Текст книги "Ориэлла"

– Знаю. Вот почему Ориэлле понадобится войско. В одиночку ей не справиться, а мы тоже не можем обойтись без мага. Ну а вместе… Как бы там ни было, я должен немедленно известить Ваннора, – он задумчиво посмотрел на старика. – Послушай, почему бы тебе не пойти со мной? Если мы уйдем, шпион нам больше не потребуется, а здесь тебе постоянно грозит опасность.

Элевин покачал головой, хотя искушение было велико.

– Мне лучше остаться. Если я неожиданно исчезну, Элизеф с Брагтаром заподозрят неладное и начнут меня искать, а это может быть опасно и для вас. К тому же, если вы решите напасть на Академию, вам нужен будет кто-нибудь внутри.

– Ну до этого еще далеко!

– Ничего не поделаешь. Не беспокойся, со мной все будет в порядке. Кроме того, Миафан зависит от меня. Когда я вижу его, слепого и искалеченного… Да, конечно, он сам виноват, но все-таки порой кажется таким беззащитным…

Паррик стиснул руку мажордома.

– Элевин, ты очень помог нам, и все мы тебе признательны, но…

– Дело не только в этом. В Академии меняется ветер. Знай, Паррик, теперь следует больше всего опасаться Элизеф.

– Запомню. Ориэлла всегда ненавидела эту суку. Значит, ты уверен, что не хочешь пойти со мной?

– Не могу. Паррик кивнул.

– Хорошо. Ты храбрец, Элевин, – или болван. Форрал всегда повторял, что между тем и другим не такая уж большая разница. Прощай, мой друг. Мы будем молиться за тебя. Ваннор постарается время от времени посылать тебе весточку.

– Ваннор? А ты?

– Я? Лично меня вдруг потянуло на юг. Там теплее! – Начальник кавалерии подмигнул и, подхватив свой фонарь, исчез в дальнем конце пещеры, оставив опешившего Элевина в одиночестве.

Канализация пронизывала весь город вдоль и поперек, соединяя величественную и надменную Академию с самыми скромными жилищами. Конечно, не самое приятное место, чтобы залечь на дно, но зато это давало возможность шнырять под самым носом у Волшебного Народа, и, кроме того, не составило труда пробить тонкую перемычку, отделявшую канализацию от Архивов. Дыру предусмотрительно сделали в углу, где скала, образовывала изгиб, так что отверстие скрывалось в глубокой тени выпирающего камня. Паррика, из-за его маленького роста, назначили связным. Держа в руке фонарь, кавалерист протиснулся в узкий сток. К счастью, благодаря холодной погоде, равно как и тому, что в Академии сейчас было довольно малолюдно, запах чувствовался не слишком сильно, но кавалерист все же старался дышать пореже. Конечно, человек со временем может ко многому привыкнуть, но всему есть свои пределы!

Проходящий под мысом Академии сток соединялся с главным каналом. Проржавевшие штыри старой лестницы, служившей для осмотров, выпирали, острые и опасные, из стены, отмечая то место, где когда-то был люк. Паррик прицепил фонарь к поясу, натянул кожаные перчатки, чтобы защитить руки от шершавого железа, и начал очень осторожно карабкаться вверх. Любая ссадина или порез могли оказаться смертельными. Опасность заразиться была велика, и повстанцы уже потеряли двух человек: один погиб от крысиного укуса, а другой – от столбняка.

По обе стороны грязного, вонючего канала шли небольшие бордюрчики для смотрителей. Паррик порадовался, что уровень воды не слишком высок, ибо как-то раз ему пришлось взбираться под потоком льющегося сверху дерьма и повторять этот подвиг бравому кавалеристу не хотелось. Оказавшись в туннеле, он направился к своему кривобокому плоту. Вода стояла низко, и воин мог вернуться вплавь, но когда уровень грязной жижи достигал высшей точки, путешествие приходилось проделывать по узкому скользкому бордюру, в постоянном страхе оступиться и рухнуть в вонючую канаву. Единственным источником света служил фонарь, болтавшийся на поясе. Паррик вздохнул, взял шест и двинулся в путь через сеть туннелей, ведущих к убежищу повстанцев.

