Текст книги "Ворон и голубка"

– Я так волновалась, – всхлипывала она.

– Мерзавцы! – гневно выпалил Мерлин, но тут же смягчился при виде залитого слезами лица жены и начал вытирать ладонью соленые капли с ее щек:

– Похоже, я тебе все-таки немного небезразличен. Синара нерешительно отстранилась, вспомнив, что за ними наблюдает кучер:

– Ты нашел их?

Мерлин покачал головой; нежность в глазах мгновенно погасла:

– Должно быть, скрываются где-то неподалеку, иначе я сразу догнал бы их на лесной тропинке. – Щека знакомо дернулась, и Синара поняла, что муж пытается сдержать гнев: – Маггинсу придется ответить на множество неприятных вопросов, как только я выкурю его из логова. – Он взял жену за руку: – Пойдем, пора возвращаться в Блек Рейвн. Я хочу послать людей в лес на поиски Маггинса. Видимо, следует предупредить сыщиков с Боу-стрит, – предложила Синара.

– Наверное, хотя следует помнить, что они подозревают в преступлении не моего конюха, а меня.

– Я боюсь, Мерлин. Чувствую, что опасность грозит нам все больше с каждым днем.

Мерлин прижал жену к себе и помог ей сесть в карету:

– Я буду защищать тебя до последней капли крови, – шепнул он.

«А я – тебя», – подумала Синара.

Глава 19

Этой ночью Синара не смогла уснуть. Она ворочалась и металась на постели, глядя на тени, скрывавшиеся в углах комнаты, словно боясь, что они надвинутся и задушат ее, если она осмелится закрыть глаза. Правда, немного успокаивало то, что Мерлин послал людей в Гейрлок Вудз на поиски Маггинса и Жана. Даст Бог, они вернутся не с пустыми руками, но что если не отыщут никого? Будет ли Маггинс по-прежнему терзать обитателей замка? И в чем причина такой ненависти к Сеймурам?

Отрывочные мысли теснились в голове, не давая покоя. Как было бы хорошо, останься Мерлин сегодня с ней, но он, пожаловавшись на усталость, рано ушел к себе. Нужно было сказать мужу, что ей не хочется оставаться в одиночестве по ночам!

Неожиданно Синара села, настороженно прислушиваясь. Ей послышалось странное потрескивание, словно кто-то крался по коридору. Боясь дышать, чувствуя, как колотится сердце, Синара выжидала. Может, ей только показалось? Старый замок был наполнен шорохами и звуками, будто духи предков обитали в нем. Иногда неизвестно откуда тянуло холодным воздухом. Синара никогда не боялась призраков, но теперь по спине пробежал озноб.

Женщина осторожно сползла с кровати, и когда шорох раздался снова, не задумываясь она подошла к двери, разделявшей спальни. К облегчению Синары, ручка легко повернулась. Несмотря на темноту, Синара бесшумно подобралась к кровати. Ровное дыхание мужа несколько успокоило ее страхи. Она осторожно потрясла Мерлина за плечо, тот перевернулся на спину и поднял голову:

– Синара? Я только что проснулся.

– Слава Богу! Ты слышал шаги в коридоре?

– Нет. Шаги, говоришь?

Он сел и быстро зажег свечи на ночном столике.

– Да, мне показалось, что там кто-то ходит.

Синара заметила взъерошенные волосы и тени под глазами. Очевидно, Мерлину тоже не удалось отдохнуть. Синара поняла, что он бодрствовал, опасаясь нападения. Под простыней, на матрасе лежали обнаженная шпага и два заряженных пистолета.

– Оружие… – удивленно охнула Синара… – ты не доверяешь сторожам?

– И ты тоже, как вижу, – бросил он, вставая. Мерлин спал, не раздеваясь, и был по-прежнему в темных брюках и белой рубашке. – Пойду проверю.

Он натянул сапоги, сунул пистолет за пояс, поднял шпагу и, уже оказавшись у двери, прошептал:

– Останься здесь.

