Текст книги "Случайный малыш для авторитета"

– Ты не вернешься домой. – Железным тоном заявляет.

– Как же? – таращусь на Веронику. – У меня там сын. Он болен! Остановите машину!

– Пока нельзя, – женщина даже улыбнулась шире. – Я выполняю приказ мужа. Мы едем в безопасное и хорошо охраняемое место. Как только, Артём решит вопрос со взбунтовавшимися авторитетами из других стран, ты и Тимур обязательно встретитесь. Я гарантирую.

А стоит ли мне полагаться на обещания Громовой? Вряд ли. Я вообще перестала кому-либо верить. Даже себе.

До этого момента мне казалось, что я все делаю правильно и единственное умное решение – мое. Я запрещала себе любить и быть счастливой, трусливо прикрываясь сыном. Взрослая женщина пряталась за крохотным ребенком, когда Тим был еще на стадии зародыша.

Не нужно было врать, тогда три года назад, как паучиха плести интриги, а набраться смелости и рассказать Касыму всю правду о беременности.

Теперь по прошествии лет я убедилась, что Хамаров не отправил бы меня на аборт, а принял ребенка. Пусть и не осыпал меня розовыми лепестками, но хотя бы настроил четкий вектор на совместное и безопасное будущее.

Касым бы не обозлился на меня за вымыленного любовника и не примкнул к Айхану. Нормально объяснился с Артёмом и отвел от нас с Тимуром всякую беду.

Конечно, война между двумя конкурирующими группировками не закончилась, но хотя бы мы с Тимом не были в ней главным трофеем.

Я просто струсила и до последнего обеляла свои ошибки интересами сына. Но всем известно, что благими намереньями вымощена дорога в ад. Ребенку все равно кто его отец, ему важно лишь бы родители были счастливы и любили его.

Я не учла этого в прошлом, а задвигала все свои чувства, оставив на чаше весов только сына. Теперь я поняла, как легко меня могут лишить единственного смысла жизни чужие люди.

Ведь я не позаботилась о последствиях связи с бандитом, не выстроила с ним должных отношений. А когда Хамаров подключился и узнал правду, стало уже слишком поздно.

Откидываюсь на спинку и бесстрастно пялюсь в окошко.

– Вероника, – бормочу, – неужели вы не нашли более порядочного способа для манипуляции Хамаровым? Решили подловить его на слабом?

Громова нервничает. Перекидывает ногу на ногу, фырчит.

– Нет, не нашли. Мы разговаривали с Касымом много раз, но он не слушает. Хамаров выбрал себе не того союзника и может пасть, защищая подлого Айхана. Да. Якуту не выжить. Мы все это прекрасно понимаем. Артём не хочет рисковать таким ценным наемником как Хамаров. Только Касым способен выполнить сверхсложные задания. У него талант маскировки и острый ум. Замены Хамарову нет, он уникальный боец. Громов убедился в этом и больше не хочет его терять.  – Тяжело вздохнув, объявляет, – приехали.

Под строгим надзором двух верзил я выхожу из внедорожника.

Меня привезли в частный сектор, ничем не примечательный. Здесь живут обычные люди, не отличающиеся баснословным достатком. Громов выбрал это место неслучайно. Внимание оно совершенно не привлекает.

Вероника Сергеевна дефилирует на своих шпильках впереди, я позади. За мной как два темных дьявола топают охранники.

Заходим во дворик, усеянный мелкими цветочками-бусинами розового клевера. Вижу по центру двора  одноэтажный домик больше похожий на дачу.

– Не принимай меня за врага, Алина, – взбирается по деревянному крыльцу женщина. – Мы вынуждены так поступать. Если, не дай бог, Якут убьет Артёма и захватит власть, начнется вакханалия. Ты, я, наши дети станут первыми жертвами. В городе будут массовые похищения женщин, насилие. Черный рынок вновь заполнится работорговлей.

– Надеюсь, этому не бывать…

Вероника Сергеевна открывает дверь, заходит в дом. Я, не отставая, следую за ней.

Оказываюсь в маленьком коридорчике, оббитом вагонкой. Такое ощущение, что раньше в доме жила милая бабушка. Мебель здесь старомодная, но уютная. Горшки с геранью на стенах. Под ногами красочный палас.

