Текст книги "Парк юрского периода"

– Нет, я этого не знал, – сказал Грант и глянул на Элли.

– Так вот, мы выкупили остров и начали на нем наш проект – где-то четыре или пять лет назад. Точно уже не помню когда. Называется Исла-Нублар – большой такой остров, в сотне миль от берега. Скоро здесь будет биологический заповедник. Чудное местечко! Тропические джунгли. Знаете, доктор Грант, вам обязательно надо увидеть это своими глазами!

– Очень любопытно, конечно, но на самом деле… – сказал Грант.

– Все уже почти закончено, знаете ли, – продолжал Хаммонд. – Я отослал вам кое-какие материалы об этом местечке. Вы уже получили их?

– Вообще-то нет, но мы так далеко от…

– Ну, может, сегодня получите. Просмотрите все как следует. Остров просто великолепен! Здесь есть буквально все. Мы трудились над ним почти тридцать месяцев – только представьте! Огромный парк. Открывается в сентябре следующего года. Вам непременно надо на него взглянуть.

– Да, конечно, но все же…

– Собственно говоря, я бы хотел, чтобы вы обязательно его осмотрели, доктор Грант, – сказал Хаммонд. – Уверен, он покажется вам просто великолепным. Мне самому он ужасно нравится.

– Я сейчас как раз…

– Слушайте, вот что я вам скажу… – проронил Хаммонд таким тоном, как будто эта мысль только что пришла ему в голову. – На эти выходные я пригласил сюда кое-каких людей, которые нас консультировали, – на несколько дней, чтобы все как следует осмотреть. Естественно, все расходы – за мой счет. Будет просто ужасно, если вы не поделитесь с нами своим мнением.

– Наверное, я все-таки не смогу к вам вырваться, – сказал Грант.

– Ну, что ж это вы! Ведь это всего только на выходные, – произнес Хаммонд с раздражением и настойчивостью, которые так присущи старикам. – Я приглашаю вас в гости на уик-энд – вот и все, доктор Грант. Я вовсе не хочу мешать вам в работе. Кто-кто, а я прекрасно понимаю, каким важным делом вы заняты. Поверьте, уж я-то точно знаю. И я бы никогда не решился оторвать вас от работы. Но вы запросто можете подскочить сюда на эти выходные, а в понедельник уже снова будете у себя…

– Нет, я не могу, – решительно заявил Грант. – Я только что раскопал новый скелет, и…

– Вот и прекрасно, но все равно я настаиваю – вы должны приехать. – Хаммонд его даже не слушал.

– А еще мы только что получили некоторые свидетельства крайне удивительной, необычайной находки – судя по всему, обнаружен живой прокомпсогнат.

– Что?! – Хаммонд тотчас же прервал свои излияния. – Я не ослышался? Вы сказали – живой прокомпсогнат?

– Да, именно, – подтвердил Грант. – Это биологический препарат, часть тела животного, найденная в Центральной Америке. Часть живого ископаемого.

– Да что вы говорите? Живое ископаемое! Как необычно… – проговорил Хаммонд.

– Мы тоже так считаем, – сказал Грант. – Так что, как вы сами понимаете, сейчас не время отправляться…

– Вы говорите, в Центральной Америке?

– Да.

– А где именно в Центральной Америке его нашли, вы не знаете?

– На пляже под названием Кабо-Бланко, а где это – я точно не знаю…

– Понятно… – Хаммонд прокашлялся. – И когда же этот… гм… препарат попал к вам?

– Только сегодня.

– Ага, понятно – сегодня… Сегодня… Ясно… – Хаммонд снова прокашлялся.

Грант посмотрел на Элли и шепотом спросил:

– Ты понимаешь, что происходит?

Элли покачала головой и прошептала в ответ:

– По-моему, что-то подозрительное…

Грант прошептал:

– Посмотри, может, Моррис еще здесь?

Элли подошла к окну и выглянула, но машина Морриса уже скрылась из виду. Элли вернулась обратно.

А из громкоговорителя все еще слышался кашель Хаммонда.

– Э-э-э… Доктор Грант! Вы уже кому-нибудь рассказывали об этом?

– Пока нет.

