Текст книги "Соблазнитель"

Глава 23

Подозрительный бородач в лохмотьях опять преследовал его. Гюстав с опаской оглянулся: да, это, несомненно, был тот же вор, на которого указал ему возле клуба Адриан. Что ему нужно? Почему он столь настойчив? Адриан был прав, говоря, что Лондон кишит карманниками, охотящимися за добропорядочными и законопослушными гражданами. Видимо, он подметил, что его очередная жертва одета в пальто иностранного фасона, и решил, что ему удастся без труда и риска обобрать рассеянного приезжего.

Было неприятно постоянно ощущать на себе посторонний изучающий взгляд. Очевидно, вор незаметно следил за ним все это время. Хорошо еще, что не огрел его дубинкой или кастетом по затылку. Боже, какой ужас, подумал Гюстав.

Надо было положить этому конец, дать понять воришке, что он замечен и разумнее присмотреть в толпе новую жертву, менее наблюдательную и осторожную.

Гюстав замедлил шаг и, в конце концов, остановился напротив витрины книжной лавки. Краем глаза он увидел, что вор нагло ждет, когда он пойдет дальше.

Крякнув от досады, Гюстав быстро пошел вперед, надеясь оторваться от преследователя, но вскоре устал, махнул на опасность рукой и зашел в кафе, где сел за столик у окна. Возникший в его поле зрения спустя минуту бородач в поношенной одежде неожиданно тоже вошел в кафе.

Неслыханная наглость!

Вор подошел к столику, за которым сидел Гюстав, и сел.

Дюпре побагровел и взорвался:

– Вы заблуждаетесь, рассчитывая, что сумеете заставить меня откупиться от вас, месье! Поищите другого простака, а меня оставьте в покое, пока я не сдал вас полиции!

Лишь закрыв рот, Гюстав сообразил, что говорит по-французски и бродяга его не понимает. К его неописуемому удивлению, незнакомец снял шляпу и с улыбкой ответил на безупречном французском:

– Я подумал, что нам пора поговорить.

Справившись с изумлением, Дюпре пробормотал:

– Сомневаюсь, что у нас есть что обсуждать.

– Напротив, месье, нам о многом нужно поговорить. К примеру, о том, как вы стали жертвенным бараном.

– Послушайте, месье!

– Нет, это вы меня послушайте! А еще лучше хорошенько приглядитесь ко мне. Смотрите мне в глаза! – перебил бородач Дюпре.

Гюстав недоуменно уставился на него, тараща глаза.

– Боже правый, но ведь вы умерли! – прошептал он.

– Как видите, воскрес, – усмехнувшись, сказал бородач. – Я похоронил себя заживо на многие годы в нищете и беспробудном пьянстве.

– Я потрясен! Но почему вы назвали меня бараном?

– Жертвенным бараном, которого ведут на заклание, – уточнил его собеседник. – Вас бессовестно используют, Дюпре. Вы и глазом моргнуть не успеете, как разоритесь. – Бородач подался вперед и шепотом добавил: – Первым разорился я, потом – Эркюль, а теперь пришел ваш черед. Всех нас хитроумно, одного за другим, обчистили до нитки и пустили по миру.

– Какая чушь! Никто меня никуда не вовлекает и не обманывает! – заявил Дюпре.

– Вы уверены в этом? Тогда объясните, почему вы в Англии?

Скосив глаза на кончик носа, Дюпре сказал:

– Вас это не касается, я здесь по своим делам.

– Ой ли! А в этих делах никто, кроме вас, не замешан? – Бородач прищурился.

Гюстав заерзал на стуле, внезапно потеряв кураж.

– Вы сами виноваты в том, что все потеряли! – запальчиво вскричал он. – Вас разорили ваши порочные привычки и наклонности, равно как и Эркюля. Вы жаждали быстрого обогащения, он же был болезненно тщеславен и мечтал о славе. Не сравнивайте меня с собой, я ученый, бескорыстный борец за прогресс науки, книжный червь. Кому же я нужен? Что с меня взять?

– А вы вспомните, Дюпре, о чем вы всю жизнь мечтали! Что привело, вас в Англию? Не та же ли заветная мечта?

