Текст книги "Проективный словарь гуманитарных наук"

М. Н. Эпштейн
Проективный словарь гуманитарных наук

Цель и построение словаря

Я поглощен задачей отчитаться в алфавитном порядке перед самим собой во всем, что я должен думать об этом и том мире.

Вольтер, письмо г-же дю Деффан

Существуют разные типы словарей и энциклопедий; как правило, все они – дескриптивные, то есть описывают уже известные термины. Таков обычный путь терминов: от использования в текстах – к фиксации и систематизации в словаре. Проективный словарь, напротив, не регистрирует, а предвосхищает, проектирует будущие тенденции в развитии науки и культуры, очерчивает круг ее концептуальных и терминологических возможностей. K традиционному словарю обращаются за пояснением ранее встреченных слов, и там действует система отсылок «существующий текст – словарь». В проективном словаре действует противоположная связь: «словарь – потенциальный текст» – то есть текст, который может быть создан на основе словаря, с учетом того нового понятия, которое вводится в язык.

Данный Проективный словарь содержит 440 терминов-концептов, охватывающих общие проблемы гуманитарных наук, философию бытия и познания, общества и техники, этику, эстетику, религиоведение, культурологию, литературоведение, лингвистику и ряд новых, только возникающих дисциплин. Цель словаря – представить радикальное обновление понятийно-терминологического аппарата гуманитарных наук, ближайшие и отдаленные перспективы их развития. Словарь можно назвать эвристическим, поскольку он показывает разнообразные способы смыслотворчества, образования новых идей и понятий. В нем отражены интеллектуальные, языковые, социальные, технические процессы начала третьего тысячелетия, требующие новых способов артикуляции. Словарь вводит в гуманитарные науки методы проективного мышления, которое описывает не наличный объект, но возможность его конструирования. Сама логика развития информационного общества ведет к его переходу в трансформационное: вырастает удельный вес знания о том, чего еще нет, но что создается самой конструктивной способностью мышления.

Каждое новое знание расширяет область неизвестного, то есть прокладывает себе дальнейший путь к новому знанию. Вспомним известную классификацию наук Фрэнсиса Бэкона, который оставил в ней место для воображаемых и «желательных» дисциплин (desiderata):

«Итак, я, кажется, завершил наконец создание этого маленького глобуса интеллектуального мира, стараясь сделать его как можно точнее, обозначив и перечислив те его части, на которые, по моему мнению, не были до сих пор систематически направлены энергия и труд человечества и которые все еще остаются недостаточно разработанными» [1]1
  Бэкон Ф. Великое восстановление наук. http://m.litread.me/read/5498/5082–6090?page=366 545


[Закрыть].

Бэкон полагал, что самое насущное и недостающее из искусств – это искусство создания новых искусств и наук. Данный Проективный словарь пытается по-своему решить эту задачу: продуцировать новые гуманитарные «искусства» или «технологии» (от греч. «технэ» – искусство, умение, ремесло) на основе гуманитарного познания.

Некоторые из понятий, введенные автором в ранее опубликованных работах и представленные в этом Словаре, уже вошли или входят в обиход гуманитарных наук, что свидетельствует об их эвристическом потенциале. На десятках тысяч русскоязычных и англоязычных сайтов употребляются, например, такие авторские термины:

– «метареализм» (1983 – дата первой публикации) – литературное и художественное движение 1970–1990-х годов;

– «транскультура» (1988) – пространство встречи разных культур;

– «видеократия» (1992) – власть визуальных образов над общественным сознанием;

– «хроноцид» (1999) – упразднение времени, характерное как для тоталитарных, так и для постмодернистских течений мысли.

В Словаре определяются и такие общеизвестные понятия, как «веселье», «душевность», «игра», «любовь», «молчание», «мудрость», «обаяние», «слово», «смысл», «судьба», «творчество». При этом они по-новому интерпретируются в контексте современных гуманитарных теорий либо приобретают терминологический статус, которого раньше были лишены. Известно, что философия – это любовь к мудрости, а психология – наука о душе. Слово – одно из основных понятий лингвистики, любовь и творчество – этики и психологии… Но самим этим понятиям уделяется мало внимания в рамках тех дисциплин, которые призваны их изучать. В редких философских или психологических словарях можно встретить статьи о мудрости или о душе – сами эти понятия считаются синкретическими, «донаучными». Хотя они постоянно используются в определении многих других терминов, подразумевается, что сами они лежат за пределами «научной» философии или психологии. Одна из задач Проективного словаря – артикуляция именно таких центрообразующих пробелов в терминологической системе гуманитарных наук, введение в нее таких понятий, которые раньше воспринимались как чисто интуитивные, принадлежащие повседневному языку (выверт, глубина, интересное, событие, упаковка и т. п.).

