Текст книги "Восстание 2456 года"

ГЛАВА 16

Капитан Бак Роджерс откинулся в пилотском кресле и направил корабль в космос. Контрольно-измерительные приборы показывали скорость, но при нулевой гравитации она никак не ощущалась. Он знал, что движется быстрее, чем когда-либо раньше, но испытывал любопытную отстраненность. Только стремительное удаление «Спасителя-3», наблюдаемое через иллюминатор заднего обзора, напоминало ему, что корабль движется.

Это был пятый испытательный полет, который Бак совершал на «Крайте». Он уже начал осваивать маневрирование на большой скорости. Корабль оказался сверхчувствительным, чувствительнее всех, на каких когда-либо он летал. Приборы показывали, что любая команда пилота выполняется с абсолютной точностью. И при этом «Крайт» был поразительно неприхотлив. Бак привык к сверкнувшим кораблям, наземное обслуживание которых отнимало больше времени, чем собственные полеты. А эта модель вовсе не нуждалась в столь деликатном обхождении. Настоящая рабочая лошадка.

Бак медленно повернул ручку управления влево, и корабль послушно сделал поворот. Когда он вернул его назад, на нужный курс, двигатели малой тяги тут же отозвались на прикосновение. Бак не мог сдержать улыбки. Это именно то, что надо. То, что он любил. Он совершил прыжок через пять столетий, чтобы попасть в рай для пилотов!

Бак вспомнил восторг на лицах пилотов НЗО, отобранных летать вместе с ним. Их кодовые исторические имена вызывали в нем странное чувство, но их энтузиазм был энтузиазмом истинных пилотов. Это была разношерстная группа, начиная от восемнадцатилетнего Краббе и заканчивая Вашингтоном, ветераном с двадцатилетним стажем службы. Они пришли в НЗО из разных слове общества, жили разными жизнями, сражаясь за Землю, но когда увидели истребители – «Крайты», выстроенные в сияющий ряд, все испытали одно и то же чувство. Для каждого из них это была любовь с первого взгляда.

Вашингтон ласково коснулся рукой носа ближайшего к нему истребителя.

– Помнится, мальчишкой я мечтал полетать на корабле, подобном этому. Даже пытался поступить в авиагвардию РАМ. Я никогда не думал, что у меня появится подобный шанс.

– Я тоже, – сказал да Винчи. – За возможность полетать на такой птице я готов был отправиться хоть к черту в пасть!

– Ты оказался очень проницателен, Лео, – раздался сзади голос Вильмы Диринг. Все пилоты обернулись.

– Мне следовало бы знать, что за всем этим стоите вы, полковник Диринг.

– Извини, Лео, на этот раз – нет. Я бы не хотела, чтобы мне это ставили в заслугу.

– Тогда кто же? – спросил Вашингтон. – Хотел бы я пожать ему руку.

Бак, одетый в рабочий комбинезон механика, стоял между двумя аппаратами, вытирая смазку с пальцев. Комбинезон был испачкан машинным маслом и забрызган голубой краской после недавней перекраски кораблей. Вильма указала на него – и Бак улыбнулся, забавляясь восхищением пилотов.

– Подождите минутку, – произнес он. – Сейчас вытру пальцы.

Вашингтон протолкался сквозь толпу и протянул ему руку.

– Пилот, который не выносит машинной смазки на своих руках, – не настоящий пилот, – произнес он, крепко пожимая липкие пальцы Бака. – Очень рад.

– Капитаны, – сказала Вильма, – познакомьтесь с Баком Роджерсом.

При звуке этого имени у пилотов вырвался возглас недоверия.

– Вы хотите сказать, что это тот самый парень, которого заморозили пятьсот лет тому назад? – спросил Райт, на худощавом лице которого ясно читалось изумление.

– Он самый, – ответила Вильма.

– Он чертовски хорошо выглядит для такого старика, – пробормотала Иерхарт. Ее светлая грива каскадом рассыпалась по плечам, как только она сдвинула свой летный шлем. – Извините, что я опоздала. Хорошо, что хоть к вечеринке успела.

– Она только-только начинается, – сказала Вильма.

– Значит, все эти охи-ахи по поводу воскресшего летчика из двадцатого века были не зря? Он действительно существует в реальности?

