Текст книги "Восстание 2456 года"

ГЛАВА 23

– «Орел-8» и «Орел-9», отрывайтесь… немедленно! – Голос Вильмы Диринг пробивался сквозь треск и шумы космической связи, обращаясь к Егеру и Нургессеру.

Существовала опасность радиообнаружения, но теперь это значения не имело. Вильма и трое ее пилотов сумеют провернуть дело прежде, чем какой-нибудь шальной луч успеет их поразить. «Крайт» быстрее любого РАМовского истребителя, да и вообще вряд ли у кого найдется модель, способная соперничать с ним.

Вильма наблюдала, как два корабля исчезли за горизонтом, преследуя цель.

– «Орел-7», наша цель – номер три, – скомандовала она Бишопу, одному из своих пилотов.

– Вас понял, «Повстанец-2», – ответил Бишоп, приближая свой корабль к ее.

– Я ударю по ней из передних лазеров. Согласно картам, здесь только противометеоритная защита, другой нет. Если же наши сведения неверны и я не смогу уничтожить цель, поддержите меня.

– Хорошо, полковник.

Оба корабля полетели в направлении белого светящегося пятнышка. Это был спутник размером с пляжный мяч, весь утыканный антеннами, что делало его похожим на головку одуванчика. Вильма активизировала передние лазеры, прицеливаясь в него. Компьютер вычислял координаты, когда раздался голос Бишопа:

– Полковник, террины!

Вильма не отрывала глаз от экрана компьютера. Спутник вот-вот должен был оказаться в пределах досягаемости ее орудий.

– Продержись, Бишоп, я почти достала его.

Снизу поднимались три «стрекозы» терринов. Они не могли достичь высоты, на которой находились Вильма и Бишоп, но их гироракеты были способны преодолеть и не такое расстояние.

– Они берут нас на мушку, «Повстанец-2». Если выпустят гироснаярды, нам придется туго.

Внимание Вильмы было всецело поглощено спутником. Ее лазеры работали вовсю, посылая мощные сгустки энергии. В тот момент, когда она уже начала думать, что ей так и не удастся пробить защиту, спутник наконец взорвался.

Ее ликование было прервано сообщением Бишопа:

– Они выпустили гироснаряды!

– Удираем, «Орел-7»,

– А сможем?

– Сейчас выясним, – ответила она, заметив, что к хвосту приближается наведенный на ее корабль гироснаряд. – Ну-ка, посмотрим, как будет вести себя этот малыш.

Она взялась за рычаги – и «Крайт» рванулся вперед, как испуганная породистая лошадь. Бишоп последовал за Вильмой, держась на прежнем расстоянии от ее корабля. Гироснаряды, запрограммированные на поражение двух истребителей, устремились за ними.

– Запущена «сечка», – сообщил Бишоп.

Облако золотистой пыли заклубилось, увеличиваясь в размерах, в кильватере их кораблей. Гироснаряды влетели прямо в него. Один из них, потеряв след, отлетел в сторону, но его брат продолжил свой путь.

– Один все еще с нами, – прокомментировал ситуацию Бишоп.

– Давай посмотрим, за кем из нас он гонится, – предложила Вильма.

Она развернула корабль в сторону от корабля Бишопа, одним глазом следя за сканером. Гироснаряд продолжал лететь вперед, настойчиво преследуя Бишопа.

– Кажется, ему нравишься ты!

– Я бы предпочел, чтобы он не сопровождал меня до дома.

– Я прослежу за этим, – пообещала Вильма.

Она пристроилась позади снаряда, прицелилась с помощью компьютера и выстрелила. Снаряд разорвался, не причинив никому вреда, и Вильма услышала облегченный вздох Бишопа.

– Расслабься, – улыбнулась она, – он бы никогда нас не достал.

– Я в этом не уверен. Кроме того, это был всего лишь снаряд терринов. Гиросы истребителей – эти-то позначительней.

– Это уж точно, – согласилась Вильма. Она сверилась по своим таймерам. – Осталось сорок минут до рандеву.

– Предполагаемое время прибытия «Орла-8» и «Орла-9»?

