Текст книги "Игрушка судьбы"

– Ты животное! – возмущенно воскликнула Морган, но тут же прикусила язык, опасаясь привлечь внимание домашних. – Тебе никогда не приходило в голову, что я вовсе не желаю, чтобы ты ко мне прикасался? И потом, может, это Маргарет была бесплодна? Или Ричард тщательно скрывает наличие внебрачных детей?

– Или коровы летают, например? Ладно, хватит. Уже полночь, а у меня здесь работы по крайней мере еще на час.

Морган хотела найти достойный резкий ответ, дабы Френсис, не заблуждался относительно ее отношения к его наглому, бесцеремонному поведению. Но он уже взял в руки перо и занялся делом. Она поколебалась некоторое время, но тут внутренний голос сказал ей: «Ну и чего ты ждешь? Чтобы он передумал и бросился на тебя?» Чепуха, оборвала сама себя Морган; она слишком тоскует по Ричарду и его ласкам, чтобы искать бездушных, чисто плотских объятий Френсиса. И она бесшумно вышла за порог.

Морган легла в постель, но уснула не сразу. Вскоре после часа ночи она услышала, как Френсис отъезжает от Фокс-Холла. Нет, он, конечно же, ошибается насчет Ричарда. Маргарет никогда не была здоровой женщиной. А то, что Морган не забеременела в первые полгода своего брака, она относила на свой счет: она уже не так молода и совсем недавно потеряла ребенка. Ричард же не был одержим желанием иметь наследника, как большинство мужчин.

Морган повернулась на другой бок и вздохнула. Проклятый Френсис умеет вывести ее из равновесия. Но почему она позволяет Френсису разговаривать с ней столь бесцеремонно? И столь же бесцеремонно вести себя? И отчего, ради всего святого, она не ушла сразу, как только он вернулся к работе, что удерживало ее?

«Потому что ты хотела его, – прозвучал внутренний голос. – Всегда хотела. Потому что можешь разговаривать с ним так же свободно, как он с тобой. Потому что ты любишь его и всегда любила. С самой первой встречи в саду». Кто это с ней говорит там, внутри, в глубине сознания – уж не бабушка ли Изабо? Ее образ незримо присутствовал в доме. Но не пугал, подобно призраку, а оберегал и поддерживал. И бабушка Изабо знала то, что оставалось тайной для самой Морган. Бабушка предупреждала, что любовь не распознаешь сразу. Но Морган не хотела этого знать – ни тогда, когда думала, что влюблена в Шона, ни собираясь замуж за брата Френсиса, ни охваченная страстью к Тому Сеймуру. А сейчас она понимала, что любовь к Френсису останется безответной, поскольку тот никогда не любил и не полюбит ее. Он всего лишь уверен, что они великолепно подходят друг другу в постели. И он так сильно любил Люси. А к Морган никогда не питал никаких романтических чувств.

Морган совсем запуталась и всплеснула руками. Все эти мысли приходят ей в голову оттого, что она слишком долго не виделась с Ричардом и попала под очарование старого дома. Не может быть, чтобы она любила Френсиса Синклера! Нет, нет и нет!

Спустя неделю после возвращения Морган с детьми в Лондон пришло второе письмо от Ричарда: «Наши войска ворвались в Булонь, и крепость пала. Никогда прежде я не видел его величество таким довольным. Возможно, титул у меня в кармане».

Морган улыбалась этой короткой записке. В конце он писал, что скоро они наконец встретятся. Не пройдет и нескольких недель.

Король с триумфом проезжал по улицам Лондона, величественно посылая привет толпам народа. В нескольких ярдах позади короля с улыбкой на лице ехал Ричард Гриффин. Завидев его с балкона своего особняка, Морган кинулась вниз по лестнице навстречу любимому мужу…

Морган лежала обнаженная в объятиях Ричарда, а он все ласкал и ласкал ее бедра и талию. Они занимались любовью больше часа и чувствовали себя сейчас несколько утомленными. Но, несмотря на радость встречи, Морган ощущала, что Ричард чем-то обеспокоен.

– Ты не хочешь сказать мне, что тревожит тебя, дорогой?

Горькая улыбка скользнула по его лицу.

– Похоже, перспектива получения титула отодвигается на неопределенное время. Король уже наградил всех за взятие Булони, но меня не оказалось среди счастливчиков. Он все еще считает меня членом клана Говардов, а значит, личностью неблагонадежной.

– Не печалься, дорогой. Уверена, со временем он признает в тебе тебя самого – не Говарда по происхождению, но верного и достойного подданного.