– Хорошо, вот и хорошо… Да. Хорошо. Это… Признаться честно, доктор Грант, у меня тут небольшие затруднения, с этим островом… Чертовы защитники окружающей среды очень несвоевременно затеяли это свое расследование…

– То есть?

– Ну… У нас тут некоторые проблемы, кое-какие задержки… Достаточно будет сказать, что у меня здесь определенные затруднения, и я бы хотел, чтобы вы взглянули на мой остров. И высказали свои соображения. Я заплачу вам по обычному тарифу, как за консультацию в выходные дни, – по двадцать тысяч в день. За три дня это составит шестьдесят тысяч долларов. А если вы прихватите с собой доктора Саттлер, ей мы тоже заплатим за консультацию, по тому же тарифу. Нам нужен и ботаник. Ну, что скажете?

Элли с Грантом переглянулись, и он ответил:

– Ну, мистер Хаммонд… Этих денег нам хватит на финансирование экспедиций в следующие два летних сезона.

– Да-да, конечно, конечно… – задумчиво пробормотал Хаммонд, как будто его занимало сейчас что-то другое, а мысли витали где-то далеко-далеко. – Я хочу, чтобы вы не испытывали никаких затруднений… Так, сейчас пошлю за вами самолет – он заберет вас с частного аэродрома в Чотиу. Знаете, где это? Всего в паре часов езды от того места, где вы находитесь. Приезжайте на аэродром завтра, к пяти вечера, – я буду ждать. Вас привезут прямо сюда. Вы сможете прилететь с доктором Саттлер?

– Я думаю, сможем.

– Хорошо. Вещей берите минимум, поезжайте налегке. Паспорта и визы вам не понадобятся – я об этом позабочусь. Все, увидимся завтра, – сказал Хаммонд и положил трубку.

Коуэн, Свейн и Росс

В светлых, озаренных ярким полуденным солнцем комнатах адвокатской конторы «Коуэн, Свейн и Росс» в Сан-Франциско хотелось думать только о чем-то радостном и приятном. Но Дональду Дженнаро было вовсе не радостно. Он слушал, что ему говорили по телефону, и смотрел на босса, Дэниэла Росса, холодного и мрачного, похожего в своем темном костюме в узкую полоску на владельца похоронного бюро.

– Да, я понял, Джон, – сказал Дженнаро. – И Грант согласился приехать? Хорошо, хорошо… Да, по-моему, получилось просто здорово. Мои поздравления, Джон! – Он положил трубку и повернулся к Россу: – Хаммонду доверять больше нельзя. На него давят со всех сторон – Агентство по защите окружающей среды завело на него дело и начало расследование, он выбивается из графика на своем коста-риканском острове, и инвесторы начинают нервничать… Расползлось слишком много слухов о том, что там творится. Погибло слишком много рабочих. А теперь еще и этот случай с живым прокомпсо-что-то-там, которого нашли на материке…

– И что из этого следует? – спросил Росс.

– Может быть, и ничего, – сказал Дженнаро. – Но Хамачи – один из основных наших инвесторов. На той неделе я получил весточку от представителя Хамачи из Сан-Хосе, столицы Коста-Рики. Так вот, он сообщает, что в последнее время на побережье появились ящерицы какого-то нового вида, которые кусают детей.

Росс удивленно приподнял брови:

– Новые ящерицы?

– Да. Мы не можем оставить это без внимания. Придется проинспектировать весь этот остров, и прямо сейчас, не откладывая дело в долгий ящик. Я сказал Хаммонду, чтобы он организовывал независимые инспекторские проверки на месте, каждую неделю в течение всего следующего месяца.

– А что тебе ответил Хаммонд?

– Отпирается. Говорит, что у него на острове полный порядок. И все меры предосторожности строго соблюдаются.

– Но ты ему не веришь?

– Не верю.

До того как Дональд Дженнаро пришел в компанию «Коуэн, Свейн и Росс», он работал на мелких должностях в нескольких инвесторских банках. Клиентам «Коуэна, Свейна и Росса», работавшим с новыми технологиями, постоянно требовались вливания капитала, и Дженнаро помогал им быстро найти нужные деньги. Одним из его первых дел, еще в восемьдесят втором году, была помощь старику Джону Хаммонду, тогда еще семидесятилетнему, который собирал средства для учреждения корпорации «ИнГен». Им удалось тогда сколотить почти миллиард долларов – Дженнаро навсегда запомнил эти бешеные гонки за капиталом.

