Текст книги "На улице, где ты живёшь"

53

В среду в три часа утра задержали Джоэля-Лейка. Он грабил дом, когда на место прибыла полиция – сработала бесшумная сигнализация в доме.

Семь часов спустя его допрашивал Марти Броуски.

– Вернулся в родную среду, Джоэль? Я вижу, опыт не идет тебе на пользу.

На лице Джоэля-Лейка проступила издевательская усмешка.

– Кое-какой урок я извлек, Броуски. Я держусь подальше от квартир, где обитают старухи. Слишком много с ними проблем.

– А было бы их у тебя еще больше, не возьмись тебя защищать Эмили Грэхем. Все ведь были уверены, что это ты прикончил Рут Койлер.

– Были уверены? Значит, теперь уже не уверены, что ли? – На лице Лейка отразилось удивление.

«Паршивая наследственность у парня», – думал Броуски, пристально глядя на Лейка.

Джоэлю-Лейку было двадцать восемь лет, и с двенадцати он не в ладах с полицией. Женщинам он наверняка казался привлекательным: мощного сложения, темные кудрявые волосы, выразительные глаза и крупный рот. Тип мачо, хотя и низкосортный.

Эмили рассказывала Броуски, что Лейк и к ней пару раз пытался клеиться. Он не из тех, кто готов стерпеть отказ, решил Броуски. Марти не покидало ощущение, что перед ним сидит преследователь. По времени все совпадало. Отпущенный досрочно, Джоэль скрылся из виду как раз тогда, когда Эмили подверглась преследованию.

– Нам тебя не хватало, Джоэль, – совершенно искренне сказал Броуски. – А теперь я должен тебя официально предупредить, прежде чем мы перейдем к делу. Пустая трата времени, разумеется. Ты текст знаешь наизусть.

– Я уже говорил тем парням, что меня взяли. Я проходил мимо случайно, увидел, что дверь открыта, заглянул внутрь убедиться, что все в порядке.

Марти от души рассмеялся:

– Брось, Джоэль! Ты бы получше что-нибудь придумал. Впрочем, мне плевать на историю с ограблением. Это дело для ребят из местного участка. Я хочу поговорить с тобой о том, что ты делал и где был в последнее время. И я еще хочу узнать о твоем интересе к Эмили Грэхем.

– При чем тут Грэхем? Последний раз я видел ее в суде! – Джоэль-Лейк усмехнулся. – Тогда я действительно ее всерьез заинтересовал. Я намекнул ей потом, что на самом-то деле я убил старуху. Ты бы видел ее лицо! Она, похоже, поверила, что я не шучу. А судить-то меня второй раз нельзя! Она была готова в аду гореть – я же видел, как она распсиховалась.

Марти ощутил острое желание заехать кулаком в эту наглую рожу и стереть с нее самодовольную ухмылку.

– Ты бывал когда-нибудь в Спринг-Лейк, Джоэль?

– Спринг-Лейк? А это где?

– Штат Нью-Джерси.

– А что мне там делать?

– А вот ты мне и расскажи.

– А чего рассказывать-то? В жизни там не бывал.

– А где ты был утром в прошлую субботу?

– Не помню. Может, в церкви.

Последние слова Лейк произнес с наигранным простодушием. Ухмылка кривила его губы.

– Вот и я так думаю, Джоэль. Я думаю, ты был в церкви Святой Катарины в Спринг-Лейк, штат Нью-Джерси.

– Слушай, ты что мне хочешь пришить? Если речь идет о прошлой субботе, то ты зря тратишь время, это дохлый номер. Я был в Буффало, где прожил последние полтора года и где мне бы надо было и оставаться.

– И ты можешь это доказать?

– Без проблем. Какое время тебя интересует?

– Около полудня.

– Меня устраивает. Я пил с дружками пиво в кафе «Рассвет» на Куган-стрит. Меня там знают как Джоя Понда. Понял? Для них я Понд, а не Лейк!

Марти встал и оттолкнул стул. Эта фамилия была на документах, найденных у Лейка в момент ареста. Несомненно, алиби подтвердится, и в любом случае этот парень не настолько тонкая штучка, чтобы так хитро осуществить преследование Эмили Грэхем в Спринг-Лейк.

