Текст книги "Обыкновенное чудо исцеления. Непридуманные истории из жизни православного"

От Иверской

Было начало второй половины короткого зимнего дня. Протоиерей отец Димитрий, настоятель храма Святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова под Вязом (на Новой площади. Сейчас в этом здании Музей истории и реконструкции города Москвы)[5]5
  Ныне входит в состав Патриаршего подворья в Зарядье. Богослужения не возобновлены. – Ред.


[Закрыть], только что закончил подготовку проповеди на очередной воскресный день и хотел прилечь отдохнуть, как вдруг у парадной двери позвонили.

«Кто бы это мог быть?» – подумал отец Димитрий и на всякий случай надел рясу.

– Батюшка, вас спрашивает какой-то незнакомый господин, – сказала горничная Вера, постучав в дверь кабинета.

Отец Димитрий пошел в переднюю. Там он увидел интеллигентного, молодого, но совершенно лысого человека.

– Батюшка, я пришел к вам исповедаться и причаститься.

– Приходите завтра к обедне.

– Не могу, у меня очень срочное дело.

– Ну, тогда пойдемте в храм.

Отец Димитрий зашел к церковному сторожу за ключами и привел незнакомца в храм.

– Прежде чем начать исповедь, я хочу узнать, что у вас за срочное дело.

– Я сейчас поеду на Ваганьковское кладбище и там застрелюсь. Но перед этим я хочу покаяться в этом своем тяжком грехе и причаститься.

– Если вы действительно раскаиваетесь в вашем поистине очень тяжком намерении, то вот сейчас перед крестом и Евангелием откажитесь от своего намерения – только тогда я смогу быть свидетелем вашего покаяния и разрешить вас от вашего греха.

– Батюшка, я этого сделать не могу, я твердо решил покончить с собой.

– Что заставило вас принять такое решение?

– То, что я – лысый. Эта мысль меня постоянно преследует. Даже ночью мне снятся тяжелые сны, напоминающие мне о том, что я лысый. Я попробовал лечиться перуином – средством, столь рекламируемым в газетах и журналах, пробовал лечиться другими средствами – ничего не помогает. Мне советовали носить парик, но мысль, что, нося парик, я буду обманывать людей, меня еще больше угнетает. Я очень люблю детей, хочу, чтобы у меня была хорошая семья, но за меня не идут замуж из-за того, что я лысый. Даже на службе из-за того, что я лысый, ко мне относятся с каким-то опасением и предубеждением.

– Вот что, мой дорогой, я исповедую и причащу вас тогда, когда вы поистине раскаетесь в этом ужасном грехе и забудете о самоубийстве. А теперь вы обязательно исполните мой совет: пойдите прямо сейчас к Иверской и попросите Божию Матерь с умилением и слезами и с той верой, с которой вы, наверное, молились о своих нуждах в детстве. Помолитесь, чтобы Богоматерь помогла вам избавиться от вашего кошмара и греха.

Отец Димитрий с большим чувством благословил молодого человека:

– Да будет наша Заступница с вами! Отец Димитрий заметил, что молодой человек ушел несколько успокоенным.

Прошло месяца два. Однажды после обедни, когда отец Димитрий давал крест, ко кресту подошел молодой человек и радостно спросил отца Димитрия:

– Батюшка, узнаете ли вы меня?

Отец Димитрий, хотя и с трудом, узнал приходившего к нему исповедоваться: голова его была украшена порослью густых волос.

– Узнаю и готов вас исповедовать, как только все приложатся ко кресту.

Молодой человек рассказал отцу Димитрию следующее:

– Я вышел тогда от вас несколько успокоенным, но с твердым намерением застрелиться. Револьвер лежал у меня в кармане. К Божией Матери в Иверской часовне я обратился с короткой молитвой. Молился со слезами и просил: «Пресвятая Владычица, прости и спаси меня». Вышел из часовни и – прямо на извозчика: «Вези к Ваганьковскому кладбищу». Больше я ему ничего не сказал, был очень расстроен.

