Текст книги "Дядя из интернета любит меня больше, чем ты. Как защитить ребенка от опасностей интернета"

Вновь ключевым словом, обозначающим грань между демонстративным поведением и настоящей болезнью, будет ущерб. Нет ни малейших сомнений в том, что поведение Винера было достаточно устойчивым и ущербным, чтобы разрушить политическую карьеру, которую он тщательно выстраивал на протяжении десятилетий. Что могло сподвигнуть человека на столь рискованные поступки, которые сделали его просто посмешищем? К несчастью для Винера, при упоминании о нем смешки раздаются и до сих пор.

Я называю это киберэксгибиционизмом. Судя по всему, это явление представляет собой мутацию поведения в реальном мире и элемент нового поколения парафилий киберпространства, где проще контактировать, шире аудитория, больше жертв, меньше здравомыслия, выше степень риска и планка возможного ущерба, и, самое главное, существуют цифровые записи, которые могут храниться вечно. Факторы сетевой раскрепощенности, эскалации и импульсивности оказывают невероятно мощное воздействие на людей со столь же выраженными потребностями и слабостями, как у Винера. И столь же разрушительное воздействие. Одно из первых явлений киберэксгибиционизма, сайт «JenniCam», вырос из университетского арт-проекта. Молодая женщина организовала круглосуточную видеотрансляцию из своей комнаты в общежитии, сначала позволив зрителям наблюдать себя в обнаженном виде, а затем и то, как она занимается сексом.

Вуайеризм и эксгибиционизм находятся во взаимовыгодных отношениях, практически паразитируя друг на друге, и это служит объяснением феномена телевизионных реалити-шоу. Ниже, в главе о подростках и технологиях, я остановлюсь на секстинге и селфи с обнаженкой как элементе молодежных ритуалов ухаживания и легкой форме эксгибиционизма.

Не так давно в Британии произошел дикий случай, наглядно иллюстрирующий постоянную эволюцию криминального и извращенного поведения, которой способствуют новые технологии. В 2015 году Лоррейн Крайтон-Смит спокойно ехала в поезде, направлявшемся в Южный Лондон, как вдруг в ее айфон посыпались откровенные фото мужских гениталий. Увидев первую, шокированная тридцатичетырехлетняя дама мгновенно нажала кнопку «отклонить», но ей на смену тотчас же явилась следующая. Тогда она сообразила, что в ее айфоне включена функция «airdrop», чтобы обмениваться фото с подружкой. По ошибке она выставила настройки конфиденциальности этой функции на «виден всем» вместо «только контактам». В результате доступ к ее устройству получил кто-то из соседей по вагону, а киберэксгибиционизм перешел на новый уровень.

Через два года после скандала с секстингом Винер объявил, что собирается баллотироваться на пост мэра Нью-Йорка. Он надеялся, что электорат простил его – или обо всем забыл. Но интернет ничего не прощает. Всплыли другие случаи секстинга. В попытке замять скандал Винер моментально сознался, что посылал откровенные фото еще трем женщинам в 2012 году. Надеясь остаться на плаву, он организовал пресс-конференцию, на которой появился с женой и принес публичные извинения: «Хочу еще раз сказать, что чувствую себя очень виноватым перед теми, кто получал эти сообщения и кому я доставил столько неприятностей».

Он не стал отказываться от борьбы, и за сорок восемь часов до первичных выборов рассуждал так: «Может быть, если бы интернета не было… если бы я баллотировался в 1955 году… меня наверняка избрали бы мэром». На самом деле он проиграл праймериз, набрав меньше пяти процентов голосов.

В катастрофический для него день выборов Винер ответил на вопросы репортеров о своих дальнейших планах показом среднего пальца [3]3
  Фото с неприличным жестом Вайнера сделали и выложили в Твиттер @KateRoseMe @LindseyChrist. Они доступны до сих пор. См. W. Hickey, “Photo: Anthony Weiner Ends His Campaign by Giving the Press the Finger,” businessinsider.com, September 10, 2013.


