Текст книги "Иван Московский. Том 4. Большая игра"

Глава 7

1480 год, 12 июня, Москва

Понимая, что убийцы вряд ли успокоились, наш герой решил организовать небольшую «рыбалку». С тем, чтобы поймать этих «окуньков». Всех. И исполнителей, и руководство на местах, без которого вряд ли удалось бы обойтись в таких делах. Особенно ему хотелось пообщаться с последними. Ведь они, без всякого сомнения, были в курсе того, кто заказчик и зачем он это делал. И вряд ли после провала покушения они уехали из Москвы…

Та история с бунтом продолжала развиваться.

Из захваченных активистов бо́льшая часть оказалась обманутыми, то есть вовлечёнными хитростью и лукавостью. И участвовали только в том, чтобы поднять толпу и привести её в кремль. Да и то исключительно ради освобождения тела короля из рук самозванца. Во всяком случае, так они сами думали и так полагали все их близкие и друзья.

Те же немногие из взятых, что действовали осознанно, знали мало, будучи мелкими сошками. Именно эти мерзавцы нанимали бедняков, чтобы гадости кричать под окнами королевы и кидаться в окна. Все остальные дельцы либо погибли в погромах, либо сбежали в Крым. Этих же просто забыли, так как ценности особой не представляли.

Да, супруга покойного дядюшки вернула их. Мёртвыми. Дескать, не смогла взять живыми – сопротивлялись. Но ни у Иоанна, ни у Евдокима не было ни малейших сомнений в том, что их устранили от греха подальше. Чтобы не болтали.

Так что наш герой имел большие виды на дельцов, что остались в Москве. И очень хотел с ними пообщаться. Поближе. Да желательно с висящими на дыбе и с раскалённым прутом в известном месте. Но сначала их нужно было захватить. Для чего он вдумчиво расставлял сеть и раскладывал прикормку, подготавливая эту увлекательную «рыбалку»…

И вот в середине мая король объявил о том, что в благодарность за исцеление пойдёт в паломничество к Троицкой Лавре. Делалось это по обычаям тех лет пешком. Вот и он это так же проделает. Ибо рана была страшной и выжить шансы невеликие. Посему, как честный христианин, он должен выразить свою благодарность Всевышнему за выживание.

Сказано – сделано.

Седьмого июня 1480 года из жилого помещения, где ютился король до постройки дворца, вышел мужчина в бесформенной власянице с капюшоном, надвинутым на лицо.

Строго говоря, власяница – это длинная грубая рубашка из козьей шерсти, которую носили на голом теле для умерщвления плоти. Но Иоанн решил её «творчески» доработать, добавив капюшон и удлинив рукава таким образом, чтобы ни лица, ни рук окружающие не видели. В остальном этот балахон имел вид вполне обычный для власяницы. Некрашеной, разумеется.

Вышел.

А с ним и восемь адептов Сердца. Они шли четвёртками: авангарда и арьергарда. Точнее не шли, а ехали верхом, сверкая своими начищенными, золочёными доспехами. Мужчина же промеж них смиренно и кротко шагал по земле, глотая пыль от копыт, из-за чего ни у кого в Москве, кто видел этот выход, не возникло сомнений – король отправился в паломничество.

Понятное дело, что восемь адептов не единственная его защита. И в полукилометре за ним двигалась ещё сотня Сердца. Что само по себе очень серьёзная сила. Ведь все они, как один, выступали верхом на хороших конях и несли добрые латные доспехи. Полные. Высокую готику – лёгкую и подвижную, хотя и держащую уже огнестрельное оружие весьма посредственно. Плюс вооружены они были до зубов в буквальном смысле этого слова. Тут и пика, и кончар, и палаш, и пистолеты, и карабин, и дробовик, и мушкет, притороченный вдоль лошади у седла, так, чтобы он был над попоной и под ногой.

Степень универсальности их зашкаливала, как и стоимость снаряжения. Но даже сотня адептов Сердца – это сила. Даже превосходящая сопоставимое число жандармов короля Франции. Существенно превосходящая. Ведь жандармов они могли принять в мушкеты. А тех, кто пожиже, – в пики. Ну и так далее.