– Хаммонд – мечтатель, – сказал Дженнаро.

– И мечтатель потенциально опасный, – заметил Росс. – Нам вообще не следовало влезать в это дело. Что там у нас с финансами?

– Все надежно, – ответил Дженнаро. – Мы при своих пяти процентах.

– Общих или ограниченных?

– Общих.

Росс покачал головой:

– Не надо было нам в это встревать…

– Тогда это казалось верным делом, – заметил Дженнаро. – Черт возьми, это же было восемь лет назад! И потом, вспомни – план Хаммонда и тогда был чертовски рискованным. Ему пришлось подтягивать технические возможности до того уровня, который был нужен для его задумки. И никто по-настоящему не верил, что у него получится.

– Но, очевидно, у него все же получилось, – сказал Росс. – Как бы то ни было, я считаю, что инспекции на местности крайне необходимы. Что там у тебя с экспертами?

– Я буду работать с экспертами, которых Хаммонд уже нанимал для консультаций, в самом начале проекта. – Дженнаро положил список на стол Росса. – В первой группе – палеонтолог, палеоботаник и математик. Они соберутся на острове в эти выходные. Я отправлюсь вместе с ними.

– Думаешь, они скажут тебе правду? – усомнился Росс.

– Думаю, да. Никто из них не имеет никакого приватного интереса по отношению к острову, а один – математик Ян Малкольм – с самого начала открыто выступал против проекта. Он заявлял, что это просто не может сработать и никогда не сработает.

– А кто остальные?

– Еще один технический работник – аналитик компьютерных систем. Он проверит компьютеры парка и, если надо, отловит «жучков»[9]9
  Здесь и далее слово «жучок» – BUG (амер.) – употребляется для обозначения технического дефекта в компьютерной программе. (Примеч. пер.)


[Закрыть]. Компьютерщик прибудет на место в пятницу утром.

– Хорошо, – сказал Росс. – Это ты их приглашал?

– Хаммонд сам хотел позвонить им и попросил у меня разрешения на это. По-моему, он пытается делать вид, что на острове все идет нормально и эти приглашения – всего лишь обычная светская любезность. Как будто он просто желает показать им остров.

– Хорошо. Но ты обязательно за всем проследи. Держи все под контролем. Я хочу, чтобы к концу недели эти неприятности в Коста-Рике уладились. – Росс встал и вышел из комнаты.

Дженнаро услышал хрипловатый писк радиотелефона и задержался.

– Это Грант.

– Добрый день, доктор Грант. Это Дональд Дженнаро. Я – адвокат компании «ИнГен». Не знаю, помните ли вы – мы с вами беседовали несколько лет назад…

– Да, я помню, – сказал Грант.

– Хорошо. Мне только что позвонил Джон Хаммонд и сообщил приятную новость – оказывается, вы скоро приедете на наш остров в Коста-Рике…

– Да. Полагаю, завтра мы уже будем там.

– В таком случае я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы так быстро откликнулись на приглашение. Ваш визит крайне желателен для всей корпорации «ИнГен». Мы пригласили также Яна Малкольма, который так же, как вы, был одним из консультантов в самом начале проекта. Он, кажется, математик, из Техасского университета в Остине?

– Да, Хаммонд об этом упомянул.

– Вот и хорошо, – сказал Дженнаро. – Собственно говоря, я тоже туда приеду. Вот о чем я еще хотел спросить – этот биопрепарат, который вы нашли – э-э-э… про… проком… Не помню, как его там?

– Прокомпсогнат, – подсказал Грант.

– Вот именно. Этот препарат у вас? Я имею в виду – сам препарат?

– Нет, я видел только рентгеновский снимок. Сам препарат в Нью-Йорке. Мне звонила одна женщина из Колумбийского университета.

