Текст книги "Ромул"

Опечаленные троянцы покинули пещеру Сивиллы и, достигнув своего лагеря, узнали, что трубач Мизен погиб в состязании с морским божеством Тритоном. Чтобы сложить для погибшего друга погребальный костер, Эней с товарищами отправился за дровами в темную лесную чащу. Здесь герой узрел двух голубок – посланниц богини Венеры, которые и привели его к золотой ветви, растущей на дубе. Он немедленно сорвал ветвь и отнес ее в пещеру Сивиллы. Тем временем троянцы провели необходимые погребальные обряды, сожгли тело Мизена на костре и насыпали над его могилой большой холм. Эней, простившись с другом и возложив на его курган трубу, весло и доспехи, направился к входу в подземное царство.

Глубокой ночью Эней и Сивилла совершили жертвоприношения подземным богам, а на рассвете начали спуск в преисподнюю. При входе они увидели ужасных богов: Скорбь, Болезни, Старость, Страх, Позор, Голод, Муки и др. Далее встретили целый сонм чудовищ: Сциллу, Химеру, Лернейскую гидру, гарпий, кентавров, ужасных великанов. Эней испугался и обнажил меч, но Сивилла успокоила его, напомнив, что это всего лишь тени.

Подойдя к подземной реке Ахеронт (Ахерон), они заметили огромную толпу теней усопших, стремящихся оказаться в лодке страшного, грязного и заросшего седой бородой старца. Сивилла сообщила Энею, что старец этот – Харон, и в своем челне он перевозит на другой берег тени только тех усопших, тела которых были погребены. Непогребенные же обречены скитаться по берегу Ахеронта. Затем Эней увидел среди неприкаянных теней кормщика Палинура, который пожаловался ему на свою судьбу и попросил отыскать его тело, лежащее на берегу Велийской гавани, и похоронить. Заметив Энея и Сивиллу, старец Харон страшно разгневался, заявив, что живым в подземном царстве не место. Сивилла успокоила старика и показала ему золотую ветвь, после чего он безропотно перевез путников на другой берег.

Сойдя на сушу, они встретили сидящего у входа в пещеру трехглавого пса Цербера, которого Сивилла усыпила сладкой лепешкой с сонной травой. Миновав логово ужасного пса, Эней и Сивилла увидели места, где обитали тени младенцев, самоубийц, людей, погибших от лживых наветов, от несчастной любви, на войне – то есть всех тех, кто умер раньше срока. Тут же царь Минос творил свой суровый суд над душами. В миртовом лесу, где томились погибшие от любви, Эней внезапно заметил тень Дидоны и со слезами на глазах обратился к ней, но царица, бросив гневный взгляд, ускользнула от него. На пути Эней также встретил тени троянских воинов, с одной из которых – тенью Деифоба – он долго беседовал.

Сивилла напомнила Энею, что нужно спешить, и указала ему на две дороги. Одна из них вела в обитель праведных теней – Элизий, а другая – в Тартар, где томились тени преступников. Из-за мощных тройных стен неприступного города Тартара доносились стоны, скрежет, лязг цепей и свист плетей. На вопрос Энея о судьбе нечестивцев Сивилла подробно рассказала, какие ужасные муки претерпевают титаны, пытавшиеся свергнуть Юпитера, обманщики, братоубийцы, клятвопреступники, скупые, прелюбодеи, цареубийцы, богоотступники, предатели родины и др. Вскоре они подошли к стенам Элизия. По приказу прорицательницы Эней совершил омовение чистой водой, а затем прибил к воротам золотую ветвь в дар богине Прозерпине.

Наконец путники вступили в Элизий, где обитали тени праведников. Здесь сияло солнце и шелестели зелеными ветвями дубы, а тени проводили время во всяческих забавах. Эней увидел тени великих героев и своих предков, отдыхающие в рощах на берегу многоводной реки Эридан. Заметив путников, они собрались вокруг Сивиллы, которая попросила тень певца Мусея указать, где можно найти старца Анхиза. Мусей охотно согласился стать провожатым и показал им путь через гору. Взобравшись на горный хребет, Эней издали заметил отца и бросился к нему. Отец и сын со слезами на глазах долго радовались встрече.

Затем Эней увидел реку забвения Лету, около которой, как пчелы, вились сонмы душ. Анхиз объяснил, что этим душам вновь предстоит вселиться в тела людей и среди них много потомков Энея. Вместе с Сивиллой они отправились к Лете и поднялись на большой холм, чтобы удобнее было рассматривать души, пьющие воду забвения из реки. Анхиз долго и подробно рассказывал о великих потомках Энея, поочередно указывая на их души. Кроме того, он рассказал сыну о том, что ждет его впереди.

Наконец, простившись с Анхизом, Эней и Сивилла прошли через ворота снов, сделанные из слоновой кости, и вновь оказались на земле. Эней возвратился к своим кораблям, проплыл вдоль италийского берега и достиг Кайетской гавани (ныне Гаэта). Здесь умерла его кормилица Кайета, ее имя и получила впоследствии эта гавань. После похорон флот троянцев вновь отправился в путь, а затем причалил к берегу в области Лаций.