Он уже почти достиг цели, как вдруг услышал приглушенные звуки схватки. У него дрогнуло сердце. Великий Чатак, нет! Паррик причалил, на ходу пытаясь взвесить все возможности. Кто их предал? Нет, это потом. Давно ли началась атака? Сколько там врагов? У них было преимущество внезапности, но они плохо ориентируются в этих туннелях. Перепрыгнув на бордюр, Паррик погасил фонарь. Пока глаза привыкали к темноте, проверил ножи – по одному в каждом рукаве – и вытащил из-за голенища длинный кинжал. Меч он оставил в ножнах. Это будет рукопашный бой. Паррик с усмешкой скользнул вниз и начал пробираться по вонючему каналу, по пояс в ледяной жиже, держась за бордюр, чтобы не поскользнуться на слизистом налете, покрывающем дно.

Если бы ему не нужны были сведения, часовой умер бы на месте, но сейчас он просто опрокинул стоявшую на часах женщину в канал, и, прежде чем она успела опомниться, резко развернул ее и приставил к горлу кинжал.

– Сколько вас? – пророкотал он. – Отвечай! Девушка замерла.

– Великий Чатак – я узнаю этот голос! – воскликнула она. – Паррик, это действительно ты?

– Да, провалиться бы тебе! А теперь отвечай на вопрос!

– Паррик, это же я, Сангра! Да простят нас боги, но ходили слухи, что ты мертв. Да убери же свой проклятый нож и дай мне обнять тебя!

Она так бурно ликовала, что Паррик моментально поверил ей, да и сам он тоже обрадовался: Сангра была его старым другом – большая, шумная, крепкая девушка, чьи прелести не могла скрыть ни одна боевая куртка. Ах, какие пирушки они закатывали в былые деньки! Паррик заулыбался, убрал нож, и прежде, чем девушка повернулась к нему, успел запустить руку туда, где ей, в общем-то, не полагалось находиться.

– Ну вот теперь я точно знаю, что это ты! – Сангра плакала и смеялась и в конце концов так крепко обняла кавалериста, что у того хрустнули кости. Они поцеловались, не обращая внимания, что по ним ручьями течет вонючая жижа.

Наконец Паррик неохотно выпустил девушку из объятий. – Сангра, что здесь происходит?

– Пекарь, ублюдок, предал вас – то есть Ваннора. Мы же не знали, что и ты здесь, Паррик. Остальные тоже с тобой?

– Да, но совсем немного.

– О боги! Нужно скорее предупредить наших. Мы не станем драться со своими.

– Узнаю мою девчонку! Давай, быстрее!

Солдаты гарнизона уже загнали горстку воинов Ваннора в тупик, но те отчаянно сопротивлялись. Почти все факелы успели потухнуть, и в наступившей полутьме было непросто отличить своих от чужих. Однако Сангре это прекрасно удавалось. Они с Парриком ринулись в самую гущу битвы. Кавалерист, с его гибким телом, без труда проскальзывал между сражающимися. Его метод был прост: он щадил всех, кого узнавал, а любой незнакомец получал удар ножом. Сангра тем временем перебегала от одного воина к другому, перебрасываясь короткими репликами со старыми товарищами Форрала. Перемена происходила на глазах: с радостными лицами воины гарнизона обращали свое оружие против безжалостных наемников Ангоса.

Все закончилось очень быстро. Повстанцы Ваннора, получив передышку, смогли перейти в наступление, и наемники оказались меж двух огней. Паррику удалось пробиться к купцу и объяснить Ситуацию. Вскоре над грудой мертвых наемников произошла трогательная встреча старых друзей Форрала.

Если Ваннор и изумился, обнаружив, что, его маленький отряд пополнился несколькими десятками отборных бойцов, то держался он невозмутимо, и когда Паррик представил ему Сангру, купец приветствовал девушку с подчеркнутой любезностью, мужественно не обращая внимания на тот факт, что та вместе с начальником кавалерии только что окунулась в канализацию.

– Если бы мы знала, что вы все здесь, – извинилась Сангра, – мы бы давно присоединились к вам. Несладко нам пришлось с тех пор, как Ангос привел в гарнизон наемников. Но, честно говоря, мы считали, что должны остаться. Мы решили, что Форрал поступил бы также, ибо мы давали присягу, и к тому же кому-то ведь надо было защищать людей от жадности этого Ангоса, да и Волшебного Народа тоже. – Она посмотрела на Паррика. – Так что же нам теперь делать? У Ангоса полно людей, он ждет у входа в туннель, и теперь, когда ему известно, что вы здесь, тут больше нельзя оставаться.

