Текст книги "Превыше соблазна"

Глава 7

Оказавшись во дворе Хоксли-Мэнор, Ричард и Мег тотчас поняли, что в их отсутствие кто-то приехал. Стояла карета, суетились слуги, разгружая багаж. Мег вопросительно взглянула на Ричарда и по его улыбке поняла, что прибыл желанный гость.

– Брэдан, – с просветлевшим лицом пробормотал Ричард. – Мой брат наконец явился, и, похоже, Фиона и дети с ним.

Улыбка настолько преобразила его лицо, что у Мег подогнулись колени, а сердце застучало быстрее. В первый раз она видела эту улыбку на веранде спальни и была поражена тем, что Ричард де Кантер настолько привлекательный мужчина. Еще тогда у нее мелькнула мысль, что ему надо чаще улыбаться. Но что тогда будет делать она? Сидеть и любоваться им?

Потянув за руку, Ричард вывел Мег из задумчивости:

– Пойдемте.

И он заспешил к дому, но, будучи истинным джентльменом, старался, чтобы она успевала за ним. Волнение Ричарда передалось и Мег. Когда они оказались у двери, она совсем задохнулась от спешки и попросила, чтобы дальше он шел впереди. Ричард подчинился.

Из главного входа показался мужчина. Едва взглянув на него, Мег поняла, что тут невозможно ошибиться: незнакомец был, конечно, братом Ричарда. Мужчины обнялись с такой силой, что Мег невольно испугалась, как бы Брэдан не сломал Ричарду ребра. Мег не хотела мешать долгожданной встрече, а потому ожидала поодаль и, пользуясь случаем, рассматривала обоих.

Брэдан был так же высок и черноволос, как и Ричард, но лет на десять – двенадцать старше. Братья имели схожие черты: те же мощные линии челюстей, выразительные рты, одинаковый рисунок бровей, но глаза Брэдана были не золотисто-зелеными, как у Ричарда, а до странности голубыми. При таком обилии общих черт Ричард и Брэдан были удивительно не похожи друг на друга. Мег даже решила, что один, видимо, пошел в отца, а другой – в мать.

– Рад тебя видеть, Ричард, – произнес наконец Брэдан и похлопал брата по плечу. – Хотя, похоже, сейчас неудачное время для визита. Твой человек, Хью, рассказал нам об Элинор. Мы уже ходили прощаться. Сочувствую тебе, брат. Я знаю, что здесь произошло после твоего возвращения.

– Я тоже, – раздался женский голос из-за приоткрытой двери, и на пороге возникла фигура стройной женщины с золотисто-каштановыми волосами.

Женщина была примерно того же возраста, что и Брэдан. Двигалась она плавно и грациозно и выглядела очень привлекательно. Мег сердцем почувствовала, что грусть на ее лице искренняя. Женщина приблизилась к Ричарду, обняла его, поцеловала в щеку и, отступив на шаг, оперлась на руку мужа.

– У Элинор всегда было слабое здоровье, – мягко продолжала она. – Мы усердно молились, чтобы она выздоровела, но теперь остается утешаться тем, что она уже отмучилась и сейчас ее душа успокоилась.

– Да, – мрачным тоном отозвался Ричард. – Как бы ни было трудно это принять, но смерть принесла ей облегчение. – И, отвечая на вопросительный взгляд женщины, Ричард слегка обернулся к Мег: – О, простите мою бестактность. Я пять лет жил среди воинов и утерял изрядную толику светского лоска.

Ричард шагнул назад и сделал приглашающий жест в сторону Мег.

– Брэдан, Фиона, позвольте представить вам Мег, дальнюю родственницу Элинор. Она в течение двух лет до моего возвращения ухаживала за Элинор, а за прошедшую неделю оказала мне и всем в Хоксли-Мэнор неоценимую помощь.

