Текст книги "Операция «Тайфун»: Капкан для «Тайфуна». Стилет для «Тайфуна»"

– Сссссуууккккиииии! Разорву! – Степана душила ярость. Он ничего не видел, в черноте, затянувшей его глаза, стояла картина, нарисованная воображением его казненной жены. Он рванул стягивающий горло ворот гимнастерки. – Разорву!

– Подожди, Степан! – за его плечо, уже подавшееся к сволочам, крепко ухватился капитан. Тот, забыв про висящий на груди ППД, начал рвать клапан кобуры ТТ.

– Подожди! – перехватывая его руку, повторил Васильев. – Ответь! Что ты хочешь с ними сделать?

– Расстреляю! Сейчас! И здесь же!

– Нееет! Пуля – это слишком легкая смерть! Ее еще нужно заслужить. Жаль, нет у нас времени. По-хорошему, можно было бы им обеспечить несколько часов жизни, все минуты из которых они бы мечтали о смерти. Например, посадить на кол. Но нельзя нам такими быть. Но и прощать тварей нельзя. А пуля – это и есть для них прощение. Поэтому! Погибших снять и похоронить! Пожалуйста, покажите нам, где можно или нужно это сделать. А этих… повесить. Только повесить так, чтобы они умирали долго. Как считаешь? Я прав?

– Прав! – ответил Гришин, уже справившийся с яростью. – Это сделают мои бойцы. Это наше дело!

– Дело наше общее, но в целом ты прав. А мои пока могилы для них приготовят, – кивнул Андрей на снимаемые тела.

Когда Васильев и Трофимов вернулись с околицы, к ним подошел санинструктор Васильева.

– Товарищ капитан! Вот документы командира немецкого подразделения.

И он протянул бумаги.

– Так! И кто тут у нас? Так… кровь на документах. Курт Ротман, майор, тридцать два года. Это все, что я смог прочесть по-немецки. Остальное нужно читать специалистам, но мне кажется, тут нет ничего особого. Письма… Фотография. Видимо, жена с дочерью. В общем, удостоверение отдать разведчикам, остальное – в печь!

– А майора?

– Он жив? – удивился Васильев.

– Да. Слепое ранение в грудь, потеря крови. Без сознания. Болевой шок я снял, повязку наложил. Получается, он не попал под светошумовые, успел выстрелить пару раз, хорошо не попал, иначе бы его добили, получил пулю в грудь, потерял сознание и упал.

– Тогда удостоверение и письма в разведотдел, а фото верни ему. И… отправь его в тыл в первую очередь. А там как судьба распорядится.

8 октября 2016 г.

Г. Вязьма

В девять утра 8 октября, когда Трофимов плодотворно трудился на «любимом» производстве, набивая на компе документы клиентов, неожиданно на мобильник отзвонился Дегтярев.

– Леша! Добрый день! Такое дело… собери сегодня вечером всю свою группу попаданцев у себя. Скажем… в 18 часов. Сможешь?

– Привет, Дмитрий! А Гладкие…

– Я вопрос с ними сам решу. Их привезут к этому времени.

– А что случилось?

– Мне нужно с вами всеми пообщаться. Поэтому это, конечно, просьба – вы ведь все сугубо гражданские люди, но крайне необходимо, чтобы присутствовали все.

– Хорошо. Я обзвоню всех, если что-то не сложится, сообщу тебе.

– Ну, тогда до вечера.

Заинтригованный этим звонком Алексей, не откладывая дела в долгий ящик, перезвонил Богомолову и Сараеву, сообщив о необходимости всем быть у него вечером. После чего порадовал жену гостями.

Действительно, к 18 часам уже знакомый «мерседес» привез чету Гладких.

– Ну, снова здравствуйте всем! Похоже, наша компания становится уже некоей структурой. Или сектой, если хотите. Например, сектой попаданцев, – войдя в зал и здороваясь со всеми за руку, произнес Андрей Гладкий. – Как бы нам с Инной не пришлось менять место жительства, чтобы не срывать по причине удаленности наши обязательные ежевечерние встречи.

