Текст книги "Счастливы неимущие (Евангелие от Матвея). Судебный процесс Березовский – Абрамович. Лондон, 2011/12"

Господин Березовский утверждает, что он предоставил личную гарантию банку СБС. Это представляется неверным. Хотя господин Березовский действительно предоставил устную гарантию банку, что будет выплачена эта сумма. Но на самом деле это не важно, потому что не нужна была здесь личная гарантия. Успех НФК в залоговом аукционе позволил господину Абрамовичу взять руководство в «Сибнефти» в свои руки. Однако это руководство было совершенно не связано с акциями «Сибнефти», которые не продавались на этом аукционе, – это очень важная характеристика этой схемы. Единственные аукционы, в которых господин Березовский и Бадри активно участвовали, это были аукционы на право руководить долей государства в 51 %. Это был тот единственный аукцион, который не подразумевал приобретение каких-либо акций. Те аукционы, которые подразумевали приобретение акций «Сибнефти» победителями, это были аукционы второго и третьего этапов. И что удивительно в этих аукционах? Хотя господин Березовский и Бадри очень активно участвовали в залоговом аукционе, они не проявили никакого интереса к аукционам второго и третьего этапов. И мне кажется, что это не оспаривается второй стороной, но в любом случае это абсолютный факт. Показания господина Березовского гласят, что он не принимал никакого участия в аукционах второго и третьего этапов, просто знал, что они происходят, и все. Решение участвовать в аукционах второго и третьего этапов было принято самостоятельно господином Абрамовичем и только им. 100 %-ное финансирование конкурентных предложений господина Абрамовича на этих аукционах – это было финансирование из его собственного кармана. Господин Березовский не выделял ни одного цента на покупку этих акций. И Бадри ничего не предоставлял. Более того, компании, приобретавшие «Сибнефть» на втором и третьем этапах, это были компании, которые принадлежали либо контролировались господином Абрамовичем.

Далее, эти аукционы второго, третьего этапов характеризовались тем, что 88 % «Сибнефти» перешли компании господина Абрамовича. Другие 12 % акций были присоединены общественностью и торговались на Московской и Нью-Йоркской фондовых биржах. Очень важно, что господин Березовский и господин Патаркацишвили не внесли ни копейки в приобретение этих акций.

И причина понятна, господин Абрамович в своих показаниях на нее указывает: господина Березовского не интересовало приобретение промышленных активов типа акций «Сибнефти», потому что это потребовало бы от него определенных затрат, инвестиций… Господина Березовского интересовал контроль, управление в «Сибнефти». Поэтому он и принимал участие в аукционе на право руководить ею и никакого участия на право владеть. И понятно, почему господина Березовского интересовал только контроль, а не владение акциями. Основная причина, в соответствии с его собственными показаниями, заключалась в том, что наличные средства господина Абрамовича будут финансировать ОРТ. Эти потребности в финансировании были очень и очень насущными, срочными. Во-первых, потому что ОРТ было банкротом, когда господин Березовский взял на себя управление этим телеканалом, во-вторых, потому что очень важно финансировать ОРТ в преддверии выборов президента в июне 1996 года, чтобы ОРТ могло оказать поддержку господину Ельцину в переизбрании, потому что Березовский обещал это президенту в 1995 году. А владение акциями в «Сибнефти» не помогло бы господину Березовскому финансировать ОРТ.

«Сибнефть», как вы знаете, госпожа судья, это было слияние двух убыточных, неэффективных государственных предприятий – НПЗ и «Ноябрьскнефтегаз», и ушло бы время, чтобы сделать их прибыльными. Во-первых, эти две компании нужно было интегрировать в вертикальную нефтегазовую компанию, и во-вторых, нужно было изменить культуру руководства, культуру работы там, чтобы превратить государственное предприятие, которое жило под управлением административных чиновников, которые не обращали никакого внимания на рынок, в частное предприятие, работающее с рынком. «Сибнефть» стала прибыльной только в 1997 году, и то не так уж и сильно прибыльной, всю прибыль она реинвестировала в собственное развитие до 2001 года, когда выплатила первый, достаточно скромный дивиденд за 2000 год. И господин Березовский не мог ждать, когда это все произойдет. Наличные средства, которые поступали от господина Абрамовича, не могли зависеть от благоденствия и показателей «Сибнефти», потому что господину Березовскому нужен был немедленно гонорар за «крышу», которую он предоставлял, чтобы финансировать ОРТ, иначе ему эта договоренность и сделка были совершенно не нужны.