«Нет, – подумал Марти, – этот сукин сын отомстил Эмили за то, что она отвергла его притязания, когда намекнул ей, что он виновен в убийстве Рут Койлер. Он хотел, чтобы ее совесть мучила за то, что она помогла ему, якобы убийце, выйти на свободу».

– Больше нет вопросов, Броуски? – Джоэль снова заговорил развязно. – А мне понравилось с тобой время проводить. Что такое случилось в Спринг-Лейк, что ты хотел на меня повесить?

Броуски оперся на стол, отделявший его от Лейка.

– Кто-то там беспокоит Эмили Грэхем.

– Беспокоит? Ты хочешь сказать, преследует? Нет, это не мой стиль.

– На суде тебя поддерживали кое-какие гнусные дружки, – тихо, с угрозой в голосе сказал Марти. – Если кто-либо из них запал на Эмили Грэхем, увидев ее в суде, и тебе это известно, ты лучше скажи мне сразу. Потому что, если что-нибудь с ней случится, тебе свободы больше не видать.

– Ты меня не пугай, Броуски, – ухмыльнулся Джоэль. – Я думал, ее преследовал сын старухи Койлер. Броуски, да ты сдаешь! Ты со мной тогда пролетел, а теперь и с ним. Тебе пора на курсы следователей, квалификацию повысить не мешает!

* * *

Вернувшись к себе, Марти позвонил Эмили и сообщил ей, что Джоэля нашли, но он никак не мог оказаться преследователем.

– И еще кое-что, – сказал Броуски. – Джоэль признался мне, что говорил вам, будто он убил Рут Койлер. В случае если у вас еще оставались сомнения, не оправдали ли вы убийцу, хочу вас успокоить: он признал, что сказал так, чтобы вам досадить, – выместил свою обиду на вас: якобы не оценили его обаяния.

– Когда вы сказали мне, что Нэд Койлер признался в убийстве, все мои сомнения исчезли. Но я рада, что Джоэль-Лейк подтвердил это.

– Есть новости, Эмили?

– Никаких пока. Сигнализация просто чудо техники, хотя по ночам я все же вспоминаю, как легко разделался с ней Нэд Койлер. Но я уверена, что камеры, которые установил Эрик Бейли, вполне надежны. Отчасти мне даже жаль, что Джоэль не преследователь. Все бы встало на место. Но мысль, что он снова за решеткой, пожалуй, даже радует. Джоэль – мерзкий тип.

Броуски явственно слышал дрожь, временами сквозившую в голосе Эмили. Теперь, когда его попытки установить преследователя ни к чему не привели, он испытывал бессильное раздражение. Он признался самому себе, что страх за Эмили Грэхем все больше проникал в его душу, он и сам теперь боялся угрожавшей Эмили опасности.

– Эмили, в прошлом году мы проверили большинство из тех, кого могли обозлить ваши оправдательные приговоры. Все эти люди оказались чисты. А как насчет тех, с кем вы вместе работали? Мог кто-нибудь безрезультатно увиваться за вами или завидовать, когда вам достались большие деньги?

Марти Броуски не терпелось найти нового подозреваемого, и Эмили понимала почему. Как Эрик и Ник, он опасался, что в какой-то момент преследователь, кем бы он ни был, начнет действовать.

– Марти, у меня появилась одна идея, – сказала Эмили. – Я говорила вам, что Эрик Бейли работал со мной. Может быть, он мог бы вспомнить что-то, заслуживающее внимания. Уверена, Эрик не откажется побеседовать с вами. Он частенько звонит мне, чтобы убедиться, что у меня все в порядке.

«Вероятнее всего, этот разговор ничего не даст, – подумал Марти Броуски, – но, с другой стороны, никогда не знаешь, что из чего получится».

– Я обязательно поговорю с ним, Эмили, – сказал он и добавил: – Я читал о Спринг-Лейк. Скверная история с этими двумя телами, которые нашли вчера. В газетах пишут, что, если у этого психа есть определенный план, в субботу может произойти еще одно убийство. Может, лучше было бы...