– Мы рады с вами познакомиться, – сказал Брэдан и слегка поклонился. – Вы ведь… из семьи Спенсеров? – добавил он, кивнул и так изогнул губы, что Мег тотчас подумала о его сходстве с Ричардом. – Это имя Элинор носила до замужества. Видимо, и вы тоже Спенсер? Мой рассеянный брат не удосужился назвать ваше полное имя.

– О нет. – Мег запнулась.

Ее щеки вспыхнули. О Боже, за эту неделю она краснела больше, чем за все предыдущие двадцать шесть лет своей жизни. Заставив себя взглянуть прямо в лицо Брэдана, она четко выговорила:

– Мое родовое имя – Ньюком.

– Ньюком? – Брэдан выглядел удивленным. – Ньюком – редкое имя и встречается лишь в среде высшей аристократии.

– Из Беркшира, – добавила Мег, понимая, что последует дальше, и желая по возможности этого избежать.

– Люди в Хоксли знают ее просто как Мег, – вмешался Ричард.

Мег поняла, что он пытается сгладить неловкость, и была благодарна ему за это.

– А-а… – Брэдану явно хотелось продолжить расспросы, но вежливость не позволяла.

Брат, видимо, не стремился развивать эту тему. Фиона, которая сначала приветливо улыбнулась Мег, тоже решила промолчать. Мег почувствовала себя виноватой: разве справедливо ставить их в неловкое положение? Она была безразлична к своему происхождению и спокойно могла бы не продолжать, однако они все равно захотят узнать подробности, выяснить, кто она такая и почему находится в Хоксли. Возможно, следует рассказать все самой? Так будет меньше боли.

Мег вздернула подбородок, набрала в легкие побольше воздуха и решительно посмотрела в лицо гостям.

– Ричард молчит из добрых побуждений, но я сама вам все объясню. Имя, данное мне при рождении, – леди Маргарет Присцилла Элизабет Ньюком. Я – младшая дочь графа Уэлтона и его жены Анны. Меня поместили сюда в качестве компаньонки для Элинор два года назад за то, что я совершила… недопустимый проступок. Забота о кузине требовала тесного общения с местными жителями, и я попросила, чтобы меня называли просто Мег. В то время это оказалось полезным, а потому, пока я остаюсь в Хоксли, прошу и дальше называть меня этим именем.

Наступила неловкая тишина. Мег окатило жаром, она испугалась, что станет совсем бордовой, но ее выручила Фиона. Она шагнула к Мег, взяла ее за руку и заявила:

– Я отлично знаю, что прошлое, а особенно суждение общества об этом прошлом, – тяжелый груз. Поверьте, мы с Брэданом не будем надоедать вам расспросами. Я с удовольствием стану называть вас просто Мег.

– Я тоже, – добавил Брэдан.

– Благодарю, – смущенно пробормотала Мег, пораженная их великодушием, на которое большинство людей просто неспособны.

Мег повезло, что в лице Брэдана и его жены она столкнулась с подобной терпимостью.

– Ну и отлично, – жизнерадостно воскликнула Фиона и повела Мег к дому. – Мне бы хотелось попросить, чтобы вы, дорогая, помогли мне разобрать припасы, которые мы захватили с собой для пополнения кладовых Хоксли-Мэнор. И если кухарка не возражает, надо бы собрать на скорую руку ужин и накормить мое шумное потомство. Сейчас они, если не ошибаюсь, обследуют сады и конюшни. – Фиона огляделась, словно бы в поисках этой своей орды, никого не обнаружила и весело щелкнула языком. – Видимо, церемонию знакомства с вами придется отложить. С Ричардом – тоже. – Фиона оглянулась на двух мужчин, которые все еще стояли на месте, и сообщила: – Ричард, ты их просто не узнаешь. Они так выросли! Ты еще успеешь поговорить с Брэданом в доме, пока эта саранча не нагрянула в поисках снеди.

Приветливые манеры Фионы избавили Мег от смущения, она улыбнулась ее шутке и решила: как хорошо, что в доме появилась женщина, с которой можно поговорить. Отвечая на вопросы Фионы, Мег и сама решилась расспросить ее о поездке, об именах и возрасте детей, о том, как давно они виделись с Ричардом.