– Смотри! Напророчишь! – поддержал его Сергей. – А вообще, кто что думает, зачем нас собрали?

– Снова поговорить о секретности? – подключился к беседе Александр.

– Да вроде подписали уже все, что можно и что нельзя, – усаживаясь в кресло, ответил Андрей. – Подождем Дмитрия.

Дмитрий приехал с опозданием на 20 минут.

– Здравствуйте всем присутствующим, и приношу свои извинения за опоздание, – проходя в зал и пожимая руки мужчин, проговорил Дегтярев. Он был одет в полевой камуфляж, и, глядя на него, было понятно, что носил его Дмитрий не часто. Очень не часто. А очки в золотой оправе придавали ему вид «пиджака». Но это было ошибочное мнение. Он был потомственным офицером и отцом двух сыновей-офицеров. Очки он носил всегда. По крайней мере, на момент поступления в училище это было так. И это не было недостатком в глазах его товарищей. Отнюдь. Наоборот, его внешний вид и умение себя держать олицетворяли собой облик военного интеллектуала. Чего, по мнению далеких от службы людей, не могло быть по определению. Так вот, Дмитрий был опровержением этого мнения.

– Никак не рассчитывал, что в районе деревни Хватов Завод такое движение. Сплошные колонны. Да еще водитель выбрал неправильный маршрут через Семлево. Надо было ехать через Красный Холм. Во! Я уже стал ориентироваться на местности. Теперь к делу! Возникло предложение для вас всех, не скрою, с моей подачи, раз уж вы все в этом деле по самое не балуйся и подписали обязательства о неразглашении, то использовать вас и дальше.

– Что? Мне снова ехать к товарищу Сталину?

– Нет. Этот этап уже пройден. Связь в определенном смысле между нашим и советским руководством уже установлена. Поэтому речь пойдет о другом. Вам всем предлагается поступить на службу. По возрасту вы все подходите, и, как предполагается, каждому из вас найдется дело. Да! Уточню, служба будет связана с объектом, или, как вам понятней, порталом. Там на данный момент создается межведомственная группировка сил. В той или иной степени и форме участвуют все силовые структуры Российской Федерации. И не только силовые. Короче! Предлагается:

– полковнику запаса Гладкому Андрею Александровичу – звание полковника и должность заместителя начальника отдела ФСО по безопасности. То есть ко мне. Андрей! Учти, в связи с важностью объекта, должностной оклад больше, чем у тебя был до увольнения. Значительно больше! И это касается всех остальных!

– капитану запаса Богомолову Сергею Юрьевичу – звание подполковника и должность заместителя военного коменданта объекта;

– старшему лейтенанту запаса Трофимову – звание майора и должность офицера… я еще не знаю, как он будет именоваться, для простоты назову по-старому – политотдела объекта. Еще думают, как и что он собой будет представлять, но необходимость его уже уяснена;

– лейтенанту запаса Сараеву Александру Владимировичу – погоны капитана и должность начальника службы энергоснабжения при КЭЧ объекта.

Теперь переходим к барышням:

– Лариса Владимировна! На месте станционного пункта Годуновка уже сейчас начинает отстраиваться станция с таким же названием. Понятно, военные железнодорожники нашли бы из службы ВОСО человека, но нам проще, чтобы на этом месте сидел человек нам известный, знающий местную кухню и людей, с которыми ему придется работать. Я имею в виду станцию Вязьма. И опытом, который, как мы выяснили, имеется у вас. К тому же и вопрос с проживанием снимается;

– Ольге Владимировне предлагается работа в госпитале, который организуется на объекте. На ваш выбор, можно гражданским специалистом, можно получить погоны. Разницу вам объяснит муж;

– Инна Валерьевна, с вами самая сложная задача. Но все же, как вариант, вам предложено место в гарнизонном доме культуры, по вашему же профилю, заведующей библиотекой. Но там не простая библиотека будет. Ее еще можно будет назвать фильмотекой, кроме традиционного названия. И работать она будет и на нашей стороне, и на другой.

