Текст книги "Прямой эфир из морга. 30 сложных дел, прошедших через скальпель судмедэксперта"

Это хорошо известно: нет ничего лучше железобетонного алиби, которое обеспечивается знанием точного времени совершения преступления.

Для судмедэкспертов один из способов определения наступления смерти основан на изучении посмертного феномена, хорошо известного с античных времен, – степени охлаждении тела после смерти. Тогда то и изобрели термометр.

Измерение температуры позволяет уточнить время наступления смерти посредством очень простого подсчета с учетом того, что обычная температура (до наступления смерти) составляет 37 °C, а после смерти тело в среднем охлаждается на 1 °C в час. Это так называемый термометрический способ диагностики давности наступления смерти в раннем посмертном периоде. Для применения этого способа необходимо одно небольшое условие: смерть должна наступить не больше чем за 15 часов до измерения температуры.

Адвокат обвиняемого, господин Б., быстро произвел подсчет: в 9 часов утра ректальная температура убитого мужчины составляла 31 °C, а это значит, что смерть наступила шестью часами ранее, то есть в 3 часа ночи. Но в это время его клиент был далеко от места убийства, что подтверждается показателями свидетелей. Что касается убитой женщины, то в 8 часов утра температура ее тела была 25 °C, соответственно она скончалась двенадцатью часами ранее. Если подследственный не убивал мужчину, то непонятно, как бы он убил женщину в 8 часов вечера. К тому же, его уже не было к тому времени на месте преступления. ЧТД (что и требовалось доказать). Более того, 7-часовой перерыв между двумя убийствами? Абсурд. Вывод: в тюрьме держат невинного человека, и нужно искать настоящих преступников.

В ходе следственного эксперимента Мари и Тиффани не спешили с заявлениями, выдвинули несколько аргументов и старались уходить от прямых ответов: все не так просто, нужно принимать во внимание одежду, массу тела (пресловутый ИМТ), открытые пожарными окна, температуру в квартире около 9 °C, жар пожара, воду, которой поливали тела, и т. д. и… сделать скидку на погрешность.

Но адвокат Б. не унимается и просит дать ему простой ответ на конкретный вопрос: «Предоставить цифровые показатели, касающиеся кривой снижения температуры умершего человека в обычных условиях без учета воздействия внешних факторов (пожар, утопление и др.) и других особых климатических обстоятельств». Как ответить? В конце концов Мари и Тиффани просят меня помочь им. Я взрываюсь:

– То, что он у вас спрашивает, не имеет отношения к науке. В науке учитываются внешние факторы.

– Да, но он задал вопрос, и на него нужно ответить. Иначе на суде с участием присяжных заседателей ситуация будет явно не в нашу пользу…

– Скажите ему, что это невозможно.

– Но вы же понимаете, что он прав, и мы знаем кривую снижения температуры умершего человека в обычных условиях. Остается только указать ему точное время наступления смерти.

– Между тем, вопрос не имеет смысла, так как убийство супругов Л. – это особый случай.

– Да, но он просит предоставить ему данные «без учета обстоятельств»!

– Делайте, как Марше, – давайте ответы невпопад!

– А кто такой Марше?

– Жорж Марше – генеральный секретарь Французской коммунистической партии. Больше сорока лет назад он отвечал на вопрос журналиста Алена Дюамеля. Марше сравнивал Французскую коммунистическую партию с Социалистической. Дюамель прервал политика: «Господин Марше, но вы не отвечаете на мой вопрос». На что Марше немедленно отреагировал следующей репликой: «Возможно, я не отвечаю на ваш вопрос, но я даю свой ответ!»

– Шеф, сейчас не время для шуток! Если мы будем давать ответы невпопад, то адвокат от нас мокрого места не оставит!

– Это не в его стиле. Он слишком уважительно относится к профессионалам. К настоящим профессионалам. Я поищу для вас аргументы. В своих утверждениях вы ссылаетесь на работу Клауса Хенссге и его соавторов 1995 года?[17]17
  Henssge C., Knight B., Krompecher T., Madea B., Nokes L., The Estimation of The Time since Death in the Early Postmortem Period, London, Afnold, 1995.