– Уехать из Спринг-Лейк и спрятаться в манхэттенской квартире? – договорила за него Эмили. – Спасибо за заботу, Марти, но сейчас я не могу себе этого позволить: у меня есть новые, весьма интересные материалы, и мне кажется, что намечается некоторый прогресс в моем исследовании. А вдруг я стою на пороге важных открытий?! Нет, Марти! Вы очень славный, но я остаюсь здесь. И спасибо вам за заботу.

И, не давая ему возразить, она твердо сказала:

– До свидания, Марти. Если что-нибудь новое появится, я свяжусь с вами.

* * *

Телевизор в фургоне за шесть кварталов от дома Эмили Грэхем обеспечивал отличный прием. Эрик сидел в маленьком, но удобном кресле перед телевизором. "Хорошо, Эмили, – мысленно одобрил он. – Благодарю за доверие. Я надеялся еще на денек задержаться, но теперь придется вернуться, чтобы завтра встретиться с мистером Броуски. Жаль! "

У него был превосходный кадр – Эмили, открывающая дверь Джорджу Лоуренсу, но было бы неосторожно посылать ей снимок сейчас. В пятницу вечером он вернется.

54

– Мистер Стаффорд просил вас подождать несколько минут, миссис Фриз. Он заканчивает составление контракта.

Молоденькая Пэт Глинн, секретарша Уилла Стаффорда, нервно улыбнулась. Натали Фриз внушала ей робость. Она была такой шикарной женщиной, что каждый раз, когда Пэт приходилось видеть Натали, она чувствовала себя некрасивой и неловкой.

Еще утром Пэт была вполне довольна своим красным брючным костюмом, но сейчас она была другого мнения. Ни по покрою, ни по качеству ткани он и сравниться не мог с темно-зеленым безупречным костюмом Натали.

Пэт совсем недавно подстриглась. Коротко стриженные волосы едва прикрывали ей уши. Два дня назад такая прическа казалась ей сверхмодной. Глядя сейчас на длинные пышные волосы Натали, Пэт осознавала, что сделала чудовищную ошибку.

Казалось, на лице Натали не было никакой косметики, но ведь без косметики, по мнению Пэт, так выглядеть было просто невозможно.

– Вы великолепно выглядите, миссис Фриз, – произнесла она робко.

– Как это мило с вашей стороны, – улыбнулась Натали. Ее всегда забавляло смешанное с трепетом восхищение, которое она вызывала в бесцветной секретарше Уилла, но сейчас этот комплимент неожиданно поднял ей настроение.

– Доброе слово приятно услышать, Пэт.

– Вам нездоровится, миссис Фриз?

– Рука болит ужасно.

Натали подняла руку. Опустившийся рукав открыл багровый след.

И в эту минуту Уилл Стаффорд появился на пороге своего кабинета.

– Прости, что заставил тебя ждать. Боже мой, что у тебя с рукой?

Натали поцеловала его.

– Я расскажу тебе все за ленчем.

Она повернулась к двери и, оглянувшись через плечо, улыбнулась Пэт Глинн.

– Вернусь через час, Пэт, – сказал Уилл.

– Через полтора, – поправила ею Натали.

Уилл еще не успел закрыть дверь, и Пэт Глинн услышала, как Натали произнесла:

– Знаешь, Уилл, Бобби напугал меня до смерти сегодня. Я думаю, он сошел с ума.

Вид у Натали был взволнованный. Казалось, она вот-вот расплачется.

– Успокойся, – сочувственно сказал Уилл, когда они садились в машину. – Мы поговорим за ленчем.

Они заказали столик в ресторанчике за две мили от Спринг-Лейк.

Сделав заказ, Уилл озабоченно сказал Натали:

– Имей в виду, Пэт слышала, что ты сказала про Боба, а ты знаешь, какая она сплетница. Уже сейчас она наверняка рассказывает об этом по телефону своей матери.

Натали передернула плечами:

– В настоящий момент мне это безразлично. Спасибо, что согласился встретиться со мной, Уилл. Ты мой единственный друг в этом городе.

