Текст книги "Превыше соблазна"

Глава 16

На землю спустилась тьма. Холодный осенний ветер свистел в узких бойницах замка Танбридж. Его завывания слышались даже в освещенном масляными лампами коридоре, по которому шла Мег, направляясь в самый конец западного крыла. Вот она приблизилась к двери Ричарда. Сердце застучало сильнее. Сейчас она войдет в его комнату, которая станет и ее комнатой, по крайней мере до рассвета. От этой мысли жар залил все тело Мег.

Как Эдуард и обещал, выделенная им комната оказалась очень уединенной. Настолько уединенной, что стража, выставленная для охраны Ричарда, помещалась не у дверей, а шагах в двадцати от нее, в конце коридора. Мег оглянулась на караульных, те стояли, повернувшись к главному коридору.

Один из солдат вечером приходил в комнату, где разместилась Мег вместе со своей горничной, и, почтительно опустив глаза, сообщил, что им приказано не беспокоить Ричарда с вечера до рассвета. И вот Мег пожелала Джейн спокойной ночи и приказала солдату проводить ее к Ричарду. У начала коридора она его отпустила.

И вот она стоит у этой двери с влажными от волнения ладонями и пылающим лицом. В замке промозгло от начавшегося дождя, но Мег горит, как в огне. Завывания ветра усилились, Мег прикрыла глаза, воображая, как Ричард ждет ее за этой дверью, сидя у разожженного камина. Он жаждет довести до конца их единение, и Мег жаждет этого не меньше, чем Ричард. Однако сначала надо сделать еще одну вещь.

Подняв руку к груди, она коснулась тяжелого серебряного медальона, который висел там в течение четырех лет. Это последний дар Александра. Тогда он мало что мог ей предложить, кроме своего сердца. В то время Мег только узнала, что беременна, и Александр подарил ей этот кулон в знак того, что вечно будет любить и ее, и ребенка. Всего через неделю отцу Мег стало известно об их незаконной связи, и он устроил все так, чтобы Александра насильно отправили на службу к тамплиерам. С тех пор Мег никогда не снимала этого медальона. Ни во время беременности, ни после известия о гибели Александра в сражении, ни во время родов, ни в годы заключения в Бэйхемском аббатстве, ни в последующие годы в Хоксли-Мэнор… Медальон не разлучался с ней с момента, когда Александр надел его ей на шею. Но сейчас наступило время расстаться.

Мег шепотом помолилась о душе усопшего в память любви, которая сыграла такую важную роль в ее жизни. Она осторожно сняла с шеи серебряный медальон, подержала его на ладони, чувствуя исходящее от серебра тепло, на мгновение стиснула пальцами, а потом опустила украшение в карман накидки.

Сглотнув застрявший в горле ком, Мег вздернула подбородок, легонько постучала в дверь, тут же толкнула ее и переступила порог, оказавшись в полутемной комнате.

– Наконец ты пришла.

– Да, Ричард, – чуть слышно отозвалась Мег. – Я весь день мечтала об этом. – И она повернулась на голос.

Ричард стоял в полутьме между пылающим камином и аркой окна, в которое смотрела луна, расстилая по полу дорожку голубоватого света. Мег резко захлопнула за собой дверь, Комната, освещенная лишь алыми бликами из камина, погрузилась во тьму.

– Подойди ближе, дорогая, – прошептал Ричард. – Я хочу посмотреть на тебя, коснуться…

Его слова заставили Мег затрепетать. Она сделала шаг, второй, потом еще один и наконец оказалась возле огня. Жар, идущий от раскаленных углей, и комнатная прохлада составили странный контраст, от которого по телу Мег побежали мурашки.

Ричард по-прежнему оставался в тени, но Мег казалось, что его взгляд прожигает разделяющую их темноту. Его мерцающие в этой темноте глаза казались еще прекраснее, чем в тот день, когда она впервые увидела Ричарда и утонула в их золотисто-зеленом омуте.

Ричард шагнул к ней и остановился совсем близко, но не касаясь ее руками. Мег перестала дышать. Нет, еще не сейчас. Языки пламени над углями то разгорались ярче, выхватывая из тьмы лицо Ричарда, то угасали, и тогда все погружалось в тень.