Везет меня извозчик да нет-нет – оглянется на меня, как будто хочет что-то спросить. Было уже совсем темно, когда подъехали к кладбищу. Извозчик опять повернулся ко мне и спрашивает:

– Где остановиться? Может быть, вы к бабушке едете?

– К какой бабушке?

– А вот тут неподалеку живет, все Богу молится, пользует, у кого волосы не растут.

Мне почему-то стало стыдно.

– Да, я к ней, – ответил я, смутившись, – только не знаю точно, где она живет.

Пропускаю подробности встречи с дряхлой старушкой и лечения. Вы, батюшка, видите его результат. Истинно каюсь в моем грехе и благодарю Божию Матерь за явную Ее помощь.

Отец Димитрий совершил исповедь и Причащение Святых Христовых Таин. После Причащения сияющий причастник со слезами на глазах сказал отцу Димитрию:

– У меня сейчас так светло, легко и радостно на душе, как еще никогда не было. Владычица и для меня – самого грешного – отверзла райские двери.

Отец Димитрий велел причастнику немедленно пойти к Иверской и отслужить благодарственный молебен.

Григорий Иванович и его друзья

«Скорая помощь»

В одну из весенних ночей 1908 года вдоль Серпуховки бежал по направлению к Стрелке[6]6
  Серпуховка – Серпуховская улица. Стрелка – так называли окрестные жители место, где в Серпуховку вливается Павловская улица. Это между Арсеньевским и 1-м Щипковским переулками. В этом месте строения между сходившимися Павловской и Серпуховской улицами сужались, образуя в плане как бы стрелу.


[Закрыть] человек, одетый весьма просто: поддевка, сапоги, картуз. У Стрелки его остановил городовой:

– Откуда, куда, почему бежишь?

– Я сторож церкви Вознесения. Матушка послала меня в Павловскую больницу[7]7
  Павловская – ныне 4-я городская больница, находится на Павловской улице.


[Закрыть] за доктором. Батюшка отец Алексий задыхается.

– Зачем тебе бежать в Павловскую больницу? Вот рядом, в переулке, в третьем доме за аптекой, живет доктор Смирнов. Молодой, но, говорят, хороший.

– Иван! – крикнул городовой дежурившему неподалеку дворнику. – Сведи его к доктору Смирнову.

Вскоре городовой увидел сторожа и доктора, торопливо выходивших из переулка. У аптеки они взяли извозчика и помчались к храму.

Промысл Божий

Второй священник церкви Вознесения Алексий[8]8
  Алексей Иванович Фаворский; после кончины в 1918 году настоятеля храма протоиерея Иоанна Разумовского назначен на его место. Отец Алексий – любимый батюшка прихожан – был поистине образцом кротости и трудолюбия. В годы разрухи я неоднократно видел его, смиренного, невозмутимого, с метлой и совком, убирающего мостовую и тротуар возле церковной ограды.


[Закрыть] заболел внезапно. К вечеру он почувствовал боль в горле, жар. Ночью горло распухло, и дышать стало трудно. Матушка, отослав церковного сторожа за доктором, опустилась на колени перед киотом с иконами и стала молиться. Во время молитвы во входную дверь квартиры позвонили. Матушка открыла дверь. Вошел незнакомый молодой человек лет двадцати шести, выше среднего роста, хорошо одетый, широкоплечий, с карими глазами, с небольшими усами и короткой эспаньолкой, очень шедшей к его приветливому взору и доброй улыбке.

Это был врач Григорий Иванович Смирнов. Осмотрев больного, он коротко спросил:

– Дети есть?

– Есть.

– Большие?

– Нет, маленькие.

– Здоровы?

– Здоровы.

– Где их комната?

Матушка показала отдельную комнату, где спали дети.