Ричард вздохнул.

– Возможно, – вяло произнес он. Морган уснула, а Ричард еще долго лежал с открытыми глазами.

Глава 23

Новый 1545 год начался с новых распрей между королем и императором. Карл искал мира, в то время как Генрих и слышать о нем не хотел. На севере шотландцы начали новое наступление, и велика была опасность их союза с Францией. Угроза вторжения с моря становилась все более реальной.

Морган стала фрейлиной королевы и часто общалась с Кэт Парр, от нее и узнавала последние внешнеполитические новости. Том сейчас находился в Дувре, занимаясь обороной побережья. По множеству признаков Морган поняла, что королева все еще любит Тома. «А я? – думала она. – Люблю ли я его и любила ли вообще когда-нибудь? Или просто мне нужен был кто-то в то время?»

Но сейчас она убеждала себя, что именно Ричард тот человек, который ей нужен. Порой даже легкое прикосновение за столом, взгляд, брошенный мимоходом, приводили к вспышке страсти и взаимного влечения. Время от времени он даже упрекал ее в том, что долгие годы она лишала их обоих такого удовольствия.

– Я была глупой маленькой девочкой, – сказала она ему однажды. – Ты бы просто устал от меня.

– Ни в коем случае. Я научил бы тебя всему, и мне было бы с тобой всегда хорошо. Хотя… я часто удивляюсь, как многому ты сумела научиться у этого бревна Джеймса.

Морган спрятала лицо у него на груди, чтобы он не видел промелькнувшего на нем выражения и не догадался о том, чего она не собиралась ему рассказывать.

Несмотря на частые отлучки Ричарда той зимой, взаимная привязанность супругов стала прочнее. Морган понимала, что Ричарду частенько необходимо побыть одному – он переживал тяжелые времена, карьера никак не складывалась, семейство Сеймуров не допускало чужаков близко к трону. Морган больше времени проводила с детьми.

Просто не верилось, что Робби скоро исполнится десять. Он вытянулся и достиг невероятных успехов в учебе, парнишка во всех отношениях заметно опережал сверстников. Морган иногда хотелось, чтобы Френсис видел, как растет его сын.

Ричард первым заговорил о будущем детей. Однажды за ужином он как бы между прочим заметил, что пришло время подыскать невесту для Робби.

Морган была потрясена:

– Какая чепуха, Ричард! Он же не наследный принц! Вполне можно подождать еще несколько лет!

– Ожидание существенно сужает возможности выбора. Я уже присматриваю варианты.

– Ты? – Глаза Морган округлились. – Кого-нибудь нашел?

Ричард, избегая взгляда жены, ответил:

– Прежде всего я подумал о Джейн, дочери Генриха Грея. Она ровесница Робби и прекрасная партия.

– О нет, Ричард! Она же внучка сестры короля! Я как-то слышала, что, если что-нибудь случится с Эдуардом, то, поскольку Мария и Елизавета признаны незаконнорожденными, леди Джейн может претендовать на трон. Нет, нет, это чересчур высоко. – Морган покачала головой, считая идею абсурдной, даже опасной.

Ричард встал из-за стола и зашагал по комнате.

– Робби уже граф Белфорд. У него огромные владения на севере. Давай смотреть на вещи реалистично. Генрих уже стар. Эдуард – болезненный ребенок, ты сама рассказывала, как королева беспокоится о нем. Мария и Елизавета не имеют законных прав на престол. И если корона действительно перейдет к Джейн, ты не хотела бы увидеть своего сына на троне рядом с ней?

– Ты перечисляешь лишь варианты развития событий. – Морган тоже встала. – И если даже вероятность их осуществления велика, это еще один веский довод в пользу того, чтобы Робби не связывал свою жизнь с семьей Грей. Я сыта интригами и заговорами.

Ричард нежно поцеловал Морган в губы:

– Не принимай поспешных решений. Подумай. Хорошо?

Морган внимательно посмотрела на мужа – он уже принял решение. Впервые она осознала всю глубину его амбиций, его безудержное стремление к власти – и испугалась.

Несмотря на протесты Морган, Ричард все же приступил к осуществлению своего плана. Он решил воспользоваться удачным политическим моментом – удалось наконец заключить мир с Францией на выгодных условиях. Морган замечала, как Ричард потихоньку договаривается о чем-то с Сурреем и Джоном Дадли. С растущим беспокойством она могла лишь наблюдать, как ее муж ввязывается в опасную игру, вступая в борьбу с Сеймурами. Она была не единственной, кто наблюдал за развитием событий. Как-то за обедом Нед Сеймур оказался рядом с ней и, улучив удобный момент, заметил:

– Ваш муж активно занялся политикой.