Позиция господина Абрамовича, как вы прекрасно понимаете, совершенно иная. Господин Абрамович хотел управлять «Сибнефтью» и контролировать ее. Почему он этого желал? Потому что он хотел, чтобы любые акции, которые он на втором и третьем этапах аукциона купил бы, повысились бы в цене. Пока государству принадлежал 51 %, господин Абрамович мог только рассчитывать на контроль над компанией, приобретая это право в залоговом аукционе.

Это подводит меня ко второй основной причине, по которой господин Березовский не мог иметь права на четверть тех акций, которые приобретал господин Абрамович. Причина в том, что наличные платежи, которые поступали в «сундуки» господина Березовского с 1995 по 2000 год, совершенно не соотносятся с прибылью «Сибнефти». Эти выплаты не исходили из активов «Сибнефти» до 2000 года. Они производились из наличных средств, которые зарабатывались трейдинговыми, нефтеторговыми компаниями господина Абрамовича в России и Швейцарии. Это были личные активы господина Абрамовича, которыми он владел и управлял давно, до 1995 года. Это был фундамент его богатства и благосостояния до покупки «Сибнефти». В 1995–2000 годах все выплаты по заказу и по просьбе господина Березовского производились из этих активов. А после 2000 года все выплаты господину Березовскому происходили уже из активов «Сибнефти», потому что трейдинговые компании к тому времени были интегрированы в «Сибнефть».

Господин Березовский говорит, что эти выплаты были его долей прибыли в «Сибнефти» или, возможно (это не всегда понятно), их общей долей с Бадри в прибыли «Сибнефти». Но это критически важный аргумент в аргументации господина Березовского, потому что он отвергает заявление господина Абрамовича, что тот ему платил за «крышу». Он говорит, что ему платили прибыль за четверть акций, которыми он владел, что это не были гонорары за политическое покровительство, которое он оказывал господину Абрамовичу. При всем моем уважении, это совершенно невозможная схема. Во-первых, у нас нет ни банковских, ни бухгалтерских архивных документов, которые показали бы нам точно и конкретно масштабы выплат в пользу господина Березовского и господина Патаркацишвили, хотя некоторые такие документы есть. Торговые операции прекратили работать к концу 90-х годов, «Сибнефть» была продана «Газпрому» в 2005 году, так что отсутствуют бухгалтерские документы у господина Абрамовича. И господин Березовский, и Бадри тоже потеряли большую долю документации, которая когда-то им принадлежала, потому что они сбежали из России, поэтому многих документов лишились. А может быть, в случае господина Березовского это произошло и потому, что он поссорился с господином Фомичевым, который вел эти дела. Но что у нас имеется, это оценки от тех лиц, которые занимались платежами и которые производили выплаты, они будут давать в этом суде показания Вашей Чести в данном заседании.

