Текст книги "На улице, где ты живёшь"

79

В третий раз за две недели ограждения с надписью: «Место преступления» были установлены возле дома в Спринг-Лейк.

Это был один из самых старых домов в городе. Когда-то это была ферма, и до сих пор дом сохранял приметы архитектурного стиля позапрошлого столетия.

Дом и сад были расположены в левой стороне участка, тогда как правая его часть с высокими ветвистыми деревьями существовала в своей первозданной неприкосновенности.

Там, под сенью платанов, и было найдено тело Натали Фриз, завернутое в пластик.

Последовавшие за этой страшной находкой события разворачивались, как в классическом фильме ужасов. Представители средств массовой информации хлынули на место преступления в автобусах с антеннами. В небе кружили вертолеты. В отличие от газетчиков люди молча стояли на тротуаре и на оцепленной проезжей части улицы, со сдержанным достоинством наблюдая за происходящим.

* * *

После звонка Эмили Томми Дагган и Пит Уолш немедленно известили полицию Спринг-Лейк, продиктовав им адрес с открытки. Они еще не успели доехать до дома Эмили, когда получили подтверждение, что это сообщение не было розыгрышем. Вся разница была только в том, что на этот раз останки не были захоронены.

– Почему он ее не закопал? – недоумевал Пит Уолш, когда они следили за работой экспертов, осматривавших и фотографировавших жертву.

Прежде чем Томми смог ответить, подъехала еще одна полицейская машина. Из задней двери выскочил бледный взъерошенный Боб Фриз. Увидев Даггана, он бросился к нему:

– Это Натали? Это моя жена?

Дагган кивнул, не проронив ни слова. Он не желал выражать какое-либо сочувствие человеку, который мог оказаться убийцей.

В нескольких шагах от них Реба Эшби в темных очках и шарфе, скрывавшем ее волосы, торопливо писала в своем блокноте: «Перевоплотившийся серийный убийца находит третью жертву».

Рядом с ней Люси Янг, репортер нью-йоркского Седьмого канала, спокойно вещала в камеру:

– Обнаружена, возможно, последняя жертва серии преступлений, повторяющих убийства девятнадцатого века. Сегодня найдено тело тридцатичетырехлетней Натали Фриз, жены владельца ресторана и бывшего финансиста с Уолл-стрит Роберта Фриза...

Дагган и Уолш поехали вслед за машиной, увозившей тело Натали в морг.

– Она умерла примерно тридцать шесть – сорок часов назад, – сказал им доктор О'Брайен. – Я смогу сказать точнее после вскрытия. Причина смерти та же, что и в остальных случаях, – удушение.

Он взглянул на Даггана:

– Вы собираетесь разыскивать останки жертвы, пропавшей тридцать первого марта тысяча восемьсот девяносто шестого года?

Томми кивнул:

– Придется. Мы, возможно, там же ее и найдем.

Убийца действует по той же схеме: он в точности повторяет те давние преступления.

– Почему, вы думаете, он не стал дожидаться тридцать первого? – спросил доктор О'Брайен. – Это бы совпало с датой гибели жертвы девяносто шестого года.

– Я полагаю, убийца воспользовался удобным моментом, а ввиду усиленных мер безопасности в городе он не рискнул задерживаться, копая могилу. Все, чего ему хотелось, это чтобы жертву обнаружили тридцать первого марта, – объяснил ему Томми.

– Вы еще одно обстоятельство учтите, – сказал эксперт. – Натали Фриз задушили такого же типа шнурком, как Бернис Джойс. Третий кусок шарфа, которым прикончили Лоуренс и Харпер, где-то по-прежнему хранится.

– Если так, – сказал Томми, – дело еще не кончено.

80

Зазвонил телефон. Эмили сняла трубку и с радостью услышала голос Ника Тодда.

– Я уже все знаю, – сказал он.

– Это ужасно! Всего несколько дней назад я сидела с ней рядом у Лоуренсов после поминальной службы.

– Что она собой представляла?

– Очень красивая. Такая яркая внешность, что все женщины чувствуют себя дурнушками рядом с ней.

– А как человек?

