Текст книги "Три дня на побережье"

Зак слушал молча, не перебивал.

– Человек из моей команды заметил, что на вышке отсутствует одна спасательная шлюпка. Я осведомился об этом у первого помощника, тот пояснил, что это и есть часть проблемы. Якобы она получила повреждение, пришлось разобрать, чтобы никто не вздумал воспользоваться ею в критической ситуации.

– Что вы об этом думаете?

– Думаю, капитана на вышке нет. Намерен явиться на платформу и лично все там проверить. Не люблю, когда увиливают от прямого ответа. Тем более после того, как на прошлой неделе у них умер специалист по коммуникациям. Ваш босс Билл Ветцель сообщил, что на вышке зафиксированы разговоры, несущие угрозу национальной безопасности.

– Я тоже об этом слышал, – подтвердил Зак. – Опираясь на несколько источников, включая один, не заслуживающий доверия, я думаю, сегодня ночью с платформы на берег будут перевозить контрабанду. Вы сможете выделить людей, чтобы поймать злоумышленников на месте преступления?

– С радостью, агент Уинтер.

Глава 12

Мэдди пыталась закричать, но не сумела издать ни звука и, судорожно сжимая руками горло, хватала ртом воздух. Мужчина приближался.

– Кто вы?.. – с трудом проскрипела она. Парализованные страхом голосовые связки отказывались функционировать.

– Заткнись! – Мужчина ударил ее по лицу.

Мэдди упала на бок, подмяв под себя колено и ладонь, вскочила, задыхаясь от боли и ярости. Щека нещадно саднила, зато от шока она снова обрела дар речи.

– Кто вы такой и что делаете в этом доме? – Присмотревшись к незнакомцу внимательнее, она воскликнула: – Погодите минутку, я же вас знаю! Вы капитан Пурье с «Созвездия Чайка»! Что вам здесь понадобилось? Убирайтесь! Это частная собственность, и вам нужно…

Он снова замахнулся на нее, но Мэдди успела увернуться, его рука лишь немного задела ей подбородок.

– Немедленно прекратите! – рявкнула она.

– Тогда перестань болтать, – произнес он с угрозой в голосе и шагнул к ней. – Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала.

– Что здесь происходит? Как вы…

Сделав еще шаг назад, Мэдди бросила взгляд на окно. Оно было открыто. Капитан воспользовался отверстием, которое прорезали непрошеные ночные гости.

– Это вы их подослали, не так ли?

– Я же велел тебе…

Мэдди слишком поздно поняла, что капитан намерен схватить ее, поэтому, когда он бросился на нее, не успела среагировать. Пурье сжал ее руку выше локтя и не отпускал до тех пор, пока она не повисла безвольно, пульсируя от боли.

– Если не будешь держать рот на замке, придется заткнуть его кляпом. – Он выкрутил ей руку, заставив вскрикнуть от боли, вынул из кармана пластиковый шнур и обмотал вокруг ее правого запястья. – А теперь повернись. Медленно. Без фокусов, или я действительно сделаю тебе очень больно. Уяснила?

Покорно кивнув, Мэдди повиновалась. Будь у нее пистолет, ножницы или хотя бы пилочка для ногтей, она сумела бы защититься и, возможно, даже вырваться, но ничего не было. Пришлось стоять смирно и ждать, пока капитан свяжет ей руки за спиной.

– Слишком туго, – запротестовала она.

– Я же велел тебе заткнуться! – проворчал он и с силой встряхнул ее, а потом поволок по коридору на кухню. – Где твои ключи от машины?

– Ключи от машины? – эхом повторила Мэдди.

Пурье развернулся и ударил ее кулаком в живот так резко и внезапно, что она от боли согнулась пополам и упала на пол. Он поднял ее, потянув за руки с такой силой, что едва не выдернул их из плеч, грубо встряхнул. У Мэдди на глаза навернулись слезы.