– Никусенька! – из соседней комнаты раздается тоненький голос. – Как объяснить Лариске, что корм для котов должен есть Мурзик, а не моя дочь?

Через мгновенье к нам выходит легкая на подъем блондинка. Я сразу узнаю в ней Олесю.

– Здравствуй, – приветствую  и еле сдерживаю улыбку от ее вида.

Возлюбленная Эмина ничем не отличается от доброй жинки. На голове здоровенные бигуди. Тело скрыто под серо-буро-малиновым халатом.

– Ой… – округляет глаза, – минуточку!

Торопливо развернувшись, бежит в другую комнату.

Сбрасываю кроссовки у порога и медленно прохожу по коридору.

Я словно попала на двадцать лет назад. В прошлое. Давненько мне не встречалось раритета в виде трельяжа и дивана с лакированными деревянными подлокотниками.

– Гав!!!

– Мамочки! – взвизгнув, подпрыгиваю на месте, когда меня из-за угла кто-то щипает за ногу.

Опустив взгляд, замечаю темноволосую смуглую девочку лет пяти. Она улыбается мне искренне, широко-широко и держит на руках не отличившегося худобой рыжего кота.

– Ты хочешь погладить Мурзика? – со всей непосредственностью протягивает мне животное. – Он любит гостей, как и я…

Собиралась было ответить, но меня перебивает другой детский голосок.

– Нет, Лариса, – полагаю, что с кухни к нам присоединяется светленькая Ариша. – Гостье надо сначала предложить чай и накормить, – погрозив пальчиком подружке, деловито смотрит на меня. – Вы хотите чай, Алина Валерьевна? А где же Тимур? Я так мечтала познакомить Лариску с новым другом…

– Вы встретитесь с Тимуром позже.

– Плохо, – вздыхает. – Тогда присядьте на диван, – поворачивается к Веронике, – и ты мама. Мы с Лариской будем показывать вам акробатические номера!

Подыгрываем и выполняем просьбу детей.

Вскоре к нам присоединяется и Олеся. Кажется, она постыдилась разгуливать передо мной в простецком обличии. Женщина спешно нацепила на себя нарядное платье глубокого изумрудного цвета. Надела жемчужные серьги, бусы. Обулась в туфельки. На ее голове теперь прическа, а на пальчике сияет бриллиантовое кольцо с гравировкой бесконечности.

Только я не надела подаренное для меня украшение. Все стеснялась появляться с бриллиантом на людях. Теперь очень жалею.

Олеся плюхается возле меня и включает на телефоне бесхитростную мелодию «в траве сидел кузнечик».

Я смотрю на смешливые детские выкрутасы, полушпагаты и корявые, но очень старательные мостики. У Арины получается хорошо, а Лариска как маленькая обезьянка.

Улыбаюсь, глядя на детей, но сердце разрывается на части. Реветь хочется.

Они же девочки и пока беззаботно играются возле нас. Представить страшно, что может с ними случиться, если слова Вероники Сергеевны окажутся пророческими. Нельзя позволить Якуту убить Громова и разрушить его группировку.

Слышу, как хлопает входная дверь, и невольно дергаюсь.

– Сиди-сиди, – придерживает меня за коленку Вероника.

По коридору раздается семенящий топот. Через мгновенье в комнату забегает Тимур. За ним медленно шаркает дедушка.

– А вот теперь иди, – подталкивает Громова.

Господи! Я не верю своим глазам! Мои родные снова рядом. Кидаюсь к сыну, падаю перед малышом на колени. Обнимаю Тима, целую в румяные щечки. Замечаю, что носик Тимура нормально дышит. Ребенку вовремя предоставили медицинскую помощь.

Громова тоже встает с дивана.

– Мы не могли оставить без покровительства ребенка Касыма. Хорошо, что Валерий Михайлович оказался более сговорчив и не стал противиться, а спокойно выслушал и впустил бойцов в квартиру. Наш семейный доктор осмотрел Тимура и оказал лечение. Не волнуйся. Теперь, как и обещала, вы встретились с сыном.

– Спасибо…

Девочки наперегонки несутся к нам и обнимают Тимура.

