Текст книги "Превыше соблазна"

Глава 12

Ричард приказал отнести раненого в свои покои. Там его поместили на принесенном Уиллой тюфяке. Вскоре выяснилось, что незнакомец – один из рыцарей, товарищей Ричарда, с которыми он вместе бежал из Франции в день арестов. Было ясно, что Джон де Клифтон попал в серьезную переделку, но рассказать о ней пока не мог.

Ричард помогал снимать с Джона изорванные одежды, чтобы промыть раны на ноге и на боку, а Мег спустилась вниз помочь Уилле собрать травы, которые требовались Ричарду. Она пошла подогреть воду и принести раненому бульон. У Уиллы всегда стоял на плите котел с овощной похлебкой. Если бы Джон сумел выпить хотя бы немножко, у него нашлись бы силы рассказать Ричарду о том, что с ним произошло.

Вернувшись в покои Ричарда с теплой водой, Мег заметила, что Джону уже лучше. Его глаза были по-прежнему закрыты, но он полусидел на тюфяке у камина, опираясь на толстый валик. Простыня прикрывала его ноги. Взглянув на него, Мег увидела, что его раны не так глубоки и опасны, как показалось ей с первого взгляда.

Мег стояла в ожидании распоряжений Ричарда и рассматривала человека, который был одним из его ближайших друзей.

Джон, как и Ричард, был довольно высоким мужчиной. При взгляде на его мощную фигуру и развитые мускулы сразу становилось ясно, что это рыцарь и воин, чья жизнь зависит от умения владеть мечом. Кудрявые волосы Джона были светлее, чем у Ричарда. К тому же Джон носил бороду, которая сейчас очень нуждалась в ножницах.

Появление Уиллы прервало наблюдения Мег. Женщина принесла похлебку и сухие травы, о которых просил Ричард. Увидев раздетого мужчину, Уилла залилась краской, но осталась стоять на случай, если хозяину что-нибудь понадобится.

– Благодарю, Уилла. Можешь идти. Если Мег захочет остаться, она мне поможет, – негромко проговорил Ричард.

Мег кивнула в знак согласия. Ей показалось, что голос Ричарда заставил Джона очнуться. Раненый захрипел и попытался встать с тюфяка. Над ним наклонился Ричард:

– Тихо, парень, тихо. – Мег встала на колени с другой стороны тюфяка, помогая Ричарду пристроить Джона на валике. – Придется тебе полежать, друг. Долго полежать. Пока я не разрешу встать.

– Ричард, – хрипло произнес Джон запекшимися губами, чуть-чуть приоткрыл глаза, посмотрел на Ричарда, перевел взгляд на Мег. – Похоже, я в Хоксли, – прошептал он изможденным и слабым от боли голосом, потом с усилием сглотнул.

Ричард поднес к его губам кубок. Джон сделал несколько глотков воды, а Ричард продолжил готовить припарки и повязки.

– Тебе лучше пока не разговаривать, Джон. Ты добрался до Хоксли, но по дороге тебе, похоже, досталось. Но мы поговорим обо всем позже, когда я перевяжу твои раны. – Ричард говорил и разминал в миске сухие травы, потом велел Мег подать кувшин с вином и вылить несколько капель в месиво. Образовалась кашица.

– Не хотите еще попить? – негромко спросила Джона Мег, когда увидела, что он опять сглатывает.

Джон слабо кивнул и ухватил ее за руку, когда она поднесла чашу к его губам.

– Благодарю вас, мадам, – прошептал Джон, следя за ее движениями, хотя его голова оставалась неподвижна. – Я рад, что вы поправились. Ричард рассказывал о вашей болезни… той, из-за которой он стал тамплиером.

– О нет, я не… то есть…

Воспоминание о смерти Элинор оживило старую боль.

– Женщину, которая за тобой ухаживает, зовут Мег. Она родственница Элинор. Ты в надежных руках. Она сумеет о тебе позаботиться, – твердым голосом произнес Ричард и опять взял из рук Мег кувшин с вином. От прикосновения его руки лицо Мег залилось краской. – А Элинор с нами больше нет, Джон, – продолжал Ричард. – Кончились ее страдания, упокой, Господи, ее душу.