Да, визит Брэдана и Фионы развеет ту мрачную атмосферу, которая так долго царила в Хоксли, думала Мег, направляясь в сторону кухни.

– Добро пожаловать в Хоксли-Мэнор.

* * *

Ричард снова наполнил кубок Брэдана. Братья сидели на веранде у письменного стола Ричарда и потягивали эль. Молчание их не смущало. Они прекрасно себя чувствовали наедине друг с другом. В камине потрескивал огонь. Брэдан уже рассказал Ричарду все домашние новости. Брат узнал о прибавлении семейства и о подвигах старших детей. Ричард никогда не скрывал от Брэдана своих отношений с женой и сейчас поведал ему о последних минутах Элинор. Они обсудили подробности завтрашней заупокойной мессы. Многое, однако, осталось недосказанным. Брэдан не спрашивал, а Ричард не рассказал о своем возвращении домой, о предшествовавших событиях, об опасностях, которые подстерегали тамплиеров в Англии. Вся предыдущая беседа была лишь прелюдией к тому, что действительно следовало обсудить. Эта тема, как темная туча, нависала над братьями и ожидала своего часа.

«Ладно, – подумал Ричард, – не стоит тянуть».

– Итак… почему ты не спрашиваешь об арестах во Франции? Давай это обсудим и вернемся к женщинам. Надо все прояснить и с чистой совестью отправиться ужинать.

Брэдан скроил забавную гримасу:

– Должно быть, я старею, раз не могу скрыть от тебя свои мысли. Неужели у меня все написано на лице?

– Вовсе ты не стареешь. – Ричард ответил брату широкой улыбкой. – Просто сейчас расслабился.

Брэдан дружелюбно хлопнул Ричарда по спине.

– Ладно-ладно. Конечно, я беспокоюсь о тебе. – Он проглотил остаток жидкости и поставил кубок на стол. – Значит, все действительно плохо?

Ричард кивнул. Лицо его помрачнело. Перед глазами встали события той дождливой ночи во Франции.

– Нас предали. Почему папа не вмешался и не потребовал отчета у короля Филиппа? Не знаю. Не знаю даже, остались ли в живых те, с кем я спасался. Вдруг они сейчас в каком-нибудь мрачном застенке на континенте? И инквизиция пытается заставить их признаться в ереси и заговорах.

– Тебе повезло, что ты вообще спасся. В Лондоне говорят, что за один день арестованы тысячи рыцарей.

Ричард молча кивнул и осушил кубок до дна.

– Знай, брат, что бы ни случилось, я тебе помогу. Мы с Фионой это уже обсудили. Она согласилась со мной. Как бы ни развивались события, я смогу отправить тебя в безопасное место. Даже если мне придется оставить свой пост королевского судьи.

Это предложение захватило Ричарда врасплох. У него перехватило горло. Замотав головой, он улыбнулся неловкой улыбкой:

– Ты всегда обо мне заботился, Брэдан, даже когда я того не заслуживал. Но я не допущу, чтобы ты рисковал из-за меня. Нельзя ставить под удар твою семью.

Лицо Брэдана оставалось спокойным, он рассудительно заметил:

– Речь идет не о том, что ты допустишь, а чего не допустишь. Просто я сообщаю тебе, что может произойти в ближайшие несколько недель.

Он покровительственно – настоящий старший брат – взглянул на Ричарда. Тот понял, что спорить бесполезно.

Ричард потер шею, чтобы снять накопившееся напряжение. На самом деле он был рад поддержке брата в это трудное время. Они всегда были очень близки и, несмотря на долгую разлуку, сохранили эту связь. Верность семье, честь, борьба за справедливость – все это было частью семейного кодекса де Кантеров. Были годы, когда эти понятия мало занимали Ричарда, но теперь он был счастлив, что в предстоящей борьбе может на них опереться.