Это относится также к служебным словам и к наименьшим значимым единицам языка – морфемам. Бертран Рассел в свое время сетовал, что в системе философских категорий, как правило, представлены только имена существительные («бытие», «сознание», «идея», «материя» и т. п.) и отсутствуют глаголы, предлоги и другие служебные части речи, которые указывают на более глубинные понятийные связи. «Прилагательные и имена нарицательные выражают качества или свойства единичных вещей, тогда как предлоги и глаголы большей частью выражают отношения между двумя и более вещами» [2]2
  Рассел Б. Проблемы философии (1912). Цит. по: Universals and Particulars: Readings in Ontology, / Ed. by Michael J. Loux. Notre Dame, London: University of Notre Dame Press, 1976. P. 27–28.


[Закрыть]. Проективный словарь пытается восполнить этот пробел и ввести в систему гуманитарных наук более динамические, релятивные понятия, выраженные глаголами и другими частями речи и элементами слова. В частности, самостоятельные статьи посвящены концептам, выраженным глаголами «обытийствовать», «божествовать», «смертствовать», предлогу «в», артиклю «the», приставкам «амби-», «гипер-», «гипо-», «нега-», «недо-» и «прото-», суффиксу «остн-» и знаку пробела «» [3]3
  Подробнее см. в статьях «Грамматософия», «Частотный словарь как картина мира», «Тэизм», «».


[Закрыть].

Словарь предназначен будить теоретическое воображение исследователей и стимулировать их обращение к экспериментальным практикам, которые формируются на основе теорий, подобно тому как технологии формируются на основе естественных наук.

Словарь может использоваться как инструмент методологического обновления гуманитарных наук в нынешний период их относительной стагнации, когда они рискуют превратиться в то, чем стало в Новое время изучение мертвых языков, – знак культурной утонченности, уже избыточной в техноцентрический век. Словарь демонстрирует, что у гуманитарных наук есть высокий творческий потенциал и что их роль, не ограничиваясь изучением прошлого, формирует будущее человечества, пути его самосознания и самосозидания.

Эта книга – итог почти полувековой работы автора в разных областях гуманитарных наук. Я получил филологическое образование в МГУ и первоначально специализировался по теории литературы и эстетике. В 1980-е годы, в связи с формированием новых литературных и интеллектуальных движений в СССР, я задумался о том, как гуманитарные науки, в том числе филология, эстетика, поэтика, могут воздействовать на развитие самой литературы, способствовать самоопределению ее нарождающихся течений, таких как метареализм и концептуализм. В 1990-е годы я занимался проблемами постмодернизма и становления новой культурной формации, идущей ему на смену (книги «After the Future», 1995; «Постмодерн в русской литературе», 2005). Одновременно меня привлек междисциплинарный подход к сопоставлению и взаимодействию разных культур, в частности российской и американской («Transcultural Experiments», 1999). Постепенно мои интересы перемещались в область философии, в частности теории модальности («Философия возможного», 2001), а также новейшей теологии, исследующей духовное состояние постатеистического общества («Религия после атеизма», 2013). В 2000-е годы у меня возник интерес к лингвистике и ее трансформативному потенциалу – воздействию на развитие языка, расширению лексико-морфологической системы («Дар слова. Проективный лексикон русского языка», 2000–2016). Наконец, в последние 15 лет меня все больше волнует судьба гуманитарных наук в целом и перспектива развития на их основе практик и технологий, воздействующих на жизнь общества. Об этом – книги «Знак пробела. О будущем гуманитарных наук» (2004), «The Transformative Humanities: A Manifesto» (2012) и «От знания – к творчеству. Как гуманитарные науки изменяют мир» (2016). Таким образом, этот Словарь выступает как своего рода синтез моих предыдущих работ в разных гуманитарных областях.