– Прости, Ричард, – с усилием прошептал Джон и закрыл глаза.

– Полежи спокойно, Джон. Тебе надо беречь силы. Впереди много дел. – Ричард снял временную повязку, которую он наложил на рану выше ребер. – Мне надо собрать еще кое-какие травы, если я хочу вернуть тебя в строй.

– Мне кажется, я достаточно повоевал. Надо передохнуть, – прохрипел Джон и слабо улыбнулся Ричарду. – Так что благословляю тебя на лечение, и можешь не спешить.

Ричард хмыкнул, Мег тоже улыбнулась. Хорошо, что Джон пытается шутить, значит, он поправится.

Однако надежду на это омрачали собственные мысли Мег. Джон принял ее за Элинор. Это потрясло Мег. Она встала и отошла в дальний угол комнаты. Чувства ее смешались. Однако она осознала простую мысль, от которой она долго отмахивалась.

Она полюбила Ричарда. Что могло быть хуже в ее положении? Влюбилась, отдалась своим чувствам без надежды на брак или хотя бы официальную помолвку. Снова ступила на путь, порицаемый обществом. Срок траура долог. Ричарда осудят, если обнаружится его связь с другой женщиной до истечения этого периода. Особенно с дочерью графа, которая себя уже скомпрометировала в глазах света. От нее отреклась даже ее собственная семья.

Еще хуже было другое. В мыслях она почти привыкла считать Ричарда… своим. Она позволила себе слабость, отдалась мечтам, непозволительным для женщины без семьи, без приданого, без права надеяться на брак с кем бы то ни было.

Эта мысль пронзила ее, оставив в сердце леденящий страх.

О Господи! Да она же была готова вступить с Ричардом и те же отношения, что и с Александром, в незаконную любовную связь! Впереди ждала та же сердечная боль, те же ошибки и, возможно, те же трагические последствия.

У Мег перехватило дыхание, глаза заволокло алой пеленой. Она едва не закричала от ужаса, осознав, куда ведет пот путь.

В глубине души она всегда это знала, но предпочитала не слышать голос совести. Ведь Мег была так счастлива вновь чувствовать восхищение мужчины, да еще такого, как Ричард. И была счастлива восхищаться в ответ.

– Вот и отлично! – Голос Ричарда ворвался в тяжелые мысли Мег. Ричард поднялся на ноги и добавил: – Начало хорошее. Теперь ты отдохни, а я пока подберу все, что мне потребуется дальше.

Ричард не представлял, какие сомнения обуревают Мег, а потому сделал ей жест, приглашая отойти, чтобы Джон их не слышал. В арке дверей он остановился и сказал:

– Раны не очень глубокие, но они начали гноиться, да и зашить надо. Как только я их обработаю, мне понадобится крепкая нить и игла.

– Я принесу. В рабочей корзинке у меня все есть, – ответила Мег, пытаясь скрыть свое настроение, однако голос ее звучал сдавленно и неестественно.

Ричард бросил на Мег встревоженный взгляд. Она опустила глаза, чтобы не смотреть ему в лицо.

– Корзинка у меня в комнате. Я сейчас принесу, – быстро проговорила она, стараясь, чтобы голос звучал нормально.

Ричард не отвечал ни слова. Молчание затягивалось. Мег вдруг ощутила, что в Ричарде что-то изменилось. Не поднимая глаз, она чувствовала на себе его тяжелый взгляд. Опасаясь собственной слабости, Мег боялась посмотреть на Ричарда, но как защититься от мощного воздействия его физического присутствия? Он стоял так близко, что она, как тогда в саду, чувствовала жар его тела, вдыхала изысканный аромат. Как тяжело находиться рядом и не сметь до него дотронуться!

Сердце разрывалось на части. Оставалось либо уступить и спрятаться в его объятиях, либо заставить себя отдалиться и вернуть себе трезвость рассудка.

Мег сделала шаг назад.

– Мег?.. – В голосе Ричарда слышалась обида.

