Текст книги "Отцы наши милостивцы (сборник)"

Национальный дух

– Чую, русским духом тут пахнет!.. – насторожилась Баба-Яга и оказалась в этом права, перед тем как быть обманутой во всем остальном.

Когда о народном духе в положительном смысле говорит Толстой – так он великий русский писатель и гений. А когда о народном духе в отрицательном смысле говорит политик или экономист – так он немного расист, или просто падла, или это ненаучно. Признавать за любым народом дух в хорошем смысле – политкорректно, а в плохом – неполиткорректно.

Политкорректность сводится к: говорить о ком угодно хорошее – правильно, говорить о ком угодно плохое – неправильно. По отношению к народам: все народы хорошие, нет народов плохих – следовательно, у всех народов есть положительные черты, но ни у одного народа нет отрицательных черт. А если народы творят хрен знает что с другими и с собою, то они не виноваты – а виноваты конкретные политики, или тяжелая жизнь, или умственная неразвитость, или шайка подстрекателей.

– Тут русский дух, тут Русью пахнет, – сказал Первый Поэт России, и редко уста смертного были настолько правдивы. Теперь вы поняли, что это за запах, товаг’ищи?

01. Вторая сотня лет пошла с тех пор, как Гюстав Лебон, великий Гюстав Лебон, отец социопсихологии и предтеча экзистенциализма, Гюстав Лебон, чья книга «Психология толпы» была настольным пособием Ленина, Гитлера и Муссолини, Лебон, точно предсказавший эру революций и эпоху социализма, – вот этот Гюстав Лебон в 1894 году выпустил в свет «Психологические законы эволюции народов». Если предельно адаптировать этот труд применительно к нашим реалиям, то получится Крылов: «А вы, друзья, как ни садитесь, все в музыканты не годитесь».

02. Изучено, классифицировано, доказано, известно: есть разные психологические типы людей. Холерики, флегматики, – это лишь самая простая и общая старинная классификация. В зависимости от психического типа человек проявляет те или иные склонности, ему естествен тот или иной стереотип поведения, и характер складывается в судьбу. Нельзя пихать меланхолика в космонавты или холерика в воспитатели интерната – один в экстремальной ситуации смирится со смертью, а другой будет закатывать постоянные истерики.

В зависимости от условий проживания народа, от особенностей его истории, от питания и солнечной радиации, воинственности соседей и обилия или скудности земли – оказывается более востребован и культивируется в первую очередь тот или иной тип психики – и заедино с ним тот или другой тип мировоззрения. Это передается генетически – и это воспитывается через все мельчайшие детали бытия, окружающего ребенка и взрослого.

Беспечность и анархизм присущи малоразвитым народам тех мест, где прокормиться нетрудно и борьба за жизнь не напрягает. Агрессивность и жестокость свойственны тем, кто всегда тесним соседями и мыслит захват чужого добра как способ улучшить свою жизнь. Абсолютная лень за пределами необходимых для жизни занятий отличает народы, все силы которых уходят на борьбу с природой за выживание – как народы Крайнего Севера.

Формы самоорганизации общества неизбежно соответствуют «среднему» психотипу народа. Демократия не пройдет у воинственных дикарей – вождь должен держать народ в узде, иначе разлад и нет единства, вырежут такой народ. Целебный для разваливающегося народа абсолютизм не пройдет в Америке – она состоит из тех, кто гордится своими правами и приучен к ответственности за себя.

Любой психолог и психиатр знают: люди с разными типами психики склонны к разным моделям поведения, и уродующее одного – исцеляет другого. Одному необходимы напряжения – другого те же напряжения убьют. Им рекомендуются разные работы и разные образы жизни – бухгалтера и искателя приключений нельзя менять местами, плохо будет обоим. Даже к болезням они склонны разным, и на лечение тоже реагируют по-разному. Если одна женщина фригидна, а другая темпераментна, это надо как минимум учитывать.

И вот сегодняшние идиоты с образованием заявляют официально, что всем народам полезна демократия – даже каннибалам в Океании. Следующей стадией будет агитация за мирные выборы коллегиального правления в стаде орангутангов.