– Честно говоря, в подруги себе я бы ее не выбрала. В ней была какая-то жесткость. Но я не могу себе представить, что сидела рядом с ней на прошлой неделе, а сейчас она мертва – убита!

В голосе Эмили явственно звучала паника. Ник решил изменить свои планы: он собирался поужинать в своем любимом ресторанчике.

– Что вы делаете сегодня вечером? – спросил он после секундного колебания.

– Хочу просмотреть до конца старые дневники, которые мне дали на время, а потом вернуться в двадцать первый век. Какой-то внутренний голос подсказывает мне, что пора.

Ник не стал настаивать на встрече. Впоследствии он задавал себе вопрос, почему не напросился на ужин к ней в тот вечер. Но тогда они условились встретиться в воскресенье, и Ник пообещал, что заедет за ней в половине первого.

Уже повесив трубку, Ник вдруг почувствовал такую тревогу, что все мысли о спокойном вечере вылетели у него из головы. Он быстро перекусил, по телефону заказал номер в отеле «Волна» и в семь часов выехал в Спринг-Лейк.

81

Марти заканчивал ужинать, когда зазвонил телефон. Луиза Колдвил, секретарша Эрика Бейли, за несколько минут до этого вернулась домой, прослушала записи на автоответчике и сразу же перезвонила Броуски.

– Мисс Колдвил, мне нужно вас кое о чем спросить. – Марти сразу приступил к делу. – Есть ли у Эрика Бейли еще машины, кроме двух, зарегистрированных на его имя?

– Не думаю. Я работаю у него с самого начала и никогда ни в каких других машинах его не видела. Он их меняет каждый год на новые модели.

– Понятно. Вы знаете, где мистер Бейли собирается провести этот уик-энд?

– Да, он едет в Вермонт кататься на лыжах. Он часто туда ездит.

– Благодарю вас, мисс Колдвил.

– Что-нибудь не так, мистер Броуски?

– Мне так показалось, но, очевидно, я ошибся.

Марти уселся посмотреть телевизор, но, просидев перед ним почти час, понял, что целиком погружен в свои мысли. В девять часов он сказал жене:

– Мне в голову пришла одна идея.

Дорожная полиция его догадку подтвердила. Ни одна из машин Эрика Бейли никуда не выезжала.

– У него есть третья, – пробормотал Марти, – у него должна быть третья.

Он не надеялся застать Луизу дома: сегодня субботний вечер, а она – привлекательная женщина и вряд ли проведет этот вечер дома в одиночестве. Но Луиза Колдвил ответила на первый же звонок.

– Мисс Колдвил, а не может ли мистер Бейли пользоваться служебными автомобилями?

Луиза ответила не сразу.

– У нас есть машины в пользовании некоторых наших менеджеров. Некоторые из них недавно ушли из фирмы.

– А где их машины?

– Две из них еще стоят на парковке. Я полагаю, мистер Бейли мог воспользоваться одной из них, хотя не представляю, зачем ему это понадобилось.

– Вы знаете фамилии, на которые они зарегистрированы? Это очень важно.

– У мистера Бейли неприятности? Я хочу сказать, последнее время он очень озабочен. Я стала о нем беспокоиться.

– Вас беспокоит что-то в его поведении? – спросил Марти. – Пожалуйста, не пытайтесь сохранять конфиденциальность. Вы окажете Эрику Бейли плохую услугу, если не станете с нами сотрудничать.

С минуту она колебалась.

– Компания прогорает, и он не может это пережить, – сказала она наконец. В ее голосе звучала искренняя озабоченность. – Недавно я зашла к нему в кабинет – он плакал.

– На днях, когда я его видел, он выглядел отлично.

– Он умеет делать вид.

– Он не упоминал при вас такого имени – Эмили Грэхем?

– Да. Еще вчера. После вашего ухода он был очень расстроен. Он говорил мне, что миссис Грэхем виновата в банкротстве компании. Он сказал, что, когда она продала свои акции, остальные акционеры занервничали и последовали ее примеру.

– Это неправда. После того как она продала свои акции, они поднялись еще на пятьдесят пунктов.