– Настолько, насколько может существовать в реальности человек, который стоит вон там, – сказала Вильма, кладя руку на плечо Райту. – Я знаю, в такое трудно поверить, но это правда.

– Вот уж не думал, что технология анабиоза была разработана еще в двадцатом веке, – сказал да Винчи, почесывая ухо.

– Ну, – протянул Бак, – это скорее был несчастный случай.

Вашингтон рассмеялся.

– Мне все равно, что там было, – сказал он. – Главное, что вы – тот человек, чья заслуга – вот эти прекрасные корабли.

– Не заслуга, а вина, – с усмешкой произнес Бак.

Рикенбакер оторвался от осмотра одного из истребителей и повернулся к Баку.

– Как, черт подери, вам удалось это провернуть?

Бак развел руками.

– Я только подбросил идею. Понадобился спец по компьютерам, чтобы доставить эти корабли сюда.

– И вы его нашли?

– Могу вам сказать, что у меня есть личный друг в компьютерном бизнесе.

Вашингтон фыркнул.

– Готов поспорить, они дали ему компьютерного «джинни» РАМовской технологии.

Бак улыбнулся: этот мужчина пришелся ему по душе.

– Все устали от моих вопросов, – сказал он, – поэтому и приставили ко мне Дока Хьюэра.

– А вы использовали его для того, чтобы стянуть шесть самых прекрасных истребителей, какие я только видел в жизни, – произнес Рикенбакер. – Не могу этому поверить.

Бак жестом указал на корабли, сохраняя на лице выражение невинного младенца. Вашингтон открыто расхохотался.

– Думаю, мне понравятся воздушные силы этого человека, – сказал он.

Формирование боевого авиакрыла доставило Баку несколько бессонных ночей. Он был отличным командиром для своего времени и сознавал, что имеет какое-то обаяние, которое привлекает к нему людей, но сейчас не был уверен в нем. Он знал по опыту, что человек с репутацией и со славой имеет не один минус, действующий против него. Слава раздражает, а Бак сейчас был самым знаменитым человеком в мире. Он был легендой, его подвиги с течением времени раздувались все больше. Но, после того как Вашингтон рассмеялся, он понял, что волноваться нечего. Пилот оставался пилотом. Они могли толкать друг друга, но под любой внешней оболочкой они оставались братьями. Бак с любовью похлопал корабль.

– Эти леди нуждаются в некоторых упражнениях. Надо бы поговорить об этом.

– Еще бы! – Глаза Вашингтона блестели от радости.

После этого вступления летное подразделение распределилось. Бак оказался прав в своей оценке Вашингтона. Он был не только самым старшим из пилотов, но и ключом ко всей группе. Он летал давно, и все пилоты знали его, если не лично, то хотя бы понаслышке. То, что он сразу признал Бака, было добрым знаком, поскольку Бак замечал некоторую неопределенность в отношениях Вильмы с остальными пилотами.

Бак видел, как они относились к ней. По заботливому обращению было видно, каким уважением она пользуется у них. Неравнодушное отношение к ее мнению говорило о том, что они признают ее превосходство. Ее лидерства не оспаривал никто.

Начались изнурительные тренировочные полеты со «Спасителя-3». Существовал риск обнаружения, но другого места у них не было. Турабиан и Лафайет разработали для них график полетов, указав точно время ежедневных вылетов, регистрируемых РАМ, и увязав время запуска истребителей и их траектории с моментами затишья в космическом движении. Поскольку «Спаситель» был окружен мертвой зоной, пилотам удавалось покидать станцию без особых проблем, но приходилось тратить чертовски много времени на поиски места для маневров. Однако они упорно продолжали оттачивать мастерство, и уже через несколько дней могли действовать, как одно целое.

В конце третьего дня Бак вошел в помещение, отведенное Турабианом для инструктажа, и швырнул на стол летные перчатки. Он повернулся к пилотам, по одному входившим в дверь. Его крупная фигура излучала энергию.

– Представляю, чего бы мы добились, будь у нас больше времени, – сказал он, обращаясь к ним. – Никогда мне не приходилось видеть такого созвездия талантов!

– Спасибо за добрые слова, – ответил Рикенбакер, опускаясь на стул, – но у меня есть одна проблема.