– Немедленно забирайте детей и уезжайте куда-нибудь к родным или знакомым. У батюшки – дифтерит. Есть кому остаться ухаживать за батюшкой?

– С нами живет моя сестра. Сейчас спрошу ее: останется ли?

Вера Ивановна – так звали девушку – охотно согласилась остаться.

Павловская больница. Современные фотографии

Врач прописал лекарства, дал Вере Ивановне необходимые наставления об уходе за больным и ушел...

Дифтерит у отца Алексия был в тяжелой форме. Григорий Иванович регулярно приходил к больному. Лечение, с Божией помощью, проходило успешно, чему способствовал весьма заботливый уход Веры Ивановны, аккуратно и точно выполнявшей все указания врача...

Когда отец Алексий выздоровел, Григорий Иванович сделал предложение Вере Ивановне и попросил ее руки у ее матери (отца не было в живых). Согласие было дано. Осенью отец Алексий обвенчал Григория Ивановича с Верой Ивановной, и они зажили душа в душу. Однажды в компании знакомых и друзей Григорий Иванович сказал:

– Моей превосходной свахой был дифтерит. Но, впрочем, это в шутку. Если вдуматься глубже, то для меня и для Веры Ивановны в болезни отца Алексия я вижу Промысл Божий.

Григорий Иванович

Известность Григория Ивановича как очень опытного врача с широкой эрудицией быстро распространилась по нашей округе. Его наперебой приглашали к больным. Вскоре он поступил ординарным врачом в Павловскую больницу, куда переехал с Верой Ивановной. Наряду с работой в больнице Григорий Иванович имел большую частную практику.

Григорий Иванович очень любил детей, может быть, потому, что у него их не было. Поэтому он перешел в детское инфекционное отделение больницы, где потом стал заведующим. Дети, чувствуя глубокую любовь к ним Григория Ивановича, не оставались в долгу и по-своему выражали бесхитростную ответную любовь. Говорили, что, когда он утром входил в свое отделение, выздоравливающие дети, ласкаясь, буквально облепляли его. Каждый норовил о чем-то спросить и тут же получал ответ, нередко шутливый и всегда ласковый. На улице Григорию Ивановичу приходилось почти все время повторять слово «здравствуйте», отвечая на приветствия прохожих – родителей его пациентов, самих пациентов либо бывших пациентов. Зачастую его останавливали для получения тут же на улице врачебной консультации. Он иногда шутливо говорил, что для быстроты уличного передвижения ему неплохо бы иметь шапку-невидимку.

Друзья

Григорий Иванович был частым богомольцем Троицкого собора Данилова монастыря. В монастыре он подружился с иеромонахом Иасоном и иеродиаконом Виталием. Он подолгу беседовал с ними, гуляя после службы по аллее монастыря. Почти всегда приносил им какие-нибудь гостинцы.

Основой дружбы высокообразованного врача с простыми монахами являлось, видимо, сходство их характеров. Все трое были добродушными, веселого нрава и очень любили шутить. Однако эта веселость далека была от легкомыслия и маловерия. Несмотря на многие скорби и испытания, перенесенные отцом Иасоном и отцом Виталием, они всегда оставались верны Церкви, а отец Виталий[9]9
  Евграфов, расстрелян в 1937 г.


[Закрыть] говорят, сподобился даже мученической кончины.

Ко всему, что касалось благочестия в храме, отец Иасон относился со строгой ревностью. Однажды Коля Журко мне поведал, как после службы он и его брат Миша разбаловались в алтаре. Неожиданно в алтарь вошел отец Иасон. Увидев непристойное поведение братьев, он резко и строго осадил их и дал каждому по хорошему подзатыльнику.

«Ну, теперь Владыка[10]10
  Архиепископ Феодор (Поздеевский), настоятель Данилова монастыря, расстрелян в 1937 г.