ФОРМА СОЦИУМА И КАЧЕСТВО ЕДИНИЦ В СОЦИУМЕ ЕСТЬ НЕРАЗРЫВНОЕ ЕДИНСТВО

Одно обязательно соответствует другому.

Происходит взаимовлияние формы социума на психику единиц – но весьма медленное, постепенное, опосредованное. Гораздо сильнее – влияние единиц на тот социум, который они для себя и из себя создают.

Внимательнейшее, непредвзятое, подробное изучение психического и духовного склада народа – категорически необходимое условие для выбора пути и осознания своих возможностей.

НЕ ЗНАЯ СЕБЯ – ПРИДЕШЬ НЕ ТУДА

Европейская демократия, скажем, есть продукт германо-романской – а не славянской! – культуры. И прижилась только в Европе или ее колониях – США, Канаде, Австралии. В Азии и Африке эта модель дает дикие мутации, приводящие в ужас народ и в отчаяние – демократов.

Народы – не манекены в витрине планеты, ну разные они!

1. Когда со стороны является принц, или герой, или странствующий рыцарь, или просто крутой парень, и убивает дракона в том или ином его обличье, и начинает править этой страной – это нормально. У многих бывало, и в определенную эпоху даже в обычай вошло. Бродячий сюжет сказок разных народов.

Но признание в бессилии: «Земля у нас обильная, порядка только нет», придите и володейте, далее по тексту – это уже самоуничижение. Той эпохи или эпохи составления списка летописи? Но есть.

НАРОД ТАКОВ, КАКИМ СЕБЯ ОЩУЩАЕТ

Нежелание брать власть на себя. Нежелание брать всю ответственность на себя. Самопринижение перед властью. Полагание своей подчиненной роли.

Изначальная отделенность государства – норманской дружины – от народа – славянских крестьян – продолжилась в России на всю тысячу лет. При этом своя верхушка – купцы и чиновники – стремились приблизиться к власти, что понятно, и дистанцироваться от народа, что прискорбно.

Своя верхушка зверствовала над своим народом. Собственно, у всех народов так. Но только в России это дало диковатый для новой истории результат: своих свободных людей превратили в рабов с правом продажи и т. д. Не чужих поработили – а своих! В то самое время, когда в Европе наступил Ренессанс!

В Европе свободные некогда люди племен сделались барщинными крестьянами на много веков раньше, раньше и обрели (завоевали) права свободных людей. Но – германцы были великими племенами еще тогда, когда о славянах не слыхивали. А во времена империи Карла Великого никакой Руси не существовало.

РУССКИЕ И ЕВРОПА НЕ СОВПАДАЮТ В ФАЗЕ ЭТНОГЕНЕЗА

А фаза – это не Господь сверху руку протянул и дернул за ниточку. Фаза – являет себя через мысли, стремления, мировоззрение людей. Каждой фазе соответствует свой психо-тип – свой набор основных реакций на окружающее.

Дикарь рубит и урывает свой кусок – или спасается бегством, мечтая о реванше. В государстве на подъеме господствует патриотизм. На пике – гордость, уверенность, уравновешенность, высокомерие. На спаде – эгоизм трусливых и слабых, желание комфорта и отказ от рисков.

2. Быть Рюриковичами – потомками варяга-первогосударя – это верх гордости русского аристократа. Не славянством гордились – варяжеством. Историческая память хранила: норманы – лучшие бойцы в мире, бесстрашные и жестокие, и власть – их, и близость к ним – социальная ценность. Из поколения в поколение русские князья были из скандинавов. Ярослав Мудрый – XI век – это Ярицлейв Скупой. А «Русская Правда» – местное приложение «Салической Правды».

С чего бы варягам жалеть смердов-славян? Править, кормиться с них, защищать как свою недвижимость с рабсилой, но – жалеть?..

Нравы власти всегда копируются подвластной верхушкой. И усваиваются народом как черта высокопоставленности, властности, принадлежности к верхам. Куда каждому попасть охота.