– В городе много хороших людей, Натали. Конечно, некоторым не понравилось, что Боб бросил из-за тебя Сьюзен, но, с другой стороны, они справедливые люди. Все они знают, что это был за брак, хотя Сьюзен и старалась его сохранить. Думаю, многие считают, что ей без него лучше.

– Отличная новость! Рада за Сьюзен. Я отдала Бобу фризу пять лет жизни, пять лучших лет! И вот пожалуйста, он не только разорился, но и свихнулся.

Уилл удивленно поднял брови:

– Свихнулся? В каком смысле?

– Я тебе расскажу, что случилось прошлой ночью. Боб ведь говорил тебе, что страдает бессонницей и часто читает по ночам?

Уилл улыбнулся:

– Глядя на тебя, я бы сказал, что он без толку теряет время.

Натали усмехнулась:

– Понимаешь теперь, почему я напросилась на ленч? Мне необходимо было слышать твои медовые речи.

– Вот уж не знал, что я такой сладкий!

– Еще какой! Но о чем это я? Да, о прошлой ночи! Уилл, я спустилась в два часа ночи и заглянула к нему в кабинет. Там его не было. Я заглянула в гараж. Его машины тоже нет. Я не знала, куда он делся, но сегодня утром я нашла у него в кармане записку от какой-то женщины, где она просит, чтобы он ей позвонил. Когда я показала записку Бобу, он был в шоке. Мне показалось, что он даже не понимает, о чем идет речь! Он не помнит, что встречался с ней, что она передала ему записку, – ничего! Он пытался придумать какое-то нелепое оправдание, но я уверена, что у него настоящий провал в памяти. Более того, я думаю, он давно страдает потерей памяти.

Натали волновалась и говорила все громче и громче. Уилл заметил, что пожилые дамы за соседним столиком, не скрывая, слушали их разговор.

– Потише, Натали, – предостерег ее Уилл. – Наш разговор слушают.

– Ну и что, – возразила Натали, но продолжала, понизив голос: – Уилл, я вспоминаю эту вечеринку у Лоуренсов. Я имею в виду, перед тем как исчезла Марта.

– И что?

– Знаешь, когда сосредоточишься, начинаешь припоминать всякие мелочи. Я и не вспомнила раньше, что на Бобби был тогда этот дурацкий свободный пиджак, в котором, как ему кажется, он выглядит моложе.

– Ну уж если ты на кого-то взъешься, ты ему спуску не дашь!

Официантка поставила перед ними бокалы с пивом. Натали улыбнулась.

– И правда: я сегодня действительно взъелась на него, – призналась она. – И зачем я заказала пиво?

– Потому что оно подходит к сандвичу с говядиной.

– Будь у Бобби такой ресторан, а не его мавзолей, он бы, хможет, что и заработал.

– Оставим это, Натали. Так ты хочешь сказать, что Бобби украл шарф Рейчел Уилкокс?

– Я хочу сказать, что, когда я выходила в туалет, он лежал на подзеркальнике, а когда я вернулась, его там не было.

– А ты видела Бобби где-нибудь поблизости? Выражение неуверенности промелькнуло у нее на лице.

– Да.

– Почему ты не сказала об этом полиции?

– Потому что до позавчерашнего дня они о шарфе не спрашивали. Так?

– Так.

– Я стараюсь сосредоточиться на событиях того вечера. Может быть, я и еще что-нибудь вспомню, – сказала Натали, откусывая порядочный кусок сандвича.

55

– У меня еще есть книги, которые могут быть вам интересны. Завезти их вам через полчаса?

– Доктор Уилкокс, я не хочу вас обременять. Я и сама могла бы за ними заехать.

– Никакого беспокойства, уверяю вас. У меня еще есть кое-какие дела.

Положив трубку и взглянув на часы, Эмили с удивлением увидела, что уже четыре часа. После звонка Марти Броуски она дала себе небольшую передышку, затем снова вернулась в столовую к своим материалам.

