Текст книги "Ориэлла"

Он закончил, но Ориэлла по-прежнему недоверчиво смотрела на него и не опускала щита.

– Моя дорогая, прошу тебя, – Миафан даже пустил слезу. – Не будь такой жестокой. Я погорячился, но я скорее откажусь от всего, чем соглашусь потерять твое доброе расположение. Клянусь своей магией, я принимаю и уважаю твое решение.

– Благодарю тебя. Владыка. – Ответ был произнесен спокойно, но с заметным оттенком облегчения. Ориэлла расслабилась и наконец опустила свой щит. Однако если раньше она бросилась бы обнять его, то теперь осталась на месте, положив руку Форралу на плечо. Миафан скрипнул зубами, борясь с волной страстного желания, захлестнувшего его. Боги, когда он наконец возьмет ее, это унижение будет оплачено сторицей…

Ориэлла с Форралом были уже достаточно далеко, когда Верховный дал выход своему гневу взрывом такой силы, что башня содрогнулась до самого основания. Он прошел по дымящемуся ковру, пинками расшвыривая во все стороны обломки мебели, и нажал почерневшую панель. Часть стены со скрипом отъехала, открывая потайную нишу. Миафан запустил туда руку и достал золотой кубок. Усевшись на единственный уцелевший стул, он рассеянно поглядел на улицу и нежно погладил красивый металл, покрытый искусной чеканкой. Чаша была неглубокой, но широкой, с тонкой золотой ножкой и массивным основанием.

Она гудела от внутренней силы – силы такой древней и мощной, что даже воздух вокруг вибрировал. Миафан улыбнулся. Еще не все потеряно – в пещере, открытой Финбарром, он нашел этот бесценный предмет и тайно похитил его, прежде чем чашу могли обнаружить остальные. Впрочем, никто, кроме Верховного Мага, не знал, что это такое.

В темные годы, наступившие вслед за Катастрофой, большая часть истории и преданий древнего Волшебного Народа была утрачена. От сияющей Прошлой Эпохи остались лишь разрозненные красочные легенды, настолько искаженные временем, что правду невозможно было отличить от выдумок менестрелей и бабушкиных сказок. Однако теперь Миафан знал, что по крайней мере одна легенда не лжет

– та, в которой говорится о четырех могущественных магических Талисманах четырех Стихий – об Арфе Ветров, Жезле Земли, Пламенеющем Мече и Чаше Жизни. И хотя сейчас Чаша приняла форму золотого кубка, Миафан был уверен, что держит в руках ее воплощение, возможно, специально измененное, чтобы сокрыть Древний Талисман. У него не было никаких сомнений, что в кубке содержится сила Чаши и что со временем он научится повелевать ею.

Глаза Миафана горели. Дайте только срок – и горе тому, кто осмелился перечить Владыке! Ориэлле, Форралу, Ваннору – и Анвару, этому проклятому выродку, который посмел помешать ему, когда он был так близок к своей цели. Пусть радуются своей маленькой победе! Пусть Финбарр, как слепой крот, копается в архивах и, сам того не подозревая, снабжает своего Владыку знаниями, которых ему пока недостает, чтобы подчинить весь мир своей воле. Пусть Ориэлла жадно совокупляется с этим трижды проклятым похотливым солдафоном в счастливом неведении о судьбе, которую он, Миафан, ей уготовил…

Страх, подобно льдистому Клинку, кольнул сердце Миафана. Как повторяется история! Он подумал о Риа – такой сладкой, такой податливой – и вспомнил отвращение, которое испытал, когда услышал, что ему предстоит стать отцом чудовища-полукровки. А вдруг это произойдет снова – с Ориэллой? Мысль о том, что она может носить форралова ублюдка, поразила Миафана в самое сердце. Ну а если ребенок действительно родится чудовищем? Это будет ему только на руку, ибо такое создание вряд ли будет владеть магическими силами и вместе с тем послужит живым наказанием этой парочке за их вероломство.