В целом работа над Словарем продолжалась 34 года (1982–2016) [4]4
  Первые термины 1982 года, вошедшие в Словарь, относились к советскому идеологическому языку и к новым поэтическим движениям того времени («идеоязык», «тетрада», «конверсия оценочная», «метареализм», «концептуализм», «метабола»).


[Закрыть]. Замысел словаря как особого проективного жанра возник у меня в 1984 году. Я размышлял над значением странного термина «агностический гностицизм», который пришел ко мне в связи с чтением романа В. Набокова «Приглашение на казнь». Вдруг мне ясно представилась книга, вмещающая возможные термины самых разных систем мысли, насколько их дано охватить моему сознанию. Эта воображаемая книга имела форму словаря, в котором все слова и понятия не просто следовали друг за другом на плоскости листа, но определялись друг через друга и пересекались своими значениями и толкованиями, то есть это была стереометрическая книга. Каждое слово было выделено курсивом и как бы прошито яркой нитью, которая связывала его напрямую с другими словами – не через поверхность текста, а насквозь, через третье измерение книги. В 1995 году я узнал это пространство на экране компьютера, когда передо мной впервые замелькали страницы Интернета.

Меня всегда привлекали и вдохновляли словари, написанные одним автором, такие как «Поэтический словарь» А. Квятковского (1940, 1966), «Ключевые слова: Словарь культуры и общества» Рэймонда Уильямса (1976), «Концепты. Словарь русской культуры» Ю. Степанова (1997), «Философский словарь» Андре Конт-Спонвиля (2001), «София-Логос. Словарь» С. Аверинцева (2005). Эти компендиумы идей и терминов, продолжая традиции «Исторического и критического словаря» П. Бейля (1697), несут отпечаток авторской личности и по сути являются самостоятельными произведениями гуманитарной мысли в жанре словаря. В них все статьи связаны общим замыслом, отсылают друг к другу и выступают как главы единой книги.

Этот Словарь – тоже авторский, причем в двойном смысле. Все статьи в нем написаны одним автором; и большинство концептов и терминов в этом словаре принадлежит ему же. Словарь задуман не только как справочное пособие, но и как форма выдвижения и обоснования новых идей в основных областях гуманитарных наук. Весь словарь в целом – это своего рода перформативное высказывание, которое, как известно, отличается от констатаций и дескрипций: оно осуществляет то, о чем сообщает, самим фактом высказывания. Такие высказывания, как «обещаю» или «договорились», сами вводят в действие то, о чем говорят (обещание или договор). Так и проективный словарь самим фактом сообщения об определенных идеях и терминах стремится ввести их в действие, в область гуманитарных теорий и интеллектуальных практик. Перформативный словарь – это действие в сфере языка и культуры.

Одной из главных сложностей при работе над Проективным словарем была необходимость совмещения в нем двух дискурсивных уровней: предметного и собственно словарного. В обычном, дескриптивном словаре описываются термины, ранее уже бывшие в употреблении, и словарная статья опирается на большой массив текстов. Например, хорошо известные термины «реализм» или «феномен» в словарях по литературе или философии толкуются на основе множества ранее опубликованных работ по этим темам. В Проективном словаре такие статьи, как «метареализм» или «тегимен», исходно опираются на исследования и публикации самого автора и совмещают в себе черты «первотекстов» и «второтекстов», то есть дискурса, подлежащего описанию, – и собственно словарного метадискурса. Представляя новые концепты, словарь предназначает их для последующего использования читателями, которые тем самым потенциально становятся соавторами Словаря, участниками перформативных теоретических актов.

При делении словаря на тематические разделы основное внимание, естественно, уделялось дисциплинам, мне особенно близким: философии, культурологии, литературоведению, лингвистике, религиоведению. Однако гуманитарные науки – это не только набор устоявшихся дисциплин, но и формирование новых проблемных полей. Можно гуманитарно мыслить не только о личности, поэзии, языке, но и о космосе, жизни, природе, естествознании, технике… Гуманитарные идеи и термины, относящиеся к этим негуманитарным предметам, тоже составляют тезаурус гуманистики. Поэтому композиционное деление Словаря проходит как по собственно дисциплинарным, так и по тематическим и проблемным линиям.