Обретение родины

Вергилий пишет, что, высадившись на территории Лация, троянцы разбили лагерь и устроили большой пир. За неимением столов они разложили пищу на больших полбяных лепешках. Когда воины, мучимые голодом, съели и эти лепешки («столы»), Эней внезапно осознал, что пророчество гарпии Келено сбылось, и троянцы обрели, наконец, родину, отчизну их предка Дардана. Вне себя от радости, герой тут же велел принести благодарственные жертвы богам, а утром послал воинов разведать окружающую местность.

Узнав, что эти земли принадлежат царю латинов (аборигинов) Латину – правителю города Лаврента, Эней отправил к нему послов с предложением мира и богатыми дарами. В то же время троянцы начали строить для себя дома, окружая будущую крепость частоколом и валом.

Согласно данным поэта Гесиода, царь Латин был сыном Одиссея (Улисса) и волшебницы Кирки (Цирцеи)[8]8
  Гесиод. Теогония. 1011–1013; Сервий. Комментарии к Энеиде. I. 273; VII. 47; Иногда отцом Латина называют Телемаха, сына Одиссея. См.: Плутарх. Ромул. 2; Гигин. Мифы. 127.


[Закрыть], а по сведениям Вергилия – сыном италийского царя-бога Фавна и лаврентской нимфы Марики[9]9
  Вергилий. Энеида. VII. 46–47; См. также: Дионисий Галикарнасский. Римские древности. I. 44. 3; Овидий. Метаморфозы. XIV. 449; Аврелий Виктор. Происхождение римского народа. IX. 1; Сервий. Комментарии к Энеиде. VII. 47.


[Закрыть]. Существует также множество других версий происхождения Латина, одна из которых, например, утверждает, что он приходился сыном Гераклу (Геркулесу)[10]10
  Дионисий Галикарнасский. Римские древности. I. 43. 1; Фест. Palatium; Юстин. XLIII. 1. 9; Другие версии см.: Аполлодор. Мифологическая библиотека. Эпитома. VII. 24; Иоанн Лид. О месяцах. I. 13.


[Закрыть]. Если принять последнюю версию, получается, что Ромул был дальним родственником этого великого древнегреческого героя, а через него – родственником самого бога Зевса (Юпитера).

До Латина в Лации поочередно царствовали Янус, Сатурн, Пик и Фавн. Исконными жителями этой области, по данным ряда античных авторов, были некие дикие люди. Вот что пишет о них Вергилий:

 
Жили в этих лесах только здешние нимфы и фавны;
Племя первых людей из дубовых стволов тут возникло.
Дикие нравом, они ни быков запрягать не умели,
Ни запасаться ничем, ни беречь того, что добыто:
Ветви давали порой да охота им скудную пищу.
Первым пришел к ним Сатурн с высот эфирных Олимпа,
Царства лишен своего, устрашен оружием сына.
Он дикарей, что по горным лесам в одиночку скитались,
Слил в единый народ, и законы им дал, и Латинской
Землю назвал, в которой он встарь укрылся надежно.
Век, когда правил Сатурн, золотым именуется ныне:
Мирно и кротко царил над народами бог, – но на смену
Худший век наступил, и людское испортилось племя,
Яростной жаждой войны одержимо и страстью к наживе[11]11
  Вергилий. Энеида. VIII. 314–327; Ср.: Вергилий. Энеида. VI. 793–794; О Сатурне см. также: Дионисий Галикарнасский. Римские древности. I. 36. 1; 38. 1; Аврелий Виктор. Происхождение римского народа. I. 1–4; III. 1–6; Ср.: Юстин. XLIII. 1. 3–4. Кроме того, существовал еще некий царь Итал, в честь которого якобы и была названа Италия: Аристотель. Политика. VII. 9. 2–3; Дионисий Галикарнасский. Римские древности. I. 12. 3; 35. 1.


[Закрыть].
 

Согласно наиболее распространенной версии, первым царем Лация был Янус, который радушно принял у себя Сатурна и разделил с ним власть. Об этом, например, сообщает в «Фастах» поэт Овидий, вкладывая в уста Януса следующие слова:

 
…На тускскую реку
Бог серпоносный пришел, круг исходивши земли.
Помню я, как приняла страна эта бога Сатурна,
Что из небесных краев изгнан Юпитером был.
Долго здешний народ сохранял Сатурново имя;
Лацием после того божий назвался приют.
Но благочестный народ на меди корабль отчеканил
В память о том, как сюда прибыл низвергнутый бог.
Сам поселился я там, где Тибра песчаные струи
Левого берега край ласковой моют волной.
Здесь, где возвысился Рим, зеленела нерубленой чаща
Леса и мирно паслось скромное стадо коров.
Крепость моя была холм, который поэтому люди
Стали Яникулом звать и до сих пор так зовут.
Царствовал там я тогда, когда боги землею владели
И в поселеньях людских жили еще божества[12]12
  Овидий. Фасты. I. 233–248; См. об этом же: Вергилий. Энеида. VIII. 355–358; Аврелий Виктор. Происхождение римского народа. I. 3–4; II. 1–4; III. 1; Макробий. Сатурналии. I. 7. 19–21.