Мег молча смотрела на Ричарда, чувствуя, как жар заливает ее живот, как твердеет грудь в восхитительном предвкушении. Она много раз испытывала это чувство в Хоксли-Мэнор, но сейчас оно получило надежду на разрешение от невыносимой жажды. Еще немного, и Ричард удовлетворит сжигающее ее желание.

Скоро она почувствует, как его руки обнимают ее, ощутит жар и тяжесть его тела, страстный напор изголодавшихся губ, узнает, как чувствуют себя пальцы, заблудившиеся в черных кудрях волос.

Скоро, очень скоро…

– О, как ты красива! – прошептал Ричард, и Мег задрожала от звука его голоса.

Он протянул руку, взял ее ладони в свои, нежно провел губами по коже, ставшей вдруг невероятно чувствительной. Дрожь побежала от пальцев по всему телу Мег, разлилась сладкой истомой в ее животе.

– Знаешь ли ты, что ты со мной делаешь, Мег? – сдерживая волнение, задал вопрос Ричард. – Знаешь ли, как я хочу тебя?

– Если так же, как я хочу тебя, то да, Ричард, знаю, – отвечала Мег, и в ее голосе прозвучала вся страсть, которую она в эту минуту испытывала.

Ричард притянул Мег к себе и наконец заключил ее в свои объятия. У Мег слезы выступили на глазах. У нее закружилась голова, когда он нежно коснулся губами ее виска.

– Я люблю тебя, моя драгоценная, – шептал он в душистую массу рыжих волос, а его руки жадно впивались в ее спину. – И я хочу показать тебе, как я тебя люблю, показать со всей страстью, на какую способен.

Он сильнее прижал к себе Мег, и она ощутила, как он возбужден, и задрожала в ответ.

– Я так долго тебя ждал, что сейчас не могу поверить в свое счастье, – продолжал он, слегка откинув голову, что бы еще раз заглянуть в глаза Мег.

Потом он взял ее лицо к ладони и быстрыми поцелуями стал осыпать ее лоб, щеки, глаза. Мег счастливо улыбалась и подставляла ему свои губы. Страстный поцелуй, казалось, соединил их навеки. Вдруг Ричард сделал рывок бедрами, с силой раздвинул ей ноги и сквозь ткань прикоснулся к скрытой там нежной плоти. Острое наслаждение пронзило все тело Мег. Она вскрикнула и прошептала его имя. Губы Ричарда метались по горлу Мег, пока он высвобождал ее волосы из драгоценного обруча и тонкой золотой сетки.

Мег казалось, что она погружается в дурманящий, чувственный сон. Все тело наполнилось сладкой истомой. Голова стала тяжелой и склонилась на ладонь Ричарда. Другая его рука крепко прижимала ее бедра к своим, губы ласкали шею, а ноги настойчиво раздвигали ее ноги все шире. Оба они пока были одеты, но возбуждение становилось уже невыносимым. Весь во власти желания, Ричард ритмично прижимал бедра к ее животу.

Из губ Мег вырвался длинный стон. Мышцы напряглись, она едва удерживалась на ногах. Вожделение пульсировало в крови с ошеломляющей силой, накатывало такими мощными волнами, что Мег вцепилась в рубашку Ричарда, чтобы не упасть на пол. Она чувствовала – еще несколько мгновений, и наступит разрядка, прямо здесь и сейчас.

– Ричард, я… о да… о… – Слова срывались с ее губ без всякого смысла и против воли. – О, пожалуйста…

– Тише, любовь моя, – в самое ухо прошептал он, продолжая ритмично покачивать ее в своих объятиях. – Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Не бойся.

Ее пальцы сильнее вцепились в плечо Ричарда. Возбуждение нарастало. Мег опять застонала и беспомощно отдалась волнам страсти, которые грозили утопить ее. Ричард не останавливался. Наслаждение достигло пика, становилось все острее и жестче и наконец разрешилось ослепительной вспышкой.

Мег закричала, выгнула спину дугой, разрядка сотрясла все ее тело, отняла все силы. Ноги больше не держали ее, и она рухнула бы на пол, но Ричард удержал ее, нашептывая слова любви и страсти, которые проникали сквозь туманное марево наслаждения.

Она почувствовала, что он подхватил ее на руки, отнес к завешенной пологом кровати и осторожно уложил на нее. Мег смогла приоткрыть глаза. Лицо Ричарда расплывалось, как будто у нее началась лихорадка. Мег улыбнулась ему сквозь слезы. Она так любила Ричарда, что у нее сжималось сердце. Мег не могла произнести ни слова, не могла объяснить, что она сейчас чувствует.