[Закрыть]

– Совершенно верно.

Преимущество возраста как раз заключается в возвращении к истокам профессии – к эпохе больших вопросов и к пересмотру простых гипотез, используемых всеми в качестве аксиом на протяжении нескольких десятилетий, типа «охлаждение тела составляет один градус в час». В поисках идеи я погружаюсь в изучение более ранней научной литературы. Наконец я нахожу старую статью в авторитетном журнале по судебной медицине. Все сказано уже в самом названии, которое можно перевести дословно без особого риска совершить ошибку: «Мифология в судебной медицине: время наступления смерти»[18]18
  Shapiro H., «Medico-legal mythology: the time of death», Journal of Forensic and Legal Medicine, 1954; 1 (3): 1–159.


[Закрыть].

Затем я подвожу обоснование с учетом всех аргументов и предлагаю его Мари:

«Кривая снижения температуры умершего человека в обычных условиях без учета воздействия внешних факторов (пожар, утопление и др.) и других особых климатических обстоятельств связана с кривой охлаждения, представленной в простой показательной форме, которая является частью судебно-медицинской мифологии. Еще в 1954 году эту мифологию критиковал Шапиро. Из этого следует, что произведенные измерения температуры тел г-на и г-жи Л. на месте преступления не могут служить основанием для какой бы то ни было интерпретации или достоверных научных выводов».

– А вот это уже настоящая наука!

– Да, но на суде с участием присяжных заседателей нам будет непросто…

– Как знать!

С тех пор прошло пять лет. Мари и Тиффани отправились на суд с участием присяжных заседателей департамента Приморская Шаранта в город Сент. Они приехали задолго до начала процесса, чтобы переговорить с главным следователем, который подробно рассказывает им о том, как развивались события, начиная с вызова пожарных, обнаружения тел, возбуждения уголовного дела и допросов.

Все начинается сразу же после тушения пожара. Эксперты-криминалисты внимательно осматривают квартиру. Обнаруженные на месте преступления подозрительные элементы тщательно собираются и опечатываются. Например, пара латексных перчаток, сильно испачканная кровью рубашка и золотая цепь, которую обычно носил муж на шее – судя по всему, ее сорвали силой.

В условиях отсутствия достоверных доказательств и очевидных подозреваемых жандармы сначала интересуются теми людьми, которые последними видели супругов живыми, и их близким окружением.

Дело в том, что около половины преступлений совершаются знакомыми или родственниками жертв.

Жандармы опрашивают соседей, родственников и детей покойных. Сын находится в полной прострации, он подавлен и не сообщает никакой ценной информации. То же самое можно сказать и о дочери, но есть один существенный момент: ее гражданский муж, 39-летний Луи, был последним, кто видел супругов живыми у них в доме.

На предварительном этапе расследования его допрашивают в очень свободной форме, и Луи легко признается, что заезжал к тем, кого он считал своими родственниками – тестем и тещей. По его словам, он приехал к 17:30 и довольно долго беседовал с Мари-Элен, ожидая возвращения Тьерри. Потом, после 19:00, он якобы уехал домой к жене в Орлеан. У него даже есть доказательство. Между Сожоном и Орлеаном он пробивает колесо, и ему приходится вызывать эвакуатор. Механик подтвердит его показания и уточнит, что от его клиента шел очень сильный запах газойля.

Тогда жандармы спрашивают Луи, зачем он приезжал в Сожон, ведь он ездил по делам в Париж, и ему надо было вернуться в Орлеан вечером. Нужно же как-то объяснить 500-километровый крюк. Нет проблем. Следователи быстро поняли, что у Луи в запасе огромный арсенал. У него есть ответы на всё или почти на всё. Итак, он заехал к своей теще, чтобы морально поддержать ее, так как в их с тестем семейной жизни наступил кризис. Получается, что зять был единственным человеком, кто знал об этом.