Рассматривание русского народа как низшего слоя и безжалостность к нему – изначально были присущи российской власти. А поскольку стремление наверх естественно для человека, и он по возможности мысленно отождествляет себя с сильными мира сего, то – презрение к народу есть признак своей силы и значимости.

РУССКИЙ САДОМАЗОХИЗМ

Правитель должен быть крут! А с нами иначе нельзя! Побольше вешать!

Кровав Иван Грозный – а люб памяти народной. Кровав Петр I – а великий из великих. Кровью залил страну Сталин – а велик как, и страна при нем великая была!

И вот нам – не англичанам! не французам! не немцам! – делаются а чем-то круты и манящи эсэсовцы в черном, закатанные рукава и автоматы: сейчас будем вас немножко расстреливать, сволёчи! Это не официальное искусство – не приведи бог! – это давно живущие психологические склонности молодежи. Быть страшным, властным, смертоносным – для швали своего народа! Русский, млеющий перед образом эсэсовца как супермена! – каково? Он-то думает, что он как бы просто играет – ан нет, милай, подсознание не обманешь, желание наружу завсегда вылезет.

КОМПЛЕКС НАЦИОНАЛЬНОЙ НЕПОЛНОЦЕННОСТИ ВЕЛИКОРОССОВ.

ЖЕЛАНИЕ ВСТАТЬ НАД СВОИМ НАРОДОМ

Нет-нет, это относится далеко не ко всем – во-первых. А во-вторых, это встречается практически в любом народе. Но чем народ более горд собой и уверен в себе – своей национальности, истории и ценности – тем реже случаются в нем такие эксцессы. Тот, кто считает себя выше всех – не станет играть в другого, ставя в этой игре чужих выше своих.

Но мы-то сейчас говорим именно о русском национальном духе!

3. Русский национальный дух при киевских и других князьях состоял из сословного духа германо-славянской воинской верхушки – и духа народа, который кряхтел под властью, отдавал подати и быстро стал мечтать тоже войти бы в верхушку: стать дружинниками, боярами, сильными мира сего – и тоже при случае д-давить смер-рдов!

УГНЕТЕННЫЙ ХОЧЕТ БЫТЬ УГНЕТАТЕЛЕМ И ПРЕЗИРАЕТ ТАКИХ, КАК ОН САМ

4. Русский национальный дух при Иване Грозном был: раболепие, покорность, страх. И – глумление опричнины.

Власть стала абсолютной и сломила всех. Понятие чести отсутствовало в принципе. Раболепную преданность возвели в принцип. Протест давился в зародыше, и выпалывалось все кругом. Возможен был только приказ сверху и послушание снизу.

И сбежал к черту в Польше весь экспедиционный корпус во главе с Курбским! Плюнули рабы на рабскую родину!

5. Петр европеизировал Россию. Ввел обычаи и этикет Голландии, Германии, Англии. Убрал непроницаемость сословных перегородок.

При этом – по всем свидетельствам! – немецкий булочник разговаривал с русским императором свободнее, чем русский министр! В немце и голландце царь видел человека высшей цивилизации – свободной, развитой, влиятельной, зажиточной. А свои – сиволапые.

Быть иностранцем на Руси при Петре стало престижно. Иностранец был выше своего.

Если пахнуть начинает от царя – то чего вы хотите от духа народа?! Смотрите, слушайте, внимайте: иностранцы лучше нас, с ними сам царь больше считается и уважает.

Самое ужасное, что на тот момент Голландия и Германия действительно поднялись по лестнице цивилизации выше России. И флот, и армия, и промышленность, и науки, и искусства, и архитектура. Впрочем, для архитектуры выписали итальянцев. Ну – итальянцы еще московский Кремль построили.

Власть выше нас.

Иностранцы выше нас.

Нам права не полагаются.

Вот примерный комплекс русского человека той эпохи. И посмел бы кто из приближенных перечить Петру! А сладко бить в морду, когда и пикнуть не смеют, а? Одно слово – царь-европеец.