[Закрыть]. Возможно, следующим удачным ходом было бы распахнуть полы плаща.

Вебкамеры + Кибервуайеризм

Вуайеризм (который также называют «скопофилия») – еще один вид парафилии, мигрировавший в интернет и претерпевший там значительные изменения. Вуайеризм – навязчивая озабоченность фантазиями и поступками, связанными с наблюдением за обнаженными людьми, их уходом за собой или сексуальными действиями. То, что раньше попадало под классическое определение «подглядывания», получило в прошлом веке мощный технологический импульс в виде изобретения камеры.

Один из реальных случаев такого рода произошел с участием известного вашингтонского раввина, который установил скрытую камеру в ритуальном зале для омовений рядом с синагогой Кешер в столичном районе Джорджтаун. С ее помощью он наблюдал прихожанок, которые обнажались для древнего обряда очищения и молитвы.

В 2014 году раввин Барри Фройндел, считавшийся авторитетом в иудаистском праве и этике и, по определению газеты Washington Post, «гигантом мысли», был обвинен в шести эпизодах вуайеризма, в связи с чем ему грозило шесть лет тюрьмы. Впоследствии он сознался еще в пятидесяти двух случаях. Следователи нашли еще сотню записей обнажавшихся женщин, но они не подпадали под срок давности. В мае 2015 года Фройндела приговорили к шести с половиной годам тюремного заключения.

В последние несколько десятилетий было раскрыто немало случаев такого рода нарушений неприкосновенности личной жизни – камер, спрятанных за зеркалами гостиничных номеров или в женских туалетах. Законодателям, желавшим защитить неприкосновенность частной жизни, всегда приходилось догонять технологический прогресс. Представьте себе хронического вуайериста вроде раввина Фройндела, у которого появилась возможность подключаться к вебкамерам в компьютерах молодых девушек? А если к десятку таких вебкамер одновременно?

Это приводит нас к последней истории в этой главе.

За пять месяцев до победы на конкурсе «Юная Мисс США-2013» целеустремленная и фотогеничная Кэссиди Вулф из города Темекула в штате Калифорния получила анонимное электронное письмо от человека, взломавшего ее домашний компьютер. В результате он смог следить за Вулф в ее спальне с помощью вебкамеры. Каким образом?

Вуайерист тайком установил на компьютере Вулф вредоносную программу, использовав троян удаленного доступа (RAT), который можно купить в сети всего за сорок долларов. Он сообщил Вулф, что распространит изображения, полученные с вебкамеры, если она не выполнит одно из трех его требований: послать ему свои фото в обнаженном виде, послать ему свое видео в обнаженном виде или зайти в скайп и в течение пяти минут делать все, что он ей прикажет.

Будучи умной девушкой, Вулф немедленно связалась с властями, и ФБР открыло расследование. Три месяца спустя был арестован Джаред Джеймс Абрахамс – молодой человек девятнадцати лет, учившийся в одной школе с Вулф. Он получил контроль над вебкамерами в компьютерах еще двенадцати женщин и взломал примерно 100–150 других компьютеров, за что был приговорен к восемнадцати месяцам тюремного заключения.

Став «Юной Мисс США», Вулф сделала своей миссией привлечение внимания общественности к киберпреступности. «Мне и голову не приходило, что за мной следят», – рассказывала она в одном из интервью. Сигнал, говорящий о том, что ее вебкамера работает, ни разу не загорелся. Она ездила по стране и давала рекомендации по кибербезопасности: чаще меняйте пароли, регулярно удаляйте историю посещений и, самое главное, заклеивайте скотчем вебкамеру компьютера, когда не пользуетесь ею.

Вебкамера, наверное, самый лучший подарок технологического прогресса вуайеристам. Страшно представить себе, какие возможности открываются перед любителями подглядывания, с учетом того, что только в Соединенных Штатах в 2015 году было приобретено 70 миллионов компьютеров, не считая уже существующих. И камеры всех устройств – десктопов, ноутбуков, планшетов и смартфонов – имеют выход в интернет.

