Текст книги "Дядя из интернета любит меня больше, чем ты. Как защитить ребенка от опасностей интернета"

Так в чем была идея?

Стимулируйте головной мозг малыша, и вы сможете сделать его умнее или даже создать маленького гения.

Ну, хорошо… а что говорит на этот счет наука?

Наука говорит, что избыток стимуляции – не обязательно хорошо.

Если ребенок воспитывается в нормальных условиях, острота зрения, как ее называют специалисты по детскому развитию, приобретается в первые два года жизни. Это временное окно играет важнейшую роль в формировании нормально функционирующего зрения. Речевые навыки должны приобретаться до пятилетнего возраста, и это же относится к зрительному глубинному восприятию и бинокулярному зрению – факторам развития координации движений, вестибулярного аппарата и мелкой моторики. Острота зрения новорожденного варьируется от 20/200 до 20/400 (чем выше показатель, тем хуже зрение) и стремительно растет в первые годы жизни, что служит еще одним свидетельством невероятных перемен, происходящих в этот период в головном мозге малышей. К моменту достижения двухлетнего возраста большинство из них чудесным образом приобретают остроту зрения 20/20.

Развитие восприятия – настоящее нейробиологическое чудо и в то же время продукт взаимодействия природы и воспитания. Оно не происходит в отсутствие окружающей среды. С момента своего появления на свет младенцы начинают изучать окружающий мир и искать значимые закономерности. В первые два месяца жизни их глаза фокусируются на распознавании контуров и форм, и этот процесс вдохновил работу ученых в области машинного зрения (или компьютерного распознавания изображений). В три месяца взгляд ребенка переключается на внутренние свойства предмета или свойства внутри формы. Нейровизуализация показывает, что в головном мозге детей и взрослых есть элемент, отвечающий за распознавание лиц. С первых часов жизни младенцы демонстрируют способность различать лицо матери, а к двух– или трехмесячному возрасту они узнают ее по внутренним свойствам лица, в первую очередь по глазам.

Это значит, что при всей неотразимости зрелища маленького ребенка, на которую запрограммированы взрослые в целях выживаемости вида, сам младенец в первую очередь предпочитает смотреть на лицо и глаза своей мамы. Так начинаются развитие и узнавание.

Могут ли какое-нибудь анимированное приложение, аватарка или мультяшное видео в 3-D заменить или пересилить то, что изначально свойственно человеческой природе?

В 2006 году, спустя почти десятилетие после выхода на рынок ее продукции, компания Baby Einstein, ставшая к этому времени процветающим глобальным брендом с многомиллионными оборотами, получила судебный иск за введение в заблуждение потребителей ложными сведениями. По прошествии некоторого времени правомерность иска подтвердили результаты ряда опытов, из которых следовало, что маленькие дети, регулярно просматривавшие видеофильмы компании в течение месяца с родителями или без них, не продемонстрировали лучшего понимания слов по сравнению с детьми, которые никогда их не видели.

Еще бо́льшую обеспокоенность вызвали результаты исследования малышей в возрасте от восьми до шестнадцати месяцев, которое провела группа специалистов по детскому развитию под эгидой Вашингтонского университета. Они выявили наличие устойчивой связи между показом детям видеоматериалов производства компаний Baby Einstein и Brainy Baby и низкими результатами стандартных тестов на развитость речевых навыков. Другими словами, ученые утверждали, что эти видео могут способствовать задержкам в развитии речи. После того как основатели Baby Einstein подали в суд на Вашингтонский университет, к интерпретации данных исследования подключили других экспертов, и выводы первой команды специалистов были смягчены: было установлено, что эти видеофильмы оказывают минимальное воздействие на развитие детей младшего возраста, или вообще никак на него не влияют. Наличие негативного эффекта было признано «недостаточно обоснованным». Компания Disney, к этому моменту уже контролировавшая бренд Baby Einstein, изменила рекламные формулировки полезности продукции и пообещала полный возврат денег любому покупателю, который не увидел прогресса в развитии речи своего ребенка.

Давайте отвлечемся от судебных тяжб Baby Einstein и не будем погружаться в тему правомерности выводов первой группы экспертов Вашингтонского университета. Есть более существенный вопрос: а что вообще известно о развитии головного мозга и приобретении речевых навыков (наряду с прочими когнитивными) в младенчестве?