Найденная в квартире окровавленная рубашка слишком маленькая, чтобы принадлежать покойному супругу. Зато она идеально подходит по размерам Луи. Это его рубашка? Разумеется. Он оставил ее теще, чтобы та ее постирала – он сильно порезал палец, открывая консервную или стеклянную банку (есть несколько версий), и повсюду остались следы его крови.

Для подтверждения этого сценария сравнивается ДНК Луи с пятнами крови на рубашке. Полное соответствие. К этому остается только добавить, что на рубашке также обнаруживается кровь обеих жертв. Воображение Луи впервые дает сбой. То же самое происходит, когда ему сообщают о результатах экспертизы крови, которые говорят о невозможности пропитать ей одежду до такой степени, как это бывает при порезе пальца.

А ведь, по версии Луи, присутствие его ДНК на перчатках объясняется именно этим порезом. Чтобы не пачкать одежду дальше, теща якобы предложила ему надеть перчатки. Зачем надевать две перчатки, когда достаточно только одной? По привычке. Эти ответы не очень убедительны для жандармов – они уже знают о веском мотиве для убийства супругов. Зять взял у них взаймы 30 000 евро под предлогом вложения в бизнес в своем родном городе Абиджане и не мог вернуть долг.

Так как следователям не удается докопаться до правды, то на помощь им приходит Луи. Ему известно, кто совершил двойное убийство. Это сделали двое мужчин, румыны, которых он, по его заверениям, встретил в квартире накануне убийства. Как утверждает Луи, они приходили, чтобы купить у супругов их кемпинг-кар. Жандармы напрасно изучали все сайты с объявлениями о продаже транспорта. В Интернете не было и намека на подобное объявление, близкие и родственники супругов тоже ничего не слышали о намерении продать машину. Но если предположить, что сделка прошла незамеченной, то как объяснить, что покупатели, вероятно получившие отказ и выместившие свой гнев на супругах, устраивают пожар в квартире, чтобы замести следы преступления, и оставляют на месте то, ради чего они приходили, – упомянутый кемпинг-кар, который продолжает стоять на парковке жилого комплекса? Ведь они могли бы угнать его и пересечь испанскую границу еще до приезда на место преступления жандармов.

В ходе расследования обнаруживаются и другие детали, касающиеся личности Луи. Несмотря на фактический брак с дочерью убитых супругов, он также поддерживает давнюю регулярную связь с другой женщиной в Парижском регионе. А его многочисленные деловые поездки в Кот-д’Ивуар на самом деле только предлог для посещений еще одной любовницы. Также не ясен точный характер его коммерческой деятельности. Речь идет о продаже в Африку подержанных машин и шин с восстановленными протекторами, о переводе денег наличными и о набитых банкнотами конвертах.

Его задерживают и заключают под стражу по подозрению в убийстве. Луи твердит о своей невиновности не только следователям, но и присяжным заседателям и через своих требует немедленного и безоговорочного освобождения. Несмотря на ДНК, кровь на рубашке и явные противоречия в собственных показаниях, в ходе дебатов он долго настаивает на своей версии. Это не он – это румыны.

Наступает очередь судмедэкспертов. Их выступление включает перечисление всех мучений, которым подвергались жертвы.

После традиционных вопросов адвокатов семьи Л. о страданиях жертв, жестокости ударов и продолжительности истязаний адвокат Б., один из адвокатов защиты, неторопливо встает с места и театрально засучивает рукава своей мантии.

– Господа эксперты, согласно классическим представлениям принято считать, что тело охлаждается на 1 °C в час. Это позволяет определить время наступления смерти. Но если я правильно вас понял, то в действительности не все так просто?

– Вы совершенно правы, господин адвокат. Все далеко не так просто.

Мари ничего больше не говорит по этому поводу, из осторожности предпочитая не выкладывать сразу все аргументы. Следует долгое молчание. Кажется, адвокат начинает колебаться.