Озадаченный его вопросом, Гюстав снова беспокойно заерзал на стуле.

– Вы заблуждаетесь, месье, – промямлил он.

– Коль так, тогда я действительно ошибся. Видимо, все это мне померещилось, и никаких злоумышленников рядом с вами не было и нет. – Бородач встал. – Жаль, что я потратил зря столько времени и сил, пытаясь вовремя предупредить своего старого приятеля о нависшей над ним опасности, пересек пролив, прячась под грудой парусов, голодал и мерз напрасно.

Он с досадой махнул рукой.

Гюстав схватил его за рукав:

– Расскажите, кто и что замышляет против меня.

Он подозвал официанта и заказал для себя и своего гостя кофе и пирожные.

– Ну, рассказывайте! Я сгораю от любопытства!

– Потеряв все свое состояние, я перебрался на континент, – начал бородач. – В Англии у меня осталась куча неоплаченных долгов... Впрочем, это старая история, она вам не интересна. Обосновался я тогда в Неаполе. И вот однажды, года два назад, вскоре после ссылки Наполеона на остров Эльба, я случайно очутился в порту и увидел там один из своих кораблей. Судно сильно изменилось, но я все равно его узнал.

– Хорошо, вы узнали свой бывший корабль. И что из того?

– А то, что я проиграл его в карты Эдуарду Сенклеру! А теперь корабль принадлежит человеку по имени Дэниел Сент-Джон. Вся закавыка в том, что это одно и то же лицо!

Гюстав испуганно вздрогнул.

– По пути во Францию я узнал о постигшем беднягу Эркюля несчастье, – продолжал рассказывать собеседник. – Меня удивило, что его доверительный разговор с английским офицером в скором времени стал предметом пересудов...

– Вы думаете, что Сент-Джон имеет к этому отношение?

– Он частенько обедал с офицерами из того же полка, видимо, тот, кому доверил свой секрет Эркюль, проболтался, выпив лишнего, Сент-Джону. А что думаете вы по этому поводу?

– Я думаю, что это плод вашей фантазии. Уж слишком в этом деле много совпадений, – скептически сказал Дюпре. – И потом, вспомните, сколько лет отделяют происшествие с Эркюлем и ваше несчастье! Нет, это ерунда.

– Возможно, вы правы. Но ответьте мне на один вопрос: а то, что происходит с вами сейчас, тоже случайное совпадение? Вы когда-нибудь встречались с этим Сент-Джоном, или Сенклером?

Гюстав судорожно сглотнул.

– У вас есть какое-то общее дело с Сент-Джоном? – без обиняков спросил бородач.

– Допустим. Но почему вы спрашиваете? Зачем, по-вашему, ему мстить нам?

– Подумайте сами! Поначалу мне казалось, что Сент-Джон каким-то образом сам узнал о нашей связи в юные годы. Но потом, по зрелом размышлении, я склонился к мнению, что он представляет чьи-то интересы. Точнее сказать, является агентом знавшего нас когда-то человека. Он может работать на какое-то влиятельное лицо. В Англии у Сент-Джона обширные связи...

– Я все еще вас не понимаю, – сказал Дюпре, тряся головой.

– Мне представляется, что его мог нанять для осуществления особой миссии человек, желающий навсегда похоронить свои отношения с нами в прошлом вместе с нашим состоянием и репутацией. Это должен быть очень амбициозный человек, опасающийся скандала... Вы что-то вспомнили, Дюпре? Отчего вы побледнели? Скажите, у вас нет никаких общих дел в Англии с Эндрю Тиндалом? Тот склад за Темзой, который вы частенько посещаете, не принадлежит, часом, и ему тоже?

– Склад? Какой такой склад? Я ничего не знаю...

– Я спрашиваю вас о нем потому, что Сент-Джон на днях заключил с Тиндалом соглашение и ему известно об этом складском помещении. Я видел его там собственными глазами.

Дюпре раскашлялся, поперхнувшись горячим кофе.