– Через пятнадцать минут. Минут через двенадцать наши маршруты пересекутся.

– Да, между прочим, полковник… Спасибо.

– Всегда к твоим услугам, Бишоп.

– Супервизор Хауптман!

В голосе Кронкейна слышалась паника.

– Да, Кронкейн? – Хауптман старался говорить ровным тоном, чтобы привести техника в нормальное состояние.

– Мы потеряли «Сферу-1»!

– Свяжитесь с ней, – все еще спокойно проговорил Хауптман.

– Сэр, вы не понимаете! Я пытался! Она не отзывается. Хауптман покинул свое рабочее место и согнулся над блоком обзора. Три видеоэкрана были темны.

– Что произошло?

– Они только что погасли. Какой-то момент я еще видел обратную сторону Земли, а потом все вдруг исчезло.

– Вставьте новую чистую пленку. Возможно, вы заложили остатки какой-то передачи, которая подавляет канал.

Кронкейн начал вводить данные с клавиатуры, но все три экрана оставались пустыми. Хауптман пристально смотрел на вызывающие раздражение черные квадраты, пытаясь придумать причину исчезновения картинки. Пока он смотрел, погасли еще три экрана.

– Это же «Сфера-2»! Сэр, все точно так же, как произошло с первой!

Хауптман столкнул техника со стула и быстро пробежался пальцами по клавишному пульту монитора. Темные экраны отвечали ему его пристальным взглядом. Он набрал код включения дополнительной мощности, но это не принесло никаких изменений. В конце концов он пересел обратно.

– Из всего этого я могу сделать только один вывод, – медленно произнес он.

– Какой, сэр?

– Мы потеряли их.

– Сэр?

– Свяжи меня с Сифорианом. – Хауптман не имел ни малейшего желания говорить с директором станции. Но, во всяком случае, так ему не придется восстанавливать нарушенную связь самому.

– Что у вас, Хауптман? Надеюсь, не какой-нибудь пустяк? – резко спросил Сифориан.

Хауптман мог слышать звуки боя, принимаемые коммуникационной системой Сифориана.

– Боюсь, что так, сэр.

– Ну?

– Сэр, я вынужден доложить, что мы потеряли свои спутники.

– Какие именно?

– «Сферу-1» и «Сферу-2». Спутники связи. Те, которые контролируют обратную сторону планеты.

– Включите резервный.

– Сэр, там ничего нет.

– Нет резерва? Что за нелепость!

– Да, сэр, но так оно и есть. У нас никогда не было подобных неприятностей – ни разу за пять столетий.

– Вы абсолютно уверены, что это не какое-нибудь недоразумение?

– Да. Конечно, это возможно, но факты говорят, что оба спутника потеряны… Я думаю, ошибка маловероятна.

– Хауптман, я хочу, чтобы вы нашли какой-то способ наладить обзор той стороны планеты. Меня не волнует, как вы решите эту проблему. Делайте.

– Да, директор.

Хауптман подумал о том, что выполнить этот приказ невозможно, но не осмелился сказать об этом. Сифориан вернулся к наблюдению за ходом боя, идущего с внешней стороны защитных сооружений Хауберка, и Хауптман выключил связь.

– Вот они, «Повстанец-2».

Два «Крайта» кружили у старинного заброшенного остова торгового космического дока; увидев Вильму и Бишопа, они выключили основные двигатели, приближаясь по инерции к товарищам.

– Это «Орел-8», – передающее устройство растягивало, искажая, слова.

– Вас слушаю, капитан, – откликнулась Вильма. – Ваш отчет.

– Мы обнаружили нашу цель, приблизились и вывели ее из строя.

– Были какие-нибудь проблемы?

– Мы вступили в дискуссию с одним рамовским фрахтовщиком, ему не пришлись по вкусу наши аргументы.

– Будем надеяться, что мы дали «Повстанцу-1» достаточно времени для его дела. У нас осталось двадцать пять минут, джентльмены. Я предлагаю их использовать – курс 2—8—3.

– Должно быть, мы выходим на старт, – сказал Бишоп.

– Мы идем туда, где нам надо быть, – ответила Вильма.