Синара повиновалась, но хотя и дрожала от страха и тревоги за мужа, сознавала, что если начнется перестрелка, окажется только помехой Мерлину. Поэтому она села на кровать и стала дожидаться его возвращения. Тело болело от напряжения, глаза резало, будто в них насыпали песок, но Синара, не мигая, смотрела на дверь. В коридоре стояла тишина, и графиня решила, что странные звуки были плодом ее разыгравшегося воображения. Но минуты летели, муж не появлялся, и ужас вновь сжал горло. Наконец она, не выдержав, поднялась, подошла на цыпочках к двери и прижалась к ней ухом. Ничего, кроме обычных шорохов старого здания. Закусив губу, Синара повернула ручку, молясь, чтобы петли не скрипнули. Порыв холодного воздуха ударил в мгновенно заледеневшие ноги. Синара вгляделась в темноту, но не увидела ничего, кроме свечи, мерцавшей в настенном подсвечнике. Женщина ощущала, как подкрадывается неведомое зло… Но, может, она это придумала? Несмотря на все случившееся, Блек Рейвн почему-то казался ей родным домом.

– Мерлин? – прошептала Синара. Слабый звук эхом отразился от стен тускло освещенного коридора. Синара сделала несколько нерешительных шагов по вымощенному плитами полу. Муж, наконец, появился и провел ее за собой в спальню. Там было гораздо теплее, но Синара все еще дрожала. Мерлин запер дверь и положил оружие на комод.

– Все тихо, – сообщил он. – Я обошел замок, стража бодрствует. Никто ничего не слышал и не видел.

– Прости, – пробормотала Синара. – Я была уверена, что кто-то ходил за стеной.

Сильные надежные руки сжали ее плечи.

– Ты расстроена, но на твоем месте каждому было бы не по себе. Я заглянул к твоей матери. Тильди еще не спит. Она выглядела очень усталой, пришлось сказать, чтобы шла к себе и отдохнула. Потом я поставил стражу у двери спальни Эстеллы.

Синара обняла мужа за талию и прижалась к нему. Руки еще не зажили, но она не обращала внимания на боль, и жалела только, что повязки мешают прикоснуться к мужу.

– Ты самый добрый и великодушный человек в мире, – шепнула она, зная, что на этот раз между ними не останется ничего недоговоренного. – Другой на твоем месте разозлился бы, разбуди его жена без всякой причины.

Мерлин крепко обнял ее, теплое дыхание шевелило волосы.

– Ты больше не хочешь бороться? – тихо спросил он. – Противиться моей любви?

– Нет, – покачала головой Синара, – только не сегодня.

Мерлин, весело хмыкнув, провел ладонями по спине жены, и чувственная ласка послала крохотные молнии желания во все уголки ее тела. Синара смущенно подняла голову и встретила взгляд блестящих глаз. Мучительное томление охватило женщину, неведомая доселе нежность нашла отклик в душе, и ей показалось, что сердце разорвется от переполнявшей его любви.

Синара прижалась к мужу, и ее губы обжег страстный поцелуй. Горячее желание пронзило ее, когда их языки сплелись в эротическом танце. Стало трудно дышать, казалось, она вот-вот потеряет сознание.

Мерлин со стоном спустил с плеч жены кружевные бретельки сорочки. Синара животом ощутила напряженное доказательство его желания. Потребность сорвать, отбросить все, разделяющее их, ошеломила Синару, и она неуклюже попыталась снять с мужа рубашку, хотя забинтованные пальцы не повиновались. Мерлин, улыбнувшись, слегка отстранил ее, поспешно разделся и встал перед Синарой, могучий и великолепный.

Она наслаждалась силой, исходившей от этого человека.

