Текст книги "Ориэлла"

Вспомнив о вчерашнем поцелуе, Анвар вспыхнул. Спишет ли она это на действие вина? Или в смущении отвернется и нахмурится? Но он ошибся: улыбка, осветившая ее лицо, была дружеской, открытой – и сочувственной.

– Ты тоже? – Ориэлла с насмешливой гримасой прижала руку ко лбу. Анвар кивнул. – Ерунда! Праздник того стоил. Я наслаждалась каждой минутой прошлой ночи.

Анвар был поражен. Неужели она догадалась, о чем он подумал, и в ее словах есть какой-то скрытый смысл? Нахмурившись, он вошел в комнату вслед за нею.

– Боги, ну и разгром! – Ориэлла поморщилась при виде множества кувшинов и бутылок и пошла открывать шторы. Анвар поставил поднос и принялся наводить порядок. Волшебница тем временем разводила огонь – эта задача никогда не отнимала у нее много времени.

Должно быть, их суета разбудила Форрала, и из соседней комнаты донесся слабый стон. Ориэлла побежала к воину, и Анвар проклял собственную глупость. Скрытый смысл, ну да! Какой же он дурак! Сгорая от стыда, он повернулся, чтобы уйти. Из спальни выглянула Ориэлла:

– Не уходи.

Анвар неохотно ждал, пока она смешает какое-то лекарство Мериэль и напоит им Форрала. Заботливость волшебницы лишь подчеркивала никчемность его собственного существования, он чувствовал себя покинутым, и, по правде сказать, немного ревновал. Кроме того, ему очень не хотелось встречаться с Миафаном.

– Когда ты ждешь Верховного, госпожа? – спросил он, когда Ориэлла вернулась в комнату.

– Миафан? Он придет? Он что, прислал записку? – нахмурилась та.

Анвар указал на стол, накрытый на троих.

– Нет, но я думал… Ориэлла радостно заулыбалась.

– Благословение богов, нет, – сказала она. – Миафан не станет завтракать со мной, если рядом Форрал. Просто я подумала, что, может, ты захочешь присоединиться к нам, ведь сегодня – первый день Солнцеворота. Садись, не стесняйся. Форрал сейчас придет.

Появился воин с помятым лицом и при виде еды слегка позеленел.

– Мне что, придется все это съесть? – горестно спросил он.

– А ты попробуй, – настаивала Ориэлла. – Это именно то, что тебе сейчас нужно.

– Тоже мне, командир, – проворчал Форрал, но конечно же, еда и снадобье Ориэллы оказали свое действие, и когда опустела последняя тарелка, все трое чувствовали себя гораздо лучше.

Ориэлла повернулась к Анвару.

– Этой ночью мы с Форралом обменялись подарками, – сказала она, – и мне пришло в голову, что я ничего не подарила тебе, так что… – Она нагнулась и подняла коробку, которую перед тем засунула в угол. – Это для тебя.

Анвар держал коробку на коленях, не зная, что сказать. Вчера вечером Форрал подарил ему плащ – а теперь еще и это. Он медленно поднял крышку. Там, завернутая в толстую ткань, лежала прекрасная гитара – по-настоящему замечательная работа. Не веря своим глазам, Анвар вопросительно взглянул на Ориэллу.

– Подходит? – спросила она. – Конечно, следовало предоставить выбор тебе, но я хотела сделать сюрприз. Если тебе не понравится, я заставлю торговца поменять, хотя вряд ли он был в восторге, когда сегодня с утра пораньше его вытащили из постели.

Анвар очень бережно достал инструмент из коробки и коснулся струн. После путешествия по морозу гитара нуждалась в настройке, но звук был глубокий и нежный.

– О госпожа, благодарю тебя, – прошептал он, и глаза его наполнились слезами. Анвар боялся и ненавидел Волшебный Народ, но теперь он знал, что Ориэлла является совершеннейшим исключением. Если уж ему суждено остаться кабальным, то невозможно сыскать лучшую госпожу.

***

После Солнцеворота, как всегда, пошли затяжные снегопады, но жизнь Анвара была освещена подарком Ориэллы. Волшебница предложила, чтобы он держал гитару у нее, а не в помещении для слуг, а поскольку хозяйка часто уходила из дома, он мог играть сколько душе угодно. По вечерам они с Ориэллой и Форралом зачастили в «Невидимый Единорог», и Анвар играл для воинов. Его талант там высоко ценили, и вскоре юноша обнаружил, что приобрел множество друзей.