– А вы не могли бы рассказать нам подробнее, чтобы было понятно присяжным заседателям?

– С 1950-х годов есть общее представление о постепенном снижении температуры тела после смерти (приблизительно на 1 °C в час). В общем и целом, разумеется, такое представление соответствует действительности, но каждый случай имеет свою специфику. На кривую охлаждения тела, которая во многом имеет теоретический и даже упрощенный характер, влияют температура помещения, одежда, тип почвы, влажность воздуха и даже тот факт, поливали ли почву водой или нет, особенности телосложения и другие факторы. К тому же для использования графиков или абаков[19]19
  Абак – семейство счетных досок, применявшихся для арифметических вычислений в древних культурах. Общие принципы инструментов типа абака – разделение линиями на полосы, осуществление счета с помощью размещенных на полосах камней или других подобных предметов. Здесь речь идет об аналоге логарифмической линейки.


[Закрыть] окружающая температура должна быть постоянной.

– Так что можно сказать в данном случае?

– Построение кривой температуры без учета каких бы то ни было внешних факторов было бы антинаучным нонсенсом.

На лице у адвоката появляется легкая улыбка, он явно меняет планы своего выступления перед присяжными, хранит молчание в течение нескольких секунд, которые кажутся бесконечными, колеблется, затем поворачивается к председателю суда:

– Ваша честь, у меня больше нет вопросов.

– Отлично. Господа эксперты, вы можете идти или, если хотите, остаться в зале суда для участия в дебатах.

Присяжные заседатели слушали, обдумывали, анализировали. Затем они приговорили Луи к 30 годам тюремного заключения за убийство своих родственников и умышленный поджог их квартиры. В следующем году приговор был подтвержден присяжным судом в Апелляционном суде департамента Де-Севр с поправкой: невозможность досрочного освобождения в течение 22 лет. Луи обжаловал это решение в кассации.

Тесен мир судебной медицины и уголовной адвокатуры. Это должно было произойти и произошло: как-то я встретился с адвокатом Б. за обеденным столом после завершения другого процесса. Он шепнул мне на ухо:

– Доктор, судебно-медицинская мифология – это отличная идея! На такую разгромную критику способны только вы.

И спустя некоторое время добавляет:

– Мне очень понравилось.

Старое ружье

На кухне редко происходят несчастные случаи. Особенно со смертельным исходом. Вот поэтому я исследую труп Летиции с особенным интересом. Смерть настигла ее в расцвете лет возле газовой плиты в бараке, где живут люди, ведущие бродячий образ жизни. К тому же, насколько мне известно, ни один кухонный инструмент не способен нанести такое ранение – зияющую в левом боку рану с отверстием 25 мм в диаметре. Интуиция не подводит меня и на этот раз: когда я, как обычно, делаю основной секционный разрез от лобка до подбородка, то вижу, что внутри все порублено на мелкие кусочки и нашпиговано свинцом.

Если честно, то я уже знал об этом до вскрытия. КТ-снимок грудной клетки был похож на летнее небо глубокой ночью с металлическими звездами, рассеянными на черном фоне. Дробь оказалась в печени, аорте, левом легком, желудке и левой почке. Множественные сквозные ранения сердца. Несколько дробинок попали в позвоночник. Из грудной клетки я убираю около полутора литров крови, от которых идут легкие пьянящие испарения. Я не знаю уровень алкоголя в крови у стрелка, но у Летиции он составляет около 1,5 г на литр. Натощак… Более того, у нее была фаза всасывания, или резорбции: в водянистой субстанции глаза уровень алкоголя составлял 1,3 (он всегда ниже по сравнению с уровнем алкоголя в крови в восходящей фазе и выше – в нисходящей фазе). Впрочем, при таких травмах у молодой женщины не было никакого шанса выжить даже без алкоголя, независимо от эффективности и оперативности действий спасателей.