Но он читал это в ее глазах. Ричард лег рядом на бок, положил руку под голову и улыбался Мег медлительной и чувственной улыбкой, от которой у нее что-то сжималось внутри, несмотря даже на полную расслабленность после достигнутого пика.

– Если тебе было хотя бы вполовину так же хорошо, как мне, то я могу собой гордиться, – негромко произнес он и пальцем коснулся кончика ее носа.

– О да, – с трудом выговорила Мег. – Но думаю, я буду радоваться еще больше, если смогу доставить тебе такое же наслаждение.

С этими словами она протянула руку к его животу, погладила его, потом коснулась напряженного мужского стержня, пальцами чувствуя его жар и пульсацию. Все тело Ричарда напряглось. Ненадолго позволив ей эту ласку, он через минуту схватил ее кисть, положил себе на грудь и резким рывком сел на кровати.

– Почему ты больше не хочешь? – спросила Мег и села рядом.

Ричард коротко хохотнул, запустил пальцы себе в волосы и посмотрел ей в глаза:

– Очень хочу, поверь мне, Мег. Но у меня за плечами шесть лет воздержания. Все может кончиться прямо сейчас.

– А что в этом такого ужасного?

Ричард нежно погладил ее по щеке, не отводя от нее взгляда, улыбнулся и прошептал:

– Потому что я хочу, чтобы это случилось позже, хочу проникнуть в тебя, в самую глубь. А до тех пор мы доставим друг другу еще много наслаждения, лишь тогда я позволю себе это блаженство.

– О! – Meг с усилием сглотнула.

Она не могла отвести глаз от его лица с чувственной, завораживающей улыбкой, которая отзывалась в ней вновь зарождающимся возбуждением.

– К тому же эта кровать – не то место, где мне хотелось бы это сделать. По крайней мере не сейчас. Здесь дует и слишком темно, тебе не кажется? – Он улыбнулся уже иначе – более напряженно и жадно.

Взгляд Ричарда впился в изящную линию ее губ. Мег показалось, что она физически чувствует жар этого взгляда, от которого начинает гореть кожа, плавится воля и пропадают слова. В ответ на его вопрос она сумела только слабо кивнуть. Желание с новой силой охватило ее.

– Тогда пойдем, – прошептал Ричард и потянул ее за руку.

Его взгляд остановился в центре комнаты, на полпути от кровати к камину.

– Куда? – слабым голосом спросила Мег, у которой едва хватало сил переставлять ноги.

– Недалеко, – усмехнулся Ричард и остановил ее прямо на дорожке из лунного света, которая пролегла по ковру. Потом он развернул Мег к окну, из которого струилось это призрачное сияние, а сам стал сзади. – По-моему, самое лучшее место, – прошептал он ей в самое ухо, и у Мег мурашки побежали по спине от легчайшего прикосновения его губ.

– Но, Ричард, я ведь тебя не вижу, – пожаловалась она. – Это несправедливо.

Этот грудной голос, эта нежная жалоба вызвала именно ту реакцию, на которую она рассчитывала. Ричард усмехнулся, приподнял с шеи бронзовую массу волос и стал целовать чувствительную кожу под затылком. Мег прикрыла глаза и откинулась назад, наслаждаясь силой его рук, обнимавших ее сзади.

– Не бойся, любовь моя, – шептал Ричард между поцелуями, – ты все получишь, но сначала я. Больше я ждать не могу. Это предел.

Мег хотела ответить, но не успела – ее окатило волной новых ощущений и чувств. Ричард спустил руки с ее плеч и провел ими вниз по рукам Мег, согревая ее кожу сквозь тонкую ткань платья. Их пальцы переплелись. Он поднял свои и ее руки так, что кисти Мег оказались закинутыми ему за шею, а кончики пальцев касались шелковых прядей его волос. Спина Мег выгнулась, как натянутый лук, голова лежала на груди Ричарда…

И тогда он начал атаку. Провел руками по скульптурной линии ее бедер, погладил живот. Потом ладони Ричарда скользнули в разрезы туники без боковых швов, которую Мег выбрала для предстоящего свидания, и легли на полукружья безупречных грудей. Мег перестала дышать, спина ее выгнулась до предела, она вся отдалась этой волшебной минуте. Пальцы Ричарда касались отвердевших сосков, ласкали их сквозь тонкую ткань.