– Мне бы очень хотелось узнать об этом поподробнее, – сказал Дженнаро. – Тогда я мог бы достать этот препарат для Джона Хаммонда – он, знаете ли, просто в восторге от подобной находки. Уверен, вам тоже хотелось бы взглянуть на сам препарат… Может быть, у меня получится доставить его на остров к тому времени, как вы туда приедете…

Грант рассказал ему все, что знал о препарате.

– Вот и хорошо… Спасибо, доктор Грант! Мое почтение доктору Саттлер. Рад буду увидеть завтра вас обоих, – сказал Дженнаро и положил трубку.

Планы

На следующий день Элли прошла в дальний закуток трейлера с толстым почтовым конвертом в руках и сказала:

– Вот, посмотри, только что пришло. Дети прихватили с собой, когда возвращались из города. Это от Хаммонда.

Вскрывая конверт, Грант заметил на нем бело-голубую эмблему компании «ИнГен». Внутри не оказалось никакой сопроводительной записки, там была только подшитая пачка бумаг. Рассмотрев ее получше, Грант понял, что это светокопии каких-то документов, собранные в одну довольно толстую книжку. На обложке было: «Развлечения для посетителей курорта «Исла-Нублар» (полная программа «Охотничий домик»)».

– Что за ерунда такая? – удивился Грант.

Когда он пролистал книжицу, оттуда выпал листок бумаги.

«Дорогие Алан и Элли!

Как вы понимаете, мы еще не успели полностью подготовить соответствующие рекламные материалы. Но это позволит вам в общих чертах понять, что из себя представляет проект «Исла-Нублар». По-моему, он просто великолепен!

Надеюсь вскоре лично обсудить это с вами! С нетерпением жду встречи!

С наилучшими пожеланиями, Джон».

– Ни черта не понимаю! – сказал Грант, пролистывая подшивку. – Здесь какие-то архитектурные планы.

Он раскрыл подшивку и прочитал на первом листе:

Курорт «Исла-Нублар»

Развлекательный центр и зона отдыха.

Заказчик – «ИнГен», Пало-Альто, Калифорния.

Архитектура – «Даннинг, Мерфи и компания», Нью-Йорк. Ричард Мерфи, автор проекта; Теодор Чен, главный дизайнер; Шелдон Джеймс, администратор.

Инженерные работы структуральные – «Харлоу, Уитни и Филдс», Бостон. Механика – А. Т. Мисикава, Осака.

Разработка ландшафта – Н. В. Кобайяши, Токио; главный консультант – А. Р. Макасава.

Компьютерное обеспечение – «Интегрированные Компьютерные Системы, Инкорпорейтед», Кембридж, Массачусетс. Руководитель проекта – Деннис Недри.

Грант пролистал дальше и стал просматривать планы. Все они были помечены грифом «Коммерческая тайна. Не копировать» и «Секретная производственная документация – не для распространения». Каждый лист был пронумерован, а в верхней части его стоял штамп с надписью: «Эти планы представляют секретную продукцию корпорации «ИнГен». Вы должны подписать документ 112/4а, иначе подвергнетесь преследованиям в судебном порядке».

– Они там все какие-то параноики – от этих штампов так и разит манией преследования, – сказал Грант.

– Может быть, на то есть свои причины? – заметила Элли.

Следующий лист представлял собой подробную топографическую карту острова. Очертаниями Исла-Нублар походил на перевернутую слезинку – округлый на севере, с далеко выдающимся в море узким мысом на юге. В длину остров был около восьми миль. Пометки на карте разделяли его на несколько обширных участков.

Самый северный был обозначен как «Зона посетителей». На этом участке имелось довольно много строений, с подписями: «Прибытие гостей», «Гостевой центр», «Администрация», «Энергоблок», «Установки по опреснению воды», «Склад», «Резиденция Хаммонда» и «Охотничий домик». Голубыми прямоугольничками обозначались несколько плавательных бассейнов, зелеными – теннисные корты. Деревья и кустарники были обозначены кружками.

– Похоже на нормальный курорт, – сказала Элли.

Дальнейшие листы содержали подробные планы «Охотничьего домика». В приближении домик выглядел довольно картинно: длинное приземистое здание с рядами пирамидальных надстроек на крыше. Прочие здания «Зоны посетителей» в крупном масштабе показаны не были.