Морган сделала вид, будто ей это совершенно безразлично:

– Он вечно сплетничает с кем-то. Обожает скандалы.

И Морган поспешно обернулась к Кейт Уиллоуби, заговорив о модных танцах. Их оживленная беседа была прервана неожиданным вмешательством:

– Судя по выражению вашего лица, вы явно съели что-то не то.

Морган резко обернулась. На месте Неда Сеймура сейчас сидел Френсис Синклер.

– Когда ты приехал?

– Только что.

– Зачем? Ты же много лет не был при дворе.

Френсис с такой жадностью набросился на еду, что Морган даже отодвинулась.

– Король основал новый колледж в Кембридже. Я хочу просить его сделать то же самое для Оксфорда. Оксфорд вообще плохо финансируют, моя цель – вернуть ему былую славу.

– Но почему ты?

– Потому что для меня это важно.

Темноволосая Кейт Уиллоуби, вдова герцога Суффолка, оживленно вступила в беседу:

– Как интересно то, что вы говорите. А я слышала, вы собирались жениться на графине Нортумберленд. Ой, а я ведь читала вашу книгу о религии! Просто замечательно!

Френсис кивнул, не отрываясь от фазаньей ножки:

– Браво, мне нравятся женщины, которые умеют читать.

Морган потянула Френсиса за рукав:

– Мне нужно с тобой поговорить – прямо сейчас и наедине. О Белфорде и еще кое о чем.

Вежливо раскланявшись с Кейт и подхватив несколько конфет с блюда, Френсис поднялся. Они вышли в сад. Морган начала разговор с расспросов о Белфорде. Френсис заверил ее, что там все в порядке, он был в замке и все проверил.

Вполне удовлетворенная услышанным, Морган перешла ко второму, более важному, вопросу.

– Я должна попросить тебя об огромном одолжении, – медленно проговорила она. Видя, что вступление не произвело никакого впечатления, она перешла прямо к делу. – Я хочу, чтобы ты на некоторое время забрал детей в Вудсток.

Френсис нахмурился:

– Зачем? Вам с Ричардом нужно больше свободы для проявления своей страсти?

Но шутка прозвучала вымученно и тяжеловесно.

Подавив раздражение, Морган продолжила:

– Не будь глупцом. Ричард хочет использовать их – по крайней мере Робби – для достижения своих собственных целей. Но они мои дети, а Робби и твой сын тоже. На некоторое время их надо увезти. Может быть, Ричард откажется от своих безумных планов.

Френсис долго молчал.

– О, дьявол! – выругался он наконец. – Я не позволю ему вмешивать в интриги потомков Синклеров. Когда ты хочешь отправить детей?

Морган с облегчением улыбнулась:

– Прямо сейчас. Как только ты будешь готов.

Френсис несколько удивился ее поспешности, но согласился. Морган благодарила его так горячо, что ему пришлось даже остановить ее:

– Довольно, довольно. Робби ведь мой сын. А ты можешь отблагодарить меня, замолвив словечко перед королем по поводу моей просьбы относительно Оксфорда.

Морган пообещала.

Морган решила пока не говорить Ричарду о предполагаемом отъезде детей в Вудсток. А к тому времени, когда определилась дата отъезда, необходимость в разговоре отпала – по поручению короля Ричард на несколько дней уехал из Лондона.

Френсис в своей миссии достиг лишь частичного успеха: новый колледж в Оксфорде пока не открывался, но Генрих согласился основать специальный фонд для финансовой поддержки университета в будущем.

На следующий день после отъезда Френсиса с детьми в Лондон вернулся Ричард. Вплоть до ужина он не замечал отсутствия детей. Только вечером спросил у Морган, куда они подевались.

– Я отправила их вместе с Френсисом навестить братьев и сестер. Они давно не виделись.

Ричард, прищурившись, внимательно посмотрел на жену.

– Ты должна была сначала посоветоваться со мной! – Впервые за время их совместной жизни он повысил на нее голос.

– Но, Ричард, ведь тебя не было дома! Как же я могла с тобой посоветоваться?

Разъяренный Ричард, не слушая никаких объяснений, продолжал орать:

– Ты сделала это специально! Ты хочешь мне помешать! Мало того что я не могу добиться расположения короля, проклятые Сеймуры все время стоят у меня на пути, так еще и ты?

– Это просто смешно, Ричард. Твои планы тут совершенно ни при чем.