– Любимая, – прошептал Мерлин. – Прозрачная сорочка, скользнув по бедрам, оказалась на полу, и Синара переступила через нее. Последняя преграда исчезла – нагота встретила наготу. Мерлин, подхватив ее на руки, понес к кровати, Синара вздохнула от наслаждения.

– Да, о, да, – пробормотала она.

Мерлин опустил ее на перину, вытянулся рядом и, нежно сжимая полную грудь, наклонился над любимой, осыпая ее поцелуями, пока губы не сомкнулись на тугом соске. Язык ласкал затвердевший бутон, и Синаре почудилось, что сердце вот-вот разорвется, если эта сладостная пытка продлится еще несколько мгновений.

– Мерлин, – попросила она, но настойчивый язык скользил все ниже, по животу, чуть задержался в ямке пупка, спустился к бедрам. Когда Мерлин раздвинул ее ноги, Синара тихо вскрикнула, уже понимая, что должно сейчас произойти. Дрожь предвкушения пронизывала ее, пока муж пробуждал безумную страсть своими поцелуями, но когда ласки стали непереносимо жгучими, а сам Мерлин почти терял голову от неодолимого желания, она потянула его наверх, обвила ногами талию, а напрягшаяся мужская плоть вошла во влажную, воспаленную пещерку. Их слитие стало вершиной и пределом ее стремлений, мгновением озаренного понимания между ней и мужем. В этот момент Синара освободилась от всех предрассудков и подозрений и всецело отдалась ему.

Мерлин пытался отдалить накатывающуюся волну экстаза, угрожавшую поглотить его. Он ни о чем не мог думать, кроме этой податливой мягкости, нежного тела, прижимавшегося к нему. Казалось, они стали единым целым, слились навсегда, навеки. Колдовское очарование этой женщины переливалось в него, усиливая наслаждение с каждым толчком, каждым движением, приводя обоих к невиданным вершинам блаженства. Синара, наконец, принадлежала ему, и на этот раз… на этот раз…

Мерлин, застонав, выплеснулся в оглушительном потоке страсти. На этот раз между ними больше не было преград. Они стали одним существом, одним совершенным созданием, перейдя в мир, где тела больше не значили ничего, где существовала лишь безбрежная бессмертная любовь.

С губ Синары срывались гортанные крики, огромная птица уносила ее куда-то, выше и выше, восхитительные конвульсии все выгибали тело и никак не кончались.

– Я люблю тебя, – прошептала она почти касаясь губами его губ, когда стук сердца постепенно унялся. – Я так люблю тебя, Мерлин.

Тишина и покой воцарились в комнате, и теперь самым важным стало откровение их любви, празднество истинного союза, словно настоящим днем свадьбы стал сегодняшний, а не тот, когда они произносили обеты перед священником.

– Счастливее меня нет на свете человека. Я в жизни не смел мечтать, что ты станешь моей, сердцем и душой, – хрипло от едва сдерживаемых чувств пробормотал Мерлин и, положив голову жены к себе на плечо, натянул на нее и на себя простыню.

– Это правда, что ты меня любишь? – выдавил он, словно боясь, что она откажется от своих слов.

– Правда, – улыбнулась она. – Как ты можешь в этом сомневаться?

– Но ведь ничего не решено. Подозрение по-прежнему висит надо мной.

– Знаю, но не хочу думать о прошлом. В моих глазах ты невиновен. В тебе столько нежности и добра. Такой человек не способен на убийство. Однако пока мы не отыщем доказательства, невольные сомнения иногда могут мучить меня. Я видела, как бескорыстно ты заботишься о других, и не смогла больше сопротивляться.

Мерлин громко, счастливо рассмеялся:

– Ты все равно бы сдалась. Я знал, что моя любовь сломит все преграды и твою неприязнь.

– Не смей дразнить меня, – пригрозила Синара, – или я возьму назад каждое произнесенное слово.

– Слишком поздно, – объявил он, весело сверкнув глазами, и пощекотал носик жены ее же золотистым локоном. – Слишком поздно, дорогая.