Вся остальная территория острова выглядела еще более загадочно. Насколько Грант понял, в основном это было открытое пространство. По острову тянулась сеть дорог и тоннелей, кое-где встречались отдельно стоящие небольшие домики. Было и озеро – узкое и длинное, скорее всего искусственного происхождения, с бетонными дамбами и ограждением. По всему острову были расположены большие округлые участки вообще без всяких признаков цивилизации. Каждый такой участок был помечен буквенно-цифровыми кодами: «П/Прок/В/2а», «Д/Три/ Л/5 (4а+1)», «ВВ/Гадр/К/11 (6а+33+дб)».

– Есть где-нибудь расшифровка этих кодов? – спросила Элли.

Грант быстро перелистал все страницы, но расшифровки кодов нигде не нашел.

– Наверное, они ее изъяли, – предположила девушка.

– Я же говорил тебе – параноики какие-то! – сказал Грант и стал рассматривать большие округлые участки, отделенные один от другого сетью дорог. Всего он насчитал на острове шесть таких участков. И каждый из них был отделен от дорог бетонным валом и рвом с водой, а с наружной стороны рва тянулись изгороди, отмеченные сверху маленьким значком, похожим на молнию. Алан с Элли долго не могли понять, что может означать эта молния, пока наконец не догадались, что так обозначается изгородь, по которой пропущен электрический ток.

– Чертовски странно – электрифицированные изгороди на курорте… – проронила Элли.

– И они тянутся на многие мили, – заметил Грант. – Бетонированные рвы с водой, да еще и эти изгороди – и, как правило, в тех местах, где поблизости проходит дорога.

– Совсем как в зоопарках…

Они вернулись к топографической карте всего острова и повнимательнее присмотрелись к обозначениям. Дороги на острове были расположены довольно необычно. Главная магистраль тянулась с севера на юг, прямо через гористую возвышенность в середине острова, причем в одном месте дорога, очевидно, была буквально вырублена в склоне горы, над рекой. Похоже было на то, что дороги прокладывались специально с тем расчетом, чтобы оставить свободными большие пространства, огражденные рвами с водой и изгородями под током. Кроме того, дороги были проложены над землей, выше изгородей – так, чтобы изгороди не мешали осматривать виды…

– Ты знаешь, некоторые сооружения тут просто ненормальных размеров. Вот посмотри только на это – бетонированный ров с водой шириной десять метров! Похоже на какие-то военные укрепления, – заметила Элли.

– Точно так же, как вот эти здания.

В каждом из ограниченных открытых пространств находилось по нескольку зданий, и все они были расположены в уединенных, удаленных от дорог уголках. Эти сооружения с очень толстыми стенами были целиком отлиты из бетона. На боковой проекции, в крупном плане, здания походили на какие-нибудь доты или бункеры из старых фильмов про войну – приземистые, с узкими маленькими окошками.

Внезапно снаружи прогремел взрыв, и Грант отложил бумаги в сторону, сказав:

– Пора нам браться за работу…

«Пли!»

Аппарат слегка завибрировал, и на мониторе компьютера вспыхнули ярко-желтые линии. На этот раз установка была задана верно, и Алан Грант различил прекрасно обрисованные контуры скелета, длинная шея дугой изогнута назад. Это, безусловно, был скелет совсем маленького детеныша велоцираптора, и, судя по всему, сохранился он прекрасно…

Монитор погас.

– Ненавижу компьютеры! – проворчал Алан, щурясь на солнце. – Что случилось на этот раз?

– Полетело питание, – сказал один из ребятишек. – Подождите минуточку.

Мальчишка принялся копаться в перепутанном пучке проводов, которые торчали из тыльной стенки портативного компьютера. Компьютер у них стоял на пустом ящике из-под пива, на вершине Четвертого Холма, неподалеку от агрегата, который все члены экспедиции называли между собой «толкачом».

Грант уселся прямо на землю и посмотрел на часы. Потом сказал Элли:

– Придется делать все по старинке…

Мальчик услышал и поднял голову:

– Как же так, Алан?!

– Понимаешь, мне обязательно надо успеть на самолет. И я хочу, чтобы этот скелет остался целым и невредимым до моего возвращения.