Он понял – осознала вдруг Мег. Она не произнесла ни слова, но он все равно понял, что она чувствует. Но как он смог?

Ответ был ясен и оттого еще более горек. Он понял потому, что успел разобраться в ее душе. Взял на себя труд разобраться. И от такого человека она должна отказаться!

– Я побегу за нитками и иголкой, – повторила Мег притворно спокойным тоном, вздохнула, расправила плечи и повернулась к двери, но тут же вскрикнула от неожиданности.

Рука Ричарда задержала ее. Мягко, но решительно он взял Мег за локоть. От этого прикосновения мурашки побежали у нее по телу.

– Мег… – На этот раз его низкий голос дрогнул.

Что он вложил в звук ее имени?

Зная, что не следует этого делать, Мег подняла на него взгляд. Его зеленые глаза всегда завораживали ее. Так и сейчас.

Ее охватила сладкая истома. У Мег подкосились колени, дыхание стало прерывистым.

Ричард молчал. Да и нужно ли что-нибудь говорить? Мег все читала в его взгляде, ощущала в ласковом прикосновении.

– Ричард, я… я считаю, что мы…

Она запиналась, говорила какие-то слова, но они никак не могли выразить жажду и боль, которые она испытывала. Да, да, она хочет поцеловать его, поцеловать прямо сейчас! Хочет обнять его, излить всю силу любви и страсти! Хочет, чтобы он понял, как велико ее желание!

Она хочет отдаться ему!

Сладкая горечь этой мысли ошеломила Мег. Что за сумасшествие! Разум и сердце вступили в борьбу. Умом Мег понимала, что нельзя дать расцвести тому хрупкому чувству, которое возникло между ними. Конечно, Ричард теперь не связан долгом супруга. Элинор умерла. Физически умерла недавно, но на самом деле это случилось пять лет назад. К тому же Ричард больше не тамплиер, он свободен от своих обетов. Но дело не в этом. Совсем не в этом.

У них нет будущего. Она не может стать женой Ричарда или хотя бы нареченной. У Мег нет права ожидать от него чего-либо иного, кроме мгновенной вспышки страсти, которая никогда не будет узаконена, если только он не решится противостоять страшному скандалу. Мег полагала, что даже Ричард де Кантер не настолько благороден, чтобы спокойно отнестись к такому пятну на своем имени.

Как все просто. Как безнадежно. И как трудно с этим смириться.

– Я пойду за нитками и иглой, Ричард, – непреклонно, но очень тихо произнесла она, как будто решение отняло у нее все силы. Прочь, прочь от него, чтобы отрава его близости не проникла ей в кровь! – Уилла тут же принесет их сюда.

Она бросила еще один, последний, взгляд на его лицо, поймала недоумение в зеленых глазах Ричарда, повернулась и быстро вышла из комнаты.

Ричард смотрел на захлопнувшуюся дверь и чувствовал пустоту и одиночество, которые тут же захлестнули его сердце.

Черт побери! Что здесь сейчас произошло?

Ричард с мрачным видом провел рукой по волосам. Он ничего не понимал. Она ушла. И не только в физическом смысле. Мег бежала от них обоих, от той общности, которая начала у них возникать. Но почему, почему? Господи, помоги! Разве она не знает? Не знает, что для него в ней вся радость и весь свет жизни? С ней он снова ощутил себя живым. Ричарду казалось, он тоже что-то для нее значит, а теперь Мег его отвергла. Неужели все было только игрой воображения?

Может быть, она ничего не чувствовала, но только сейчас поняла это? И решила пощадить его? Не дать зайти слишком далеко?

Холодный внутренний голос советовал поберечь свое сердце, но Ричард приказал ему замолчать.

Нет. Он все понял правильно. Он, конечно, грешник, но не дурак. Он небезразличен Мег. Она тоже радовалась теплу в их отношениях, чувствовала невероятное взаимопонимание, связавшее их в последние недели. Что-то напугало ее так сильно, что она убежала.

К несчастью, Ричард не мог знать, что это было и как лечить такую болезнь.