Как-то ночью Анвар был в «Единороге» с Ориэллой и ее друзьями – Марой и Парриком. Форрал отсутствовал – готовился к Совету, который должен был состояться на следующий день. С тех пор, как Ориэлла и Форрал стали любовниками, его стычки с Миафаном участились, и Анвар знал, что госпожа очень беспокоится. Вот и сегодня она была тихой и отрешенной, и глаза ее туманила забота, которую не смогли рассеять даже самые отчаянные шуточки Паррика. Однако с появлением Ваннора Ориэлла неожиданно оживилась.

– Ну? – спросила она, когда купец вместе со своим элем уселся за их стол.

– Нашел Дульсину? Уговорил ее вернуться? Ваннор бросил на нее насмешливо-сердитый взгляд.

– Будто после той головомойки, которую вы с Марой мне устроили, у меня был выбор? Да, нашел – она остановилась у кузины, что держит меблированные комнаты рядом с гарнизоном. Да, она согласилась вернуться – после того, как заставила меня унижаться.

– Это тебе урок за то, что рассчитал ее, – фыркнула Мара. – Нам тебя не жалко, правда, Ориэлла?

– Ни капельки! – хихикнула та. – Согласись, Ваннор, это был не самый мудрый твой шаг, если учесть, что только Дульсина знает, где твои дети. Ты говорил, она отправила их к сестре?

– Точно, – задушевно отозвался Ваннор, однако Анвару эта задушевность показалась странно наигранной. – Но здесь нет никакого секрета. Она живет на побережье где-то возле Вайвернеса. Правда, сначала Дульсина это скрывала – думаю, боялась, что я кинусь туда и устрою скандал. – Он вздохнул. – Конечно, я скучаю по ним, ты же знаешь, – особенно по Занне, но сестра Дульсины отлично о них позаботится. Кроме того, им только на пользу на время уехать из города. Должен признать, что и я рад немного отдохнуть от этих постоянных склок Занны и Сары. Дульсина безусловно была права, и я должен был сразу понять, что она действует в интересах каждого из нас.

– Бьюсь об заклад, Сара счастлива, что Дульсина вернулась! – Глаза Ориэллы озорно вспыхнули, и Анвар навострил уши.

– Точно! – фыркнул Ваннор. – По правде сказать, мы все рады, что она вернулась – без нее хозяйство просто рассыпалось. Даже Сара сказала…

На этом месте Анвар отправился за новым кувшином эля. Слушать разглагольствования Ваннора о Саре как о своей жене было невыносимо. Он как раз возвращался к остальным, сидевшим за своим излюбленным столом у камина, когда в дверях таверны возникла пошатывающаяся фигура. Анвар изумленно затаил дыхание. Д'Арван! Что он здесь делает?

– Ориэлла, благодарение богам, ты здесь! – Юный маг, спотыкаясь, добрел до стола и рухнул на волшебницу, которая уже вскочила на ноги.

– Миафан вышвырнул меня! А Деворшан – он…

– Д'Арван! – Ориэлла машинально обняла растерянного мальчика за плечи и вдруг вздрогнула, словно ужаленная, а руки ее, когда она отняла их, были в крови. Но Ориэлла быстро пришла в себя. – Живо, – шепнула она Анвару. – Помоги мне вытащить его отсюда, пока никто не заметил!

– Хочешь, я помогу? – вызвался Ваннор, но Ориэлла по-, качала головой. – Нет-нет, это только вызовет подозрения. Я не хочу, чтобы пошли слухи, будто кто-то поднял руку на мага.

– Мы догоним вас, – прошептала встревоженная Мара. Анвар помог Ориэлле подхватить Д'Арвана, и, торопливо попрощавшись с Парриком и Марой, Ориэлла и Анвар направились к двери, поддерживая безвольное тело.

– – Вот я тебе и говорю, – громко, чтобы слышали любопытные, сказала Мара Ваннору, как только они ушли, – сколько раз она просила его не напиваться так!