Немыслимое прежде

Интернет с его эффектами анонимности, киберсоциализации, онлайн-синдикации, сетевой расторможенности и эскалации стал средоточием новой сексуальной свободы и даже породил новые или прежде неизвестные фетиши, вроде «прокручивания коленвала». Реальность киберпсихологии: человек может случайно наткнуться в интернете на некую разновидность поведения и погрузиться в новые миры и сообщества, причем киберсоциализация поможет ему принять то, что он считал совершенно неприемлемым всего лишь десяток лет назад. Немыслимое прежде теперь буквально на кончиках пальцев – стоит только поискать.

Проблема не в технологиях. Проблема в том, что мы пока не отдаем себе полного отчета в том, какое воздействие оказывает на людей киберсреда или куда она ведет. Как и в начале любого приключения, поиски в интернете информации на тему секса могут поначалу быть увлекательными. Можно убеждать себя в том, что это просто ради любопытства. Ну а если окажется, что испытанные при этом ощущения – прекрасны, ну просто великолепны? И вскоре вы начнете думать, что все, что вам нужно, – это вновь и вновь удовлетворять свое любопытство именно таким образом? Пройдет еще немного времени, и вы будете готовы погрузиться во все это с головой. Как можно устоять перед этим?

И когда наступает время остановиться?

Глава 2. Цель: создавать зависимость

Двадцатидвухлетняя жительница Флориды Александра Тобиас вызвала службу спасения, сказав, что ее трехмесячный сынишка Дилан задохнулся и ему нужна реанимация [4]4
  Примечательно, что за день до смерти Дилана Тобиас прошла онлайн-тест, показавший, что у нее биполярное расстройство: D. Hunt, “Jacksonville Mom Who Killed Baby While Playing FarmVille Gets 50 Years”, The Florida Times-Union, February 1, 2011.


[Закрыть]. Прибывшим на место происшествия криминалистам она сообщила, что ребенка столкнула с дивана домашняя собака, и он ударился головой об пол. Уже позже, в полиции, она в отчаянии и ужасе от содеянного призналась, что играла в компьютерную игру FarmVille и разозлилась на Дилана, который постоянно отвлекал ее своим плачем. В ярости она схватила ребенка, стала его трясти, и он стукнулся головой о компьютер. В больнице констатировали смерть от травмы головы и перелом ноги.

Это случилось в 2010 году, когда у безумно популярной игры FarmVille, в которой игроки перевоплощаются в виртуальных фермеров, выращивающих урожай и домашний скот, насчитывалось 60 миллионов активных пользователей. Фанаты восторженно отзывались об игре как о «в высшей степени затягивающей», и действительно, с течением времени возникла необходимость в группах взаимопомощи зависимых от FarmVille, которые по аналогии с «Анонимными Алкоголиками» назывались FarmVille Addicts Anonymous (FAA), и даже странички FAA непосредственно в Фейсбуке. Можно ли говорить о том, что Александра Тобиас была зависимой? Неужели все действительно настолько просто? Ее виртуальные стада были в полном порядке, но свою настоящую жизнь она пустила под откос.

На суде она признала себя виновной и демонстрировала искреннее раскаяние. Тобиас заявила, что надеется получить возможность продолжить образование и стать полезным членом общества. Она сказала, что никак не могла оправиться после недавней кончины своей матери. Ее осудили на пятьдесят лет тюрьмы – максимальный срок, предусмотренный во Флориде за убийство при смягчающих вину обстоятельствах. Бо́льшую часть оставшихся лет жизни, если не всю целиком, она проведет в заключении.

Как киберпсихолога-криминалиста меня интересует один аспект этой печальной и тревожной истории: роль технологий в усугублении ситуации до яростной вспышки насилия. По сути, этот случай – проявление крайней импульсивности, незапланированное спонтанное действие. Имевшее, увы, губительные последствия.