Никогда еще Диана не оказывалась в столь неопределенном положении, в каком она теперь оказалась. Испытав горечь одиночества и страх перед лишенной смысла жизнью еще в школе, она твердо уверовала, что правда о ее корнях спасет ее от прозябания. По иронии судьбы, правда повергла Диану в отчаяние, породив ощущение отсутствия твердой почвы под ногами.

В дом Дэниела она не вернулась, а пересела в наемный экипаж и поехала к Марго. На другой день она отправила служанку подруги за своей одеждой, строго-настрого запретив рассказывать Жанетте, где нашла пристанище невестка. Марго не докучала ей расспросами, понимая, что после такого потрясения Диане нужно отдохнуть и собраться с мыслями, и та была ей за это признательна.

Однако ни физическое, ни моральное самочувствие Дианы не улучшалось. Голова ее раскалывалась от приступов мигрени, душу терзала депрессия. Внезапные вспышки ярости чередовались с припадками отчаяния, воспоминания о короткой счастливой супружеской жизни не давали уснуть, упорно не желая покинуть воспаленный мозг.

Под душераздирающим отчаянием, однако, таились и другие чувства, не менее губительные: горечь утраты веры в счастливое будущее, тоска по мужской ласке, сожаление, что все закончилось так быстро и нелепо.

Она отказывалась участвовать в увеселительных вечеринках, которые устраивала Марго, и не ходила с ней в гости к ее знакомым. Когда у Марго собиралась шумная компания, Диана отсиживалась в своей комнате. Ей был чужд мир ее подруги, да и весь белый свет ей казался чужим и постылым. Она ощущала себя подвешенной между небом и землей, вечным изгоем.

Тем не менее, однажды случай свел Диану с одним ее старым знакомым.

Произошла эта встреча внезапно, во время одной из вечеринок в их доме. Диана проскользнула на кухню, чтобы приготовить себе чаю, и столкнулась, возвращаясь оттуда, в коридоре с Верджилом Дюклерком – он выходил из комнаты, где веселая компания гостей играла в карты.

Неожиданная встреча с Дианой удивила и смутила юношу. Он поспешно затворил за собой дверь, однако она успела мельком увидеть за его спиной оперную певицу, известную фривольным поведением.

– Так вот где вы скрываетесь от мужа! – воскликнул Верджил. – Он в отчаянии! Приезжал даже к моей сестре, надеясь найти вас у нее.

– Я это предвидела и решила не обременять Пенелопу. Сент-Джону известно, что я жива и здорова, я послала Жанетте записку, – сказала Диана.

– Вам не следует долго испытывать терпение супруга, и вы сами это понимаете, – доброжелательно сказал Верджил, изобразив на лице озабоченность. – Это неприлично.

– Не я первая, не я и последняя ухожу от мужа, – возразила Диана. – К примеру, Пенелопа...

– Ее печальный случай скорее исключение, чем правило,– перебил Верджил. – Муж Пенелопы – законченный негодяй и редкий мерзавец. Знали бы вы, как моя сестра страдала, терпя до поры его выходки. Она порвала с ним, когда терпение ее совершенно истощилось. И я Пенелопу не осуждаю.

– Откуда вам знать, каков в действительности мой супруг? Вы полагаете, что он ангел? Нет, это сущий дьявол во плоти! – запальчиво заявила Диана.

– Вы сгущаете краски, я знаю Сент-Джона и... – попытался переубедить ее Верджил, но Диана и слушать его не пожелала.

– Мы с вами слишком молоды, чтобы судить о нем. Таких редких лицемеров, как Сент-Джон, еще надо поискать. Впрочем, довольно говорить о Дэниеле, я устала и хочу спать. Позвольте мне, пожалуйста, пройти и впредь не вмешивайтесь в мою личную жизнь, лучше займитесь своей.

Она выразительна посмотрела на дверь за его спиной, из-за которой доносились оживленные мужские голоса и взрывы женского смеха. Веселье было в разгаре.

Верджил перехватил ее взгляд и неохотно отступил в сторону, заметив, однако, при этом:

– И все же советую вам как можно быстрее покинуть этот дом и впредь не общаться с его хозяйкой. Она дама не высшего круга, вам здесь не место.