***

Когда они наконец добрались до жилища Форрала, Ориэлла уже сама валилась с ног. Дыхание Д'Арвана становилось все более прерывистым, но волшебница надеялась, что раз он нашел силы добраться из Академии до « Единорога», то рана не очень серьезна. Ей удалось увести Д'Арвана из таверны, прежде чем ими успели заинтересоваться другие посетители, но теперь потрясение давало себя знать, и к тому же она устала тащить его по грязным улицам, да еще кружным путем, чтобы избежать любопытных взглядов прохожих.

– В чем дело, Ориэлла? – Форрал с утомленным видом отпер дверь и замер с открытым ртом. Не отвечая, Ориэлла помогла Анвару уложить Д'Арвана на кушетку. Форрал обнял девушку за плечи, и она на мгновение расслабилась, прижавшись к его груди. – С тобой все в порядке, любовь моя? – спросил он. Она выпрямилась и поцеловала его, чувствуя облегчение уже оттого, что он рядом.

– Со мной – да, но Д'Арван очень плох, – сказала она. – Он ранен. Форрал, зажги, пожалуйста, еще одну лампу и принеси нам всем чего-нибудь выпить, а я пока осмотрю его, ладно? Анвар расскажет тебе, что произошло.

Усевшись на край кушетки, Ориэлла сняла с Д'Арвана остатки одежды, и, обнажив его спину, вздохнула одновременно с жалостью и облегчением. Рана оказалась всего лишь длинным порезом, к счастью, неглубоким, но очень неприятным, так как крови пролилось много. Безусловно, это было сделано ножом.

Ничего серьезного, благодарение богам, но кто же осмелился напасть на мага? Ориэлла отлично знала, что Волшебный Народ не пользуется в городе особой популярностью, но никто из горожан не мог решиться на такое.

К этому времени Ориэлла уже прекрасно владела магией целительства. Она сосредоточилась, рану окутало бледное голубовато-фиолетовое сияние, и девушка с удовлетворением наблюдала, как поврежденные ткани начали срастаться у нее на глазах. Кровь остановилась, и рана стала затягиваться. Когда боль утихла, Д'Арван расслабился и открыл глаза. Волшебница помогла ему сесть, Анвар подложил подушки под спину, а Форрал протянул раненому бокал вина.

В этот момент открылась дверь и влетела Мара с начальником кавалерии.

– Не беспокойтесь, – с порога бросил Паррик Ориэлле. – Тот, кто напал на него, не следил за вами.

– Ну как он? – встревоженно спросила Мара. – Он рассказал вам, что случилось?

– Еще нет, – нахмурилась волшебница. – Я как раз собиралась его расспросить.

Худое, изящное лицо Д'Арвана казалось бледнее, чем обычно, но он был в сознании и выглядел весьма встревоженным.

– Скоро тебе захочется спать, – сказала ему Ориэлла, – а пока выпей вина.

– Отобрав у Форрала бокал, девушка села рядом с юношей. – Теперь ты в безопасности, – продолжала она. – Мы в гарнизоне. Ты можешь рассказать, что произошло? Д'Арван зажмурился.

– Миафан, – прошептал он. – Он послал за мной. Он сказал, что от меня никогда не будет прока, и велел убираться из Академии. – Его руки задрожали, и вино пролилось. – Он велел страже вышвырнуть меня через верхние ворота. Я.., я не знал, что делать, и решил найти тебя. Когда я шел по перешейку, из-за стены выскочил Деворшан и попытался заколоть меня.

У Ориэллы перехватило дыхание. Деворшан? Маг нападает на мага? На своего родного брата? «Одно ясно наверняка, – мрачно подумала она, – тут не обошлось без Элизеф!»

– Я знал, что он там, – продолжал Д'Арван. – Мы очень тесно связаны, и это спасло меня. Я прочел в его душе недоброе и пригнулся, но нож все же задел меня. Потом мы боролись, но мне удалось вырваться. Стража у нижних ворот прибежала на шум, и ему пришлось остановиться. Мы всегда были так близки, Ориэлла, – как он мог решиться на такое? – Маг выронил чашу и закрыл лицо руками.

Ориэлла обняла его.

– Ты сказал, что чувствовал его душу, – мягко напомнила она юноше, когда тот немного успокоился. – Ты знаешь, почему он это сделал?