Он обернулся к Джону, который спокойно лежал у камина. Свежая повязка на ребрах уже промокла от крови. Ричард знал, что нельзя терять время, надо зашить раны на боку и на бедре друга, иначе его жизнь может оказаться в опасности.

Только такая причина могла удержать Ричарда в его покоях, иначе он непременно бросился бы следом за Мег и выяснил причину этой необъяснимой размолвки. Он ломал голову, вспоминая каждое слово с момента, когда Адам объявил, что нашли Джона, до этой минуты. И ничего не мог вспомнить.

Ричард тяжело вздохнул. Сейчас не время говорить с ней об этом, как бы ему ни хотелось во всем разобраться. Но как только он зашьет раны своего друга и убедится, что для его выздоровления сделано все необходимое, он тут же отправится к Мег и выяснит, любит леди Маргарет Ньюком Ричарда де Кантера или нет.

* * *

В первый раз Мег радовалась, что круглая каменная голубятня Хоксли располагалась так далеко от господского дома. Обычно она не любила помогать деревенским парням в сборе яиц, а сейчас была благодарна возможности пройтись.

Мег объяснила Уилле, что именно нужно отнести Ричарду, а сама отправилась сюда. Сейчас у нее не было сил встретиться с ним лицом к лицу, ей надо было побыть одной.

Осенний воздух был прохладен, но солнце еще давало тепло. Мег вполне хватило накинутой на плечи шерстяной шали. Уходя из дома, она постаралась не привлекать к себе внимания, а потому не стала одеваться.

И вот она у голубятни. Закругленные каменные стены дарят покой. Воздух свеж. Вокруг слышится воркование птиц.

Мег опустилась на землю у стены и уткнулась лицом в колени. Здесь, в полном уединении, она могла даже заплакать. Больше не нужно было сдерживать слезы, которые давно закипали у нее на глазах, и Мег дала себе волю. Она рыдала самозабвенно и совсем не женственно, что непременно отметила бы ее мать. Перед ней стояло лицо Ричарда, когда они расставались. Он выглядел так, словно она воткнула нож ему в сердце.

Наконец поток иссяк. Мег вытерла рукавом глаза, подняла голову и прищурилась, разглядывая открывшийся перед нею простор. Случайно она села лицом к южному полю, где мальчики обнаружили лежавшего в забытьи раненого Джона. Именно там стояло на страже изготовленное Ричардом пугало, охраняя озимые посевы от грачей и галок.

Увидев пугало, Мег почему-то ощутила чувство потери и вновь разрыдалась с еще большей силой, но вскоре взяла себя в руки. Надо знать меру. Немного жалости к себе не помешает, однако не стоит купаться в ней, можно утонуть.

Чтобы отвлечься, Мег стала рассматривать окрестности. С утра погода улучшилась. Облака улетели, и теперь небо было таким синим, что щипало глаза. Над башенкой голубятни кружились голуби, временами удаляясь в поля в поисках потерянного при севе зернышка. Мег почувствовала гармонию этой картины. Сама она была всегда слишком занята домашними делами и уходом за Эллой. Потому прежде ей не хватало времени, чтобы насладиться красотой окружающей природы. Сейчас она испытывала благодарность за возможность увидеть все это, ведь скоро ей предстоит покинуть эти места ради сомнительных удовольствий придворной жизни.

И наверное, никогда сюда не вернутся…

Мег испытала новый приступ жалости к себе, но тут ее внимание привлекла длинная тень, выдвигающаяся справа из-за закругленной стены.

Мег вскочила на ноги и стала настороженно присматриваться. Тень все удлинялась. Мег решила, что к ней приближается женщина, ибо основание тени было значительно шире, чем вершина, что заставляло думать о юбке.

В следующий миг ее подозрение подтвердилось. Из-за поворота показалась Фиона и тут же отпрыгнула, схватившись за горло.

– О Боже! Вот вы где. Я испугалась от неожиданности. – В голосе Фионы одновременно звучали и легкая насмешка, и пережитый страх. – Я вас везде искала, но убедилась, что в доме вас нет. Честно говоря, голубятня была моей последней надеждой. Иначе я бы решила, что вы ушли в деревню или решили сходить в часовню.