– Прекратите, – прошептала она. – Прекратите.

– Послушай меня. Я знаю, что ты не такая дурочка, какой прикидываешься. Если будешь вести себя как ребенок, то и я буду обращаться с тобой соответственно. Ясно тебе?

Мэдди яростно заморгала, не понимая, чего он от нее хочет. Следует ли ей ответить ему или кивнуть, не произнося ни слова?

– Ясно, я спрашиваю? Посмотри на меня! Мне наскучило бить тебя руками, а у меня на ремне есть отличная пряжка. Могу отхлестать так, что будешь не в состоянии пошевелиться, не то что ходить. Так я учил дисциплине своих детей, пока жена не ушла от меня, теперь научу и тебя. Уяснила?

Мэдди кивнула, голова тут же отозвалась болью.

– На самом деле мне не нравится это делать, но иногда приходится, понимаешь? Где ключи от машины?

Мэдди все еще дышала с трудом, легкие и горло судорожно сжимались от боли, она слабо махнула головой в сторону кухонного стола, не потрудившись объяснить, что это ключи Зака.

Пурье сгреб ключи и посмотрел на Мэдди:

– Идем. Ты едешь в багажнике.

Она вышла из дома на трясущихся ногах. Стояла и смотрела, как капитан нажимает на брелке кнопку дистанционного открытия дверей, багажника. Что ей известно о современных багажниках? В новых моделях есть функция открытия изнутри.

Схватив за руку, Пурье со смехом притянул ее к себе.

– Думаешь, я забуду о том, что багажник можно открыть изнутри? – С этими словами он несколько раз ударил по заветному рычажку рукояткой пистолета. Рычажок сломался и отскочил в сторону с металлическим лязгом.

Он рывком поставил ее возле открытого багажника.

– Забирайся внутрь.

Мэдди посмотрела на высокий бортик, доходящий до бедер, затем на своего мучителя.

– Перекинь ногу через бортик, идиотка, – разозлился он.

Она повиновалась не сразу, тогда он прижал к ее боку дуло пистолета:

– Ты заметила, что у меня за пистолет? Если нет, я подскажу: автоматический. Знаешь, что будет, если я спущу курок и удержу его?

Кивнув, Мэдди подняла левую ногу, одновременно пытаясь опереться связанными руками о крыло. Раздраженно зарычав, Пурье затолкал ее в багажник и захлопнул крышку.

Она закрыла глаза. Левая рука болела от удара о край металлического ящика для инструментов. Пурье вывернул ей ногу в колене, когда запихивал, и та тоже пульсировала от боли. Но Мэдди волновало не это. Она боялась, что капитан решил ее убить. Умирать совсем не хотелось. Хотелось жить. Она сожалела, что слишком легко сдалась, когда Зак велел уезжать. Вот бы вернуться в тот момент, чтобы все исправить! Будь у нее второй шанс, она сражалась бы за свое право остаться. Сказала бы Броку, что ей требуется отпуск, ни на шаг не отходила бы от Зака, заставив его наконец признать, что между ними существует некая связь. Если бы только у нее был второй шанс!

Тогда бы они с Заком работали вместе и одолели Пурье. Она улыбнулась, представляя, какую отличную команду они бы образовали, хотя два дня назад вообще не была с ним знакома. Теперь же знала: им гораздо лучше вместе, чем поодиночке. Когда они вдвоем, их не остановить.

Теперь же в конце этой поездки ее, вероятно, ожидает смерть.

Переговорив с Ризонером, Зак набрал номер мобильного Мэдди, но она не ответила. Приехав домой, он обнаружил, что его машины нет на месте. Припарковавшись, он осмотрел пустое место, где та прежде стояла, перевел взгляд на наручные часы. Если перед отъездом Мэдди приняла душ и помыла голову, то выехать должна была всего пять – десять минут назад. Он вспомнил слова о том, что душ она принимает очень быстро. Улыбнувшись, снова набрал ее номер.