Первое: платежи господина Березовского начались в марте, в мае 1995 года, когда 5 миллионов было доставлено господину Березовскому в клуб «ЛогоВАЗ», от 20 до 30 миллионов долларов было выплачено Березовскому или по его просьбе в течение 1995 года в долларовой наличности. Конечно, эти платежи осуществлялись до того, как произошло приобретение господином Абрамовичем контроля над «Сибнефтью». Из этого следует, что данные платежи не могли производиться из прибыли «Сибнефти». Это не было ничем иным, кроме как платежами за «крышу». Господин Березовский полностью отрицает, что ему что-то платилось в 1995 году. Он сказал, что все платежи начались в 1996 году, но по имеющимся у нас доказательствам действительно платежи начались в 1995 году, и если у кого-то остаются сомнения о четком размере данных платежей, это действительно были многие миллионы. И второе замечание насчет платежей. Платежи, которые производились в 1996 году, они не могли представлять долю прибыли «Сибнефти», поскольку в тот момент «Сибнефть» не была прибыльной. У «Сибнефти» были потери в 1996 году, как все это знали, потому что господин Абрамович и его команда только начали управлять компанией. И третье замечание: в 1997 и 1998 годах прибыли «Сибнефти» были весьма скромными. Платежи, которые были произведены по запросу господина Березовского, намного превышали всю сумму прибыли «Сибнефти», а не только 50 % прибыли «Сибнефти», как утверждает господин Березовский, которая должна была принадлежать ему и Бадри. В 1999 и 2000 годах прибыли «Сибнефти» впервые превысили платежи, которые были выплачены Березовскому и Бадри. Но опять же эти платежи не имеют никакого отношения к прибылям «Сибнефти». Это особенно ясно видно в 2000 году, в таблице, которая осталась у вас, Ваша Честь. Вы очень четко видите, что действительно в 2000 году Березовский и Бадри получили потрясающие выплаты, огромную сумму. Это была сумма в 490 миллионов, из которых 461 миллион был выплачен Березовскому, 29 миллионов – Патаркацишвили. И господин Березовский утверждает, что все, что пришло ему на счета в 2000 году, также представляло долю прибыли «Сибнефти». Хотя то, что было получено Березовским, намного превышало то, что он считает своей контрактной долей. И четвертое замечание – что «Сибнефть» не объявляла дивиденды до сентября 2001 года, когда «Сибнефть» объявила дивиденд всего в 15 миллионов долларов в отношении 2000 года. Все доходы до 2000 года и все прибыли 2000 года опять же были удержаны компанией и реинвестированы. Господин Березовский считает, что эти суммы, которые он получил, были долей нераспределенной прибыли «Сибнефти». Но это тогда являлось бы просто хищением фондов компании «Сибнефть». И это являлось бы обманом тех акционеров, которые держали оставшиеся 12 % в свободном обращении как внутри России, так и вне ее.

Господин Березовский последовательно отрицал и разрешал другим лицам отрицать, по крайней мере до начала XXI века, то, что у него была какая-то доля в «Сибнефти». Он несколько публичных высказываний произвел о том, что у него не было доли в «Сибнефти» или во владении «Сибнефтью», и эта позиция, по крайней мере в отношении его публичных заявлений, не изменилась до того момента, пока он не покинул Россию.

В конце 1999 года Березовский и Бадри начали рассматривать вопрос офшорной структуры для трастов и закрытых компаний, чтобы держать свои активы вне России. Все это потому, что они волновались о том, что эти активы могут подвергнуться атаке со стороны государства, если они находятся в России. И после некоего периода планирования господин Березовский и господин Патаркацишвили посоветовались с менеджером компании «Валмет» (которая позже изменила название на «МТМ»), «Валмет», в свою очередь, связала их с солиситором Стивеном Кертисом из фирмы «Кертис и К». И «Валмет», и «Кертис и К» создавали очень сложные офшорные структуры для держания активов для ультрасостоятельных лиц. Эти фирмы стали работать с Березовским и Бадри в начале 2000 года, когда они стали организовывать получение активов вне России, активов в результате продажи ОРТ. В этом деле им в основном помогал господин Фомичев, который был финансовым менеджером господина Березовского, и мистер Кей – двоюродный брат Бадри – похожую функцию исполнял для Бадри, но гораздо на более низком уровне компетенции и честности. Одна из главных трудностей, с которой они столкнулись, – создание офшорных структур для своих активов. Проблема возникла из-за законодательства по поводу отмывания денег, которое существовало в ЕЭС и в Штатах: западные банки и другие финансовые учреждения не могли принимать значительные суммы денег, прежде чем не проверят происхождение этих денег. Это оказалось значительной проблемой. Березовский и Патаркацишвили жили потрясающе роскошно, вели роскошный образ жизни, не считая, тратили сотни миллионов долларов в год. В случае Бадри – это десятки миллионов, хотя его дом в Грузии действительно выглядит как дворец, как мне говорили. Они использовали потоки наличности, в основном поступавшей из компаний, в которых у них не было никаких задокументированных долей. Господину Березовскому и господину Патаркацишвили было очень трудно каким-то образом провести свои деньги, чтобы эти деньги были приняты западными финансовыми учреждениями, потому что им было очень трудно объяснить, каким образом они живут с таких огромных выплат, которые им платит российский бизнесмен без каких-то на то причин. Абсолютно никаких документированных доказательств не было. То есть совершенно четко ясно, что эти платежи были за «крышу», за которую платил господин Абрамович. И в итоге с западной точки зрения возникла бы проблема отмывания денег. Мистер Кертис для этих данных клиентов просто составлял схемы для отмывания их денег.