– А где мое место, хотелось бы мне знать? – в сердцах воскликнула Диана. – Сейчас я не принадлежу ни к каким кругам, а в этом доме, по крайней мере, не бывает приятелей Дэниела, и я избавлена от их дружеских рекомендаций и наставлений. И не познакомься ваша любовница случайно с Марго, я бы не выслушивала теперь ваши нудные советы. Прошу вас, не говорите Сент-Джону, где я нахожусь.

Верджил ничего на это не ответил, сделав строгое лицо. Диана поняла, что он обязательно предаст ее, и, не прощаясь, быстро пошла в свою спальню.

В эту ночь уснуть ей не удалось. Воображение рисовало ей сцены предстоящего семейного скандала. Она так и не решила, что скажет мужу при неминуемой встрече.

На следующее утро служанка сообщила Диане, что ее желает видеть посетитель. Нет, не мужчина, какая-то дама, не назвавшая своего имени. Предполагая, что Верджил прислал к ней для переговоров Пенелопу, Диана вышла из спальни и спустилась в гостиную.

Она вошла туда как раз в тот момент, когда Поль усаживал Жанетту в кресло. Откинув с лица вуаль, сестра Дэниела подала любовнику знак уйти и расцеловала Диану.

– Я совершенно не ожидала увидеть тебя в этом доме! – сказала беглянка. – Но очень рада нашей встрече.

– А уж как я удивлена тем, что ты предпочла укрыться здесь, моя дорогая! Это же настоящий притон! – сказала Жанетта. – Что общего у тебя с этой куртизанкой? Она устраивает в своем доме оргии, превратила его в гнездо разврата. Как ты можешь дышать воздухом, пропитанным пороком?

– Однако здесь я чувствую себя в безопасности, – возразила Диана. – Я сочла непорядочным навязываться графине, ей достаточно и собственных напастей. Не хватало только, чтобы в свете поползли слухи, что она скрывает женщину, сбежавшую от мужа. Наверняка злые языки разнесли бы по всему Лондону сплетню, что графиня Гласбери возглавила союз непокорных жен. – Она деланно расхохоталась.

Жанетту шутка не позабавила, она промолвила наставительным тоном:

– Твое место – в доме своего супруга, а не в борделе или в особняке графини, репутация которой тоже подмочена. Сядь! Нам надо серьезно поговорить.

Почувствовав себя школьницей, затравленной мадам Леблан, Диана подчинилась.

– Что за письмо ты читала тогда в саду, милочка? Что тебя до смерти напугало? Какая гнусная клевета на моего брата заставила тебя оставить его? Какой злодей придумал эту чушь? – засыпала ее вопросами Жанетта.

– Письмо мне прислал вовсе не злодей! – запальчиво возразила Диана. – Человек, написавший его, даже не понимал, какое оно окажет на меня воздействие. Он полагал, что всего лишь помогает мне избавиться от заблуждений на его счет, и подробно объяснил, почему мы с ним не можем состоять в родстве. Содержание письма я раскрывать не стану, мне бы не хотелось плохо отзываться при тебе о Дэниеле.

– Ты щадишь мои родственные чувства? Как это мило. Но должна тебе сказать, дорогая, что удивить меня невозможно, о своем брате я знаю все. Нет, пожалуй, здесь я ошибаюсь. Перемены в его поведении, произошедшие с недавних пор, и его неподдельная привязанность к тебе – это нечто недоступное моему рассудку. Видимо, ты сумела затронуть в его душе неведомую мне струнку. Ну а теперь рассказывай, что тебе стало известно о темной стороне его натуры, которую я знаю досконально.

Диана пересказала ей содержание письма викария Албрета и привела доказательства коварства Дэниела. Упомянула она и о тех вопиющих фактах, которые вскрылись входе их разговора в Хэмпстеде.