Миафан сконцентрировался, кубок задрожал в его руках. Тщательно подбирая слова, он призвал на будущего ребенка Ориэллы великое несчастье. Он должен будет принять образ первого зверя, на которого взглянет Ориэлла после рождения младенца. Едва Миафан произнес проклятье, кубок на мгновение вспыхнул холодным светом, и раздался звук, напоминающий раскат далекого грома. Сердце Верховного Мага победно затрепетало. Стало быть, эта вещица действительно чего-то стоит! Конечно, надо будет еще разобраться, как управлять ею, но в конце концов она принесет ему власть над миром – и над Ориэллой. А потом впереди у него будут бесконечные столетия, чтобы заставить ее сполна заплатить за все.

Глава 12. КОНТРАБАНДИСТ

Праздник Солнцеворота был на носу, но Занна считала, что праздничного настроения в доме явно не хватает.

Конечно, во всем была виновата Сара. Праздник требовал тщательной подготовки, и Хебба, которая годами кормила семью Ваннора, безупречно рассчитала время и продумала все блюда до последнего кусочка. И, конечно, ничего удивительного, что решение Сары внести в меню некоторые изменения вызвало у кухарки смешанное чувство ужаса, гнева и растерянности. Хозяин дома отсутствовал. Кора недавно вышла замуж за богатого капитана и вместе с мужем переехала в порт Истхавена, и стало быть, расхлебывать эту кашу, как всегда, пришлось Занне.

Так как Хебба не могла доверить такое ответственное дело служанкам («Что? Послать туда этих вертихвосток, чтобы они проболтались там целый день?»), на рынок пришлось отправиться Занне и Дульсине, домоправительнице, которых обезумевшая кухарка снабдила длинным списком деликатесов. В общем-то, Занна была даже рада улизнуть из дома – двое служанок уже были в слезах. Конечно, нельзя винить бедную Хеббу, но просто возмутительно, что весь дом, и она сама в частности, должны прятаться по углам от разъяренной кухарки, а Сара, как обычно, благополучно избежит последствий своей безалаберности. Хотя Хебба и называла Сару за глаза «недотепой», ей совсем не хотелось ссориться с хозяйкой.

Как всегда перед праздником. Большой Пассаж был забит народом, и сначала Занна даже обрадовалась толкотне. Длинные торговые ряды ярко освещались бесконечными нитями разноцветных фонариков, воздух был полон пьянящих ароматов специй, сыров, вяленого мяса и сушеных фруктов. Зазывные возгласы лавочников, приветствия и пожелания счастья смешивались в один радостный, предпраздничный будоражаший гул.

Однако постепенно люди устали, стали раздраженными и недовольными. Толпа, казалось, сделалась еще больше, и в огромном здании стало невыносимо жарко и душно. Обвешанная покупками Занна взмокла и еле передвигала ноги. Ее больно толкали локтями, постоянно наступали на ноги, от бесконечного хождения гудела голова и отчаянно хотелось пить, а бесчисленные свертки и коробки то и дело цеплялись за прохожих. «Ну хватит, – решила девочка. – Это невыносимо. Если Саре еще что-нибудь нужно, пусть сама приезжает и, покупает». Девочка повернулась, чтобы так и заявить домоправительнице – и вдруг обнаружила, что Дульсина исчезла. «Должно быть, я потеряла ее в толпе,

– с ужасом подумала она. – Боги мои, как же теперь искать ее в этом столпотворении?»

Занна попыталась остановиться, и на нее тут же со всех сторон обрушились проклятия. Девочку грубо отпихнули в сторону, а из-за своего маленького росточка она ничего не могла разглядеть. Толпа понесла ее невесть куда, и Занне волей-неволей пришлось двигаться, чтобы удержаться на ногах. Девочка была на грани паники. «Надо выбираться отсюда, – подумала она. – Но как?»

– Эй, Занна? Ты что, совсем одна? – Твердая рука ухватила девочку за плечо. Между ней и толпой сразу образовалась щель, и Занна почувствовала, что снова может дышать. Она с благодарностью подняла глаза и увидела волшебницу Ориэллу, а рядом – младшего командира Мару из гарнизона.

– Ну и давка, – бодро произнесла Ориэлла. – Неудивительно, что ты спотыкаешься! Мы с Марой забежали купить Форралу подарок, и нас чуть не задавили до смерти! – Ее брови на мгновение сошлись на переносице. – Неужели у Ваннора не нашлось слуги?