Набирали их только из простых, кто заслуживал доверия. И далее они тренировались… почти всё свободное время, кроме службы. Дабы достигнуть настоящего мастерства. Но не суть. Главное, что эта сотня адептов Сердца выступила следом и была готова вмешаться в любой момент, прикрывая своего государя.

Но это было официальное прикрытие.

Имелось и неофициальное.

Например, за полчаса до выхода этого мужчины во власянице из Москвы выехали купцы в Троицкую лавру. Довольно большая колонна, в которой были и фургоны с каким-то грузом. И всадники сопровождения, не выглядевшие как-то особо опасно.

Ими были также адепты Сердца. Переодетые.

Из доспехов у них были только кольчуги, надетые под одежду, специально сделанные из колец малого диаметра, сплетённые по фигуре, что позволяло этим купцам не иметь устрашающего вида и вообще выглядеть максимально обыденно, можно даже сказать – безобидно.

Не все адепты были задействованы в этой операции. Треть их осталась в Москве. Формально – защищать королеву и королевских детей. Но на деле и короля, который, разумеется, ни в какое паломничество не пошёл. Он ещё с ума не спятил, чтобы так глупо подставляться. Тут ведь не требовалось большого ума, чтобы понять – если убийцы ещё в городе, то такого шанса они не упустят…

При этом в Москве, Лавре и поселениях по пути следования активно работали агенты контрразведки, пытаясь зафиксировать «движуху». Прежде всего нехорошую. Для этих целей Евдоким привлёк всех, кого смог. И нищих, и детей, и священников, и скоморохов, и так далее. Даже этот новый приказ пропаганды – и тот задействовали. Чтобы они рассказывали людям об этом богомолье и посматривали на их реакции.

И вот двенадцатого июня когда «приманка» уже подходила к Лавре, «рыбка» и клюнула…

Сначала с одной из боковых дорожек бодро вылетели подводы с какими-то горшками. Аккуратно между паломником и сотней адептов Сердца. Встали поперёк дороги, перегородив заодно и подлесок. В шахматном порядке. И вспыхнули.

Оказалось, что в горшках, которые в них стояли, находилась нефть. Обычная нефть. Эти горшки скинули на землю. Они разбились. Горючая жижа стремительно разлилась приличной такой лужей. И вспыхнула от факелов. А чтобы лошади не дёргались, нападающие наносили им «удар милосердия» мощным стилетом в основание головы – снизу-вверх. Так, чтобы гранёный клинок поразил мозг.

Раз. И официальное охранение оказалось на время отрезано от «августейшего» паломника.

От самой же Лавры чуть раньше выехали всадники. И на рысях направились в сторону паломника. Пронеслись мимо купцов и, выхватив клинки, понеслись на свою жертву, планируя отвлечь адептов схваткой.

Но тут что-то пошло не так…

И паломник сбросил власяницу, выхватив эспаду и дагу. Красуясь при этом таким же, как и у остальных адептов Сердца, золочёным готическим доспехом.

Но нападающие не растерялись. Они были в курсе, что Иоанн предпочитает именно эспаду и дагу, поэтому только стали подгонять коней, стараясь набрать как можно бо́льшую скорость в этом столкновении.

Тем временем начали действовать «купцы», захлопывая ловушку.

Конные ребята развернулись и поскакали вслед за нападающими. А остальные развернули подводы так, чтобы они перегородили дорогу. В воздух взлетели несколько небольших ракет, прочертивших в голубом небе отчётливый белый след. И из леса начали выдвигаться боковые заставы.

Этих ребят набирали из обычных частей, равняясь на опыт жизни в лесу, то есть вербовали тех, кто умел тихо и быстро ходить по лесу. Из этих бойцов и сформировали две сотни егерей. Вот они-то и вылезли из леса, так как сопровождали «паломника», двигаясь боковыми заставами. Скрытно. Тайно.