Бак вопросительно поднял бровь.

– Мне очень нравиться летать на этой птице, но мне думается, она меня побивает. Я привык к ведру с болтами, которое движется как толстая, неповоротливая леди, а эта штучка живая как ртуть.

Бак оглядел группу. Радостное настроение, охватившее их при первом знакомстве с «Крайтом», потускнело. Они начали впадать в уныние.

– Как я уже сказал, хотелось бы иметь побольше времени. Я, может быть, новый человек для этого столетия, но вечность назад я был счастлив. Я летал на самых быстрых, самой совершенной конструкции кораблях моего времени, и к этому я привык. К этому надо привыкать, но нет ничего, с чем вы не могли бы справиться.

Среди пилотов послышался ропот.

– Поверьте мне, я знаю. Я имею опыт работы инструктором, и я уже видел такое раньше. Эта машина похожа на скользкую ракушку, готовую выскользнуть из-под вашего контроля в любую минуту. Не позволяйте ей поддеть вас.

– Гм! – произнес Райт, которого иногда смущали слоговые обороты Бака.

– Не позволяйте машине управлять вами. Вы, – Бак указал пальцем на пилотов, – вы пилоты, а не корабельный компьютер. Вы говорите ему, что делать.

Вашингтон вытер пот со лба и уставился на кончики своих пальцев.

– Роджерс прав, – медленно проговорил он. – Мы все говорили, что отдали бы многое за шанс летать на этих машинах. Мы все сами сделали наш выбор, вступив в НЗО. Все мы здесь, чтобы бороться с РАМ. Сейчас, наконец-то, мы получили что-то такое, чем можем это делать. Мы отступаем. И будем отступать, пока не научимся добиваться своего.

– Есть еще кое-что, – Рикенбакер колебался, говорить или нет.

– Что тебя беспокоит, Эдди? – спросил Бак.

– В нашем распоряжении много времени?

– Немного, если мы хотим застать РАМ врасплох, – ответил Бак.

– Почему-то у меня такое чувство, будто ты задумал что-то особенное, – тихо произнес Вашингтон.

Бак усмехнулся, но не смог смягчить подозрительной настороженности в глазах Вашингтона.

– Возможно, и так.

– Не хочешь поделиться с нами своими планами?

– Хочу.

Вашингтон откинулся назад, скрестив руки на груди и положив ногу на ногу.

– Ну?

– Хауберк.

В комнате наступила полная тишина. Глаза Вашингтона расширились, но он не произнес ни слова.

– Разве вы не собираетесь сказать мне, что я сумасшедший? – спросил Бак.

Вашингтон покачал головой.

– Это невозможно сделать?

– Нет.

– И никто из вас не собирается перечислять оборонительные сооружения Хауберка? – удивился Бак.

– Уверен, что ты уже ознакомился с ними, – ответил за всех Вашингтон.

Бак внимательно вглядывался в молчаливое собрание.

– Мне бы хотелось получить хотя бы какой-нибудь отклик.

– О, я могу ответить, – откликнулся Вашингтон. Он взглянул через плечо на лица своих товарищей, и глаза его потеплели. – Мы будем тренироваться, чтобы овладеть этой птицей, даже если она убьет нас. Потом мы ударим по Хауберку.

– Это ключ Марса к контролю над Землей. Уничтожить его… – Мягкий альт голоса Иерхарт понизился до шепота и смолк.

– Уничтожить его – и дверь к свободе откроется, – произнес Вашингтон.

Бак улыбнулся благоговейной тишине, последовавшей за словами Вашингтона.

Они вылетали на «Крайтах», проверяя их в космическом пространстве и атмосфере, организуя военные учения, которые заставили Вильму воскликнуть:

– Я и не знала, что в нас столько самоотверженности! До этого боевые силы НЗО наполовину были наемными. Вы никогда не знали, будет ли в следующую минуту рядом ваш напарник, или он отправиться искать более выгодную сделку.

– Ты не знаешь и того, что я сейчас скажу, – произнес Бак. – Дайте мужчине то, за что стоит сражаться, и он будет сражаться.

