Текст книги "Моя Родина Советский Союз"

 
Алушта – курортный город на берегу Черного моря в Крыму.
Потом в ноябре путевку мне дали
Бесплатно в Алушту к Черному морю,
А жена и дети тут же сказали:
«Усы там не брей и будь сам собою».
По пути в санаторий в купе мое сели
Три пассажира, и в разговоре
Они рассказали, что едут к Довженко
Довженко – врач, занимающийся частной практикой по разрешению правительства.
Лечить от алкоголя свое горькое горе.
А третий молчал, и вдруг поневоле
Приступ эпилепсии с ним приключился.
Он быстро уходит, но я уже понял
И с просьбой дать адрес к ним обратился.
За адрес, который мне они дали,
Я был благодарен тогда и поныне,
Они в мою душу надежду вселили,
Ведь у нашей дочурки эти приступы были.
В Крыму Севастополь я посетил,
Бахчисарай и чуфут-кальское взгорье.
Чуфут-Кале – развалины средневекового города (V–XIV вв.).
В Алупке, Гурзуфе, Мисхоре я был
И на «Ласточкином»
«Ласточкино» – дворец «Ласточкино гнездо» в Крыму.
У Довженко в конце своего отдыха был,
Он в Феодосии жил и трудился.
Ему рассказал я приступ, как проходил.
Рецепт он мне дал и попрощался.
Купрум акцетикум[5]5
  Купрум акцетикум – сернокислая медь. он больным назначал


[Закрыть] он больным назначал
Купрум акцетикум – сернокислая медь.
Для страдающих этой болезнью.
Это лекарство достать нелегко,
Но он нам его прислал бандеролью.
На обратном пути был я в Смоленске,
Встретил детей, жену брата родного,
Сходил на могилу у дороги на взгорке
«На взгорке» – на Тихвинском кладбище, где захоронен мой родной брат Валентин.
И за упокой его выпил водки немного.
 

 
В конце декабря я в Лугу приехал
На службу в учебной ядерной части.
Она создавалась в бригаде ракетной,
Имея лишь штаб и никакой власти.
А в январе по приказу Москвы
В Ленинграде был я на Ржевке[6]6
  Ржевка – 75-я ракетно-артиллерийская база, расположенная в Ленинграде.


[Закрыть]
Читал лекции артиллеристам страны,
Что делать с БЧ при ее подготовке.
Четыре дня за столами сидели
Солдаты минувшей жестокой войны.
Сейчас они маршалы и генералы,
Познают, как БЧ применять на войне.
Они воевали до полной Победы,
Защитили народ от фашистской чумы.
Теперь защищают от новой угрозы —
Беспощадной ядерной всемирной войны.
В феврале мне дали майора досрочно
За службу и труд на Новой Земле.
Конечно, служил я тогда безупречно,
И по заслугам это видели все.
Дважды обмыл я майорские звезды.
На Ладоге срочно и в Луге потом.
Такое бывает в жизни однажды,
И то не для всех и нежданно притом.
Потом получил я медаль «За отвагу»,
Ее Варенцов вручал мне в Москве.
Это за то, что исполнил достойно присягу,
За верность народу и покой на земле.
Меня наградили, а подчиненных забыли,
Но мы же все вместе подвиг вершили?
Потому на душе горечь осталась,
Она и поныне не изменилась.
В Луге бывал в моем сборочном зале
Гомулко – министр польской страны.
Гомулко – Министр обороны Войска Польского.
Не хотел он, чтоб люди жили в неволе,
И знал, что ракеты и бомбы нужны.
Нужны, чтоб усмирить слишком ретивых,
Взорвавших Хиросиму и Нагасаки,
Хиросима и Нагасаки – японские города, которые первыми в мировой истории подверглись атомной бомбардировки 6 и 10 августа 1945 года американцами. Полностью пострадало 92 % построек, погубили более 300 тысяч человек их населения.
Весь мир уничтожить ныне готовых,
Ведь в мире есть очень злые маньяки.
Готовы они на любые аферы,
Чтобы советы стереть с карты земли.
Они за возврат господства их веры,
Чтоб порядки былые утвердиться могли.
А в 63-м Чуйков в часть нашу прибыл
Чуйков – Маршал Советского Союза, Главнокомандующий Сухопутными войсками Советской армии.
И статус ее в тот же час изменил,
Он ее тут же в полном составе
В Варшавский договор надолго включил.
 