– Ах, ты… – начала Синара, ущипнув его и пытаясь соскользнуть с кровати, но муж, схватив ее в охапку, обжег горячим поцелуем. Синара медленно обмякла в его руках, наслаждаясь безумными ласками. Голова кружилась, желание охватывало пожаром, и прежде, чем она успела запротестовать, любимый увлек ее в океан страсти. Вскоре она уже ничего не сознавала, кроме тяжести его тела и восхитительных ощущений.

Небо на востоке только чуть посветлело, когда Синара проснулась и, вскочив, села на постели. В комнате было холодно, и она, натянув сорочку, осторожно коснулась теплой щеки Мерлина. Сегодня его не мучили кошмары. Не понимая, что разбудило ее, Синара прижалась к мужу, укрылась одеялом и, закрыв глаза, было задремала, но в этот момент тишину пронизал истерический крик. Синара взметнулась с постели. Горло пересохло от страха. Мерлин тоже проснулся и вскочил. Снова раздался крик, и Синара помчалась к выходу:

– Мама! Это мама!

Не думая об опасности, она побежала по коридору. Мерлин окликнул жену, но она не остановилась, охваченная только стремлением защитить мать. Она не помнила, как взлетела по лестнице и оказалась у комнаты матери, находившейся как раз над спальней Синары.

Молочно-белый свет проникал через узкие окна, прорезанные высоко в стене, и Синара увидела, что дверь слегка приоткрыта. Не чувствуя страха, она вбежала и схватила тяжелый канделябр, стоявший на комоде у двери. Тяжелые бархатные шторы были задернуты, но первые рассветные лучи, пробившиеся сквозь окна в коридоре, частично прогнали мрак.

Синара увидела на полу неподвижную фигуру. В комнате стояла тишина. Она встала на колени и от неожиданности уронила подсвечник, узнав лежавшую без сознания мать. Огромный чепец, который она всегда носила, сбился набок, сорочка обвилась вокруг ног. Признаков борьбы не было, но голова Эстеллы была прислонена к стене, на которой виднелся странный выступ, не существовавший раньше.

– Мама! – вскрикнула Синара, схватив Эстеллу за хрупкие плечи и нащупав флакончик с нюхательными солями, который та обычно держала на столике у постели, поднесла к носу матери. Эстелла пришла в себя и тряхнула головой, чтобы прояснить мозги:

– Ч… что случилось? – пробормотала она.

– Это ты объясни, что случилось, мама. Лежишь на полу, в обмороке. Я прибежала на твой крик. Эстелла, охнув, прижала руки к горлу:

– О, дорогая, какой-то человек явился в мою комнату и ударил меня. Мне показалось, что это призрак. Он напоминал молодого Сидни Сеймура… прости, у меня мысли путаются…

Она выглядела такой бледной и измученной, что у дочери упало сердце. Подняв мать, Синара повела ее к постели:

– Пойдем, тебе надо отдохнуть.

– Я не хочу оставаться здесь, – заплакала Эстелла. – Не бросай меня одну!

Она вцепилась в дочь. Синара лихорадочно озиралась. Где Мерлин? Почему не идет?

– Мама, нужно пойти позвать кого-нибудь на помощь. Я не могу унести тебя отсюда, а ты слишком слаба, чтобы идти тебе самой.

Дочь снова поднесла к носу матери флакончик с нюхательными солями, моля Бога, чтобы муж поскорее пришел. Не дождавшись, она закутала Эстеллу. одеялом и усадила в кресло, а сама подошла к двери и выглянула в коридор. Стало светлее, и только теперь графиня заметила, что у самого порога кто-то лежит. Мужчина! Тот, что ворвался к Эстелле?