Д'Арван кивнул.

– Он.., он работал с Элизеф, и добился каких-то успехов в магии Воды, – сказал юноша. – Он решил, что, должно быть, нам двоим дана сила только одного мага, и, раз Миафан выгнал меня, то можно меня убить, и эта сила будет целиком принадлежать ему.

– Но это же нелепо!

– Нет, нет! – горячо возразил Д'Арван. – Я сам так думаю! Это единственное объяснение. Сила витала между нами, и когда Деворшан обнаружил, в какой области лежит его дар, он смог черпать из нее. Может, я тоже смог бы, если бы у меня был хоть какой-то дар, но я перепробовал все…

– Постой-ка! – Ориэлла резко выпрямилась. – Нет, не все! Боги, какая же я дура, что не подумала об этом раньше! Ты забыл о магии Земли – в Академии некому ее преподавать. Д'Арван, ты должен поехать к моей маме. Никто не узнает об этом, и ты будешь в безопасности. Эйлин даст тебе защиту и станет тебя учить. Ей нужен помощник, и хотя она никогда не признается в этом, ей очень не хватает общества.

– Но я не уверен… – с сомнением начал Д'Арван.

– Чепуха! Ты же должен попробовать, правда? По крайней мере будешь знать наверняка. И потом, нельзя же просто так уступить все этому твоему братцу!

– Ну, по правде говоря, мне всегда нравились растения и все такое…

– Еще бы! – Тут Ориэлла заметила, что у Д'Арвана слипаются глаза. – Послушай, отдохни немного. Устраивайся на кушетке, а я сейчас принесу одеяло. Здесь ты будешь в безопасности, а через денек-другой мы сообразим, как незаметно вывезти тебя из города. Никто из остальных магов не должен знать, где ты прячешься.

– Мара проводит его, – предложил Форрал. – и позаботится, чтобы он благополучно добрался.

– Конечно, я поеду, – отозвалась Мара и, нагнувшись, обняла юного мага. – Не тревожься, – сказала она тихо. – Мы о тебе позаботимся.

Мара и Паррик ушли, а Ориэлла с Форралом еще долго стояли обнявшись и смотрели на спящего Д'Арвана.

– Бедняга, – тихо сказал Форрал. – Благодарение богам, у него есть ты. Ты всегда принимаешь на себя несчастья своих друзей. Моя бесценная любовь, из тебя вышел бы чудесный Верховный Маг!

Теперь, когда Д'Арван уснул, Ориэлла больше не собиралась скрывать свою ярость по поводу случившегося.

– Я не желаю быть их проклятым вожаком? Меня тошнит от того, что происходит в Академии, а что касается Миафана – после того, как он обошелся с Анваром, и.., и теперь это… – Она не могла заставить себя рассказать Форралу о том мерзком событии, зато приняла решение. – Все, Форрал, с меня хватит! Я сыта по горло Академией и Волшебным Народом. Нам дана власть, но мы и не думаем использовать ее во благо людям. Сколько добра мы могли бы сделать, не будь мы такими надменными и самовлюбленными. Я хочу уйти – я хочу найти свой собственный путь в мире. И я хочу быть с тобой – все время, а не только эти короткие мгновения!

Форрал серьезно посмотрел на нее.

– Может, ты и права, – мягко проговорил он. – Я уже давно чувствую то же самое и, если бы не ты, сбежал бы еще много лет назад. Значит, надо уходить, любовь моя. Но нам придется тщательно все продумать, а потом удирать со всех ног, чтобы избавиться от Миафана. Он не отпустит тебя за здорово живешь!

– Мы должны взять с собой и Анвара, – поспешно прибавила Ориэлла. Она оглянулась на своего слугу, который заснул в кресле. – По крайней мере мы сможем вернуть ему свободу. – Осторожно, чтобы не разбудить, она накрыла юношу одеялом, принесенным Форралом из спальни.

– Я бы тоже не отказался соснуть, – предложил Форрал. – Как только Д'Арван и Мара уедут, можем начать строить собственные планы. – Он зевнул. – Идем, любовь моя. Идем в постель. Мы слишком устали, голова уже не варит – а голова мне завтра понадобится. Завтра мне предстоит очередная стычка с Миафаном – он собирается снова поднять налог на канализацию, представляешь? Я вижу, он не уймется, пока не выжмет из города все соки, и если это наше последнее столкновение, то пусть оно будет славным – особенно после того, что я сегодня ночью видел.