…Таким было начало. Шли дни, и воспоминания о нем заставляли Бака улыбаться. Он вел свой корабль назад, по направлению к «Спасителю», проверяя по бортовому компьютеру, сможет ли он прибыть в точно рассчитанное Лафайетом время, чтобы остаться незамеченным. Когда он был уже около «Спасителя», то снизил скорость, так что какой-нибудь РАМовский сканер, следящий за пространством, вполне мог принять его за торговое судно. Когда на обзорном экране появился «Спаситель», с левого борта неожиданно возникли два других корабля. Они также снизили скорость и пристроились позади Бака. На его карте обозначились границы «Спасителя», и Бак отвернул в сторону, подражая снова торговому кораблю, стремящемуся избежать встречи с местной мусорной свалкой. Любая настоящая попытка идентификации обязательно показала бы класс корабля, но НЗО полагалась на то, что сочтут нелогичным прятать что-то – а тем более украденные корабли! – так близко от места, куда они должны прибыть. Когда они проходили позади «Спасителя», выпав на какой-то момент из поля зрения как Земли, так и ее спутника, Луны, Бак запустил двигатели реактивной системы управления и корабль, кувыркнувшись на хвосте, подобно молящемуся дервишу, направился в док «Спасителя», ловко маневрируя среди парящего в пространстве хлама. Следом шли, повиснув у него на хвосте, еще два корабля. Они влетели в док на такой скорости, о которой несколько дней раньше Бак мог только мечтать. Осознав это, он ощутил удовлетворение.

Он выключил маршевые двигатели и на малой тяге причалил к месту стоянки. Сдвинув фонарь кабины назад, увидел мерцающие огни, указывающие на то, что воздушный шлюз еще заперт; потом, когда огни погасли, снял свой полетный шлем и оглянулся на одного из летчиков севшего рядом корабля. Ривер поднял вверх большой палец. Бак ответил ему тем же.

– Молодчина Ривер, – произнес он вслух сам себе. – Просто отлично! В конце концов мы научимся управлять этими штуками.

Прозрачный фонарь второго из причаливших вместе с ним кораблей скользнул назад, и пилот снял шлем. Рыжие волосы Вильмы, влажные от пота, облепили мягкими кольцами щеки и лоб, поблескивая в искусственном освещении.

– Ты что-то сказал? – Она все еще находилась в возбужденном состоянии после полета; от нее исходила какая-то жизненная энергия, заряжая окружающую атмосферу.

– Думаю, мы потянем это дело, – произнес Бак.

Вильма посмотрела на него с выражением комического ужаса.

– И ты говоришь мне это сейчас! Мистер Доверие! А я все это время думала, что ты знаешь, чем занимаешься.

Бак улыбнулся.

ГЛАВА 17

Хьюэр высветил недавнюю фотографию Аделы на соседнем экране. Она была одета для официального обеда на Марсе. Темные волосы были уложены в высокую прическу и украшены сияющей россыпью прозрачных кристаллов, развернутых так, что создавали вокруг головы подобие сияющего ореола. Серебряное платье облегало стройную фигуру подобно второй коже. Оно доходило до колен, полы сходились впереди, оставляя вызывающий разрез во всю длину между двумя кусками ткани. Длинные ноги были обтянуты серебряными чулками, которые вспыхивали искрами. Бак видел раньше другие ее фотографии, но ни одной подобной этой. Он протяжно присвистнул.

– Прежде чем ты слишком заинтересуешься ею, капитан, – сухо сказала Вильма, – я должна тебе напомнить, что Адела – одна из самых опасных женщин в Солнечной системе.

– Я это вижу, – ответил он, не отрывая глаз от экрана.

– Не только в одном этом плане, – сказала Вильма. – Во многих отношениях. Она связана с кланом, правящим марсианской корпорации. Если не достаточно бывает ее красоты, в ход идет ее положение.

– И она продает информацию о наших кораблях?

– Да, – в голосе Турабиана слышалось отчетливая нотка отвращения, когда он разглядывал эту знойную марсианскую красотку. – Она брокер, занимающийся информацией.

– Это опасный бизнес, – произнес Бак.

– Как я уже сказала, – вставила Вильма, – Адела – опасная женщина.