И тут же открыли огонь, метя в лошадей нападающих. И выкосили их буквально с первого залпа, так как дистанция была смехотворная.

А дальше…

Дальше они взяли дубинки вместо клинков и пошли вперёд. Всадники-«купцы» также не клинки достали, а дубинки. Дабы брать пленных, а не убивать. И чем больше, тем лучше.

Нападающие растерялись. Сбились в круг, кто мог, и ощетинились клинками.

Те, кто не смог – умер или поранился при падении, – был тут же связан окружившими их бойцами. Вязали на всякий случай даже мёртвых. Мало ли? В запале можно и не разобрать.

– Сдавайтесь.

– Идите к чёрту!

– Вам всё равно не уйти. – усмехнулся «купец». – Ваши наниматели взяты и сдали вас.

– Я тебе не верю!

На что этот «купец» ничего нападающему не ответил. Он лишь пожал плечами.

Минут пятнадцать спустя от «купеческих» подвод притащили специально для этой миссии изготовленные большие щиты и шлемы. Глухие такие. Чтобы ни в глаз тыкнуть, ни по голове огреть. Это были своего рода топхельмы, стоящие на плечах. Вот их-то адепты и надели. Вместе с латами, которые также притащили от подвод. Взяли в руки щиты. И, окружив нападающих, начали их прессовать. Давить. Теснить. И легонько так по голове постукивать дубинками. Чтобы нечаянно не убить. Руки ломать при случае. Ноги отбивать.

Потом расходиться, давая обессиленным упасть.

И снова наседать, давя с какой-либо из сторон, вынуждая эту толпу смещаться и отходить от раненых и обессиленных коллег. И тех вязали. Сразу как удалось оттеснить основную массу их подельников в сторону.

Били и вязали. Вязали и били, потихоньку сокращая поголовье неприятелей, стоящих на ногах.

Тем временем часть егерей совместно с адептами Сердца основного охранения блокировали тех, кто перекрыл дорогу пожаром.

Егеря сблизились с ними и открыли огонь. Но издалека. И ослабленными зарядами. Половинками, из-за чего пули били сильно, но не смертельно, в большинстве случаев оставляя лишь сильные ушибы.

Тех, кто пытался бежать, преследовали другие две сотни, потому что лесными тропинками параллельно тракту шли гусары. Как и егеря – тайно. По два десятка с обеих сторон, из-за чего удрать ни у кого не получалось. Всадники были тут как тут.

А потом подошли и те ребята, что вязали отряд нападения. Там уже всё было кончено, и эти бедолаги, скрученные «ласточками», лежали вдоль дороги.

– Сдавайтесь! – вновь воскликнул тот же самый «купец», что и недавно. – Вы видели – сопротивление бесполезно.

– Нам нечего терять!

– Почему? Всех, кто умрёт, мы осмотрим и сдадим на опыты некроманту.

– Кому?!

– Это колдун такой. Он мертвецов возвращает к жизни в виде нечисти – восставших трупов и заставляет служить себе. Мы как раз недавно взяли в плен одного такого, – соврал командир этой операции. Он достаточно долго общался с королём, чтобы нахвататься у него приёмом и всяких словечек. Вот и отличился, выдав импровизацию, от которой у этих бедолаг лица побледнели, а местами позеленели. – А что вы хотите? За всё нужно платить.

– Вас проклянут!

– А что мы? Мы выполняем приказ. Некромант-то да, он в аду будет гореть, поэтому ему уже всё равно. Одним поленом под котлом больше, одним – меньше, разница невелика. Так что грех на душу он возьмёт без всяких сомнений. Да и любопытный – жуть.

В общем, повязали их.

Умереть готовы были многие из них. Но то – умереть. А не попасть на опыты к какому-то колдуну и страдать уже в посмертии.

– Ты зачем им такое говорил? – спросил командир егерей.

– Обманывал.

– Что обманывал, я понял. Ибо Государь наш, дай ему Бог здоровья, – перекрестился он, – с такой мерзостью ни в жизнь не свяжется.