Ориэлла с облегчением взобралась на постель своего возлюбленного и уныло отметила, что одеял маловато.

– Лучше тебе не тянуть их сегодня на себя, – заметила она. – Мне и так нелегко согреться. – Девушка тесно прижалась к нему. – Помнишь, когда я была совсем маленькой, я отдала тебе все свои одеяла, чтобы ты не ушел из Долины.

– Она обняла его. – О боги, Форрал, как я люблю тебя! Мне больно даже думать о том, что я потеряю тебя.

Форрал прижал ее к себе и погладил по волосам.

– Ты никогда меня не потеряешь, – твердо сказал он. – Никогда, пока я жив.

Едва он произнес это, как Ориэлла почувствовала предательский укол страшного предчувствия – словно ледяной шип вонзился в обнаженную кожу. Она вздрогнула и крепче прижалась к Форралу. Тот протестующе заворчал, засыпая. «Это не правда, – отчаянно успокаивала она себя. – Я просто устала и переволновалась, – вот мне и чудится всякая ерунда!».

Она крепко закрыла глаза, изо всех сил гоня от себя ночные страхи. И все же, несмотря на усталость, в эту ночь Ориэлла так и не смогла уснуть.

Глава 14. ПРИЗРАКИ СМЕРТИ

Заседания Совета Трех проводились в Зале Гильдии, величественном круглом здании неподалеку от Главного Пассажа. Решения, от которых зависела жизнь города, принимались за маленьким золоченым столиком в центре огромного круглого зала, а для желающих поглазеть на эту процедуру существовала обширная галерея, однако обычно там сидели лишь несколько праздных зевак. Нарвиш, городской летописец, тщательно записывал все происходящее.

Но на этот раз все зрительские места были заняты, ведь предмет обсуждения касался каждого горожанина, будь то мужчина, женщина или ребенок. Верховный Маг намеревался поднять канализационный налог. Прежде это была мизерная сумма, которую каждый гражданин Нексиса платил Волшебному Народу за то, что тот поддерживал в порядке канализацию, делавшую жизнь города столь здоровой и приятной. С помощью магии вода бежала по трубам, выводя все нечистоты в реку, и никто не возражал, чтобы уделять за эти удобства малую толику своего дохода Волшебному Народу. Однако новые требования Миафана были прямо-таки разорительными, особенно для больших семей, и недовольство горожан Советом вообще и Верховным Магом в частности росло как на дрожжах.

Ваннор уже явился и в одиночестве сидел за золоченым столом. По всему было видно, что чувствует он себя весьма неуютно.

Когда Форрал занял свое место, глава Купеческой Гильдии наклонился поближе и сразу взял быка за рога:

– Не обижайся, Форрал, но не секрет, что из-за Ориэллы у тебя в Совете чрезвычайно щекотливое положение. Конечно, ты всегда делал все возможное, но послушай – ты хорошо обдумал это дело с канализацией? Налог непомерно высок, а выжимать его придется тебе. И куда денутся те, кто не сможет платить? А что если вообще все откажутся платить – настроения сейчас такие, что это вполне возможно. Если новый закон пройдет, мы окажемся по уши в дерьме, и не только в переносном смысле!

Форрал невольно усмехнулся.

– Неплохо сказано, Ваннор.

– Сам знаю, – с улыбкой ответил упрямый купец, и Форрал пожалел, что его отношения с Ориэллой мешают ему вступить в открытый спор с Верховным, но Ваннор заслуживал поддержки, и воин не мог отказать себе в удовольствии помочь ему на этот раз.

Наконец явился Миафан в сопровождении подобострастной маленькой жабы, Нарвиша. При виде городского летописца губы Форрала сжались – это беззубое ископаемое уже попортило ему немало крови. Ходили слухи, что Нарвиш берет взятки у Миафана, и Форрал точно знал, что протокол их последней встречи был намеренно искажен в пользу Владыки, – то есть ничего, что могло бы быть доказано, но измененный кое-где порядок слов да парочка вставленных не к месту выражений успешно придали определенную двусмысленность отчету о ясном и открытом обсуждении вопроса. «Ну ничего, сегодня это не пройдет», – мрачно подумал Форрал. Публичное обсуждение должно было завершиться простым голосованием, и теперь, когда Ориэлла решила покинуть Волшебный Народ, Форрал больше не собирался плясать под дудку Миафана. «Верховного ждет большой сюрприз», – злорадно подумал воин.