Занна несколько раз встречалась с Ориэллой и с Марой, когда ей удавалось упросить отца взять ее с собой в гарнизон, и глубоко восхищалась обеими, но в особенности – волшебницей. Девочка мечтала быть похожей на нее. Испытывая благоговейный трепет, она стала объяснять, что потеряла Дульсину, и неожиданно для себя обнаружила, что рассказывает своим сочувствующим слушательницам весь этот бестолковый день. Услышав имя Сары, женщины переглянулись многозначительно. Ориэлла открыла было рот, но поймав предостерегающий взгляд подруги, с мрачным видом закрыла его и слегка покачала головой.

– Ну ладно, – коротко бросила Мара, – давай-ка мы лучше проводим тебя к карете. Если у Дульсины есть хоть капля здравого смысла, она будет там. Представляю, в какой она сейчас панике!

Разделив между собой покупки, Ориэлла с Марой вывели девочку из Пассажа. Казалось, толпа растворяется перед двумя суровыми женщинами в боевой одежде. На Занну это произвело огромное впечатление. Как и предсказывала Мара, домоправительница суетилась у огромной входной арки и, судя по всему, как раз собиралась отправиться назад, на поиски своей подопечной. Она радостно закудахтала, и невероятно смущенная Занна была бесконечно благодарна Ориэлле, которая быстро положила этому конец.

– Ты зря беспокоилась, – легко бросила она. – Занна умная девочка. Мы встретили ее уже на пути к выходу, но ты же знаешь, сколько надо времени, чтобы пробраться сквозь толпу.

Волшебница помогла Занне забраться в карету и побросала туда же покупки. Кучер щелкнул кнутом, и на прощание Занна еще раз поблагодарила уходящих женщин. В неподвижном вечернем воздухе до нее долетел обрывок их разговора.

– Ну, Мара, – донесся голос Ориэллы. – Эта жена Ван-нора такая стерва!

– И ты это говоришь мне? Да будь моя воля, я бы сунула ее в мешок, да в реку! Как насчет кружечки пивка?

Занна улыбнулась в кулачок. Почему-то ей стало легче оттого, что не она одна ненавидит мачеху.

Возвращались они гораздо дольше, чем рассчитывала Занна, и, когда карета прогрохотала по мосту Академии и свернула к поросшему лесом холму, на котором стоял дом, уже начали сгущаться сумерки. Казалось, вот-вот снова пойдет снег. Занна плотнее закуталась в толстый мех и подышала на озябшие пальцы. Задумчиво вздыхая, она глядела на дома, где в очагах горел огонь, пахло цитрусами, специями и жареным мясом, а из окон выглядывали радостные, румяные дети. Девочка знала, что дома ее ожидает совсем другая обстановка. Когда Хебба бывала расстроена, у нее все валилось из рук, и после сегодняшних треволнений Праздник Солнцеворота у них дома, скорее всего, будет больше похож на стихийное бедствие.

Карета начала подниматься по заснеженному холму. Фонарщики уже принялись за работу, и нить золотых шаров, вспыхивающих друг за другом, отмечала дорогу впереди. Лошади оступились, возница выругался, а Дульсина, которая целый день ходила, поджав губы, рассерженно пихнула его в бок.

Извилистая дорога, ведущая к особняку, была расчищена, и кучер, обрадованный, что удалось взобраться по скользкому склону, не повредив бесценных вороных Ваннора, лихо подкатил по гравию к самой двери. Занна собралась было помочь выгрузить покупки, но Дульсина и слышать об этом не хотела.

– Ни в коем случае, девочка моя, – твердо сказала она. – Иди в дом, а я принесу тебе чего-нибудь горячего. Хватит и того, что тебе пришлось таскаться по рынку, как простой служанке. Твоя бедная мать, благослови ее боги, и так, наверное, перевернулась в могиле.

Занна собралась с духом, готовясь встретить рассерженную кухарку.