Жандармы знают того, кто сделал смертельный выстрел: это Жан, сожитель Летиции. Как принято говорить для широкой публики, он хорошо знаком полицейским. Но как мелкий правонарушитель: время от времени его задерживали за браконьерство, а также за появление в пьяном виде в общественных местах. За ним никогда не числилось никаких насильственных преступлений. Когда говорит, никогда не повышает голос. Он объяснил следователям, что возился с оружием и вдруг раздался выстрел. Дробь попала в Летицию. Она покачнулась и упала ему на руки, а потом на пол. Тогда он вызвал скорую помощь, но не стал дожидаться приезда врачей и погрузил Летицию в машину. Ему помогали оказавшиеся неподалеку от места происшествия брат Мартен и дядя Жаки. Он никогда прежде не доезжал до больницы Конфолана так быстро. Но по прибытии Летиция была уже в состоянии клинической смерти – это то состояние, когда еще нельзя говорить, что все потеряно, – иногда реаниматологам удается в таких случаях спасти пострадавшего. Они использовали все средства: непрямой массаж сердца, интубацию трахеи, перфузионное введение макромолекул, интратрахеальные инъекции адреналина. Но все было напрасно: сердце так и не запустилось. С учетом того состояния, в котором она находилась, в этом нет ничего удивительного. Жан запутался в своих показаниях. Следователь усомнился в их правдивости и поэтому отправил его под стражу по подозрению в умышленном убийстве.

Через три месяца всех вызывают на следственный эксперимент на месте происшествия. Прежде чем приступить к непосредственной организации нашей работы, я созвонился с судьей, и он признался мне, что, возможно, немного поспешил с уголовной трактовкой происшедшего, и что также не следует исключать версию несчастного случая и причинения смерти по неосторожности. «Вам виднее», – закончил он разговор.

В повестке содержится очень точная информация, касающаяся места проведения следственного эксперимента. Я знаю, где обычно останавливаются люди, ведущие бродячий образ жизни. Часто бывает так, что туда довольно сложно добраться, особенно в дождливую погоду. Между тем вот уже две недели как льет проливной дождь, и я уже дважды, отправившись на охоту, буксовал на своем «Рено-Эспас» на размытых деревенских дорогах, чем доставлял особенную радость своим коллегам, которые были вынуждены вытаскивать меня из глины с помощью трактора. Не желая ударить в грязь лицом на этот раз в присутствии судейского корпуса, я изучаю Google Earth. Трагедия произошла в бараке, который построили на земле, купленной в округе коммуны Брийак, в департаменте Шаранта. Я легко нахожу спутниковую фотографию этой местности: открытое поле, проселочная дорога, по обеим сторонам которой идут глубокие канавы. Как раз то, что нужно, чтобы увязнуть в грязи. Значит, надо позаботиться о резиновых сапогах и оставить машину в 300 м от места проведения следственного эксперимента – на небольшой асфальтированной площадке.

Приехав на место и припарковав свой «Рено-Эспас», я отмечаю, что я единственный, кто предпринял такие меры предосторожности. Вдоль обочины, в опасной близости от канавы, на мокрой траве выстроилась длинная вереница машин. Я уже представляю себе акробатические упражнения, сопровождающие попытки тронуться с места после завершения следственного эксперимента. Особенно, если он закончится с наступлением темноты… Въезд на территорию огорожен тремя бетонными плитами, украшенными сверху гипсовыми ангелочками. Рядом с бараком стоят два автофургона. В автофургонах живут семьи, это их личное пространство, а барак – общее жилище для всей общины.

На другом конце участка, рядом с плакучей ивой, желто-оранжевые ветви которой свисают со всех сторон, в луже барахтаются три очень красивые кряквы.

Все так, как я и ожидал: скользкая почва под ногами, кругом грязь. Всеобщее восхищение вызывает только молодая помощница прокурора: как ей удается сохранять равновесие на таких высоких каблуках?

Все удивляются тому, что я пришел пешком, в резиновых сапогах, в плаще и с большим охотничьим зонтом в руках. Но как только усиливается дождь, я не жалею об этом. Как и следователь со своим секретарем, тоже укрывшиеся под моим зонтом.