Прения заняли все три отведенные на них часа, и удивление зрителей росло с каждой минутой. За всю бытность Миафана Верховным Магом такого еще не было. Он всегда обеспечивал себе по крайней мере одного сторонника в Совете, и, как правило, добивался своего, сметая с пути всякое противодействие. Но на этот раз все было иначе. Через некоторое время Ваннор уже не пытался скрыть улыбку, и двое смертных последовательно громили все убедительные на первый взгляд доводы Владыки. Форрал ликовал, наблюдая, как лицо Миафана становится все мрачнее и мрачнее.

Прозвенел колокол, положив конец всякому дальнейшему обсуждению. Пора было голосовать. Нарвиш, в продолжение всей дискуссии ерзавший от беспокойства, поднялся на ноги и обратился к собранию.

– Верховный Маг Миафан представил Совету предложение поднять налог на канализацию до десяти серебряных монет, – провозгласил он. – Пусть встанут те, кто за принятие этого предложения.

Наступила гробовая тишина. Поднялся один Верховный и тут же повернулся к Форралу, ожидая, что тот тоже встанет. С подчеркнутым безразличием воин откинулся на стуле и положил ногу в сапоге на золоченый столик Совета, По залу пронесся дружный вздох, и самодовольное выражение на лице Владыки сменилось яростью. Нарвиш в полнейшей растерянности затравленно озирался, словно ища пути к бегству.

– Э.., это все? – проскрипел он.

– Валяй дальше, приятель, – пророкотал Ваннор. Глаза его блестели: купец получал огромное удовольствие от происходящего. Маленький серенький летописец опасливо покосился на кипящего Архимага.

– Э.., а кто против?

Форрал не спеша убрал ногу со стола и встал рядом с Ваннором. Зал разразился оглушительными рукоплесканиями. С перекошенным лицом Верховный Маг открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Форрал встретил его взгляд с ледяным презрением. Миафан повернулся на каблуках и вылетел из зала. Впервые в жизни он потерпел столь сокрушительное поражение…

***

Взбешенный Миафан мерил шагами комнату. Этот Форрал зашел слишком далеко! Как он осмелился встать заодно с этим выскочкой Ваннором, в безумстве своем тщась показать превосходство смертных подонков над величайшим из магов! Миафан понимал, что власть над городом уплывает из рук, и все его грандиозные планы на грани срыва. Ну что ж, с него довольно. К чертям Ориэллу – сегодня Форрал подписал свой смертный приговор!

Миафан нахмурился, вспомнив кое-что еще. Наверняка это связано с предательством Форрала. С тех пор, как прошлой ночью он выгнал Д'Арвана, тот словно испарился.

Где же он мог быть? Шпионы Миафана обшарили весь город, и теперь Верховный Маг терялся в догадках, верно ли он поступил, поддавшись на уговоры Элизеф и Браггара избавиться от Д'Арвана, который, как они уверяли, мешал успехам своего брата. «Лучше иметь одного нормального мага, преданного нам, – говорили они, – чем двух бесполезных». Но теперь Миафана грызли сомнения. Тот, в ком течет кровь магов, всегда остается потенциальным обладателем силы, которая может внезапно пробудиться, и Миафана беспокоило, что Д'Арван исчез из сферы его влияния. Вдруг он затеял какую-нибудь интригу вместе с Форралом и – Миафан поморщился – с Ориэллой? И что Элизеф с Браггаром подразумевали под словами «преданный нам»? Преданный Владыке или исключительно им? Миафан угодил в классическую ловушку для тех, кто всю свою жизнь проводит в интригах: он был убежден, что другие, в свою очередь, строят ему козни.