В свои годы Дульсина прекрасно выглядела. Кожа ее была чистой, без всякого следа морщин, а в черных волосах не проглядывало ни единой седой пряди. Домоправительница была очень близка с матерью Занны, и, как поговаривали слуги, именно эта дружба помешала ей открыто выразить свои чувства к Ваннору после смерти его жены. Кое-кто, однако же, считал, что ее брак с купцом – дело решенное, но тут появилась Сара.

Дульсина спустилась на кухню, а Занна тем временем выпутывалась из многочисленных плащей и шалей, в которые укутала ее заботливая домоправительница. Дульсина хотела как лучше, но девочка устала оттого, что с ней носятся как с младенцем и мысли ее вернулись к волшебнице. Маг и воин, она могла ездить верхом и сражаться не хуже любого мужчины. Никому и в голову не придет напяливать на нее столько одежды.

«Жаль, что я не могу быть похожа на нее», – подумала Занна. Она как раз боролась с шарфом, намотанным до самых ушей, как вдруг услышала яростные вопли. Боги! Только этого еще не хватало! Занна вихрем бросилась на второй этаж, и на полпути услышала яростные вопли Сары и душераздирающие рыдания своего маленького брата.

Взлетев по лестнице, она моментально поняла, в чем дело. При других обстоятельствах, может быть, даже и посмеялась бы:

Антор, шустрый и хитрый трехлетний малыш, сбежал от няньки и пробрался «в комнату мачехи. Как назло, той в это время не было, а коллекция разноцветных пузырьков на зеркальном ночном столике выглядела так соблазнительно.

Занна распахнула дверь, и в нос ей ударил острый запах духов. Комната напоминала поле битвы – пудра рассыпана по ковру, все бутылочки и флакончики перевернуты, стол залит лосьонами, повсюду жирные отпечатки цветных ладоней

– на обоях, на мебели и даже на покрывале. С перекошенным лицом Сара, как заведенная, колотила Антора.

Занна ненавидела мачеху, но любила брата, и сейчас два этих противоположных чувства, соединившись, вспыхнули ослепляющей яростью. Не задумываясь, Занна бросилась вперед:

– Оставь его в покое, ты!.. – Она вырвала ребенка из рук Сары. Та закатила ей пощечину, и девочка вышла из себя. Она ответила одним хорошим ударом, Сара взмахнула кулаками, и обе покатились по полу, кусаясь, царапаясь и визжа, как дикие кошки. Антор подумал и тоже решил присоединиться к этим жутким воплям.

Никто не слышал, как вошел Ваннор. Они почувствовали его присутствие, только когда он растащил их в разные стороны. При одном взгляде на его лицо огонь гнева Занны превратился в пепел ужаса. Повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь всхлипываниями Антора. Внезапно от двери донесся смешок:

– Провалиться мне на месте, Ваннор, да у тебя здесь настоящие тигрицы! Я и не знал, что ты держишь дома целый зоосад!

Стоящий в дверях незнакомец, очевидно, присутствовал при драке. От стыда Занна не знала, куда себя деть, но, несмотря на это, почувствовала, как встрепенулось ее сердечко при виде юного красавца.

Ваннор задохнулся от гнева, но все же взял себя в руки и, повернувшись к юноше, выдавил улыбку.

– Послушай, Янис, не пойти ли тебе вниз, а я уж как-нибудь сам здесь разберусь! Где у нас вино, ты знаешь.

Пока он говорил, Сара успела собраться с мыслями, и едва незнакомец ушел, схватила мужа за рукав:

– Ты представляешь, Ваннор, она ударила меня! И посмотри, что натворил этот мерзкий ублюдок! Я настаиваю, чтобы ты их наказал, или…

– Или что? Ты вернешься в свою лачугу, откуда я тебя вытащил? – Лицо Ваннора стало каменным, а Сара побледнела и тут же закрыла рот. Занна с облегчением вздохнула. Эта тварь так очаровала отца, что девочка боялась, как бы он не принял ее сторону, однако ее облегчение было недолгим. Ваннор повернулся к ней, и Занна поняла, что неприятности ждут не только мачеху.

– Ступай к себе! – прорычал он. – С тобой я поговорю потом!

Занна приготовилась к отцовскому гневу, но ей было больно видеть его расстроенным.