– Простите, что причинила вам беспокойство, – извиняющимся тоном проговорила Мег, надеясь, что следы слез уже исчезли с ее лица. Но вдруг она встревожилась: – Что-нибудь случилось, и поэтому вы меня ищете? Я нужна в доме?

– Нет-нет, там все в порядке, – отмахнулась Фиона, подошла, к Мег поближе и внимательно вгляделась в ее лицо. – Я пришла узнать, не случилось ли что-нибудь здесь.

– Не могу представить себе, почему вы так решили, – с притворным смешком ответила Мег и заправила за обруч выбившуюся на ветру прядь.

– Уилла сказала, что вы чем-то огорчены. Я давно заметила, она ведь очень о вас заботится, прямо как мать. – Фиона улыбнулась. – Она отослала меня с кухни, где готовит ужин, и сказала, чтобы я вас нашла и узнала, не случилось ли чего.

Чувства Мег были так расстроены, что от одного упоминания о доброте Уиллы ком встал у нее в горле. Она проглотила его и постаралась ответить пусть притворным, но легким тоном:

– Уилла очень заботлива, но со мной все в порядке. Мне захотелось подышать воздухом после духоты в комнате больного и волнений из-за брата Томаса. Слишком много всего для одного дня. Ричард вполне справляется один, вот я и решила немного отдохнуть на свежем воздухе. – Мег заметила, что ее голос звучит слишком напряженно и на высокой ноте. Она подняла лицо к солнцу и прикрыла глаза, чтобы спрятаться от проницательного взгляда Фионы. – Здесь так хорошо, правда? Должна сказать, что мне жаль уезжать завтра.

– Зато вы знаете, что вернетесь сюда, когда время вашего обязательного присутствия при дворе окончится. Это утешает, разве не так?

Невинное замечание Фионы заставило Мег раскашляться. Она сделала вид, что выступившие слезы – результат пылинки, попавшей ей в глаза.

– Может быть, лучше вернуться, в дом? – предложила Мег, когда окончательно взяла себя в руки.

Так нелегко скрывать свои мучительные мысли от слишком проницательной невестки Ричарда.

Однако Фиона не спешила соглашаться.

– Но здесь так хорошо! – воскликнула она, взяла Мег под руку и подвела к стене голубятни. – Должна сказать, что я с удовольствием отдохну минутку от суеты и от своих детей – тоже. – И она подмигнула Мег. – Да и Уилла уверила, что сама справится с ужином, а Ричард, как вы сказали, не нуждается в помощи. Он прекрасно разбирается в ранах и их лечении.

Мег кивнула. Обе женщины опустились на освещенный пятачок лужайки и откинулись к нагретой солнцем стене. Фиона продолжала говорить о Ричарде и его медицинских познаниях, о том, что он достиг рыцарской славы еще до того, как вступил в ряды тамплиеров, о битвах, в которых он участвовал во славу короля.

Мег слушала молча, не в силах произнести хоть слово в ответ. В памяти всплывали сцены, в которых они были вместе. Вот Ричард заботится о ней после бури, смешивает мазь, втирает в ее плечо. Вот он почти готов поцеловать ее на рассвете в саду. Мег помнила его огненные взгляды, помнила ласковые прикосновения после гнусного нападения брата Томаса.

Мысли кружились в голове как водоворот, затягивая Мег все глубже и глубже. Пытаясь вырваться из этого круга и чем-нибудь отвлечься, она дождалась паузы в рассказе Фионы и попросила:

– Простите, Фиона, но если у нас есть время, не могли бы вы закончить ту историю, которую начали рассказывать в кухне. Тогда нас прервали. Историю о странной реакции Ричарда на появление Адама.

Фиона долго молчала, и Мег испугалась, что сказала лишнее. Конечно, история тоже связана с Ричардом, но разговор о его усопшем родственнике отвлечет Мег от дум о превосходных качествах самого Ричарда и от воспоминаний о времени, проведенном вместе.