Импульсивность в той или иной степени свойственна всем людям. Некоторые от природы более непосредственны и склонны действовать, не особенно задумываясь, в порыве радости или ярости. В нашей культуре принято считать, что к концу жизни люди часто жалеют, что они недостаточно рисковали и редко полагались на удачу. Возможно, в случае сдержанных и осторожных индивидов это действительно так. Но крайне импульсивные люди, скорее всего, скажут обратное: они жалеют не о том, чего не сделали, а о том, что натворили.

Есть риски, которые вознаграждают, а есть – разрушительные. То же касается и времени, которое мы проводим в сети. В этой главе речь пойдет о многих аспектах интернета, обладающих непреодолимой притягательной силой – будь то многопользовательские игры, проверка электронной почты, посты в соцсетях или участие в онлайн-аукционах. Есть целый ряд киберэффектов, заставляющих нас время от времени чувствовать себя рабами своих импульсов. Почему?

Шкала импульсивности

Что такое импульсивность? Определение гласит, что это «черта характера, выражающаяся в склонности поступать спонтанно, не задумываясь о самом действии и его последствиях». Импульсивность влияет на целый ряд важных психологических процессов и поведенческих актов, в том числе на саморегуляцию, склонность к риску и принятие решений. Установлено, что она является важной составляющей ряда заболеваний, в том числе синдрома дефицита внимания с гиперактивностью, пограничного расстройства личности и маниакальной фазы биполярного расстройства, а также алкоголизма, наркомании и патологического влечения к азартным играм.

Исследователи, изучающие внимание и самоконтроль, часто оценивают импульсивность на основе личностных опросников, в частности, общей шкалы импульсивности Барратта, которая используется на протяжении двух последних десятилетий и в 2014 году была дополнена группой ученых из Университета Дьюка. Это крайне интересная область, а сам тест, состоящий из тридцати утверждений, с которыми нужно согласиться или не согласиться, занимает десять-пятнадцать минут. Они очень простые: «Я тщательно планирую свои дела», «У меня беспечный характер», «Я думаю о будущем», «Мне нравится решать трудные задачи», «Я регулярно откладываю деньги» или «Мне трудно усидеть на одном месте в театре или на лекции». Весь тест можно найти в интернете, но результаты должен оценивать профессионал, так что пройдя его самостоятельно, вы не получите полного заключения. Перечитав некоторые вопросы, вы будете иметь представление о трех типах импульсивности, которая может быть физической (человеку трудно усидеть на месте), когнитивной (трудно сконцентрироваться) и сенсорной (трудно сопротивляться сенсорным подкреплениям).

Очень импульсивный человек (во всех трех аспектах импульсивности) обычно нетерпелив, беспечен, не любит планировать наперед или копить, не задумывается о будущем. В обиходе такого человека могут считать подверженным СДВ (Синдром Дефицита Внимания) или СДВГ (Синдром Дефицита Внимания и Гиперактивности), но все обстоит несколько сложнее. Когда у ребенка диагностируют нарушение исполнительных функций, например, СДВГ или другие проблемы с вниманием, одним из аспектов может быть так называемое подавленное торможение ответных реакций, которое обычно определяют как неспособность подавить желание что-то сделать, даже если этого требуют обстоятельства. Другими словами, мир говорит таким детям, что делать что-то нельзя («Нельзя вставать в автобусе!») и объясняет почему, но они просто лишены способности сдерживать себя.

При диагнозе «обсессивно-компульсивное расстройство» человеку свойственна импульсивность и подавленное торможение ответных реакций с СДВГ, но ему или ей крайне трудно сдержать свои желания и остановиться. Это же наблюдается у алкоголиков, кокаинистов, больных с героиновой и прочими видами зависимости, а также у курильщиков. Недавние исследования выявили положительную корреляцию импульсивности с чрезмерным увлечением компьютерными играми и использованием интернета в целом.

