Текст книги "Стрелы королевы"

– Надеюсь, что да, Меро, – искренне ответила Тэлия. – А что королева и Совет… и Терен?

– Терен помогает Шерил ухаживать за сестрой; он, по-видимому, вполне здоров. Думаю, для него главное – знать, что Керен снова вне опасности. О, а Шерил велено оставаться в Коллегии, пока ее новопробудившийся Дар не будет должным образом отшлифован. Позаботиться об этом должен сам Кирилл. Что же до остального… Совет все еще заседает за закрытыми дверями. Однако за час до рассвета по дворцу взад-вперед ходила стража. Ходят слухи, что несколько высокородных особ пропали из своих постелей. Но… ты ничего не ешь… – Меро нахмурился, и Тэлия поспешно вонзила зубы в кекс. – Давным-давно она сказала мне, что те, кто сильно расходуется на магию, должны вскоре возмещать то, что истратили, или же страдать от последствий. – Он стоял над Тэлией, пока она не доела, потом впихнул ей в руку еще один кусок.

– Так тихо, – сказала она, внезапно почувствовав, что не хватает топота ног и шума голосов, обычно наполнявших Коллегию. – Где все?

– В Большой Зале, ждут, что скажет Совет. Возможно, тебе тоже следует пойти туда.

– Нет… думаю, не нужно, – сказала Тэлия, прикрывая утомленные глаза. – Теперь, когда голова у меня снова заработала, я знаю, каким будет решение.

То ли она сама разобралась в запутанных воспоминаниях, то ли ей помог кто-то – или что-то – но теперь Тэлия знала, за что отдала жизнь Ильза.

Она везла ничто иное как документальные свидетельства измены королеве и убийства многих Герольдов пятью высокопоставленными придворными, написанные их собственной рукой.

Именно эти неопровержимые доказательства так давно стремилась получить Селенэй, – а двое из названных в письмах вельмож до сих пор находились вне подозрений, и оба являлись членами Совета.

Отречься от собственных писем им не удастся; прежде, чем наступит ночь, заговор, организованный мужем королевы, будет уничтожен с корнем.

Документы, спрятанные в полых стрелах и доставленные в затемненную комнату дворца Дирком и Крисом, станут орудием мщения за саму Ильзу, Таламира и многих других Герольдов, чьих имен Тэлия даже не знала. Как Ильза раздобыла эти бумаги, Тэлия понятия не имела – а теперь, когда снадобье, которое она пила, наконец начало действовать, ее это не очень и волновало.

Она немного задремала, клюя носом, как вдруг Колокол Смерти смолк. Тэлия проснулась от внезапно наступившей тишины; потом зазвонили другие колокола – те, что звонили только для того, чтобы оповестить о важнейших решениях, принятых Советом. Они вызванивали «смерть».

Меро кивнул как бы про себя.

– Совет постановил, и королева утвердила. Смертный приговор, – сказал он. – Вероятно, они даруют приговоренным право умереть от собственной руки, но если у тех не хватит мужества, тогда утром их ждет палач. Хотел бы я… – его лицо выражало одновременно горе и ярость. – Знаю, это противоречит заповедям Единого, да простит Он меня… но я хотел бы, чтобы у каждого из них было по дюжине жизней, чтобы они могли по-настоящему заплатить за то, что сделали! И я сам хотел бы быть тем, кто свершит над ними это возмездие…

При виде обнаженного горя Меро Тэлия ненадолго прикрыла глаза, а потом собралась с силами и мысленно потянулась, чтобы постараться облегчить его.

Лепестки, облетающие с яблонь, были одного цвета со шкурой Ролана – и с новеньким, без единого пятнышка, походным нарядом Скифа.

– Я что, так изменился? – тревожно спрашивал он Тэлию.

– Я хочу сказать, я не чувствую никаких изменений.

– Боюсь, ты действительно изменился, – ответствовала она с серьезной миной. – Стал совершенно другим человеком.

– Как это?

– Ну, если уж говорить начистоту, – она понизила голос, словно собиралась сообщить ему крайне неприятную новость, – ты выглядишь…

– Как? Как?

– Солидным. Серьезным. Взрослым.

– Тэлия!

– Нет, по правде, ты ни капельки не изменился, – прыснула она. – Просто похоже на то, что ты свалился в чан с отбеливателем, и твое Серое случайно получило повышение.

– Ох, Тэлия, – он ненадолго присоединился к ее смеху, потом посерьезнел. – Я буду скучать по тебе.

– Я тоже буду по тебе скучать.

Они молча пошли сквозь вьюгу падающих лепестков. Воцарившееся молчание в конце концов нарушил никто иной как Скиф.

– По крайней мере, я буду не так за тебя тревожиться… не так, как тревожился бы, если бы уезжал прошлой осенью.

– Тревожиться? За меня? Почему? Здесь-то о чем можно тревожиться?

– Во-первых, ты теперь в безопасности, не осталось никого, кто жаждал бы твоей крови. Во-вторых, ну, не знаю почему, но раньше все время казалось, что ты не своя в Коллегии. А теперь – своя.

– Теперь я чувствую, что заслужила место здесь, только и всего.

– Клянусь, тебе никогда и не нужно было как-то его заслуживать.

– Мне казалось, что нужно. – Вдали показался сарай для сбруи, где ждала Спутник Скифа, Симри, а с ней и его наставник по стажировке, Дирк. – Обещаешь мне одну вещь?

– Какую?

– Что не разучишься смеяться.

Скиф ухмыльнулся.

– Если ты пообещаешь, что научишься.