– Надо идти на север, – раздался решительный женский голос. – Выбраться из города не так уж трудно. Ангос не сможет следить за всеми стоками. Нас примут Ночные Пираты.

Ваннор поморщился.

– Дульсина, неужели ты никогда не перестанешь командовать?

Высокая темноволосая женщина усмехнулась.

– Нет, пока у меня есть воздух в легких, – бодро отозвалась она. – Кроме того, Занна соскучилась по тебе, ведь одних писем маловато. Пора тебе снова увидеться с дочерью.

– Подожди-ка! – вмешался Паррик. – Ты знаком с Ночными Пиратами? Настолько, что доверил им свою дочь? г-Начальник кавалерии беспомощно закатил глаза. – Да помилуют меня боги! Эти проклятые контрабандисты вечно сидели занозой у Форрала в боку! Мы с ног сбились, пытаясь выяснить, где у них гнездо, а ты, оказывается, все знал!

Ваннор подмигнул.

– А как же, ты думаешь, я нажил свое состояние? Паррик расхохотался.

– Хитрец! Ты использовал их, чтобы торговать с южанами. Шелка, драгоценности и прочее, правда?

– Надо же человеку как-то зарабатывать на жизнь, – пожал плечами купец. – Кроме того, сейчас мое преступное прошлое оказалось весьма кстати. Ну ладно, пошли.

Среди повстанцев жертв было немного, но выбравшись из водостока, Паррик обнаружил тело Торла с ножом в спине, плавающее лицом вниз в вонючей канаве. Он вздохнул. Старик, конечно, был себе на уме, но для повстанцев сделал немало. И все же, может, оно и к лучшему: по крайней мере, пекарь так и не узнал, что его предал собственный сын. Или узнал? При ближайшем рассмотрении Паррик заметил, что в спине у него торчит не солдатский кинжал, а длинный кухонный нож с зазубренными краями, наверняка взятый из пекарни.

Повстанцы решили выбраться из города по канализации, а затем спуститься вниз по реке к Норбету, следуя тем же путем, что и Ориэлла. Там они свяжутся с агентами Яниса, который пришлет за ними корабль. Путешествие оказалось кошмарным. Ветераны канализации привыкли к прогулкам по скользким бордюрам, но новичкам пришлось нелегко. Через каждые несколько минут раздавался всплеск, за которым следовал поток ругательств – это кто-нибудь падал в канал и его приходилось оттуда вытаскивать. Воины относились к этому с юмором, но Паррик был встревожен – он слишком хорошо знал, как велики шансы подхватить здесь какую-нибудь скверную болезнь.

Когда они миновали сток, соединяющий канализацию с катакомбами под Академией, Паррик с облегчением вздохнул. Теперь уже до выхода рукой подать. Едва сдерживая тошноту, он плелся в хвосте отряда, и инстинкты, обострившиеся за многие годы службы, говорили ему, что за ними следят. Чепуха, твердил он себе, Ангос не смог бы пробраться сквозь этот лабиринт, но ощущение не проходило. Не в силах больше выносить неизвестность, воин слегка поотстал.

– Поймал!

Закутанная в плащ фигура, несмотря на высокий рост, оказалась стройной и хрупкой. На воина не похоже. Паррику ничего не стоило одолеть незнакомца, к тому же парень, казалось, был один». Неожиданно, к глубочайшему изумлению воина, из-под плаща раздался приглушенный визг. Баба! Кавалерист только-только собрался отдернуть капюшон, но тут послышались торопливые шаги, и из-за поворота показался Элевин с фонарем. Увидев пленницу Паррика, он широко заулыбался.

– Слава богам, ты ее нашел! – воскликнул он.

– Нашел кого? – При свете фонаря Паррик поднял капюшон и вскрикнул:

– Волшебница Мериэль! Та плюнула ему в лицо.

– Убери от меня свои лапы!

– Что происходит? – К ним торопливо приближался Ван-нор в сопровождении Сангры и Дульсины. – Паррик, мы думали, ты пропал! Боги, а она-то как тут очутилась?

– Не лезь не в свое дело, смертный!