На самом деле единственный надежный способ объяснения получения крупных сумм денег заключался в том, чтобы представить это как доход от продажи некоего актива, который принадлежал получателю этих денежных средств. И именно это они и начали пытаться делать.

Вы видите в начале первой страницы меморандума, Ваша Честь, что здесь говорится о том, как господин Березовский действует в России. Он признает, что СМИ – это ключ к политической власти, он приобрел ТВ-6 и ОРТ. Дальше говорится, что они будут переводить на офшорные структуры через десять дней акции «Сибнефти» – 44 % акций из ста этим двум структурам. Ну это, конечно, чепуха, и Патаркацишвили и Березовский прекрасно об этом знали, они не держали вообще никаких акций в «Сибнефти». Что им на самом деле принадлежало – это некие денежные средства, которые они получали от владельца «Сибнефти». Речь идет о том, чтобы представить эти денежные средства так, как будто это результат владения активами. Они, конечно, не могли сказать, не столкнувшись с проблемой в области отмывания денег, ничего иного. И это ясно следует из следующего пункта, где говорится об «Аэрофлоте».

Надо сказать несколько слов относительно «Аэрофлота» и отношений господина Березовского с этой компанией. Значит, что говорится в этом меморандуме? Говорится, что Березовский и Патаркацишвили также являются владельцами крупной доли в «Аэрофлоте» и в «Трансаэро». Но господин Березовский и господин Патаркацишвили никогда не держали никаких акций в «Аэрофлоте». Ничего им не принадлежало, а господин Глушков, который будет давать в их поддержку показания, говорит следующее: «Борис не участвовал в работе «Аэрофлота» ни в качестве сотрудника, директора, акционера или в каком-либо ином качестве». И это отражает подлинное положение дел. Их единственная финансовая заинтересованность в «Аэрофлоте» была связана только с тем фактом на самом деле, что господин Березовский имел долю в «Андаве» – это швейцарская компания. Когда господин Глушков стал генеральным директором «Аэрофлота» в 1996 году, он перевел управление всеми своими казначейскими валютными операциями – в случае авиакомпании это, конечно, очень серьезные суммы – на «Андаву». Это его совместно с Березовским компания в Швейцарии. После этого эти казначейские операции в Швейцарии генерировали значительные выплаты, которые в конечном итоге попадали к Глушкову и Березовскому. И вот именно эти транзакции и привели потом к уголовному делу, которое было возбуждено Генпрокуратурой России осенью 2000 года против Березовского. Из-за чего в октябре 2000 года он из России должен был уехать. И эти транзакции привели к аресту и к последующему приговору за кражу господина Глушкова в России.

В течение 2000–2001 годов был сочинен набор документов господином Фомичевым и господином Кеем, иногда при участии господина Кертиса, для того чтобы удовлетворить требования западных банков в области отмывания денег. Вот этот мир, не имеющий никакого отношения к реальности, в котором вам, Ваша Честь, придется жить, когда вы будете все эти документы оценивать. Конечно, доверять этим документам нельзя.