Ноги тряслись, сердце колотилось, лоб взмок, но Синара, собрав все мужество, наклонилась над лежащим и узнала одного из лакеев, очевидно, того самого, которого Мерлин поставил охранять дверь. Оружия при нем не было, скорее всего его украл негодяй, напавший на мать. Где же все-таки Мерлин? Она вновь огляделась, но в коридоре по-прежнему никого не было. Лакей пошевелился и, застонав, перевернулся на спину. Потом, недоуменно моргнув, непонимающе уставился на Синару:

– Черт побери… что? Где? Что случилось? Он осторожно потер затылок:

– Кто-то здорово мне врезал… в голове до сих пор звенит.

Эстелла начала истерически рыдать, но Синара оставалась возле лакея:

– Вы заметили, кто напал на вас? Лакей, шатаясь, поднялся и прислонился к стене, сжимая виски:

– Нет… но он с головы до пят был закутан в серый плащ. Шляпа надвинута на лоб. Что-то в нем показалось мне знакомым.

– Не похож ли на Маггинса, старшего конюха? Глаза лакея удивленно расширились:

– Маггинс, миледи? Нет, он был не таким высоким.

– Он что-нибудь сказал? – спросила Синара, поднимаясь, чтобы идти в комнату. Эстелла, всхлипывая звала дочь.

– Нет… даже не про… даже не выругался, – виновато пробормотал лакей. – Простите, миледи. Синара коротко кивнула:

– Разыщите лорда Рейвна и попросите его прийти. Скажите, дело неотложное. Он был у себя, в спальне.

Дождавшись, пока ушел лакей, Синара вернулась к матери. Эстелла немного успокоилась и нервно сморкалась в платочек:

– Какой ужас! – воскликнула она, комкая клочок батиста. – Я здесь больше не останусь! Второй раз на меня напали!

Синара растерла руки матери и зажгла свечу:

– Расскажи, как все было?

– Мужчина, в плаще и шляпе, ворвался ко мне. Я вскочила, но он сильно толкнул меня в грудь, я упала, ударилась головой и потеряла сознание. Я пришла в себя, только когда ты появилась. – Слезы снова хлынули по исхудавшему лицу.

Синара ничего не сказала о странном выступе, увиденном на стене. Присмотревшись, она поняла, что это трещина, очертаниями напоминавшая скрытую дверь. Дверь! Скорее всего за ней потайной ход! Поэтому Синара слышала ночью шаги за стеной спальни. Должно быть, незваный гость бродил не по коридору, а по одному из секретных, не известных хозяевам переходов.

Молодая женщина вздрогнула от ужаса: что если негодяй и сейчас стоит за дверью, прислушиваясь к каждому их слову? Обняв мать за плечи, она сказала:

– Попробуй добраться до моей комнаты. Ляжешь в постель, я позову Тильда, только давай поскорее уйдем отсюда!

Эстелла не протестовала. Она с трудом поднялась, держась за кроватный столбик. Дочь надела на нее пеньюар и накинула шаль на костлявые плечи.

– Тебе холодно, мама? Ты дрожишь.

– Наверное, от потрясения, – кивнула Эстелла. – Хорошо бы выпить чаю.

Бросив последний взгляд на трещину в стене, графиня поспешно вывела мать из комнаты. Они без приключений добрались до спальни, и Синара уложила мать в постель:

– Пойду приведу Тильда. Здесь тебе нечего бояться, мама.

Эстелла облегченно прикрыла глаза. Синара заглянула в спальню мужа. Никого. Оружие он, видимо, взял с собой, и лакея тоже не было видно.

Расстроено хмурясь, Синара выбежала на лестничную площадку и столкнулась с лакеем.

– Хозяина нигде не видно, – объяснил тот, неловко переминаясь. – Я повсюду смотрел, миледи.

– Хорошо, тогда сходите за Бремблом и попросите помочь поискать лорда Рейвна, но сначала позовите Тильда в мою спальню, присмотреть за миссис Хоторн. Возможно, лорд Рейвн вышел в сад.

Страх клещами сжал горло. Куда исчез Мерлин? Почему не пришел к ней? Он ведь хотел отправиться следом… или что-то помешало?