– Я думал, что могу рассчитывать на твой здравый смысл, – огорченно сказал Ваннор. – Я знаю, как тебе недостает матери, – ты думаешь, я сам не тоскую? Конечно, тебе тяжело видеть Сару на ее месте, но я не позволю превратить мой дом в поле битвы. Сара твоя мачеха, так что изволь обращаться с ней соответственно!

Занна задыхалась от слез. Она была не в силах говорить. Ваннор собирался уже уходить, но быстро повернулся, подошел и обнял девочку. Оказавшись в объятиях отца, Занна зарыдала в голое.

– Послушай, малышка, не плачь. Я не такой дурак, чтобы взваливать всю вину на тебя одну. Я поговорил с Сарой. – Он помрачнел, и Занна задумалась, что же такое он сказал мачехе. – Она больше не тронет Антора, обещаю. Но Сара не привыкла к детям, и…

– Черт побери, папа, зачем ты придумываешь ей оправдания? Неужели ты не видишь, что она… – безумные слова сорвались с языка Занны, и, прежде чем она успела договорить, Ваннор закатил ей пощечину.

– Попридержи язык, девчонка, или, клянусь богами, я… – С перекошенным от ярости лицом Ваннор, хлопнув дверью, вышел из комнаты.

В подавленном настроении он спустился вниз, пристыженный разговором с дочерью, измотанный сценой у Сары. Он обожал Их обеих, но почему же они никак не могут ужиться вместе? Купец потер виски. Боги, ну и ночка! Когда сегодня утром он уходил, все шло как обычно, и вот через несколько часов он вернулся и обнаружил дома настоящий бедлам.

К этому времени Ваннор уже успел успокоить ревущего сына, передать его ощетинившейся Дульсине (та, судя по ее лицу, собиралась сказать ему несколько слов еще до исхода ночи) и уволить няньку, которая строила глазки садовнику, пока Антор, веселился в комнате у мачехи.

Отправив зареванную девушку собирать вещи, он оказался лицом к лицу с разъяренной кухаркой, которая уже собрала свои пожитки и объявила, что если его больше не устраивает ее праздничный обед, то пусть впредь сам его и готовит. Выпалив это, Хебба гордо прошествовала вон из дома, и в довершение к этим несчастьям, Сара отказалась с ним разговаривать, а потом он еще и ударил свою дочь. «Что же это будет за праздник?» – горько подумал Ваннор.

Только в благословенной тишине библиотеки хозяин вспомнил о своем госте и застонал. Если этот болван решился явиться прямо сюда, значит, положение и впрямь критическое.

Едва Ваннор вошел в комнату, Янис, сидевший у ревущего камина, вскочил на ноги. На его красивом лице читалось крайнее беспокойство.

– Ваннор, прости, что пришел вот так. Я помню, что ты говорил о конспирации, но… – Он отвел глаза. – О боги, – пробормотал он. – Я не виноват, клянусь! Откуда мне было знать, что они…

– Так, так, – подняв руку, Ваннор остановил слабые протесты молодого человека. – Если меня опять ждут дурные вести, то ради всего святого, Янис, дай мне сначала выпить!

***

Сразу же вслед за Ваннором явилась мачеха. Ее визит был коротким, говорила она мало, но ее слова повергли Занну в ужас.

– Ну что ж, мерзавка, раз ты так хлопочешь о детях, то пора тебе обзаводиться собственными, – сказала она приторно-сладким голоском. – Тебе уже пятнадцать, и я, пожалуй, вспомню о своих обязанностях мачехи и подыщу тебе подходящего мужа! – И она удалилась, шурша юбками.

Устав от рыданий, Занна лежала в темноте, с ужасом думая о будущем. Она знала, что Сара не успокоится, пока непокорная падчерица не исчезнет с глаз долой. Дочь Ваннора была практичной девочкой и понимала, что, выдав ее замуж, Сара одним махом избавится от всех проблем. По спине у нее пробежал холодок. «О боги, – подумала девочка, – она вырядит меня как глупую куклу, заставит Ваннора дать за меня роскошное приданое и сплавит первому попавшемуся купеческому недорослю, который позарится на деньги!» Эта мысль привела ее в такое смятение, что впору бежать – но куда ей было идти? Вдруг без всякой видимой причины девочке представилось лицо сегодняшнего таинственного гостя, его растрепанные темные волосы и серые глаза, в уголках которых появились морщинки, когда он смеялся над их стычкой.