– Мег, я хочу увидеть тебя по-настоящему – так, как видел тебя в мечтах, – зашептал он и снял с ее плеч тунику, которая мягко скользнула на пол.

Потом его тонкие сильные пальцы взялись за ряд мелких пуговичек на платье, расстегнули их до талии, раздвинули вырез, открывая взгляду гладкую кожу.

Мег застонала, опустила руки и помогла Ричарду справиться с лифом. Наконец ее груди вырвались на свободу. В серебре лунного света они казались жертвой, принесенной на алтарь его любви. Ричард стал целовать ее плечи и шею. Обнаженные соски Мег превратились в болезненные бутоны. Она отдавалась его ласкам, с каждым мгновением желая все большего. Ей страстно хотелось снова почувствовать его ладони на своих грудях, на сей раз без всякой преграды. Но Ричард дразнил ее, заставлял ждать, гладил кожу на талии, на животе, но не касался груди.

– Мег, ты – волшебная сказка, – прошептал он, переместился вперед, на секунду укрыв ее от любопытной луны, опустился перед ней на колени и наконец дал ей то, к чему она так вожделенно стремилась.

Он взял в ладони ее отвердевшие груди, потом стал с жадностью их целовать, втягивая в рот весь сосок целиком. Мег казалось, что она лишится рассудка. Она погрузила пальцы в волосы Ричарда, выгнула спину и беспомощно стонала, испытывая острое и почти болезненное наслаждение от прикосновения его губ сначала к одному соску, потом к другому.

Губы Ричарда не отрывались от грудей Мег, а ладони скользнули вниз по ее ребрам, наткнулись на сбившийся лиф платья, стали пытаться совсем спустить его с плеч, а потом и с бедер. Мег пребывала в блаженном тумане, но вдруг в этот кокон полузабытья проникло сознание того, что он делает. Мег тут же выпрямилась, чуть-чуть отстранилась и прикрыла грудь ладонями, останавливая его настойчивые поцелуи. Ричард поднял на нее удивленный взгляд. В лунном свете лицо его показалось Мег воплощением мужества и красоты, от нежности у нее защемило сердце.

– В чем дело, любовь моя? – хрипло спросил Ричард.

Щеки Мег вспыхнули от смущения и неловкости.

– Я… я думаю, лучше вернуться на кровать, Ричард, – запинаясь, проговорила она, отводя глаза в сторону.

– Значит, ты замерзла, любовь моя? – обеспокоенно спросил он. – Я думал, перед камином будет тепло.

– Нет, нет, мне не холодно. – И она ответила Ричарду храброй улыбкой. – Просто меня смущает лунный свет. Пусть будет тень.

Ричард молча смотрел на нее, взгляд его был серьезен, но он не понимал, что беспокоит Мег. Она взяла его лицо в свои ладони и тихо призналась:

– Мое тело несовершенно. Беременность и роды оставили на нем свои следы. Я не хочу, Ричард, чтобы мои недостатки испортили тебе удовольствие.

Ричард как будто не сразу понял, о чем она говорит. Несколько мгновений он не двигался, потом опустил лицо, словно склонил голову от неожиданного удара. Мег стояла окаменев, ее поразила мысль, что Ричарду столь трудно будет принять реальность ее прошлого, хотя им так много довелось пережить вместе. В сердце возникла острая боль. Она попыталась сделать шаг назад, отстраниться, но Ричард крепко держал ее за талию.

Он поднял на нее горящий взгляд, и Мег в одно мгновение вдруг осознала с полной, холодной ясностью, что… она не права. Она неправильно оценила его чувства, не высказанный упрек ей просто почудился. Его глаза были полны нежности и страсти. В них была одна только любовь к ней. Мег заморгала, пытаясь сдержать набегавшие слезы. Она не права.

– Любовь моя, – чуть слышно заговорил Ричард; казалось, он с трудом выталкивает слова из груди, – знай, для меня ты – само совершенство. В тебе все безупречно, пойми! Дорогая, бесценная Мег, ничто не может замутить мою любовь к тебе, ни сейчас, ни в будущем. Только бы ты всегда была со мной. Разлука с тобой меня убьет.