[Закрыть] выгонит нас и запретит нам прислуживать», – с большой тревогой подумал Коля. Но ничего подобного не случилось. Не таков был отец Иасон. При каком-либо непорядке в храме он тут же чинил строгую расправу сам и никогда никому не жаловался. О проступке братьев отец Иасон также не сказал ни Владыке, ни наместнику отцу Герасиму, и Коля с Мишей продолжали выполнять свою детскую службу.

Отец Иасон и отец Виталий монашествовали давно. Они запомнились мне еще со времени настоятельства архимандрита Иоакима. Отец Иасон[11]11
  Смирнов, умер в 30-е гг.


[Закрыть] был не выше среднего роста и очень полным. Он был уже в пожилом возрасте. Волосы и борода у него были густые и седые, но глаза смотрели жизнерадостно, даже весело, а голос – тенор – был чистый и звонкий. Его выразительные возгласы и чтение, особенно чтение шестопсалмия, привлекали своей монастырской простотой. Проповедей он, кажется, не произносил. Когда к нему обращался кто-нибудь из богомольцев за советом, он начинал свой ответ с того, что говорил: «Это дело обоюдоострое». Запомнилась его своеобразная походка. Он ходил очень бодро, четко отбивая каблуками шаг. Бывало, идешь по тротуару у Павловской больницы и слышишь далеко за собой: «чок-чок», «чок-чок». Думаешь: наверное, идет отец Иасон. Оборачиваешься: точно так, это – он.

Отец Виталий по своей внешности был противоположен отцу Иасону. Он был намного моложе отца Иасона и худощав. Туловище у него было перекошено, отчего он сильно прихрамывал; голова вытянутая, как бы немного сплющенная с боков; волосы редкие, с плешью; голос глухой. Если от отца Иасона так и веяло здоровьем, то отец Виталий производил впечатление нездорового, несчастного человека. Однако недуг не одолел его, и он был так же жизнерадостен, как и отец Иасон. Отец Виталий и отец Иасон были большими друзьями. Они почти не разлучались. Когда из монастыря шел куда-нибудь отец Иасон, его догонял, прихрамывая, отец Виталий.

«Даниловский филиал»

Григорий Иванович по субботам и накануне больших праздников приглашал к себе, на обширную квартиру в больнице, своих друзей – отца Иасона и отца Виталия – служить всенощные для его престарелой больной тещи, никуда не выходившей из дома. Ко всенощным приходили пожилые соседи, набиралось до двадцати молящихся. Все они были очень благодарны Григорию Ивановичу за доставляемую им духовную радость. Григорий Иванович подчас шутил, что у него на квартире открыт «Даниловский филиал». Так продолжалось до кончины тещи.

Диагноз

Вскоре после войны скончалась Вера Ивановна, и Григорий Иванович остался бобылем. Одиночество не сломало его. Каждый день в одно и то же время он, подтянутый, прямой, хорошо и опрятно одетый, шел с сумкой в магазины; приветливо здоровался со знакомыми и, несмотря на свою занятость на работе и по самообслуживанию, находил время помочь каждому, кто обращался к нему с просьбой по лечебным нуждам. Это был подлинно народный врач.

Как-то летом, году в 1955-м, я встретил Григория Ивановича на улице. Разговорились. Я спросил, как он себя чувствует.

– Сейчас – слава Богу, но скоро наступит трудное для меня время и придет конец земной жизни. У меня рачок.

– Что вы, Григорий Иванович, по вам это не видно. Выглядите вы хорошо.

– Это – пока, но рачок у меня есть, и застарелый. Я, как врач, это хорошо знаю, все симптомы у меня налицо.

– Что-то не верится. Вы так спокойно говорите, как будто дело касается не вас, а кого-нибудь из пациентов.

– Спокойно говорю потому, что я уже прожил свою жизнь – мне за семьдесят, – и прожил ее неплохо. Правда, в конце, по воле Божией, придется помучиться, но это для покрытия моих грехов, а там – вечная жизнь.