 
В эти годы, где бы я ни был,
Нештатным парторгом я избирался,
Спорторгом всегда в каждой части я был
И от штатной работы не уклонялся.
Доверяли мне много в мире мятежном,
Учили, как нужно мир защищать
От ядерной бомбы, и теперь, очевидно,
Не надо опасность войны упрощать.
Итог очевиден всей нашей работы,
Результат испытаний всему миру сказал,
Что в Кубинской войне победы не будет,
Кубинская война: в 1961 году СССР разместил на Кубе ракеты, способные поражать цели на территории США.
Карибский демарш всем то доказал.
Карибский кризис – международный кризис, поставивший в 1962 г. США и СССР на грань ядерной войны. Н. С. Хрущев остановил корабли, идущие на Кубу, в обмен на обещание США не нападать на Кубу.
Мощь ядерной бомбы укротила строптивых,
Она людям мира однозначно страшна,
Потому теперь ищут путей справедливых,
И весь Мир заявляет: «Нам война не нужна!»
Решение будет, оно однозначно,
Народ победит капитал навсегда.
Систему создаст небывалую прочно,
Где равенство будет и благодать навсегда.
На Новой Земле мы на равных все были,
Облучались и знали, это здоровью вредит,
Но народам Земли мы предсказали
Ядерной бомбе всемирный запрет.
Я часто своих друзей вспоминаю,
Они мне как будто с бывалой родни,
И где же они теперь, я не знаю,
Но твердо уверен – герои они.
Здесь браконьерство процветает,
Соблазн к наживе тут велик.
Здесь каждый житель точно знает,
Что степь и Волга кормят их.
А в целом край здесь благодатный,
Он богат, суров и тих,
Отсюда в космос необъятный
Несут ракеты людей ввысь.
 

1-20 октября 2008 г. г. Львов

О себе

 
Один в гнетущей тишине
Лежу в ночной тиши безмолвно
И думаю, как удавалось часто мне
Жить с людьми всегда любовно.
А это, видно, потому,
Что не для себя я жил, наверно,
А добро творил народу своему.
И это так, и это верно.
И жизнь моя текла, как ручеек в лесу,
Журча любовью и бесконечной трелью,
И потому я с гордостью умру
И вечно буду спать под ивой и сиренью.
Возможно, буду вечно жить
В умах людей и в небесах безмолвья,
Добра лишь всем желать, дружбой дорожить,
Как прежде, всем желать здоровья.
 

20 апреля 2009 – 2 февраля 2011 г. г. Львов

Автобиографический эпос в стихах

 
Тяжело у меня на душе,
Я грустные песни пою,
Потому что в дневной тишине
Свою прошлую жизнь познаю.
Прошла моя жизнь у всех на виду,
Как горный поток между скал.
Она пробивалась сквозь зной и пургу,
Закалялась в пути, презирая печаль.
В детстве порой голодал,
Юность в пехоте, десантах прошла,
А после войны я возмужал —
И любовь меня сразу нашла.
Семья в один год, трое детей.
И жилье на частных квартирах.
Помогала страна, благодарны мы ей,
Учила бесплатно сынов своих верных.
Школа дала золотую медаль,
Академия тоже отлично.
Потом двадцать лет постоянно печаль,
Облучался всегда я прилично.
В казахстанских степях я побывал,
На Новой Земле и в Кап Яре,
Везде изотопов[7]7
  Изотопы – радиоактивные частицы атома урана.