– Я не могу бежать из Англии, даже если инквизиция начнет действовать по эту сторону пролива, – заговорил Ричард, не отводя взгляда от пустого кубка, который он вертел в пальцах. – Не могу и не хочу. Тамплиеры не совершали никаких преступлений. Во всяком случае, тех, в которых их обвиняет король Филипп. Бежать – значит признать вину.

– Я боялся, что ты станешь рассуждать именно так.

– А как еще я могу рассуждать? – Ричард поднялся и подошел к камину, чтобы добавить туда несколько поленьев. – Дело идет о справедливости.

– Или о твоей жизни, если тамплиеров начнут хватать здесь, как было во Франции, – возразил Брэдан.

– Все может случиться. Но я тысячу раз мог погибнуть на поле боя. И ты тоже. Главный королевский судья, охраняющий дороги и леса вокруг Лондона, не может сказать, что живет в полной безопасности.

– Так и есть, – согласился Брэдан. – Но тот риск можно рассчитать. Он необходим, чтобы поддерживать порядок и справедливость в королевстве.

– Борьба с гонениями на тамплиеров – это тоже борьба за справедливость, Брэдан. Видит Бог, их убивают десятками, пытают, чтобы заставить признаться в ереси, – хриплым от волнения голосом заговорил Ричард. – А причина лишь в том, что король Франции испугался богатства и влияния ордена, его независимости от королевской власти.

Брэдан откинулся в кресле и тяжело вздохнул:

– Не могу с тобой спорить, Ричард, но один человек не в состоянии остановить прилив. Я просто не хочу, чтобы он смел и утопил тебя.

– Не бойся, я не собираюсь в одиночку воевать с инквизицией.

Брэдан фыркнул:

– Я помню, малыш, что обещал поддержать тебя. Два де Кантера – это реальная сила. Но боюсь, что даже наше боевое искусство не способно сдержать жадную орду французских прелатов.

Ричард хохотнул и с интересом взглянул на брата:

– Я вовсе не то имел в виду, брат. Я не собирался идти против толпы врагов на пару с тобой.

– Тогда в чем твой план? – требовательно спросил Брэдан. – Ты сказал, что не собираешься бежать из Англии. Хочешь спрятаться и переждать?

– Нет. – Голос Ричарда зазвучал резко. – Я больше не допущу, чтобы за мной охотились, как за диким зверем. Один раз я это уже пережил, в тот, самый первый, день. Но тогда надо было спасать жизни товарищей и ценности, которые мне доверил великий магистр. Сейчас я буду защищаться.

– Неужели ты думаешь победить? – воскликнул Брэдан. – Нелегкое это дело. Инквизиция очень могущественна и ни перед чем не остановится. Пока она еще не добралась до Англии, но не стоит успокаиваться. Это только вопрос времени. – Брэдан энергично запустил руку в волосы. На лице его было написано неподдельное беспокойство. – Видит Бог, идти наперекор такой силе, не имея целой армии единомышленников, – чистое безумие.

– Не бойся, брат. Я обратился к высшей власти, власти, которая сильнее твоей.

Брэдан явно был поражен и замер, осмысливая услышанное.

– Боже тебя сохрани, малыш! Неужели ты полагаешься на молитвы?!

– Должен признаться, что не только. – Ричард усмехнулся. – К тому же молитвы мне не помогут, если меня признают еретиком.

– Тогда в чем дело?

– Я отправил послание королю Эдуарду. Он был моим учеником и, может быть, не забыл этого. Я просил, чтобы он не впускал инквизицию в Англию. Пусть она остается в границах Франции.

Брэдан скептически покачал головой:

– Рискованный шаг – вот мое мнение. Трудно будет заставить короля сделать что-нибудь, противное интересам Франции, ведь его будущая жена – дочь короля Филиппа.

– Знаю. Но свадьба состоится только через несколько месяцев. К тому же известно, что Эдуард, как и его отец, симпатизирует ордену тамплиеров и поддерживает его. – Ричард забарабанил пальцами по столу. – Конечно, это игра, но если кто и способен унять непомерные аппетиты короля Филиппа, то это его ровня на английской земле.