Вот такие у меня новости для вас. На раздумья даются сутки, подумайте, прикиньте, сообщите Алексею. Завтра в 18.00 ты мне отзвонись с результатами раздумий. И это, Андрей, машина завтра в девять будет здесь, чтобы доставить вас в Удельную.

За всех ответил Трофимов:

– Хорошо. Это вопрос серьезный, и мы его будем думать. А сейчас есть тема, которая уже созрела. Вере нужны документы.

– Ну, я не волшебник…

– Ага! Только учишься, но мы точно знаем, что с волшебником ты знаком. Так что задай вопрос. И не просто для галочки, а правильно и в нужный момент. И еще, что там, у портала?

– Вот наденешь погоны – узнаешь. В части касающейся, разумеется. Ладно, я уже опаздываю на очередное совещание. Всем до свидания. Рад был вас всех видеть, но опаздываю. Вопрос понял, постараюсь разузнать. Еще раз пока всем.

– А чай?

– Ой, не говори мне этого слова! Я уже за эти – а сколько, кстати, эта история тянется? – столько чаю выпил, сколько, наверно, за всю предыдущую жизнь. Исключая срочную и училище, там это в кайф было. Хорошо хоть у нас в стране курить запретили в помещениях, если бы как раньше, я бы уже угорел. Совещаемся беспрерывно!

Пожав всем руки и приложившись к дамским ручкам, Дмитрий покинул дом, и через секунды на улице загудел двигатель машины, доставившей его сюда.

– М-да! Вот это поворот! Без… пол-литра точно не разобраться! И пол-литра тут будет маловато. Алексей Федорович! Твоя заначка еще не иссякла?

Андрей подмигнул Трофимову.

– Все окей! У нас найдется немного антигрустина, а также жидкости для оживления мозговой деятельности! Прошу барышень пройти на кухню, мы с Ларисой только и успели с работы приехать. Но простая крестьянская закуска под такой же простой самогон у нас имеется. Нужно лишь спуститься в подвал. Так, мужики, идите перекурите, хотя курит только Андрей, я пока поработаю логистом, а барышни разберутся с картошкой. И начнем совещание в Филях!

Д. Хватов Завод. Особый район

Разговор по каналам правительственной связи.

– Здравствуйте, Александр Викторович! Ну, докладывайте, как у вас там дела двигаются.

– Добрый вечер! Работаем, Владимир Владимирович!

Железнодорожники провели рекогносцировку на местности с обеих сторон портала и уже наметили трассы прокладки путей. Предлагают, ввиду ограниченности сроков, следующее: сразу же начнут прокладку временной ветки от дороги Вязьма – Брянск длиной около семи километров. Обещают сделать ее в течение трех суток. Но эта ветка будет серьезно ограничена по весу поездов. Тем не менее работать будет. Одновременно рядом начнут уже капитальное строительство постоянного пути. Сначала в одну колею, вторую построят позже. Инженерная бригада сразу же начнет строить быстровозводимый ангар, закрывая от обзора подъездные пути к порталу. С другой стороны путь будет продолжен в северном направлении. Там находится лесной массив общей площадью около восьми квадратных километров. В нем планируется создать четыре погрузочно-разгрузочных площадки с рампами для техники. Это приблизительно еще пять километров путей. Но эти ветки будут строить, так сказать, с конца. То есть начнут с площадок и соединят с линией с нашей стороны в последнюю очередь. Это чтобы не блокировать движение автотранспорта через портал.

Далее, весь день в район прибывали части и подразделения согласно приказу. На вечер 8 октября через портал проходит личный состав и техника обеих бригад, подразделения инженерной бригады и батареи зенитчиков. На той стороне развернуты станции радиоразведки и РЭБ, рота БПЛА, батарея «буков». Рота Росгвардии, батарея «тунгусок», радиостанция большой мощности, полевой узел правительственной связи, обзорная РЛС и инженерно-технический персонал, предназначенный для укомплектования авиатехники предков, по плану выдвинулись на аэродром «Двоевка» и уже приступили к развертыванию. В момент прибытия колонны на аэродром последний был атакован авиацией противника. Батарея «тунгусок» с марша приняла участие в отражении атаки. Итог: сбито восемь «Мессершмиттов-109» и девять пикирующих бомбардировщиков Ю-87. Наши потери: один истребитель И-16 43-й авиадивизии. Надо сказать, мы сумели произвести впечатление на предков.