Основа здоровья

Мне не хотелось продолжать, возможно, неприятный для него разговор о его здоровье, и я сказал:

– Григорий Иванович, я давно хотел вас спросить: от чего, в основном, зависит здоровье человека?

– От душевного равновесия и спокойствия. Это скажет вам, пожалуй, любой врач. А душевное равновесие и спокойствие зависят от духовного настроения человека, от его нравственного состояния. За время моей долголетней врачебной практики мне пришлось наблюдать многих людей, и я, как врач, должен засвидетельствовать, что русскому человеку лучший духовный настрой, лучшее нравственное состояние дает Христос. Христос дисциплинирует, Христос учит подлинному самоотвержению, жизни для других, это – основа для бесконфликтной, спокойной жизни. Ведь причиной нервозности, раздражительности, конфликтов, в конце концов, является себялюбие, эгоизм, жизнь для себя. Такая жизнь не ведет к спокойствию и душевному равновесию. При такой жизни человек не может быть здоровым нравственно, а следовательно, и физически. Конечно, жизнь для других, самоотречение – это тяжелое иго и бремя для эгоиста. К такому бремени приучает Христос. Помните святые Его слова: ...научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим; иго бо Мое благо и бремя Мое легко есть[12]12
  Мф. 11,29-30.


[Закрыть]. Мне возразят, что жить для других человек может и без Христа – все зависит от того, как он воспитан. Я на это отвечаю, опять-таки как врач, наблюдавший многих людей: воспитание без Христа ничего не дает русскому человеку. Помните, с каким сожалением восклицает Александр Блок: «Свобода, свобода эх, эх, без креста!»[13]13
  А. Блок. Поэма «Двенадцать».


[Закрыть]. Без Бога русский человек в своей массе неизбежно скатывается к жизни для себя со всеми ее отрицательными для нравственности последствиями. Русскому человеку нужен Бог, как воздух нужен. Это хорошо поняли наши предки, принявшие Православную веру.

Причины выздоровлений

– Григорий Иванович, я хочу вас еще спросить: отчего выздоравливает больной?

– Ваш вопрос не простой и не праздный. Отвечу на него так: больной выздоравливает от лекарств, от хирургического скальпеля, от крепости организма и от духа. Известная пословица «В здоровом теле – здоровый дух» не всегда верна. Иногда оказывается, что в больном теле – здоровый дух. В лечебной практике нередки случаи, когда безнадежный больной, приговоренный консилиумом врачей к смерти, вдруг неожиданно для этого консилиума выздоравливает. Консилиум учел действие лекарств, учел сопротивляемость организма, но не учел силу духа, которую вообще трудно да и невозможно учесть. Это похоже на войну. Даже гениальные полководцы ошибались, когда они, думая, что победят только количеством войск и силою оружия, и не учитывая духовную силу противника, проигрывали сражения и целые войны. В истории таких примеров достаточно. Дух Святый найдет на Тя, и сила Вышняго осенит Тя[14]14
  Лк. 1,35.


[Закрыть], – говорит нам Евангелие. Это часто и происходит с выздоравливающим безнадежным больным. Врач должен проникать в сокровенные тайники больного. И вот, когда начинаешь проникать в эти тайники, видя, как безнадежный больной вдруг выздоровел, неожиданно для себя узнаешь поразительные вещи. Доверительно расспрашивая больного или его близких, узнаешь, что об этом больном усердно, со слезами молились, и он получил исцеление.

Или узнаешь, что больного помазали маслом из лампады преподобного князя Даниила – и больной получил исцеление. Третьему принесли в больницу артос, и он его с верой принимал, и получил исцеление. Четвертого соборовали, исповедовали и причастили Святых Христовых Таин, и он получил исцеление. Исцеления! Исцеления явные! Врачи тут ни при чем. Это известно многим врачам, и поэтому верующие врачи – не редкость. Велика сила Таинства Исповеди, велика сила Причащения Святых Христовых Таин. Человеку эту тайну не постичь, он может только ощутить на себе действие этой силы. Говорят: «Мы заменим церковные обряды обрядами гражданскими». Но кто так говорит, тот не знает, что в Церкви, кроме обрядов, есть еще святые Таинства, которые ничем не заменишь. Здесь действует Божественная благодать. И вот эта-то благодать, «немощные врачующая и оскудевающие восполняющая...», и поднимает безнадежно больного с постели...