Услышанное совершенно не удивило Жанетту. Она хладнокровно сказала:

– Действительно; тебе отводилась роль приманки, и в этом ты вправе винить и меня, поскольку я не только не прекратила эту затею, но и помогала брату в ее осуществлении. В его намерения не входило причинить тебе вред, и до этого вряд ли бы дошло. Это был идеальный план, и ты полностью соответствовала отведенной тебе в нем роли, Тиндал обожает юных девственниц с утонченными манерами и хорошим воспитанием, но побаивается покушаться на дочерей аристократов. С кузиной же судовладельца ему было не обязательно церемониться. Все шло гладко, как и предвидел Дэниел, пока не произошло нечто непредсказуемое.

– Что же именно? – с замирающим сердцем спросила Диана, потрясенная тем, что Жанетте все известно.

– Мой брат в тебя влюбился!

– Не верю! По-моему, он пришел к умозаключению, что для него будет значительно выгоднее, если Тиндал совратит его жену, а не дальнюю родственницу. Мне кажется, следует ожидать дальнейшего развития событий, этот фарс еще не завершен. Вынужденный отказаться от своего первоначального плана после рокового происшествия в трактире, следствием которого стало мое грехопадение во имя благой цели, он придумал новый способ осуществления своего коварного замысла. Так или иначе, в покое твой братец меня не оставит, – выпалила срывающимся голосом Диана. – Он пойдет до конца!

– Ерунда! – Жанетта махнула рукой. – Будь он совершенно бессовестным и бесчестным негодяем, он бы не сдержал данное тебе слово отказаться от дуэли.

Диана чуть было не упрекнула ее в том, что она сама была поражена несвойственным ее брату благородством, но вовремя прикусила язычок. Жанетта спросила:

– Он, очевидно, не объяснил, почему хочет расправиться с Тиндалом? Тебя это не интересует?

– Я не желаю этого знать!

– От моего брата ты в любом случае ничего не узнаешь, он хранит это в тайне, чтобы не обидеть меня. Пожалуй, по той же причине он и не стал забирать тебя отсюда домой, хотя еще вчера узнал, что ты скрываешься от него в этом притоне. Но я могу позволить себе приоткрыть завесу секретности.

Вскинув брови, Диана с любопытством покосилась на нее.

Выдержав театральную паузу, Жанетта взмахнула руками и с чувством воскликнула:

– Во всем повинен Эндрю Тиндал! Это из-за него я не могу ходить и вынуждена передвигаться с помощью моего великодушного богатыря Поля. Это по его милости я возненавидела Англию и стала домоседкой.

– Так вы с ним знакомы? – Глаза Дианы округлились.

– Да! Хотя вряд ли он узнает меня теперь, спустя столько лет после тех драматических событий. Но двадцать четыре года назад я была его любовницей.

– Любовницей? – выдохнула Диана, затрепетав.

Жанетта снисходительно улыбнулась, довольная произведенным эффектом, и продолжала:

– В ту пору мне только-только исполнилось семнадцать лет. Моя семья пыталась втайне покинуть охваченную бунтом черни Францию. Тиндал вызвался нам помочь и вывез первой меня вместе с фамильными драгоценностями и деньгами, с тем, чтобы я сняла или купила дом к приезду в Англию остальных своих родственников. Тогда я была наивна и доверчива, поэтому подумала, что он в меня влюблен, и позволила ему лишить меня невинности.

Диане живо представилось доброе и заботливое лицо молодого Тиндала, говорящего Жанетте высокопарные слова о своих искренних чувствах и обещающего в скором времени на ней жениться. Он и теперь, произносил те же заученные фразы.

– Эндрю привез меня в убогое сельское жилище и поселил там. Время шло, но я не получала никаких вестей от своей семьи. Всякий раз, когда я спрашивала у него об этом, он отвечал, что дела такого сорта не терпят суеты и спешки. Живя в полной изоляции, я даже пребывала в неведении относительно развития событий во Франции. У меня зародились подозрения, что меня водят за нос, и я решительно потребовала, чтобы Тиндал отвез меня в Лондон. После этого скандала я стала его пленницей. Он продолжал использовать меня, но уже не говорил, что хочет на мне жениться.

Диана слушала ее печальную исповедь словно завороженная.