Я отстраняюсь и даю возможность ребятне познакомиться.

Вероника бросает взгляд к настенным ходикам.

– Совсем скоро должен вернуться Артём. Ты, главное, не бойся Алин. Мы устроим цивилизованный разговор и вместе подумаем, как убедить Хамарова отказаться от идеи пособничества Якуту.

Придерживаясь за стенку, встаю на ноги.

И вроде нет предпосылок к дикой тревоге, однако душа горит. А по коже, напротив, проносится холодок. Я вспоминаю все слова, которые слышала от Касыма и Айхана. В мыслях опять и опять появляется самоуверенная морда Якута.

Они все, в том числе Вероника, говорили мне, что Касыму нет равных в поведенческих стратегиях. Только Хамарову под силу выдумать план нападения способный уничтожить любого. Громов не исключение. Касым был очень зол на бывшего лидера. А ярость порой ослепляет.

– Вероника Сергеевна, как скоро приедет Артём? – вкрадчиво спрашиваю женщину.

– Супруг уже на двадцать минут задерживается, – нервно потирает ладошки, но вуалирует страх под маской безразличия. – Пробки… должно быть…

Вероника словно предчувствует катастрофу. Незримой нитью связаны их с Громовым сердца. Однако женщина надеется на лучшее и всячески отгоняет от себя скорбные мысли.

– Боюсь, Артём может не вернуться, – со слезами на глазах признаюсь Веронике.

– О чем ты?! – она меняется в лице. Бледнеет как известь. Глаза женщины краснеют и будто вспыхивают.

– Мне кажется, не было никаких переговоров. Якут заманил Артёма в ловушку. Смертельную. Из которой живым Громов не выйдет… потому что эту западню придумал Касым…

– Ты врешь! Как ты смеешь так говорить?! – забывая обо всем, кричит Вероника.

Олеся подскакивает с дивана, ошарашенно собирает детей и уводит в другую комнату.

Слезы на идеальных щеках Громовой чертят горячие дорожки. Веронику трясет, колотит в лихорадке.

– Я не уверена на сто процентов. Это всего лишь мои предположения…

– Раз так! Со мной поедешь!

Громова будто сокрушающий ураган подлетает, больно хватает меня за плечо и тащит на улицу.

Глава 19.

Касым.

Несколько часами ранее…

Якутское логово всего одно, насквозь изучено мной, но сейчас кажущееся стогом сена. Я прочесал арендованный дом вдоль и поперек так и не смог найти свой телефон.

– Уйгуна! – стоя посреди гостиной, кричу девушке. – Мой пиджак. Где он?

Девушка спускается по лесенке и держит в руках вещь.

– Вот, – запыхаясь, подносит ко мне. – Ты оставил его на кресле, а я увидела, что пиджак помялся. Решила погладить.

Нервно вырываю вещь из цепких пальчиков Уйгуны и шарю по карманам.

– Ты не видела мой телефон?

– Нет. Потерял, что ли? Если хочешь, я помогу найти…

– Уже поздно кидаться в поиски. Я тороплюсь.

– Касым, – на щеках Уйгуны вспыхивает запретный румянец, – тебе так идет форма, – подойдя ближе, тянется ладонью к моей обнаженной груди, – можно потрогать?

Никогда прежде я не ограничивал женщин к своему телу. Мне нравились беспорядочные ласки, жадные слова, комплименты, намекающие на скорый интим. А теперь, когда Уйгуна застала меня в берцах, камуфляжных штанах и с голым торсом желания на флирт у меня нет.

Воздвигнутая Айханом пассия слишком удобная, приторная и неинтересная женщина.

Мне скучно после того шквала эмоций, что дарила мне Новицкая, даже смотреть на других. Любая девушка кажется мне серой и безликой. Их прикосновения липкие, грязные.

Мне нужна новая доза кортизола, чтобы взбодриться и сладкий эндорфин, о котором я мечтаю, когда представляю Алину рядом с собой в постели.

– Уходи, – хрипло говорю Уйгуне и спешно натягиваю на себя черную футболку.

Бросаю взгляд на снайперскую винтовку, уготованную для меня. Уже скоро я опробую ее в действие.