После 1999 года Патаркацишвили и Березовский постоянно были одержимы очень важной идеей – объяснить на Западе, откуда они получают эти деньги. Нужно сказать, конечно, в пользу господина Березовского, что всякий раз, когда у него есть какая-то заинтересованность в «Сибнефти», то он говорит, что господин Абрамович обещал ему 1,3 миллиарда в начале 2001 года и заплатил эти деньги в 2001–2002 годах. И это, по версии противной стороны, можно было объяснить только тем, что господин Абрамович покупал акции Патаркацишвили и Березовского в компании. Потому что на этом этапе уже платить за «крышу» оснований не было. Но иронично, парадоксально, что сам господин Березовский утверждает при этом, что те деньги, которые господин Абрамович согласился ему заплатить за акции (1 миллиард 300 миллионов), не имели никакого отношения, как он говорит, к реальной стоимости его акций в «Сибнефти». На самом деле это был очень большой дисконт, с которым он должен был на основании запугивания согласиться. Проблема заключается в том, что если у господина Абрамовича были какие-то обязательства в отношении господина Березовского и если бы он хотел от них отказаться, то ему нужно было просто сказать, что эта не документированная доля вообще не существует. Судя по всему, российские профессора права согласны с тем, что в российском суде отсутствие документации привело бы к признанию всего этого недействительным. А в Англии это действует не так, с точки зрения доказательной силы документа. Но все равно в 2001 году стороны не могли, конечно, предполагать, что претензии в отношении владения акциями российской компании попадут на рассмотрение какого-либо иного суда, кроме российского. Нигде больше такой спор не стал бы рассматриваться. И если господин Березовский исходит именно из этого в своей аргументации, если бы господин Абрамович хотел уйти от своих обязательств, то ему не нужно было летать на Кап д’Антиб, ему не надо было угрожать Патаркацишвили в Мюнхене и так далее. Ему нужно было бы сказать: «Доля? Какая доля, о чем ты говоришь?!»

Господин Абрамович объясняет, почему он решил вопреки советам своих коллег и советников все-таки сделать этот очень крупный платеж этим двум господам. Причина – он своей бизнес-карьерой был обязан Борису Березовскому и не имел никакого желания отказываться от выполнения тех серьезных моральных обязательств, которые у него были. Он хотел подвести черту под своим прошлым и прекратить надоедливую деятельность Березовского тем, что он от него просто откупится.

То, о чем говорит господин Абрамович, полностью соответствует его позиции относительно кодекса чести, который он соблюдал в исключительных условиях экономики России конца XX века. Господин Абрамович также объясняет, что он не мог исходить из того, что Березовский больше не имел никакого влияния в России, как мы можем исходить из этого сейчас, по истечении 10 лет. Когда Абрамович с Патаркацишвили договорились в конце 2000 года сделать эту последнюю выплату денежных средств в размере 1 миллиарда 300 миллионов, господин Березовский находился за пределами России, был беглецом еще в течение только трех месяцев. Он был известен и как человек, который может выходить из сложнейших ситуаций и восстанавливать свое влияние, которое – многие считали – он уже потерял. На самом деле господин Березовский в свое время был очень близок к господину Путину и помогал финансировать его избирательную кампанию в 2000 году.

Некоторые участники залоговых аукционов в итоге получали-таки через свои ассоциированные компании права владения этими активами, поскольку правительство не выполняло свои финансовые обязательства. Об этом рассказывает история приобретения ЮКОСа Ходорковским и приобретение СИДАНКО Потаниным. Почему господин Березовский вдруг стал исключением из этого правила? Очень простой ответ заключается в том, что господин Ходорковский и господин Потанин были промышленниками. Промышленниками, которые хотели управлять крупными промышленными компаниями, как и господин Абрамович. И вот эти два человека – Ходорковский и Потанин – создали огромные крупные успешные компании на базе плохо функционирующих бывших государственных активов. Господин Березовский абсолютно не заинтересован был в этом, ноль заинтересованности у него было. Он был реально только политическим брокером – человеком, который зарабатывал деньги на основе политического влияния. Управление промышленными активами он оставлял господину Абрамовичу, и он об этом говорит сам. Ничего нет удивительного в том, что акции принадлежали, естественно, господину Абрамовичу.

Перейдем теперь к вопросу о запугивании. Это запугивание связано с продажей доли Березовского в ОРТ в декабре 2000 года. Господин Березовский не требует от нас никаких компенсаций в счет ОРТ, но тем не менее его заявление о том, что его запугали и заставили продать долю в ОРТ, очень важно в этом деле. Он утверждает, что господин Абрамович был своего рода посланником господина Путина и главы администрации Путина Волошина. И он сообщил господину Березовскому на встрече на Кап д’Антиб в декабре 2000 года некую угрозу, что если не продадите свою долю в ОРТ мне, господину Абрамовичу, то будет два последствия. Во-первых, вашу долю конфискуют, а ваш друг, господин Глушков, который 7 декабря 2000 года был арестован, долго будет сидеть в тюрьме. В английском праве есть большая разница между предупреждением и угрозой. Предупреждение – это сообщение о том, что третья сторона примет против тебя определенные меры. Это не предмет судебного разбирательства. Угроза должна содержать угрозу отрицательного действия в отношении того, кому угрожают. Господин Абрамович сказал Березовскому, по утверждению Березовского, что если он не продаст ему долю в ОРТ, долю в «Сибнефти», то государство эту долю отнимет. То есть, таким образом, это предупреждение, а господин Березовский стремится превратить это предупреждение в угрозу. Конечно, безусловно, государство – правительство, президент Путин, они перессорились с господином Березовским. И перессорились они именно из-за того, как Березовский использовал ОРТ, оказывал свое влияние в эфире, преследовал свои собственные политические цели. Но проблема в том, что российское правительство всегда было мажоритарным акционером ОРТ, им всегда принадлежала доля в 51 %. И поэтому не было никакого смысла запугивать и преследовать господина Березовского, чтобы получить контроль над ОРТ.