Налицо непреложный факт: речевые или любые другие когнитивные навыки маленького ребенка лучше всего развиваются через живое взаимодействие с другим человеческим существом. Неэффективность использования видеоматериалов и телепрограмм в обучении детей младше двух была доказана неоднократно. Наиболее значительные результаты дало исследование тысячи детей младшего возраста, выявившее ухудшение показателей владения речью у детишек, смотревших образовательные видеоматериалы более двух часов в день, по сравнению с теми, кто вообще их не смотрел. В пересчете на каждый час просмотра видео те, кто их не смотрел, знали на шесть-восемь слов больше по сравнению со смотревшими. При этом некоторые программы и способы предоставления образовательной информации детям младшего возраста доказали свою полезность. Это были спокойные программы с одной сюжетной линией, например, телесериалы «Умная собачка Блу» и «Телепузики».

Бо́льшие успехи в развитии показывают дети, которых учат родители и воспитатели – то есть те, с кем у них устанавливается эмоциональный контакт. Ученые предполагают, что в самом раннем возрасте дети усваивают знания, взаимодействуя со взрослыми. Другими словами, лучшими учителями для младенцев являются люди, а не машины.

Тогда почему так хорошо продается вся эта продукция «для раннего обучения»? Зайдите в iTunes или на Amazon, или в любой детский магазин, и вы увидите бесчисленное множество таких товаров. Один из самых последних несусветных примеров – выпущенный компанией Fisher Price в 2013 году детский стульчик Apptivity Seat (примерное значение – «стульчик с приложениями». – Прим. ред.), который «рос вместе с ребенком». Его можно было превращать в колыбельку для укачивания новорожденных, а в ползунковом возрасте – в ходунки. Но в обоих случаях эта штуковина была предназначена для пассивного времяпрепровождения – прямо над головой ребенка был предусмотрен «вращающийся кронштейн с держателем» для айпада или другого планшета. Заплатив каких-то 74,59 доллара на Amazon, потребитель получал это приспособление в комплекте с «развивающими», «успокаивающими» и «обучающими» приложениями для бесплатного скачивания.

На рекламной картинке на Amazon был изображен младенец с айпадом, нависающим прямо над головой в пределах досягаемости детской ручки (вероятно, потому, что оптимальная дальность видимости у новорожденных – 15–30 см). Таким образом, бедный ребенок оказывался заложником технологий – в этом возрасте младенцы неспособны отодвинуть экран или отвернуться от него. Это уже не стульчик с приложениями, а стульчик с заложником.

В рекламном описании указывается, что «специальный футляр надежно защищает ваше планшетное устройство от слюней и брызг». Очень предусмотрительно. Да, айпад останется в целости и сохранности, ну а кто позаботится о ребеночке-то?

Потребители моментально обозвали Apptivity Seat «худшим детским товаром года», и компания сняла его с производства. Однако приложения остались – теперь их можно использовать с приспособлением Activity Gym, в котором девайс размещается прямо над головой лежащего на коврике ребенка.

Меня беспокоит следующее. Начнем с того, что многие специалисты в области здравоохранения считают мобильные беспроводные устройства фактором риска и, возможно, канцерогеном для новорожденного, поскольку неизвестно, какое воздействие они могут оказывать на его хрупкий развивающийся организм [6]6
  В 2011 году Международное агентство онкологических исследований ВОЗ поместило электромагнитное поле сотовых телефонов в «группу риска 2В», т. е. «возможных канцерогенов для людей»: World Health Organization (2014), Electromagnetic Fields and Public Health: Mobile Phones, who.int.mediacentre/factsheets/fs193/en/reviewed October 2014. Позже, в 2013 году, по результатам пересмотра старых данных и с учетом новых было рекомендовано переместить влияние радиочастот в «группу риска 2А», т. е. «вероятных канцерогенов для людей»: D. L. Davis, S. Kesari, C. L. Soskolne, A. B. Miller, and Y. Stein (2013), “Swedish Review Strengthens Grounds for Concluding That Radiation from Cellular and Cordless Phones Is a Probable Human Carcinogen”, Pathophysiology 20: 123–29.