– Истинный крест, не свяжется, – согласился с ним глава адептов Сердца.

– Так говорить о том зачем? А ну слухи пойдут дурные?

– А кто о том станет болтать? Собери своих. Я перед ними скажу, что врал, дабы живьём этих мерзавцев взять. И всю вину на себя возьму. За своих же ручаюсь. Никто из них не посмеет такие гадости про короля нашего говорить. Он для них всех больше, чем отец родной.

– Понимаю, – серьёзно произнёс командир егерей. – Но всё равно – могут проболтаться. А после той грязи, что по весне творилась, Государь наш должен быть вне подозрений. И даже ежели кто по пьяни проговорится – дурно. Очень дурно.

– И что ты предлагаешь?

– Слово не воробей. Вылетело – не поймаешь. Это сейчас замять попробуем. Но нужно держать ухо востро. Сам понимаешь – где-нибудь да прорвёт. Люди слабы.

– Люди слабы, – согласился адепт Сердца, помрачнев. Его попытка блеснуть умом и хитростью повязать нападающих выходила ему боком. Причём за себя он не переживал. Король его за эту мелочь наказывать не станет. Дело-то сделано. Причём вон как – добрая половина повязана. Однако урон репутации Государя может выйти тяжёлый. И он начал переживать. Искренне вполне переживать…

Глава 8

1480 год, 21 июля, Москва

Иоанн подчерпнул серебряной ложечкой вишенку из вазочки со свежим вареньем. Положил эту ягодку в рот и с нескрываемым удовольствием прожевал, прищурившись, наслаждаясь каждой ноткой вкуса.

И слушая. Внимательно слушая…

Вчера закончился Поместный собор.

Наконец-то.

Наверное, никогда в истории церкви он не был таким долгим. И уже точно не собирал СТОЛЬКО иерархов.

Кроме Патриарха Константинополя и всех епископов его епархии в Москву приехали главы Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского патриархатов. Султан мамлюков посчитал, что это будет полезно для ослабления османов, поэтому не только разрешил своим ручным иерархам отправиться на этот Собор, но и помог. Само собой, прибыли они не в одиночестве.

Католики тоже были представлены очень богато. Самого Папы не было. Но его замещал примас Испании, выступающий в роли нунция и полномочного представителя. А также все архиепископы и кое-кто из иерархов пониже.

Кроме них, имелись делегации и других епархий. Например, католикос армян и прочие представители Древневосточных церквей. Но символически.

Формальной целью Собора было примирение Пентархии. Но никто не сомневался – настоящей задачей, которую предстояло решить Собору, была подготовка и планирование Великого Крестового похода. Именно поэтому мамлюки прикладывали все усилия к тому, чтобы у христиан всё получилось. Причина была проста – они рассчитывали увидеть завоевание державы османов, к которому под шумок и они присоединятся, что открывало перед ними перспективы восстановления старинного могущества древних халифатов. Понятное, что христиане поговаривали и об освобождении Гроба Господня. Но никто в Египте не верил в это. Они просто не могли поверить, что может где-то найтись армия, способная смять и сокрушить последовательно сначала полевое войско османов и их крепости, а потом и их, мамлюков. Так что всю эту болтовню считали больными грёзами и влажными мечтами. А вот османов свалить они помогали всеми силами. Разве что войск не выставляли для участия в походе и денег не давали. Во всём остальном они были на стороне христиан.

Из-за чего и получилось так, что Поместный собор по сути своей превратился во Вселенский. И приобрёл совсем иной масштаб и вес.

– Друзья… – произнёс Иоанн, проглотив вишенку и запив её ароматным чёрным чаем. – Я рад, что мы смогли провести этот Собор.

– Это великое дело! – воскликнул Патриарх Константинополя.

– И раз мы все собрались, – заметил нунций, – то, может быть, вернёмся к Крестовому походу?

– Согласен, – кивнул Иоанн. – И первый вопрос, с ним связанный. Кто и зачем попытался меня убить и устроить смуту в моем королевстве? Вы, я полагаю, понимаете, что я выжил чудом.