Прежде чем углубляться в эту тему, я хотела бы остановиться на различии между импульсивным и компульсивным. Обычно нам свойственно использовать эти два термина чуть ли не как синонимы. Но на самом деле они находятся на противоположных концах спектра поведения. Если импульсивное поведение представляет собой безрассудное, необдуманное действие, как в случае с яростью, охватившей Александру Тобиас, которой помешали играть в FarmVille, то компульсивное поведение – обдуманные повторяющиеся поступки, как, например, навязчивое мытье рук или «прокручивание коленвала», о котором рассказывалось в главе про парафилии.

Продемонстрирую это на примере киберпространства. Когда человек постоянно хватается за мобильник, чтобы заглянуть в Твиттер, это компульсивное поведение. Когда человек читает пошлый твит и не может удержаться от того, чтобы ответить не менее (или еще более) пошло – это импульсивность.

Чем так приманивает интернет? Посему некоторым людям гораздо труднее оторваться от своих мобильных или компьютеров, чем другим?

Кайф проигрыша

Почему люди покупают билеты лотереи «Пауэрбол», если известно, что шанс на выигрыш – 1 из 300 миллионов? Примерно по тем же причинам, по которым коротают время за играми в интернете. Мы тратим время на игру League of Legends или деньги на лотерейный билет, понимая, что шансы «сорвать куш» невелики. Тем не менее время от времени случаются небольшие награды, и эти прерывистые подкрепления, как их называют, вновь и вновь возвращают нас к этим занятиям.

В бихевиористике считается общепризнанным, что прерывистые подкрепления значительно эффективнее для мотивации, чем постоянные. Если поощрения за какую-то деятельность носят случайный характер, то человек со значительно большей вероятностью будет продолжать заниматься именно ею по сравнению с той, где такие поощрения происходят каждый раз. Это продемонстрировал знаменитый опыт с голубями: постоянное поощрение за определенные действия не обязательно вело к тому, что они их продолжали. Однако в случае прерывистого подкрепления они проявляли значительно большую восприимчивость и готовность к действию. Максимальная восприимчивость достигалась, когда они получали поощрение в половине случаев.

Вот как это работает в случае моментальной лотереи. К примеру, нужно соскрести защитный слой с шести квадратиков на лотерейном билете. Если при этом три цифры в них совпадут – вы выиграли. С точки зрения системы поощрения, некоторое удовольствие доставляет уже сам процесс соскабливания защитного слоя. Драматизм нарастает, порождая предощущение радости, а это, как известно, вызывает поступление в мозг некоторого количества дофамина. Дофамин – органическое вещество, которое вырабатывается в головном мозге. Он помогает регулировать физические и эмоциональные реакции и, кроме того, связан с приятными ощущениями. За последние шестьдесят лет о дофамине было написано более 110 000 научных статей. Чтобы получить удовольствие, мы делаем то, что способствует его выработке. Роль технологий в этом процессе – интересная и малоисследованная область.

Подавляющее большинство билетов моментальных лотерей – проигрышные. Но при этом на многих из них присутствуют определенные совпадения знаков. Зачем это делается? Вы соскабливаете защитный слой, видите какие-то совпадения и в полном восторге думаете, что вам достался выигрышный билет. Восторг длится секунду, возможно, две или три. В отрасли азартных игр эти моменты называют «еще чуть-чуть» – вы с восторженным замиранием сердца предвкушаете свою удачу. Это типичный случай позитивного подкрепления. Даже если выигрыш не состоялся, этого мимолетного предвкушения достаточно для того, чтобы вы испытали удовольствие и закрепили в сознании факт участия в моментальной лотерее. А затем вы попадаете в замкнутый контур обратной связи биохимической и психологической памяти об этом удовольствии, и снова покупаете лотерейные билеты. Вообще говоря, это не какое-то сногсшибательное наслаждение, но его вполне достаточно.