– Планы? Да как ты смеешь! – Он поднял руку, словно для удара, но вовремя остановился. – Напиши Френсису и вели ему немедленно отправить детей обратно.

– Я не сделаю ничего подобного, – твердо ответила Морган.

– Не смей перечить! Делай, что сказано! Ты слышала?

Морган тоже вышла из себя:

– Это мои дети! И я буду делать с ними что захочу!

Ричард резко повернулся и направился к двери.

– Я ухожу, – бросил он через плечо.

– Куда? В бордель?

Он застыл на месте, затем медленно обернулся. Ехидная улыбка застыла на его лице.

– Разумеется. Куда же еще?

– Ах ты! – Не сдержавшись, Морган швырнула в него подушкой. – Лживое животное! Я-то думала, ты любишь меня!

Он подскочил к ней и схватил за руку:

– С чего бы это, дорогая жена, мы никогда не говорили о любви.

Морган, вырывая руку, тихо проговорила:

– Верно. Никогда.

Ричард оттолкнул Морган, и та, не удержавшись, упала на кровать. Пышные волосы рассыпались по покрывалу, грудь соблазнительно вздымалась. Ричард бросился на постель рядом с ней.

– Любовь для поэтов, таких, как Суррей, – сказал он. – А у нас есть кое-что получше.

И он приник губами к ее рту, опытными пальцами нащупывая застежки на платье. Морган прикрыла глаза и тихо застонала, когда он овладел ею.

Вопрос с детьми так и остался открытым. Оба знали, что рано или поздно детям придется вернуться ко двору, и предпочитали не поднимать этот вопрос. Отношения между супругами наладились.

Но эта ссора оставила глубокий след в душе Морган. До сих пор она по непонятной причине полагала, что Ричард любит ее по-своему, а она, в свою очередь, любит его. Казалось слишком невероятным, даже диким, чтобы двое разумных людей основывали свой союз лишь на чувственных радостях, на похоти. Но сейчас приходилось признать, что именно так все и обстоит на самом деле. По правде говоря, ее больше огорчало осознание того, что Ричард изменяет ей.

Почему он это делает? Если их связывает лишь физическое влечение, он не должен желать других женщин. А может, причина в том, что у них нет общих детей? Морган тряхнула головой, отгоняя неприятные мысли.

Дети вернулись домой к концу октября. К удивлению Морган, Ричард почти не проявил интереса к их возвращению. Но облегчение быстро сменилось беспокойством. Неужели он задумал что-нибудь еще? Новый план? Но Ричард молчал, а Морган предпочитала не расспрашивать.

Десятого декабря ко двору прибыли Нэн и Гарри Сеймур. Они радостно приветствовали Морган, в то же время избегая общения с Ричардом. Нэн ждала уже пятого ребенка, и дамы весело шутили по этому поводу.

Все трое сидели на галерее, болтая о пустяках, когда к ним подошла Кейт Уиллоуби.

– Вы слышали? – задыхаясь от волнения, спросила она. – Суррей арестован за государственную измену!

Застыв от изумления, все молчали. Наконец Морган нашла в себе силы спросить:

– А что он сделал?

– Пока не знаю. Слышала только, что его заключили в Тауэр. И говорят, будут еще аресты – может быть, и сам герцог Норфолк!

Морган внезапно забеспокоилась. Если король намерен зайти так далеко, никто не может чувствовать себя в безопасности. Тут она заметила, как Нэн и Гарри обменялись многозначительными взглядами. Затем Нэн кивнула, а Гарри встал, протягивая руку Морган.

– Думаю, нам стоит предупредить Ричарда, – тихо сказал он. – По-моему, для него это важные новости.

Морган в некотором замешательстве поднялась:

– Да, конечно. Но я понятия не имею, где он.

Они покинули галерею, но, вместо того чтобы пройти в апартаменты Морган, зашли в первую же пустую комнату. Гарри плотно прикрыл дверь и повернулся к Морган.

– Вы знаете, как я не люблю политику и все, что с ней связано, – начал он. – Но, появляясь при дворе, совершенно невозможно этого избежать. Я… мы… надеялись, что вас это не коснется, но сейчас, когда Суррей арестован, Нэн и я не можем молчать.

– Что случилось? – испуганно спросила Морган.

– Ричард замешан в заговоре, как и Суррей с Норфолком. Вы понимаете, что я, как и Том с Недом, будучи Сеймурами, последними узнаем подробности. Ваш супруг и его сторонники намеревались сделать Мэри Говард любовницей короля. Кроме того, они рассчитывали соединить наши семьи родственными узами, выдав ее замуж за Тома.