«Словарь» состоит из четырнадцати разделов, которые следуют в определенном предметно-тематическом порядке. Сначала от общих вопросов гуманистики – к философии и таким ее разделам, как онтология (бытие и мир), эпистемология (мышление и познание), модальность (потенциальность и творчество). Далее рассматриваются центральные темы гуманитарных исследований: время и история, религия, личность и этика, культура и эстетика, литература, текст, язык. Последние разделы обращаются к тем сферам человеческого бытия, где гуманистика пересекается с интересами других дисциплин – биологических, социальных, технических: жизнь и тело, общество и политика, техника и информатика. Разумеется, жанр словаря не предполагает чтения всех разделов именно в такой последовательности – выбор зависит от интересов читателя. Для общей ориентации в проблематике словаря рекомендуется вначале познакомиться с первым разделом «Гуманистика в целом» (особенно со статьей «Гуманистика»). Внутри каждого раздела термины даются в алфавитном порядке.

В Словаре охватываются далеко не все области гуманитарных наук. Антропология, историография и этнография, а также дисциплины, изучающие конкретные виды искусства (искусствознание, музыковедение, театроведение, киноведение), в нем практически не представлены: отчасти потому, что некоторые из них за последние десятилетия сдвинулись в сторону общественных наук, отчасти просто в силу неизбежной ограниченности авторских знаний и интересов. Вместе с тем акцентирована та проблематика, которая раньше считалась маргинальной для гуманитарных наук, – их пересечения с биологией, техникой, информатикой, когнитивистикой, теорией модальностей, теорией искусственного интеллекта и виртуальных миров, что отражает новейшие тенденции междисциплинарного сотрудничества. Для будущего гуманистики мне представляется особенно важным ускоренное формирование таких проблемно-тематических областей, как «техника, Интернет» (и соответствующих дисциплин – техногуманистики, технософии и др.), «жизнь, тело, эрос» (виталистика, хаптика, эротология) и «творчество и модальность» (креаторика, потенциология, проективные методы).

Структура Словаря позволяет проецировать один и тот же концепт на разные дисциплинарные области. Например, понятие «техномораль» может рассматриваться и в разделе по технике, и в разделе по этике. Куда отнести «экофашизм» (экологический экстремизм): к разделу о жизни и природе – или об обществе и политике? Поскольку новое понятие-термин часто образуется именно на границе нескольких дисциплин, оно по сути может принадлежать им всем. Эта проблема «трехмерности» словарного континуума в принципе была бы решаема его представлением в виде гипертекста, где каждый термин входил бы в разные рубрики и пересекался бы с другими, как «образ входит в образ и как предмет сечет предмет» (Б. Пастернак). В данной бумажной версии этот вопрос рубрикации термина каждый раз решался индивидуально. Междисциплинарный характер ряда концептов отражен в Предметно-тематическом указателе в конце книги: многие термины, включенные в основной раздел, вместе с тем представлены и в других разделах, так что ясно обозначены те комплексные понятия, где дисциплины пересекаются.

Одна из особенностей Словаря – системный подход к построению новых концептов. Каждый тематический раздел содержит термины, характеризующие разные аспекты и уровни обобщения данной дисциплинарной области. Например, термины, относящиеся к разделу «Язык. Лингвистика», указывают на общие категории лингвистики и подсистемы языка (импликосфера, идеоязык), на новые подходы к языку, в том числе философские (грамматософия, скрипторика, частотный словарь как философская картина мира), способы лексико-грамматического развития языка (лингводизайн, проективный словарь, семиургия, синтез языка), разные типы речевых актов (контраформатив, трансформатив), способы словообразования и создания вербальных концептов (оксюморонимы, синантонимы), типы новых слов (однословие, протологизм, футурологизм) и т. д. Таким образом, каждая предметная сфера выстраивается многоуровнево, иерархически, как система логически соотнесенных и соподчиненных понятий, структурно дополняющая алфавитный порядок расположения терминов внутри каждого раздела.