6. И одной из черт национального духа совершенно оформилась непобедимая тяга к воровству.

Анекдот знаменитый и знаковый: подготовивший Указ против воровства Петр поделился с Меншиковым: кто украдет что дороже веревки – быть тому повешенным на той самой веревке. Выдержав издевательский взгляд законодателя, Меншиков вздохнул сочувственно, и ответ его засел в фольклоре, как клинок в камне: «Мин херц, останешься без единого подданного».

Исконно – князья обирали народ, а народ поворовывал где мог, компенсируя чрезмерные потери и действуя в том же духе посильного самообеспечения.

7. Боже мой, как прекрасна и безразмерна была бы история воровства в России! А какой персоналий! А какой раздел анекдотов – радостных, восторженных! Сколько глубокой самоиронии в русских анекдотах о воровстве! И что характерно: сами русские складывали всегда анекдоты о том, что русские воруют больше всех! Это льстило – хоть в такой форме! – национальному самолюбию!

Русские анекдоты о воровстве – это раздробленный на блестки великий русский плутовской роман, который не был написан по причине необходимости бежать от погони, шутить и пропивать ворованное в одно и то же время.

Если власть всегда чужая. Если от тебя ничего не зависит. Если обирают тебя как могут. Если прав у тебя нет. А жить как-то надо. А всех мастей сборщики налогов и наместники интересуются только доходом с холопьев и подчиненных, и откупиться можно от любого проступка. А воровством промеж холопьев и подчиненных власть не интересуется, лишь бы ее казна затронута не была. А в случае чего всегда можно податься в леса бескрайние и степи безбрежные, поминай как звали. А каждый, кто выше, обирает тех, кто ниже. Так чего ж не своровать, если можно?!

Заметьте: северные поморы и первая волна сибиряков – белая кость русской нации – воровства не знали, не заведено было. Это жили люди свободные, своим умом и за себя отвечающие, и если что – расправа была скора и сурова. Закон тайга, медведь прокурор.

До Петра народишко еще пытался перебиваться. Хотя уже со времен Алексея Михайловича отмечают заезжие в Московию иностранцы вороватость и жуликоватость российского люда. Заметьте – ни Антверпен, ни Гамбург, ни Лондон отнюдь не были эталонами честности. Город позднего Средневековья был набит ворьем и всяческим ночным людом. Но все относительно. Вот относительно Европы Россия была воровата и в XVI веке тоже.

А с чего бы иначе? Народ находился в состоянии рабском. А рабство формирует рабские обычаи и представления.

СТАЩИТЬ – УДАЛЬ РАБА

Это и подкормка, и самоутверждение, и развлечение, и месть жадным властям.

А уж при Петре, когда регламентировать пытались все, и зажатые гайки народу вздохнуть не давали, и все добро шло на нужды армии и флота да на роскошь столицы – подчас только воровством и добудешь чего нужного, сокрыв от государевых доглядатаев.

РУССКАЯ НАРОДНАЯ МОРАЛЬ ВОРОВСТВО НЕ ОСУЖДАЛА

Верх и низ общества противопоставляли себя друг другу, и бесправию сверху защитно и мстительно противопоставлялось бесправие снизу. Чужое богатство вызывало зависть, это везде, требовало знаков уважения, это везде, к нему хотелось примазаться, подражать, это везде: но чужое богатство никогда не воспринималось как справедливое!

(Да – именно в Европе упрощенное понимание социальной справедливости как уравниловки вызвало к жизни в XIX веке идею социализма. Но, направленная против эксплуататоров в период действительно жестокой эксплуатации наемного труда – она имела основой распределение по труду, именно труд ставился головной ценностью. В России же… —)

Политико-экономическое устройство России тысячу лет культивировало в народе стойкое представление:

БОГАТЫЙ – ЗНАЧИТ СВОЛОЧЬ

7-А. Создание образа благородного разбойника, мстящего богатым и помогающего бедным, свойственно многим народам. А вот сочувственное отношение к каторжному люду – это, скорее, российская особенность. Здесь разве что сицилийско-корсиканская мораль родственна нашей.