– Он стал внушать мне отвращение. От его прикосновений меня мутило. В конце концов, я решилась на побег: похитила, пока он спал, его мерина и ускакала в город. Была зима, лошадь сбросила меня. Упав на спину, я сильно ушиблась и не могла пошевелить ни ногой, ни рукой.

Жанетта говорила все это отрешенным, бесцветным голосом, и Диана поражалась ее стойкости и силе духа. Внезапно глаза Жанетты вспыхнули, тон ее повествования резко изменился:

– Он бросился в погоню и нашел меня в поле, неподвижную и покалеченную. В моих ушах до сих пор звучат произнесенные им тогда слова: «Такой ты мне уже не нужна!» Он сел на лошадь и ускакал прочь, оставив меня замерзать.

– Но как же ты спаслась? – спросила с дрожью в голосе Диана.

– Это было чудо! Весь день я пролежала на морозе в сугробе, а вечером меня заметил проезжавший мимо фермер. Он положил меня в свою повозку и отвез к себе домой. Его жена и сестра вырвали меня из костлявых лап смерти и долгие годы ухаживали за мной. Я была прикована к постели. Но в один прекрасный день появился Дэниел. Мы с ним не виделись с тех пор, когда он был еще мальчишкой. Он упорно искал все это время в окрестностях владений Тиндала молодую темноволосую француженку. И вот наконец брат увез меня во Францию.

Она развела руками, давая понять, что печальная история закончена. Все пережитые Жанеттой ужасы и страдания не укладывались у Дианы в голове. Вот истинное мучение, подумалось ей, жестокая расплата за легкомысленные поступки в юности. Как это ужасно – жить многие годы в страхе и с ощущением полной беспомощности!

– Но почему Дэниел сразу же не обратился к Тиндалу с требованием дать ему объяснения относительно твоего исчезновения? – спросила, помолчав, она.

– На то у него имелись веские причины, – уклончиво ответила Жанетта. – Когда-нибудь он сам тебе все расскажет.

Она кликнула Поля, тот ожидал за дверью и тотчас же пришел. По его лицу Диана догадалась, что эта история не является для него новостью. Он взял свою госпожу на руки, Жанетта обвила руками его могучие плечи и сказала:

– У тебя бледный и истерзанный вид. На завтра обещают хорошую погоду. Советую прогуляться утром по Сент-Джеймскому парку. И непременно загляни в укромный уголок, где расположено чудесное озерцо, окруженное зарослями жонкиля. Там очень тихо и красиво, тебе понравится.

Дюпре вел себя подозрительно странно. В иное время Эндрю, пожалуй, не придал бы этому значения, поскольку Гюстав всегда был чудаком. Он относился к тому типу привередливых самодуров, которые лезут из кожи вон, пытаясь выглядеть эффектно, однако походят скорее на огородное пугало, чем на светского человека. Годы кабинетных бдений придали его морщинистой физиономии старушечьи черты. Красные и воспаленные от постоянного чтения глаза частенько слезились, а привычка манерничать вызывала у любого нормального мужчины острую неприязнь.

Но сегодня он поразил Тиндала тем, что держался крайне настороженно, подолгу молчал, прежде чем ответить, и суетился, даже когда стоял на месте. Эндрю досадливо поморщился и переключил внимание на причудливую экспозицию, выставленную на козлах и столах в старом складе. Все эти громадные цилиндры, объемистые чаны и металлические чушки стоили Тиндалу целого состояния. И Дюпре, проводившему опыты с этими дорогостоящими материалами, надлежало быть не суетливым, а хладнокровным и сосредоточенным, чтобы случайно не загубить все дело и не пустить вложенные в него деньги по ветру.

Ученый хмуро посмотрел на один из огромных баков, в котором в булькающем химическом растворе вываривался кусок железа, и озабоченно сказал:

– Как бы этот медный бак не вступил в неожиданную реакцию со своим содержимым. Не понимаю, почему вы настояли на столь сложном и дорогом эксперименте! Ведь последний проведенный мной опыт доказал верность моей теории.

– Проведя опыт в более крупном масштабе, мы сможем точнее подсчитать как вероятные расходы, так и доходы от производства конечного продукта по вашей методике, – ответил с умным видом Тиндал.