Наступило тяжелое молчание. Брэдан задумался над аргументами Ричарда, потом покачал головой и с неохотой произнес:

– Не могу сказать, что мне нравится твоя идея. Наш король молод и неопытен в политических делах. Но с другой стороны, я понимаю твое нежелание смириться с таким положением. Черт возьми, на твоем месте я бы действовал так же!

– Благодарю за поддержку.

– Но это не значит, что я со всем согласен, – мрачно продолжал Брэдан. – Ты должен готовиться к схватке, Ричард. Будет королевская помощь или нет, тебя неприятности не минуют.

– Я понимаю и постараюсь приготовиться. Буду тренироваться; если согласишься, то с твоей помощью. – Ричард искоса взглянул на брата. – Надо сохранять форму и держать ухо востро. Но сейчас другие задачи. Следует подготовить заупокойную мессу для Элинор и поминки. На следующей неделе в Хоксли престольный праздник – День всех святых. В замке соберутся все фермеры и арендаторы. Мне надо назначить нового управляющего.

– Зачем тебе новый управляющий? Насколько я успел наметить, Хоксли содержится в идеальном порядке, особенно если учесть твое долгое отсутствие.

Ричард встал и прошел к широкому окну.

– В том-то и дело. Похоже, брат Томас очень заботился о Хоксли, пока меня не было. Собрал для меня большой доход, и для себя – не меньший. К несчастью, арендаторам совсем ничего не осталось. В мое отсутствие он допустил много несправедливости по отношению к людям.

– Терпеть не могу лицемерных святош. Как ты узнал о его делах?

– Мег намекнула кое на что. Они явно были не рады меня видеть. Сначала я думал, это из-за того, что Элинор заболела, когда я оставил ее пять лет назад. – Ричард с силой потер шею. – Но потом стал проверять вместе с братом Томасом хозяйственные записи за последние пять лет и понял, в чем дело. Если смогу, я все исправлю. Все эти годы крестьяне жили просто ужасно. Во время праздника я объявлю это во всеуслышание. Кроме того, мне нельзя уезжать из Хоксли, разве что король потребует моего приезда. Сейчас я жду своих товарищей, с которыми бежал из Франции. Однако с каждой минутой надежда увидеть их живыми становится все призрачней. Боюсь, они попали в лапы инквизиции.

– Сколько их?

– Трое. Два брата – Алекс и Деймиен д'Ашби, а третий – Джон де Клифтон. Алекс – известный забияка, склонен к буйству. Во Франции мы оказались фактически для того, чтобы предать его суду за нарушение обета целомудрия. Думаю, что у него больше всего шансов благополучно добраться до Англии. – Ричард опустил глаза. – Тем не менее я здесь, но до сих пор не имею известий ни о нем, ни об остальных.

– Не отчаивайся, брат. Возможно, они передвигаются медленней из-за ранений или потому, что плохо знают местность.

– А возможно, их захватили французы до того, как они успели переправиться в Англию, – с болью закончил Ричард.

– Конечно, возможно, но давай надеяться на лучшее. С Божьей помощью ты скоро что-нибудь узнаешь о них.

На этих словах Брэдан замолчал надолго. Ричард с тревогой следил за братом. Брэдан задумался о чем-то серьезном. Брат всегда любил выяснить все до конца.

– Черт возьми, Брэдан! – Ричард прислонился к деревянной панели и сложил на груди руки. – Что у тебя на уме? Ты сейчас как легавая, загнавшая лису. Подозреваю, что эта лиса – я.

– С каких это пор ты стал таким проницательным?

Старший брат бросил на Ричарда острый взгляд. При этом он, неотрывно глядя на собеседника, опустил одну руку за спинку кресла, а другую положил на стол. Ричарда поразило то, что Брэдан бессознательно принял ту же позу, в которой часто сидел их отец в ту пору, когда сам Ричард был еще мальчишкой, а Брэдан, легкомысленный и бесстрашный, готовился к крестовому походу. Сейчас Брэдан заговорил обманчиво безразличным тоном:

– Итак, расскажи мне о Мег.