[Закрыть]. Кроме того, неизвестно, как влияет на развитие зрения ребенка разглядывание экрана. Интереснейшие исследования 1958 года (позже удостоенные Нобелевской премии) показали, что визуальный опыт, получаемый котятами при появлении на свет, когда головной мозг находится в высокопластичном состоянии, приводит к постоянным и необратимым последствиям. Продемонстрированная этими экспериментами первостепенная важность получаемых новорожденными сенсорных сигналов для последующего развития зрения имеет серьезное значение для оценки воздействия таких визуальных стимулов, как экраны компьютерных устройств.

Далее, при слишком продолжительном общении маленького ребенка с компьютерным устройством в ущерб контактам с реальным миром (реальными людьми, домашними животными, игрушками и предметами) возможны нарушения в развитии таких важных базовых навыков, как эмпатия, коммуникабельность и принятие решений. Их освоение происходит в первую очередь путем познания естественной среды и использования воображения в неформализованных, творческих играх.

Движение само по себе (без какой-либо видимой цели) не просто полезно для сердечно-сосудистой системы, легких и всех других систем человеческого организма – для ребенка сенсомоторная активность является первостепенной необходимостью. Именно в движении дети со временем узнают, как устранять препятствия с пути, забираться на дерево, сбегать под горку и строить замок из песка. Известно, что такие визуально-моторные навыки важны для будущего успеха в математике и точных науках.

Производитель Apptivity Seat описывал его как изделие, способствующее «познанию» и «развитию» (не говоря уже о его «успокаивающих» качествах). Как и меня, вас может заинтересовать вопрос наличия официальной оценки образовательной ценности видеоматериалов и приложений для детей младшего возраста. Как могут их производители заявлять о положительных свойствах своей продукции, когда на деле вполне возможно, что в избыточных количествах она может быть скорее вредной, чем полезной?

Ответ на этот вопрос неприятен во многих отношениях. Похоже, что в отсутствие твердого отрицательного мнения науки по поводу подобных заявлений производители почувствовали, что им сойдет с рук почти все, что угодно. Печально, что, пока мы блуждаем в потемках из-за отсутствия убедительных научных данных, во главе угла остается жажда наживы, а не благополучие детей. До сих пор не существует научно обоснованных способов оценки новых технологических решений и товаров, и мы даже не знаем, насколько может быть вреден сенсорный дисплей и компьютерные изображения на нем для зрительного восприятия и остроты зрения. Об этом можно будет судить только по результатам продолжительных научных исследований. А к тому времени критически важный период развития целого поколения маленьких детей уже завершится.

Но давайте начнем с того, что уже точно известно и подтверждается данными краткосрочных исследований:

• До достижения примерно двухлетнего возраста младенцы и маленькие дети не вполне понимают, что они видят на экране. Таким образом, подобный опыт не ведет к росту знаний, развитию понимания или когнитивных навыков.

• При работающем экране ребенок менее склонен играть самостоятельно, то есть заниматься изучением окружающего мира, в процессе которого на самом деле и происходит познание.

• При работающем экране родители обычно меньше разговаривают с ребенком, что пагубно сказывается на приобретении им речевых навыков. Кроме того, чем дольше включен экран, тем меньше визуальных контактов.

А теперь, готовьтесь – я добью вас окончательно. Более пятнадцати лет назад, в 1999 году, столь уважаемая организация, как Американская академия педиатрии (ААП), не рекомендовала детям младше двух лет находиться у экранов, в том числе телевизионных.

Вот интересно, слышали ли вы об этом? Сначала, в силу недостаточности сведений о влиянии медиа на маленьких детей, ААП высказалась об этом «предположительно». Но исследования, проведенные в последующие пятнадцать лет, позволили подкрепить эту рекомендацию фактами. В 2011 году ААП выпустила научно обоснованную директиву о нежелательности использования медиа для детей младше двух лет.

Именно так. Вы правильно все прочитали. Или что-то непонятно?

Никакого ТВ для младенцев. Никаких приложений с веселыми мультиками в телефонах родителей или воспитателей. ААП считает, что все это может негативно сказываться на развитии ребенка. Но несмотря на это, бум на рынке электронных медиа, специально предназначенных для младенцев в возрасте от месяца до полутора лет, продолжается, индустрия компьютерных игр зарабатывает бешеные миллионы на играх для самых маленьких, которым едва стукнуло девять месяцев, а на телевидении создаются целые каналы, нацеленные на аудиторию годовалых детишек. А уж про Apptivity Seat, якобы так хорошо подходивший новорожденным, забыть просто невозможно.

