Текст книги "Брюс Ли. Я никогда не сдамся"

По мнению своих сверстников, Брюс не был хулиганом в классическом смысле: он не вел себя как те садисты, которым нравится унижать слабых мальчиков. Скорее он был лидером банды, предлагая защиту тем, кто хочет следовать за ним. Роберт Ли, который боготворит своего старшего брата и, как правило, преподносит его в наиболее положительном свете, говорит: «Брюс чаще был героем фильма про рыцаря – он всегда пытался защитить слабых, словно странствующий рыцарь». Это было верно для членов его команды, которых он оберегал и яростно защищал. В свою очередь, они звали его «большим братом», делали за него домашнюю работу и позволяли ему списывать на экзаменах. «Он обладал почти гипнотическими лидерскими качествами, которые заставляли людей подчиняться», – говорит Майкл Лай.

«С детства и вплоть до подросткового возраста я в какой-то мере был нарушителем спокойствия, что категорически не одобряли люди старшего поколения, – рассказывал позже Брюс журналистам. – Я был очень озорным и агрессивным». Свою агрессию он направлял на соперников, лидеров других группировок. Маленький дракон считал, что все должны следовать за ним – уважать его авторитет. «Брюс выбирал мальчиков, которые любили красоваться и пытались выглядеть уверенно, – вспоминает одноклассник Деннис Хо. – Он исправлял их». Любой мальчик, который не подчинялся воле Брюса, сталкивался с неприятностями. Бои проходили за холмом с видом на «Ла Саль». «Брюса не приходилось просить дважды, когда дело касалось драки», – говорит Роберт. На самом деле не приходилось просить и одного раза. Он чаще побеждал, чем проигрывал: сверхнастроенный на борьбу, Брюс так сильно ненавидел поражения, что отказывался признавать их. «После поражений мы спрашивали, как это произошло, – говорит Майкл Лай, – и он всегда придумывал оправдания. Брюс был главным, и ему были нужны только победы».

Брюс не вылетел из школы лишь потому, что заставлял других учеников делать за него домашнее задание

Главным его соперником был Дэвид Ли – крепкий мальчик, с которым большинство не хотело связываться. Они дрались несколько раз. В последнем их противостоянии обстановка так накалилась, что Брюс и Дэвид достали свои выкидные ножи. Бой был остановлен после того, как Брюс легко порезал руку соперника, пролив тем самым первую кровь. Рана была несерьезной, но оба мальчика не хотели продолжать эту схватку. Использование не только кулаков и ног, но и оружия шокировало их более восприимчивых одноклассников. Только самые отчаянные тедди-бои, вроде Брюса и Дэвида, приносили в школу оружие. У Брюса был выкидной нож, кастеты и другие самодельные приспособления. «В школе нашим любимым оружием были цепочки для слива туалетного бачка, – объяснял Брюс. – В те дни дети не были ограничены в фантазии, когда дело касалось оружия. Были даже туфли с бритвами».

В своих навязчивых идеях эти мальчишки подражали старшим. Триады (китайская мафия) действовали в колонии с самого начала опиумной торговли, но их влияние вышло на новый виток после победы Мао Цзэдуна в 1949 году. «Коммунисты очищали Китай от Триад, поэтому все преступники перебрались в Гонконг, – рассказывает Уильям Чун, друг Брюса. – Многие дети были связаны с ними, пускай некоторые и неохотно. К 1954 году они упрочили свое влияние». Приток сотен тысяч отчаявшихся китайских беженцев, включая бывших солдат и членов Триад, создал взрывоопасную смесь, которая способствовала распространению коррупции и насилия в колонии со стороны Коулуна.