– Она бежала из Академии. – Волшебница с Элевином заговорили одновременно, и тут же замолчали, недовольно глядя друг на друга.

– Сбежала, говоришь? – Взгляд Ваннора перебегал с Элевина на Мериэль и обратно. – Может, кто-нибудь все-таки объяснит мне, что происходит?

– Все очень просто, – холодно произнесла целительница. – Я не смогла исцелить глаза Миафана, и эта стерва Элизеф меня заперла.

– Не смогла или не захотела? – ухватился за ее слова Паррик. Мериэль бросила на него надменный взгляд.

– Его глаза погублены навсегда. Но даже если бы и была возможность излечить его, я не стала бы этого делать после того, как его твари убили моего Финбарра. – Ее голос охрип от ненависти. – Как бы там ни было, сегодня ночью мне удалось бежать. Я шла за Элевином и слышала, как он сказал тебе, что Ориэлла жива. Я должна найти ее.

– Она жива? Гром и молния) Почему ты ничего мне не сказал? – Ваннор повернулся к Паррику.

– Не было времени, – отозвался тот, – с этой схваткой…

– Схваткой? – Теперь пришла очередь Элевина вмешаться. Ваннор кивнул.

– Нас предали, – пояснил он.

– Вы оба должны идти с нами, – вставил Паррик. – Тебе нельзя больше здесь оставаться, Элевин, а ее небезопасно иметь у себя за спиной.

– Минуточку, – Ваннор посмотрел в лицо Мериэль. – Зачем тебе понадобилась Ориэлла?

– Ей нужна моя помощь, – отозвалась та. – Миафан наложил проклятие на ребенка. Она носит под сердцем чудовище.

– Что! – взорвался Паррик. – Гад! Я убью его!

– Спокойно, Паррик! – Чтобы помешать кавалеристу немедленно устремиться назад в туннель, Ваннору потребовалась вся его сила. – Сейчас не время! Сначала нам нужно добраться до безопасного места, а потом уж заниматься этим.

Они двинулись вперед, догоняя своих товарищей. Сангра и Паррик возглавляли шествие. Начальник кавалерии все еще кипел от гнева и отчаяния. Дульсина взяла Мериэль под свою опеку. По дороге Элевин задержал Ваннора, чтобы их не услышали остальные.

– Послушай, – сказал он. – Может, Мериэль и говорит правду, но предупреждаю тебя, будь осторожен. Сейчас она выглядит нормальной, но с тех пор, как умер Финбарр, она абсолютно не в себе. Ты имеешь дело с сумасшедшей, Ваннор, и что бы ни случилось, не доверяй ей.

Глава 30. ЧЕРНАЯ ПТИЦА

На закате принц и его спутники наспех перекусили и снова двинулись в путь. Хотя луна еще не взошла, но света было предостаточно. Алмазная пыль мерцала и переливалась всеми цветами радуги, так что закат продолжался еще долго после того, как солнце исчезло за горизонтом. Нежно шелестел песок под легким ночным ветерком, а дорогу то и дело пересекали прозрачные столбы холодного пламени, ожившего в звездном свете. Ориэлла была необычно молчалива и сосредоточенна, а Анвар, ехавший рядом с ней, не переставал удивляться уверенности, с которой Язур находил дорогу в этих на первый взгляд однообразных землях. Подстрекаемый скукой и любопытством, юноша догнал начальника стражи и спросил его об этом. Под покрывалом Язура блеснула улыбка.

– А, – ответил он. – Это волшебство моего народа. За бесчисленные поколения Пустыня впиталась в нашу кровь. – Язур рассмеялся. – Я шучу, друг мой. Есть много способов, поверь мне – сам ландшафт, рисунок дюн под набегающим ветром – но в основном я нахожу дорогу по звездам.

Анвар усмехнулся.

– А я об этом и не подумал – наверно, из-за того, что звезды здесь другие. Язур поднял бровь.

– Звезды другие? Как странно! Послушай, Анвар, неужели у тебя на севере все по-другому? Расскажи мне о своей родине.

Анвар улыбнулся и задумался, с чего же начать. На севере все было настолько по-другому, что можно было бы проговорить всю ночь, но в этот момент его конь споткнулся, заржал от боли и захромал, вздымая клубы мерцающей пыли. Анвара резко швырнуло вперед, и ему с трудом удалось сохранить равновесие и не выпустить поводья. Язур отчаянно выругался, поймал уздечку и, успокоив испуганного скакуна, заставил его остановиться. Анвар соскользнул на землю. Животное дрожало и поджимало заднюю ногу.