В это время к нам подошел какой-то знакомый Григория Ивановича, и разговор перешел на другую тему, интересовавшую подошедшего.

Преставление

Если мне не изменяет память, в 1957 году я узнал о кончине Григория Ивановича. Он умер от рака желудка. Только он ошибся, ожидая мучений в покрытие своих грехов. Говорили, что он скончался спокойно, заснув сном праведника.

Святой обычай

К северу от Святых врат монастыря, сразу же за монастырской школой и Даниловским тупиком, находилось малонаселенное место, состоявшее примерно из десятка-полутора небольших домов, разрезанных коротенькими переулками. Здешние жители называли это место Даниловской слободкой. Теперь от слободки не осталось и следа. На этом месте большой морг и неподалеку от него крупное пятиэтажное здание в современном стиле учрежденческого типа. В то время, когда я учился в монастырской приходской школе, среди пожилых жителей слободки был обычай: начиная большое важное дело, идти в монастырь «благословиться у Князя». Благословлявшийся приходил в храм Вселенских Соборов, брал свечу по своему достатку, ставил ее у мощей Князя, припадал на колени, усердно прося помощи в предстоящем деле, прикладывался к мощам и уходил, уверенный в успехе. Как-то раз я спросил у одного старика – жителя слободки:

– Давно ли люди ходят «благословляться у Князя»?

– Не знаю, касатик, – ответил мне старик. – Мой дед говорил, что его прадед, когда захотел построить новую избу (а ставить-то, почитай, было некому – он да его безусый малец-внук), пошел «благословиться у Князя». Веришь ли: вдруг приехали из Коломенского[15]15
  Село километрах в четырех от монастыря. Ныне – район Москвы.


[Закрыть] два его зятя. Говорят: «Может, что помочь надо?» Прапрапрадед – так он, верно, мне доводится – отвечает: «Вы-то поможете, а кто же вам в деревне поможет, ведь сейчас – лето?» «Ничего, – говорят, – бабы там с садами да огородами управятся». И помогли зятья, да так споро, что прапрапрадед диву дался.

Старик немного помолчал, а потом добавил:

– Без благословения Князя, голубок, нашим слободчанам пользы в большом деле не будет.

Кто знает, быть может, этот обычай и неофициальное название «Даниловская слободка», передававшиеся из поколения в поколение с давних пор, уходят своими корнями ко временам милостивого, добросердечного, особенного Князя, дававшего здесь и в новограде Московском приют всем приходившим сюда от татарского насилия и от невзгод и бед княжеских междоусобий. А здесь были любовь, благодать и мир. И святой Князь всех благословлял, всем помогал и о всех молился.

Рака с мощами святого благоверного князя Даниила Московского в храме Святых Отцов Семи Вселенских Соборов Данилова монастыря. Современная фотография

По Промыслу Божию

В действующем Малом храме Донского монастыря есть икона святого благовер ного князя Даниила Московского. Икона перенесена сюда из часовни Данилова монастыря, находившейся в самом начале Большой Тульской улицы. Были неоднократные случаи исцелений, получаемых верующими, притекающими к этой иконе в Донской монастырь с горячей молитвой угоднику Божию о помощи. Поэтому икона здесь особо чтится, и уже давно был введен обычай: после всенощных петь тропарь князю Даниилу.

Как-то в начале 80-х годов после пения тропаря к регенту хора отцу Иоанну[16]16
  Архимандрит Даниил (Сарычев; †2006).


[Закрыть] подошла какая-то женщина и с раздражением сказала:

– Что за чепуху вы поете: «лучами света твоего озаряя обитель твою», – когда обители давно уже нет.