Так почему же, спросите вы, это важное предупреждение ААП не размещается ни в рекламе, ни на упаковках программных продуктов и приложений для детей самого младшего возраста? Мне бы тоже очень хотелось услышать ответ на этот вопрос.

Малыши и планшеты

Сегодня планшет стал повсеместно распространенной игрушкой детишек младшего возраста (от двух до трех лет), и родители часто дивятся тому, с какой скоростью их малыш осваивает сенсорный экран. Так просто, так легко, практически интуитивно. Наряду с мобильными телефонами эти устройства полностью изменили ситуацию с количеством времени, проводимым у экрана детьми, и существенно понизили возраст пользователя. В отличие от настольного компьютера или ноутбука, дети могут пользоваться планшетом с момента, когда научились указывать на что-то пальчиком.

Я считаю серьезной проблемой существующее сегодня убеждение (или заблуждение) относительно того, что ребенок всегда должен быть чем-то занят. Кроме того, отданный ребенку планшет – удобный способ для родителей и воспитателей обеспечить себе передышку на несколько минут или на час. Похожая идея лежала в основе Apptivity Seat – приковать беспокойного младенца к месту, заворожив его технологиями.

Вроде бы ничего страшного, не так ли?

И, кстати, как быть с тем, что эти удобные экранчики отдают своим детям миллионы родителей по всему миру? Не могут же ошибаться миллионы людей!

Еще как могут.

Я исследовала эту тему очень подробно, и в 2015 году опубликовала статью «Кибермладенцы: влияние новых технологий на развитие детей младшего возраста». Я даже не знаю, с чего лучше начать перечисление моих опасений относительно использования устройств кибермладенцами. Прежде всего существует физический риск. Выше упоминалось, что мы пока не знаем, насколько вредным может быть влияние излучения мобильного телефона или планшета на ребенка, чей организм очевидно более уязвим в этом отношении по сравнению со взрослыми. В одном из выпусков журнала Journal of Microscopy and Ultrastructure за 2013 год сообщалось, что утробный плод особенно подвержен воздействию радиочастот (излучению), и будущим матерям не стоит носить мобильные телефоны в карманах одежды.

Далее я должна поднять вопрос о доверии к утверждениям разработчиков об «обучающем» характере создаваемых ими приложений. Уже сейчас на рынке присутствуют тысячи таких приложений для малышей в возрасте от двух до пяти.

В какой-то момент неверное понимание нейробиологии привело родителей к мысли о том, что любая стимуляция полезна для ребенка. Они ошибочно считают, что юный мозг должен быть постоянно занят и озадачен. Такое впечатление, что родители опасаются, как бы ребенку не наскучила реальная действительность – то есть жизнь в отсутствие экрана. Возможно, еще одной причиной является боязнь детских истерик – и мобильные телефоны извлекаются из сумочек и карманов родителей и воспитателей, дабы ублажить и задобрить детишек. Я читала статьи психологов, где мобильные устройства называют «игрушками-затычками».

Даже при отсутствии доказательств вреда от этих устройств как таковых, налицо значительный ущерб в связи с тем, что ребенок уделяет меньше времени занятиям в реальном мире, которые имеют важное значение для развития. Неоднократно указывалось, что не менее часа в день обязательно должно отводиться неупорядоченной игре, когда дети развлекаются сами по себе, в одиночестве или в компании других, но без вмешательства взрослых или технических средств. Именно в ней ребенок применяет смекалку и творческий подход, развивает способности принимать решения и выполнять задачи. Такая неупорядоченная игра помогает детям узнать и понять, что такое форма, размер, сортировка, порядок и элементарный счет. В то же время она развивает мелкую моторику и координацию движений.

Вот почему многие специалисты по детскому развитию считают лучшими играми те, в которых меньше всего правил. Играя в них, малышу приходится узнавать что-то об окружающем мире.