Первая часть следственного эксперимента проводится в автофургоне, где в чехле лежит разобранное ружье. Жан берет чехол, затем выходит из автофургона, оказываясь рядом с лужей. Здесь, по его словам, он вытащил все части ружья и собрал его, чтобы показать своему брату. Почему здесь? – А почему бы и нет? Жизнь людей, ведущих бродячий образ жизни, обычно проходит на улице…

Затем Жан идет в автофургон к своему дяде, берет там патрон и кладет в карман. Затем мы переходим в барак, где наконец спасены от дождя, но не от холода. Небольшая основная комната служит одновременно жилым помещением и кухней. Кухонная часть представляет собой настоящую полностью оборудованную кухню с навесными шкафами, рабочей поверхностью и мойкой. На угловой столешнице удобно готовить еду. Отдельно стоит только газовая плита – она не встроена в кухонный гарнитур и находится на конце рабочей поверхности. От входной двери ее отделяет небольшой шкаф. На противоположной стороне стоит высокий застекленный шкаф с посудой. Накрытый плотной клеенкой кухонный стол находится посреди комнаты. Вокруг него расставлены пять стульев. Кухонная часть барака отделена от гостиной дверью с квадратными стеклянными вставками. Стены, обшитые широкими досками из узловатой сосны, и удобный диван создают уютную обстановку. В одном углу рядом с дверью на комоде стоит жидкокристаллический телевизор. В другом углу – музыкальный центр и огромные акустические колонки, над которыми установлена новейшая сигнализация. Вдоль стен выставлены плетеные из ивовых прутьев корзины, и гитара соседствует с ярмом и хомутом. Все эти предметы странным образом создают расслабляющую атмосферу.

Когда вызванные врачами скорой помощи из Конфолана жандармы прибыли на место трагедии, они не смогли найти ни одной улики. Не было ни беспорядка, ни крови – ничего. Маленькая семья навела большой порядок. Они даже помыли холодильник и кастрюлю, в которой готовился ужин. Жандармы забрали ружье и опечатали его. То же самое они сделали и с гильзой от патрона, оставшейся после выстрела в патроннике ствола. Наконец, они покинули место происшествия, опечатав барак и лишив таким образом все семейство возможности пользоваться кухней.

Пятнадцати участникам следственного эксперимента в бараке тесно. Здесь находится подозреваемый вместе со своим адвокатом, два свидетеля, прокурор и его помощница, специалист по баллистической экспертизе, два жандарма в штатском для исполнения роли жертвы и преступника, если это понадобится в рамках следственных действий, адвокат семьи Летиции (потерпевшая сторона), два других жандарма для обеспечения безопасности (всегда есть риски, хотя Жан остается на свободе под подпиской о невыезде), судья и его секретарь. В помещении холодно, но из-за присутствия такого количества людей температура внутри быстро повышается. Судья раскрывает на столе папку и возвращается к показаниям, полученным в ходе допросов.

Что касается происхождения оружия, то здесь все ясно из процессуальных документов:

Вопрос, заданный Жаки [дяде подозреваемого]: Это ружье подарили ему вы?

Жаки: Да, я подарил ему это ружье недели две или месяц назад, точно не помню. Я купил его у какого-то паренька из Сен-Бенуа. Не знаю, как его зовут, но я мог бы узнать его. Я заплатил ему 30 евро.

Вопрос: Где вы хранили это ружье, перед тем как подарить?

Жаки: В своем автофургоне. Жану оно казалось красивым, и он хотел повесить его у себя. Я сказал ему, что это коллекционное ружье, и его не следует использовать по прямому назначению.

Жаки уточняет: Нет, у меня нет патронов – оно было разобрано. Я не давал патроны Жану. У него не было патронов, потому что он не хотел его использовать по назначению. Да, он уже использовал оружие. У него было ружье 12-го калибра.

Вопрос: Но у него же не было охотничьего билета?

Жаки: Думаю, что нет.