– Касым, ты выглядишь таким холодным и спокойным, – не унимается Уйгуна. – Неужели в тебе нет и зерна волнения?

– Нет, – двигаюсь к оружию и аккуратно прячу винтовку в футляр. – Я делал это много раз.

– Ты и Айхан очень мудрые, храбрые мужчины. Я так рада, что вы решили не ограничиваться алмазным рудником, а  возьмете под контроль и город. Я буду молиться за вас… за тебя… любимый…

– Какая прелесть, – мимолетом дерзнув, хватаю футляр и быстрым шагом выхожу из особняка на улицу.

Кстати, о Якуте. Куда снова запропастился чертов Шаман?

Мне не удалось вчера спросить с него за Алину и за жучок, крысятнически прикрепленный к моему автомобилю. От прямых разговоров Айхан ускользает, словно вода между пальцев. Якут вертится, как уж на сковородке и постоянно занят делами. Якут знает, что не сможет ответить передо мной, скрывается, увиливает и тянет время. Которого у меня нет.

Во дворе стоит табачный смрад.

Якутские головорезы от нервов перед грядущей бойней ищут успокоение в сигаретах. Они не верят, что расправа с Громовым может пройти легко. Сейчас  наемники смотрят друг на друга, но уже через несколько часов их ряды существенно опустеют. Так было всегда.

Скрипнув сталью, ворота на территорию открываются.

Я замечаю Якута. С ним явно что-то не так.

Айхан никогда не позволял себе небрежность в одежде, но сейчас его брюки помяты, рубашка выпущена, а рукав пиджака надорван. Длинная копна волос взъерошена.

Якут выглядит так, будто в аду побывал и чудом вернулся обратно.

– Касым, – опираясь на трость и превозмогая боль, он практически бежит, – беда!

Искусно прячу  раздражение и спускаюсь навстречу к Якуту.

– Что?

– Брат, я знаю, что ты зол на меня из-за датчика слежения, но я не мог поступить иначе. Действовал только во благо. Я выставил наемников у дома Туяры и дал им распоряжение день и ночь охранять ее от кровожадных псов Громова. Но девушка ослушалась тебя, брат. Сегодня утром Туяра вышла из дома, ей наскучило сидеть взаперти. Вскоре ее окружили люди Артёма и взяли в плен. Мы пытались отбить, уберечь Туяру, однако все тщетно. Я пожертвовал двумя наемниками. Прости, что так и не смог спасти твою любовь.

– В смысле спасти? Алина как-то пострадала?!

– Не смею утверждать… но мне кажется, что Громов отправил девушку в мир иной…

Почему все краски вдруг стали черными? Стихли все голоса, я слышу лишь биение собственного сердца. Хочу вдохнуть свежий воздух, но запах крови жжет мои ноздри.

Темнота, что день за днем обволакивает меня и кольцом сжимается на шее, убивает. Освятить ее и не дать мне окончательно погрязнуть в гнилом криминальном болоте могла только Алина. Алина знала смысл любви, а я ее цену. Слишком высокую.

Я не хочу верить, что мой рай на земле закончился.

– Ты лжешь, – хватаю Якута за грудки, встряхиваю. – Гром не мог так поступить!

– Мне очень жаль, брат. Если ты сомневаешься, взгляни на машину. Она теперь как решето от пуль Зверя.

Отталкиваю Айхана и бегу за ворота.

Ядовитые речи Шамана только подтверждаются. Белое авто конкретно пострадало. Выбиты почти все стекла, корпус будто дуршлаг.

Погибли люди, но на Айхане не единой царапины. Сам дьявол на стороне Якута. Айхану всегда удавалось договориться со смертью.

– А ребенок?! – обернувшись, ору подоспевшему Якуту.

– Ребенок жив, но за него нужно биться. Громов не оставил нам выбора, брат. Его жестокость уничтожила все границы морали…

***

Я когда-то говорил, что жизнь преподносит нам события, которых мы совсем не ждем. Я был не готов услышать о кончине Новицкой.

Не готов и сейчас сидя в тонированном микроавтобусе в окружении таких же молчаливых наемников. Мы едем на главное задание, по завершении которого, изменится много судеб.