Хорошо, что Ричард уже допил свой эль, иначе бы он подавился.

– Что ты хочешь знать? – спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал так же бесстрастно, как голос брата.

На самом деле Ричард с удивлением заметил, что в нем возникло непроизвольное желание защитить Мег даже от такого, с виду совсем невинного, вмешательства Брэдана.

– Ну, во-первых, я не ожидал встретить дочь графа в захолустном замке, да еще практически в качестве прислуги. Ее прегрешение должно быть очень тяжелым, раз повлекло за собой подобное наказание. Тем не менее она показалась мне очень милой девушкой. По крайней мере первое впечатление именно такое. – Брэдан приподнял брони и вопросительно уставился на Ричарда: – Что ты о ней думаешь?

– Мне некогда было о ней думать, – соврал Ричард, но, похоже, не убедил Брэдана.

– Ну хорошо. А ты знаешь, в чем именно состоит этот, как она выразилась, недопустимый проступок?

Ричард стиснул зубы. О Господи, зачем Брэдан в него вцепился?

– Насколько мне известно, – как можно равнодушнее стал рассказывать он, – ее прегрешение связано с сердечными делами без благословения родителей. За это ее и сослали сюда. Мне кажется, с тех пор она обрела душевное равновесие, но ей явно довелось много страдать. На самом деле она и теперь еще страдает.

– Понятно, – протянул Брэдан, по-прежнему не сводя глаз с Ричарда. – Значит, можно сказать, что перед нами женщина, нуждающаяся в спасении?

Ричард молчал, стараясь справиться с уколом, который содержался в вопросе. Он не винил Брэдана, но тем не менее ощутил боль. Стараясь изобразить на лице улыбку, которая получилась несколько кривой, он заметил:

– На самом деле ты спрашиваешь, не похожа ли она на Элизабет или Элинор, ведь так?

Брэдан все не отводил упорного взгляда.

– Да, малыш, – наконец пробормотал он. – Я хочу знать именно это. Для твоей же пользы, не ради себя.

Ричард ответил не сразу. Перед его мысленным взором в который раз за сегодняшний день возникли тени прошлого. Элизабет… ее милая, невинная улыбка… они так смеялись, когда попали под теплый весенний ливень… то было время первой, юной любви… Он долго не мог заполнить пустоту, образовавшуюся, когда Элизабет исчезла. Она была похищена и попала в лапы старому распутнику – его дядюшке. Потом пришло горестное известие о смерти Элизабет в родах. Негодяй оказался виновен и в этом.

С тех пор прошло много времени, однако Брэдан прав. Тогда он хотел, нет, чувствовал, что обязан спасти Элизабет любой ценой. Жажда мести не утихла и после ее смерти. Ричард не успокоился, пока не уничтожил мерзавца, разрушившего жизнь Элизабет.

И все же Элизабет была не единственной женщиной в его жизни. Встретив Элинор, он опять встал на защиту слабых. Нежная, хрупкая Элинор, то светлая, то сумрачная, с ее мимолетными улыбками и такими же мимолетными слезами…

– Прости, что я воскрешаю старые тени… – мягко произнес Брэдан, прогоняя во мрак призраки былого. – Я спросил о Мег, надеясь удержать тебя. Ты всегда защищаешь тех, кто нуждается в помощи, особенно слабых женщин, но не стоит взваливать на себя еще одну ношу.

– Я это понимаю, Брэдан, – глухим голосом отвечал Ричард. – Понимаю и не виню тебя за эти слова. Но тебе нечего опасаться. Мег – сильная женщина. Возможно, в ней больше сил и терпения, чем даже во мне.