Дверь бесшумно распахнулась, и Занна вздрогнула и покраснела, словно ее мысли вдруг прозвучали вслух. К ее изумлению, в комнату вошла Дульсина.

– Шшш! – прошептала домоправительница. – Зажги свечу и одевайся. Ты на время уедешь.

– Что? – Занна оцепенела от ужаса. – Отец? – прошептала она непослушными губами. – Он отсылает меня?

– Да нет, девчурка, что ты? Но послушай, Занна. Твоя мачеха и так все время злая, как оса в бутылке, а теперь, когда из-за тебя она поссорилась с Ваннором…

– Я знаю, что она собирается сделать, – с горечью перебила Занна. – Это хуже, чем ты можешь себе представить. Она хочет выдать меня замуж, Дульсина!

– Я знаю, – серьезно ответила женщина. – Подслушивать – привилегия домоправительницы! Ваннор, конечно, не какой-нибудь там самодур, чтобы выдать тебя замуж насильно, но.., ты же знаешь, он мечтает найти своим дочерям выгодные партии, стало быть, на тебя будут давить, а ты еще слишком молода, чтобы думать о муже, неважно, какие там обычаи у этих безмозглых купцов! Так что, пока вся эта суматоха не уляжется, я надумала отправить тебя к моей сестре Ремане. Антора тоже возьмем с собой, может, старый болван без вас скорее образумится.

«Уж не сон ли это?» – подумала Занна. Исчезнуть, пока Сара не успокоится, было бы лучше всего, но от спокойной и рассудительной Дульсины меньше всего можно было ожидать такого предложения. И Занна никогда еще не слышала, чтобы домоправительница осмелилась критиковать отца. Все еще не в силах оправиться от изумления, Занна потеплее оделась и начала под руководством Дульсины паковать кое-какие вещи. Поколебавшись, домоправительница объяснила:

– Ты уже взрослая девочка, Занна, и тебе можно доверить тайну. Моя сестра Ремана была.., замужем за Лейнардом, вожаком Ночных Пиратов.

Занна затаила дыхание, и наполовину сложенная ночная рубашка выпала у нее из рук. Ночные Пираты? Неуловимые контрабандисты, которые вели запретную торговлю шелками, драгоценностями и специями с Южными Царствами, приводя в отчаяние целые поколения командующих гарнизона! У добропорядочной Дульсины сестра замужем за контрабандистом?

– А еще тебе следует знать, – говорила тем временем Дульсина, – что свое состояние твой отец нажил, войдя с контрабандистами в долю. Этот парень, что приходил сегодня, – мой племянник Янис. Он стал атаманом в прошлом году, после того как Лейнард сгинул в море. Когда он будет возвращаться, то возьмет тебя с собой. – Дульсина подмигнула девочке. – Мой племянник боится Ваннора как огня, так что чем меньше он будет знать, тем лучше. Я дам тебе записку, передашь ее сестре. Ремана позаботится о вас.

– Да что я, не знаю папу? – запротестовала Занна. – Он же просто с ума сойдет! А если Сара все равно откопает мне мужа? Он же сразу примчится и немедленно заберет меня. Кроме того, я буду по нему скучать. И вообще, как я могу бросить его, да еще в Солнцеворот?

– Ты слишком много беспокоишься, дитя мое, – обняла ее Дульсина. – Если Ваннор и рассердится, то не на тебя, а на меня. А Саре будет не до того, чтобы строить нам пакости. – Домоправительница усмехнулась. – Ваннор сразу увидит, кто действительно был хозяйкой в доме – я ведь не стану тебя заменять! Вот пусть она и занимается этими утомительными мелочами, от которых мы с тобой ее избавляли. Если Сара хочет строить из себя великосветскую даму, то пора ей понять, что это потруднее, чем просто сидеть и считать драгоценности!

– А что если папа все-таки отправится за мной? – настаивала Занна.