[Закрыть].
 

Со временем Янус был обожествлен и стал считаться покровителем всякого начала, двуликим богом входа и выхода, а также дверей и ворот. В его честь был назван месяц январь, ему же был посвящен первый день каждого месяца и первая половина каждого дня.

В правление Сатурна в Италии наступил подлинный «золотой век». По словам писателя Юстина, Сатурн «был до такой степени справедлив, что при нем никто никому не был рабом и никто не имел никакой частной собственности, но все было общим и неразделенным, как будто бы все владели сообща одним общим отцовским наследием. В память этого образа жизни до сих пор сохранился обычай, чтобы во время праздника Сатурналий права всех уравнивались и чтобы рабы возлежали на пирах вместе с господами. По имени царя своего Италия была названа Сатурнией, а холм, на котором обитал царь, – Сатурнийским. Теперь на этом холме находится Капитолий, как бы в знак того, что Сатурн был свергнут Юпитером со своего престола»[13]13
  Юстин. XLIII. 1. 3–5; См. также: Дионисий Галикарнасский. Римские древности. I. 34. 5; Ср.: Макробий. Сатурналии. I. 7. 27.


[Закрыть]. По преданию, на Сатурнийском холме Сатурн воздвиг город, который стал именоваться Сатурнией[14]14
  Варрон. О латинском языке. V. 42; Вергилий. Энеида. VIII. 355–358; Аврелий Виктор. Происхождение римского народа. III. 1; IV. 4.


[Закрыть]. Во времена Энея он уже лежал в развалинах. Впоследствии Сатурна, как и Януса, обожествили, и он стал почитаться в качестве бога времени, плодородия, земледелия и обильного урожая.

Следующим правителем Лация, царствовавшим уже в городе Лавренте, стал Пик[15]15
  Вергилий. Энеида. VII. 48–49; 171; Юстин. XLIII. 1. 6; Арнобий. II. 71; Лактанций. Божественные установления. I. 22. 9; Аврелий Виктор. Происхождение римского народа. IV. 3; Августин. О граде Божием. XVIII. 15; Ср.: Диодор Сицилийский. VI. 5; Плутарх. Нума. 15.


[Закрыть], сын Сатурна. Согласно истории, подробно изложенной Овидием в «Фастах», в Пика влюбилась волшебница Цирцея, но он отверг ее любовь, поскольку отдавал предпочтение нимфе Каненте. Разгневавшись, волшебница превратила Пика в дятла[16]16
  Овидий. Метаморфозы. XIV. 310–434; См. также: Вергилий. Энеида. VII. 187–191; Ср.: Плутарх. Римские вопросы. 21; Сервий. Комментарии к Энеиде. VII. 190.


[Закрыть], ставшего впоследствии лесным божеством.

Пику наследовал его сын Фавн[17]17
  Вергилий. Энеида. VII. 47–48; Тертуллиан. К язычникам. II. 9; Юстин. XLIII. 1. 6; Арнобий. II. 71; Лактанций. Божественные установления. I. 22. 9; Аврелий Виктор. Происхождение римского народа. IV. 4–6; Августин. О граде Божием. XVIII. 15; Сервий. Комментарии к Энеиде. VIII. 314; Ср.: Диодор Сицилийский. VI. 5.


[Закрыть] – второй царь Лаврента, отец Латина. Он тоже со временем был обожествлен и почитался как покровитель полей, лесов и пастбищ, а также скотоводства и сельской жизни.

Вернемся к «Энеиде» Вергилия. Итак, царь Латин благосклонно принял посольство троянцев и согласился выделить им землю для поселения. Более того, он отправил Энею в дар прекрасных коней и золотую колесницу, а также предложил ему в жены свою дочь Лавинию, хотя она и была ранее просватана за Турна, юного царя италийского племени рутулов.

Увидев с небес, что троянцы благополучно добрались до устья Тибра, богиня Юнона пришла в ярость. Она решила развязать кровопролитную войну между троянцами и италийцами, для чего отправила в Италию злобную фурию Аллекто, покровительницу ярости, гнева и раздоров. Аллекто наслала безумие на царицу Амату, жену Латина, которая явилась к мужу и стала пылко защищать интересы своего племянника Турна, настойчиво требуя, чтобы царь не отдавал их дочь замуж за Энея. Так и не убедив Латина, царица, уже полностью охваченная безумием, похитила Лавинию и спрятала ее в лесистых горах, чтобы расстроить предстоящую свадьбу дочери.

Сделав свое черное дело, Аллекто полетела в город рутулов Ардею. Она нашла Турна спящим во дворце и, обернувшись старой жрицей Юноны Калибой, предстала перед ним во сне. Мнимая Калиба пыталась разжечь гнев царя и направить его против троянцев и царя Латина. Однако Турн не воспринял слова старой жрицы всерьез и посмеялся над ее страхами. Тогда разъяренная Аллекто открыла свой истинный лик, превратившись в грозную фурию, а затем вселила в сердце юного царя гнев и буйство. Проснувшись, взбудораженный Турн решил немедленно начать войну против Латина и Энея и велел спешно собирать войска.