– Кровь Жнеца! Он охромел! – Язур оторвался от поврежденного копыта, но лицо его выражало не сожаление, а ужас.

– Что такое? – раздался над ними резкий голос Харина, и Язур мрачно ответил:

– Конь Анвара пострадал. Харин пожал плечами.

– Жаль, – холодно сказал он. – Ты знаешь, что делают в таких случаях.

– Но, Ваше Высочество…

– Займись этим, Язур. Воин вздохнул.

– Мне жаль, Анвар, – тихо проговорил он. – Будь хоть какой-нибудь другой способ…

– Что ты имеешь в виду? – встревожился Анвар: Язур так печально смотрел на него – будто на мертвеца.

– Таков закон пустыни. – Голос Харина звучал холодно и безжалостно. – Запасных лошадей нет – последних мы отдали друзьям твоей госпожи, а воды у нас мало, и мы не можем задерживаться на пути к следующему оазису. Закон пустыни гласит, что тебя надо оставить здесь.

– Как ты сказал? – Никто не видел, как подъехала Ориэлла, положив руку на эфес меча. Она откинула покрывало, и глаза ее сверкнули грозным шальным светом. Волшебница угрожающе надвинулась на Харина.

– Если ты воображаешь, что я позволю тебе оставить Анвара одного в этой пустыне, то ты ошибаешься, принц.

– Госпожа, не вмешивайся. Закон для всех один, – по знаку Харина их окружили воины с арбалетами наизготовку. – Неужели ради одного человека ты станешь сражаться со всей моей армией? – вкрадчиво спросил принц.

Ориэлла устремила на него уничтожающий взгляд:

– Не пытайся угрожать мне, – прошипела она, а Шиа, стоявшая рядом, подтвердила ее слова зловещим рычанием. Волшебница ткнула пальцем в сторону принца. – Я могла бы достать тебя, прежде чем меня коснутся стрелы. Может, теперь передумаешь?

– Опустите оружие, – рявкнул Язур, и отлично вышколенные воины мгновенно повиновались своему капитану.

– Как ты смеешь! – взорвался Харин.

– Просто у него больше здравого смысла, чем у тебя, – спешившись, отозвалась Ориэлла. – Уверена, мы сможем решить эту проблему и не прибегая к насилию, Харин. Ну-ка, дайте-ка мне взглянуть на лошадь.

Анвар держал коня, а волшебница, сосредоточенно нахмурясь, опустилась на колени, чтобы осмотреть поврежденное копыто.

– Хммм, – тихонько пробормотала она, – ничего не видно.., но что это?

На глазах у Анвара ее руки начали светиться слабым голубовато-фиолетовым сиянием, которое передалось и копыту его скакуна. Сосредоточенность Ориэллы была настолько глубока, что казалось, захватила и зрителей. Никто не пошевелился, не издал ни малейшего звука. И когда напряжение стало совсем невыносимым, послышался глухой хлопок, и что-то выскочило из копыта прямо волшебнице на ладонь.

– Ну вот, – сказала Ориэлла, обращаясь к скакуну. – Так-то лучше. А теперь залечим рану. – Голубоватое сияние вспыхнуло и исчезло, девушка выпрямилась, утирая потный лоб, а лошадь поставила копыто на землю – сначала осторожно, а потом уже увереннее.

По рядам воинов пробежал шепот. Ориэлла внимательно изучила загадочный предмет, и лицо ее исказилось от гнева. Она протянула Язуру маленький серебристый кусочек металла.

– Обломок лезвия, если не ошибаюсь, – мрачно сказала волшебница. – Его воткнули в копыто и с каждым шагом.., бедное животное, наверное, испытывало адскую боль. Тот, кто это сделал, знал, что лишившись лошади, Анвар будет обречен на смерть. Это не несчастный случай, а покушение на убийство!

Язур был вне себя от ярости.

– Я приношу свои извинения, Анвар, что допустил такое. Клянусь, виновный будет найден и наказан. С тобой все в порядке, госпожа?

– Все прекрасно. – Ориэлла едва держалась на ногах.