– Это невозможно, – мгновенно откликнулась Дульсина. – Приют контрабандистов – такая тайна, что Лейнард не открыл ее даже своему партнеру. Ваннор не будет знать, где ты, а я не скажу ему, если не случится чего-нибудь непредвиденного. Так что доверься мне, дорогая, и все будет в порядке.

Занна заколебалась, но тут же представила себя замужем за богатым купцом, который ее ни капельки не любит. Девочка не питала иллюзий по поводу своей, внешности: она была низенькой и крепкой, как отец, с таким же простым, открытым лицом – не то что те изящные гибкие существа, которыми богатые купцы так любят украшать свои роскошные жилища. Она была способной и сообразительной, но, к ее величайшему огорчению, отец никогда не позволил бы дочери войти в дело.

– Да слыханное ли дело – женщина-купец? – мягко останавливал ее он. – Такого никогда не бывало.

«Но есть же женщины-маги, – упрямо думала Занна, – и женщины-воины. Так почему, хотела бы я знать, не быть и женщине-купцу?» Она опять вернулась мыслями к сегодняшней встрече в Пассаже. «Ну что ж, если ты хочешь быть как они, – сказала она себе, – может, это твоя судьба!» Девочка решительно повернулась к Дульсине:

– Ты права, – сказала она. – Я готова!

***

Янис поспешно покинул дом через заднюю дверь. Уши его горели от крепких выражений, которыми напутствовал его Ваннор. Боги, когда папашин старый партнер в ярости, можно просто свихнуться от страха!

– Я не виноват, – беспомощно повторял он, но после пренеприятного вечера в обществе Ваннора это звучало неубедительно даже для самого Яниса.

– Что же я сделал не так? – спрашивал он себя, пересекая ухоженный сад купца и направляясь к реке. Под высокими морскими сапогами юноши тихонько поскрипывал снег. Когда отец учил его, все казалось так просто. Лейнард показал ему дорогу к далекой укромной гавани – месту тайных встреч с южанами, и последовательность вспышек фонаря, которая обеспечивала безопасный проход в южные воды, но, к сожалению, забыл передать главный секрет, как торговать с этими скользкими южными ублюдками и не остаться при этом в дур…

– Тссс, Янис!

Контрабандист резко обернулся, схватившись за рукоять меча, и с изумлением увидел тетю Дульсину, машущую ему из кустов в конце сада, неподалеку от маленькой и аккуратной, но богато разукрашенной будки, где Ваннор держал свою яхту. В тусклом свете Янису показалось, что тетка держит большой сверток. На нем было накручено столько шалей, что он был почти круглым. Ухватив свободной рукой племянника за рукав, она втянула его в заросли.

– Слушай, – сказала она ему без всякого вступления. – Ваннор хочет, чтобы ты на какое-то время отвез его детей к Ремане.

Янис изумился.

– Правда? Он об этом ничего не говорил. И почему ты прячешься в кустах, тетя Дульсина? Домоправительница вздохнула.

– Потому что тебя здесь быть не должно, разве ты не понимаешь? Ваннор решил, что если ты выйдешь из дома с детьми, это привлечет слишком много внимания, вот я и привела их сюда. А теперь в путь – позаботься о них и передай матери мой привет. И, Янис, будь осторожен. Не попадись.

И прежде чем Янис успел сообразить что к чему, она сунула ему в руки Антора и исчезла, обняв на прощание закутанное с головы до пят существо, которое, судя по всему, было дочерью купца. Ошарашенный Янис передал девочке свою извивающуюся ношу и нагнулся, чтобы вытянуть канат, которым была привязана его маленькая лодка, спрятанная под густым навесом ив, росших у самой воды. Каким-то образом ему удалось благополучно перетащить детей с обледеневшего берега в свою утлую посудину. Девчонка беспрерывно всхлипывала в кусок кружева, служивший ей платком, и Янис смущенно заерзал.

– С тобой все в порядке? – обеспокоено спросил он.

– Да, – отозвалась она почти шепотом. Потом, к его облегчению, села прямо, пристроила ребенка у себя на коленях и убрала платок. – Да, – твердо повторила она. – Прекрасно. Жаль уезжать от папы, но мне всегда хотелось приключений. Надоело сидеть дома, шить и заниматься прочей бабьей чепухой.