Помимо условий, связанных с советом директоров, по уставу ОРТ управлять службой вещания должен был генеральный директор, которого назначали из списка кандидатов, утвержденных президентом Российской Федерации. Таким образом, государство, если оно желало осуществлять контроль над ОРТ, совершенно не нуждалось в доле господина Березовского. Можно было лишить его управления и контроля и сделать его акции импотентными. Идея о том, что правительство России направило господина Абрамовича запугивать и преследовать господина Березовского, – она смешна.

Однако есть и другие, более значительные примеры того, что господин Березовский просто придумал свой иск. Например, что такое запугивание могло произойти только после ареста Глушкова 7 декабря, потому что это было связано с тем, что Глушков будет дальше сидеть в тюрьме, «если ты не продашь акции». Но есть огромное количество доказательств того, что продажа доли в ОРТ была согласована в принципе хотя бы между господином Абрамовичем и господином Патаркацишвили в течение октября и ноября того года. Это согласование включало также соглашение по цене, которая в итоге была выплачена, а именно 150 миллионов. Более того, господин Березовский публично заявил о своем намерении продать долю в ОРТ в телефонном интервью с московской радиостанцией как раз утром того дня, когда был арестован господин Глушков. Поэтому любая встреча между господином Березовским и господином Абрамовичем не могла бы произойти.

Еще одна проблема с утверждениями господина Березовского. Эта проблема мучает его последние несколько недель, и его консультантов мучает. Проблема заключается в том, что между арестом Глушкова и подписанием договоров купли-продажи на акции ОРТ в конце декабря (когда господин Абрамович мог бы посетить господина Березовского на Кап д’Антиб) оба были в разных частях света. Господин Березовский сказал своим юристам, что этот визит на Кап д’Антиб состоялся 17 декабря 2000 года. А в своем основном свидетельском показании для этого слушания он сообщил, что этот визит состоялся через две недели после ареста господина Глушкова и за пару дней до Рождества. Затем господину Березовскому были представлены самые что ни на есть четкие доказательства, что сам он между 16 и 27 декабря был в США либо в самолете. Ему также представили доказательства, что господин Абрамович сражался в очень яркой громкой избирательной кампании за место губернатора Чукотки до 24 декабря.

А факты очень просты: господин Абрамович встретился с Березовским и Бадри в аэропорту Ле Бурже 6 декабря и полетел прямо в Москву. В паспорте у него есть печать, что он приехал в Россию и до 2 января Россию больше не покидал. Эта информация подтверждается российской пограничной службой из собственных архивных записей письмом, которое было представлено на наш запрос. А запись и регистрация вылета чартерного самолета Абрамовича, которым он всегда летал за границу, тоже показывает, что с 7 по 10 декабря он не вылетал из России. Господин Абрамович был в Москве с 6 декабря и до 10-го.

А правда заключается в том, что встреча на Кап д’Антиб – это просто выдумка, причем умышленная выдумка.