А что же ребенок, который проводит массу времени, играя с интерактивными приложениями, где объекты появляются, исчезают и вновь образуются, не считаясь с законами реального мира? Возможно, что такая привычка может помешать ему достичь представления о постоянстве объектов. Это ключевое понятие ввел прославленный знаменитый детский психолог Жан Пиаже, изучавший проблему возрастных изменений в восприятии окружающего мира ребенком. Он предположил, что малыш активно участвует в развитии этого восприятия, и утверждал, что когнитивная функция развивается поэтапно. Пиаже выделял четыре этапа интеллектуального или когнитивного развития, охарактеризовав период от рождения до восемнадцатимесячного возраста как сенсомоторную стадию. На определенном этапе интеллектуального развития ребенок осознает, что игрушка продолжает существовать и после того, как ее убрали и она исчезла из его поля зрения. Такое понимание называют постоянством объектов. Некоторые предполагают, что примитивное мышление способствует креативности, но игрушка – материальный объект и в соответствии с фундаментальными понятиями физики не может исчезнуть просто так. Если ребенок не проходит этот ключевой этап развития логического мышления должным образом, то есть в конкретном окне времени до достижения трехлетнего возраста, то судить о последствиях этого для когнитивного развития не представляется возможным.

Этические ограничения не представляют возможности проводить на детях младшего, да и любого возраста опыты, теоретически чреватые эмоциональным вредом. Поэтому вполне возможно, что мы так и не сможем сделать окончательных выводов о влиянии интерактивных дисплеев, пока не станет слишком поздно. Многое из того, что известно о формировании условных рефлексов и развитии ребенка в раннем возрасте, стало результатом целого ряда достаточно бесчеловечных экспериментов, проводившихся до появления в повестке дня вопроса о надлежащем и гуманном отношении к субъектам лабораторных опытов. Печально, но целая плеяда американских психологов поступала с младенцами и маленькими детьми так же, как знаменитый русский физиолог Иван Павлов с собаками.

Возможно, наиболее удручающую и в то же время прорывную работу выполняли в 1920-х годах в Университете Джонса-Хопкинса бихевиорист Джон Б. Уотсон и его аспирантка Розали Рейнер. Они экспериментировали с девятимесячным младенцем, «Малышом Альбертом» – сыном кормилицы, жившей и работавшей в университетской больнице. За участие Альберта в серии экспериментов ей заплатили один доллар. Уотсон собирался опытным путем доказать, что соответствующим обусловливанием ребенку можно привить ужас практически перед чем угодно.

Несчастного маленького Альберта поместили в стерильную лабораторную среду, где Уотсон изучал эффект обусловливания, пугая малыша бесконечными звуками и чередой образов. Ребенку показали белую крысу, кролика, обезьяну, маски и горящие газеты. Первоначально мальчик не выказал страха ни перед одним из объектов. Затем, чтобы внушить Альберту страх, при следующем показе мальчику крысы Уотсон произвел громкий шум, ударяя по металлической трубе молотком. Маленький Альберт расплакался, как сделал бы на его месте любой другой ребенок. В дальнейшем показы белой крысы каждый раз сопровождались громкими неприятными звуками до тех пор, пока Альберт не начинал плакать от одного вида белой крысы.

Страх был успешно обусловлен, из чего следовало, что обусловленными могут быть и другие эмоциональные реакции людей. Если вы погуглите watson и little albert, то найдете множество фотографий несчастного рыдающего малютки.

Другой ученый-бихевиорист, Б. Ф. Скиннер, использовал в своих новаторских работах «ящик Скиннера» – лабораторный прибор для наблюдения за животными, которых подвергали воздействию света, звука, фотопроекции и даже электрошока, подкрепляя отдельные виды поведения пищей и едой. Считалось, что это в порядке вещей, а борцов за права животных, способных подать на Скиннера в суд, или активистов организации РЕТА (англ. People for the Ethical Treatment of Animals – «Люди за этичное отношение к животным». – Прим. ред.), которые облили бы его краской, еще и в помине не существовало. Но когда Скиннер поместил в ящик своей конструкции дочь Дебору, к этому отнеслись иначе. Ящик представлял собой контролируемую среду обитания – просторную кондиционируемую металлическую камеру со стеклянным окном вместо одной из стенок, в которой девочка спала и играла в течение первых двух лет своей жизни. Скиннер, называвший камеру «воздушная колыбель», искренне хотел облегчить жизнь родителям, создав при этом уютное и безопасное пространство для ребенка, и собирался наладить серийное производство таких изделий для бытового применения. Дебора и триста других детишек росли в этих камерах, и о каких-либо вредных последствиях неизвестно. Но тем не менее фото дочери Скиннера внутри конструкции, похожей на стеклянную клетку, опубликованное журналом Ladies’ Home Journal в 1945 году, вызвало бурю возмущения.