Еще одним культурным сдвигом, оказавшим влияние на Брюса и его банду, стал рост китайского национализма. Неспособность британцев защитить колонию от японцев разрушила миф о превосходстве белой расы, и многие китайцы были возмущены восстановлением колониального правления после войны. «Британцы были правящим классом – меньшинством, которое управляло городом, – позднее рассказывал своим американским друзьям Брюс. – Они жили на возвышенностях, у них были большие машины и прекрасные дома, в то время как остальная часть населения, жившая внизу, изо всех сил пыталась заработать себе на жизнь. Когда ты видишь нищету и голод китайского народа, то в конечном счете начинаешь ненавидеть неприлично богатых британцев. Они зарабатывали больше всех и получали лучшие должности потому, что цвет их кожи был белым».

После окончания уроков мальчики из «Ла Саль» проводили время за занятием, которое сами называли «британской головомойкой». «Мы прогуливались по улицам в поисках неприятностей, – рассказывает Майкл Лай. – Нас переполняла этническая гордость. Мы любили избивать британских мальчиков». Ближайшей целью была школа короля Георга V – частное заведение для английских детей и других эмигрантов из Европы. Брюс и его банда мародеров поднимались на холм, разделяющий «Ла Саль» и школу короля Георга V, в надежде встретить группу британских мальчиков. Как только контакт устанавливался, начинались издевки, оскорбления и толчки – это продолжалось до тех пор, пока страсти не перевешивали здравый смысл. Наконец начиналась драка. Брюс всегда был в первых рядах, кулаками пробивая свой путь к школьной славе. «Между эмигрантами и местными детьми стычки случались на регулярной основе, – вспоминает Стив Гарсия, евразийский одноклассник Брюса. – Они презирали нас».

Когда мальчики достигли половой зрелости, в школе короля Георга V появился еще один источник притяжения и возможность для конфликта – женщины. «Они гонялись за нашими девочками», – говорит Андерс Нельссон, выпускник школы короля Георга V, который впоследствии сыграл небольшую роль в фильме Брюса «Путь дракона». «Конечно, и мы охотились за их девчонками – из Мэрикнолл и других школ для девочек. В Китае есть поговорка: «Местный имбирь не такой острый». Думаю, китаянки казались нам экзотичным фруктом». Это была гонконгская версия «Вестсайдской истории» с британскими «Ракетами» и китайскими «Акулами».

После двухлетнего перерыва в съемках (с 1951 по 1953 год) родители Брюса неохотно подчинились мольбам сына возродить актерскую карьеру. Хой Чен и Грейс надеялись, что запрет заставит сына сосредоточиться на учебе, но все было напрасно – оценки и поведение Брюса только ухудшались. Они согласились на то, чтобы Маленький дракон вернулся в кино, но только при условии, что он будет вести себя подобающим образом. Принять это решение было проще благодаря масштабу команды, к которой присоединился Брюс.

В 1952 году группа лучших кантонских режиссеров, актеров и писателей создала собственную производственную компанию «Юнион Филм Энтерпрайзес» или «Чун-Люэнь» на кантонском. Заявленной целью этого коллектива левой направленности было создание высококачественных социально ответственных фильмов. «Кино должно развлекать, а также учить аудиторию быть нравственной, служить обществу, проявлять патриотизм и гордиться нашим культурным наследием», – объяснял один из основателей компании. Наплыв почти миллиона беженцев с материка вызвал большой стресс, разделение и лишения в колонии. Моральное послание фильмов «Чун-Люэнь» несло в себе мысль о необходимости единства, благотворительности и взаимопомощи от китайского народа и государственной поддержки сверху. Они были социалистами, не коммунистами. «Папа очень поддерживал идеалы «Чун-Люэнь», – рассказывает Роберт. – Он был уверен, что они положительно повлияют на развитие Брюса».

Возможно, качество, которое отец Брюса больше всего хотел развить в своем сыне, – это чувство смирения и совместной работы. Во всех фильмах «Чун-Люэнь» участвовала одна и та же группа актеров, основу которой составляли взрослые и подросток Брюс. В духе организации большинство фильмов были скорее постановкой целого ансамбля, а не средством раскрутки для одной звезды. Брюс обычно играл второстепенные роли, появляясь на экране в среднем около двадцати минут и произнося около тридцати реплик.