Если теперь обратиться к крупному уже обвинению относительно запугивания с целью получить акции «Сибнефти», то основная проблема здесь в том, что господин Березовский пытается преподнести агрессивные действия со стороны государства как агрессивные действия со стороны Абрамовича. Какому бы закону ни подчинялся деликт запугивания, в любом случае это должна быть угроза каких-то отрицательных действий со стороны господина Абрамовича против господина Березовского. А те угрозы, которые вменяются господину Абрамовичу, они все связаны с действиями государства. Первая угроза, которая вменяется, – это что правительство экспроприирует доли, якобы имеющиеся у Бадри и у господина Березовского в «Сибнефти», если они их не продадут. А вторая угроза – что они будут держать Глушкова в тюрьме дольше необходимого. Эти вменяемые угрозы каким-то образом должны превратиться из предупреждений в угрозы со стороны господина Абрамовича. Во-первых, очевидная сложность состоит в том, что господин Абрамович не контролирует действия российского государства, в то же время господин Березовский утверждает, что Абрамович стал очень влиятельной фигурой в окружении Путина, что был другом генерального прокурора и что он был очень влиятельным человеком за кулисами в правительстве России. Но у господина Березовского нет никаких доказательств этого. Уж кто-кто, а господин Березовский прекрасно знает, что Путин очень самостоятельный человек. Все мы понимаем, что у господина Березовского достаточно резкое отношение и свое мнение относительно правительства Путина, но сказать, что Путин позволяет, чтобы им манипулировал какой-то богач, – это просто невероятно.

Если господин Абрамович пытался запугать, надавить на господина Березовского и на Бадри, чтобы те отказались от требований относительно акций «Сибнефти», почему он тогда согласился выплатить им огромную сумму, по их же собственным показаниям, не требуя от них какого-то документа, освобождающего его от дальнейших обязательств? Он, по их сюжету, давил на них, чтобы они освободили его от его собственных обязательств доверительного управления этими акциями. Но без такого документа об освобождении как он узнает, успешно он на них надавил или нет?

Мы считали, что российское право должно применяться к деликту. На самом деле вменяемая угроза была связана с действиями в России и законами в России, которые привели бы к ущербу активам в России (а именно акции «Сибнефти») или человеку в России (то есть Глушкову). То есть здесь должно применяться российское право. Господин Березовский говорит, что он не мог подать этот иск раньше, пока господин Глушков оставался в России, пока он был в тюрьме. Господин Глушков покинул Россию только в июле 2006 года. Совершенно очевидно, что этот фактор никак не влиял на поведение господина Березовского. Все это время, пока господин Глушков был в России, господин Березовский угрожал российскому правительству, нападал, раздражал их и в речах, и в интервью в прессе, словом, вел себя совсем не так, как должен был бы себя вести, если бы действительно боялся за Глушкова. Он публично объявил о том, что он будет подавать этот иск, за четыре года до того, как он это сделал. Это в любом случае, по его же собственной аргументации, могло бы быть опасно для господина Глушкова уже тогда.

Госпожа судья, первый момент, который нужно отметить в отношении претензии в части РУСАЛа, заключается в том, что этот вопрос нельзя рассматривать в отрыве от претензий по части «Сибнефти». В том числе потому, что вопрос о том, имели ли долю в РУСАЛе Патаркацишвили и Березовский, тесно связан с вопросом о том, была ли у них доля или право требования в отношении «Сибнефти». Господин Березовский утверждает, что, согласно соглашению 1995 года, было договорено, что если одна из сторон займется каким-либо другим бизнесом, помимо «Сибнефти», то другие смогут в таких же долях в этот бизнес тоже зайти. Господин Березовский также утверждает в своем исковом заявлении, что стороны в 1995 году якобы договорились совместно участвовать в первоначальном приобретении алюминиевых активов, которые в следующем году они слили с активами Олега Дерипаски. Это критически важный аргумент в правовой позиции противной стороны, когда они говорят о том, что было якобы согласовано в 1995 году. Вторая причина, по которой эти два момента – претензии по РУСАЛу и «Сибнефти» – тесно связаны друг с другом, заключается в том, что, как и в отношении «Сибнефти», господин Березовский не внес ни копейки в приобретение алюминиевых активов. Но я думаю, что в данном случае он не говорит уже о том, что он имел право ни за что, без денег участвовать в этой инвестиции, это было бы абсурдно. Он говорит другое: что его доля в цене приобретения алюминиевых активов должна была выплачиваться из его доли в доходах от «Сибнефти». Но я уже объяснял, почему господин Березовский на самом деле не имел права ни на какую долю и почему эти деньги, которые он получал, не имеют никакого отношения к «Сибнефти».