Фиона в задумчивости потерла лоб, вздохнула и повернула к Мег помрачневшее лицо. Казалось, она раздумывала, стоит ли доверить Мег нечто важное. Наконец она кивнула своим мыслям и взяла Мег за руку.

– Я думаю, у вас доброе сердце, Мег, и знаю, как вас ценит Ричард. Прежде чем начать, я хочу спросить вас: способны ли вы хранить тайны?

– Да, – просто сказала Мег и ответила на пожатие руки Фионы. – Но только в том случае, если ваш рассказ не содержит сведений, представляющих для кого-то опасности.

– Ну конечно, нет. Единственная опасность, которую могут нести в себе эти сведения, заключается в том, что их нельзя разглашать преждевременно. Сведения эти касаются Адама, и он не должен их получить раньше, чем мы с Брэданом сочтем это возможным.

Мег кивнула:

– Я понимаю и даю слово молчать.

– Благодарю. – Фиона выпустила руку Мег, откинулась на спину и тяжко вздохнула. – Думаю, лучше всего начать с ужина в день нашего приезда в Хоксли. Уверена, вы не забыли, как среагировал Ричард, когда впервые увидел Адама после разлуки?

– О да. Казалось, он увидел призрак.

Фиона кивнула:

– Может быть, так и было. – Мег вопросительно посмотрела на собеседницу, и Фиона продолжила: – Видите ли, за те пять лет, что они не виделись, Адам из мальчика превратился в молодого человека и стал как две капли воды, похож на своего отца.

Мег изумленно ахнула и пробормотала:

– Боюсь, я вас не понимаю.

– Однако вы наверняка заметили, что Адам не похож на Брэдана?

Мег усмехнулась:

– Я действительно не вижу большого сходства.

– Это потому, что Брэдан не его отец, а я – не его мать.

Слова Фионы повергли Мег в шок. Она с недоверием посмотрела на Фиону и заметила, как плотно сжались ее губы, какие скорбные складки пролегли возле рта. Девушку охватило чувство вины за то, что она вынудила Фиону коснуться этой нелегкой темы. Восхищение этой женщиной и уважение к ней, которое она и раньше испытывала, стало сильнее.

– Все в порядке, – сказала Фиона, как будто прочитав мысли Мег. – Собственно говоря, эта история началась до рождения Адама. То был первый год нашей совместной жизни с Брэданом. – Она искоса взглянула на Мег: – Вы уверены, что хотите услышать все? Мне придется рассказывать коротко, иначе мы просидим здесь до утра.

Мег улыбнулась. Непринужденная манера Фионы разрядила напряжение, и Мег вдруг почувствовала, что ей стало легче, но не успела она ответить, как Фиона продолжила:

– Не все, что я вам расскажу, приятно слышать. Если вы решитесь слушать, то сделайте это с открытым сердцем. Я буду очень разочарована, если ваше мнение о тех, кого касается это дело, изменится из-за того, что вы узнали.

Мег от волнения проглотила комок в горле. Эта замечательная женщина тревожилась из-за того, что она, Мег, может осудить поспешно саму Фиону и ее близких. Но ведь Мег была сама публично порицаема за незаконную связь и родившегося в результате внебрачного ребенка. Ей пришлось в течение нескольких лет нести наказание за этот проступок. Она едва слышно пролепетала:

– Не беспокойтесь, Фиона. Я с благодарностью выслушаю все, что вам будет угодно мне сообщить. Я не стану вас судить, как не судили меня вы, когда узнали о моем тяжелом прошлом.

Фиона решительно кивнула. В уголках ее глаз собрались веселые морщинки, как будто она собиралась улыбнуться.

– Ну и хорошо. Во имя нашей крепнущей дружбы я расскажу вам то, что еще осталось рассказать. Правда такова: до встречи с Брэданом я не всю жизнь была столь респектабельной дамой, как сейчас. Много лет я работала в борделе, была женщиной легкого поведения, известной не под своим именем, а как Гизелла де Кер, или Леди в алом.

Леди в алом?