Одна из крупнейших ролей ему досталась в его первом фильме на «Чун-Люэнь» под названием «Проводник света» (1953). Сюжет картины был следующим: приемный ребенок, который скакал как мячик по разным семьям, оказывается на улице, где его спасают доктор и его добросердечная жена, управляющая детским приютом для слепых девушек. Врач, который придерживался девиза: «Детей всегда можно научить», принимает бездомного мальчика (его играет Брюс) в свои ученики. Когда персонаж Брюса вырастает, он открывает лекарство от слепоты. Фильм заканчивается призывом, направленным прямо в камеру: «Каждый ребенок может быть таким же, как он. Бедные дети с ограниченными возможностями ждут вашей любви, образования и воспитания».

В период с 1953 по 1955 год Брюс снялся в десяти мелодрамах, каждая из которых несла в себе сообщение: «Проводник света», «Материнские слезы», «Это отец виноват», «Бесчисленные дома», «Перед лицом разрушения», «Трагедия сироты», «Верная жена», «Песня сироты» и «Мы обязаны этим нашим детям». Эти три года были самыми плодовитыми в карьере Брюса – период включает в себя почти половину всех его работ. Небольшие роли в общественном сознании закрепили за Брюсом статус типажного актера, а не звезды – того, чье лицо они узнали бы, но чье имя они, вероятно, не смогли бы вспомнить.

«Чун-Люэнь» дал Брюсу важный урок того, как делать качественные фильмы на серьезные темы в темпе Гонконга. Большая часть съемки длилась всего двенадцать дней. Идеи компании оказали серьезное влияние и на взрослого Брюса – режиссера. Он вырос с желанием снимать патриотические, образовательные фильмы о культурном наследии Китая.

Оплата за эти съемки для подростка была не такой уж и плохой. Если переводить в современные суммы, Брюс получал две тысячи долларов за фильм. Именно тогда и сформировалась его привычка покупать на гонорары экстравагантные вещи. «После одного фильма он купил себе маленькую обезьяну. Однажды обезьяна каким-то образом забралась в клетку домашней птицы нашего двоюродного брата Фрэнка и разорвала ее на куски, – вспоминает Роберт. – Когда Фрэнк обнаружил, что его птица мертва, он избил обезьяну. Та настолько обезумела, что укусила меня. Мать сказала Брюсу, что он должен избавиться от обезьяны. Брюс долго не соглашался, но наконец уступил».

Творческое объединение «Чун-Люэнь» просуществовало недолго. Спустя три года внутренние распри разделили участников, и самые талантливые из них разбрелись по другим производственным компаниям. Оставшись без очень творческого и плодотворного коллектива, Брюс обнаружил, что поиск ролей дается ему гораздо тяжелее. За следующие пять лет он снялся лишь в пяти фильмах. Без этой отдушины и серьезного подхода внимание подростка вновь обратилось к дракам и смутьянству.

В 1956 году, спустя пять лет учебы, Брюса выгнали из «Ла Саль». Для уважаемой семьи среднего класса – отец известный актер, мать представляет богатейший род Гонконга – это событие было невероятным позором. Уровень стыда можно измерить той тщательностью, с которой семья пыталась скрыть настоящую причину. Фиби утверждала, что все дело в отметках брата. «Брюс был жутким лентяем. Школа позволяла оставаться на второй год лишь один раз. После первого случая другой такой возможности школа ему не дала». На самом деле Брюс оставался на второй год дважды. По словам одноклассников, такая ситуация была довольно распространенной и точно не могла послужить причиной для отчисления.

В биографии своего брата Роберт Ли пишет: «Поскольку Брюс был слишком непослушным – постоянно лез в драки и прогуливал школу с четырнадцати лет, когда начал изучать вин-чунь[18]18
  Китайская школа единоборств, прикладное направление ушу, в котором применяется множество боевых техник.