– Ну же, Мэдди, ответь мне. – Возможно, она из числа людей, взявших за правило не разговаривать по телефону за рулем? Он оставил голосовое сообщение: – Мэдди, позвони мне сразу же, как услышишь это. Если ты недалеко отъехала, возможно, захочешь вернуться. Похоже, все разрешится сегодня ночью, и я хочу, чтобы ты была рядом со мной. Если, конечно, ты тоже этого хочешь. Перезвони мне.

Нажав кнопку отбоя, он сунул телефон в карман, раздумывая, не пойти ли в дом подождать ее звонка. Но времени было мало, а ему хотелось разыскать Бодро и как следует расспросить, потом снова связаться с Ризонером, чтобы до наступления темноты составить план действий. Он отправился к причалу.

Оглядевшись по сторонам, громко позвал старика, но тот не появился. Зак внимательно осмотрел землю. В нескольких местах, где высокая трава уступала место топким участкам у кромки воды, отчетливо виднелись свежие отпечатки тонкого колеса, вероятно металлического. Зак зашагал в противоположную от причала сторону, внимательно глядя себе под ноги, и обнаружил еще несколько схожих следов. Сделав пару быстрых снимков камерой мобильного, скрупулезно пометил на них дату и время, зная, что суд неохотно принимает в качестве улик цифровые фотографии.

Подняв голову от телефона, заметил рядом со следом от колеса нечеткий отпечаток ноги и, прежде чем продолжить путь, сделал еще несколько снимков. Через пару сотен ярдов подлесок сменился землей со скудным травяным покровом, ведущим прямиком к старому складу морепродуктов.

Зак кивнул. Именно так он и думал. Мэдди рассказывала ему, со слов Бодро, что двое контрабандистов толкали тележку через подлесок к складу. Старик был убежден, что они направлялись именно туда.

Он обошел здание кругом, проверяя двери и внимательно осматривая почву под ногами. Узкий металлический след колес тянулся прямиком к грузовому входу. Встав на четвереньки, Зак осмотрел подъемный механизм двери. На земле недоставало нескольких кусков дерна. Он потрогал эти места. Казалось, траву вырвали совсем недавно, дня два назад, не больше.

Радуясь тому, что удалось собрать достаточно информации, Зак позвонил Ризонеру, чтобы доложить обстановку. Тот немедленно разработал простой эффективный план, схожий с тем, что придумал сам Зак, и пообещал выделить трех офицеров Береговой охраны для поимки контрабандистов.

Также Ризонер сообщил, что в заброшенной автомастерской, расположенной по соседству со складом, будет дежурить бригада парамедиков на случай, если кому-нибудь потребуется помощь. При необходимости можно вызвать вертолет Береговой охраны.

Условившись с Ризонером встретиться у причала после наступления темноты, Зак зашагал прочь от склада и снова набрал Мэдди, но после четырех гудков связь прервалась. Он подошел к самому краю причала, дальше от крон деревьев, и предпринял вторую попытку.

Ответа не последовало, зато включилась голосовая почта.

– Мэдди, перезвони мне. – Зак, стоя неподвижно, боялся снова потерять соединение. – Просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке. Свяжись со мной до наступления темноты, ладно? Мы надеемся сегодня ночью схватить контрабандистов. Я получил подкрепление в лице Береговой охраны.

Он провел большим пальцем по нижней губе, понимая, как глубоко ранил Мэдди словами о том, что не нуждается в ее присутствии. Он в самом деле не хотел, чтобы она здесь находилась, руководствуясь исключительно беспокойством о ее безопасности, но отдавал себе отчет, что не обращался с ней так, как заслуживает тренированный агент МНБ. Он бы не перенес, случись с ней что-нибудь.

– Честно говоря, я был бы рад твоему присутствию. Из нас получилась отличная команда, – порывисто добавил он и нажал кнопку отбоя, но с места не двинулся, глядя на экран телефона и мысленно заклиная: «Позвони, Мэдди, позвони мне. Я волнуюсь, как бы глупо это ни звучало».