– А какого дьявола возле склада прохаживается этот здоровяк? Он даже не говорит по-французски! – вскипел Дюпре. – Мне все это не нравится! Вчера он не пропустил меня в лабораторию, и я не смог провести опыт.

– Он охраняет ее во избежание проникновения сюда злоумышленников. И вам это известно. Нужно было предупредить меня заранее о своем намерении поработать здесь.

Дюпре подбоченился кулаками и воскликнул:

– У меня складывается впечатление, что вы перестали мне доверять! Либо что-то скрываете от меня!

Тиндал по-дружески обнял ученого за плечи и добродушно спросил:

– Послушайте, старина, вы не переутомились? Вам надо побольше спать и почаще бывать на свежем воздухе. А вы сутками не вылезаете из душного помещения, поэтому и кипятитесь из-за пустяков. На что вам сдался охранник? И чем плох этот медный бак? По-моему, пока все идет нормально, особых причин для беспокойства нет. Или вам известно что-то, чего не знаю я?

Гюстав поджал губы и напрягся.

– И вовсе, я не кипячусь, – наконец сдавленно произнес он. – Просто я не предполагал, что все настолько затянется. Я представил все необходимые доказательства, но вы вдруг стали настаивать на дополнительных опытах, накупили оборудования и материалов на колоссальную сумму, настояли на том, чтобы и я вложил в вашу затею все свои скромные сбережения. У меня возник вопрос: зачем все это вам надо?

– Вы говорите таким тоном, словно в чем-то меня подозреваете, – обиженно сказал Тиндал. – Надо доверять своему партнеру. Посудите сами, месье Дюпре, большую часть расходов на этот эксперимент несу я. Так почему вы не хотите взять на себя хотя бы небольшую их часть? Или вы рассчитывали вообще не рисковать, а лишь без всяких материальных затрат извлечь для себя выгоду? Так не бывает!

– У меня имеются подозрения, что вы умышленно принуждаете меня рисковать всем своим состоянием, – обиженно произнес Дюпре. – Зачем вы впутываете в это дело неизвестных мне людей? А вдруг они проникнут в мое отсутствие в лабораторию и добавят в химический раствор какой-нибудь реактив, который помешает превращению железа в сталь? Что тогда? Уж не задумали ли вы, месье, убедить меня в том, что моя теория ошибочна, и заставить меня вернуться во Францию без гроша в кармане? Уж не хотите ли вы наслаждаться плодами моих многолетних трудов в одиночку? Такая перспектива меня совершенно не прельщает. Эндрю расхохотался:

– Каким, однако, искусным злодеем вы меня выставили!

– О нет, месье! Мне давно известно, какой вы опасный интриган! – сказал Дюпре и нервно потер ладони.

– Будь я в действительности непревзойденным интриганом, я бы давно стал властелином мира. Вы сами пришли ко мне, Дюпре, никто вас не тащил сюда на аркане. И только одному вам известна химическая формула. Или вы все забыли?

– Я не уверен, что формулу знаю только я! – выпалил Дюпре.

– Что за бред вы сегодня несете в течение всего дня?

– Я не уверен, что ее не знаете вы! В конце концов, мне предложил ее один из ваших агентов!

Сказав это, Дюпре посмотрел на Тиндала так надменно и самоуверенно, что Эндрю чуть было не расхохотался. Однако тень злорадства, промелькнувшая в глазах полоумного ученого, заставила его насторожиться.

– О каких агентах вы говорите? – спросил он, прищурившись.

– Ваших секретных агентах, один из которых был умышленно подослан вами ко мне с целью разорить меня и разрушить мою репутацию в научном мире! – напыщенно ответил Дюпре.

– Послушайте, месье Гюстав! Вы несете ахинею! Если бы я знал эту формулу, как вы предполагаете, я бы не стал мудрствовать лукаво и заманивать вас в Лондон, чтобы создать у вас ложное впечатление ошибочности вашего открытия. Подумайте сами, зачем мне нести огромные убытки в случае провала этой затеи? А на вашу репутацию как ученого мне, честно говоря, наплевать, меня заботит только собственное доброе имя. И за свою честь я смогу постоять, я не колеблясь прикончу всякого, кто дерзнет на нее покуситься!