[Закрыть], а также появлялся в школе в возмутительных нарядах – его в конце концов выгнали». На самом деле журналы посещения «Ла Саль» показывают, что Брюс редко пропускал занятия. Все данные свидетельствуют о том, что Брюс не практиковал вин-чунь до тех пор, пока его не выгнали. Поскольку в школе не было строгой формы, возмутительные наряды также не могли послужить причиной для отчисления. Ну а драки были распространенным явлением среди мальчишек – Брюс вступал в стычки и потасовки с одноклассниками с первого дня в «Ла Саль».

По словам его одноклассников, за последний год в «Ла Саль» произошли два инцидента, которые привели к исключению Брюса. Первый был связан с учителем физкультуры, которого все мальчики называли Кули Ло[19]19
  «Кули» из-за темного цвета кожи, как у крестьянина или неквалифицированного работника; «Ло» означало «парень» или «мужчина» (прим. автора).


[Закрыть]. Для разминки в начале урока он заставлял учеников пробежать три раза вокруг футбольного поля. Чтобы мотивировать лодырей и отстающих, он бил их сзади по ногам. «Он бежал вместе с классом, держась в конце строя и подстегивая мальчиков выкриками: «Ты слишком медленный. Тебе нужно догонять остальных», – говорит Пау Сыу Хун, одноклассник Брюса.

Однажды Брюс, которому прилично доставалось дома от отца, решил, что он устал от подстегиваний Кули Ло. Согласно версии Роберта, «учитель физкультуры любил бить учеников линейкой – Брюс отказывался подчиняться такой несправедливости. Он бросил на учителя устрашающий взгляд и прервал движение линейки рукой. После этого ему было запрещено посещать уроки физкультуры. Он сидел в классе и делал домашние задания».

История, которую поведал Деннис Хо, одноклассник Брюса, отличается от рассказа Роберта. «Он пытается смягчить ситуацию, – говорит Деннис. – Насколько я помню (эта сцена глубоко засела в сознании), там была не линейка, а длинная хворостина. Я бежал рядом с Брюсом или немного позади него, когда это произошло». Кули Ло хлестнул по ногам Брюса хворостиной – это действительно больно. Брюс резко остановился. «Он засунул руку в карман, достал свой выкидной нож и наставил его на Кули Ло», – продолжает Деннис. Маленький дракон воссоздал сцену из «Малыша Чунга», где его герой обратил оружие против взрослого, ударившего его. «Кули Ло повернулся и побежал. Брюс с ножом бросился за ним. Они бегали кругами, пока Кули Ло не скрылся в кабинете директора. После этого Брюса выгнали с занятий».

Примечательно, что этот инцидент привел лишь к недопуску на уроки физкультуры, а не отчислению – частично из уважения к его влиятельным родителям. Если Брюс и раскаивался в содеянном, то не показывал этого. Отстраненный от занятий Брюс корчил рожи из окна, отвлекая других учеников.

Его одноклассники говорят, что был еще один инцидент, который в конечном итоге привел к исключению. «Эту историю мы до сих пор обсуждаем всякий раз, когда речь заходит о Брюсе», – говорит Деннис Хо. По словам Денниса и другого одноклассника, который пожелал остаться неизвестным, все мальчики обедали на холме за школой. В 1956 году, во время одного из таких перерывов, Брюс заставил какого-то мальчишку снять штаны. Никто точно не знает, почему Брюс обратил свой взор на этого конкретного мальчика. «Возможно, Брюс хотел выпендриться, или ему было скучно, – говорит Деннис. – Он был не в настроении». После того как мальчик остался без штанов, Брюс вытащил банку красной краски, которую утянул со стройки, и раскрасил причинное место парня.

Когда родители мальчика узнали, что случилось, отец отправился к директору школы и поднял шумиху, настаивая на том, чтобы Брюс понес наказание. Брюс был ужасным учеником, который дважды оставался на второй год. Он постоянно дрался и доставлял неприятности. Он угрожал ножом учителю физкультуры. Хотя он мог быть очаровательным, а католические братья видели в нем доброту, эта издевательская выходка была последней каплей. Брюс был бесцеремонно вышвырнут из «Ла Саль».