Будучи запертой в багажнике машины, Мэдди едва могла дышать. В действительности воздуха было достаточно. Она ощущала дуновение на лице и даже видела блекнущий солнечный свет через стекло задних фар. По крайней мере, Пурье не завязал ей глаза, не надел на голову мешок, не заткнул рот кляпом. И на том спасибо.

В глазах защипало, и она хлюпнула носом.

«Ну почему я никогда не могу удержаться от слез?» – с отвращением думала она.

Ситуация казалась почти забавной. Весьма вероятно, она скоро умрет, а мечтает лишь о бумажном платочке!

Она попыталась прогнать из головы круговорот панических мыслей, приказывая себе сосредоточиться. Через красное стекло задних фар в багажник проникал тусклый свет. Стеклянных фар. Она слышала истории о людях, запертых в багажниках, которые выбивали фары и кричали до тех пор, пока кто-нибудь не вызывал полицию и их не освобождали. Неважно, видела она это в новостях или в сериале, попытаться определенно стоит. Правда, она не могла даже пошевелить ногами, не говоря уж о том, чтобы переместить их в удобную для разбивания фары позицию. Легкая клаустрофобия быстро переросла во всепоглощающую панику.

Машина остановилась. Мэдди испытала облегчение и ужас одновременно, это помогло сосредоточиться. Психологи называют подобное состояние «сражайся или спасайся». Хныкающий ребенок исчез, сменившись рационально рассуждающим взрослым человеком.

Ее знания и подготовка вкупе с врожденным инстинктом самосохранения придали уверенности в себе, она стала придумывать стратегию борьбы с Пурье, необходимую для спасения собственной жизни.

Мэдди сосредоточилась на руках. В фильмах про копов она видела, как герои изгибают тело под невероятным углом, чтобы пропустить ноги через кольцо связанных рук и вывести руки перед собой, а потом избавляются от пут с помощью трения. Стоило ей напомнить себе, что она не может пошевелиться, как хлопнула дверца, отчего машина содрогнулась.

Мэдди тут же распрощалась с планами побега в стиле Гудини. Если уж она и правда хотела высвободиться, нужно было, пока машина не прекратила движение, перепилить путы об острую поверхность, упирающуюся в спину. Теперь уже слишком поздно.

Пурье открыл багажник. Мэдди зажмурилась, ослепленная потоком света. Она пыталась смотреть прищурившись, но жжение было слишком сильным. Где источник этого света? Глаза по-прежнему отказывались открываться, пришлось на долю секунды приподнимать и тут же снова опускать веки. Что-то впереди, огромное здание или стена, отражало солнечный свет.

Пурье схватил ее под мышки, выволок из багажника и поставил на ноги. Она покачнулась, вынужденная опереться о крыло машины, чтобы не упасть. Мышцы ног отказывались держать тело в вертикальном положении, грозя в любой момент подвести. «Что ж, одной болью больше», – подумала Мэдди.

– Пошли, – прорычал Пурье. – Не хочу, чтобы нас кто-нибудь увидел. И не вздумай кричать, не то выбью тебе все зубы. Поняла?

Мэдди кивнула, сосредоточенно соображая, где они находятся. Когда глаза привыкли к яркому свету, она поняла, что свечение исходит от большого, покрытого пятнами ржавчины металлического здания.

Пурье шагнул к двери и потянул за рычаг. Раздался скрежещущий звук металла о металл. Если бы могла, Мэдди охотно заткнула бы уши. Она продолжала разрабатывать запястья и пальцы, надеясь, что те не подведут, если вдруг представится шанс избавиться от пут.

– Проходи сюда, – приказал Пурье.

Она, не желая снова его злить, поспешно вошла в грузовой отсек. Он ее пока не застрелит, а вот избить ремнем с пряжкой вполне может. Эта мысль была Мэдди совершенно ненавистна.