Элизеф и Браггар казались верными, но он не мог полностью доверять им, и уж, конечно, не до такой степени, чтобы рассказать им об этом. Миафан погладил отполированный край золотого кубка, стоящего на столе. Это сокровище очень пригодится, если они решатся выступить против него. Исследования Финбарра снабдили его необходимыми сведениями. В кубке действительно таилась сила Чаши, и, подобно всем орудиям Грамари, Высшей Магии, она могла быть использована во зло или Во благо. Миафан улыбнулся. Кодекс магов – утешение для простаков. Здесь, у него под рукой, лежит оружие настолько могущественное…

Его размышления прервал тихий стук в дверь. Выругавшись, он поспешно прикрыл кубок цветастым покрывалом.

– Входите! – крикнул он. Это была Мериэль. Она низко поклонилась.

– Прошу прощения, повелитель. Мне необходимо срочно с тобой поговорить.

– Зачем же так официально, Мериэль? – с подкупающей теплотой спросил Миафан. Доказательств, что целительница против него, нет, и ему может пригодиться любая поддержка. – Проходи, садись. Позволь предложить тебе немного вина.

Мериэль выглядела очень обеспокоенной. Губы ее дрожали, глаза бегали. Она села, взяла предложенный кубок и, прежде чем Верховный Маг успел опуститься в кресло, выпалила:

– Ориэлла беременна!

Миафан как был, так и замер в полусидячем положении. Казалось, в комнате потемнело и повеяло холодом.

– Ты уверена? – прошептал он.

– Уверена, – отозвалась Мериэль. – У магов меняется аура, как только ребенок зачат. Волшебницы обнаруживают это позже, чем смертные женщины, так как приучены подавлять циклы, которые в противном случае предупредили бы нас, но целитель видит это сразу. Ориэлла сейчас уже на третьем месяце, но вряд ли о чем-нибудь догадывается, потому что не ожидала этого. Но скоро – очень скоро – она все поймет.

Миафан тяжело опустился на стул.

– О боги, – прошептал он. – Боги, только не это! Мериэль, ожидавшая бурного взрыва, в замешательстве уставилась на него и судорожно вздохнула.

– Как ты мог допустить такое! – накинулась она на Верховного. – Да еще со смертным!

– Замолчи, – рявкнул Миафан, уже не слушая ее. Он вспоминал другой день: много лет назад, когда перед ним рыдала голубоглазая смертная дева. Она сообщила ему ту же новость. И, с еще большим ужасом, он вспомнил, что совсем недавно произнес грозное заклинание… Его Ориэлла, с чудовищным отродьем этого проклятого смертного во чреве! И в создании этого чудовища он сам участвовал наравне с ними…

– Владыка? – Целительница настойчиво дергала его за рукав.

– Черт тебя возьми, Мериэль, убирайся.., нет, постой! – Он железной хваткой сжал ее запястье. – Ты можешь избавить ее от этого ребенка? Так, чтобы сама она ничего не знала?

– Что? – Мериэль потрясение уставилась на него. – О чем ты говоришь?

– Слушай, – Миафан наклонился ближе. – Ты говоришь, Ориэлла не подозревает о своей беременности. Мы должны покончить с ребенком, Мериэль! Тебе, как целительнице, это будет несложно. Но если Ориэлла узнает, она никогда этого не допустит, у нее достаточно сил, чтобы нам помешать. Так что нужно действовать быстро.

Я сейчас позову ее и наложу заклятие глубокого сна, а ты тем временем избавишься от ребенка. Когда она проснется, все будет кончено. Мы скажем, что она заболела – мол, снова перенапряглась, и… – Он встретился взглядом с целительницей. – А потом я навсегда разделаюсь с этим треклятым Смертным. Нельзя допустить, чтобы это случилось снова!

Целительница в ужасе глядела на него.

– Но… – Она не знала, что сказать. – Ты не должен был.., я имею в виду, я…

– Мериэль! – рявкнул Верховный. – Ты можешь это сделать или нет?

С видимым усилием целительница взяла себя в руки.

– Думаю, что да, – подавленно прошептала она.

– Вот и прекрасно. – Миафан улыбнулся. – Моя дорогая Мериэль, ты заслужила награду! Я доволен тобой. Но ты уверена, что никто ничего не подозревает? Финбарр? Другие?

– Неужели я сказала бы Финбарру! – скривилась Мериэль. – В этом он нам не помощник. Он просто без ума от этой шлюхи! – Ее глаза сердито вспыхнули.