Она сказала это, исходя из собственного опыта. Адела пыталась использовать Вильму для того, чтобы заполучить тело Бака. Соглашение сработало в пользу Вильмы, и она знала, что Адела испытывает к ней неприязнь. Для Вильмы было нелегко это осознавать, поскольку вместе с информацией Адела продавала и жизни, продавала безо всякого сожаления.

– Она также высококвалифицированный специалист по генетике, ее конек – перевоссоздание, – сказал Турабиан.

– В этом есть что-то альтруистическое.

– К несчастью, нет. Что-то неизвестно, чтобы она использовала свои таланты в благотворительных целях. Наоборот, она забавляется тем, что формирует мужчин согласно образам, рожденным ее воображением, – сообщил Хьюэр.

– Что? – Бак не мог сразу этого постичь.

– Она переделывает рабов, исходя из собственных идеалов мужской красоты, – объяснила Вильма.

– Пренеприятная леди.

– Да, – согласилась Вильма. – Совсем не приятная.

– Как же мы будем вести с ней дела? – спросил Бак.

– Надеюсь, посредством компьютера, – сказал Турабиан. – Чем меньше контактов с Аделой Вальмар, тем лучше.

– Док, вы могли бы об этом позаботиться?

– Я могу провести первый контакт. А что мисс Вальмар потребует потом, я сказать не могу. Она славится неожиданными торговыми сделками.

Турабиана передернуло.

– Кажется, вы имели возможность поближе познакомиться с методами Аделы? – спросила его Вильма.

– Когда-то у меня был друг, – ответил он. – После того как он побывал в руках Аделы, его было не узнать. Он был в НЗО, и он продал себя Аделе в обмен на жизни членов его семьи, продал, чтобы выкупить их у этих грязных РАМовских чиновников. В конце концов он сошел с ума.

– Пренеприятная леди, – повторил Бак.

– Но продуктивный информационный банк, – сказал Хьюэр.

Бак бросил долгий взгляд на изображение Аделы.

– Я рад, что ты один поведешь с ней дело. Узнай, что она хочет, Док. Мы будем… – Он взглянул на Вильму, чтобы она подсказала ему подходящее место.

– В моей гостиной, может быть? Она не выглядит официально, и там нет ничего, что могло бы указать на «Спаситель», на тот случай, если нам придется вступить с ней в контакт.

– Приступайте, Док, – сказал Бак.

Облик Хьюэра мигнул и исчез, а следом погасли все задействованные им экраны.

Чикагорг бурлил подземной жизнью. После разгрома РАМовской гвардией базы НЗО существование населения превратилось в жизнь в преддверии ада. Люди привыкли к тому, что террины патрулируют их улицы, привыкли к диксиналу, наркотику, с помощью которого РАМ парализовала их волю, но не привыкли к массовой резне. Это была настоящая встряска для их чувств. Мужчины, которые игнорировали собственное рабство, начали оглядываться вокруг. Женщины, покорно гнущиеся прежде, начали снова бороться. Но у них не было лидера. РАМ следил за этим. Новая Земная Организация восстанавливала силы, но не хватало людей, способных организовать громко роптавшее население.

Кельт Смирнов, командир гвардии терринов, с удовольствием наблюдал за складывающейся ситуацией. Он был доволен ударом, нанесенным по базе НЗО, но еще более доволен тем, что НЗО не могла воспользоваться такой прекрасной возможностью. Подобный период подъема активности населения бывал очень редко, и умный человек мог организовать какое-нибудь восстание, используя обстановку, но НЗО проглядела эту возможность.

Смирнов подумал о Корнелиусе Кейне, с его плакатной внешностью и нюхом на драматические ситуации, и усмехнулся. Выражение его лица при этом стало хищным. Теперь Кейн находился в лагере РАМ, в поисках чего-то лучшего или худшего, или из-за звона монет, текущих на его банковский счет. Это было не важно. Главное, он был там, а не среди какой-то заплутавшей черни, раздувающей революцию ради ниспровержения установленного порядка.

– Простите, сэр, но произошел еще один инцидент, – Зелинский напряженно – весь внимание – вытянулся перед супервизором. – Вы просили держать вас в курсе событий.

– Вот именно, К-47. Докладывайте.

– Какая-то группа местного, населения остановила ховеркрафт РАМ и угрожает трем представителям власти.