В здании стояло такое зловоние, что она немедленно закашлялась. Пахло разлагающимися креветками, рыбой и йодом. Значит, они на складе морепродуктов. Бодро говорил, что именно сюда контрабандисты свозили оружие, и не ошибся.

У Мэдди стали слезиться глаза, она снова закашлялась. Отчаянно заморгала и, стараясь не обращать внимания на запах, принялась изучать обстановку.

Первой она заметила тележку, о которой говорил старик. На ней лежало два больших мешка, пригодные, по его словам, для перевозки мертвецов. Значит, там оружие.

Пурье толкнул ее в сторону противоположной стены и открыл дверь, за которой обнаружилась маленькая темная комната. Санузел.

Затолкав ее внутрь, Пурье закрыл дверь на замок. Мэдди со всех сторон окружил непроглядный мрак. Итак, она снова заперта в темном замкнутом пространстве, только здесь намного хуже, чем в багажнике. Так жарко и зловонно, что ее затошнило.

Превозмогая тошноту, боль и отчаяние, Мэдди постаралась сосредоточиться на одной-единственной цели: поиске света во мраке. Наконец она заметила тонкую, точно иголка, полоску света, пробивающуюся из-под двери. Этого оказалось достаточно, чтобы унять круговорот мыслей и сориентироваться в пространстве.

Она стояла, стараясь не упасть и ни к чему не прикасаться. От отчаяния вспомнила игру, которую придумала, когда, проходя тренировку в МНБ, подолгу скрывалась в бункере. Игра называлась «Угадай звук» и была призвана задействовать все органы чувств. Сейчас невозможно воспользоваться ни зрением, ни осязанием, поэтому стоит максимально сосредоточиться на слухе и обонянии.

Она услышала рокот заводящегося двигателя, постепенно набирающего обороты. Значит, Пурье или кто-то еще загнал машину на склад. Должно быть, это машина Зака, на которой они сюда приехали. Двигатель заглох, хлопнула дверца, раздался металлический скрежет грузовой двери, которая поднималась или, наоборот, опускалась. Мэдди склонилась ко второму варианту, потому что до этого Пурье поднимал дверь.

Прошло несколько минут. За это время она распознала несколько безвредных звуков за пределами санузла и пару зловещих, скрежещущих внутри. Заслышав приближение к двери чьих-то шагов, замерла. Отчасти ею руководила детская уверенность, что, если стоять абсолютно неподвижно, превратишься в невидимку, отчасти она была парализована страхом.

Шаги остановились перед дверью ее темницы. Мэдди ждала, дыша ртом и надеясь, что пришелец, кем бы он ни был, не услышит ее прерывистого панического дыхания.

Затем в замок вставили ключ.

Глава 13

В детстве Зак знал, где живет Бодро, а теперь засомневался. Стоя посреди поляны с закрытыми глазами, пытался сориентироваться. Причал находится за его спиной, тропинка к дому Тристана слева, склад морепродуктов впереди, на расстоянии примерно мили. Следовательно, дорога к хижине на сваях должна быть справа. Зак уже осмотрел землю в этом направлении и обнаружил, что трава не примята, а ветки кустов и деревьев не поломаны, будто здесь давно не ступала нога человека. И все же Бодро появлялся, хотя и внезапно, именно с той стороны. Оставалось загадкой, как ему удавалось ходить через густой подлесок так, чтобы ничем не нарушить спокойствия природы.

Зак зашагал в ту сторону, где, по его мнению, находится хижина Бодро. Пришлось продираться сквозь кусты ежевики и стелющиеся по земле ползучие растения, но, если уж надо заручиться поддержкой старика в поимке контрабандистов, выбора нет. Стоило отойти фута на три от поляны, как заросли поредели, и ему наконец удалось различить тропу. Она оказалась не вполне такой, как он помнил, но, по крайней мере, направление верное.