Вопрос: Вы видели, как Жан вставлял патрон?

Жаки: Нет.

Вопрос: Вы уже пробовали стрелять из этого ружья?

Жаки: Нет.

Вопрос: Было ли это переделанным оружием?

Жаки: Нет.

Судья зачитывает вслух объяснения Жана по поводу того, как оружие выстрелило:

«Я взял патрон, который находился в автофургоне, положил его себе в карман. Когда я входил в барак, этого патрона у меня не было. Я взял этот патрон у своего отца незадолго до происшествия». […]

«Вы спрашиваете меня, для чего мне был нужен патрон? – Я собирался охотиться на дроздов». […]

«Я не пробовал стрелять из этого ружья, ведь у меня нет охотничьего билета. Оружие лежало в чехле, и я достал его из чехла, чтобы войти в барак. Я не знал, что Летиция была в бараке, – я считал, что она вышла. Я разговаривал с дядей. Играла музыка».

«Я сказал, что это красивое ружье, показывая его дяде. Оружие почистил мой сын. Я вставил патрон в ружье – точно не помню, как именно».

«Я хотел закрыть затвор ружья и выстрелить куда-нибудь в сторону (дверь была открыта)». […]

«Вы спрашиваете у меня, заметил ли я, что моя жена была там? Нет, я не видел ее. Раздался выстрел, и ружье повело в сторону. Только после выстрела я увидел, что она была на кухне». […]

«Она стояла возле газовой плиты. Когда я посмотрел на нее, то увидел, что она держалась за бок. Я не знаю, куда я положил ружье. Я побежал к ней. Я поддерживал ее, а потом опустил ее на пол – там было больше места. Я схватил свою майку и пытался остановить ей кровь, так как она была ранена. Затем я закричал».

Судья: «Вы подтверждаете ваши показания?»

Жан прячет взгляд и вжимает голову в плечи, в глазах у него стоят слезы, потом говорит шепотом: «Да. Какой же я идиот!»

Что касается местоположения каждого участника драмы в момент выстрела, то с этим все сложнее, так как показания каждого из трех мужчин затуманены алкоголем – им трудно вспомнить, где точно они находились, и они меняли версии от допроса к допросу. Сидели на диване? Стояли все возле стола? Один сидел, а другой стоял? Жан сидел в момент выстрела? Или все же стоял?

Судья поворачивается к экспертам: «Вот здесь я рассчитываю на вас».

Специалист по баллистической экспертизе принес оружие в чехле.

– Это крайне опасное оружие. Я сейчас вам покажу почему. Ударно-спусковой механизм чрезвычайно изношен и больше не удерживает боек при закрывании ружья. Смотрите сами.

Он открывает ружье, показывает нам отсутствие патронов в стволе, после чего вставляет в патронник специальный инструментальный патрон, предназначенный для проверки правильности работы оружия (он позволяет произвести холостой выстрел, не повреждая оружие) и поднимает ружье на уровень головы. Осторожно закрывает его. В полной тишине отчетливо слышится сухой щелчок: это удар бойка по капсюлю. Эксперт открывает ружье и извлекает патрон.

– Я объясню вам: когда вы открываете ружье, вы взводите курок, который удерживается предохранительной системой. Нажатие на спусковой крючок приводит в движение предохранитель, который освобождает боек, в результате чего происходит выстрел.

Только что я не нажимал на курок – я только закрыл ружье. Предохранительная система настолько изношена, что больше не удерживает боек, что приводит к непроизвольному выстрелу. Идите за мной, я еще не закончил демонстрацию.

Он выходит из барака. Мы снова оказываемся под мелким дождем.

– Сейчас я заряжу ружье холостым патроном. В нем есть порох, но нет свинца. Количество пороха меньше чем обычно – только для того, чтобы воспроизвести шум, не создавая опасности.

Он вставляет патрон, затем направляет ствол в землю и поднимает приклад, в результате чего ружье закрывается. Выстрел раздается мгновенно, сразу же после закрытия ружья.