Словарь в целом носит системный характер, но это особый тип центробежной системы, которая предполагает артикуляцию множественных понятий, не сводимых к одной компактной схеме, предельно общему изначальному понятию. Такая центробежная система понятий, расходящихся в разные предметные области, отличается от более известных центростремительных систем, образцом которых является «Энциклопедия философских наук» Гегеля. Центробежный тип мышления не подчиняет весь материал истории и культуры общему исходному принципу, а, напротив, порождает «расширяющуюся вселенную» многообразных интеллектуальных практик и дискурсов, которые все дальше удаляются друг от друга в пространстве потенциальных прочтений и текстов. Эта открытая система построена на доверии к читателю как сомышленнику и сотворцу. Среди статей Словаря, с которыми было бы полезно в первую очередь познакомиться для понимания этой центробежной модели: Всеразличие, Гипотетизм, Гуманитарное изобретение, Интересное, Концептивизм, Креатема, Потенциация, Творчество, Транскультура, Умножение сущностей.

Все статьи связаны системой взаимоотсылок, следуя которым Словарь можно читать как гипертекст – самостоятельное произведение в жанре «гуманистики»: не внутри отдельной дисциплины, а в пределах всего гуманитарного поля. Те работы автора, к которым отсылает Словарь, могут рассматриваться как внешний круг этого произведения, как «засловарье», расширяющее его объем. Словарь-гипертекст вводит в знаковую систему культуры новые концепты актом их манифестации – и предполагает дальнейшее «самовозрастание логосов», развитие понятий и терминов в новых текстах, создаваемых на основе данного словаря или по его мотивам.

* * *

Я благодарен известному филологу профессору РГГУ Александру Махову, который любезно согласился ознакомиться с несколькими разделами Словаря и дал мне ряд ценных советов по организации и оформлению материала.

Я глубоко признателен моей жене Марианне Таймановой за неустанное чтение и правку Словаря во всех его версиях и за множество идей и советов, которые в огромной степени определили процесс моей работы.

КАК ПОЛЬЗОВАТЬСЯ СЛОВАРЕМ

В отличие от обычного справочного пособия, основной способ использования данного Словаря – проективный и экспериментальный: освоение тех идей и понятий, которые могут определять новые направления исследовательской и учебной работы. Поиск концептов может осуществляться по тематическим разделам, по дисциплинам и проблемам, интересующим читателя, который приглашается следовать по отсылкам к другим терминам и подробнее знакомиться с ними по приведенным источникам, многие из которых доступны в сети. В начале каждого раздела дается список относящихся к нему терминов, а алфавитный и предметно-тематический указатели в конце книги позволяют кратчайшим путем переходить из раздела в раздел.

Словарные статьи построены единообразно: заглавное слово, его перевод на английский язык, составные элементы и способ образования, дефиниция и мотивировка введения в понятийный аппарат данной дисциплины, соотношение с другими концептами, ссылки на источники.

Заглавные термины в начале каждой статьи выделяются прописными буквами и жирным шрифтом, а ударная гласная – курсивом. Другие новые термины, соотносительные с заглавным и не имеющие самостоятельных статей в словаре, выделяются жирным курсивом, и также дается их английский перевод. Например, в статье «ГИПЕР-» (hyper-) выделены такие понятия, как «гиперматериальность» (hypermateriality), «гиперсексуальность» (hypersexuality), «гиперсоциальность» (hypersociality), которые рассматриваются только внутри данной статьи. Соответственно, в указателях эти термины даны с отсылкой «см. Гипер-».

Звездочка (*) в тексте статьи служит знаком отсылки к другим статьям, и их названия выделены курсивом. Этот же знак (*) используется в конце статьи для ссылки на смежные, тематически связанные понятия. Они даются в алфавитном порядке, и самые важные из них, прямо продолжающие или разъясняющие тему данной статьи, выделяются курсивом. Например, к статье СУДЬБА дается список терминов, где освещается близкая проблематика, из них три выделены курсивом, поскольку имеют самое прямое отношение к теме судьбы: *Выверт, Жизнь как тезаурус, Ирония бытийная, Реверсивность, Своечуждость, Суб-объект, Фатумология.

Далее приводятся источники – те работы, где понятие впервые вводится в употребление или где с ним можно подробнее ознакомиться. Если в ссылке на источник отсутствует указание на авторство, то по умолчанию предполагается, что оно принадлежит автору-составителю словаря. Заглавия книг сокращаются до одного слова и выделяются курсивом. Название главы или раздела книги приводится в тех случаях, когда оно проясняет специфический контекст использования термина.

Если значение термина/концепта соотносится с работами других авторов и проясняется в их контексте, дается список литературы с указанием «Лит.».