Лакей удалился, а Синара все еще нерешительно медлила на лестнице. Что делать – вернуться и подождать мужа или посмотреть, что находится за потайной дверью в комнате матери? Но бесцельное ожидание сведет ее с ума! Лучше самой поискать Мерлина!

Она обошла замок, осматривая каждую комнату. Но Мерлина в доме не было. Предчувствие беды заставило Синару похолодеть. Что теперь делать? Куда идти?

Женщина нерешительно стояла на лестничной площадке, сжимая подсвечник и не сводя глаз с яркого огонька свечи. Придется действовать одной, не дожидаясь мужа.

Она решила вернуться в спальню Эстеллы и узнать, что скрывает потайная дверь. С тревогой в сердце графиня медленно поднялась по ступенькам, не зная, хватит ли у нее мужества войти в темный узкий проход. Однако если не поспешить, дверь может закрыться, а сама она ни за что не найдет скрытую пружину.

Подойдя к комнате матери, Синара осторожно огляделась и переступила порог. Никого. Зато теперь, когда солнце поднялось, яснее видна щель в стене. Дрожащими руками Синара вновь зажгла свечу и подошла ближе. Хорошо, что медный подсвечник достаточно тяжел и может послужить оружием!

Она коснулась холодного камня и судорожно сглотнула. Горло пересохло от страха. Оказалось, что дверь представляет собой гранитную плиту дюймов шесть толщиной, укрепленную в тяжелой деревянной раме, покрытой известковым раствором в тон окраски стен. Молодой графине было известно, что в старинных замках всегда устраивали потайные ходы на случай внезапного нападения врагов, а за прошедшие века Блек Рейвн не раз попадал в осаду.

Изнемогая от страха, женщина потянула дверь на себя. Старый гобелен, частично скрывавший плиту, упал, и Синара посветила свечой в темное отверстие. Благодарение Богу, пусто. Она шагнула вперед и увидела ряд очень крутых ступенек, высеченных в стене. Перил не было. Проход оказался удушливо узким – в нем с трудом мог поместиться человек. А внизу ничего, кроме мрака.

Воздух был затхлым, и при каждом движении поднимались облака пыли. Синара споткнулась и посветила вниз. В пыли виднелись следы, отпечатки тяжелых мужских сапог. По всему видно, здесь побывали несколько человек. Затаив дыхание, графиня в оцепенении вглядывалась в следы. Кто их оставил? Маггинс? Или его сообщники?

Она напряженно прислушалась, но было тихо. Ее трясло так, что подсвечник ходил ходуном, а сама она не могла двинуться с места.

Наконец женщина вынудила себя сделать первый шаг, моля Господа защитить и сохранить ее. В непроглядной тьме слабо мерцал огонек свечи, и насколько Синара могла видеть, впереди не было и малейшего просвета. Она поняла, что человек в сером плаще пытался запугать Эстеллу и вынудить ее покинуть комнату, чтобы самому без помехи пользоваться потайным ходом.

Теперь она была уверена – в конце этой лестницы находится то, за чем являлся непрошенный гость. Что же? Из-за чего он снова и снова является сюда? И тот ли это, кто пытался убить Мерлина?

Поворачивать назад было поздно. Если разгадка ждет у подножия лестницы, она должна идти вперед.

Неожиданно до нее донесся слабый стон ветра. Ступеньки кончались. Синара обнаружила, что стоит на чем-то вроде деревянного возвышения, и подняла подсвечник повыше, но свет слепил глаза, и она по-прежнему ничего не увидела. Тогда женщина, решительно поставив канделябр на пол, ступила в сторону. Неясные очертания обрели форму, но она не могла ясно различить, что они собой представляют, но ощутила запах моря и вновь услыхала тихое завывание ветра, вероятно, в каменной стене где-то была трещина.