– Наверно, он об этом забыл.

– Мисс Колдвил, я не могу ждать до понедельника, чтобы узнать номер машины, которой он пользуется. Вы должны мне помочь.

Через полчаса Марти Броуски встретился с Луизой Колдвил в погруженном во мрак здании фирмы Бейли. Она отключила сигнализацию, и они прошли наверх. Через несколько минут она нашла номера машин и фамилии людей, на которых они были зарегистрированы. Две машины были в паркинге. Третью Марти проверил в дорожной полиции. В пять часов вечера она проследовала в направлении Нью-Джерси.

– Он в Спринг-Лейк, – сказал Марти, снимая трубку и набирая номер полиции.

– Мы проследим за ее домом, – пообещал ему дежурный сержант. – Город битком набит журналистами и заезжими любопытными, но вы можете положиться на нас – если эта машина здесь, мы ее найдем.

82

Эмили была искренне рада слышать Марти Броуски. Но радость уступила место шоку, когда она поняла, зачем он ей звонит.

– Это совершенно невозможно, – потрясенно сказала она.

– Возможно, Эмили, – твердо возразил Марти. – А теперь слушайте. Местная полиция будет держать ваш дом под наблюдением.

– Каким образом они собираются это делать?

– Они будут проезжать мимо вашего дома каждые четверть часа. Если Эрик позвонит и пожелает с вами увидеться, отложите встречу. Скажите, что у вас болит голова и вы рано ляжете спать. Не открывайте ему дверь ни под каким видом. И включите сигнализацию. Полиция Спринг-Лейк его разыскивает. Они знают его машину. А теперь проверьте замки на дверях.

– Сейчас.

Положив трубку, Эмили ходила из комнаты в комнату, проверяя двери, выходившие на веранду, затем парадную дверь и черный ход. Она нажала кнопки сигнализации, наблюдая за тем, как зеленый свет сменился красным.

"Эрик, – думала она. – Друг, приятель, брат родной. Он был здесь в понедельник, устанавливал камеры, так переживал за меня и все это время... "

Предатель. Лицемер. Устанавливал камеры слежения и потешался над ней. Эмили вспоминала прошлогодние ночи, когда она просыпалась, холодея, уверенная, что в доме кто-то был. Она вспоминала те случаи, когда она с трудом могла сосредоточиться на подготовке очередной защиты, потому что он подсовывал ей под дверь фотографию или прилеплял ее к ветровому стеклу.

– Я надеюсь, что, когда они найдут этого слизняка, его осудят! – воскликнула она вслух, не подозревая, что в этот самый момент она смотрит прямо в камеру и что Эрик Бейли, сидящий в своем фургоне за шесть кварталов от ее дома, наблюдает за ней на экране своего телевизора.

83

– Только тебя там не будет, когда они осудят меня, – отвечал он ей тоже громко.

Эрик испытал настоящий шок, когда понял, что тайна его раскрыта, что Марти звонил Эмили и сообщил ей, что преследователь – это он, Эрик. «А я был так осторожен», – думал он, заглядывая в картонную коробку, где лежали женское платье, пальто и парик, которые он надевал в субботу в церкви Святой Катарины, и вспоминая все те средства, при помощи которых он изменял свою внешность, чтобы неузнанным находиться рядом с Эмили.

А теперь его ищет полиция. Конечно же, скоро они выйдут на его след. Его арестуют и посадят в тюрьму. Его компания обанкротится. Люди, еще недавно пресмыкавшиеся перед ним, накинутся на него, как шакалы.

Эрик попытался успокоиться и стал снова пристально вглядываться в экран. Вдруг он резко подался вперед, глаза у него расширились.

Эмили вернулась в гостиную и стояла на коленях у коробки с книгами, явно что-то отыскивая.

А в это время – Эрик это ясно видел на другом экране – ручка двери, ведущей с веранды в кабинет, стала медленно поворачиваться. Но она же включила сигнализацию! Значит, кто-то ее нарушил!