Мег едва не открыла рот от изумления, но вовремя спохватилась. Когда она была еще ребенком, мужчины при дворе шепотом произносили это позорное имя, а от них слышали его и юноши. Леди в алом была куртизанкой самого высокого полета. Короли и аристократы добивались ее внимания. Красавица с золотисто-рыжими волосами умела довести мужчин до безумия. Страсть и желание ставили их на колени.

Мег сглотнула и посмотрела на Фиону новыми глазами. С первой встречи она заметила необычную красоту Фионы: ее волосы цвета пламени и прекрасные темные глаза.

– Я думала, вы слишком молоды, чтобы помнить это имя, – продолжала Фиона, не отводя взгляда от Мег. – Однако, судя по вашему выражению, вы его помните. Вы жили тогда при дворе?

Мег была так потрясена, что не сразу смогла ответить.

– Да, мне было лет девять-десять, когда до меня дошли обрывки этих рассказов.

Фиона кивнула и поджала губы, но все же продолжила, стараясь говорить как можно обыденней, но все же пару раз ее голос дрогнул.

– Ну что ж. Тогда я пропущу кое-какие подробности. – Женщина попыталась улыбнуться, но улыбка вышла слишком натянутой. – Нет нужды говорить, что я вела ужасную жизнь. На нее меня обрек человек, который первым купил меня у моей матери. Он обладал удивительно привлекательной внешностью, но был известен своей порочностью и безнравственностью. Дрейвен использовал свою красоту, чтобы сбить с пути истинного девушек, которые были нужны ему для его отвратительного ремесла. – Губы Фионы изогнулись в горькой улыбке. – Он был словно черный ангел – высокий, сильный, чарующе привлекательный. Я ненавидела его всей душой.

Мег замерла. Высокий, красивый… с ангельским ликом… О Боже!

Фиона кивком подтвердила ее догадку:

– Любой, кто знал Дрейвена, сразу поймет, что Адам – его сын. Вот почему Ричард был так поражен, когда увидел Адама. За те пять лет, что он в отъезде, Адам превратился в копию своего отца.

– Но откуда Ричард знал Дрейвена? Да еще так хорошо, чтобы уловить сходство? – недоуменно проговорила Мег. – Ричард был слишком молод, чтобы водить знакомство с человеком такого… предосудительного ремесла. – Она покраснела. – Кроме того, даже будь он взрослым, он не мог водить знакомство ни с кем, связанным с борделями.

Фиона не успела ответить. К башенке голубятни устремилось несколько голубей, преследуемых вороной. Они благополучно опустились на узкий карниз у основания купола. Птицы ворковали и толкались, стараясь побыстрее проникнуть внутрь. Некоторое время Фиона и Мег наблюдали за переполохом. Потом Фиона вернулась к разговору:

– Вы весьма проницательны. Ричард так и говорил. – Щеки Мег вспыхнули, и не только от комплимента Фионы, но и потому, что Ричард так думал. – Вы правы, – продолжала Фиона, делая вид, что не заметила смущения Мег. – По доброй воле Ричард не стал бы иметь дело ни с кем, связанным с борделями. Так сложились обстоятельства. Ричард осиротел в возрасте пятнадцати лет. В то время Брэдан был в крестовом походе. Ричарда отправили к родственнику, мужу его тетки, Кендрикуде Лейси, виконту Дрейвену.

– Ужасно! – выдохнула Мег.

Она знала, насколько Ричард предан справедливости и правде, и представляла, как тяжело ему было общество такого испорченного человека, как его дядя.

– Но должна с сожалением сообщить, – возобновили рассказ Фиона, – что это было не самое страшное.

Мег выжидающе смотрела на собеседницу.

– У Ричарда и Брэдана была приемная сестра – хрупкое создание тремя годами старше Ричарда. Звали ее Элизабет. Когда Брэдан отправился в крестовый поход, Дрейвен стал управлять собственностью де Кантеров. Он обманул Элизабет и с помощью разных уловок заставил ее работать в своем борделе. Ричард был совсем юн, он ничего не мог сделать с дядей. Самое печальное в том, что Ричард был влюблен в сестру, которая провела в семье долгие годы. Ее потеря едва не стала для него роковой. – Фиона твердо смотрела в глаза Мег. – Элизабет родила Адама от Дрейвена и умерла в борделе вскоре после родов.