Янис усмехнулся. Кажется, эта девчонка что надо.

– Ты говоришь прямо как моя мать, – сказал он. – Та тоже жаждала приключений, а кончила тем, что вышла замуж за контрабандиста.

Из-под капюшона раздался смешок.

– Ну, значит, я по крайней мере направляюсь в нужное место! Похоже, с этой чертовкой не соскучишься. Задыхаясь от смеха, Янис взялся за весла и быстро погреб вниз по реке, сквозь мерцающую морозную ночь, к своему шустрому кораблику, пришвартованному в укромном заливчике за северной оконечностью Норберта.

***

Радуясь, что ночи на Солнцеворот длинные, Янис велел поднять призрачно-серые паруса, и проведя свой верткий кораблик сквозь извилистый пролив, с огромным облегчением направился в открытое море. Непрошеные пассажиры, хвала богам, спокойно спали внизу, утомленные проделанным путешествием. Дети только мешались бы под ногами, пока он в темноте пробирался вдоль предательской береговой линии, избегая более безопасных фарватеров, которые кишели рыболовными флотилиями и неуклюжими плоскобрюхими посудинами законопослушных купцов.

Кроме того, следовало держать детей подальше от команды, которая после неудачного путешествия на юг была на грани бунта. Матросы ясно дали понять капитану, что могли бы прекрасно обойтись и без ответственности за этих подкидышей. Пусть Ваннор со своими торговыми связями и обогатил Ночных Пиратов, но все знают, что ему опасно становиться поперек дороги.

– А что, если начнется шторм? – вопрошал Геван, помощник Яниса. – Что, если малышня свалится за борт и утонет? Что скажет Ваннор, если патруль Форрала застукает нас с его потомством на борту? Этот мерзавец Форрал и так уже становится чересчур прытким.

– Что если, что если, – передразнил Янис. – Ведь Ваннор сам отправил их с нами.

– А девчонка? – не сдавался Геван. – Я всегда говорил, что корабль – не место для женщин.

– Хорошо, что моя мать тебя не слышит, – усмехнулся Янис. – Она бы тебе показала, где раки зимуют.

– Твоя мать, Янис, моряк по рождению и воспитанию, а эта девчонка, что внизу – нет. – И Геван отошел прочь, не переставая бормотать что-то себе под нос.

По правде сказать, Яниса тоже одолевали сомнения, но совсем другого рода. Матросы видели только маленькую закутанную фигурку и считали, что Занна все еще ребенок – но он то уже видел ее там, у Ваннора и знал, что девчонка старше, чем кажется.

За время долгого и утомительного путешествия вниз по реке Янис взвесил все и пришел к весьма неутешительным выводам. Почему Ваннор решил отправить своих детей к контрабандистам? Почему не предупредил об этом раньше? Почему тетя Дульсина появилась так неожиданно и так быстро исчезла? Ответ мог быть только один.

– Проклятый ловкач, – пробормотал Янис. – Он послал свою дочь шпионить за мной.

Это было очевидно. Ваннор, разозлившись на неудачную сделку с южанами, дал этой проклятой девчонке задание проникнуть к контрабандистам и выведать их тайны. И потом – Янис чертыхнулся, – власть! Купец наверняка планирует сместить его и взять дело в свои руки.

– О.., мы уже в открытом море, да?

Янис так и подскочил от неожиданности. Пока он предавался грустным мыслям, маленькая чертовка бесшумно подкралась и застала его врасплох. Он невольно укрепился в своих подозрениях.

– Уже вынюхиваешь, да? Ну что ж, я знаю, что ты задумала, и предупреждаю

– ничего у тебя не выйдет, ясно?!

Совсем недавно капитан Янис был так добр с ней и Антором, что Занна была потрясена его внезапной враждебностью и чуть не расплакалась. Остальные матросы были явно недовольны их присутствием на корабле, и девочка рассчитывала, что Янис их защитит. Чем же она так рассердила его? Вспомнив серьезную, полную достоинства Дульсину, которая не дрогнув, отражала нападки Ваннора, Занна собралась с духом и выпрямилась во весь свой невысокий рост.