На ее плане появилось больше крошечных домиков. На них были аккуратно надписаны фамилии людей, живших по этим адресам в то время. Эмили пометила на своем плане дома Мейеров, Алланов, Вильямсов и Несбитов. Имена их дочерей и сыновей были в числе участников различных прогулок, пикников, танцевальных вечеров, где появлялись и Маделайн Шепли, и Летиция Грегг, и Эллен Свейн, и Джулия Гордон, и Филлис Гейтс.

Открыв одну из коробок, привезенных Джорджем Лоуренсом, Эмили обнаружила в ней письма и дневники. Она принялась было их читать, но потом решила, что сначала нужно покончить с музейными материалами.

В конце концов она пошла на компромисс: принялась работать с теми и другими источниками одновременно. По мере того, как перед ней развертывалась во всех подробностях жизнь этих людей, она чувствовала, что время отступает и она погружается в Лету.

Иногда Эмили ловила себя на мысли, что ей хотелось бы жить в то далекое время. Жизнь тогда была не такой сложной и суетливой, а текла размеренно и спокойно.

«С ума я схожу, что ли, – вдруг подумала она. – Ничего себе, “текла спокойно”! Три подруги, полностью доверявшие друг другу, бывавшие вместе на танцах и пикниках, умерли в возрасте девятнадцати, восемнадцати и двадцати лет. Спокойной жизнью это никак нельзя назвать».

В одной из связок писем, показавшейся ей заслуживающей особого внимания, были письма Джулии Гордон к Филлис Гейтс, написанные после того, как семья Гейтс вернулась в Филадельфию. Очевидно, Филлис Гейтс хранила эти письма, а потом вернула их Лоуренсам.

Джулия обручилась с Джорджем Генри Лоуренсом осенью 1894 года. Зимой он с отцом ездил по делам в Европу, а когда вернулся, Джулия написала подруге:

"Дорогая Филлис!

После трех долгих месяцев Джордж наконец вернулся, и я очень счастлива. Чтобы ты поняла всю глубину моих чувств, хочу привести одну цитату: “Бесполезно даже пытаться описать мою радость при встрече с любимым. Мы вдвоем провели чудесный тихий вечер”. А теперь мы строим планы нашей свадьбы, которая состоится весной. Если бы только Маделайн и Летиция были моими подружками на свадьбе вместе с тобой! Что же все-таки сталось с нашими дорогими подругами? Семья Маделайн отсюда уехала. Дуглас Картер покончил самоубийством. Эдгар Ньюмен все еще тоскует – я уверена, он очень любил Летицию. Мы должны поминать их всех, пропавших и умерших, в наших молитвах.

Любящая тебя твоя подруга Джулия".

Эмили перечитала письмо с влажными глазами. «Джулия не упомянула Эллен Свейн», – пришло вдруг ей в голову, но потом она сообразила, что Эллен исчезла только спустя год.

«Интересно, что бы подумала Джулия, если бы узнала, что ее праправнучка Марта окажется захороненной вместе с пропавшей Маделайн».

Эмили сидела неподвижно, опустив письмо на колени. Маделайн и Марта, думала она, Летиция и Карла, Эллен и?..

Если все будет идти так, как идет, в субботу будет новая жертва; теперь Эмили была убеждена в неизбежности этого. «О боже, помоги нам найти способ остановить убийцу», – мысленно молилась она.

Эмили хотела закрыть дверь в столовую, прежде чем приедет доктор Уилкокс. Но она настолько погрузилась в чтение писем, что, когда раздался звонок, бросилась открывать, забыв не только прикрыть дверь, но даже выключить свет.

Когда Эмили открыла парадную дверь и увидела перед собой доктора Уилкокса, на какую-то долю секунды ее охватил страх. "Да что это со мной такое? " – удивилась она, смущенно бормоча приветствие.

Эмили полагала, что он вручит ей пакет с книгами и уйдет, но вместо этого Уилкокс уверенно вошел в холл.

– Прохладно становится, – многозначительно произнес он.

– О да!

У Эмили не было выбора: она закрыла дверь. Ладони ее стали влажными от волнения.

Не выпуская из рук пакет с книгами, Уилкокс оглядел холл. Из холла дверь вела в столовую, и там горящая над столом люстра ярко освещала план с расставленными на нем домиками. Уилкокс увидел и стулья, заваленные книгами и бумагами.