А станет ли хоть кто-нибудь из наших современников поднимать сыр-бор, если в Ladies’ Home Journal опубликуют фото двухлетнего ребенка, играющего с планшетом или мобильником? Или такое зрелище уже превратилось в норму? И можно ли что-то сделать для исправления ситуации?

Дошкольники + грамотность

Конечно, не все технологии портят детство или негативно сказываются на развитии ребенка. Мы живем в кибермире, и ребятишкам нужно учиться взаимодействовать с ним, но еще более важно то, что родителям нужно иметь более четкое представление о возможных последствиях этого взаимодействия. Я не сомневаюсь в пользе электронных книжек для наработки словарного запаса и развития навыков чтения у детей четырех-пяти лет. Существуют обнадеживающие научные данные о том, что первые навыки грамотности могут повышаться благодаря возможности практиковаться в азбуке, фонетике и распознаванию слов при помощи электронных книг. Кроме того, они могут быть увлекательнее для маленьких детей из-за своих дополнительных фишек в виде анимации, забавной озвучки, спецэффектов, сенсорного экрана, выделения текста и встроенных игр. Целых 72 % самых продаваемых в iTunes «образовательных» приложений предназначены для дошкольников и младших школьников. В технологической отрасли вращаются огромные деньги, и всем, включая родителей, очень легко запудрить мозги псевдонаучными доводами в пользу новых продуктов. Зайдите в любой интернет-магазин, введите слово «детское» в поисковую строку, и вы получите более шестидесяти тысяч результатов. Рынок так называемых образовательных приложений стал индустрией с миллиардными оборотами. Это – сциентизм, или преувеличенная вера в возможности науки, в своем худшем проявлении.

Как показывает практика, детей отвлекает от настоящей учебы именно то, что делает эти приложения интересными и увлекательными. Дополнительный функционал электронной книги создает помехи пониманию или способности ребенка следить за сюжетом. Так что на первый взгляд смирно сидящий и с интересом изучающий «книгу» ребенок на самом деле просто находится под воздействием внешних стимулов, не получая при этом новых знаний.

Хорошо известно, что маленькие дети получают больше знаний в процессе живого общения, чем из видеоматериалов. Детские психологи называют это эффектом видеодефицита. Зачастую то, что достигается одним живым уроком, требует неоднократного повторения на видео. Когда с детьми разговаривают родители или воспитатели, они очень быстро впитывают знания и словарный запас. Но это не происходит так же эффективно, когда они смотрят телевизор или присутствуют при разговорах взрослых, поскольку их внимание недостаточно сосредоточено. Их отвлекают другие раздражители. Примерно о том же говорят результаты исследований, показавшие, что работающий целый день телевизор является причиной схожих отставаний в развитии речи. Он создает в доме постоянный звуковой фон, и из-за этого дети не воспринимают должным образом человеческую речь.

В рекламе приложений всегда делается упор на то, что они «взаимодействуют» с пользователем, то есть на их интерактивность. Этот модный термин призван производить впечатление на родителей, которые, вероятно, где-то слышали или читали, что дети лучше учатся, взаимодействуя с учебным материалом, а не пассивно изучая его. При том что использование в высшей степени интерактивного приложения ребенком полностью отличается от его отношений с телевизором, я берусь утверждать, что это не лучший вариант. Интерактивные свойства планшета еще больше отвлекают внимание ребенка и могут быть слишком сильным раздражителем для него. У каждого вида экранных устройств есть своя специфика.

Каким путем лучше всего пойти? В каком возрасте начинать и с каких устройств?

Количество мнений, высказываемых на этот счет, продолжает расти. Меня беспокоит в первую очередь то, что миллионы родителей оказались брошенными на произвол судьбы лицом к лицу с новыми нормами, которые устанавливаются коммерсантами и технологической отраслью, а не учеными на основе достижений поведенческих и социальных наук. (Есть доля иронии в бурном распространении «наукообразного» детского контента на фоне очевидной недостаточности реальных научных знаний о том, как он может воздействовать на ребенка.) В отсутствие государственных или этических норм, относящихся к утверждениям производителей приложений, доступ в детские комнаты имеет каждый из них, что делает проблему еще более насущной для молодых родителей. Стоит ли ожидать, что они смогут разобраться во всех новых устройствах, приложениях и технологиях, чтобы сделать лучший выбор для своих семей?