В кабинете возникла фигура в темном спортивном костюме и в маске, какие надевают лыжники. Человек проскользнул за кресло, в котором обычно сидела Эмили, и опустился на колени. Он достал что-то из кармана. Эрик через секунду смог отчетливо различить, как мужчина развел руки в стороны, словно растягивал веревку, испытывая ее на прочность.

Эмили появилась в кабинете с книгой в руках, села в кресло и углубилась в чтение.

Человек не шевелился.

– Он наслаждается, – изумленно прошептал Эрик. – Он не хочет, чтобы все кончилось слишком быстро. Я его понимаю. Я понимаю!

84

В половине девятого вечера в субботу Томми Дагган и Пит Уолш были еще на работе. Боб Фриз упорно отказывался отвечать на вопросы о том, где он был в четверг во второй половине дня и вечером, а сейчас он был отправлен в монмаутскую больницу с жалобами на боли в сердце.

– Он тянет время, придумывая историю, которая прозвучит правдоподобно в суде, – сказал Томми. – События тут могут развиваться по двум сценариям: либо Фриз – серийный убийца, и на нем смерть Марты Лоуренс, Карлы Харпер, доктора Мэдден, миссис Джойс и его жены Натали. Или он убил только свою жену. Есть, конечно, еще и третий вариант – что он невиновен.

– Тебя беспокоит, что третий кусок шарфа еще не нашелся? – спросил Пит.

– А как ты думаешь? Почему у меня такое чувство, что убийство Натали Фриз – это уловка, чтобы убедить нас, что убийца завершил свой план?

– Если, конечно, убийство Натали не было результатом ссоры между мужем и женой, которое муж хотел выдать за очередное преступление маньяка. Тогда Боб Фриз оказывается под подозрением, а маньяк тут ни при чем.

– Это означает, что сегодня вечером в Спринг-Лейк должна погибнуть еще одна молодая женщина. Но кто? Я только что проверял – никаких происшествий. Ладно, хватит на сегодня. Уже поздно, и нам больше здесь делать нечего.

– Хотя кое-что мы все же сделали. Пока мы были на месте преступления, звонил Уилкокс и дал согласие на то, чтобы мы снабдили его подслушивающим устройством. А еще мы зафиксировали попытку вымогательства со стороны Джины Филдинг.

– Послезавтра секреты Уилкокса опубликуют в «Нэшнл дейли». Согласившись подставить Джину, он заигрывает с нами. Но я все же не очень-то ему доверяю. Подозрения с него не сняты, учти.

Они уже собрались уходить, когда Пит сказал:

– Подожди минутку. – Он указал на конверт на столе Томми. – Мы так и не отдали Эмили Грэхем увеличенную фотографию, а ведь мы обещали.

– Захвати ее с собой и навести ее завтра.

В этот момент зазвонил телефон. Полиция Спринг-Лейк сообщала, что личность преследователя Эмили Грэхем установлена, сейчас он находится в городе.

Услышав это сообщение, Томми сказал:

– Хотя, пожалуй, забросим-ка мы ей фотографию сегодня.

85

Мобильник Эмили лежал у нее в кармане. Это вошло в привычку – с тех пор, как в прошлое воскресенье ей подсунули под дверь ее фотографию в церкви. Она достала мобильник, надеясь, что бабушка еще не легла и не выключила телефон. Эмили читала последний дневник Джулии Гордон Лоуренс, и у нее возник вопрос, на который, она надеялась, ее бабушка сможет ответить.

Она уже знала из предыдущих записей в дневнике, что вторая жена Ричарда Картера родила в 1900 году девочку. Поэтому ее озадачила запись в дневнике за 1911 год. Джулия писала:

"Я получила письмо от Лавинии. Она пишет, что очень была рада оказаться дома в Денвере. Прошел год, ее малышка оправилась после потери отца и процветает. Лавиния сама признается, что испытывает большое облегчение.

На самом деле она на удивление откровенна. Она пишет, что Дуглас в глубине души был человек очень холодный и иногда она даже боялась его. Она чувствует, что его смерть явилась для нее благом, освободившим ее от него, и дала ей возможность вырастить ребенка в нормальной и доброжелательной атмосфере".