Первый порыв гнева, похожий на чан с раскаленным железом, что выплеснули на меня, изувечив не плоть, а душу попускает.

Прижимаю к себе винтовку и смотрю в окно.

Я, прежде всего боец и должен выполнять приказ.

В салоне автобуса мертвая тишина. Мы двигаемся на окраину города в район недостроя.

Айхан едет за пару машин дальше от нас. Он пересел на другое авто. Бережет свою жопу. Якут будет наблюдать за устранением Грома издалека.

Я все просчитал и прокрутил в голове тысячу раз, проанализировал каждое действие. Теперь можно временно задвинуть сердце на второй план и с холодным расчетом наказать предателя.

На расчищенной бетонной площадке стоят три припаркованных автомобиля. Люксовые машины принадлежат заграничным авторитетам – участникам в сговоре с Айханом.

Со всех сторон возвышаются серые многоэтажки, как скелеты заброшенных и не доведенных до ума домов. Без окон, дверей и с черновой отделкой.

Наш автобус останавливается. Бойцы в спешном порядке покидают салон.

Я игнорирую маститых ферзей и сразу иду в правую высотку.

Остальные становятся подле авторитетов в качестве охраны и массового устрашения Громова. Смешно.

Мысленно отсчитывая каждую пыльную ступень, я поднимаюсь на крышу, достаю из футляра винтовку, ложусь и принимаю удобную позицию.

Атмосфера накаляется.

Теперь я могу отслеживать обстановку из оптического прицела.

Машина с Якутом затаилась в неприметном месте – за полуразрушенным гаражом.

Не хватает лишь Громова.

Минуты растягиваются в вязкую бесконечность, но спустя полчаса на въезде  в западню я замечаю черный внедорожник Артёма. Гребаный лидер наверняка догадывается о засаде, однако честь не позволила Громову не явиться на сбор.

Артём не взял с собой свиту? Как смело.

Машина Громова останавливает в метрах десяти от встречающих его авторитетов.

Дверцы распахиваются и, я вижу, что рядом с Артёмом его верный пес – Эмин.

Так даже лучше.

Иностранные послы, приклоняющиеся Якуту, начинают разговор. Активно жестикулируют, не скупясь на эмоции. Я даю им возможность высказать все, что они думают об Артёме, глядя ему в лицо. Пусть Гром узнает, что за черти плетут козни за его спиной.

Я не тороплюсь, а выжидаю. Мне нравится наблюдать за невозмутимой реакцией Артёма. Он не шелохнется, а смотрит на братков как на дерьмо.

Эмин, напротив, орет. Его животное рычание и отборный мат эхом разносится по бетонной площадке.

Когда диалог завершается, и я понимаю, что стороны друг друга услышали, навожу прицел на Грома и спускаю курок.

Алина.

– Постой! – кричу обезумевшей от горя Веронике, – дай хотя бы обуться!

– Шлепки Олеськины натяни, – кивает на оставленные возле порога черевички, усеянные мелкими стразами.

С Громовой бесполезно спорить. Ее ум охвачен паникой и страхом по утрате мужа. Выполняю просьбу и вслед за женщиной выбегаю из дома.

– Неужели ты знаешь, куда отправился Артём?

– Нет, – взрывается женщина и, задержавшись всего на мгновенье, кивает в сторону ворот, – но Бивень точно знает.

Оторопев, смотрю, куда указывает Громова.

Я вижу мужчину в корень отличного от всех бойцов как на подбор высоких и накаченных. Этого доходягу даже бандитом назвать сложно. Он неказист, тощенький. Метра полтора ростом. Черный костюм ему не по размеру. Болтается как на старой вешалке.

У мужчины аномально большие и кривые зубы, наверное, поэтому ему дали прозвище Бивень…

Вероника Сергеевна спускается с крыльца. Бодрым, уверенным шагом двигается прямо на Бивня! Даже разрушительный ураган не в силах остановить Громову, ведь она и есть этот ураган.

– Где Артём? – еще за пару метров Вероника спрашивает Бивня.

– Не имею полномочий ответить, – шепелявит и разводит руки в стороны.

– Ах так?!

Я таращусь и в изумлении прикрываю ладошкой рот, когда Вероника Сергеевна хватает Бивня за шею и припирает мелкого мужчинку к забору.