Как закончится переоборудование авиатехники на аэродроме «Двоевка», специалисты будут переброшены на аэродром «Кубинка». Связь между объектом «Портал» и аэродромом «Двоевка» организована по радиорелейной линии правительственной связи.

В данный момент времени в район объекта прибывает 252-й полк НКВД охраны тыла. В ближайшие часы его подразделения совместно с нашими подразделениями выдвинутся на южный, юго-западный и западный фасы периметра обороны объекта. Ряд пунктов, где по плану должны быть оборудованы наши оборонительные позиции, уже заняты передовыми отрядами 11-й танковой и 252-й пехотной дивизий. Однако, по мнению штаба сводной группы, нет никаких сомнений в том, что мы сумеем уничтожить эти силы сегодня ночью и закрепиться на планируемых позициях. В помощь подразделениям выделены силы и средства инженерной бригады. Ночью ожидаем прибытия артдивизиона, дивизиона РСЗО, комплексов радиолокационной разведки, танкового батальона, зенитных дивизионов. Также должен прибыть 16-й полк НКВД охраны тыла. 87-й полк НКВД прибудет завтра днем. Таким образом, через сутки периметр обороны района будет создан полностью.

– Впечатляет! Вы хорошо к докладу подготовились!

– Так нравится! Очень интересно работать. Да и настрой у людей, у всех, от командного состава до рядового, хороший! Правильный настрой! Потому что эта война у нас в генах. Она правильная и без сомнений! И это чувствуют все. Поэтому сражаться будут рядом и наравне с предками. Нам еще сдерживать людей придется.

– Это да! Очень не хочется, чтобы матери и жены в нашем времени… ну, вы поняли. Вопрос – как у вас с припасами для войск на той стороне?

– Пока не очень! Боевые подразделения идут сплошной лентой. Нужно успеть создать оборону. Но завтра, думаю, начнем завоз самого необходимого.

– И еще! Сколько мирного населения будет находиться в зоне обороны объекта? Подсчитайте, нужно ведь и их кормить и не только.

– Есть, товарищ Верховный Главнокомандующий!

– Вопросы есть?

– Пока один. Как там с подвозом хотя бы обмундирования для бойцов Красной Армии? Там зима начинается, а они в секреты и на посты в шинельках и пилотках ходят.

– Хорошо! Вам сегодня отзвонятся и дадут информацию. Если все, до свидания. Завтра в это же время жду доклада.

9 октября 1941 г.

Д. Сергеево

Утро немногочисленный гарнизон деревни Сергеево встретил во всеоружии. Инженерная техника за ночь выполнила основной объем земляных работ. В капониры встали все десять боевых машин пехоты роты Васильева. Теперь Гришин знал, что это не танки, а нечто другое и интересное – техника, способная перевозить под броней стрелковое отделение и поддержать пехоту арт– и пулеметным огнем. Поздно вечером, а точнее, ранним утром, когда роты начали обживать позиции, перед тем как упасть, не раздеваясь, на лавку в чьей-то избе, Гришин шепотом задал Васильеву вопрос, который мучил его со вчерашнего вечера, и задать который все не было подходящего случая.

– Андрей! А вы кто вообще? Я понимаю, секретность и все такое, но…

– Степа! Расскажу как-нибудь. Когда чуть поспокойнее и со временем посвободнее будет.

Васильев широко зевнул и продолжил:

– Я ведь точно знаю, одним вопросом дело не ограничится. И после ответа, даже простого, вопросов возникнет уйма. А сейчас давай спать. Хоть пару часов перехватить.

И почти сразу глубоко задышал, провалившись в сон.