Зак продолжал двигаться вперед, пока наконец не добрался до маленькой полянки, окруженной со всех сторон болотом и потому скрытой от посторонних глаз. Он осмотрелся по сторонам и заметил хижину.

Он сделал шаг вперед и услышал звук взводимого курка.

– Бодро? – окликнул он, поднимая руки вверх. – Это я, Зак, друг Тристана. Я лишь хочу поговорить с вами, ничего больше. Мне требуется ваша помощь в одном деле.

В ответ раздался щелчок, это взвели второй курок ружья.

– Бодро! Выслушайте же меня!

Пуля попала в землю прямо у ног Зака, подняв фонтанчик пыли, не причинив вреда. Он отступил на несколько шагов назад и замер, не опуская рук.

– Я не двигаюсь, Бодро. Прощу прощения за беспокойство. Я делаю это ради Тристана.

Большая толстая дверь отлетела в сторону, в проеме показалось мрачное, разгневанное лицо старика. Его ружье было нацелено Заку в грудь. При виде этого в животе все сжалось.

– Иди отсюда, бесшабашный ты человек.

– Я пришел просить вашей помощи, Бодро. Нужно остановить людей, которые убили Тристана. Могу я переговорить с вами?

– Это моя территория, и попасть сюда ты мог только через владение месье Тристана! – закричал старик. – Нечего тебе делать ни на его земле, ни на моей.

– Вы правы. – Зак продолжал держать руки поднятыми. – Мне действительно не следовало приходить. Я компенсирую ваше неудобство, дам денег, сделаю все, что пожелаете, только выслушайте меня. Мне нужно всего пять минут.

Воцарилось продолжительное молчание. Невнятно бормоча себе под нос, Бодро рассматривал Зака.

– Бодро? – окликнул тот.

– Я выслушаю тебя бесплатно. У тебя есть пять минут.

– Вы поделились с Мэдди, женщиной, с которой разговаривали в лесу, соображениями о том, что контрабандисты будут действовать сегодня ночью. Я тоже так считаю. Мне бы хотелось, чтобы вы помогли задержать их и не допустить распространения оружия. Береговая охрана тоже окажет содействие.

– Береговая охрана? – повторил старик. – И зачем ты ее звал? Испортят ведь теперь все. – Он снова что-то забормотал вполголоса, качая головой. – Нечего тут Береговой охране делать.

– Боюсь, вдвоем мы с вами точно не справимся, Бодро, а операцию нужно во что бы то ни стало провести сегодня ночью. Это последнее новолуние, вы же знаете. Потом луна начнет прибывать и ночи станут светлее.

– Ты мне еще расскажи!

– Так придете на поляну с ружьем, чтобы помочь мне?

Бодро скрылся в своей хижине. Зак ждал. По истечении трех минут он забеспокоился, что старик просто забыл о нем. Наконец тот снова появился на пороге с ружьем, карманы старой заляпанной пятнами жилетки были набиты патронами.

При Заке имелось табельное оружие и автоматический пистолет с полным магазином патронов, который ему дала Мэдди. Однако если пули закончатся, перезарядиться будет нечем и придется пользоваться своим полуавтоматическим пистолетом.

– Готовы?

– Не по нутру мне убивать, хоть людей, хоть животных, – ответил старик, – но если так мы сумеем остановить негодяев, чтоб они делов не понаделали, я готов.

Когда они вышли на полянку, стали сгущаться сумерки.

– Не знаю, когда начнется операция и сколько придется ждать, – признался Зак. – Нужно собрать против них как можно больше доказательств. Придется дождаться, когда они погрузят мешки на тележку и дотащат до склада. Там мы их накроем с поличным. Будем надеяться, что, двигаясь к цели, они не станут слишком пристально смотреть по сторонам.

– К цели, – с усмешкой повторил Бодро, – оле-оле, волы в упряжке.