Родители учили нас с детства не обижать слабых. Но слабый Бивень имеет статус бандита. Поэтому не считается.

Чувствую, как во мне тоже взыграла кровь. Азартно оглядываюсь по сторонам. Нормальный охранник отвлекся и прочесывает территорию за домом. Если сейчас я не помогу Веронике, вряд ли нам удастся по-тихому сбежать из дома.

Подлетаю к обеспокоенной Громовой. Вытягиваю два пальца на руке и подставляю их к лицу Бивня.

– Видишь, как отрасли мои ногти? Я выколю ими твои глаза, а потом Вероника Сергеевна будет долго тебя душить и сдирать со щек кожу. Ты умрешь, Бивень, мучительной смертью.

Мне хочется смеяться. Наблюдаю, как взятый из жалости Артёмом «боец», затрясся.

– Ладно, только не выдавайте меня лидеру, – струхнув, он все же уступает нам.

Я чувствую себя такой дерзкой и очень-очень плохой девочкой. Прям фурией на минималках способной запугать полумужчинку. Но Касым, конечно же, об этом не узнает. Ни-ког-да.

Трепыхнувшись в руках Вероники, Бивень легонько дотрагивается ее запястья и просит, чтобы та отпустила. Кряхтя и кашляя, он плетется за ворота.

Я на кураже подталкиваю Бивня, дабы поторопился.

Не теряя времени, усаживаемся в автомобиль охраны, припаркованный на полянке у дома.

Вероника Сергеевна как на иголках ерзает, и места себе не находит.

Я тоже не отличаюсь душевным спокойствием, от волнения у меня покалывает все тело. Поглядываю в окошко. Наемник везет нас на окраину города и там, возможно, случилось что-то ужасное.

Голый страх пронизывает сердце, когда замечаю недостроенные высотки вдали.

А готова ли Вероника увидеть воочию место гибели своего мужа? Ох, я не хочу думать об этом, искренне надеясь, что Касым изменил свое решение.

Чем ближе подъезжаем, тем сильнее колотит Веронику. Она плачет, скулит, закусывает собственную ладонь подобно кляпу.

У меня мороз по коже.

Прямо перед нами возвышаются два серых дома близкорасположенных друг к другу. Между ними узкий заезд. Бивень сбавляет скорость, будто крадясь, останавливается между домами.

– Дальше нельзя, – шепчет и со страха впивается в руль.

Оно и не требуется, нам все прекрасно видно. На бетонной площадке припаркован внедорожник Артёма. Сам Гром в сопровождении Эмина разговаривает с какими-то мужчинами. Я не знаю их, но энергетически они вызывают лютую неприязнь. Морды наглые, самоуверенные. В такие только плевать надо.

Замираю, даже боюсь вздохнуть, напрягаюсь телом и сердцем. Громов жив, значит, еще не все потеряно…

Но через секунду нас оглушает звук выстрела. Откуда он сложно сказать.

Я открываю рот и глотаю воздух, наблюдая, как медленно несокрушимый образ Артёма оседает на землю.

Вероника, во все горло взвыв, тут же выпрыгивает из машины и несется к месту расправы.

Я стрелой вылетаю за ней. Однако подойти слишком быстро не решаюсь. Оказавшись снаружи, замедляю темп. Остерегаюсь. В шоке и полном непринятии вижу, как над Громовым склонился Эмин и всклокоченная от ужаса Вероника Сергеевна.

Шатко переступая, двигаюсь ближе, ощущение катастрофы, словно облако, нависло над заброшенным местом.

Незнакомые бандиты оскалились. Их улыбки, будто лезвие, режут мой взгляд.

Внезапно с противоположной стороны площадки показывается Якут. Победоносно вышагивая, он дарит всем нам аплодисменты.

– А-ха-ха! – омерзительно смеется. – Низшее отродье, вы проиграли! Падайте на колени перед новым хозяином. Молите, чтобы я сохранил ваши жизни!

Касым.

Отвожу прицел в сторону и поднимаю взгляд к небу. Тучи над головой сгущаются, вот-вот начнется гроза.

Я слышу душераздирающий крик Вероники:

– Будьте вы прокляты! Твари!