– Бог милостив! – заметил Патриархат Александрии.

– Истинно так, – кивнул король. – Потому что я вновь оказался за кромкой. Вы понимаете, что это значит? Всевышнему второй раз пришлось вмешаться, чтобы предотвратить мою смерть. Будет ли третий раз? Не ясно. Однако… – король помедлил, взяв паузу, – я не смогу выступить в поход, пока не удастся выявить и покарать злоумышленников.

– Но почему?! – воскликнул нунций.

– Моя жизнь – тлен. Но моё дело для меня важно. А покушение на меня было связано не только с простой борьбой за власть. Нет, отнюдь. Как показало расследование, мой дядя Андрей Васильевич хотел не только моей смерти и смерти всего моего семени, но и похерить дела мои. Аристократы, допрошенные мною, показали, что он заручился их поддержкой из-за обещаний вернуть всё по-старому.

– Это не совпадение? – напрягся Мануил.

– Увы. Я рад бы был, если бы это оказалось совпадением. Но покушение явно оказалось связано с попыткой уничтожить королевство Русь и ввергнуть его в хаос, разруху и смуту. Чтобы его осколки вцепились друг другу в глотку. Вот и думайте. Я уйду. Вместе со мной уйдут самые верные и преданные мне войска. И что останется тут?

Наступила тишина.

Долгая. Трудная. Тяжёлая.

– Я не отказываюсь от Великого Крестового похода. Но я не хочу вернуться к пепелищу. И я прошу вашей помощи в этом вопросе. Кто-то бросил вызов всему христианскому миру. И мы должны найти его и сурово покарать.

– А что тут думать?! – воскликнул Патриарх Иерусалима. – Это всё, без всякого сомнения, дело Мехмеда-османа.

– У тебя есть доказательства?

– А разве они нужны?!

– Нужны. Потому что если ты не прав, то, выступив в поход, я потеряю Русь. Христианский мир потеряет Русь. И второй попытки у нас, я полагаю, уже не будет.

– Не понимаю я тебя, – покачал головой Патриарх Иерусалима. – Это же ясно как белый день – то происки султана.

– В том и дело, что не ясно. В таких делах всегда нужно искать, кому это выгодно. И да, султан – очевидный кандидат. Но далеко не единственный. Например, есть ещё работорговцы.

– А при чём тут они? – напрягся нунций.

– Как при чём? Они торгуют людьми. Это очень выгодно. ОЧЕНЬ выгодно. И главным поставщиком для них выступают магометане. И разгром магометан приведёт к потере ими огромных прибылей. Просто чудовищных. Но у них самих не такие большие возможности. Сами они такое дело не провернут. Однако за ними стоят люди, у которых есть необходимое влияние. Например, среди выгодоприобретателей работорговли находится Святой Престол…

– Но позволь! – взвился нунций.

– Спокойно! – примирительно поднял руку Иоанн. – Папе не выгодно так поступать. Да и вообще кардиналам. Но ведь, кроме вас, там есть и другие игроки. И им, может так статься, нет никакого дела до Крестового похода. Не так ли?

– Возможно.

– А ещё есть Ганза и те выгодоприобретатели, которые стоят за ней. И так далее, и тому подобное. Причин и поводов совершить это покушение достаточно. И султан там не только не единственный, но и не главный подозреваемый.

Помолчали.

После чего, видя, что дискуссия зашла в тупик и всем нужно подумать, Иоанн решил сменить тему. Немного скорректировать.

– Как вы понимаете, это всё вопрос поправимый. Рано или поздно мы его решим. И сможем приступить к Крестовому походу. Я предлагаю обсудить, какие силы получится привлечь к нему, откуда они выступят и куда пойдут.

– Как? – удивился нунций. – Разве они не соберутся под вашими знамёнами?