Синара стояла неподвижно, настороженно прислушиваясь, однако вскоре почувствовала, что находится в одиночестве: вокруг ни шороха, ни звука, ничего, кроме молчаливых камней! Наступило облегчение. А если кто-нибудь явится и застанет ее здесь? Ведь домашние не знают, куда она пропала.

И тут графиня заметила несколько деревянных ступенек. Оставив свечу на полу, она спустилась вниз. Шаги звонким эхом отдавались на каменных плитах, и Синара инстинктивно поняла, где очутилась – в подземельях замка. Здесь гуляли сквозняки и дул холодный ветер с моря. Она двинулась вперед, навстречу ледяному дуновению, и обнаружила, что новый проход гораздо шире прежнего. По обе стороны виднелись двери камер, где когда-то содержались преступники. Синара представила, какие страдания выпали на долю этих несчастных – ведь сама она, еще не успев ступить сюда, промерзла до костей. Каково же им приходилось в холодные зимние ночи?

И тут графиня увидела в конце коридора еще одну дверь. Пришлось вернуться за подсвечником. Повернув ручку, Синара оказалась в винном погребе. За порогом стояли ящики, где хранились морковь и картофель. Отсюда можно подняться в кухню. Синара уже бывала здесь, но ей в голову не пришло спуститься в подвалы. Она решила вернуться и попробовать найти механизм, открывающий потайную дверь, но проходя мимо стеллажей с бутылками, доходивших до самого сводчатого потолка, вновь почувствовала, как потянуло морским воздухом.

Синара повнимательнее присмотрелась к полкам и заметила очень узкое отверстие, идущее вверх, в темноту. Подойдя ближе, она обнаружила, что щель полностью скрыта винными бутылками, и если бы не сквозняк, она ничего не обнаружила бы. Маленькая деревянная дверца легко открылась. Только человек с такой тонкой фигурой, как у нее, мог протиснуться сквозь узкую щель, но неровные камни под ногами почти не давали идти. Синара подняла свечу повыше и нерешительно остановилась – дорожка резко сворачивала в сторону. Слышался шум прибоя, ветер ударил в лицо. Слабый дневной свет с каждым шагом становился ярче.

Тропинка кончалась в грубо высеченной в скале пещере, у самой кромки воды. Волны лизали песчаный пол, и Синара поняла, что во время прилива пещеру заливает. Водоросли и ракушки усыпали песок. Дальше идти не захотелось, не хватало еще промочить ноги. Внимательно всматриваясь в скалы причудливых форм, образующие стены, Синара не смогла увидеть ничего необычного. Вероятно, давние владельцы Рейвна скрывались здесь от врагов. В пещере легко помещалась гребная шлюпка, в которой можно было спокойно добраться до ожидавшего в бухте большого корабля.

Шепоты и шорохи прошлого неожиданно возобновились, и по спине прошел озноб. Синара ощутила, что каменные стены хранят страшные тайны. Но если обойти зубчатую скалу на западном конце пещеры, можно оказаться на песчаном берегу, прямо под замком. Прилив еще не скоро начнется. Надо получше осмотреть окрестности! Все равно здесь никого нет, а Синаре вовсе не хотелось возвращаться в затхлую тьму.

Она повернула налево, стараясь не ступать в воду, но вскоре начала скользить на покрытых водорослями камнях, и к тому времени, как добралась до изогнутой полумесяцем полоски песка, туфли и подол платья намокли и отяжелели.

На берегу оказалось посуше, но песок был влажным и лежал тугими гребешками. Взглянув под ноги, женщина заметила следы сапог и широкую полосу, словно по песку что-то волочили.

Обогнув отвесные утесы, Синара непонимающе уставилась на землю. Чуть впереди, ничком лежал человек. Полы широкого плаща раскинулись, словно крылья летучей мыши.

Синара пронзительно вскрикнула от страха и неожиданности, но видя, что лежащий неподвижен, поковыляла вперед, в глубине души понимая, что незнакомец мертв.