Покинув Турна, Аллекто полетела к лагерю троянцев и сделала так, чтобы юный Асканий, сын Энея, на охоте смертельно ранил ручного оленя, принадлежащего Тирру, пастуху царя Латина. Узнав о гибели оленя, Тирр немедленно созвал односельчан и, подстрекаемый Аллекто, повел их к лагерю троянцев. Они схватились с троянцами, и началось настоящее сражение, в ходе которого погибло несколько пастухов. Довольная Аллекто взмыла в небо и гордо похвасталась Юноне, что блестяще выполнила ее приказание и война между троянцами и италийцами теперь неизбежна. Юнона отправила ее обратно в подземное царство, заявив, что все остальное доделает сама.

В это же время пастухи с телами убитых устремились в Лаврент, где стали винить троянцев в злодеянии и требовать от царя Латина, чтобы он немедленно наказал иноземцев. В город прибыл и возмущенный Турн со своей дружиной, и стал еще более будоражить народ. Опечаленный Латин заявил беснующейся толпе, что не пойдет против воли богов и не будет воевать с троянцами. После этого он отказался от власти и затворился в своем дворце. Обычай требовал, чтобы царь в знак начала войны распахнул двери храма бога Януса, но, поскольку он отрекся от власти, за него это сделала богиня Юнона.

По призыву Турна со всей страны в Лаврент стали собираться военные отряды. Многие италийские племена прислали своих воинов: сабины (сабиняне), оски, марсы, аврунки, вольски и др. Кроме того, Турн отправил посольство в Южную Италию к могущественному греческому царю Диомеду с просьбой о помощи.

Энея очень беспокоили все эти приготовления италийцев, и он много размышлял о предстоящей войне. Однажды ночью к нему во сне явился увитый тростником старый речной бог Тиберин – покровитель Тибра. Он велел не страшиться войны и предсказал герою (как в свое время и Гелен), что тот заложит новый город (Лавиний) на том месте, где увидит лежащую на земле огромную белую свинью с тридцатью поросятами. А через 30 лет его сын Асканий возведет еще один город – Альбу. Кроме того, Тиберин посоветовал Энею отправиться к предводителю колонии аркадцев царю Эвандру и заключить с ним военный союз.

Эвандр, сын бога Гермеса (Меркурия) и прорицательницы Карменты (Никостраты, или Фемиды), по совету своей матери однажды покинул родной аркадский город Паллантий и отправился с нею и верными соратниками в Италию. Это произошло за 60 лет до Троянской войны[18]18
  Вергилий. Энеида. VIII. 333–336; Дионисий Галикарнасский. Римские древности. I. 31. 1–2; II. 1. 3; Тит Ливий. I. 7. 8; Овидий. Фасты. I. 467–542; Плутарх. Римские вопросы. 56; Павсаний. Описание Эллады. VIII. 43. 2; Аврелий Виктор. Происхождение римского народа. V. 1–2; Ср.: Варрон. О латинском языке. V. 21; Сервий. Комментарии к Энеиде. VIII. 51; Первый Ватиканский мифограф. I. 69.


[Закрыть], то есть примерно в первой половине XIII века до н. э. В Италии Эвандр был гостеприимно принят царем Фавном и получил от него во владение земли на берегу Тибра. Опять же по совету своей матери Карменты он основал укрепленный город Паллантий у подножия одного из притибрских холмов (или на самом холме), почти на том самом месте, где спустя несколько столетий возникнет Рим[19]19
  Вергилий. Энеида. VIII. 97—101; 313; 337–358; Дионисий Галикарнасский. Римские древности. I. 31. 2–3; Овидий. Фасты. I. 467–542; Страбон. V. 3. 3; Павсаний. Описание Эллады. VIII. 43. 2; Юстин. XLIII. 1. 6; Аврелий Виктор. Происхождение римского народа. V. 3; Ср.: Солин. I. 14; Сервий. Комментарии к Энеиде. I. 273; VII. 678; VIII. 51; Первый Ватиканский мифограф. I. 69. 2.


[Закрыть]. Эвандр назвал этот город либо в честь метрополии, либо в честь своего предка, либо в честь внука Палланта[20]20
  Полибий. Всеобщая история. VI. 2; Вергилий. Энеида. VIII. 51–54; Дионисий Галикарнасский. Римские древности. I. 31. 4; 32. 1; II. 1. 3; Тит Ливий. I. 5. 1; Павсаний. Описание Эллады. VIII. 43. 2; Аврелий Виктор. Происхождение римского народа. V. 3; Ср.: Варрон. О латинском языке. V. 53; Фест. Palatium; Сервий. Комментарии к Энеиде. VIII. 51; Исидор Севильский. Этимологии. XV. 3. 5; Первый Ватиканский мифограф. I. 69. 2.