Если начал раскапывать какую-нибудь окаменевшую кость – надо поскорее доводить дело до конца, иначе рискуешь потерять драгоценную находку. Хотя на первый взгляд пустынный ландшафт кажется совершенно неизменным, на самом деле это далеко не так – пологие холмы постоянно подвергаются выветриванию и эрозии. Они непрерывно разрушаются, иногда буквально на глазах. Здесь целый день слышится негромкий шорох катящихся по склонам холмов мелких камешков и песчинок. Кроме того, в любую минуту может пойти дождь – а даже самый маленький и недолгий дождик вполне способен смыть хрупкие кости динозаврового детеныша. А поскольку Грант частично обнажил скелетик, его тем более следовало понадежнее защитить от превратностей погоды.

Обычно места раскопок защищали, прикрывая сверху брезентом и выкапывая вокруг канавку для стока дождевой воды. Вопрос состоял только в том, насколько большой кусок брезента нужен, чтобы прикрыть весь спрятанный в земле скелет велоцираптора. Для определения этого в экспедиции имелся специальный прибор – ультразвуковой компьютерный томограф, УКТ. Прибор был совсем новый, и действовал он примерно так: «толкач» отстреливал в землю небольшие порционные заряды, а специальные датчики отслеживали прохождение ударной волны и передавали информацию на компьютер. Компьютер анализировал данные и выдавал на мониторе нечто вроде рентгенограммы внутренней структуры холма. Экспедиция использовала прибор все лето с переменным успехом.

«Толкач» стоял в шести-семи метрах отсюда – большой металлический ящик на колесах с приделанным к крышке зонтиком от солнца. Этот агрегат походил на тележку продавца мороженого, непонятно зачем поставленную посреди безлюдной пустыни. «Толкач» обслуживали двое юных сотрудников экспедиции – они закладывали в агрегат новые заряды.

До сих пор «толкач» и УКТ использовали только для приблизительного определения размеров и расположения находок, чтобы экспедиция могла вести раскопки более целенаправленно. Но ребятишки утверждали, что уже в ближайшие несколько лет с помощью этого прибора можно будет получать настолько подробные изображения подземных залежей, что раскопки станут прицельными и для изъятия окаменелостей больше не придется перелопачивать горы лишней земли. Когда у ученых появятся подробные трехмерные изображения ископаемых костей, наступит новая эра археологии почти без раскопок.

Но пока об этом можно было только мечтать. Оборудование, которое безотказно работало в университетской лаборатории, в полевых условиях оказалось слишком привередливым и ненадежным.

– Долго еще? – спросил Грант.

– Сейчас, сейчас, Алан. Получилось совсем неплохо.

Грант вернулся к компьютеру и посмотрел на экран. Ярко-желтые линии складывались в рисунок полного скелета совсем молодого велоцираптора. Единственный коготь на пальце нижней конечности, который у взрослых животных представляет собой мощное изогнутое лезвие длиной больше десяти сантиметров, способное одним ударом распороть жертве живот, у этого детеныша был не больше колючки шиповника. На экране эти когти вообще едва различались. Тем более что и взрослый велоцираптор – динозавр довольно легкого телосложения, животное с таким же тонким костным скелетом, как бывает у птиц, и, по-видимому, настолько же сообразительное.

Все кости скелета располагались в правильном порядке, только шея и голова отгибались далеко назад, к спине. Такое положение шеи и головы очень часто встречалось у ископаемых останков динозавров. Некоторые ученые даже придумали теорию для объяснения этого – они предположили, что смерть динозавров наступала в результате отравления какими-то растительными ядами-алкалоидами, вызывающими конвульсии. И изогнутые шеи мертвых динозавров – свидетельство того, что ящеры бились в судорогах предсмертной агонии. Грант разнес эту теорию в пух и прах. Он доказал, что у множества самых разных птиц и рептилий происходит посмертное сокращение мышц и связок тыльной стороны шеи, в результате которого шея и изгибается назад в характерную для останков динозавров позу. Это не имело никакого отношения к причине смерти, дело только в особенностях высыхания скелета под солнцем. Но этот конкретный скелет был искривлен еще и в поперечном направлении – так, что вся правая нога задралась выше спины.