Я не разобрал начало ответа отца Иоанна, лишь отчетливо услышал заключительные его слова: «...на все воля Божия».

* * *

И вот совершилось чудо. Неожиданное.

По молитвам святого Даниила вновь возрождается из запустения его обитель. Сбылись вещие слова кондака святому: «Никакоже забывая чад твоих, но милостивно посещая и глаголя им: аз есмь с вами, и никтоже на вы». Для нас, верующих москвичей, это не просто событие – это знамение. Знамение того, что святой Даниил не забыл свою родную Москву, вновь посетил ее, молится за нее, и мы верим, что по его молитвам Бог сохранит от гибели наш дорогой, родимый град: «никтоже на вы». Залог и знак этому – возрождающаяся обитель.

11 сентября 1983 года, накануне дня памяти князя Даниила, мне посчастливилось быть на первой всенощной в восстанавливающемся монастырском храме Вселенских Соборов. В храме – голые стены, на полу – строительные отходы. В Даниловском приделе (он же Кассиановский) было несколько прибрано, на полу настланы большие фанерные щиты, поставлен аналой с иконой святого и перед ним – подсвечник с немногими свечами. Две свечи прилеплены к стене арки, в которой когда-то лежали мощи Князя. Свет свечей скудно освещал лишь место в приделе, где шла всенощная. В остальном большом пространстве храма – мрак. Все напоминало катакомбы первых веков христианства.

Пели человек шесть братии восстанавливающегося монастыря. Монашеское пение слабым эхом отдавалось в дальних, покрытых мраком углах храма. Прислушавшись к эху, я заметил, что оно звучит большим числом красивых высоких голосов.

Ярко вспомнилось одно из моих посещений этого храма в 1919 году. Была осень. Будни. Шла всенощная. Молящихся очень мало – человек двадцать. Пели пять или шесть монахов. И точно так же отдавалось в дальних углах большим числом красивых голосов эхо. Бесхитростное детское чувство подсказало мне тогда: это поют Ангелы и души подвизавшихся здесь праведников. Воспоминание глубоко меня взволновало. Теперь, спустя шестьдесят четыре года, отрадно было вновь услышать, как бы через призму времен, эти не изменившиеся голоса.

Святой благоверный князь Даниил Московский. Икона из Малого собора Донского монастыря. Находилась в часовне св. князя Даниила у Серпуховской заставы

По дороге от всенощной мне вспомнились здешние торжественные службы много лет назад и подумалось: «Это моя духовная колыбель. Да разве только моя? Это колыбель Москвы. Отсюда, из первого московского монастыря, вознеслись первые монашеские молитвы о сем граде. Молитвы дошли: град рос, возвышался и стал центром Русского государства. Поэтому обитель Даниилова – не только колыбель Москвы, но и колыбель России, и наша общая святая колыбель. И вот она к тысячелетию христианства на Руси снова возвращается на круги своя. Нет, не на круги своя, как лишь обитель московская, а, по Промыслу Божию, на более высокие круги – как центр Русского Православия. Бог по молитвам святого Даниила не забыл нас, нерадивых и бесконечно грешных».

Вспомнилась картина на стене в монастырских воротах: Архистратиг Михаил ограждает могилу пророка Моисея от диавола. Адски злой, жаждущий все испепелить, взор диавола бессилен перед спокойным светлым взором Архистратига, останавливающего своим мечом диавола. В детстве мне казалось, что Архистратиг охраняет ворота в святую обитель. Вот так же – думалось мне теперь – меч Архистратига остановит гибель дорогой Моск вы от диавольской злобы нашего времени. Только нужно непрестанно благодарить Господа за то, что Он нас еще не забыл, и усердно молить Его о спасении. Теперь здесь у нас благодатное историческое место для молитвы о нашей Москве, о нашей Родине, ее народе и властях, о мире, о всех и за вся.