[Закрыть] сполна получал,
Даже в цеху и на вольном просторе.
Но здоровье и силы нашлись.
Все невзгоды прошел я успешно.
Неизвестно откуда силы брались,
Но служил я всегда безупречно.
Тысячу тревог я пережил,
После их уходил на ученья,
Людей постоянно реально учил,
Чтоб били врага без сомнения.
За все годы, когда я служил,
Никогда в госпитале не был.
На службе со спортом крепко дружил,
Всегда преданным Родине был.
В Ялте и Сочи, других городах
Отдыхал ежегодно бесплатно.
Тридцать суток и дорога за так
Представлялась всегда аккуратно.
На гражданке тоже трудился.
Всем людям, чем мог, всегда помогал.
Работал в совхозе, этим гордился,
Все, что мог, всем все раздавал.
Вечерами на даче трудился.
Все делал сам, копал и сажал,
Камень из земли извлечь весь старался,
Сад посадил и огород содержал.
Потом пчеловодством занялся,
Два улья свои запатентовал,
Постоянно у пчелок учился
И книгу о них написал.
Патенты мои по миру пошли,
Блуждают они в пространстве,
А книга моя на полке в пыли
Мечтает об издательстве.
Теперь автоочерк усердно пишу
О долгой и сложной жизни своей,
На память потомкам оставить спешу
Уроки из жизни моей.
К книгам альбомы готовлю,
Что позволяет увидеть, узнать,
Какой наша жизнь была явью,
В труде и быту ее чтобы познать.
Стихи мои тоже о том же твердят,
Зовут лишь к добру и любови.
Они подсказать народу хотят,
Как жить в мире без крови.
Рыбалку, охоту всегда я любил,
Но редко когда удавалось
Быть на природе один на один,
Ведь служба трудом доставалась.
Рыбачил на Ахтубе[8]8
  Ахтуба – река, приток в низовьях Волги в Астраханской области


[Закрыть] и Балхаше,
На Сердобе и разных озерах,
Сердоба – река в селе Куракино Сердобского района, Пензенской области.
Старался давать отдых душе
На вечерних и ранних зорях.
На охоту с ружьишком ходил,
Особенно часто в Польше,
В Казахстане семь сайгаков убил,
А в Луге на пернатых больше.
Луга – город в Ленинградской области.
Сейчас постоянно нас тяготит
Буржуазная в мире стихия,
Она людям жизнь тормозит,
Не дает им работы, покоя.
Но на Земле настанет тот час,
Когда мир людской восстанет
И уничтожит буржуев как класс,
А строй советов воспрянет.
 

10 апреля 2011 г. г. Львов

Наша бриллиантовая свадьба

 
Вот и шестьдесят годков минуло
С тех пор, как в сельский ЗАГС мы шли.
И радость, горе промелькнуло,
Все было на большом пути.
Вначале жизнь шла тихо, мирно,
Семья возникла налету.
Нас стало пятеро, и верно
Мы шли по жизни попросту.
Росли, учились, шагая в ногу
Навстречу трудностям в быту,
И скоро стали понемногу
Внедряться в жизнь по-своему.
Самостоятельными стали
Все дети наши взрослые
И очень скоро нарожали
Шесть внуков, и все прекрасные.
Потом и правнуки родились,
Их пять уж здравствуют.
И мы семьей своей гордились,
Теперь нас все приветствуют.
Но горе и радость, антиподы,
Всегда за нами шествуют.
Не стало сына в эти годы,
Ушла и дочь в другой приют.
Теперь мы старенькие стали,
И бить нас не положено,
Но времена теперь настали —
Горе со стрессом сложено.
Потому болеем, и частенько
Инфаркты нас преследуют.
Хотим пожить еще маленько,
Ведь внуки того требуют.
Нам дети, внуки прокричали:
«Дедуль! До ста живи и более».
И мы хотим, чтоб слова их стали
Реально в жизни долее.
А свадьбы не было вначале,
Теперь зачем тем более,
И бриллианты поневоле,
Зачем они тем более.
 