Брэдан продолжал в упор смотреть на брата. Ричард попытался ободряюще улыбнуться ему и пусть с усилием, но проговорил:

– Даже если я ошибаюсь на ее счет, это не имеет большого значения, ведь она скоро покинет Хоксли. Ее миссия здесь окончена.

– Она так тебе и сказала?

– Нет. Да и времени не было, чтобы все это обсудить. Думаю, она объявит мне о своих планах после поминок по Элинор.

С этими словами Ричард резко отвернулся к окну и распихнул ставни – ему вдруг захотелось ощутить на лице свежесть осеннего воздуха. Ставни скрипнули, в комнату ворвался холодный ветер, закружился, затанцевал вокруг языков пламени в камине.

– Полагаю, так и случится, Ричард.

Не оборачиваясь, Ричард глухо ответил:

– Еще раз благодарю тебя.

Но брат еще не закончил:

– Предупредив тебя, я должен тем не менее сказать, что для меня и для всей нашей семьи будет большим облегчением, если когда-нибудь ты найдешь женщину, которая окажется способной по-настоящему разделить с тобой все трудности жизни.

– Такую, как Фиона? – спокойно спросил Ричард.

– Вот именно. Такую, как она.

Улыбка на губах Брэдана говорила о его любви к жене больше, чем длинные прочувствованные речи.

– Если так случится, я буду искренне рад, – продолжал Брэдан. – Однако мысль о ней напомнила мне о том, что пора спускаться, иначе Фиона сама явится выяснять, что нас задержало, и, будь уверен, нам изрядно попадет. – Сказав это, Брэдан с кряхтением поднялся на ноги: – Черт возьми! Я просто сидел, и вот теперь едва могу двигаться, так затекли спина и ноги. Проклятие!

– Пожалуй, скоро у тебя будет иная причина для боли в руках и ногах, – с улыбкой заметил Ричард. – Послезавтра мы сможем потренироваться на мечах. Что скажешь, брат?

– Скажу, что до сих пор знаю пару приемов, которые не дадут тебе расслабиться, молокосос! – Брэдан расхохотался и направился к двери.

– Посмотрим, – отозвался Ричард, наблюдая, как брат растирает затекшие ноги. – Иди вперед и передай мое почтение своей жене, скажи, что я горю нетерпением отведать ее стряпню и скоро буду.

– Ладно, – через плечо бросил Брэдан. – Но поспеши, малыш, Фиона становится настоящей фурией, если не может подать еду, пока она горячая.

– Спасибо, что предупредил.

Когда Брэдан вышел, улыбка сползла с лица Ричарда. Он глубоко вздохнул и подошел к окну прикрыть ставни, но загляделся на окрестности. В приближающихся сумерках все выглядело спокойно и мирно. Длинные осенние тени ложились на траву и вымощенный двор замка. Ричард стоял в задумчивости, вспоминая разговор с братом.

Вопрос Брэдана о Мег стал тяжелым ударом для Ричарда, но ответил он на него честно. Мег действительно сильная – и сердцем, и душой. Она воплощенная противоположность женщинам, которым он благоволил в прошлом. Ричард вдруг осознал, что не хочет ничего другого, только бы оказаться с ней рядом и купаться в теплом свете, который она распространяла вокруг себя. Пусть даже за это его ждет ад.

Чувство было сильным и глубоким. Конечно, оно несло в себе опасность, но оно же и звало его к жизни. Ричарду показалось, что он просыпается после долгого сна или поправляется от тяжелой болезни. Быть рядом с Мег, хотя бы дышать одним воздухом с ней, молча сидеть рядом…

Она несла свет и жизнь, прогоняя тени, которые так долго омрачали его существование. Ей так много пришлось пережить, но в душе Мег продолжал гореть огонь, и этот огонь привлекал Ричарда. Он помогал ему бороться с болью и чувством вины, которые навсегда поселились в его сердце. В большем он не мог себе признаться.

Ричард вздохнул, резким движением захлопнул ставни, задул лампу на столе и направился искать женщину, которая одним своим присутствием дарила ему надежду.