Гришин попытался размышлять над своим вопросом, но усталость взяла свое.

Как рассвело, Васильев поднял в небо БПЛА – маленький странный жужжащий самолетик, и Гришин мог увидеть с неба и деревню Сергеево, и соседние Желтоухи и Истомино, где еще продолжала работать инженерная техника, и лежащие на юг и запад от них ближайшие деревни и дороги между ними. Оператор самолетика пояснил интересующемуся Гришину, что можно было проводить разведку и ночью, аппаратура позволяла это, но Васильев смысла в этом не видел, немцы, по его мнению, сейчас ночью еще старались не воевать. И Гришин был согласен с этим. Степан уже осмотрел и попробовал почти все оружие роты Васильева. Да не он один, вся его рота активно этим занималась и налаживала отношения со своими теперь уже товарищами, раз пришлось им встать плечом к плечу. Стало понятно, почему он не услышал выстрелов, когда разведчики Васильева убирали часовых. Васильев же предложил использовать трофейное оружие и технику. И вооружили ею роту Гришина. Теперь на позициях его роты, в капонирах, развернутых на запад и юг, стояли немецкие танки и бронетранспортеры; ждали своего часа противотанковые пушки. Рота усилилась на полтора десятка пулеметов, а в тылу за деревней рядом с минометами Васильева встали бывшие немецкие 81-мм минометы и две 105-мм гаубицы с расчетами из обеих рот. Бойцы Васильева, как они говорили, никогда не использовали подобную технику, но имели богатейший опыт работы с другими образцами оружия, поэтому помогали роте Гришина осваивать трофейную. Кроме того, рота Васильева передала бойцам Гришина два десятка одноразовых гранатометов, научив в теории пользоваться ими всю роту. И он же, капитан Васильев, предложил использовать пленных на инженерных работах, увеличив количество копающих уже подмерзающую землю на пару сотен человек. Не все немцы были согласны с этим, некоторые предлагали сдаться и обещали приемлемые условия для русских варваров в немецком плену, но их предложение было отклонено самым решительным образом, пятерых самых «тупых», как обозначили их бойцы Васильева, конвоиры пристрелили. И работа начала спориться! Пришлось, правда, выменять у местных весь имеющийся шанцевый инструмент на сухпайки роты Васильева. Васильев посчитал это возможным, получив сообщение из штаба бригады, что к ним на позицию выезжают оба старшины рот с запасом продовольствия.

Также довели информацию, что группы, подобные им, ночью взяли деревни восточнее и севернее, выстраивая перед противником фронт. Причем четыре населенных пункта пришлось брать так же, как это сделали они.

Утром, еще в сумерках, из деревни ушли местные, со слезами на глазах попрощавшись со своими домами. Ушли сами, забрав по возможности вещи и уведя с собой скотину, включая собак, а некоторые и кошек. Кто-то из них надеялся остановиться у родственников или знакомых, а кто-то просто уходил в неизвестность, рассчитывая на людскую доброту и везение.

И сейчас их избы вовсю осваивал личный состав рот, стараясь ухватить хоть немного комфорта от стен и крыш с печками, зная, что все это простоит до первого боя.

Деревня Сергеево располагалась на высоте с отметкой на северо-восточной околице в 237 метров и понижением в западном и южном направлениях. Село Мытишино в шести километрах юго-западнее Сергеево находилось на отметке 189,5 м. Само село разглядеть можно было лишь в бинокль, зато сельская церковь в Мытишино была видна невооруженным глазом. На запад и на юг на склонах высоты располагались хутора и небольшие деревушки, ближайшие из которых находились в километре от позиций рот. Туда также ходили бойцы Гришина, предупредившие население о необходимости уйти из населенных пунктов. На направлении запад-северо-запад в пятистах метрах от деревни стоял небольшой лес. С одной стороны, это было неплохо, исключалась возможность танковой атаки с этого направления, с другой – позволяло пехоте противника незаметно накапливаться перед атакой. Туда как раз и были нацелены обе минометных батареи и гаубицы. Пушки приравняли фактически к минометам по причине того, что квалифицированных расчетов на них не было, а на дальности полтора-два километра по площадной цели надеялись попасть даже такими расчетами.