Это стало огромным унижением для его славной семьи. В то время как мать искала новую школу для Брюса, разочарованный отец посадил его под домашний арест на год – никаких съемок и друзей, только школа и дом.

Ип Ман и Брюс Ли отрабатывают «чи сао» («липкие руки»). Лето 1963 года (Фото Дэвида Тедмэна)

Глава третья
Ип Ман

Во времена детства Брюса Ли кунг-фу не было популярным хобби в Гонконге. В космополитической колонии доброе общество избегало боевых искусств. Снобы связывали его с сельскими традициями, феодальным прошлым Китая и преступными группировками Триад. Событием, которое возродило интерес к кунг-фу и сделало его модным, стало противостояние двух соперников, которые олицетворяли собой конфликт между традиционным подходом и ориентацией на Запад, терзающий сердце китайского общества. Это произошло в 1954 году.

Ву Гуньи – пятидесятитрехлетний глава Ассоциации тайцзи Гонконга – был приверженцем традиций. Чэнь Кефу был тридцатичетырехлетним модернизатором, который изучал стиль Журавля в кунг-фу, японское дзюдо и западный бокс. Несмотря на возраст, мастер тайцзи пошел на смелое решение. Ву Гуньи опубликовал открытое письмо, в котором заявлял о своей готовности встретиться с практикующими любой другой школы «в любое время и в любом месте» для «совместного изучения» боевых искусств. На открытый вызов через прессу ответил Чэнь Кефу, что привело к настоящей словесной войне, которую гонконгские таблоиды охотно раздували. В конфликте схлестнулись старость и молодость, прошлое и будущее, чистота и слияние культур, закрытость и открытость, национализм и глобализм.

В то время как их конфликт вовсю разгорался в газетах, в рождественскую ночь 1953 года колонию потрясла новая трагедия. Сильный пожар уничтожил поселок скотоводов в районе Шек Кип Мэй, оставив 53 тысячи людей без домов. Правительство назвало это «без сомнения, худшей катастрофой за всю историю колонии». Со своей стороны, Ву Гуньи и Чэнь Кефу решили превратить свою дуэль в центральный элемент благотворительного мероприятия – «совместной выставки боевых искусств», вечера показательных выступлений кунг-фу и оперного пения. Мероприятие должно было состояться в Макао, поскольку власти Гонконга еще помнили о восстании боксеров и отказались санкционировать поединки на своей территории.

Целая россыпь знаменитостей, журналистов и игроков заполонила паром из Гонконга в Макао – все они стремились поучаствовать в так называемой «Битве века». Начало боя между старым мастером Гуньи и молодым бойцом Кефу несло в себе отличительные черты любительского матча между двумя неопытными соперниками – беспрерывное размахивание руками и промахи. Наконец в середине первого раунда Кефу попал оппоненту в челюсть, толкнув его на канаты, но Гуньи сумел нанести ответный удар противнику в нос, разбив его в кровь. Судьи, которые были еще менее квалифицированны, чем сами бойцы, дали сигнал об окончании раунда раньше положенного времени. После осторожного спарринга в начале второго раунда молодой боец пустил кровь мастеру, попав тому в челюсть, однако тут же получил еще один удар по уже сломанному носу. Вид большого количества крови заставил пугливых судей прекратить бой. После быстрого совещания они объявили, что в этом соревновании победителя не выявлено. Такое решение вызвало возмущение аудитории, особенно целого полка игроков, которые сделали крупные ставки на исход и теперь не могли получить выигрыш.

Единственным светлым пятном неубедительного финала стал тот факт, что эта история не сходила с первых полос газет многие недели. У каждого было свое мнение на этот счет, что приводило к нешуточным дебатам. Как писала одна китайская газета, «после окончания боя все в Гонконге и Макао с большим энтузиазмом обсуждали его, а улицы и переулки были заполнены разговорами о боевых искусствах».