Произнося это, он осторожно стягивал рукава платья с ее рук, потом само платье спустил с бедер Мег, пока оно не скользнуло к ее ногам легким шуршащим озером шелка.

И вот она стоит перед ним обнаженная, глаза ее застилают слезы любви, а сильные, нежные руки Ричарда гладят ее живот. Мег прикрыла глаза, сдерживая рыдание, так некстати сдавившее ей грудь. Пальцы Ричарда осторожно коснулись едва заметных рубчиков по краю когда-то безупречной кожи. Мег уронила голову на плечо Ричарда, не в силах сопротивляться напору таких противоречивых чувств, а губы Ричарда уже касались этих крошечных отметин ее прошлого, памяти о ребенке, которого она любила и которого носила в своем чреве.

– О, Ричард! Как я тебя люблю! – шептала она, зарываясь пальцами в темные кудри возлюбленного и прижимая к себе его голову.

Его руки обвили ее бедра, обдавая жаром талию и живот. Он медленно поднимался на ноги, нежно поглаживая спину Мег, и наконец оказался с ней лицом к лицу, обнял ее, с силой притянул к себе и зашептал:

– И я люблю тебя, Мег. Видит Бог, люблю. Я сам не знал, что можно так любить женщину!

Дрожащими пальцами он убрал ей за ухо шелковистую прядь, поцеловал в висок, в щеку, а потом с жадностью страсти впился в пухлые губы. Желание все громче заявляло о себе, кровь стучала в висках Ричарда, он с восторгом ощущал спешку Мег, которая помогала ему освободиться от одежды. И вот наконец они оба стоят обнаженные в лунном свете между жаром камина и холодом каменных стен.

Ричард привлек Мег к себе и какое-то время просто стоял, наслаждаясь ароматом ее волос и несравненным ощущением ее тела, прижатого к его собственному. В комнате было тихо, слышалось лишь потрескивание поленьев в камине, завывание ветра в трубе, откуда порой вылетали порывы холодного воздуха, и редкий стук дождевых капель в оконное стекло. Вдруг лунный свет померк, его скрыли внезапно набежавшие плотные тучи. Дождь застучал сильнее и чаще.

– Наконец-то началась гроза, – тихонько проговорила Мег в плечо Ричарда.

Плечу сразу стало жарко и беспокойно.

– Началась. Но в нашей тихой гавани все спокойно.

– Хотела бы я навсегда остаться здесь, – прерывающимся от волнения голосом ответила Мег.

У Ричарда сжалось сердце, он понял, что на самом деле скрывается за этими простыми словами.

– Я тоже, любовь моя. – Ричард погладил ее по голове и поцеловал в лоб. – Но сейчас надо думать о даре короля. О благословении этой ночи. Забудь о тревогах. Сейчас я вижу только тебя в своих объятиях. Моя любовь к тебе заполняет все мое сердце, там нет места страху перед будущим. Я не позволю ничему омрачить эту ночь.

Мег подняла на него взгляд. Ее тревога рассеялась, не устояла под напором его желания, страстный ответ на которое сиял в бездонной глубине ее темных глаз.

– И я не позволю, Ричард. Помоги мне забыть страх. – На прекрасном лице Мег появилось решительное выражение. – Возьми меня, возьми прямо сейчас! – хрипло добавила она. – Пусть все исчезнет, останется только наша любовь.

– Да, – ответил он, стиснув зубы, взял Мег на руки, приподнял так, что ее ноги обхватили его талию, в этом положении сделал несколько шагов до кровати, положил Мег на покрывало и коснулся окаменевшим стержнем нежной плоти у нее между ног, мощным усилием воли удерживаясь от последнего шага.

Мег дугой выгибалась в его объятиях, жаждая полного слияния с его телом, бездумно стремясь к завершению и разрядке.

– Знай, я люблю тебя, Мег, – прошептал Ричард, впиваясь взглядом в ее глаза и видя в них отражение собственной страсти. – И буду любить тебя вечно, ничто не способно изменить этого, ни обстоятельства, ни враги.