25 января 2012 г., г. Львов

Мои стихи

 
Мои стихи из жизни взяты,
Они про боль и про любовь,
Разнообразием богаты,
Зовут к грядущей жизни вновь.
Они из года в год идут
По ходу моей прошлой жизни
И содержание в себе несут
О том, как я служил отчизне.
Служил я честно для людей,
Не обижал даже зловредных,
Но требовал исполнения скорей
Задач ответственных и верных.
Надеюсь, моя правдивая душа
Послужит людям хоть немного,
Подскажет в жизни иногда,
Что делать для людей во благо.
Мои стихи будут жить в веках,
Служить правдивостью народу
В борьбе за власть, любых делах,
За дружбу, братство и свободу.
В жизни чтоб победить несчастья,
Нужно начинать с себя,
Учить детей, всем жить как братья,
Вести борьбу за мир всегда.
 

25 апреля 2012 г. г. Львов

Мой трижды герой

 
Я жил одиноко, как лист на ветру,
Трепеща постоянно годами.
Берегла же меня у всех на виду
Жена моя с чудесами.
Чудеса ее были в жизни, в быту.
Она заслужила трижды героя,
Покоряя в жизни молча беду,
Как будто об этом не зная.
Первый герой был ей заслуженно дан
За доблестный труд в военные годы.
Снабжала она тогда партизан,
Войны побеждая невзгоды.
Второй же герой за заботу в семье,
Совмещая с работою в школе.
А в семье у нас было шесть человек
На частных квартирах вначале.
Она воспитала трех наших детей,
Рожденных от родителей разных.
С пеленок и до сегодняшних дней
В труде и жизни достойных.
А третий за то, что всю свою жизнь
Живет как дочь «врага народа»,
Постоянно таясь, что отец взят на казнь,
И жить скрытно нужно все годы.
Оклеветан он был в сибирском селе
В роковые тридцатые годы,
Когда процветал в России разгул
И гибли безвинные люди.
А мать ее тоже Герой Соцтруда,
Жила в красноярской глубинке.
Ей орден Ленина вручили тогда
За труд на селе в Краснинке[9]9
  Краснинка – село в Иланском районе Красноярского края.


[Закрыть]
Таких людей нужно сердцем понять,
Любить всей душою народа.
Установить монумент в центре Кремля
Жертвам тридцать седьмого года.
 

23 февраля 2013 г. г. Львов

Дело по обвинению Гремитского Н. А. пересмотрено Военным трибуналом Сибирского военного округа 13 сентября 1957 года.

Постановление от 3 августа 1937 года в отношении Гремитского Н. А. отменено, за отсутствием в его действиях состава преступления. Полностью реабилитирован посмертно.

Об исторических событиях

Предисловие к стихотворению «Освобожденный Сталинград»

Двенадцатого мая тысяча девятьсот сорок третьего года меня и моих товарищей по совместной учебе в Куракинском землеустроительном техникуме – Лешу Бударина, Колю Отпущенникова, Васю Виткина и Колю Пискунова – призвали на службу в Красной армии.

Сердобский райвоенкомат направил нас учиться в Ленинградское военно-морское училище имени Фрунзе, которое в период блокады города Ленинграда временно находилось в столице Азербайджана, городе Баку.

Получив все необходимые документы и продовольственный паек на дорогу, мы доехали поездом до станции Поворино, где, пополнив продовольственные запасы, пересели в другой поезд и доехали до Сталинграда.

На всем пути следования днем мы ехали на крыше вагона, так как в самом вагоне было очень жарко и не было кругового обзора окружающей местности. С крыши вагона идущего поезда я мог видеть все следы и признаки только что закончившихся боевых действий по разгрому фашистских армий в ходе Сталинградской битвы.

На изрезанной глубокими оврагами местности были везде видны зарытые в землю танки с возможностью кругового обстрела прилежащей местности. Часто на обочине железной дороги мы видели артиллерийские позиции с установленными на них орудиями и пулеметные точки наших и фашистских расчетов. Из оврагов шел трупный смрад от погибших лошадей и, очевидно, людей. Над городом Сталинградом высились десятки заводских труб с зияющими отверстиями, пробитыми снарядами. Все жилые и заводские кварталы были видны в виде черных квадратов неправильной формы, загроможденных грудами разрушенных зданий. На месте тракторного завода были видны металлические фермы оставшихся от крыш цехов. Деревья были все срезаны снарядами и пулями, примерно на высоте человеческого роста.