Так устроен процесс обусловливания.

Когда какое-либо поведение поощряется удовольствием, человек, скорее всего, будет его повторять. На этом принципе строится работа игровых автоматов. Три колеса крутятся, вы видите все эти совпадающие символы. Два колеса остановились, и если символы совпали, остается еще чуть-чуть. Останавливается третье, и, оказывается, вы проиграли. Но тем не менее почему-то испытали удовольствие.

Создатели игр называют это «кайфом проигрыша». Человек в безнадежном проигрыше, но, несмотря на это, не чувствует себя безнадежно несчастным. Почему? Все дело в биохимии, которая делает приятным даже предвкушение возможного выигрыша. И поэтому люди продолжают покупать лотерейные билеты, опускать жетоны в игровые автоматы или играть в Candy Crush Saga.

Есть ли кто-то, кого не подхватывал вихрь кайфа проигрыша в интернете? Кто не потратил впустую время или деньги, или и то и другое, но все равно испытал удовольствие? Дело не только в ощущении близкой удачи. У каждого типа времяпровождения в интернете есть свои факторы привлекательности, системы дополнительных поощрений, которые обуславливают возвращение пользователей.

Почему сам процесс поиска в интернете обладает такой гипнотической привлекательностью? Почему не получается игнорировать сигналы и уведомления мобильника? Поскольку я специализируюсь на судебной киберпсихологии (а поэтому несколько больше сосредоточена на патологических проявлениях), то должна обратить взгляд на то, как различные виды подкрепления в интернете могут плохо отражаться на некоторых людях, и какие выводы могут сделать все остальные.

Я ищу, следовательно, существую

Если начать просто с созданной психологом Абрахамом Маслоу знаменитой «иерархии потребностей» (того, что требует внимания человека и мотивирует его выживать, приспосабливаться и эволюционировать), то станет понятно, что все они в той или иной форме встречаются в интернете – начиная от физиологических и включая потребности в безопасности, любви и принадлежности, уважении, познании и самоактуализации.

Сетевая анонимность предоставляет ощущение безопасности. Вступление в интернет-сообщество или участие в многопользовательской онлайн-игре может дать ощущение принадлежности. Лайки за посты в Инстаграме или Фейсбуке удовлетворяют потребность в уважении. Но они – лишь первый этап поощрений и удовольствий, которые можно получить от пребывания в социальных сетях. В своей статье «Фейсбук и ваш мозг» психиатр и сочинительница д-р Ива Ритво пишет, что общение в социальных сетях «стимулирует выбросы огромных количеств дофамина, а также является эффективным средством от одиночества. Выработке “гормонов счастья” способствует и элемент новизны». Помимо опьяненности лайками, удовольствие может доставлять и размещение информации о себе. Примерно 40 % времени обычных повседневных разговоров люди отдают информации о себе – о своем настроении, самочувствии или отношении к чему-либо. Но в сети объем такой информации удваивается – она составляет 80 %. Нейробиолог из Гарвардского университета Дайана Тамир считает, что мозг реагирует на это примерно так же, как на выброс дофамина.

Поиск в интернете определенной информации, модели обуви или контактов одноклассника или делового партнера вознаграждает человека другим не менее действенным способом. И здесь я подхожу к одной из своих любимых тем – интереснейшим исследованиям невролога из Вашингтонского университета Яака Панксеппа, который ввел новый термин эмоциональная нейробиология, или биология возбуждения чувств и эмоций.