У Мег сжалось сердце. Сейчас она до конца осознала, почему вид повзрослевшего Адама так подействовал на Ричарда. Адам – сын человека, которого он ненавидел, и женщины, которая была его первой любовью и чью жизнь разрушил его дядя. Неудивительно, что внешность Адама пробуждает в Ричарде такие печальные воспоминания.

– Что стало с Дрейвеном? – внезапно охрипнув, спросила Мег. – Неужели он не понес наказания?

– За свои преступления он заплатил жизнью.

– Неужели его казнили? – с недоверием воскликнула Мег.

– В каком-то смысле. Кодекс чести де Кантеров обрушился на его голову. Его убили в стычке с солдатами, которых возглавлял Брэдан. К тому времени он вернулся домой и пытался исправить зло, содеянное Дрейвеном.

– Понимаю, – пробормотала Мег. – Видимо, это оказалось нелегко, ведь они были такими близкими родственниками. Как я понимаю, Брэдан, остановив столь изощренного злодея, должен был испытать некое удовлетворение. – Высказав это предположение, Мег увидела, как лицо Фионы изменилось, став еще более серьезным и замкнутым.

– Но Дрейвена убил не Брэдан. Его убил Ричард.

Мег была потрясена этим новым сообщением.

– Но как?.. – воскликнула она. – Он был почти мальчиком! Как он смог это сделать?

– Он очень решительный человек. К тому же в то время казалось, что Дрейвен ускользнет от наказания. – Фиона поджала губы. – Я уже говорила, что Ричард все чувствует глубоко и всегда вкладывает в свои дела душу. Наказание Дрейвена было одним из таких дел. Но за это тоже пришлось заплатить. С тех пор Ричарда гнетет чувство вины, во-первых, за то, что он не сумел спасти Элизабет, а во-вторых, за то, что убил собственного дядю, пусть и заслуженно. – Фиона покачала головой, отвела вдруг глаза от Мег и закончила: – Брэдан и я – мы так надеялись, что женитьба на Элинор и рождение Изабеллы излечит старые раны, но, как вам известно, получилось иначе. Этот брак принес Ричарду новые страдания. Однако у этой истории счастливый конец, – жизнерадостно воскликнула Фиона, стараясь скрасить мрачное впечатление от своего рассказа и развеселить Мег.

– Какой же? – удивилась та.

– Все могло кончиться на этой печальной ноте, но случилось чудо. Я встретила Брэдана. Нам повезло найти Адама, когда ему только-только исполнился год. Мы вырастили его как собственного сына. – Она задумчиво покачала головой. – Конечно, рано или поздно придется рассказать ему о его происхождении. Во всяком случае, это надо сделать до того, как он явится ко двору. На его плечи лягут грехи Дрейвена. Он так похож на своего отца, зато душа у него светлая, она досталась ему от матери. – Фиона бросила на Мег загадочный взгляд: – Что же касается Ричарда…

– Ричарда?.. – Мег тут же замолчала, ругая себя за неуместный интерес.

– Брэдан и я очень рады, что он вернулся домой и оставил службу у тамплиеров. Сейчас мы больше всего хотим, чтобы со временем он нашел сильную женщину, которая сама многое испытала в жизни. Женщину с добрым сердцем и способную к настоящей любви. Женщину, вместе с которой он сумеет построить новую жизнь, свободную от чувства вины и прежних горестей. Он долго страдал и сейчас заслужил немного счастья.

У Мег запылали щеки.

– Вы никого не знаете, кто соответствовал бы этому описанию? – усмехнувшись, спросила Фиона и выразительно пожала руку Мег.

Мег понимала, что Фиона задала свой вопрос из самых лучших побуждений. Она поддразнивала Мег, как старшая сестра может поддразнивать младшую. Однако Мег была не в состоянии выдержать этот шутливый тон. Она чувствовала, что сердце ее разбито, и не находила слов. Вместо ответа она разразилась горькими слезами.