– Ну-ну-ну. Мы не можем этого терпеть. Вы отправили на место происшествия отряд?

– Разумеется, сэр.

Он поднял свою куртку, посмеиваясь, надел ее. Несмотря на прохладный день, он ожидал, что хорошо повеселится.

– Вы же не собираетесь выходить на улицы, сэр? – в ужасе спросил Зелинский.

– Где же я могу получить отчет о происходящем бунте из первых рук?

– Но, сэр, это же небезопасно! – Зелинский едва удержался, чтобы не преградить дорогу супервизору.

Сатанинская улыбка Смирнова стала еще шире.

– Это как раз по мне, – произнес он, щелкая пальцами.

Два огромных террина, прикрывающих дверной проем в офис, ожили. Они были андроидами, неуязвимыми для атак гуманоидов. Отсутствие выразительных черт на их плоских металлических лицах устрашало.

– Мои телохранители вас не успокаивают, К-47?

Зелинский отдал честь:

– Разрешите сопровождать вас, сэр?

– Идемте, К-47, – произнес небрежно Смирнов, – посмотрите, как эксперт устраняет неприятности.

Он взвел курок лазерного пистолета и вставил новый энергетический клип.

– Я вернулся! – из терминала послышался голос Хьюэра.

– А, Док! – ответил Бак с полным ртом. Он отложил сэндвич и вытер крошки со рта. – Ты выяснил, чего она хочет?

– Боюсь, что так, – голос Хьюэра звучал без энтузиазма.

– Ну? – спросила Вильма, беря плод и с хрустом вонзая зубы в его мякоть.

– Мне удалось убедить Аделу, что я агент, посланный с Луны, – ответил Хьюэр.

– Надеюсь, ты замаскировал свое появление, – сказала Вильма между откусываниями.

– Пожалуйста, полковник, не оскорбляйте мой интеллект. Позади проекции какого-то лунного костюма я был невидим.

– Сколько, Док? – спросил Бак, приступая к сути свидания: цене за информацию Аделы.

Когда Хьюэр назвал цифру, челюсть у Вильмы отвисла.

– Это же огромная сумма! – произнесла она.

– Как ты думаешь, почему такая высокая цена? Она дала какие-нибудь сведения о содержании груза? – спросил Бак.

– Нет. Но я не мог определить по нашему разговору, действительно ли она знает о кораблях или же нет, – лицо Хьюэра, казалось, стало бледнее с того момента, как они видели его в последний раз.

– В любом случае мы не можем позволить себе упустить этот шанс. Нам нужна некоторая отсрочка, – задумчиво произнесла Вильма, продолжая жевать.

– По крайней мере до тех пор, пока мы не раскрыли своего убежища, – согласился Бак.

– Сейчас я предлагаю рассмотреть вопрос о том, где взять деньги. НЗО не может позволить себе субсидировать такое, – сказала Вильма.

– Нечего и рассчитывать на это, – Бак поискал глазами Барни, который располагался в углу подобно монументу. Ему не подходил ни один из стульев, поэтому он отказался от них и сидел на полу, прислонившись к стене. – Барни, это не по твоей части? Что ты делаешь, когда нуждаешься в наличности?

– Беру ее, – ответил пират своим низким, густым голосом.

– Почему мы не можем совершить эту сделку пиратским способом с помощью компьютера? – спросила Вильма. – Чуть-чуть пиратства, только чтобы перевести деньги со счетов какого-нибудь особенно неприятного отдела РАМ.

– Слишком рискованно, – сказал Хьюэр. – РАМ может не обратить внимание на многое, но только не в денежных вопросах. Какой-нибудь рьяный бухгалтер выследит единственный затерявшийся дол, не говоря уж о сотнях тысяч.

– Что вы на это скажете? – спросила Вильма пирата.

– Это вы должны знать все ходы и выходы, – ответил Барни, напоминая Вильме, кто командир.

Вильма покачала головой.

– Я думаю, нам потребуется что-то такое, что не привлекло бы сразу же внимания. Большинство из мишеней, которые мы обычно выбираем для нанесения удара, становятся немедленно известными.

– Если вы хотите избежать обнаружения, украдите у вора, – сказал Бак.

Глаза Вильмы сделались большими.