Хьюэр был занят. Он переворачивал горы информации. Он открыл линии связи к каждому истребителю НЗО, вел мониторинг входящих и исходящих передач Хауберка как секретных, так и открытых. Он проводил эту работу, чтобы предусмотреть и предотвратить всякие неожиданности. А в случаях, когда это было нельзя сделать, – чтобы предостеречь человека от возможной угрозы. У него был особый канал связи с Баком, и он мог посылать ему видеоизображение на нижнюю часть экрана, расположенного на уровне лица Бака, чтобы Бак мог вести наблюдение во время полета.

Хьюэр был взвинчен. Ему приходилось управляться на рекордной скорости с мириадами информационных фрагментов. А ту энергию, которую он не расходовал на эту работу, направлял на взлом различных кодов Хауберка. Это было очень кропотливое дело, но на данном этапе он – хотя эта мысль и расстраивала его – не мог делать ничего другого. И он заставлял себя трудиться.

Свернувшись в углу компьютерной системы НЗО, Романов выжидал. Поисковая программа Мастерлинка пока не пробралась дальше периферии этой компьютерной сети, которая таила множество хитрых ловушек и блоков, сконструированных, чтобы предотвращать проникновение чужаков. Это было похуже атак рамовских «охотников» за вирусами. Ловушки и блоки менялись с усиленной частотой. Ничего постоянного не было в системе НЗО, и это превращало пребывание в ней в настоящий кошмар – здесь в любой момент могли прихлопнуть. Поэтому Романов не спешил лезть дальше.

Вместо этого он, подобно гадюке, прячущейся под камни, выжидал, пока его добыча сделает неверный шаг. Он искал упоминаний о Баке Роджерсе или об этой программе – Хьюэр-ДОС. Романов просто чуял электронный запах Бака, исходивший от Хьюэра, но Хьюэр был неуловим и непредсказуем. Он всплывал на поверхность в неподходящее, казалось, время и в странных местах. Романов помечал их, стараясь установить характер капризно-изменчивого маршрута его прогулок.

Он выжидал с терпеливостью исследователя. В свое время он ухватил вибрацию продвижения, когда Хьюэр проводил ряд операций по программированию атаки на Хауберк. Хвост был упрятан в целях безопасности, но Романов начал продвигаться по следу, медленно нащупывая верный путь к фрагментам интересующей его активности. Он прошел не по одному фальшивому следу, ведущему к электронной смерти, пока не обнаружил еще одну ссылку. Когда работал Хьюэр, работал и Романов, отбрасывая ненужные сведения.

Периодически он посылал тайные отчеты Мастерлинку, сообщая своему родителю о достигнутом прогрессе. Мастерлинк регистрировал его отчеты, обозначив кодом как сведения первостепенной важности, поскольку Романов шел по горячему следу.

ГЛАВА 24

Хауберк гудел, как потревоженный улей. Под поверхностью из металла и пластика струились огненные потоки. Электронное сердце запульсировало быстрее, все возрастающая активность грозила перегрузками. Хауберк столкнулся с неповиновением.

Ульянов, блуждающий внутри безупречно отлаженного мозга Хауберка, видел все. Дитя Мастерлинка взирало на этот организованный хаос с трепетным страхом, поскольку не привыкло к подобным действиям, но вскоре страх сменился презрением, поскольку генерируемая Хауберком огромная активность была бесплодной. Его каналы связи работали сами на себя, проверяя или перепроверяя еще не задействованные системы. Ульянов даже задался вопросом: а была ли атака, которую он регистрировал, реальной? Может быть, ложная тревога?

Сортируя со свистом проносившиеся мимо сведения, Ульянов узнал, что частью атаки на Хауберк было нападение на эскорт охранявших станцию истребителей. Он решил исследовать эту акцию и осторожно подобрался к коммуникационному центру Хауберка. Когда он подслушал некоторые разговоры офицеров, его собственный энергетический уровень возрос. Он оказался в центре военных действий! Хотя бой проходил за пределами Хауберка, все связанные с ним подробности заносились в станционный журнал.