Мысленно Зак застонал. До сих пор старик вел себя вполне осмысленно, если не принимать во внимание бормотание под нос. Теперь же снова стал походить на сумасшедшего.

– Бодро, послушайте меня. Скоро здесь будет капитан Ризонер. Он скажет нам, где спрятаться и что делать. Вы согласны, Бодро? Он хороший человек и знает, что делает. Мы можем всецело на него рассчитывать.

– Капитан? Это из тех, что с вышки, что ли?

– Нет.

– Ну и славно. – Бодро не дал Заку возможности вставить ни слова. – Будь это капитан с вышки, где месье Тристан работал, пристрелил бы его давным-давно. Тот приплыл сюда на лодке, а глаза как у безумного.

– Что? Что вы говорите?

– Капитан, начальник той вышки. Часа два тому назад. Лодку свою бросил, точно мусор какой. Она, наверное, запуталась в кустах и водорослях, никто ее уже не отыщет. Неправильно это – лодку бросать.

У Зака голова шла кругом. Капитан с «Созвездия Чайка» здесь, на причале? Да еще и лодку бросил? Если хотя бы половина сказанного Бодро правда, это означает, что…

От недоброго предчувствия скрутило желудок.

– Куда отправился капитан?

– А мне-то откуда знать? Я за ним не следил. Знаю только, на моем пути он не попадался.

Зак вспомнил слова Ризонера о том, что Пурье, возможно, бросил команду и сбежал на одной из шлюпок. Но зачем? Ведь план по транспортировке оружия на территорию США через причал Тристана Дюшода пока развивался как задумано. Так отчего ему понадобилось тайком бежать на берег, да еще и в одиночестве?

– Мне нужно связаться с капитаном, – пробормотал Зак.

– С каким еще капитаном? Где? Как бы не так! – В голосе старика звучала паника. – Не желаю, чтобы он шлялся возле меня, – сплюнув на землю, мрачно закончил он и пнул камень мыском ботинка, словно нашкодившего школьника.

– Я о капитане Ризонере говорю, вспоминаете? Из Береговой охраны. Он хороший парень.

– Ах, из Береговой охраны. Этим я тоже не доверяю. Шныряют туда-сюда на своих мерзких лодчонках, рыбу пугают, масло в воду льют.

– Но вы ведь согласились, чтобы Ризонер указал нам, куда спрятаться, пока не появятся контрабандисты, неужели забыли? – не сдавался Зак. Он боялся, что без помощи старика им не удастся осуществить задуманное. Бодро с его поразительным умением бесшумно передвигаться по болоту сможет заметить лодки и оповестит об этом людей из Береговой охраны. – Нам нужно остановить распространение оружия.

Бодро лишь головой покачал:

– Думаешь, мне есть дело до пушек и прочей ерунды? Дудки, плевал я на них. Мне все равно, кому они достанутся. За мной-то уж точно не явятся. Мне главное, чтобы вода чистой была да по земле месье Тристана никто не шастал. Вот и все.

Зак посмотрел на старика:

– Я в это не верю. Вы же сами говорили, что терпеть не можете убийства.

Старик посмотрел себе под ноги и поддел мыском камешек.

– Может, и так. Я стреляю, когда нужно, и не стреляю, когда не нужно. В общем, пришли эти ребята, куда шли, и что потом? Мы их просто застрелим?

– Нет, вовсе нет. У склада морепродуктов их будут поджидать сотрудники Береговой охраны. Они захватят и их, и груз, как только начнется погрузка.

– Это хорошо, – кивнул старик. – Не хочу я без нужды стрелять, ни в человека, ни в зверя.

Мэдди пожалела, что не может отпрянуть от двери, но в крошечной уборной слишком тесно. Она вслушивалась в металлический скрежет замка, протестовавшего против прокручивания в нем ключа. Будь здесь светлее, увидела бы, как поворачивается дверная ручка. Оставалось напряженно и испуганно выжидать. Наконец в дверном проеме показалось лицо капитана Пурье.