[Закрыть]. Кроме того, он познакомил жителей Лация с некоторыми музыкальными инструментами (лирой, флейтой) и с искусством письма (вероятно, это было греческое линейное письмо Б), а также ввел несколько новых культов, привезенных им из Греции, – это культы Пана Ликейского, Гермеса (Меркурия), Деметры (Цереры), Посейдона (Нептуна) Конника, Ники (Виктории) и Геракла (Геркулеса)[21]21
  Дионисий Галикарнасский. Римские древности. I. 32. 3–5; 33. 1–4; 40. 2; Тит Ливий. I. 7. 8; Овидий. Фасты. V. 91—106; Тацит. Анналы. XI. 14; Гигин. Мифы. 277; Аврелий Виктор. Происхождение римского народа. V. 3–4.


[Закрыть].

Итак, на рассвете Эней проснулся и, вспомнив свой сон, горячо помолился Тиберину. Внезапно он заметил на берегу большую белую свинью с тридцатью поросятами, лежащую среди тенистых деревьев. Ликующий Эней тут же принес свинью и поросят в жертву Юноне и велел немедленно снаряжать корабли. По сообщению древнеримского ученого Варрона, при императоре Августе еще сохранялась память об этой свинье и поросятах: «…медные изображения их и сейчас выставлены в общественных местах, а тело свиньи, лежащее в рассоле, показывают жрецы»[22]22
  Варрон. Сельское хозяйство. II. 4. 18; Ср.: Кассий Гемина (См.: Диомед. GL. I. 384) ошибочно связывает рассказ о свинье с историей Ромула и Рема.


[Закрыть].

На двух кораблях Эней со спутниками отправился в плаванье по Тибру и к вечеру благополучно достиг владений царя Эвандра. Город аркадцев располагался как раз на том месте, где в будущем вырастут мощные стены Рима. Царь вместе с горожанами приносил жертвы богам в священной роще у городских стен, отмечая ежегодный религиозный праздник. Паллант, сын Эвандра, заметил корабли троянцев и устремился к ним. Встретившись с Энеем и расспросив его, он проводил троянцев к царю. Старец Эвандр приветливо встретил героя и благосклонно выслушал его просьбы о помощи и союзе. Он пригласил троянцев присоединиться к празднику и занять места за пиршественным столом. Во время пира Эвандр рассказал Энею о празднике, который они отмечали, и изложил историю о том, как герой Геркулес (Геракл), сын Юпитера (Зевса), посетил эти края.

Некогда Эврисфей, царь Тиринфа и Микен, приказал Геркулесу совершить очередной подвиг (десятый по счету) – доставить к царскому двору коров трехголового великана Гериона, живущего на далеком острове Эрифия в Океане (Атлантическом океане). Благодаря помощи бога солнца Гелиоса Геркулес благополучно прибыл на остров, убил великана и забрал его знаменитых коров[23]23
  См., напр.: Гесиод. Теогония. 280–294; 981–983; Аполлодор. Мифологическая библиотека. II. 5. 10.


[Закрыть]. На обратном пути в Пелопоннес герой перегонял коров через Италию и остановился отдохнуть на берегу Тибра у римских холмов, где в те времена находился маленький городок Паллантий, населенный прибывшими из Греции аркадцами, царем которых был Эвандр.

Пока Геркулес, отягощенный усталостью после долгого путешествия, сладко спал на лугу, несколько его коров похитил местный разбойник (или великан) по имени Как. Вергилий в «Энеиде» устами царя Эвандра довольно подробно описывает это событие:

 
Прежде, троянский мой гость, погляди на утес тот нависший:
Видишь, – отброшены вдаль обломки скал, и покинут
Дом на склоне горы, и с откоса осыпались камни.
Там пещера была, и в глубинах ее недоступных
Прятался Как-полузверь и скрывал от света дневного
Гнусный свой лик. У пещеры его увлажненная теплой
Кровью дымилась земля, и прибиты над дверью надменной
Головы были мужей, оскверненные гноем кровавым.
Чудище это Вулкан породил, – потому-то из пасти
Черное пламя и дым изрыгал великан кровожадный.
Время, однако, и нам принесло желанную помощь,
Бога к нам привело. Появился мститель великий:
Подвигом гордый, сразив Гериона трехтелого в битве,
Прибыл в наш край победитель Алкид и добычу, ликуя, —
Стадо огромных быков – вдоль реки он гнал по долине.
Кака неистовый дух соблазняло любое злодейство,
Хитрость любая; не мог он и тут удержаться от козней:
Самых прекрасных быков четырех увел он из стада,
Столько же телок украл, отобравши самых красивых.
Но, чтобы след их прямой похитителя тотчас не выдал,
Чтобы указывал он в обратную сторону, – вел их
Дерзкий разбойник за хвост, и упрятал в недрах пещеры.
Ищущим путь указать не могли никакие приметы.
С пастбища тою порой погнал Юпитера отпрыск
Сытое стадо свое, чтобы дальше в дорогу пуститься.
Тут замычали быки, огласив призывом протяжным
Рощи окрест, и с холмов побрели они с жалобным ревом.
Голос в ответ подала из пещеры глубокой корова,
Сделав напрасными вмиг сторожившего Кака надежды.
Гневом вспыхнул Алкид, разлилась от обиды по жилам
Черная желчь; узловатую он хватает дубину,
Мчится по склонам крутым к поднебесной горной вершине.
Тут-то впервые мы все увидали испуганным Кака:
Бросился тотчас бежать в испуге он прямо к пещере,
Эвра быстрей полетел, словно выросли крылья от страха.
Цепи железные он оборвал, на которых над входом
Камень тяжелый висел, прилаженный отчим искусством,
Глыбою дверь завалил и в пещере заперся прочно.
Но приближался уже, скрежеща зубами свирепо,
Славный тиринфский герой и рыскал яростным взором
В поисках входа везде. Обежал он, гневом пылая,
Трижды весь Авентин, понапрасну трижды пытался
Камень-затвор отвалить и садился трижды, усталый.
Глыба кремня на хребте над пещерой Кака стояла,
Между утесов крутых выдаваясь острой вершиной;
Там, как в удобном дому, гнездились гнусные птицы.
Влево клонилась она, над рекой нависая высоко, —
Справа налег Геркулес и скалу расшатал, обрывая
Корни в недрах горы, и, со склона обрушившись, глыба
Пала; паденье ее отдалось словно громом в эфире,
Дрогнули берег и дол, и поток отхлынул в испуге.
Кака подземный чертог открылся взору Алкида,
Новый провал обнажил глубины темной пещеры, —
Так разверзает порой напор неведомой силы
Пропасть в толще земной, и богам ненавистное царство
Взору является вдруг в глубине зияющей бездны,
И от проникших лучей трепещут бледные маны.
Вор, застигнут врасплох внезапно хлынувшим светом,
Заперт в полой скале, метался с воем истошным;
Стрелами сверху его осыпал Геркулес и любое
В ход оружье пускал – и огромные камни, и сучья.
Видит Как, что ему от погибели некуда скрыться;
Начал он дым изрыгать из пасти, – дивное дело! —
Все свое логово мглой непроглядной наполнил поспешно.
Зренья героя лишив, сгустилась под сводом пещеры
Дымная тьма – лишь порой прорезал ее пламени отблеск.
Тут не стерпел Геркулес и в провал, огнем полыхавший,
Прыгнул стремглав – туда, где сильней колыхался волнами
Дым, где черный туман по пещере бурно клубился.
Кака во тьме он настиг, изрыгавшего дым бесполезный,
Крепко руками обвил, и прижал, и сдавил его, так что
Вылезли тотчас глаза, пересохло бескровное горло.
Двери сорвав, отворил Геркулес пещеру злодея,
Небо увидело вновь похищенный скот (отпирался
Вор понапрасну) и труп безобразный, который Алкидом
За ноги вытащен был. А мы, наглядеться не в силах,
Страшным дивимся глазам и мохнатой груди полузверя,
Смотрим в раскрытую пасть, из которой не бьет уже пламя[24]24
  Вергилий. Энеида. VIII. 190–267; См. об этой же легенде: Проперций. Элегии. IV. 9. 1—20; Дионисий Галикарнасский. Римские древности. I. 39. 1–4; Тит Ливий. I. 7. 4—11; Овидий. Фасты. I. 543–584; Аврелий Виктор. Происхождение римского народа. VI–VII; Сервий. Комментарии к Энеиде. VIII. 190; Первый Ватиканский мифограф. I. 68.


[Закрыть].
 

Узнав от своей матери Карменты, что Геркулесу в будущем суждено стать богом, царь Эвандр (по другой версии, сам герой) воздвиг алтарь Геркулеса (знаменитый Великий алтарь, Ara Maxima) и стал первым, кто учредил его культ и начал воздавать этому герою божеские почести[25]25
  Дионисий Галикарнасский. Римские древности. I. 40. 2; Тит Ливий. I. 7. 3; 10–11; Проперций. Элегии. IV. 9. 67–68; Овидий. Фасты. I. 579–584; Страбон. V. 3. 3; Тацит. Анналы. XV. 41; Первый Ватиканский мифограф. I. 68. 1; См. также: Вергилий. Энеида. VIII. 268–272; Солин. I. 10; Аврелий Виктор. Происхождение римского народа. VI. 5–6.


[Закрыть]. По свидетельству древнеримского историка Тита Ливия, «тогда-то впервые и принесли жертву Геркулесу, взяв из стада отборную корову, а к служению и пиршеству призвали Потициев и Пинариев, самые знатные в тех местах семьи. Случилось так, что Потиции были на месте вовремя и внутренности были предложены им, а Пинарии явились к остаткам пиршества, когда внутренности были уже съедены. С тех пор повелось, чтобы Пинарии, покуда существовал их род, не ели внутренностей жертвы. Потиции, выученные Эвандром, были жрецами этого священнодействия на протяжении многих поколений – покуда весь род их не вымер, передав священное служение общественным рабам. Это единственный чужеземный обряд, который перенял Ромул, уже в ту пору ревностный почитатель бессмертия, порожденного доблестью, к какому вела его судьба»[26]26
  Тит Ливий. I. 7. 12–15; См. также: Диодор Сицилийский. IV. 21. 1–3; Вергилий. Энеида. VIII. 268–272; Дионисий Галикарнасский. Римские древности. I. 40. 3–5; Плутарх. Римские вопросы. 60; Аврелий Виктор. Происхождение римского народа. VIII. 1–6; Сервий. Комментарии к Энеиде. VIII. 269–271; Макробий. Сатурналии. III. 6. 12–14; Первый Ватиканский мифограф. I. 68. 2–3.