Васильев считал, что немцы обязательно пришлют разведку, не сумев связаться с уничтоженной ими ротой по радио. К тому же они не знали, насколько чисто было сработано в других местах. Знает ли противник, что его гарнизоны уничтожены? Поэтому часов в десять по его просьбе Гришин выделил два отделения для сопровождения пленных немцев в Хватов Завод. Только колонна пленных ушла из Сергеево, прибыла машина полевой кухни роты Васильева. И на прицепе притащила новенькую кухню для роты Гришина. Васильев приказал обоим уже сдружившимся старшинам разместить кухни для безопасности в Харино. Но самое главное, старшина роты Гришина привез на весь личный состав ватные комплекты, состоящие из самих ватников и ватных штанов, шапок-ушанок, рукавиц и валенок. Вот это было просто здорово! И Гришин распорядился повзводно получать зимнюю форму.

Разведка немцев появилась около полудня. Шесть мотоциклов с колясками показались с юга и остановились на околице деревеньки Хамлетовка и принялись разглядывать Сергеево в бинокль. Техника и позиции были замаскированы, личный состав находился на местах. Со стороны деревня выглядела вымершей. Только дымы поднимались из печных труб. Да два трупа раскачивались на виселице у околицы деревни.

Неизвестно, что подумал командир мотоциклистов, но в Сергеево поехало только два мотоцикла. Дальше скрываться было бессмысленно, и оба экипажа уничтожили огнем из стрелкового оружия, подпустив метров на двести. Одновременно две БМП накрыли пушечным огнем оставшихся немцев на околице Хамлетовки. Но не всех. Как показал маленький самолетик, один мотоцикл с двумя пассажирами все же смог покинуть деревню и уехал в южном направлении.

Через два часа с запада появился немецкий самолет-разведчик. Успел ли он что-нибудь разведать, неизвестно, потому что еще на подлете к деревне с зенитной установки сорвалась ракета, и секундами позже на землю полетели обломки того, что называлось на жаргоне пехоты «костылем», крайне не любимым красноармейцами самолетом, каждый визит которого на передний край сулил неприятности. Минутами спустя был поднят БПЛА, который и показал в подробностях, что восточнее Мытишино, в районе МТС, разворачивается пехотный батальон, усиленный танковой ротой и батареей 105-мм гаубиц. В бинокль силы противника оценить с такой дистанции было бы невозможно.

Тотчас, глядя на экран, забормотал по своей радиостанции, передавая данные для стрельбы, приданный артнаводчик. Закончив говорить, он попросил, чтобы камера БПЛА показала ему развилку дорог севернее Мытишино. Минутой позже камера БПЛА в районе развилки показала одиночный разрыв. Артнаводчик внес поправку в данные прицеливания. И снова разрыв – уже ближе к развилке. Еще поправка, третий разрыв практически лег в саму развилку. Передав данные, наводчик попросил теперь показать немецкие позиции. Немного погодя над Сергеевым что-то завыло, и камера БПЛА показала множественные разрывы в расположении немцев. Несколько минут на экране был виден лишь дым и пыль, поднятые десятками разрывов снарядов крупного калибра.

Гришину было просто удивительно наблюдать бой, организованный таким образом. Нет, он слышал, что артиллеристы могут сделать нечто подобное, но подозревал, что вряд ли это возможно сделать настолько эффективно с современной ему техникой.

– «Град»? – уточнил Васильев у наводчика.

– Ага! Ночью прибыл. И артдивизион. Он пристрелку и производил.

– Думаю, можно не напрягаться. Вряд ли после этого немцы смогут атаковать.

Вот тут Васильев ошибся. Перед ними были еще немцы, уверенные в своих силах и считающие свои неудачи всего лишь скорее ошибочным стечением обстоятельств, нежели волей противника.