Доброта и милосердие? Ага. Девятьсот восемнадцатый год припомнить? Или дикую жестокость недавних девяностых, когда ребятки – десятками и сотнями тысяч человек! – вдруг оказывались лютыми душегубами, просто зарабатывающими себе на жизнь убийством, часто – убийством стариков и детей. Не надо ля-ля.

(Кстати, наших ребят очень любят в Армии обороны Израиля, культивируя мнение, что «русские предпочитают сначала стрелять, а потом разбираться, им развязать руки – наведут порядок».)

Логика такая. Власть – мой враг. Враг моего врага – мой друг. Я сочувствую пострадавшему от моего врага.

Вор – лихой, смелый, а что зол и эгоистичен – а так в этой проклятой несправедливой жизни и надо, у нас вот просто храбрости и удальства не хватает, тянем лямку…

А каторжного жалеть надо, он несчастный, ему плохо, а Христос завещал всем прощать и жалеть, эт по-евангельски.

«От сумы да от тюрьмы не зарекайся». Каждый русский осознавал и себя потенциальным каторжником. Так конечно душой был с ним – против общего тюремщика.

7-Б. Западное христианство пережило Великую Реформацию. Ренессанс ознаменовался и сопровождался великой религиозной революцией – за правду, совесть и справедливость. Протестантизм изменил сознание Европы. Предельная простота обряда, упразднение роли церкви, чистота нравов и трудолюбие отличали жизнь германских народов. Нравственность, трудолюбие и достаток были утверждены как взаимозависимые черты богопослушания и богоизбранности. Богат – значит, избран Господом к хорошей жизни по угодности своей Ему за нрав и труд.

Богатый – значит достойный по морали и перед лицом Бога. Разницу с русской точкой зрения чувствуете?

Католицизм вынужден был или как-то модернизировать себя, сохраняя лицо и стараясь сохранить влияние в одно и то же время; или католические страны опускались и впадали в ничтожество, как постепенно случилось с богатейшими Испанией и Италией; или дело дошло до революционного взрыва и полного переворота всего, как во Франции.

Российское же христианство, ставшее после раскола церквей Рима и Византии православием – это совсем другая история. Оно было принесено и посажено приказом власти, оно подчинялось власти, и редкие и слабые случаи протеста церкви против власти давились жестоко и начисто. Церковь призывала к лояльности властям, и простому люду оставалась сторона религии и веры утешительная, примиренческая, бессильная что-то изменить на земле, но обещающая воздаяние на том свете и призывающая любить все и вся. Всепрощение и милосердие к врагам своим, а уж не личным врагам – так тем более.

Не тот угоден, кто богат, такого Бога русский крестьянин принять не может в нищете и бесправии своем, Христос – Бог угнетенных. А тот угоден, кто сир и наг, несчастен и страдает. Трудись не трудись – это русскому Богу без разницы. Страдай, кайся, люби и жалей всех – тогда ты Ему угоден.

Страдающий на каторге вор ближе русскому Богу, чем богач. И пожалеть страдающего вора – дело богоугодное. А богач пусть лезет в Царствие Небесное сквозь игольное ушко.

7-В. Воровством на Руси скорее щеголяли, нежели его стыдились. Екатерина Великая была умна и, этническая немка, должна была для успеха своего царствования – национальный дух и характер подданных понимать и учитывать, дабы использовать во благо себе и державе.

Но. Гомерическое воровство вельмож при Екатерине носило подъемно-сопроводительный характер. Чем отличалось и воровство любимого и ценимого Петром Алексашки: воровал, шельмец, но дело делал как никто при этом. Нувориши Екатерининской эпохи должны были поднимать державу – при этом часть денежных потоков удавалось рулить в свой карман. Это было воровство от поднимаемых ими же проектов – и быстрое и эффективное поднятие проекта было необходимым условием для того, чтобы удержаться наверху и продолжать звенеть золотым потоком.

Воры поднимались вместе с творимым ими подъемом страны.