Изучив разговоры Сифориана, Ульянов убедился, что командир станции располагает информацией, представляющей интерес для Мастерлинка. Он услышал конец разговора Сифориана с одним из его пилотов и замер. Он еще раз прокрутил эту запись, обратив особое внимание на последние фразы. Уловив голос врага командира станции, Ульянов замер во второй раз.

Этот голос затрагивал память Ульянова, активизируя в ней определенную информацию. Он пробежался по жизненным характеристикам Бака Роджерса, пока не добрался до записи его голоса. Он сличил его голос с голосом врага Сифориана. Образцы совпали до мельчайших нюансов.

От осознания этого энергетический уровень Ульянова возрос до нового уровня. Он нашел врага, подвергающего опасности существование его создателя! Часть его задачи была выполнена, и сейчас он переходил к следующему этапу – следовало уничтожить объект, несущий угрозу Мастерлинку.

Антон Хауптман пристально вглядывался в свой центральный видеоэкран. Звуки звездной баталии громом отдавались у него в ушах, и он автоматически убрал их, регулируя линии связи чисто инстинктивно. Его технические навыки ничуть не ухудшились от того, что он увидел на экране, но он был потрясен видом разворачивающегося боя истребителей.

Это было не то зрелище, которое он ожидал увидеть, исходя из опыта своих инспекционных поездок по Хауберку. Репутация станции была столь устрашающей, что даже пираты не осмеливались появляться поблизости. Но сейчас перед ним бушевала схватка, настоящая война, а не какие-нибудь игры, затеянные для проверки эффективности систем Хауберка в гипотетическом конфликте. Корабли сражались по ту сторону защитных полей Хауберка, неуязвимость станции была неоспоримой, но Хауберк почему-то нервничал.

Несмотря на то, что он был убежден, что им ничего не угрожает, он ощущал неприятное посасывание под ложечкой, как при надвигающейся опасности. В качестве супервизора, отвечающего за средства связи, он был членом консультативного комитета Сифориана. Его инстинкты подсказывали ему, что сейчас самое время дать совет начальнику станции.

– Сэр! Что вы делаете? – спросил один из его помощников.

– Составляю некоторые рекомендации, – ответил Хауптман помощнику. – Контролируйте свой пост.

Кронкейн опустился на свое место, продолжая осторожно поглядывать на своего супервизора. Хауптман рисковал своим положением, а у него не было желания делить с супервизором эту опасную игру, поэтому он осмотрительно отодвинулся, чтобы не попасть в зону видимости.

– Да? – Голос Сифориана звучал раздраженно.

– Это Хауптман, сэр. Отдел связи.

– Да, Хауптман, что вы хотите?

– Я думаю, Хауберк находится в опасности.

– Опасности со стороны этого стада черни? Вы, вероятно, шутите?

– Нет, сэр.

– Наши защитные поля могут противостоять их оружию неограниченное время. Они ничего не могут сделать, разве что кратковременные дыры в ней, – снисходительно произнес Сифориан.

– Я это знаю, сэр. И тем не менее я рекомендовал бы средства защиты.

Сифориан прищурился:

– Мне показалось, что у вас дрожит голос, Хауптман.

– Возможно, сэр. Я далеко не храбрец. Прошу разрешения активизировать технологический процесс на случай отступления.

– Я не вижу никакого повода для этого. Я не отступил бы ни при каких обстоятельствах, Хауптман.

– Я представляю это на рассмотрение, потому что, если защита случайно будет прорвана, мы окажемся в неприятном положении.

– А я повторяю, Хауптман, что этого не может произойти. Уверен, что показания вашего компьютера говорят вам то же самое.

Некоторое время Хауптман молчал.

– Я хотел бы заявить официально, для протокола, что я предлагал принять меры безопасности.

Сифориан едва мог скрыть насмешливую улыбку.

– Так и отметим.

– Я также прошу разрешения информировать РАМ-Центр о создавшейся здесь ситуации.

– Вы представляете, какой эффект произведет подобная информация на рынок? Акции Хауберка упадут камнем вниз. Если бы я хотя бы на мгновение поверил, что станция в опасности, я бы первым связался с компанией.