– Пошли, – велел он.

Покачиваясь, Мэдди сделала шаг вперед:

– Не могу. Мне плохо. Со связанными запястьями я не в состоянии удерживать равновесие.

Раздраженно зарычав, капитан схватил ее за плечо, грубо выволок из санузла и, подтащив к бочке, скомандовал:

– Сядь сюда.

Мэдди уставилась на тягач с прицепом, едва помещавшийся на складе.

– Что вы собираетесь делать с этой махиной?

– Не твоя забота. О себе лучше побеспокойся. – Склонившись к ее лицу, он добавил: – Плохо тебе придется, если немедленно не заткнешься! Хочешь, чтобы я тебе в рот кляп вставил? Или еще что похуже? – Вынув пистолет, он прижал дуло к ее губам. – Открой рот, – велел он. Черты его лица исказились, превратившись в дьявольскую гримасу.

Мэдди поняла: он так улыбается.

Она сидела не шевелясь и не в силах сделать то, что он приказывал. Стоит открыть рот, это навсегда изменит динамику их отношений, ведь так она признает себя побежденной. Пурье стремится доминировать, но до сих пор ей удавалось, балансируя на грани, держать его на расстоянии. Открыв рот, она продемонстрирует собственную слабость. К мужеству это не имеет никакого отношения. Просто даст понять, что пойдет на что угодно, лишь бы остаться в живых.

Поэтому она плотно сжала губы, морщась от боли в челюсти, и, не произнося ни слова, затрясла головой. Убеждала себя хранить молчание, хотя это и шло вразрез с ее натурой. Она всегда умела убеждать, правда, при этом никогда не оказывалась на волосок от гибели.

– Открой рот, я сказал. – Он с силой прижал дуло пистолета к ее зубам. – Или я направлю этот пистолет кое-куда еще.

Мэдди отдернула голову, стараясь облегчить давление на саднящие губы. При этом по-прежнему не произнесла ни слова, не открыла рот и не посмотрела в глаза своему мучителю.

Ни один из них не двигался, казалось, целую вечность. Наконец Пурье, раздраженно зарычав, убрал пистолет. Оставалось надеяться, что он не выполнит своей угрозы.

Когда она осмелилась поднять на него глаза, он расхаживал взад-вперед, глядя на часы и по-прежнему сжимая в руке пистолет. Он не перевел его из режима одиночной стрельбы в режим стрельбы очередью.

Мэдди выжидала, приказывая себе хранить молчание. Руки опухли и затекли. Она бы не сумела сосчитать свои многочисленные раны и ушибы, и, стоило неудачно пошевелиться, живот отзывался мучительной болью. Пурье слишком сильно ударил ее под дых.

Она попыталась сжать пальцы и пошевелить руками, но те едва реагировали на команды мозга. Она не знала, сколь долго должно быть нарушено кровообращение, чтобы руки навсегда оказались поврежденными. Очевидно, недолго. Скорее всего, она стремительно приближается к страшной отметке.

Пытаясь абстрагироваться от боли, Мэдди стала думать о Заке. Молила небеса, чтобы он вернулся в дом и обнаружил ее одежду и чемодан. Он непременно догадается, что произошло нечто неординарное, ведь, уезжая, она не бросила бы вещи.

«Пожалуйста, Зак, найди меня».

Мэдди почувствовала, что на глаза опять наворачиваются слезы, и против воли негромко застонала.

Пурье поднял голову. В первое мгновение выражение его лица оставалось мрачным и сердитым, но, завидя ее слезы, он улыбнулся. Мэдди в жизни не приходилось видеть ничего более дьявольского, чем эта улыбка. Она съежилась, когда он подошел к ней и дулом пистолета стер слезу с ее щеки.

Мэдди содрогнулась, он снова усмехнулся, она с ужасающей ясностью осознала: он убьет ее, и смерть не будет легкой.