Панксепп проводил лабораторные опыты с крысами и обнаружил то, что он назвал «системой поиска», – нечто, заставляющее людей и животных искать полезную для выживания информацию. Это дофаминергическая мезолимбическая система поиска, которая стимулирует поиск ресурсов, разведку, исследование, любопытство, желание и предвкушение. Другими словами, каждый случай изучения крысой (или человеком) окружающей обстановки сопровождается выбросом дофамина. Панксепп, отдавший изучению эмоциональных систем мозга нескольких десятилетий, называет поиск «дедушкой всех систем». Как поясняет Эмили Йоффе в интернет-издании Slate: «Это мотивационный механизм млекопитающих, который ежедневно вытаскивает нас из кровати, берлоги или норы и отправляет заниматься делами в окружающий мир». Поиск – настолько возбуждающее занятие, что, как считает естествоиспытательница Темпл Грандин, попавшие в неволю животные предпочли бы охотиться или искать себе корм, а не получать пищу.

Ориентируясь на теорию Дарвина, Панксепп говорит о том, что ряд инстинктов, а именно поиск, игра, ярость, похоть, паника, горе и страх, вшиты в древние отделы головного мозга человека, или, по его определению, представляют собой эволюционные воспоминания, «встроенные в нервную систему на фундаментальном уровне». По Панксеппу, эти инстинкты являются настолько базовыми и необходимыми для выживания адаптивными признаками, что они, возможно, формируют то, что мы считаем «своим я».

Я ищу, следовательно, существую?

Нет необходимости воспевать радость поисков и находок полицейских, журналистов и ученых-исследователей. Волнение и счастье открытий были известны им задолго до появления интернета. Стремление искать и находить было свойственно человечеству всегда. Но биохимическое объяснение этому содержится именно в трудах Панксеппа: вероятно, высокая приспособляемость человеческих существ к новой среде обеспечивается дофаминовым подкреплением процесса поиска и нахождения ресурсов. Поиски вознаграждаются. Легко предположить, что аналогичная система поощрения или подкрепления сделала человека более приспособленным к новой среде, которая продолжает открываться перед нами в интернете.

В трудах Панксеппа зависимость определяется как чрезмерная готовность к поиску. Каждый раз, когда зависимый ищет кайф в кокаине, алкоголе и поиске в Гугле, «происходит выброс дофамина, который держит человека в состоянии бдительного ожидания». Если вдуматься, киберпространство похоже на открытый космос – оно настолько же безгранично с точки зрения поиска. Раз эволюционная память заставляет нас заниматься изучением и познанием новой среды, то значит ли это, что мы пытаемся эволюционировать со скоростью развития технологий? А если биохимическое подкрепление поиска в сети полностью аналогично тому, которое заставляет ощущать «удовольствие» от проигрыша в лотерею, то что это означает для людей, страдающих компульсивным влечением к азартным играм, другими видами зависимостей или СДВГ?

Трудно отказаться. Именно так многие из нас относятся к интернету. Он всегда полон неожиданностей, последних новостей, статистических данных, личных сообщений и развлечений. Неопровержимые доказательства говорят о следующем: комбинация быстродействия, безграничных возможностей поиска, неожиданной информации и прерывистых подкреплений создает манящую возбуждающую среду, к которой некоторые испытывают совершенно непреодолимое влечение. Добавим к этому элементы дизайна приложений, рекламы, игр и соцсетей – все эти оповещения, пуш-уведомления, подсветки и прочие визуальные триггеры, действующие на людей как брачные призывы на их первобытных предков.

Проверь почту, проверь почту, проверь почту еще раз. Прямо сейчас…

Латинское слово addictus некогда использовалось для обозначения срока, в течение которого продавший себя в рабство был обязан работать на хозяина. На этот период времени человек становился «зависимым».

Каждый из нас испытал это на собственном опыте: вы стараетесь поддерживать разговор за ланчем, а собеседница – приятный и любезный во всех других отношениях человек – то и дело хватается за телефон, чтобы что-то в нем посмотреть. Неужели она действительно хочет показаться настолько невоспитанной?

Контактировать с вами (и с реальным миром) мешает легкое приятное возбуждение, которое она испытывает каждый раз, заглядывая в свой смартфон. Подавляющее большинство электронных писем, текстовых сообщений и уведомлений, приходящих вашей знакомой, не требуют ее срочной реакции. (И вполне возможно, что бо́льшую часть входящих ее электронной почты составляют рекламные рассылки.) Но она не может заставить себя прекратить – а вдруг придет личное послание от того, кто ей небезразличен, или поступит какая-то интересная новость.