(Воровство же постсоветской России носит чисто деструктивный характер: стремительно раскрадывается то, что было – и никто не спрашивает при этом достижений и созиданий. И говорят только о построении демократии как созидании. Как будто виртуальная конструкция отношений явилась плодом раскрадывания страны.)

Воровство сыграло очень важную роль в трагедии 1917 года: при Николае II ах, как воровали родственники, министры, подрядчики, украли деньги на флот и на армию, на КВЖД и на освоение Сибири, и даже охранка крала деньги, отпущенные на борьбу с революционерами. Высокопоставленные идиоты любили государство, но в первую очередь свой карман.

8. РАБСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ФОРМИРУЕТ РАБСКУЮ ПСИХОЛОГИЮ

Русские народные пословицы и поговорки о труде просто проникнуты трудолюбием и трудоголизмом.

Работа не волк, в лес не убежит.

От работы кони дохнут.

И т. д. и т. п., и масса матерных. Малый противовес одобрений труду этого усталого задора не перетянет.

Трудом праведным не поставишь палат каменных. Вот вывод народной мудрости. Господа – и ведь тысячу лет это остается на Руси правдой!

9. По сложившемуся трафарету общинность есть черта национального русского духа. Жить всем ровно, чтоб ни кто не высовывался, чтоб взаимопомощь и коллектив. Супротив западного индивидуализма.

В V в. в Персии великий Маздак, маг, мудрец и смутьян, поднял восстание – а верней, революцию устроил! – и создал было государство коммунистического коллективизма. Проклятый персидский царизм подавил извечную мечту персидского народа жить общиной и трудиться сообща.

А учение валлийца Оуэна, а американские фаланстеры француза Фурье? А как была устроена Спарта, а чему учил в «Государстве» грек Платон? Англичанин Томас Мор написал «Утопию» в 1516 году. А в 1602 г. Кампанелла написал вполне социалистический «Город Солнца». И уж что было пронизано общинным духом и общинной идеологией – это первые христианские общины.

Знаете – команда пиратского корабля – это уже община: со своим уставом, взаимовыручкой и общностью труда и судьбы.

И страшное лезет определение из школьного учебника: первобытно-общинный строй. И родоплеменной. Через него все прошли. А африканцы многие и сейчас в нем, равно бушмены-аборигены и индейцы южноамериканских глубин.

Общину нашу создал кто? Помещик. Для удобства. Как барак-бригада в концлагере. Коллективная ответственность. Староста – бригадир. И сами разбирайтесь! А мне чтоб – деньги и порядок!

Самые активные из общин – что? Сбежали. И вывели за века генетического колхозника, человека стада.

Распыление ответственности. Конформизм. Покорность. Уравниловка. Отсутствие инициативы. Готовность принять власть над собой со стороны. Артель? Скорее быдло!

Как надо презирать свой народ, чтобы объявлять смесь этих черт «национальным русским духом»! Такой анализ жутко должен был нравиться товарищу Сталину при создании колхозов.

«Рес-публика». «Общее дело». Это русские изобрели?!

«Общинность» русского народа происходит из двух моментов: отсталости на несколько веков от Европы, где та же общинность была под дворянами ранее – и скудоумия «ученых», которые должны были какими-то «писаниями» оправдать свои зарплаты и места в университетах.

10. Сочетание виртуальной свободы с реальным рабством. Это уже черта русского духа. То есть:

Страна огромна. Можно сбежать на Дон и Терек – в казаки податься, если невтерпеж. Можно – к поморам на Север. Можно – в леса безбрежные, на тысячи и тысячи верст они. Можно – в Сибирь, новую жизнь начинать. Можно в разбойнички – хрен поймают на просторах.

Эта мечта успокаивает. Этот призрак возможности увеличивает силы терпеть. «Еще если чуть-чуть прижмет – уйду!»

Европейцам в их лоскутных государствах идти было особенно некуда. Жить приходилось – набело! Даже крыса, припертая к стенке, отважна и дерется насмерть.

А русские жили в некоторой расслабухе духа, слегка «начерно» – мол, захочу – так все еще исправлю, на Волгу уйду.