– Теперь вы знаете, почему при закрытии ружья всегда следует направлять ствол в землю, поднимая приклад. Это принцип безопасности: если оружие неисправно, то заряд уходит в землю. Для проверок, позволяющих определить дистанцию стрельбы, мне пришлось заменить механизм. Произведя проверки, я вернул механизм, чтобы продемонстрировать вам опасность этого ружья.

После объяснений эксперта наступает долгая тишина. Мы возвращаемся в барак. Все молчат и понимают, что с учетом этих обстоятельств версия умышленного убийства полностью отпадает. Если только сам убийца не является экспертом по оружию, но это не случай Жана.

Судья поворачивается к Жану:

– Сейчас вы займете место, где вы были в тот момент, когда произошел выстрел. Не могли бы вы показать нам, что именно вы делали с ружьем?

Специалист по баллистической экспертизе протянул Жану оружие с инструментальным патроном. Я наблюдаю за волнением подозреваемого: его руки дрожат. Жан берет ружье, поддерживая его левой рукой под цевье, – деревянную часть ложи, которая находится под стволом, – и вставляет патрон в ствол. Когда он делает это движение, он поднимает и ствол, и приклад одновременно. Раздается щелчок. Жан замер. Эксперт тотчас же отмечает высоту, на которой находится ствол, слегка направленный теперь вверх. 1 м 5 см. Один из жандармов делает несколько фотографий, я следую его примеру. Мы просим Жана повторить эту процедуру и получаем все тот же результат с разницей всего лишь в несколько сантиметров.

Воссозданы все условия для непроизвольного выстрела. Ничего бы не произошло, если бы Летиция не оказалась на траектории выстрела.

Нам остается только проверить дистанцию стрельбы.

В судебной медицине, зная параметры входного отверстия огнестрельного ранения и типа патронов, можно определить дистанцию выстрела.

Так, например, в случае патронов со свинцовой дробью, предназначенных для охоты на мелкую дичь, выстрел в упор (ствол приставлен вплотную к одежде или коже) отличается характерными ожогами по краям входного отверстия, которое является идеально четким и точно соответствует диаметру ствола. Когда ствол удаляется от поверхности тела, то входное отверстие меняет свои очертания. Как правило, на расстоянии от 60 до 90 см речь идет об одном входном отверстии с четкими краями – что-то вроде геометрически правильного отверстия от дырокола, так как у свинца нет пространства для рассеивания, но оно уже шире диаметра ствола. От 90 см до 1 м 20 см по краям входного отверстия уже находятся зазубрины, так как свинец начинает расходиться в разные стороны. Если дистанция еще больше, то разброс дроби проявляется в виде периферийных отверстий. Но чтобы разрешить все сомнения и получить более точное представление о дистанции, нужно провести сравнительную стрельбу с конкретным оружием и тем же типом патронов. Вот в этом и заключается работа специалиста по баллистической экспертизе.

Сведения, предоставляемые судмедэкспертом, имеют приблизительный характер. Тем не менее они могут принести пользу следователям, ожидающим результатов баллистической экспертизы.

На теле Летиции рана в левом боку имела неровные контуры черноватого цвета с отчетливо заметными зазубринами. Поэтому я отметил в своем отчете (но не ручаясь за достоверность), что дистанция могла составлять от 90 см до 1 м 20 см. Специалист по баллистической экспертизе соглашается со мной, но «с небольшой поправкой, господин судья. Я оцениваю дистанцию в диапазоне от 1,1 до 1,3 м. Расстояние не может быть ни меньше, ни больше».

В соответствии с нашими предварительными оценками мы ставим условного двойника Летиции возле газовой плиты. Жан занимает свое вероятное местоположение и снова закрывает ружье. Эксперт оценивает дистанцию в 1,5 м, но здесь явное противоречие: к тому же дробь в Летицию летела справа. Нужно создать динамику движения, и мы просим жандарма в штатском повернуться к столу. Новый результат: 1,15 м – дробь попадает в левый бок. Теперь все сходится.