Эмили отложила дневник и набрала номер бабушки. Бабушка ответила сразу же, что свидетельствовало о том, что она не спит и смотрит телевизор. Скорее всего, она будет не в восторге от того, что ей помешали.

– Бабуля, – сказала Эмили, – я прочитаю тебе кое-что, без тебя мне с этим не разобраться.

– Ну хорошо, милочка.

Эмили объяснила, что она прочитает некоторые выдержки из дневника Джулии Лоуренс.

– Почему она называет его Дуглас, когда его звали Ричард?

– О, это я могу тебе объяснить. Его полное имя Дуглас Ричард, но в то время было принято называть человека его вторым именем, если у него было то же имя, что и у его отца. Жених Маделайн был на самом деле Дуглас Ричард-третий. Как я понимаю, его отец был очень интересный, можно даже сказать, красивый мужчина.

– Значит, он был красивый мужчина, у которого была больная жена, и все деньги принадлежали ей. Бабуля, ты мне очень помогла. Я знаю, ты смотрела телевизор, так что смотри дальше. Я тебе завтра позвоню.

Эмили отключила телефон.

– Убийца – это не молодой Дуглас, – уверенно произнесла она. – И не его кузен Алан. Это его отец! А когда он умер, его жена и дочь переехали в Денвер.

Денвер! И тут Эмили осенило.

– Уилл Стаффорд вырос в Денвере! Его мать жила в Денвере! – сказала она вслух.

И вдруг ощутила чье-то присутствие у себя за спиной и замерла, похолодев от ужаса, когда услышала над ухом шепот.

– Все правильно, Эмили, – сказал Уилл Стаффорд. – Я и правда вырос в Денвере.

Прежде чем Эмили смогла пошевельнуться, ее руки были прижаты к бокам. Она пыталась подняться, но веревка обвилась вокруг ее груди, приковав ее к спинке кресла.

Опустившись на колени, Стаффорд с молниеносной быстротой связал ей ноги.

Эмили едва удержалась, чтобы не закричать. Это было бы бессмысленно. Стаффорд залепил бы ей рот скотчем. «Заговори с ним, – подсказывал ей внутренний голос. – Заставь его разговориться! За домом наблюдает полиция. Может быть, если они позвонят в дверь и никто не ответит, они взломают дверь», – лихорадочно соображала Эмили.

Стаффорд встал. Снял маску, расстегнул куртку и спустил лыжные брюки.

На нем была надета старомодная рубашка с крахмальным воротничком и галстук. Широкие, по моде начала прошлого века, лацканы его пиджака подчеркивали идеальную белизну сорочки. Волосы были гладко зачесаны назад, четкий пробор разделял их слева. Волосы казались темнее, чем на самом деле, так же как и брови.

Эмили с изумлением увидела, что над верхней губой он прочертил тоненькую полоску усиков.

– Разрешите представиться, миссис Грэхем? – сказал он с легким поклоном. – Я Дуглас Ричард Картер.

«Без паники, – попыталась внушить себе Эмили. – Если я впаду в панику, все погибло. Чем дольше я продержусь, тем больше шансов у полиции прийти на помощь».

– Рада познакомиться с вами, – сказала она, пытаясь скрыть свой страх и едва шевеля пересохшими губами.

– Вы, конечно, поняли, что вы должны умереть? Эллен Свейн ждет вас в своей могиле.

«У него даже голос изменился, – удивленно подумала Эмили. – Слова звучат четко, отрывисто. И появился британский акцент. Я должна попытаться продлить эту игру», – приказала она себе.

– Но ведь с Эллен Свейн Натали Фриз, – выговорила она непослушными губами. – Круг замкнулся.

– Натали не должна была там быть. – В голосе его явно слышалось нетерпение. – Это должны были быть вы. Эллен похоронена возле озера. Рисунок, который я прислал вам – с надгробиями Натали и Эллен, – должен был навести полицию на ложный след. Они не вместе, но вы скоро будете рядом с Эллен.

Он наклонился и погладил Эмили по щеке.

– Ты напоминаешь мне Маделаин, – прошептал он. – Ты, с твоей красотой, молодостью и живостью. Можешь ты понять, что значило для меня видеть тебя по другую сторону улицы с моим сыном и сознавать, что мне суждено прожить всю жизнь с больной женщиной, чья красота увяла и чье единственное привлекательное качество – это ее деньги?