Почти в одночасье кунг-фу стало модным в Гонконге. Вдохновленные битвой между мастером тайцзи и юным бойцом смешанных единоборств, новые ученики заполонили крошечные студии боевых искусств, а также стали устраивать на крышах собственные полуорганизованные драки голыми руками – на кантонском они назывались «беймо». Брюс Ли, ветеран уличных битв, также участвовал в этих незаконных боях на крыше. Это привело к решению, которое изменило его жизнь. Он начал изучать кунг-фу.

После того как мать Брюса позвонила нескольким знакомым, ее трудного пятнадцатилетнего сына зачислили в школу Святого Франциска Ксаверия – это случилось 10 сентября 1956 года. По сравнению с «Ла Саль», это учреждение больше походило на исправительное заведение – дисциплина здесь была строже, а сама школа придерживалась спартанского скромного стиля. Католические братья школы Святого Франциска Ксаверия никогда не ставили крест на трудных детях и были подкованы в исправлении подопечных. «Большинство этих мальчишек оказались бы на улице, если бы не братья», – говорит Джонни Хун, председатель комитета выпускников школы.

Брюс стал настоящим испытанием для монашеского братства. Несмотря на обещание исправиться, данное родителям, он и его банда все еще слонялись по задворкам Коулуна в поисках драки. Он чаще побеждал, но так ненавидел проигрывать, что решил улучшить свои навыки. «В детстве я был настоящим сорванцом и искал возможность подраться, – вспоминал Брюс в интервью журналу «Черный пояс» (октябрь 1967). – Мы использовали цепи и ручки с ножами, спрятанными внутри. Однажды мне в голову закралась мысль: что будет, если я вступлю в драку один, без моей банды?» Как и многие молодые хулиганы, Маленький дракон изучал боевые искусства для того, чтобы стать лучше как уличный боец, а не как человек. Для нападения, а не для защиты. «Я занялся кунг-фу только тогда, когда стал чувствовать себя неуверенно».

Первым его другом в школе Святого Франциска Ксаверия стал Хокинс Чун, который так же, как и Брюс, был нерадивым юнцом из богатой семьи. «Поскольку мы были из обеспеченных семей, порой мы заставляли своих водителей забирать нас, если мы хотели пообщаться на выходных», – вспоминает Хокинс. Их дружба развивалась стремительно, и вскоре они стали очень близки. «В школе Брюса прозвали Гориллой, потому что он был мускулистым и ходил, расставив руки. Все боялись его, а я был единственным, кто называл его «Куриные ножки». Когда он услышал это, то разъярился и бегал за мной по всему школьному двору – огромный верх и куриные ножки внизу».

Во время своих прогулок после школы они связались с еще одним здоровяком по соседству, Уильямом Чуном (Уильям – просто однофамилец Хокинса, не родственник). Сын полицейского, он был старше, крупнее Брюса и дрался гораздо лучше него. Их растущая дружба заставила Маленького дракона принять трудное решение: он мог избегать Уильяма и сохранить свой статус лидера банды тедди-боев из школы или проглотить свою гордость, назвать Уильяма большим братом и примкнуть к числу его последователей. Большинство вожаков неспособны примкнуть к кому-то и, как следствие, никогда не становятся лучше. Напротив, Брюс поступил мудро, решив временно примкнуть к Уильяму, пока не научится всем техникам и не станет лучшим бойцом. В краткосрочной перспективе он должен был стать покорным; в конечном итоге он рассчитывал полностью изменить расстановку сил. Эту стратегию Брюс использовал на протяжении всей своей жизни – она и стала ключом к его успеху. Позднее он повторил эту технику со Стивом Маккуином в Голливуде для того, чтобы научиться быть кинозвездой.

Брюс обнаружил, что успеха на улицах Уильям добился благодаря изучению неизвестного стиля кунг-фу, называемого «вин-чунь». В Китае существуют сотни стилей боевых искусств. Вы можете пройти от одной деревни до другой и наткнуться на полдюжины мастеров, которые преподают кардинально противоположные идеи; каждая из них имеет свою собственную историю о мифическом происхождении. История вин-чунь уникальна, поскольку это один из немногих стилей, основателем которого была женщина.