Через час на улицах Сергеева и в ее окрестностях начали рваться снаряды гаубичной артиллерии. Стреляли по площадям, скорее для психологического давления на защитников деревни и для поддержания духа собственной пехоты, редкая цепь которой показалась со стороны Мытишино. Оглядев наступающих в бинокли, Васильев и Гришин оценили их силы примерно в роту пехоты, поддержанную семью танками и шестью бронетранспортерами.

Васильев дал команду оператору БПЛА оказать помощь своим артиллеристам по подавлению огневых позиций уцелевших немецких гаубиц, а остальным приготовиться к отражению немецкой атаки.

Гришин, глядя в бинокль, размышлял о том, что месяцем ранее в подобной ситуации он и его рота не помышляли бы о победе, а рассчитывали бы или нанести максимально возможный урон врагу, или хотя бы задержать его ценой своих жизней. А сейчас он, поражаясь уже самому себе, расценивал шансы врага как нулевые. Отдавая при этом должное храбрости и стойкости врага.

Роты открыли огонь с полукилометра. Сначала ударили пушки БМП, трофейные танки и пушки. Непонятно, кто из них попадал, но менее чем через минуту танков у немцев не осталось, и огонь был перенесен на бронетранспортеры. И сразу же в дело включились пулеметы и минометы. Через несколько минут все было закончено. Гибели смогли избежать буквально чуть более десятка солдат и офицеров, которые просто бежали с поля боя в сторону Мытишино. Минометчики за это время успели накрыть еще и немецкую батарею, заставив ее замолчать.

– Степан! Пошли своих собрать пулеметы и боеприпасы. Пригодятся в хозяйстве. Только на трофейных бэтээрах. Я водителей дам, если твои еще не освоили их. А мои смотаются на позицию, где их «градом» накрыло, тоже пороются. Чувствую я, следующий раз так просто у нас не будет, навалятся они всерьез. Так что нужно пользоваться временем и возможностями на сто процентов.

– Учиться учились, а вот практики вождения не было. Вот как раз и потренируются. А твои пусть проконтролируют. Насчет немцев согласен полностью.

– Лады!

Гришин отдал приказ, и через некоторое время три трофейных БТР и три БМП двинулись в сторону поля боя. Вернулись они через час. Причем кроме двух десятков пулеметов, трех минометов, одной гаубицы и нескольких грузовиков боеприпасов к ним пригнали еще три бронетранспортера.

– Вот так, товарищ старший лейтенант! Был ты командиром стрелковой роты, а на данный момент по факту перешел в разряд мотострелковых подразделений. Такими темпами у тебя скоро и стрелков не останется, – хлопая Степана по спине, смеялся Васильев.

– Это да! Вот только позиции для этих трофеев придется уже копать вручную.

– Ну! Не все коту масленица. Даст бог, сегодня немцы не сунутся, так что успеешь окопать трофеи.

Действительно, больше в этот день немцы на их участке активности не проявляли. Гремело на севере от них и на востоке. Да снова отличились зенитчики. На приличной высоте над Сергеевым курсом на северо-восток летел, под охраной истребителей, строй немецких бомбардировщиков. И неожиданно для немецких летчиков с земли по ним ударила зенитная установка, за полминуты сбившая головную тройку. Остальные бомбардировщики попытались выйти из-под огня, увеличив высоту полета, но пока они это делали, зенитчики сбили еще три самолета. Оставшиеся, сбрасывая куда попало бомбы, начали разворачиваться, уходя из-под огня. Истребители сопровождения попытались атаковать зенитку, но, разворачиваясь, чтобы занять удобные позиции для атаки, попали под такой же огонь с других опорных пунктов. Для избежавших этого и сумевших все же атаковать зенитчиков, все закончилось еще хуже, все четыре истребителя были сбиты, еще не успев открыть огонь. Гришин даже сбился со счета, сколько было сбито всего немецких самолетов. Из-за быстро меняющейся обстановки он едва успевал вертеть головой, высунувшись из щели, в которую по привычке заскочил, только услышав команду «Воздух!».