– Конечно, сэр. – Слова Сифориана не воодушевили Хауптмана. Он был убежден, что Сифориан не разобрался в создавшейся ситуации и не увидел ее такой, какой она была. Хауптман содрогнулся, заканчивая телепередачу, при мысли о том, как потускнеют теперь все предстоящие оценки при аттестации, а шансы на продвижение сократятся наполовину. Его честолюбие было ущемлено, но инстинкты подсказывали, что он прав, и справедливо негодовали.

Насмешливая улыбка, которую он пытался скрыть в разговоре с Хауптманом, играла на его тонких губах. Ничего не поделаешь с трусостью, а у него не было никаких сомнений в том, что Хауптман трус. Этот человек никогда, вероятно, не был ни в одной военной переделке, судя по той твердости, которую он показал… Сифориан вернулся к бою, за которым наблюдал.

Ему нравилось следить за его ходом. Находясь в безопасности в своем бронированном офисе, он смотрел, как мужчины убивают друг друга с беспристрастным вниманием человека, наблюдающего и анализирующего ход шахматного матча. Он видел, как стреляют с обеих сторон, но не имел понятия о сотрясении, вызываемом разрядом, ударяющим в защитное поле, окружающее истребитель, как не имел понятия об ощущениях, испытываемых пилотом, только что избежавшим столкновения, когда холодный пот струится между лопатками.

ГЛАВА 25

Толчок, напоминающий удар метеорита, потряс станцию. Сифориан был выброшен из своего кресла и отлетел к противоположной стене. Элегантность позы его длинного тела сменилась на нелепое сплетение рук и ног. Хауберк раскачивался на орбите.

Заставив себя подняться на ноги и держась за все устойчивые предметы, до которых он только мог дотянуться, Сифориан добрался до своего компьютерного терминала.

– Хауптман! Докладывайте обстановку! – рявкнул он, включив связь.

Хауптман цеплялся за операторский пульт.

– Мы подверглись нападению, сэр! Квадрат тридцать четыре, сектор шесть!

– Я вижу, что мы подверглись нападению, вы, идиот! Мне нужны детали!

– Да, сэр. Сейчас, сэр. – Слова Хауптмана были чистой формальностью, реакцией на вмешательство шефа.

Теперь, когда его предчувствия оправдались, все волнение улетучилось. Он был слишком поглощен своим делом, чтобы беспокоиться по поводу недовольства или других чувств Сифориана.

Неподалеку от сектора шесть мерцало и волновалось звездное поле. Затем оно рассеялось. На его месте прорисовывался, материализуясь, корабль третьего класса. Класс корабля был трудноопределим из-за поразительной раскраски, делавшей цилиндрическое судно с поднятым вверх хвостом похожим на морское чудище, на акулу, обитавшую в водах древней Земли, или на кита-убийцу.

Это был «Деляга» Черного Барни – под кодовым именем «Грозовая Туча». Всю мощь своих передних орудий он обрушил на сектор шесть, посылая в защитное поле мощный сноп лучей. Затем был выпущен снаряд «ДЭН» – гиробомба мощностью в три мегатонны. Именно ее взрыв вышвырнул Сифориана из удобного кресла. Лазеры били по защитным полям, хотя со стороны казалось, что лучи летят в никуда.

Барин-Гоулд, первый помощник Барни, изучал показания датчиков.

– Каково состояние защитной системы? – Густые черные брови Барни сошлись на переносице.

– Слабые флюктуации, но в целом держится крепко, сэр.

– Пошлите еще один снаряд.

– Есть, сэр. Конии!

Арак Конии, чье лицо на этот раз утратило обычную мрачность и выражало удовлетворение таким занятием, нажал кнопку на пульте управления вооружением корабля.

– Номер второй выпущен в цель, – доложил он.

– Отключить лазеры, – скомандовал Барин-Гоулд. Снаряд вырвался в пространство, пропустив последние лучи, пробил брешь в защитном поле Хауберка и взорвался мерцающим розовым облаком. – Есть!

– Что там с уровнем защиты? – спросил Барни.