Когда в семнадцатом веке маньчжуры начали завоевывать Китай, монастырь Шаолинь стал оплотом для ханьцев[20]20
  Хань – крупнейшая народность Китая (92 % от всего населения). Несмотря на такое название, исторически в русском языке ханьцы чаще всего просто именуются китайцами.


[Закрыть]. В конце концов храм был уничтожен, а монахи и монахини, владеющие боевыми искусствами, вынуждены были скрываться. Одной из беженок была монахиня Н Муи, которая разработала упрощенную систему, лучше подходящую под габариты и силу женщин. Первой ученицей мастера стала молодая красавица Имь Вин Чунь. Главарь одной из местных банд вынуждал Вин Чунь выйти за него замуж. Она сказала главарю, что выйдет замуж только за того, кто сможет одолеть ее в рукопашном бою. Используя эффективную технику, полученную от монахини Шаолинь, Имь Вин Чунь с легкостью расправилась с бандитом, и новый стиль был назван в ее честь.

Растущая популярность вин-чунь в Гонконге была заслугой одного человека, Ип Мана. Ип Ман родился в городе Фошань – том самом, где обучался оперному мастерству отец Брюса, – в 1893 году. После того как коммунисты захватили власть в Китае, он, имея при себе только то, что было на нем надето, бежал в Гонконг. Бедный и, по слухам, опиумозависимый, Ип Ман начал преподавать вин-чунь, чтобы выбраться из тяжелого положения. Он быстро обзавелся когортой агрессивных молодых людей, которых привлекали его талант, характер и острый ум.

Чтобы помочь ученикам стать лучшими бойцами, он обучал их основам вин-чунь, упор в котором делается на ближний бой – лоу-кики (низкие удары ногами), молниеносные короткие удары кулаком, блоки и ловушки; все, что было идеальным оружием в узких переулках. Основная методика обучения называлась «чи сао» («липкие руки»). Подобно толкающим рукам в тайцзи, эта техника была формой тренировки чувствительности. Два партнера прикасались к предплечьям друг друга, а затем пытались блокировать, поймать в ловушку и ударить своего оппонента, при этом сохраняя контакт.

Ип Ман учил контролировать свою ярость и совершенствоваться с человеческой точки зрения. Для этого он преподавал ученикам даосскую философию – «будьте спокойны, как вода» – и использовал свое чувство юмора. «Он всегда говорил мне: «Расслабься! Расслабься! Не волнуйся! – вспоминает Хокинс Чун. – Но всякий раз, когда я практиковал «чи сао» с кем-то, я, пропуская удар, выходил из себя. Я хотел убить своего противника. Я видел, как Ип Ман делает «липкие руки» – всегда расслаблен и мило общается с соперником. Он не наносил ученикам ни единого удара, но ставил их в неудобное положение, что приводило к насмешкам других учеников. Он был очень забавным стариком. Ип Ман никогда не показывал убийственный подход. Ученики размахивали руками, а Ип Ман улыбался и просто контролировал движения».

История вин-чунь уникальна, поскольку это один из немногих стилей, основателем которого была женщина.

Втайне от родителей Брюс попросил Уильяма Чуна познакомить его с Ип Маном. Старик принял пятнадцатилетнего актера в ученики, а затем отправил его изучить основы у Вон Шунь Ляна[21]21
  В большинстве школ кунг-фу мастер учит только старших учеников, которые, в свою очередь, инструктируют новичков (прим. автора).


[Закрыть]. Двадцатиоднолетний ветеран многочисленных схваток беймо, Вон Шунь Лян считался лучшим бойцом в школе и одним из сильнейших в Гонконге. Фанаты называли его Гун Сау Вон, «Король говорящих рук».