Я жажду дождя, чтобы остудиться, очиститься и вдохнуть свежего воздуха. Сейчас мне нужен ясный рассудок и полное самообладание над собственным телом.

Я закрываю глаза всего на секунду, чтобы прийти в себя, но когда веки открываются, я вновь попадаю в тот роковой день, изменивший мою судьбу на «до» и «после».

***

Вижу стены родного дома теплого желтого цвета. Опускаю взор ниже и разглядываю свои маленькие ладони. Кожа еще нежная, на ней нет ни единого шрама. Спрыгиваю со стула и подхожу к окну.

За стеклами белые сугробы снега. В нашем городе почти всегда холодно.

Сегодня особенный день и мне не терпится поскорее окунуться в праздник.  У меня именины и я рад, что все эти восемь лет пролетели в кругу любящей семьи.

Мама в цветастом платье хлопочет на кухне. Красивее и благородней женщины я еще не встречал. Она воплощение изысканности – светлые волосы, большие голубые глаза. Маму зовут Катерина. Она не похожа, ни на одного из моих родственников.

Дом у нас огромный, на три этажа.

Мама рассказывала, что отец перед свадьбой обещал подарить ей особняк на зависть всем соседям. И сдержал свое слово.

Мой отец, Тускул, очень богат. Самый богатый человек в городе. Он владелец алмазного рудника – фамильного дела семьи Хамаровых.

Я довольно бегу в просторную гостиную, где накрыт стол с угощениями. Замечаю двух старших братьев, сестру. Они уже взрослые и у них есть паспорта.

На диване расположился отец, величественный Алмазный король как все его называют.

У нас большая семья. С минуты на минуту сюда прибудут жены братьев с детьми и любимый дядя Тамерлан, Айхан – его сын. Айхан мой лучший друг!

Мне хочется открыть подарки и задуть свечи на торте.

Чтобы хоть как-то отвлечься, я вновь возвращаюсь к матери. Она запекла картошку с мясом. Аромат такой, что слюнки текут.

На часах уже без пяти двенадцать. Раздается дверной звонок.

Отец выходит на веранду, дабы встретить приезжих.

Вдруг мы слышим непонятный хлопок, громкую брань.

Я еще не понимаю в чем суть, зато мама мрачнеет за секунду. Она делает вид, что все нормально, притворяется. Склоняется ко мне и гладит по щеке.

– Касым, солнышко, мы с папой любим тебя больше жизни… – дрожащим тоном говорит и подводит меня к кухонной тумбе. Распахивает дверцу, – спрячься здесь, мой маленький лев, и сиди тихо, что бы ни случилось.

Едва мама успевает скрыть меня в нижней тумбе под раковиной, как вторая дверь в дом с шумом ударяет об стену. Оглушающий топот ботинок и чужие голоса заполняют все вокруг. Я спрятан, но могу кое-что увидеть через небольшую щелку.

Страшные люди в черном явились к нам. На них непроницаемые маски с прорезями, а в руках оружие. Мужчины сгоняют всех моих родственников в кухню – ближнюю к входу комнату и ставят на колени.

– Где документы на алмазный рудник? – хрипит один из пришлых.

– Сейф за картиной в спальне. Код двадцать три пятнадцать. Только прошу, не трогайте семью… – отвечает папа.

Кто-то из чужаков срывается и бежит, вскоре возвращается и держит в руках бумажные листы.

– Мы можем идти. Они не видели наших лиц, – объявляет он.

Второй человек в черном дергается и стягивает с себя маску.

– А теперь видели, – ядовито говорит и наводит пистолет на отца.

Раздается выстрел, другой. Папа, двое братьев и сестра валятся на пол.

Мужчина без маски вертится по сторонам. Я зажимаю ладошкой рот, чтобы не закричать и с ужасом узнаю в человеке своего дядю Тамерлана.

Мама впадает в истерику, изловчившись, подскакивает с пола и бежит к тумбе, где спрятался я. Хватает стеклянный графин и разбивает его об голову неизвестного мне чужака.

Я наблюдаю, как Тамерлан наводит прицел на маму и выпускает еще пулю. Катерина замирает, а после медленно сползает по тумбе.