Васильев позже сообщил, что из штаба по рации довели обстановку – немцы провели атаки против опорных пунктов на западном и южном фасах обороны. С тем же приблизительно результатом. По данным разведки, завтра в дело вступят главными силами 11-я танковая, 252-я, 78-я, 268-я, 15-я пехотные дивизии. Понятно, под удар попадет не только периметр обороны района Хватова Завода, но и части Красной Армии, обороняющиеся севернее и восточнее, но в любом случае ситуация сложная и готовиться нужно серьезно. Одновременно приободрили, сообщив о прибытии 16-го полка НКВД, подразделения которого также усиливали опорные пункты обороны. Ночью ожидалось прибытие 87-го полка НКВД и танкового батальона. Из которых будут делать оперативный резерв. И напоследок обещали ночью завезти стрелковое оружие для роты Гришина.

– А что за оружие привезут? – поинтересовался Гришин.

– Да со складов длительного хранения. Наверняка что-то типа ППШ, ППС и тому подобное.

– ППШ слышал. Говорили, что лучше, чем мой ППД. А ППС – это что такое?

– Это, брат, что-то типа немецкого автомата, только проще и легче. С рожковым магазином.

Аэродром «Двоевка»

У Захарова был сегодня прекрасный день! Сегодня он и его летчики первый раз воевали по-новому. Накануне остаток дня и всю ночь его технический состав совместно с прибывшими специалистами занимались переоборудованием его самолетов. Летчики же после ужина остались в столовой, где провели теоретическое занятие по брошюре, привезенной специалистами, с разбором различных схем организации и ведения воздушных боев. Официантки и повара со смехом смотрели, как дюжие мужики, ладонями изображая самолеты, водят хороводы по залу, освобожденному от столов и лавок. Причем все это сопровождается спорами, периодически переходящими на ненормативную лексику. И все же польза от этого была! Правда, от локатора и радиостанций ее было в разы больше. Но без них и цена этой брошюре была бы грош.

Уже утром, когда была переоборудована одна эскадрилья, управление дивизией с КП переместилось в спецмашину возле локатора. Там на планшете отображалась обстановка, складывающаяся в небе. Теперь Захаров заранее знал, откуда, на какой высоте, с какой скоростью и примерно какими силами действует противник. Одновременно он видел, где находятся его самолеты, и мог ими управлять. Штаб дивизии действительно стал штабом, способным реально влиять на обстановку в воздухе. Уже утром они сумели предотвратить три налета на наши войска, встретив противника заранее, и, зная его численность, смогли создать численное превосходство.

После обеда Захаров лично принял участие в отражении налета восемнадцати бомбардировщиков под прикрытием двенадцати истребителей севернее Вязьмы. Причем комдив и его подчиненные постарались реализовать вчерашние эксперименты «пеший – по конному». Ударная группа в составе восьми Як-1 атаковала немцев на их высоте. Выше на полторы тысячи их прикрывала шестерка «лаггов», снизу – восемь И-16. Захаров же возглавил резервную группу тоже из восьми И-16. Уже в завязке боя, когда немецкое прикрытие атаковало «яки» и привычно полезло на вертикаль, «лагги» сбили пару «мессеров» и сразу же атаковали сверху строй бомбардировщиков. Оставшееся истребительное прикрытие постаралось отсечь их, но тут снизу ударили И-16, расстреливая бомбардировщики уже без помех. «Мессеры» попытались выйти из боя с истребителями и помочь бомбардировщикам, но Захаров ввел в бой резерв. Немцев просто растащили, не давая перегруппироваться. Итог боя – противник задачу не выполнил, потерял семь бомбардировщиков и шесть истребителей. Наши потери – один И-16. Захарову откровенно понравилось вести бой зряче и управляя им.

Вечером, после подведения итогов дня, он задумался – может, еще попросить самолетов? Ведь верхняя группа из «мигов» будет даже сильнее. Только вот… все зависит от пехоты. Сможет ли она фронт держать или нет? Если нет, что делать с техникой, которая теперь работает на аэродроме?