[Закрыть].

Кроме того, во время пребывания в гостях у Эвандра Геркулес убедил местных жителей отказаться от человеческих жертвоприношений и взамен в майские иды сбрасывать в реку Тибр со священного деревянного моста лишь соломенные чучела, изображающие людей[27]27
  Дионисий Галикарнасский. Римские древности. I. 38. 2–3; Овидий. Фасты. V. 623–634; Плутарх. Римские вопросы. 32; Ср.: Макробий. Сатурналии. I. 7. 31; 11. 47–48.


[Закрыть].

По версии древнегреческого историка Дионисия Галикарнасского, Геркулес (Геракл) являлся не мифическим героем, а реально существовавшим, весьма талантливым греческим полководцем, завоевавшим множество земель. Завоевал он и Италию, перед этим предварительно разбив в кровопролитном сражении племена лигуров, которые препятствовали его вторжению на Апеннинский полуостров: «Когда же Геракл, покорив лигуров, овладел горными проходами, некоторые из их союзников добровольно открывали ему города, особенно те, что имели эллинское происхождение или не обладали достаточными силами для сопротивления, большая же часть была подчинена войной и осадой. Среди побежденных в битве оказался Как, отмеченный в римских преданиях, вождь вполне варварский, предводительствовавший совершенно дикими людьми; обитал он в неприступных местах и в силу этого представлял немалую трудность для соседей. Когда же Как узнал, что Геракл расположился лагерем в соседней долине, он, по-разбойничьи изготовившись, совершил внезапный набег, пока войско спало, окружил и угнал все, что сумел захватить из неохраняемой добычи. Позже Как был осажден эллинами, охрана его силой взята была в плен, а затем и он сам был уничтожен в своих укреплениях. Когда крепости были уничтожены, спутники Геракла – аркадцы, которые были с Эвандром, и Фавн, царь аборигинов – взяли и поделили между собой окрестные земли. Пожалуй, можно предположить, что те эллины, что остались там, а это эпеи и аркадцы из Фенея, а также троянцы, были оставлены победителем для защиты страны»[28]28
  Дионисий Галикарнасский. Римские древности. I. 42. 1–3; См. также: Дионисий Галикарнасский. Римские древности. I. 41; 43–44.


[Закрыть].

Несколько отрядов греков, пришедших вместе с Геркулесом в Италию, – эпейи из Элиды и фенеаты с Пелопоннеса – уговорили его отпустить их с воинской службы и разрешить им остаться в Лации. Затем они основали поселение на так называемом Сатурнийском холме, который впоследствии был переименован в Капитолийский[29]29
  Дионисий Галикарнасский. Римские древности. I. 34. 1–5; 44. 2.


[Закрыть].

Вновь вернемся к «Энеиде». Закончив свой рассказ о Геркулесе, Эвандр предложил троянцам почтить его жертвоприношением. После окончания праздника царь повел троянцев в город, по пути рассказывая об окрестных местах, где некогда обитало дикое племя людей и правил древний бог Сатурн, принесший на землю «золотой век». Затем Эвандр показал Энею знаменитые в будущем достопримечательности Рима: Карментальские ворота, Луперкал, Аргилет, Тарпейскую гору (Капитолий), Форум. Наконец они подошли к дворцу, и царь предложил гостям расположиться на ночлег в его скромном жилище.

Ранним утром Эвандр поспешил в покои троянцев и обратился с речью к Энею. Он посетовал, что силы аркадцев слишком малы, и поэтому троянцам нужно обязательно заручиться поддержкой многочисленного и воинственного племени этрусков. Эти выходцы из малоазийской Лидии долгие годы страдали под властью жестокого царя Мезенция, пока, наконец, не свергли его. Мезенций с сыном бежали, укрывшись у царя Турна, и этруски, пылая местью, до сих пор безуспешно требуют их выдачи. Эвандр предложил Энею отправиться к этрускам и возглавить их войска, ибо, согласно предсказанию, в бой они могут пойти только под предводительством чужеземца. Кроме того, царь передал Энею на попечение своего сына Палланта и 400 аркадских всадников.

Троянцев несколько разочаровали слова Эвандра, но тут богиня Венера явила им чудесное небесное знамение, свидетельствующее о том, что они обязательно выиграют войну. Воспрянув духом, Эней принес жертвы богам и поблагодарил царя за посильную помощь и гостеприимство. Он велел троянцам грузиться на корабли и возвращаться обратно в лагерь, а сам с небольшим отрядом отправился на лошадях в Этрурию.

На пути к этрусскому стану Эней со спутниками разбил лагерь близ священной рощи бога Сильвана и предался отдыху на берегу Церейской реки. Внезапно перед ним предстала Венера и преподнесла ему замечательные доспехи, созданные по ее просьбе богом Вулканом.