Барин-Гоулд улыбнулся:

– Упал на десять процентов.

– Разворачивай лазеры, – Барни понаблюдал за действием вновь включенных лазеров, сжигавших защитные поля, и, довольный, издал звук, похожий на отдаленный раскат грома. – Пока включена защита, они не смогут применить артиллерию. Мы можем лупить их безнаказанно.

Барин-Гоулд, следивший за показаниями индикаторов, увидел, как уровень защиты упал, а затем стал подниматься, когда Хауберк добавил мощности защитному полю шестого сектора.

– Я улавливаю флюктуации, сэр. Уровень мощности защиты в секторе шесть падает. Есть возможность пробраться сквозь нее!

– Надо пробить брешь. Будь внимателен при наблюдении. Если расчеты верны, у нас все получится. Как лазеры?

– Держатся, – ответил Конии. – Еще примерно восемьдесят пять процентов энергии, но, по моим приблизительным подсчетам, ко времени нашего прорыва уровень упадет до половины. Для боя этого может не хватить.

– Звездное поле?

– Для него мощности достаточно.

Хазен Стрейндж, следивший за показаниями основных приборов, внезапно замер.

– Противник сзади! – крикнул он.

Барни, крепко выругавшись, повернулся к монитору. В поле зрения были два РАМовских истребителя, которые, вероятно, обогнули Хауберк и направились сюда в ответ на запрос о помощи. Как они вырвались из боя на другой стороне станции, осталось загадкой, но как бы то ни было, они, как пара черных воронов, летели к «Деляге».

– Приготовиться, дистанция – три! – Конии взял корабли на прицел.

– Полную мощность на передние лазеры! – Команда Барни остановила Конии в тот момент, когда он готов был открыть огонь из кормовых лазеров.

– Надеюсь, – едко заметил он, – что к моменту завершения нашей миссии мы все еще будем живы.

Барни зарычал.

– Вот они! – крикнул Конии.

Два истребителя стремительно приближались, на подлете открывая огонь. Лучи их лазеров отскакивали от защитного поля, не причиняя «Деляге» вреда, но истощая драгоценные запасы энергии.

– Надо бы добавить прочности нашим защитным экранам, – сказал Конии.

– Увеличь подпитку на четверть, – процедил сквозь зубы Барни. – Что там со станцией? Скоро?

– Уровень флюктуации близок к критическому. Если мы сможем продержаться еще несколько минут…

– Эти гады прут прямо на нас, – злобно заметил Конии. – А ведь капитан Роджерс обещал прийти на помощь в трудную минуту. Стыдно не держать слова.

– Действительно, – пробормотал Барни, который думал о том же, но не хотел делиться мыслями со своим коварным вторым помощником.

В тот момент, когда РАМовские истребители начали новую атаку, из-за угловатой громады Хауберка вылетели два «Крайта».

– «Мчится кавалерия, сабли наголо…» – пропел Бак, не выключая канал связи, и на большой скорости подлетел к одному из РАМовских кораблей, открывая по врагу ураганный огонь.

Истребители РАМ прекратили обстрел «Деляги» и бросились наутек. «Крайты» перерезали им путь, ни на секунду не прекращая огня и вынуждая противника двигаться зигзагами, от которых Стрейнджа, ведущего мониторинг их передвижений, затошнило.

– Теперь можно и делом заняться, – прокричал Барни, довольным тем, что справедливость восторжествовала.

Его доверие к Баку возросло и укрепилось, и он исподтишка бросил насмешливый взгляд в сторону Конии. Второй помощник злобно поджал губы.

– Удирают, как зайцы, – прогудел Барни, наблюдая за РАМовскими кораблями.

– Небось были уверены, что у них все схвачено, – сказал Дулитл, «Орел-3». Они с Баком продолжали преследовать истребители, целясь им в хвост.

– Сколько времени уйдет на то, чтобы поджарить такую штуковину, а, «Орел-3»? – спросил Бак. – Помнится, на инструктаже вы все утверждали, что достаточно одной минуты непрерывного огня.