– Какая отличная идея! – воскликнула она. – Кого мы знаем из тех, кто способен субсидировать нас?

Губы Барни растянулись в гримасе, которую он считал улыбкой.

– Как на счет этого регента, Черненко? – спросил он.

– Украсть у самого регента РАМ? – Эта мысль зажгла в глазах Вильмы веселые янтарные огоньки.

– Звучит очень заманчиво, – сказал Бак, – но разве его счета не контролируются компьютером, как счета всякого другого?

– Большинство вложений – да, – ответил Барни, – но есть у него особый фонд на непредвиденный случай, средства, имеющиеся хождение в любом обществе.

– Драгоценности! – догадалась Вильма.

Барни кивнул.

– Раз ты предлагаешь, мне кажется, что ты знаешь и место, где он их хранит, – сказал Бак пирату.

Барни снова кивнул.

– И сколько времени у тебя уйдет на то, чтобы их заполучить? – спросил Бак.

– День, – ответил Барни.

– Как это согласуется с условиями Аделы?

– Она дала нам шесть часов, как она сказала, «учитывая ее потребности».

– Барни, тебе следует поторопиться с этой твоей операцией.

– Конии это не понравится, – сказал Барни. – Но это может быть сделано. Вы готовы отдать на слом этот военный памятник, на котором вы здесь летали?

– Если в этом есть необходимость. Док, мне нужно знать ваше мнение. Вы действительно думаете, что Адела имеет достаточно информации, чтобы представлять для нас угрозу?

– Да, – без колебаний ответил Хьюэр. – Достаточно ей доложить о приблизительных размерах груза, чтобы РАМ смогла увязать время его транспортировки с похищением истребителей Хауберка. Любой компьютер способен это сделать. Бак вздохнул.

– В таком случае я считаю, мы должны принять меры и вступить в эту сделку.

Барни оттолкнулся от стены.

– Я бы лучше отдал добычу своим людям. Нечего и говорить, как они все это воспримут – вторая операция за столько дней и никакого дележа пая. А этот улов – чистые денежки.

Он направился к двери. Пол жилого отсека спасителя скрипел под его тяжестью. Когда дверь за ним закрылась, заговорил молчавший до сих пор Турабиан.

– И вы ему доверяете? – скептически спросил он.

– Да, – ответил Бак.

– Но ведь у него такая дурная репутация! Вы только что отправили пирата украсть из тайника драгоценности, и вы думаете, что он их вам принесет? Не могу поверить, что весь двадцатый век был так наивен.

– Бак, может быть, и наивен, командир, но в данном случае он не ошибается – Барни принесет ему драгоценности.

– Простите, полковник, но ваше с ним совпадение во взглядах не освобождает меня от сомнений, – ответил Вильме Турабиан.

– Бак побил его, командир. Знаете вы, что это означает, если следовать законам чести Барни?

– Нет.

– Это означает, – ответил Бак, – что я капитан. На пиратском судне всего несколько правил, командир, но главное среди них – верность и абсолютное подчинение капитану. Любое отступление от этого карается смертью. Барни принесет драгоценности Черненко.

– А потом мы сможем купить информацию, которой она, возможно, и не имеет, у Аделы Вальмар за деньги, по которым никто не будет проводить расследования, чтобы выяснить, откуда они взяты. Я думаю, вы извините меня, если я отправлюсь посмотреть, как далеко продвинулся Лафайет в своих планах с нашей новой армадой.

– Да, – сказал Бак. – Дела наши все усложняются.

– Действительно, – согласилась Вильма.

– Но не это беспокоит меня. Мне было бы интересно узнать, твое мнение – сможем ли мы это сделать? – сказал Бак.

– Взять Хауберк?

– Да.

Вильма едва не обняла Бака, но тут же вспомнила об их официальных отношениях.

– Я действительно не знаю, – ответила она. – Все, что я могу сказать, я уже тебе сказала в первый раз: я думаю, это шанс. Слабая надежда, но все-таки она есть. Корабли, которые присвоил Хьюэр, первый шаг, которого я никак не ожидала. – Она склонила голову, изучая резко очерченный профиль Бака. – Я скажу тебе только одно: жизнь никогда не бывает скучной, когда ты рядом.

– Такой она и мне нравится, – ответил Бак.