В это же время Юнона послала к царю рутулов вестницу богов Ириду с требованием не медлить и неожиданно напасть на троянцев, пока Эней гостит у царя Эвандра. Турн с радостью повиновался богине и повел отряды италийцев к укрепленному троянскому лагерю. Троянцы же, верные приказу Энея, спешно укрылись за стенами. Царь рутулов попытался выманить их на равнину, чтобы дать бой, для чего решил поджечь флот троянцев, стоящий рядом с лагерем.

Однако Турн не знал, что корабли Энея находились под защитой богов. Дело в том, что троянский флот был сделан из древесины священного леса, некогда росшего на Иде Фригийской. Деревья пожертвовала троянцам Мать богов Кибела. При этом она заручилась обещанием Юпитера, что те корабли, которые достигнут Италии, обретут бессмертие и станут морскими божествами. И вот, когда италийцы уже приготовились поджечь флот, с неба раздался грозный голос Кибелы. Она успокоила троянцев, а затем велела кораблям уплывать. Погрузившись под воду, корабли чудесным образом превратились в морских нимф и скрылись в пучине. Италийцев охватил ужас, но Турн ободрил их, заявив, что исчезновение кораблей – это счастливый знак богов, поскольку теперь у врагов уже нет пути к отступлению. Он пригрозил назавтра полностью уничтожить троянцев, а затем велел воинам разбить лагерь неподалеку, чтобы отдохнуть перед предстоящей битвой.

Следующим утром армия Турна устремилась на приступ лагеря троянцев, и началось кровавое сражение. Италийские воины замечательно сражались, поскольку в битве им покровительствовал бог войны Марс. Троянцы же терпели одно поражение за другим, и лишь судьба спасала их от поражения. В этот день юный Асканий, сын Энея, впервые принял участие в бою. Ему сопутствовала удача – своей стрелой он сразил героя Нумана. Но тут внезапно с неба спустился бог Аполлон, приняв облик старика Бута, оруженосца Аскания, и посоветовал юноше поберечь себя для будущих сражений.

В это же время Турн прорвался на территорию лагеря троянцев, но при этом оказался отрезанным от своего отряда. Смерть и ужас сеял он в троянском стане, но затем, теснимый врагами, прямо в тяжелых доспехах бросился в реку Тибр и лишь так спасся от неминуемой гибели.

Пока италийцы осаждали троянский лагерь, Эней прибыл к царю этрусков Тархону, заключил с ним военный союз и принял командование над этрусскими войсками. По его приказу они погрузились на корабли и отплыли. Глубокой ночью, сидя у кормила своего судна, плывущего по реке, Эней заметил в воде прекрасных нимф. Одна из них – Кимодокея – подплыла к борту судна и поведала герою о судьбе оставленных у троянского лагеря кораблей, превращенных Кибелой в морских божеств, одним из которых стала и она. Кроме того, нимфа велела герою поспешать, ибо Турн осадил его лагерь. Эней с благодарностью вознес молитвы Кибеле и приказал воинам готовиться к битве.

Утром флот Энея причалил близ троянского лагеря, и этруски высадились на берег. Царь рутулов, вдохновляя своих соратников на битву, повел войско к берегу, но не успел помешать высадке. Эней, спеша на выручку своим товарищам, запертым в лагере, первым напал на войско Турна. Началась кровавая битва, в которой от рук предводителя троянцев погибло множество италийских героев.

В разгаре битвы разъяренный Турн заметил юного Палланта, сына Эвандра, разящего одного за другим лучших италийских воинов, и вызвал его на бой. Герои сошлись в роковой схватке. Паллант метнул копье в Турна, но промахнулся. Настал черед рутула, который метким ударом поразил юношу копьем в грудь. Затем Турн великодушно отдал аркадцам тело мертвого Палланта, предварительно сняв с него богатую золотую перевязь. Узнав о гибели юного сына Эвандра, разгневанный Эней бросился в гущу битвы и лишил жизни многих доблестных италийцев. Троянцы вместе с Асканием устремились из лагеря ему навстречу и прорвали кольцо осады.

В это же время Юнона, желая спасти Турна от меча Энея, с позволения Юпитера спустилась с Олимпа на землю. Она создала из тумана призрак троянского героя, который внезапно появился перед рутулом и поманил его. Турн безуспешно погнался за призраком и взбежал вслед за ним на корабль. Юнона оборвала причальные канаты, и судно, влекомое отливом, унеслось в море. Призрак же Энея внезапно растворился в воздухе и пропал без следа. Негодующий Турн воззвал к Юпитеру и стал корить громовержца за то, что тот опозорил его и выставил трусом перед лицом товарищей. Юнона пожалела скорбящего царя рутулов, и вскоре корабль прибило к берегу.

Пока Турн отсутствовал, в битву вступил бывший царь этрусков Мезенций. Этруски окружили его и пытались убить, но царь отчаянно разил мечом направо и налево, не зная промаха. В гуще боя Эней заметил Мезенция, вступил с ним в схватку и ранил его копьем, а затем, обнажив меч, попытался добить. Но тут Лавз, юный сын Мезенция, бросился между отцом и Энеем и геройски погиб от рук троянского царя.