– Шут.

– Зануда.

– Мерзавец.

– Стерва. – И неожиданно, – У меня никогда не будет друга лучше, чем ты.

Горло Тэлии внезапно перехватило от слез. Не в силах говорить, она крепко обняла Скифа и уткнулась лицом ему в плечо.

Несколько мгновений спустя она заметила, что он сделал то же самое.

– Только полюбуйся на нас, – удалось ей выговорить, – Пара здоровенных ревущих младенцев!

– Все к лучшему, – он вытер слезы рукавом. – Тэлия, я действительно хотел попросить тебя кое о чем прежде, чем уеду. Я хотел бы, чтобы ты кое-что сделала.

– Все, что угодно, – ей удалось усмехнуться, – Если это не втравит меня в слишком уж большие неприятности!

– Ну… у меня никогда не было семьи… По крайней мере, насколько мне известно. Не захочешь ли ты… быть моей семьей? Моей сестрой? Раз уж нам, похоже, не суждено стать ничем иным?

– Ох, Скиф! Я… – Она сглотнула. – Ничто не обрадовало бы меня больше, даже получение Белого. У меня тоже теперь нет семьи, но ты один стоишь дюжины Усадеб.

– Тогда, как мы делали когда-то на улице… – Скиф торжественно надрезал себе запястье и протянул нож Тэлии; она последовала его примеру, и они соединили ранки.

– Кровь за кровь, до самой смерти, – прошептал он.

– И после, – откликнулась Тэлия.

– И после.

Скиф разорвал пополам носовой платок и перевязал им порезы.

– Думаю, пора. Если я еще проваландаюсь, Дирк рассердится. Ну… счастливо.

– Будь там осторожен, обещаешь? Если тебя угораздит покалечиться… я… я натравлю на тебя Альбериха!

– Владыка Света, да ты действительно злодейка, просто изверг!

Скиф повернулся к Тэлии, яростно сжал в объятиях, чуть не выдавив весь воздух из ее легких, потом быстро и крепко чмокнул в губы и побежал к своему ожидающему наставнику. На бегу он оглянулся через плечо и в последний раз помахал на прощанье.

Тэлия махала ему вслед, пока он окончательно не скрылся из виду.

Она не подозревала, что за ней следят.

– Вот и последний ее друг уходит, – вздохнула Селенэй; в ее глазах было виноватое выражение.

– Не думаю, – ответил Кирилл за ее спиной.

Они только что отпустили своих Спутников и медленно шли вдвоем обратно во дворец; из-за ласкового весеннего тепла и душистого дождя облетающих цветов обоим не хотелось возвращаться к делам.

Кирилл заметил Тэлию первым; они свернули в рощицу, чтобы не помешать прощанию – посторонние явно были бы лишними.

– Почему? – спросила Селенэй. – Видит Владычица, у Тэлии слишком мало времени, чтобы заводить друзей.

– Ей не нужно их заводить, они сами заводятся. Как ни мало я вижу учеников, этого я заметил. И не только ребята – еще Керен, Шерил, даже Альберих.

– Достаточно, чтобы она оставалась здесь без сожаления? Мы украли ее детство, Кирилл… сделали ее женщиной в детском теле и взвалили обязанности, от которых побледнел бы и взрослый.

– Мы крадем детство у всех них, госпожа; это происходит одновременно с Избранием, – вздохнул Кирилл. – Среди нас нет никого, кому бы выпала возможность по-настоящему побыть ребенком. Ответственность рано ложится на плечи всех нас. Что же касается Тэлии – мы ничего не украли, потому что у нее никогда не было детства; ее собственный народ позаботился об этом.

– Это несправедливо…

– Жизнь вообще несправедлива. И все же, будь у Тэлии возможность выбирать, она предпочла бы Избрание любой другой судьбе. Я знаю, что я бы предпочел. Неужели вы не считаете, что здесь она счастливее, чем где бы то ни было?

– Если бы только я могла быть в этом уверена.

– Тогда последите за ней – и увидите.

Тэлия не отрываясь смотрела вслед Скифу и его наставнику до тех пор, пока они не исчезли за домами, потом повернула обратно к Коллегии. Когда она оборачивалась, Селенэй отчетливо разглядела ее лицо: думая, что никто ее не видит, Тэлия не воздвигала никаких заслонов. Задумчивое выражение ее лица все светлело; к тому моменту, как она оказалась лицом к Коллегии, большая часть вызванной расставанием грусти уже исчезла из ее глаз. И у Селенэй отлегло от сердца, потому что в глазах своего Личного Герольда она прочла то, что и обещал Кирилл.

Тэлия вздохнула, снова направляясь к Коллегии. И тут она почувствовала, что Ролан осторожно тянется к ней. Одно показавшееся долгим мгновение после того, как Скиф исчез, начав самостоятельную жизнь, она чувствовала себя покинутой и страшно одинокой. Но теперь…

Как может она чувствовать себя одинокой, пока у нее есть Ролан?

И Скиф – не единственный ее друг; Джери где-то пропадает, но Шерил все еще здесь… и Керен, Деван, маленькая Элспет, Селенэй… даже милый, чрезмерно галантный Гриффон.

Все они были ей больше чем друзьями; они были родными – и, что особенно важно, родными по духу. Ее семьей. Ее настоящей семьей. Именно здесь было ее место; как она сказала Скифу, ей просто потребовалось много времени, чтобы понять это.

И Тэлия с легким сердцем зашагала обратно по дорожке, ведущей к Коллегии.

Коллегии… и домой.