Простор и богатство воображаемых вариантов – обернулись некоторой мягкотелостью, позволением себя прессовать, непривычкой сражаться за каждый свой день как за последний шанс. Своего рода наркотик, расслабляющий волю. Журавль в небе заместо синицы в руке.

11. Русскому человеку было толком не понять горечь и тяжесть такого наказания, как изгнание. На Руси оно не практиковалось!

(Один советский хоккеист на гастролях в США ответил начальнику команды на вопли: «А вы меня Родиной не пугайте!» – его хотели отчислить и отослать за грехи.)

Для грека или римлянина изгнание было горем. Для средневекового итальянца – горе. Для француза или англичанина эпох расцветов – горе. Моя страна, мои права, мой дом, мое влияние, только на родине я человек, а на чужбине – никто… и делать там нечего, и не нужен, и не уважают, и беден я там…

Для советского человека заграница была пересадкой на полпути в рай. Там было свободнее, богаче, уважительнее, и работа есть, и достоинство не оскорбляется. «Изгнание» – ха! Да загранпоездку надо было заслужить!

Так что для национального русского духа характерно печальное: «Там, конечно, лучше… и богаче, и красиво, и вещи, и забота о людях… но мы уж здесь, мы привыкли, все родное, здесь предки, кто ж это все продолжать и поднимать будет… да и красиво здесь, где еще такие просторы найдешь…»

Но незыблемая опора духа на то, что мы здесь – живем самой достойной и правильной жизнью, и все наше самое лучшее, и какое горе этого лишиться… только сталинской пропаганде удалось вбить в пионерско-комсомольские поколения за железным занавесом это представление. А потом за границей – сбегали!

Русский а все-таки задет тем, что несправедливо размещен на обочине праздника жизни.

12. И еще маркиз де Кюстин отмечал, что русские болезненно внимательны к отзывам иностранцев об их родине и порядках. Да плевал я на их отзывы, идиотов скудоумных! Но… ах, и нынешние яйцеголовые так любят мнения американцев, и немцев тоже. Некоторый комплекс низкопоклонства перед Западом, заискивания, обязательного учитывания мнения Запада, обязательного желания вы глядеть в его глазах хорошо – есть! Есть!

Некоторый комплекс национальной неполноценности.

13. Это забавно сказывается в раздувании мастеровых умений и смекалок. Левша блоху подковал, в общем. Англичане сделали – а наш подковал!

Немец или американец зовет мастера для ремонта – а русский покумекает и из подручных проволочек все сладит. Вот только – аппарат немецкий, инструкция немецкая, конвейер немецкий – а наш выкручивается без ремонтников, он самый умелый.

Когда жестоко следят за выполнением задачи без лимита средств – летают классные ракеты, самолеты, танки ездят на страх врагу. Когда покупают чужую линию сборки автомобилей – принимай дерьмо, Родина!

Да! Да! Под КГБ, под палкой и страхом, за спецпаек в полицейском государстве – все может! И ракету, и бомбу, и спутник! А просто на заводе, просто за зарплату и премию – ни хрена хорошего не выходит. Ну?!

За границей, в их системе и коллективе – любого класса наши специалисты лавры срывают. Промеж себя дома – господи, «но все, что вы делаете руками – это ужасно!».

В русском с его комплексами нет того, что есть в немце или англичанине: «Ты должен делать свое дело лучше всех, иначе нельзя, иначе делают туземцы, иначе позорно и недостойно, иначе – удел унтерменшей, недочеловеков, иначе – какая же ты ведущая нация в мире».

Русский знает за собой склонность к халтуре. Это мешает ему испытывать комплекс мирового супермена. И когда он действительно усовершенствует изделия других – он уважает свои истинные умения и слегка презирает тех за недоумство. То, что кустарными переделками всю промышленную группу тянуть нельзя – эта мысль не обсуждается как неактуальная.

14. Посмакуйте пожалуйста заголовочки на вкус:

«Любовь по-немецки». Шовинизмом не отдает?