– Но вы же любили вашего сына и желали ему счастья?

– Но я не мог позволить такому прелестному созданию, как Маделаин, покоиться в его объятиях, когда я должен был сидеть у постели больной.

В окно блеснули фары проезжавшей мимо полицейской машины.

– Полиция в Спринг-Лейк печется о нашей безопасности. – Уилл Стаффорд достал из кармана полоску серебристой ткани с металлическими бусинами. – Поскольку они уже проехали мимо, у нас есть несколько минут. Позвольте кое-что вам объяснить...

86

Полицейская машина медленно проезжала по Оушен-авеню.

– Вот он! – сказал один из полицейских – Рип, указывая на темно-синий фургон, припаркованный неподалеку от дороги.

Они остановились рядом и постучали в передние стекла.

– Свет сзади, – сказал другой полицейский, Фил.

Он постучал в стекло еще раз.

А в фургоне Эрик смотрел, как зачарованный, на экран телевизора. Он не двинулся с места и никак не реагировал на стук. Он лишь не глядя нажал кнопку дистанционного управления, открывающую дверь.

– Входите, – сказал он. – Я здесь. Я вас ожидал. Но сейчас прошу вас, дайте мне досмотреть этот спектакль до конца.

Рип и его напарник распахнули дверь и сразу же увидели телевизионный экран. Этот парень в фургоне, должно быть, не в себе. Какое-то мгновение обоим полицейским казалось, что они смотрят фильм ужасов.

– Он хочет ее убить, – пробормотал Эрик Бейли. – Тише, он говорит с ней! Давайте послушаем.

Двое полицейских застыли в изумлении, пораженные разворачивающимся перед ними зрелищем и голосом, доносившимся с экрана.

– В моем настоящем воплощении я всего лишь хотел повторить прошлое, – говорил Уилл Стаффорд. – Но судьба распорядилась иначе. Бернис Джойс могла представлять собой угрозу, которую пришлось устранить. Перед тем как сделать свой последний вздох, она призналась мне, что ошибалась. Она полагала, что видела, кто взял шарф. Увы! Ей можно было оставить жизнь.

– А почему Натали? – спросила Эмили, пытаясь выиграть время.

– Мне жаль ее. Тогда на вечеринке она вышла на веранду выкурить последнюю сигарету, перед тем как окончательно бросить курить. Как только она ухитрилась увидеть меня, когда я шел с шарфом к машине?! Когда она снова закурила во время нашей встречи с ней в прошлую среду, я почувствовал, что она кое-что вспоминает. Она становилась опасной. Я не мог позволить ей оставаться в живых. Но не переживайте за нее – смерть ее была мгновенной. Впрочем, это мой принцип. Так будет и с вами, Эмили, я обещаю.

Потрясенный Рип наконец осознал, что у него перед глазами сейчас совершится убийство.

– ... Я приехал с матерью впервые в Спринг-Лейк, – неторопливо продолжал тем временем Стаффорд, – когда мне было четырнадцать лет. Для нее это было сентиментальное путешествие. Она все еще любила отца. Мы прошли мимо дома, где родилась ее мать, моя бабушка.

– Господи, да это же Уилл Стаффорд и Эмили Грэхем! – воскликнул Рип. – Я был там в прошлое воскресенье, когда ей подсунули под дверь ее фотографию на поминальной службе! Оставайся здесь с ним! – крикнул он напарнику, выскакивая из фургона.

– ... Женщина, которая жила в доме моего прапрадеда, – говорил Стаффорд, – пригласила нас войти. Мне быстро надоело слушать женскую болтовню, и я стал рыться на чердаке бывшего каретного сарая. Я нашел его старый дневник. Мне было суждено его найти, потому что я Дуглас Ричард Картер. Я вернулся в Спринг-Лейк.

«Только бы успеть», – молился Рип, залезая в машину. Направляясь на предельной скорости к дому номер сто по Хейз-авеню, он по радио запросил полицию о помощи.