– Позволь, я помогу тебе, – Язур подсадил волшебницу на коня, и девушка встревоженно повернулась к Анвару:

– Держись рядом, – сказала она. – Пока не выяснится, кто это, мы не можем зря рисковать. Я попрошу Боана быть твоим телохранителем. – Девушка уверенно развернула свою лошадь, подняв ее на дыбы, и ускакала в облаке сверкающей пыли, выкликая евнуха.

Харин презрительно рассмеялся.

– Телохранитель, ну да! Нянька тебе нужна, Анвар, а не телохранитель! Остался бы ты лучше рабом – или евнухом. Мужчины не прячутся всю жизнь за женскими юбками.

– Ты… – Анвар рванулся к Харину, готовый вырвать принца из седла, но его остановил Язур, вцепившись ему в рукав.

– Нет, Анвар! – торопливо проговорил тот. – Ты что, не видишь – он нарочно тебя дразнит! Если ты бросишься на принца, его воины схватят тебя, и тогда никакая госпожа не сможет тебе помочь.

Анвар заставил себя успокоиться и сделал несколько глубоких вдохов, хотя его всего трясло от ярости. Юноша посмотрел прямо в глаза Харину.

– В другой раз, – прорычал он и, повернувшись спиной к принцу, вскочил на коня.

Анвар ехал рядом с Боаном, отгородившись ото всех стеной гнева. И по мере того, как они продвигались вперед, гнев поглощал все остальные чувства. Неужели ему никогда не суждено стать хозяином собственной судьбы? Сначала слуга, потом раб, а теперь, кажется, даже меньше, чем ничто! Анвар чувствовал себя обязанным Ориэлле, но тем унизительнее было ощущать свою зависимость от нее. А ведь когда-то он обещал Ваннору присматривать за ней! Что за ирония судьбы! Всю долгую томительную ночь тяжелые мысли не давали юноше покоя.

– Анвар?

Молодой человек был так поглощен своими думами, что не заметил, как Язур подал сигнал к остановке. Он поднял глаза и увидел, что Ориэлла, покачиваясь в седле, откинула покрывало, и лицо ее было белым как мел. Юноша знал, что беременность поглощает волшебные силы, и занимаясь конем девушка смертельно устала. Темное чувство вины прибавилось к багровому гневу, сжигавшему его душу.

– Госпожа, позволь мне помочь тебе. – Быстро спешившись, он подбежал к ней. «По крайней мере я могу выполнять обязанности слуги», – с горечью подумал он.

– Все в порядке, – Ориэлла соскользнула на землю, подчеркнуто не обращая внимания на протянутую руку.

Анвар стиснул зубы и схватил ее лошадь под уздцы.

– Я позабочусь. Иди, отдыхай.

– Справлюсь сама, – она попыталась забрать поводья, но юноша сердито вырвал их.

– Я же сказал, что все сделаю!

– Да в чем дело? – Ориэлла отступила на шаг и ошарашенно уставилась на него.

– Ничего. Я же, черт возьми, слуга! Значит, я займусь лошадью. Все считают, что я только на это и способен.

Волшебница пристально посмотрела на него, потом ее губы сжались, и она подозвала Боана.

– Боан, не мог бы ты забрать лошадей? Мне надо поговорить с Анваром.

Евнух увел животных, а Ориэлла, сопровождаемая Шиа, которая ни на шаг не отходила от нее, пошла вперед, очевидно, ожидая, что Анвар последует за ней. Неизвестно почему, но от этого юноша разозлился еще больше.

Люди Харина заканчивали устанавливать палатку. Ориэлла отвела Анвара в сторону.

– А теперь, – сказала она, – объясни мне, что происходит?

– Что происходит, что происходит? – взорвался Анвар. – Что именно ты имеешь в виду?

– Ну например, почему ты так злишься?

Ее спокойный тон только подливал масла в огонь – ведь юноша ожидал, что его бешенству будет противопоставлен пылающий гнев.

– Хорошо! – вскричал он. – Если хочешь знать, меня тошнит от того, что ты постоянно меня спасаешь. Я не глуп, не слаб, не беспомощен. Я мужчина, не хуже других, но ты не даешь мне и шагу ступить без твоей опеки!