Мег издала краткий звук наслаждения, столь схожий с рыданием, и Ричард рванулся вперед. Одним движением погрузил свой стержень вглубь ее женского естества, жаркого, влажного, зовущего. Замер от невероятного ощущения счастья, такого острого, что сначала у него помутилось в глазах, а потом в них засверкали яркие вспышки. Зарычав, он рванулся назад, потом снова вперед, к своей сладкой цели. Мощные броски повторялись со все возрастающей частотой и силой. Как он ее любил! Как страстно она отвечала на каждое его движение, поднимая пылающие бедра ему навстречу!

Сквозь марево небывалого экстаза Ричард слышал, как Мег не останавливаясь бормочет его имя, видел, как страсть искажает ее лицо, отражая его собственное безумие. Тело его напряглось, броски стали короче и мощнее. Приближалась кульминация. Ричард отчаянно хотел задержать ее, чтобы Мег смогла достичь пика одновременно с ним.

И вот она вскрикнула высоким неузнаваемым голосом, вцепилась в плечи Ричарда и дугой выгнула спину. Потайная щель между ног ритмичными волнами сокращалась вокруг его стержня. Ричард почувствовал, что достиг рая. Он сделал еще один, последний рывок и отдался на милость невыносимого блаженства высвобождения. Ричард как безумный шептал имя Мег и чувствовал, как очищается душа, как все страшное и тяжелое, что столько лет омрачало его жизнь, уходит, растворяется, тонет в забвении.

Перед рассветом Ричард выбрался из постели, стараясь не потревожить сон возлюбленной. Она наконец сдалась и уступила дремоте, и Ричарду не хотелось ее будить. Они еще дважды занимались любовью в эту ночь, с каждым разом все медлительнее и основательней, пока не исчерпали до дна все свои силы и не погрузились в спасительный и неотвратимый сон.

Но мир ненадолго воцарился в переполненной душе Ричарда. Он проснулся уже полчаса назад. В голове закружились мрачные мысли о том, что может случиться, когда завершится эта благословенная, подаренная им неделя.

Он подошел к окну и стоял, вглядываясь в предрассветную мглу, уже вызолоченную грядущим восходом. На тяжелых серых облаках появилась тонкая розовая полоса. Приближался день, а с ним – начало испытания его воли и силы. Впереди битва с безликим пока противником. Он, как мог, скрывал тревогу от Мег, но эта тревога, словно неведомый дикий зверь, вгрызалась ему в сердце.

Ричард никогда не ведал страха перед сражением. Он был рыцарем-тамплиером и знал, что его жизнь принадлежит Богу, и да свершится воля Его. Вот и сейчас он боялся не за себя, но у него судорожно сжималось сердце от ужаса при мысли о том, что станет с Мег, если он, Ричард, потерпит поражение от руки назначенного инквизицией бойца. Он уже послал Брэдану весть, сообщив ему о вчерашних событиях и призывая поторопиться с приездом в Танбридж. Однако Ричард сознавал, что присутствие брата – лишь временное решение. Конечно, он поможет ему в подготовке к поединку, окажет поддержку Мег, но и только.

Суровая правда состояла в том, что если он не сумеет победить в бою, Брэдан почти ничего не сможет сделать для безопасности Мег. Король передаст ее под опеку графа Уэлтона, а тот вручит Мег сэру Эктору в качестве живой платы за оказанные услуги. Именно эта мысль сводила с ума Ричарда, не давая ему ни покоя, ни сна.

Конечно, он, как и всякий, не хотел умирать, но угроза собственной гибели не шла ни в какое сравнение со страхом перед участью Мег, ожидающей ее в случае его поражения.

Ричард оглянулся на Мег. Она крепко спала. Ее лицо было так спокойно и прекрасно, что у него защемило сердце. Он глубоко вздохнул и, до конца осознав, что выбора нет, принял решение.

Он станет тренироваться так, как не тренировался никогда в жизни. Он до блеска отточит свое искусство за неделю, которую подарил ему король. Он станет любить Мег со всем неистовством своей души, он разбудит в себе свирепые инстинкты и ту животную осторожность, которая помогала ему в битвах, пока он был рыцарем-тамплиером, и заставляла выходить на поле боя с единственной целью – убить.

Он принял жестокое решение и с холодным сердцем готов без жалости и сострадания убить того, с кем столкнет его судьба через неделю. Этот человек должен погибнуть, все остальное не имеет значения. Слишком высока ставка в этом бою. У Ричарда нет выбора, он не может рисковать. Поражение грозит его возлюбленной такой участью, о которой он не в состоянии даже думать.