С одной стороны, есть индустрия развлечений, которая будет только рада появлению айпада перед личиком новорожденного. Другую крайность представляют крайне консервативные мнения, как, например, мнение врача-педиатра, специалиста по психологии развития и основательницы общественной организации Moving to Learn Крис Роуэн. Она рекомендует ограничить пользование экраном или вообще исключить его:

• Не более часа телевизора в день для детей в возрасте от трех до пяти лет.

• Никаких мобильных устройств и компьютерных игр до достижения тринадцатилетнего возраста, а с тринадцати до восемнадцати лет компьютерные игры должны быть ограничены тридцатью минутами в день.

Роуэн утверждает, что задержки в развитии присутствуют примерно у каждого третьего первоклассника, и это негативно сказывается на овладении навыками чтения и письма и успеваемости в целом. Рекомендации Moving to Learn могут показаться излишне строгими, но сигналы бедствия раздаются все чаще и чаще. Школьные учителя и воспитатели детских садов сообщают об учащении случаев задержек в развитии детей. Британская Ассоциация учителей и преподавателей сообщает о нарастании проблем в связи с широким распространением планшетов среди дошкольников: задержек в развитии устойчивости внимания, мелкой моторики и мануальной ловкости, разговорной речи и социализации, а также агрессивных и антиобщественных проявлений, ожирения и хронической усталости.

Британские учителя говорят о том, что все большее число учеников приступает к обучению в школе, прекрасно умея свайпить по экрану, но не обладая достаточной мануальной сноровкой для игры в кубики. Одно из сообществ учителей Манчестера выступило с призывом о помощи в борьбе с «планшетной зависимостью». А учитель из Северной Ирландии рассказывает, что ученики младших классов, которым разрешалось много играть в компьютерные игры перед сном, на следующий день приходили в школу в состоянии «цифрового похмелья» и настолько рассеянными, что «можно было считать их вообще отсутствующими».

Что происходит, когда ребенок играет с планшетом, но не имеет возможности взглянуть на настоящую книгу?

Увы, за ответом не придется ходить далеко. Можно посмотреть в YouTube видео годовалой девочки, собравшее 4,5 миллиона просмотров.

Ребенку дают иллюстрированный журнал. Она кладет его на колени и начинает совершать движения пальчиками по страницам в полной уверенности, что это сенсорный экран. В полном недоумении от того, что картинки не изменяются, она пытается увеличить их характерным движением указательного и большого пальцев. Но представление о переворачивании страниц отсутствует у нее в принципе.

Она – живое свидетельство того, что обитатель цифрового мира может прекрасно чувствовать себя перед дисплеем, но оказывается беспомощным в реальности, возможно, даже не считая ее своим полем деятельности.

Боюсь, что технологии предоставят нам еще много подобных примеров. Но это не причина для того, чтобы сдаться и рассчитывать только на худшее. Вот один из недавних примеров пользы технологий для изучения детского развития. Профессор-лингвист МТИ Деб Рой исследует освоение речи детьми. С помощью расставленных по всему дому постоянно работающих вебкамер он изучал, как учится говорить его сын в первые три года жизни.

С отсылкой к самым первым экспериментам по обусловливанию Рой показал, что, по сути дела, ребенок учился говорить на постоянной обратной связи, которая существовала у него с папой, мамой и няней. (А не на просмотре видео Baby Einstein.) В своей популярной TED-лекции «Рождение слова» Рой за минуту показывает, как ребенок научился слову «вода». Для этого девяносто тысяч часов исходных видеозаписей были подвергнуты компьютерной обработке и сведены в короткие фрагменты, показывающие эволюцию от младенческого лепета к слову «вода». Рой продолжает свои работы, и, в частности, сконструировал девайс под названием Play Lamp – малозаметное записывающее устройство для использования в пилотном исследовании аутизма.

Сон + электронные медиа

Умение засыпать – один из критически важных жизненных навыков. Специалисты по детскому сну дают массу полезных рекомендаций, позволяющих выработать правильный режим сна у самых маленьких. (Впрочем, соблюдать некоторые из них не помешало бы и взрослым.) Приглушить свет, включить спокойную музыку, свести к минимуму активность и эмоциональное возбуждение перед сном. Нужен своего рода распорядок отхода ко сну, который подготовит маленького ребенка (или вас) к засыпанию физически и путем классического формирования условных рефлексов. Все эти стимулы действительно полезны.