– Но, Анвар, – возразила Ориэлла, – что же мне оставалось делать? Я же не могла оставить тебя умирать в лагере, а сегодня мне пришлось использовать свои силы, чтобы помешать Харину избавиться от тебя. Неужели ты предпочел бы…

– Вот именно! – При этих словах Анвар так и подскочил. – Твои силы! Проклятые силы Волшебного Народа! Ну что ж, позволь сказать тебе, госпожа – у меня тоже были силы! В моих жилах течет кровь магов, но Миафан похитил их у меня и превратил в простого слугу.

Охваченный гневом, Анвар не заметил, как изменилось лицо Ориэллы, и даже не обратил внимания на то, что мучительное заклятие Миафана впервые не сработало. При мысли о Верховном Маге юноша утратил всякий контроль над собой. Сжигаемый ненавистью, он видел перед собой только Миафана – самодовольного и злорадствующего, вешающего себе на шею кристалл, в котором томились силы Анвара, в то время как сам Анвар в агонии корчился на полу. Видение было настолько реальным.., слишком реальным!

Святые боги – это было реально! Перед глазами юноши все поплыло и затуманилось, словно он стоял на месте, а мир летел назад, так быстро, что детали расплывались. Откуда-то из невообразимого далека до него долетел голос Ориэллы.

– Анвар, нет! – Мир вздрогнул и остановился, и молодой человек оказался в слабоосвещенной комнате. Перед ним был спящий Миафан с белой повязкой на глазах, а на шее у Владыки, мягко поблескивая в свете лампы, висел кристалл. Не в силах остановиться, Анвар потянулся к этому чудесному камню.., ослепительная вспышка многоцветного сияния – и неистовая, горячая, радостная сила охватила его тело. Он был в кристалле – кристалл был в нем – кристалл был им!

Миафан издал крик ярости – боли – жестокой потери. Анвар кинулся бежать, мир снова понесся вспять расплывшимся пятном небывалых цветов, но Верховный Маг – уже не старый и слепой, а сильный и могучий – преследовал юношу по пятам, словно демон, порожденный темным страхом. Анвар физически ощущал жар его гнева. Он несся – но куда? Как найти дорогу назад? А Миафан все ближе.., ближе… И вдруг огромный заряд энергии, подобный копью ослепительного света, пронесся мимо Анвара и вонзился в Верховного Мага, отбросив его назад, вниз, прочь…

– Идем! – услышал Анвар голос Ориэллы и с облегчением последовал за ее сияющей тенью. Беззвучный взрыв, тяжелый удар, и юноша оказался в палатке на полу.

Волшебница лежала рядом. Она открыла глаза и взгляд ее пригвоздил юношу к полу. Анвар набрался смелости и посмотрел ей в глаза. Он увидел гнев и смятение, и, что хуже всего, болезненный, удушающий страх за его жизнь, который вплетался в мучительное воспоминание о более раннем и более глубоком горе. Казалось, глаза Ориэллы превратились в бездонные лесные озера, и он видит тени рыб, снующих под водой.

– Ты знаешь, что ты сделал? – прошептала она. – Как тебе это удалось?

Анвар не мог ответить. Он чувствовал себя необыкновенно уязвимым, будто лежал на краю глубокой пропасти. Казалось, пол под ним тает и уплывает, и юноша в ужасе ухватился за руку волшебницы.

Ориэлла села и пристально вгляделась в его лицо.

– Закрой глаза, – сказала она, и голос ее вдруг стал резким. – Сосредоточься на своем теле. Ты вернулся слишком быстро и не успел как следует слиться с самим собой. Почувствуй свое тело, Анвар. Почувствуй, как бьется твое сердце, ощути твердую почву под собой и горячий воздух в палатке. – Волшебница подалась вперед, придвинув свое лицо почти вплотную. Анвар смотрел в ее сероватые глубокие глаза, видел длинные, плавные изгибы ресниц, четкую арку бровей, гордые, будто высеченные из мрамора, высокие скулы и ястребиный нос. Алмазная пыль, словно звездный дождь, блестела в осеннем золоте ее волос, и юноше вдруг очень ярко и живо вспомнился тот день после Солнцеворота, когда она стояла на ступенях башни, увенчанная бриллиантами снежных хлопьев.

– Думай о своем теле, а не о моем! – колко заметила Ориэлла, и Анвар вспыхнул. Он забыл, что она может видеть его мысли так же отчетливо, как и он ее.