– Я вижу, вы здесь работаете, – с интересом сказал он. – Позвольте, я положу эти книги вместе с остальными?

Прежде чем Эмили ему ответила, Уилкокс оказался в столовой и опустил пакет с книгами на пол. Он бросил внимательный взгляд на лежащий на столе план.

– Я бы мог вам с этим помочь, – предложил он. – Вот здесь много лет, начиная с 1893 года, жили Картеры. А до этого их дом был вот тут. – Достав из картонной коробки еще один крохотный домик, Уилкокс поместил его за ее собственным.

– Алан жил прямо за этим домом? – спросила пораженная Эмили.

– В то время дом принадлежал его бабушке с материнской стороны. Семья жила с ней. Когда она умерла, они продали ее дом и переехали на Ладлэм-авеню.

– Однако вы всерьез занимались историей города, доктор Уилкокс. – У Эмили внезапно пересохло в горле.

– Вы правы. Это было мне нужно для моего романа. Разрешите присесть, Эмили? Мне надо с вами поговорить.

– Да, разумеется.

Эмили решила, что в гостиную приглашать его не станет. Она не хотела сейчас входить в эту темную комнату и чтобы Уилкокс следовал за ней по пятам. Эмили специально села на стул, стоявший ближе к двери. Если Уилкокс попытается что-то сделать, она сможет выбежать из дома и позвать на помощь...

Он сидел, скрестив руки на груди. Впечатление он производил внушительное.

То, что сказал Уилкокс, поразило ее.

– Эмили, вы адвокат по уголовным делам, и, как я слышал, неплохой. Я полагаю, что меня подозревают в убийстве Марты Лоуренс и Карлы Харпер. Я хочу, чтобы вы взяли на себя мою защиту.

– Вам об этом сообщила полиция, доктор Уилкокс? – спросила Эмили, пытаясь скрыть свое изумление и выиграть время. Что за игру он ведет? Собирается ли он признаться, а затем...

– Еще нет. Но они смогут выдвинуть против меня обвинение. Позвольте мне рассказать вам, на каких основаниях.

– Пожалуйста, не надо, доктор Уилкокс, – прервала его Эмили. – К сожалению, я никак не могу взять на себя вашу защиту. В любом случае в деле об убийстве Марты Лоуренс я буду выступать в качестве свидетельницы. Не забудьте, что я была здесь, когда ее тело, точнее говоря, скелет был обнаружен. Поэтому, пожалуйста, не говорите мне ничего, что меня могут попросить повторить под присягой.

Он кивнул:

– Я об этом не подумал, простите.

Он медленно поднялся.

– Тогда, разумеется, я не стану распространяться о своих проблемах.

Уилкокс взглянул на план.

– Вы верите в реинкарнацию, Эмили?

– Нет, не верю.

– Вы не думаете, что вы уже могли жить раньше – как Маделайн Шепли?

Перед мысленным взором Эмили промелькнул палец с сапфировым кольцом.

– Нет, доктор, не думаю.

– Если припомнить все, что говорили и писали об этом на прошлой неделе, невольно начинаешь задумываться. Уж не жил ли я в одном из этих домов? Не вернулся ли я сюда снова? Что я мог сотворить в предыдущей жизни, что мне приходится теперь так расплачиваться?

На лице у него появилось загнанное, скорбное выражение.

– Если бы только можно было исправить сделанное в минуту слабости, – сказал он тихо.

Эмили почувствовала, что в это мгновение он даже не замечал ее присутствия.

– Я должен принять очень трудное решение, – сказал он с тяжелым вздохом. – Но оно неизбежно.

Эмили слегка отшатнулась, когда он проходил мимо нее. Она не пошла провожать Уилкокса до двери, но стояла на месте, готовая выбежать на веранду, если он вдруг накинется на нее.

К ее величайшему облегчению, он направился прямо к парадной двери и открыл ее. Потом вдруг оглянулся.

– Я думаю, вам лучше запирать эти двери на ключ и на задвижку следующие несколько ночей, Эмили, – серьезно сказал он.