– Воины Арагона и Каталонии поплывут ко мне через Северное море и Балтику? Вы серьёзно? Да и это лишено смысла. Вы ведь, друг мой, предлагали созывать Великий Крестовый поход. А это, считай, весь христианский мир должен участвовать в той или иной форме. И идти одной колонной технически не разумно. Просто потому, что мы не сможем эту ораву воинов прокормить. Вспомните, какие проблемы имелись у крестоносцев под стенами Иерусалима в первый поход. Голод и жажда привели к гибели многих. Не думаю, что это хорошая идея – таким образом убивать своих же воинов до начала сражений.

– И что ты предлагаешь? – спросил Мануил.

– Я вижу ситуацию так. Войско Италии и Испании выдвигается на кораблях и высаживается в Морее. Устанавливает над ней контроль и двигается дальше – на север – северо-восток. Войско Франции и соседних стран идёт пешим маршем на Вену и далее наступает вдоль Дуная на юг – в земли Македонии, дабы объединиться с итало-испанскими войсками. Войско же Центральной и Восточной Европы пройдёт вдоль Карпат и Молдавии. Выйдет на Дунай и вторгнется в Болгарию. Это приведёт к тому, что султан османов будет вынужден разрываться между разными направлениями. Уверен, что, узнав о начале похода, выступят и мамлюки, ударив из Сирии.

– А что же будешь делать ты? – поинтересовался нунций.

– А я с войском Руси подожду, пока османы растащат свои силы по удалённым владениям. Спущусь по Днепру. Быстро проскочу каботажем вдоль западного берега Чёрного моря. Высажусь на юге Фракии и атакую Константинополь. Как раз в тот момент, когда там будет минимальный гарнизон, чтобы взять его малой кровью.

– Получается, ты хочешь загрести весь жар чужими руками? – прищурился нунций.

– Я хочу выиграть эту кампанию с минимальными потерями. Потому что султан, потеряв свою столицу и оказавшись в окружении вражеских армий, долго не протянет. Я убеждён – после падения Константинополя из его войск начнётся массовое дезертирство. И дожать его не представится большой проблемой. Но нам ведь нужно не просто разгромить Мехмеда. Нет. Нам нужно сохранить при этом как можно больше сил для продолжения похода. Не так ли?

– Так, – важно закивали все иерархи, включая нунция.

– Бить нужно с разных сторон, вынуждая Мехмеда оголить свою столицу для смертельного удара. Быстрого и решительного.

– А ты сможешь быстро взять древний город?

– Я думаю, что сумею…

Так и беседовали. Долго. Потихоньку перейдя к формированию списков участников. Ведь у нунция имелась поимённая бюллетень тех аристократов, что уже подписались так или иначе поучаствовать. И нужно было оценить – на каком направлении, какие силы получатся. Патриарх предложил усилить крестоносцев швейцарцами, скинувшись на них всем миром. И пошло-поехало…

Иоанн же, запустив эту дискуссию, думал о другом. Последнее покушение едва не свело его в могилу. Он не был ни специалистом по безопасности, ни параноиком, поэтому не мог эффективно выстроить свою защиту. Кроме того, придерживался мнения о том, что безопасность должна быть безопасной, то есть не мешать работать. Конечно, он мог бы поступить так же, как Луи XI, – закрыться в своём дворце. И носа оттуда не показывать.

Но управлять-то страной тогда как? Плести интриги ещё как-то можно. Но ему требовалось намного большее. И у него, в отличие от Луи, времени было ограниченное количество. Он должен был успеть создать настолько мощный фундамент за время своей жизни, чтобы его дети чувствовали себя на нём спокойно и уверенно. Это у Луи всё уже было. Ну номинально. Иоанн же первый в титуле и первый во власти фактически созданной на пустом месте державы. Со времени распада старой Руси прошло очень много времени, из-за чего государство нужно было буквально собирать заново, преодолевая массу проблем. В том числе внешнеполитических. Именно поэтому правитель должен, просто обязан «торговать лицом». Общаться с подданными и всячески демонстрировать им своё присутствие «где-то поблизости». Чтобы каждый знал, что он под присмотром. Во всяком случае, в столице.

А значит, нужно быть в народе.

И эти самые покушения неизбежны. Хуже того, до появления телевидения и радио их, увы, совершенно невозможно избежать.