– Все в порядке. Мне уже лучше. – Юноша старательно избегал ее взгляда.

– Отлично, – отрезала она, – потому что тебе придется дать кое-какие объяснения.

В этот момент вошел Боан с покрывалом на глазах, чтобы спастись от дневного сияния. Он принес им еду и воду. Лицо его выражало упрек: гигант был недоволен их беспечностью.

– Ох, Боан, что бы мы без тебя делали? – улыбнулась Ориэлла, и евнух ушел, сияя от удовольствия. – Ешь, – приказала волшебница Анвару. – Скитания вне тела отнимают прорву энергии.

Анвар, дрожа, поспешно схватил кусок вяленого мяса.

– Так вот, что я сделал? Ориэлла вздохнула.

– Да, Анвар, – сказала она с вымученным терпением. – Именно это. А теперь, во имя всего святого, объясни мне наконец, что происходит?

Вспомнив Миафана, Анвар застыл с куском в руке.

– Он.., он не сможет догнать нас, ведь правда?

– Нет, – заверила его Ориэлла. – Я слишком сильно ударила его. Он не сразу найдет свое тело. Жаль, что я не смогла покончить с ним, но когда мы вне тела, то переходим на другой уровень реальности. Маг может навсегда остаться там, если в его отсутствие тело уничтожат, но убить там нельзя. Как бы то ни было, забудь о Миафане. Давай-ка поговорим о тебе.

Дрожащим от волнения голосом Анвар рассказал о смерти Риа и о том, как обнаружил свои силы. Он поведал ей, что сделал с ним Миафан, и закончил историей о том, как бежал с кухни и встретил в гарнизоне Ориэллу.

Волшебница смотрела на него с открытым ртом.

– Это чудовищно! – Она стукнула кулаком по полу, и вид у нее был совершенно ошеломленный. – Как посмел Миафан решиться на такое? Если бы я только знала! Если бы ты только мог мне рассказать!

– Возможно, я бы все равно не рассказал, – пожал плечами Анвар. – Тогда я тебе не доверял. Я думал, что ты не лучше других и заодно с Миафаном. Теперь-то я знаю правду. – Он сглотнул комок в горле.

– Хотелось бы мне знать, как тебе удалось сломать заклятие, – вернулась Ориэлла на грешную землю. – И что случилось, когда ты вырвался прочь из тела.

– На второй вопрос я могу ответить. – И юноша рассказал ей о том, что сделал.

– Ты получил их назад? – Ориэлла уставилась на него, как громом пораженная. – Неудивительно, что Миафан взбесился. – Она щелкнула пальцами.

– Взбесился! Ну конечно! Анвар, до меня только что дошло, как все получилось. Чтобы заклятие, вроде того, что наложил на тебя Миафан, работало, ты должен верить, что пострадаешь, если хотя бы откроешь рот, но сегодня ты был настолько зол, что ярость заставила тебя забыть о последствиях, а гнев дал тебе толчок, необходимый для обретения свободы.

Анвар был сражен.

– Так ты хочешь сказать, – медленно произнес он, – что это всего лишь самовнушение?

– Ну конечно, нет. Твое смирение было только частью заклятия, и если бы Миафан находился где-нибудь поблизости, я сомневаюсь, что тебе когда-нибудь удалось освободиться. Но он был далеко, а его силы, должно быть, ослабило мое нападение. Стечение обстоятельств и ослепляющий гнев дали тебе шанс, а твои силы влекли тебя к себе. – Она замолчала, глядя на него как на незнакомца. – О боги, я никак не могу в это поверить, Анвар. Ты – маг.

– Неужели это так много значит для тебя? – Слова прозвучали излишне резко, и Анвар понял, что боится, смертельно боится, как бы она, как и Миафан, не стала смотреть на него словно на некое чудовище.

– Нет! – быстро и страстно воскликнула Ориэлла, но тут же отвела глаза. – Да, – вздохнула она. – Это ужасно, Анвар. Ты.., его сын…

– Никогда не говори этого! – прорычал Анвар. – Я ему не сын, и никогда им не буду. Моя мать была одной из тех смертных, которых он презирает. Ты знаешь, что он сделал со мной.., с тобой и с Форралом. Неужели ты думаешь, что я могу стать таким же, как он?