Вдоль железнодорожных путей, полосой до ста метров, на протяжении более десяти километров до вокзала были нагромождения собранных с полей сражений: изуродованные артиллерийские орудия различных систем, сосредоточенных с правой стороны по ходу движения поезда, а слева – танки, самоходные установки и другие машины. На перроне вокзала стоял весь в пробоинах танк КВ. Вокзал весь разрушен. Северная его сторона представляла собой гору камня, а южная – коробку из стен бывшего здания.

Сойдя с поезда, мы пошли искать продовольственный пункт. Пройдя от привокзальной площади по очень короткой улочке, изуродованной воронками после взрывов снарядов и авиабомб, кое-где уже засыпанных битым кирпичом, мы оказались на площади Павших борцов за освобождение Царицына. Людей мы не видели. В центре площади осмотрели могилы павших в боях за освобождение Царицына и совсем свежие могилы героев, отстоявших Сталинград. Вдруг мы услышали очень мелодичную, задушевную, с нотками тоски и надежды песню. Это пели девочки-строители, разместившиеся в оконном проеме первого этажа разрушенного дома справа от нас. Мне очень хотелось подойти к ним, но застенчивость взяла верх. С противоположной стороны площади мы увидели небольшую группу людей, стоявших в очереди. Подошли и узнали, что там столовая для рабочих. Рядом через узкую улочку было здание, тоже разрушенное, испещренное пулями и осколками снарядов, но сохранившее свое название – универмаг.

Потеряв надежду найти продовольственный пункт, мои товарищи решили пойти искупаться в Волге, которая течет рядом за площадью. Я не захотел идти на Волгу, поэтому мне было поручено оформить билеты для дальнейшего следования до города Баку. Возвратившись к вокзалу, я в кассе, которая размещалась в небольшой будке, сделанной из необструганных досок, оформил по воинским требованиям билеты и пошел на перрон, где под стеной разрушенного вокзала на асфальте сидела одна женщина средних лет и рядом с ней играли два мальчика. Я подошел к ним и спросил: а где размещался штаб фельдмаршала Паулюса во время Сталинградского сражения? Она мне ответила, что в подвале универмага, на площади, то есть там, где я уже был. Потом она мне рассказала, как она жила с детьми на территории, захваченной немцами во время боевых действий. Жили они в подвале разрушенного здания. Во время артобстрелов укрывались в траншеях и своем подвале. Питались они разными отбросами и обрезками лошадиных шкур, которые старший сынишка, рискуя жизнью, приносил, воруя у немцев с железнодорожных платформ. Отвар из этих кусков шкур был основным источником их питания. Каким чудом она смогла сохранить жизнь себе и своим детям – трудно себе представить.

Вскоре после возвращения моих товарищей с Волги мы продолжили поездку в поезде по своему маршруту. Сразу от вокзала начались кладбища собранных на полях сражений разбитых самолетов разных типов и назначений (противника и наших).