Многое можно предотвратить. Но далеко не всё.

Взять, например, это покушение в храме.

Что могла сделать охрана? Досматривать и обыскивать всех гостей? Ещё чего! Это публичное место, и пришли в него уважаемые люди. Более того, оружие – признак статуса. Только свободный человек может носить оружие. Заставить его снять – значит указать им, что они рабы… либо люди к ним приравнённые.

Удерживать широкий коридор и не давать прямого контакта? Тоже нереально. Не те времена. Это унизит людей не хуже отъёма оружия. Ведь подходят высокие аристократы, епископы-архиепископы и прочие крайне уважаемые персоны.

Не пускать в храм их свиту? Вот это реально. Но тоже не лучший вариант. А когда тогда обеспечит массовку? Дюжина герцогов и полсотни священников? Глупо. Это венчание – публичный акт. В противном случае его можно было бы провести в маленькой домовой церкви.

Так и выходило, что ничего не получилось бы сделать для предотвращения покушения на месте. Разве что вырядиться в доспехи. Но тогда Иоанн продемонстрировал бы всем трусость. А это такой удар по репутации, что не пересказать.

Этот убийца просочился в церковь, пользуясь массовкой. Все его считали кем-то из свиты кого-то другого. Во всяком случае, именно это показал опрос.

Повторится ли эта попытка? Без всякого сомнения. Потому что, пока инициатива в руках неприятеля, всё будет плохо. И главное, что сейчас Иоанну требовалось, – выявить этого влиятельного недруга и уничтожить его. Крайне влиятельного и весьма богатого, потому что, судя по подготовке покушения, за ним стоял кто-то из самых значимых персон запада Евразии. И не исключено, что им был кто-то, с кем Иоанн в переписке и, возможно, даже в формально хороших отношениях. Ведь тайные интересы не всегда на виду…

– Власть не простое слово. Выше она законов… – тихо начал нашёптывать себе под нос Иоанн по-русски эпизод из рок-оперы «Орфей». – Все перед нею ниц готовы пасть. Сила свергать основы и создавать их снова – вмиг сокрушит любого…

Мануил молча посмотрел на него.

Он уже очень неплохо знал старорусский язык и вполне понимал смысл этого шёпота. Условно. Плюс-минус. Всё-таки русский язык XV века не настолько радикально отличался от современного.

Иоанн же, заметив это внимание, улыбнулся ему уголками губ, никак не прокомментировав свои слова…

Часа три так просидели.

После чего король пообедал, немного вздремнул и сел за рутинные дела. Ведь, кроме его попытки уклониться от Великого Крестового похода, Иоанн свет Иоаннович готовился к нему. Потому что всякое бывает. И не факт, что спустя год или два не придётся вынужденно туда прогуляться. Вот он и трудился… впрок, так сказать… в очередной раз модернизируя армию.

Не коренным образом. Нет. Просто улучшая её вооружение, благо, что, получив из Бургундии, Фландрии и Италии мастеров-кузнецов и квалифицированных подмастерьев, он обрёл просто колоссальные возможности.

Пехоту он задумал переодеть в лёгкие кирасы вместо ламеллярной чешуи. Причина проста – кираса, если её правильно изготовить, переносит весь свой вес на бёдра. Более того, через неё можно перенести на бёдра весь вес навесной нагрузки, из-за чего у бойца радикально разгружался позвоночный столб, снижалась утомляемость и повышалась общая выносливость. Даже по сравнению с таким воином, который лишён любого доспеха. Ведь у него всё снаряжение вешается на плечи, то есть грузится на позвоночный столб со всеми вытекающими.

Кирасы он решил делать тонкие, из металла 0,8–1,5 мм, сваривая их из горизонтальных полос. Так получалось дешевле и многократно быстрее, чем если тянуть кирасы цельными.