Исследование, проведенное в 2015 году, показало, что в течение суток американцы заглядывают в свои смартфоны в общей сложности 8 миллиардов раз. В прологе упоминалось о другом эксперименте, показавшем, что среднестатистический взрослый обладатель мобильника с доступом к интернету хватается за него более двухсот раз в течение дня. То есть примерно каждые пять минут. По вечерам это может происходить чаще. (Как часто вам случалось ловить себя на том, что вы опять лезете проверять почту в телефоне, хотя заглядывали в нее всего пару минут назад?) Исследования разные, но общий смысл их результатов один: среднее ежедневное количество проверок сообщений в мобильном телефоне на удивление велико.

С учетом влияния мобильных телефонов на людей то, что их превратят в носимые на запястье устройства, было вполне ожидаемым событием. Но это же лишь увеличит степень отвлечения внимания, не так ли?

Для контроля над навязчивым поведением существует множество тестов, которые можно пройти онлайн, чтобы оценить масштабы своей «смартфонной зависимости». И хотя они не вполне научны, на содержащиеся в них вопросы стоит обратить внимание. Возможно, вам станет немного не по себе, или, что еще хуже, вы согласно закиваете.

• Вы сразу же звоните кому-то, выйдя из офиса по окончании рабочего дня или сев в самолет? (Еще важнее, включаете ли вы телефон сразу после посадки самолета, не дожидаясь разрешения пилота? Многие ли способны противостоять такому желанию?).

• Над вами подшучивали в связи с тем, что вы не расстаетесь с сотовым во время спортивной тренировки или какого-то другого занятия?

• Вы не можете устоять перед спецпредложениями на последние модели сотовых?

• Вам кажется, что телефон звонит, но, ответив или прислушавшись, вы понимаете, что это не так? (Это явление называют «фантомными звонками».)

Если что-то из этого списка вам знакомо, то вы легко поймете, почему же сотовые телефоны настолько привлекательны. Начнем с того, что это приятные на ощупь портативные дизайнерские штучки, которые легко помещаются в карман или дамскую сумочку и сопровождают нас практически повсюду. (Я слышала о существовании водонепроницаемых чехлов.) А еще мобильный телефон, как и билетик моментальной лотереи, является источником прерывистого подкрепления. Неожиданные новости, которые можно увидеть или услышать с помощью устройства, приводят человека в состояние приятного возбуждения, которое запускает механизм взаимно подкрепляющих друг друга привычек: вы проверяете свой телефон, чтобы время от времени получать хорошие или удивительные новости, и этого вполне достаточно, чтобы вы делали это постоянно.

Добавим к этому то, что психолог назовет связанными стимулами цифровых устройств: это мигающие огоньки и прочие виды уведомлений, которые появляются при каждом новом электронном письме, или текстовом сообщении, или лайке в Фейсбуке – в зависимости от ваших персональных настроек. Связанные стимулы – сигналы к действию или ситуации, которые зависимый ассоциирует со своей зависимостью. Одно из известных исследований установило, что связанные стимулы, которые ассоциируются с алкоголем или наркотиками, могут вызывать желание, что объясняет побуждение выпить, возникающее у некоторых людей при виде бутылки спиртного. Это классический случай обусловливания, как в лабораторном эксперименте с мужчинами, возбуждавшимися при виде женских сапожек. В прошлом в рамках кампаний по борьбе с наркоманией использовались плакаты с изображениями соответствующей атрибутики – шприцов, игл, ложек и горок белого порошка. Все это было призвано шокировать и должно было привести к полному отказу от употребления, но, парадоксальным образом, стимулировало рецидивы у некоторых бывших наркоманов. Это заставило радикально пересмотреть оформление кампаний против наркотиков.