Я впервые вижу кровь, темную, липкую. Я чувствую ее запах. Он запомнился мне навсегда.

Стискиваю зубы и пытаюсь быть тихим, но детский вой невозможно унять.

Тамерлан подходит к тумбе, грубым ботинком отпинывает маму, наклоняется и распахивает дверцу.

– Оу… Касым… мой племянник и ты здесь. С днем рождения!

Улыбается. На зубах дяди две золотые коронки в виде клыков.

Я не знаю, почему Тамерлан не убивает меня как остальных, а насильно выдергивает испод раковины и закидывает себе на плечо. Зачем отвозит в свой дом. Думаю, ради страданий.

Особняк Тамерлана Хамарова становится для меня мучительной клеткой. По прибытии дядя брезгливо опускает меня на пол. В простенькой и не такой богатой гостиной, как у нас дома, меня встречает Айхан. Брат старше меня, ему лет двенадцать.

– Айхан, – грозно приказывает Тамерлан, – с этого дня ты не разговариваешь с Касымом. Он наш раб и отношение к нему должно быть соответствующее.

Айхан послушно кивает. Парень хотел угостить меня мороженым в рожке, но сейчас прячет лакомство за спину и высокомерно вздергивает нос. Впрочем, я тоже не горю желанием общаться с дядей и братом. Я, вообще, запретил себе говорить и стал нем.

Тамерлан всю жизнь занимался оленеводством. Я с малых лет был отправлен в качестве пастуха на поле. В любую погоду  ухаживал за животными, а по возвращении в дом Тамерлана, терпел побои и моральное унижение. Своей комнаты у меня не было, я ночевал в подвале.

Два года прошли для меня будто в аду.

За это время Айхан ни разу не проявил ко мне милосердия, даже когда спускался в тот самый подвал и ногой, словно собаке, пододвигал для меня миску с кашей.

Однажды я задержался на пастбище и пришел в дом Тамерлана гораздо позже обычного. Еще издали заметил черные машины у ворот, но все-таки решился войти. Я видел незнакомых людей и слышал ругань, конфликт Тамерлана какими-то людьми. Они не якуты, а корнями похожие на мою покойную маму.

Странно, но мужчины не вызывают во мне дикого страха изначально. Я пугаюсь в момент, когда замечаю в их руках оружие. Похожим Тамерлан когда-то уничтожил мою семью…

Стоя у порога, разворачиваюсь и что есть сил бегу обратно на улицу. За плечами слышится погоня. Меня увидели. Как могу, ускоряюсь, но меня перехватывает незнакомый мужчина, останавливает, разворачивает к себе лицом.

Он высокий и могучий настолько, что напоминает Снежного барса. У него голубые глаза, а волосы белые-белые от седины. Однако мужчина не стар.

– Кто ты такой парень? – сдвинув белесые брови, спрашивает.

– Касым Хамаров, – впервые за два года я позволил себе заговорить в открытую с людьми. – Сын Тускула Хамарова.

Выражение мужчины меняется, словно ему жаль меня.

– Я знал твоего отца. Он был достойным и порядочным человеком, – хлопает меня по плечу.  – Почему ты так поздно разгуливаешь на улице? В школе задержали?

– Я не хожу в школу. Я раб дяди Тамерлана.

Мужчина крепко зажмуривается, пытаясь контролировать гнев.

– Меня зовут Владимир Давыдов, хочешь, я заберу тебя у Тамерлана?

– Хочу, – не раздумывая, соглашаюсь.

– Тогда давай договоримся, – ведет меня к одной из машин. – Мы оставим тебе родное имя, как память об отце, но ты никогда и ни при каких обстоятельствах не будешь рассказывать правды. Молчи, что твоим отцом был Тускул. Отвечай всем, что вы однофамильцы, и ты не имеешь отношения к алмазному руднику. Хорошо?

– Да, –  киваю и усаживаюсь в салон.

***

Глубоко вздохнув, смахиваю с себя всю пыль воспоминаний. Вновь занимаю удобную позицию и сливаюсь с винтовкой. Я не закончил. Тамерлан убил моего отца по крови. Айхан уничтожил отца по духу. А сейчас я навожу мушку на другую цель и опять спускаю курок.