Первое впечатление Короля о Маленьком драконе, появившемся в спортивных солнцезащитных очках и с тщательно уложенными волосами, было далеким от идеального. «Уильям привел мальчика, похожего на Элвиса, – говорит Вон Шунь Лян. – Его манеры были фривольными, хотя он и считал себя очень умным. После того как он ушел, я сказал Уильяму, что не хочу видеть этого молодого человека». Должно быть, Уильям устроил Брюсу нагоняй, потому что при второй их встрече Маленький дракон вел себя образцово. «Он был правильно одет и гораздо более обходителен», – говорит Вон. Брюс, восставший против большинства авторитетов, вновь решил временно идти на поводу, пока в бою он не станет лучше не только Уильяма, но и Вон Шунь Ляна. Будучи нахальным и прямолинейным, Брюс не скрывал своих намерений. «Он спросил, когда сможет одолеть Уильяма и меня, – вспоминает Вон, удивляясь и сегодня этим словам. – Он требовал слишком много».

Поскольку решимость стать лучше всех была единственной целью, Брюс обманывал других учеников, чтобы добиться частных уроков. Он первым приходил в квартиру Вон Шунь Ляна, а затем будто бы вспоминал, что ему срочно нужно что-то сделать, но обещал вскоре вернуться. «Пожалуйста, подожди меня! Не начинай без меня! Прошу!» – кричал он Вону, а затем мчался по ступенькам вниз и ждал своих одноклассников. Когда они показывались у дома, он говорил следующее: «Учитель только что ушел. Его семья сказала, что у него сегодня есть важные дела, поэтому занятие отменяется. Думаю, нам стоит прийти в следующий раз». Он провожал их до автобуса, а затем возвращался к Вону на частное занятие. Когда учитель узнал об этой уловке, он не мог не посмеяться над хитростью Брюса. «Я даже не наказывал его, – говорит Вон. – Таков был Брюс Ли, склонный к соперничеству и агрессии. Если он хотел чего-то, то пытался получить любой ценой».

Товарищи по школе вин-чунь были не так рады выходкам Брюса. Многие ученики были из рабочих семей и негодовали при виде красивого привилегированного киноактера. Его нахальство и чувство превосходства бесили их еще больше. Некоторые из них пришли к Ип Ману и потребовали исключения Брюса из школы. По словам Уильяма Чуна, одним из приведенных аргументов была необходимость преподавания кунг-фу только китайцам. Поскольку Брюс был евразийцем или «смешанной кровью», как звали таких на кантонском сленге, он должен был уйти. «Они говорили: «Нечистые китайцы не должны изучать китайский кунг-фу», – утверждает Уильям. – Брюс не принадлежал ни к европейцам, ни к китайцам. Он был «смешанной кровью», находился между двумя этими культурами. В то время многие китайцы не принимали такого человека». Ип Ман отказался выгнать Брюса, но Маленькому дракону было рекомендовано заниматься непосредственно у Вон Шунь Ляна и избегать остальных детей, пока страсти не улягутся.

Не в силах выдворить его, старшеклассники наминали бока Брюсу во время занятий. «Эти ребята, некоторые из которых были помощниками инструкторов, устраивали мне тяжелые деньки в первое время, – вспоминал позже Брюс. – Я был просто худым пятнадцатилетним ребенком». Дедовщина, которую пережил Брюс, только укрепила его намерения и сделала его более решительным в желании доказать, что он был лучше их. «Он стал одержим, – рассказывает его старший брат Питер. – Он усердно тренировался днем и ночью». Когда Брюс был увлечен предметом, то становился необычайно способным учеником. Он словно родился со сжатыми кулаками. «За год обучения он настолько продвинулся в вин-чунь, что большинство старших учеников сталкивались с трудностями во время спарринга или отработки «чи сао» с Брюсом», – говорит Уильям.

В постоянном желании Брюса стать первым не было ничего удивительного. Ип Ман постоянно стравливал учеников между собой. «Каждый хотел быть победителем, – говорит Хокинс. – Мы намеренно утаивали новую информацию, чтобы другие не узнали того, что мы умеем». Ип Ман также призывал учеников продолжить «исследование» на улицах. «Он говорил: «Не верьте мне, поскольку я могу обмануть вас. Выходите на улицы и сражайтесь. Проверьте это», – вспоминает Хокинс.