Миафан прищурился. Стало быть, она ревнует к Ориэлле? Надо запомнить это, чтобы использовать в будущем.

– Очень хорошо, – сказал он. – Я сейчас же за ней пошлю.

***

– Да пропади все пропадом! – Ориэлла отчаянно рванула расческу, прочно застрявшую в ее спутанных волосах.

– Ox! – Она со всего размаху обрушила кулак на стол. Хрупкое зеркало задрожало.

– Госпожа, позволь мне, – Анвар торопливо подошел к ней и ловко высвободил расческу. Пока Ориэлла потирала голову, юноша принес ей бокал вина и убрал расческу с глаз долой, чтобы предотвратить новую вспышку. Непонятно почему, но в последнее время его госпожа все чаще и чаще бывала не в настроении.

Ориэлла сделала добрый глоток вина и улыбнулась.

– Спасибо, Анвар. Не знаю, что бы я без тебя делала, – она беспокойно потерла лоб. – Не знаю, что со мной творится в последние дни. Но тебе лучше вернуть мне расческу, а то я никогда не поспею на встречу с Форралом.

– Может быть, у меня получится, госпожа? – предложил Анвар. – Когда-то я расчесывал мамины волосы… – Он вздрогнул: это воспоминание причинило ему боль, и поспешно продолжал, – в общем, она всегда говорила, что у меня это неплохо выходит.

– Попробуй, – согласилась Ориэлла, удивляясь, что он упомянул о своем прошлом: она давно уже отказалась от мысли разговорить его на эту тему.

Прежде чем взять расческу, Анвар бережно распутал пальцами все узлы. Ему нравилось касаться длинных толстых локонов волшебницы, струящихся под руками подобно тяжелому шелку. Вскоре напряженные плечи Ориэллы начали постепенно расслабляться.

– Это чудесно, – вздохнула она. – Да благословят тебя боги, Анвар. Не пойму, как им удалось запутаться – ведь я их так тщательно заплела. С этими чертовыми тренировками по верховой езде с ума сойдешь! Я была на коне, без коня и даже под конем целый день – и это не считая того, сколько раз я падала или меня сшибали!

– Неужели сражение верхом так отличается от обычного, госпожа? – спросил Анвар. В последнее время Ориэлла начала учить его азам фехтования, и он горел желанием добиться успехов.

Девушка кивнула.

– Еще как отличается, – сказала она. – Во-первых, ты на большой, тяжелой лошади и, значит, теряешь в маневренности, так что приходится рассчитывать скорее на силу, чем на ловкость. Кроме того, существуют различные приемы боя, в зависимости от того, пешие или конные твои противники. Пешие обычно норовят нырнуть под лошадь и вспороть ей брюхо, ведь конь сам по себе тоже отличное оружие – боевые скакуны так же лихо натренированы сражаться, как и их всадники… – Она смущенно улыбнулась. – Прости, Анвар, я тебе совсем голову заморочила. Просто сейчас Паррик заставляет меня есть, спать и дышать на коне.

Анвар улыбнулся ее отражению в зеркале, радуясь дружеской связи, которая установилась между ними.

– Заплести их опять? – спросил он.

– А ты и это умеешь? – поразилась Ориэлла. – Боги, Анвар, неужели твоим талантам нет конца? – Она рассмеялась. – Надеюсь, ты понимаешь, что только что изобрел себе новую работу? У меня уже руки отваливаются от всех этих причесок и расчесок!

– С превеликим удовольствием, госпожа! – сказал Анвар и с удивлением понял, что это правда.

– Спасибо тебе, Анвар. Огромное спасибо! Но не сегодня. Мы ужинаем с Ваннором, и мне, пожалуй, лучше выглядеть как женщина, а не как воин. – Она надела на заново расчесанные волосы тоненькую золотую сетку, чтобы удержать на месте свои непокорные кудри, и поднялась, разглаживая изумрудно-зеленую юбку. – Ну, – сказала она. – Мне пора. Увидимся позже, Анвар. – В дверь постучали, и Ориэлла досадливо поморщилась:

– О проклятие! Кого это там несет?

Анвар отправился открывать. Это был гонец с приказом волшебнице Ориэлле явиться к Верховному Магу. Анвар нахмурился, передавая ей сообщение.