А сварка? Ну… ацетиленовые горелки для освещения он уже употреблял. Для сварки цветных металлов тоже. И как показали опыты, жар пламени ацетиленовой горелки вполне годился и для сварки железа, накладывая лишь ограничение на толщину деталей[24]24
  При температуре горения ацетилена в атмосфере воздуха можно сваривать детали из стали не толще 2–3 мм.


[Закрыть].

Предельно простая форма. Минимально разумная толщина[25]25
  Толщина 0,8–1,5 мм позволяла обеспечить защиту по схеме 80/20, давая надёжную защиту от любого холодного и метательного оружия, что было НАМНОГО лучше старой ламеллярной чешуи при чуть меньшем весе.


[Закрыть]. И очень простая технология. Из технологических нюансов только уголок-упор для огнестрельного оружия, который снимался, крепясь на четырёх болтах.

Пехота по мере перевооружения проходила и переименование.

Воины ближнего боя теперь именовались не пикинёры, а гвардейцы. Кроме нового корпусного доспеха, они получали и уточнённый комплекс вооружения.

На поясе они теперь несли типовой тесак с развитой гардой корзинчатого типа. Это было их личное оружие. Плюс поясной кинжал по типу камы, которая, впрочем, ещё не имела бытования на Кавказе.

Остальное вооружение имело характер ситуативного и выдавалось из обоза по мере необходимости.

Стандартный комплект из пики с лёгким круглым щитом никуда не делся и остался базовым. Но в случае необходимости из обоза гвардейцы могли получить бердыш, полекс или альшпис. А также тяжёлые штурмовые щиты по типу классических римских скутумов. Но это всё ездило не на плечах, а в фургонах и выдавалось там и тогда, когда нужно, что позволяло очень гибко маневрировать гвардейцами. Надо – они пикинёры. Надо – тяжёлая штурмовая пехота. И так далее.

Аркебузиры также переименовывали по мере перевооружения – в стрелков. Основным их оружием становилась фузея – длинноствольная аркебуза с отъёмным игольчатым штыком. На поясе у них висел такой же тесак с кинжалом, что и у гвардейцев. В обозе же ехали мушкеты, пищали и дробовики. Так что стрелковые роты, как и гвардейские, отличались достаточно большой гибкостью и годились не только для линейного боя в поле, но и для специальных задач.

Коннице тоже досталось…

Улан эта реформа касалась в меньшей степени. У них только щит заменили, поменяв большую «каплю» на металлический «круг» средних размеров и линзовидного профиля, с плечевым и кулачным хватом, дабы повысить вариативность применения.

Полулаты теперь были у всех в обязательном порядке. На поясе у них висел тяжёлый палаш, всем своим видом напоминающий гостя из эпохи Наполеоновских войн. У седла крепился кончар и пара тяжёлых пистолетов по типу рейтарских.

А вот королевских гусар поменяли радикально, превращая в своего рода не то лёгких рейтар, не то карабинеров.

Во-первых, их всех должны были пересадить с лёгких пород на линейные, потому что выносливость лёгких пород выходила слишком уж неудовлетворительной.

Во-вторых, одевали в лёгкие кирасы. Те самые, что изготавливали для пехоты. В сочетании с шишаком и таким же, как и у улан, круглым щитом получалось очень неплохо. На поясе гусары несли палаш, унифицированный, как у улан. А у седла крепился справа карабин, слева – дробовик. Пистолеты же им теперь штатно не полагались. На плечевой лямке и ножной петле же они перевозили лёгкую укороченную пику.

Таким образом Иоанн хотел завершить трансформацию своих войск в армию Нового времени, переводя её на качественно новый уровень, адаптируя под новую тактику и новые условия войны.

Да, доспех дорог. Да, такое разнообразие вспомогательного оружия в обозе дорого. Но оно того стоило, по мнению короля. В конце концов, производил всё это вооружение он сам. И эти заказы только укрепляли экономику Руси. А деньги для финансирования подобных проектов у него имелись.

Строго говоря, денег-то как раз у него было чрезвычайно много. Он просто опасался их все слишком быстро вливать в экономику, боясь инфляции, поэтому и закачивал их потихоньку через инфраструктурные проекты и промышленные заказы…