Гюстав испуганно вытаращил глаза и покосился на дверь, словно проверяя, свободен ли путь к отступлению. Он проклинал тот день, когда приехал в Англию в погоне за призрачными миллионами и славой.

– Успокойтесь, старина, – миролюбиво сказал Эндрю, заметив, что бедняга Дюпре дрожит от страха как осиновый лист. Он покровительственно похлопал Гюстава по спине и продолжил: – И не торопясь объясните мне, почему вам взбрело в голову, что кому-то еще известна эта формула.

Дюпре прошиб холодный пот.

– Мне сказали, что здесь тайно побывали посторонние лица, – затравленно оглянувшись по сторонам, прошептал он. – Вернее, один человек. Тот самый, кто продал мне манускрипт, содержащий формулу и описание части химического процесса. Этот человек известен как непревзойденный интриган, разоривший и погубивший многих состоятельных людей.

Эндрю пристально посмотрел на вспотевший лоб ученого и поймал себя на том, что пересчитывает капельки пота.

– Кто все это вам наплел? Кто видел человека, входящего в это помещение? – сдавленным голосом спросил он.

Дюпре снова поджал губы, наивно полагая, что ему удастся отмолчаться. Плохо же он знал, с кем связался! Эндрю не унимался:

– Вы сказали, что этот человек продал вам рукопись, в которой объяснялась только часть технологического процесса. Откуда же вам стала известна его остальная часть? Или вы восстановили ее путем опытов? А кто произвел расчеты? Вы сами?

Дюпре молча кивнул, но по его глазам Эндрю понял, что он лжет. Тиндала тоже прошиб холодный пот. Боже, похоже, что этот идиот невольно заманил его в чью-то хитроумную ловушку!

– Отвечайте же, Гюстав! – закричал он. – От вашего ответа может зависеть все мое состояние! Откуда вы узнали неописанную в манускрипте технологию?

– Из другого манускрипта, который продал мне ваш друг, Дэниел Сент-Джон, – признался француз.

Тиндал закрыл глаза, теперь все встало на свои места, все разрозненные неприятные эпизоды, связанные с Дэниелом Сент-Джоном, нашли свое объяснение. Только дьяволу могло прийти в голову заплести такую изощренную интригу!

– Вы болван, Дюпре! Круглый дурак! – в сердцах сказал он.

– Да как вы смеете меня оскорблять? – вскричал Гюстав. – Я гений!

– Советую вам попытаться применить вашу сомнительную гениальность на ином, более исследованном, поприще и хотя бы раз в жизни извлечь из нее прок.

– На что вы намекаете? Почему вы злитесь? Это мне следовало бы негодовать. Ведь абсолютно ясно, что вы сговорились за моей спиной с этим Сент-Джоном с целью разорить меня!

– А не вы ли втянули меня в эту сомнительную затею? Впрочем, в одном вы правы, Сент-Джон хитроумно заманил вас в ловушку, подсунув вам сомнительный манускрипт. А потом уже вы соблазнили меня, посулив фантастические барыши в случае успеха вашего предприятия, заведомо обреченного на крах.

– Помилуйте, месье! Не делайте из меня козла отпущения!

– А вы пошевелите извилинами! Напрягите свой гениальный мозг. Кто мог знать, что в вашей библиотеке имеется рукопись с описанием части нетрадиционного процесса получения стали из железа?

– Это обыкновенное совпадение, месье! Такое нередко происходит в мире науки!

– Идиот! Вам продал вторую рукопись тот, кто знал прежнего владельца библиотеки. Тот, кому было известно об опытах, начатых когда-то в этой области, и сделанных записях, которые могли обнаружиться в библиотеке. – Он схватил Гюстава за лацканы сюртука, хорошенько встряхнул его и добавил: – Этот человек наверняка знал, при каких обстоятельствах эта библиотека стала вашей!

Дюпре закатил глаза к потолку и забился в судорожном припадке, пуская белую пену изо рта.