«Любовь по-английски». Как насчет уйти не прощаясь?

«Любовь по-итальянски». Крик, гам, битая посуда и примирения.

«Любовь по-еврейски». Что-то нищее с форшмаком и скрипочкой плюс жалкий юмор.

«Любовь по-американски». Что-то грандиозное, а под ним – драма пустоты и тщеты карьер.

«Любовь по-русски». Эмоциональная окраска – сугубо позитивная. Это – хорошо! Крепко. Чисто. Непросто. Надежно. Без рекламы. С потерями. С душой. На всю жизнь. Лучше и настоящее, чем у всех.

«Любовь по-французски». Ну, это просто минет с шампанским.

«Любовь по-японски». Харакири? Кимоно? Гомосексуализм? Драма самурая? Ветка сакуры.

«Любовь по-китайски». Прекратить смех!

«Любовь по-кубински». Ни слова о революции и проституции!

Я что хочу сказать? Слово «русский» имеет для народа сильнейшую положительную окраску. Объективность, адекватная самооценка тут же выключается. «Русский» – есть собрание положительных черт.

И это обнадеживает.

Все народы склонны к шовинизму. Русский – не исключение. Ну, разве что англичане в Новую эпоху были так круты, что могли издеваться над собой безмерно – так им боком вышло.

Здоровый позитивный шовинизм. Иррациональный, как ему и полагается.

15. О главном, что и характеризует «загадочную русскую душу», мы сейчас и скажем.

ИМПЕРСКИЙ РАБ

Была великая Римская Империя. Римские граждане были выше всех людей мира – их права, свободы, достоинство, причастность к богатству родины, от которого они имели.

Была великая Британская Империя. Гордые англичане свысока смотрели на всех: их родина самая передовая, самая сильная, самая умная, и ее граждане самые свободные и полноправные и пользуются благами цивилизации больше других. Кто помнит, знает, старый гимн, заставлявший плакать наших предков: «Никогда, никогда, никогда англичанин не будет рабом!»

И была великая Российская Империя. И ее апофеоз – Империя Советская. Только Америка смела и могла противостоять нам! Полумиру мы диктовали волю, шестой частью суши владели, пол-Европы подгребли под руку с автоматом. Тряслась брусчатка Красной Площади от танков и ракет – и в резонанс ей тряслись оба полушария планеты. Нам было чем гордиться!

А сами мы при этом оставались рабами.

Нищими бесправными рабами.

Нищие бесправные рабы совокупно были величайшей и грозной Империей мира.

А вот такого сочетания социальных ролей история не знала. Ну, персы Дария, разбитые демократическими греками Александра. Но тоже не такая великая империя и не такой контраст ролей.

Мы жили беднее и много зажатее всех цивилизованных стран – и они тряслись перед нами!

А ведь и солдатушки – бравы ребятушки царских армий были крепостными крестьянами.

Мы ощущали себя выше всех в том плане, что Держава огромна и армией мощна, а вера (идеология) самая правильная. – И мы чувствовали (в подсознание толпа эту мысль изгоняла!) себя ниже других – у них богатство, свобода, перспективы, гарантии. Да и не в этом даже дело!

Мы чувствовали себя хозяевами мира! – И одновременно бесправными перед любым чиновником, любым мельчайшим представителем государства! Не то что милиционером – перед кассиром, таксистом, продавцом, вахтером, паспортисткой, сантехником!

Потрясающее сочетание великодержавной гордости – и рабской покорной униженности! Ценою крови десятков миллионов собратьев, ценою небывалых – небывалых в истории лишений, – мы были частицами великого, грозного, знаменитого, супервлиятельного государства, и были убеждены, что будущее – за нами, за коммунизмом, наши жертвы не напрасны: о, как мы уважали себя как частицы великого государства! И как мы были покорны и беззащитны в нашем ничтожестве и бесправии, в нашей нищете и ограничении во всем в этом государстве! Как боялись нарушить любой запрет, не мыслили пойти поперек инструкций, вбирали лекции о «сознательности»!