Морган медленно опустилась на кушетку.

– Уложить Мэри в постель короля, организовать супружескую измену… – прошептала Морган.

– И еще кое-что, учитывая, что Мэри – вдова незаконнорожденного сына короля. Правда, идея ее брака с Томом уже несколько лет остается нереализованной. Поскольку Том категорически не согласен на подобный союз.

Слава Богу, подумала Морган, проклиная в душе Говардов и всех их женщин, которые вечно норовят проникнуть в королевскую спальню, законно или незаконно.

Морган заставила себя встать.

– Я должна найти Ричарда. Его наверняка арестуют, уверена.

Прежде чем выйти за дверь, она коснулась губами щеки Гарри.

– Благослови вас Господь. Многие предпочли бы промолчать, если дело не касается их лично. Я счастлива, что Сеймуры не из таких.

– Ступай к своему Ричарду, – дружески похлопав Морган по плечу, сказал Гарри. – И не рассказывай, откуда тебе стало известно о заговоре.

Морган рассказала Ричарду о Суррее, не устраивая скандала, не возмущаясь, не иронизируя, не споря. В течение часа он собрался и готов был к отъезду в Белфорд.

– Ты отправишься на север, – убеждала его Морган. – А мы объясним это хозяйственной необходимостью.

***.

Норфолка арестовали в тот же день, а поздно вечером, когда Морган уже была в постели, ее поднял стук в дверь. Это был Нед Сеймур в сопровождении королевских гвардейцев.

– Где Ричард? – спросил он.

– Он еще вчера уехал в Белфорд, милорд. Возникли некоторые проблемы, а мы не захотели беспокоить Френсиса. А что произошло?

Нед устало опустился в кресло, Морган устроилась напротив.

– Не знаю, что именно вам известно, – сказал он, – и что знает Ричард. Но я не могу отправить людей вдогонку за ним, поскольку начинается метель.

– Вы собираетесь его арестовать?

– Совершенно верно. Так что, возможно, к лучшему, что его не оказалось дома. Есть много других, подлежащих аресту, которые нужны нам гораздо больше.

– Нам? – переспросила Морган.

– Я имел в виду короля и верных его сторонников. Надеюсь, ваш муж не натворил каких-нибудь глупостей. – Он встал и решительно произнес: – Послушайте, Морган. Похоже, на этот раз Ричарду удалось избежать неприятностей, но передайте ему – не столько от меня, сколько от короля, – если он вновь впутается в подобные истории, то отправится не в Белфорд, а прямо на плаху.

– Я передам ему, Нед, даю слово, – просто ответила Морган.

Рождество выдалось безрадостным. Но ради детей Морган старалась быть радостной и веселой. В полночь в Уайтхолле давали грандиозный бал. Генрих наблюдал за собравшимися, не вставая с кресла. Его грузное тело напоминало руины величественного замка.

Днем позже Суррею и Норфолку официально предъявили обвинения. Еще через день Суррей был осужден и казнен. Суд над его отцом все еще продолжался.

В конце января вернулся Ричард. Холодная мрачная погода вполне гармонировала с настроением в королевском дворце. Все, от королевы до последнего пажа, знали, что король умирает.

Пока Ричард раздевался и устраивался поближе к камину, Морган рассказывала ему о последних событиях.

– Наверное, я должен чувствовать облегчение, – проговорил Ричард, – но, как ни странно, не получается. Несмотря на все свои недостатки, Генрих был хорошим правителем. Если, не дай Бог, он умрет, Англия окажется в опасности. Эдуард еще слишком юн. Значит, власть захватит его опекун, лорд-протектор. Посмотрим, что будет, когда у власти окажутся Сеймуры и Дадли.

В тот же вечер все придворные собрались в Уайтхолле неподалеку от спальни короля. Незадолго до полуночи прибыл архиепископ Кранмер. Несмотря на поздний час, никто не собирался уходить. Время от времени среди собравшихся появлялся Нед Сеймур, шептался о чем-то с Томом и Дадли и исчезал. Голос его звучал уверенно, а во всем облике появились новые, властные черты. Все вокруг понимали, что к рассвету, а возможно и раньше, Нед Сеймур займет совершенно иное положение – положение дяди короля.

В два часа ночи на галерее появился Уильям Паджет. Одного взгляда на его торжественное лицо было достаточно, чтобы понять, какие слова сейчас прозвучат.

– Король умер, – произнес Паджет. – Да здравствует король!