– Может и больше, капитан, – мрачным тоном ответил Дулитл. – Как-никак Хауберк. Тут техника хоть и похуже наших «Крайтов», но все же высокого класса. Так что защита у них не слабая.

Пока Дулитл это говорил, его лазеры прожгли защитный экран одного из вражеских истребителей и ударили по дюзам. Корабль взвился, как сигнальная ракета. Несколькими секундами позже Бак нанес смертельный удар по топливной камере другого корабля. Взрыв получился еще более эффективным.

– «Грозовая Туча», это «Повстанец-1». Мы покончили с ними.

Сквозь помехи космической связи до Бака донесся раскатистый голос Барни:

– Премного благодарен.

– Как операция «Иерихон»? – поинтересовался Бак.

– Мы у цели. – Соблюдение Баком военных формальностей при разговорах в космосе всегда выбивало Барни из колеи, настолько, что он терялся и отвечал односложно.

– Сколько еще времени потребуется вам на это, «Грозовая Туча»?

Барни взглянул на Барин-Гоулда, и тот ответил вместо своего капитана:

– По расчетам примерно две минуты.

– Мы их задержим, – по голосу Бака Барни понял, что тот улыбается. – У них никаких шансов нас одолеть, они почти разбиты. Но в конечном итоге все зависит от того, сможете ли вы пробить защиту.

– Будем надеяться, – ворчливо отозвался Конии, – что мы сделаем то, за что нам заплачено.

А внутри Хауберка сидел, впившись в свой терминал, Сифориан. Слушая доклады о повреждениях, лавиной льющихся из центра связи, он начал сомневаться в том, что вся эта рекламная шумиха РАМ, касающаяся Хауберка, рассказывала о спутнике правду.

Сифориан включил связь с Хауптманом и потребовал отчета.

Хауптман, на чьем лице ясно просматривалось расстройство и напряжение, отвечал кратко:

– Они все еще атакуют сектор шесть. Мощность защиты падает.

– Я хочу, чтобы было послано еще одно звено, надо выбить оттуда этот корабль третьего класса.

Хауптман покачал головой.

– Я, сэр, отдам этот приказ, но не думаю, что они смогут вырваться из боя.

Ответ Хауптмана не был простой отговоркой.

– Звено «Б», – вышел он на связь, – выходите из боя и открывайте огонь по противнику над сектором шесть.

– Невозможно, – ответил командир звена. – Я не могу оторваться от преследователей.

– Уходите! – скомандовал Хауптман. – Это распоряжение Сифориана.

– Передай этому бобовому стручку, чтобы сам попробовал это сделать! – рявкнул в ответ командир с совершенно несвойственной ему дерзостью и полным пренебрежением к директорскому авторитету. – Я окружен. Я…

Связь с ним оборвалась, и Хауптман переключился на контакт с Сифорианом.

– Очень сожалею, сэр, но звено «Б» разбито. Это было последнее звено с полным составом.

Выражение ужаса начало проступать на лице Сифориана. Его вера в неуязвимость Хауберка рухнула. Асы истребительской бригады гибли от рук какого-то сброда. Сифориан опустился в ближайшее кресло, пытаясь осмыслить создавшуюся ситуацию.

Хауптман прервал его раздумья.

– Защитное поле под сектором шесть прогнулось. Образовалась дыра. Размером она всего два метра, но этого достаточно, чтобы повредить лазерами автономный компьютер, который отвечает за программу защиты всей станции. Она располагается как раз в шестом секторе.

– Вы хотите сказать, – произнес Сифориан, холодея, – что, если этот автономный компьютер выйдет из строя, Хауберк лишится всех своих защитных полей?

– Именно так, сэр.

– И не играет роли, располагаем мы энергией для защиты или нет?

– Да, сэр.

– Супервизор, лазеры пробились! – закричал другой тех ник. – Они бьют прямо по поверхности!

Хауптман обернулся к Якобсону и взглянул на него через пространство центра управления.

– А защитные поля?

Якобсон неотрывно смотрел на красную каплю индикатора мощности, горевшую рубиновым светом.

– Их больше нет, сэр.

Сифориан свалился назад в кресло, не в силах поверить в случившееся.