Освобожденный Сталинград

 
Я знаю, как фашизма чума
Ползла от Эльбы к Сталинграду.
И весь мир охватила война,
Которой народ наш поставил преграду.
Эта преграда стояла везде:
Во вражьем тылу и на полях сражений,
В каждой советской семье
И в местах партизанских движений.
Все народы били врага,
Но его не удерживали потери.
И Сталинград встал стеною тогда,
Чтоб дальше не шли фашистские звери.
Я ехал учиться из деревни в Баку
В мае сорок третьего, военного года,
Что видел тогда, я вам расскажу,
Как трудно всем нам досталась победа.
Долго я ехал по приволжскому полю,
Где смерть уносила жизни подряд,
И танки везде, зарытые в землю,
Подтверждали приказ – «Ни шагу назад».
И много орудий, траншей, минометов
Повсюду мелькали в приволжских степях,
А сколько там было ДОТов и ДЗОТов,
Насмерть стоявших в жарких боях.
Разбитые пушки, самолеты и танки
Свозили к привокзальному полотну:
Для ремонта и переплавки
В нашем глубоком тылу.
Вдали виднелись трубы заводские,
Пробитые снарядами насквозь,
Они, как стражи городские,
Выстояли врагам на злость.
На перроне вокзала, как символ победы,
Танк КВ грандиозно стоял,
Весь израненный, перенесший все беды,
Но землю Русскую он отстоял.
Мы в город пошли на розыск продпункта,
Чтобы пополнить дорожный запас,
В который входили сухарь, свиная тушенка,
Топленое масло и граммы колбас.
Здания все совершенно разрушенные,
На улицах воронки от взрывов везде,
А люди, всего абсолютно лишенные,
Готовы трудиться наперекор нужде.
Сюда уж приехали бригады строителей
По велению сердца и зову людей.
Они начали строить город победителей,
Памятник Славы для наших детей.
Задушевную песню девчата-строители,
Сидя в оконном проеме в тот час,
Пели про Волгу, любовь победителей,
Мечтая найти свое счастье сейчас.
Была это песня нашей Победы
Над врагом человечества всей земли,
Это Гимн воинам, перенесшим все беды
В боях от Волги до Эльбы реки.
На площади павших за оборону Царицына
Были могилы героям в рядах,
И близко дом Павлова, непобежденный,
Стал монументом в веках.
В углу этой площади, в сторонке немного,
В очереди за обедом люди стоят,
А рядом в подвалах универмага огромного
В плен был фельдмаршал Паулюс взят.
Друзья мои бросили поиск продпункта,
Пошли искупаться в Волге хоть раз,
А я возвратился к вокзалу обратно,
Чтобы оформить билет на Кавказ.
Билетная касса в киоске из досок,
Вокзал же разрушен дотла,
Людей никого, лишь мальчонка-подросток
И мать, видно, поезд ждала.
Разговорились. И я тут услышал
Быль о жизни во вражьих тылах,
О том, как ребенок болтушку кушал,
А немец ее у него отбирал.
Голодно было фрицу в окопах,
Когда в обороне лежал,
Лошадиное мясо был вынужден лопать,
И дух его наглый заметно упал.
Лошадиные шкуры немцы солили
И на платформы грузили сырье,
На кожзаводы свои отвозили
И делали обувь из нее.
А дети ели все из отбросов,
И часто, рискуя жизнью своей,
Сын старший носил из немецких запасов
Обрезки шкур от съеденных лошадей.
Куски этих шкур мать подолгу варила,
И получался съедобный отвар,
Которым детей она тайно кормила,
Чтоб пережить военный кошмар.
А варево немец по запаху чуял
И сразу с пристрастьем искал,
А мать стала думать, как фрица спровадить,
Ведь все от детей отбирал.
Вначале горшок закрывала рогожей,
На котором ребенок сидел,
Попозже дозналась, что немец прихожий,
Увидев вошь живую, – балдел.
Врываясь в лачугу на запах съедобный,
Увидев хозяйку в поиске вшей,
Немец, ругаясь в злобе жестокой,
Голодный бежал восвояси быстрей.
Так и жила в немецких траншеях
Всю зиму семья, как в страшном аду,
В грохоте взрывов, страшных мученьях,
Чудом себя сохранив наяву.
Вернулись друзья мои с Волги гурьбою,
Всех рассказов не перескажу,
Один нырнул в танк головою,
Другой – в затопленную баржу.
И опять мы в вагоне, едем к Кавказу,
А в окнах мелькают, как прежде, кругом
Фашистские знаки и звезды сразу
На самолетах, разбитых в битвах с врагом.
Таким Сталинград лежал в руинах,
Когда еще гремел набат,
И в крематориях безвинных
Фашисты жгли людей подряд.
Став на пути фашистским ордам,
Сталинград был вершиной войны,
Это начало народным победам
Над мракобесьем фашистской чумы.
Это победа бессмертья и славы,
Героизма, стойкости советских людей,
Превосходства стратегической инициативы,
Зрелости командиров всех степеней.
Слава вам, воины! Слава, герои!
В бессмертье вы прочно навеки вошли,
Вы отстояли свободу достойно,
Счастье и мир для всех сберегли.
 

25 июля 1986 г. г. Львов, с. Семеновка