– Он как будто немного перекошен, – сказал один из ребят. – И это не из-за компьютера.

– Его перекосило время. Огромная бездна времени, – пояснил Грант.

Алан знал, что люди даже не могут себе представить геологическое время. Вся человеческая жизнь подчиняется совершенно другим временным понятиям. Яблоко краснеет за несколько минут. Столовое серебро темнеет за несколько дней. Навозная куча перегнивает за один сезон. Ребенок вырастает за десяток лет. Ни одно из этих повседневных изменений не может подготовить человека к пониманию того, что вмещают в себя восемьдесят миллионов лет – а именно такой промежуток времени прошел с тех пор, когда умер этот детеныш динозавра.

Читая лекции в университете, Грант прибегал к различным сравнениям, чтобы объяснить студентам понятие геологического времени. Если представить всю человеческую жизнь – примерно шестьдесят лет – как один день, то восемьдесят миллионов лет все равно будут длиться три тысячи шестьсот пятьдесят два года – даже древние египетские пирамиды существуют не так долго.

– А он не очень-то и страшный, – сказал мальчик.

– Он и не был страшным – по крайней мере, пока не становился взрослым.

Скорее всего, этот детеныш велоцираптора питался падалью, объедая останки животных, убитых взрослыми хищниками, – после того как эти хищники насытятся и лягут спать на солнышке. За один присест хищные динозавры могли съедать до двадцати пяти процентов собственного веса, и после этого они укладывались спать. Детеныши безнаказанно копошились прямо под носом сонных, сытых взрослых и откусывали маленькие кусочки от остатков туши убитого животного. Эти детеныши наверняка были премиленькими созданиями.

А вот взрослые велоцирапторы – это совсем другое дело. Несмотря на относительно маленький вес – около ста двадцати килограммов, примерно столько же весит леопард, – велоцираптор был, наверное, самым прожорливым, быстрым, сообразительным и кровожадным зверем, вооруженным для нападения острыми зубами, мощными когтистыми передними лапами и разрушительными одиночными когтями-лезвиями на ногах.

Велоцирапторы охотились стаями, и Грант не раз представлял себе эту потрясающую картину – десяток быстрых, поджарых зверей несется на огромной скорости, преследуя другого динозавра, гораздо крупнее любого из них; потом они вспрыгивают на спину жертве, вгрызаются ей в горло, разрывают когтями бока и живот…

– Скорее, мы опаздываем, – напомнила Элли, возвращая Алана к действительности.

Грант стал давать указания относительно того, как копать канавку для стока воды. Судя по томограмме, останки велоцираптора лежали довольно компактно. Значит, достаточно будет окопать канавкой площадку примерно в два квадратных метра. Тем временем Элли принесла кусок брезента и накрыла им тот участок на склоне холма, где лежал скелетик. Алан помог ей закрепить брезент.

– А как умер этот детеныш? – спросил один из ребят.

– Скорее всего, мы никогда не узнаем этого, – ответил Грант. – Детеныши вообще гибнут очень часто. В африканских национальных парках смертность молодняка хищников достигает семидесяти процентов. Он мог погибнуть от чего угодно – от болезни или потому, что отделился от группы, – да мало ли от чего? Может, на него даже напал какой-нибудь взрослый хищник. Мы знаем только, что эти животные охотились стаями, но об их взаимоотношениях внутри группы ничего не известно.

Студенты закивали головами. Все они изучали повадки животных и знали, например, что, когда молодой лев становится новым вожаком прайда, он перво-наперво убивает всех детенышей. Причина этого естественна и очевидна: подчиняясь природным инстинктам, самец стремится распространить свой генофонд как можно шире и убивает чужих детенышей, чтобы самому покрыть самок, освободившихся от забот по уходу за детенышами других самцов.

Вероятно, в стае велоцирапторов тоже всем заправлял один самый сильный самец, вожак. Грант еще раз с сожалением подумал, насколько же мало людям известно о динозаврах. После ста пятидесяти лет раскопок и исследований, проводившихся во всем мире, ученые все равно почти не представляют, какими же на самом деле были эти древние ящеры.

– Если мы хотим успеть в Чотиу к пяти, нам пора ехать, – сказала Элли.