Электронная библиотека » Митрополит Владимир (Иким) » » онлайн чтение - страница 12


  • Текст добавлен: 28 июля 2020, 10:41


Автор книги: Митрополит Владимир (Иким)


Жанр: Религия: прочее, Религия


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 12 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Шрифт:
- 100% +

В конце XIV века в Новгороде жили двое святых мужей, Феодор и Николай Кочановы, подвизавшиеся в труднейшем из христианских подвигов – юродстве Христа ради. Новгородцы знали, какая духовная сила таилась за их обличьем оборванных побродяжек с шутовскими ужимками: они безошибочно предсказывали будущее, творили чудеса. Для обличения безумных распрей своих земляков угодники Божии затеяли язвительную игру. Блаженный Николай бродил по Софийской стороне, блаженный Феодор – по Торговой, и, если один показывался в местах обитания другого, тот набрасывался на него с воплями: «Не ходи, юродивый, на мою сторону, живи на своей!» Однажды взорам новгородцев предстало зрелище одной из таких игр: преследуемый святым Феодором, святой Николай бежал от него по волнам Волхова, как по суше, и, оборачиваясь, бросал в своего мнимого супостата капустными кочанами (после этого чуда он получил прозвище Кочанов). Не много надо было ума, чтобы понять упрек и урок, скрытый в притворной вражде юродивых-чудотворцев, но назидались этим уроком не многие.

Своеволие Новгород проявлял даже в отношении к Церкви Божией. Своих архипастырей (с 1167 года носивших титул архиепископа) новгородцы избирали на вече: сначала выкрикивали имена известных своим благочестием монахов, затем жребии с именами этих кандидатов клали на престол в алтаре Софийского собора, откуда их снимал слепец или ребенок. Тот, чей жребий оставался последним, считался избранным – как бы по воле Самого Господа. Это не противоречило древним обычаям Православной Церкви, но то, что новоизбранный сразу же, еще до посвящения в архиерейский сан Предстоятелем Русской Церкви, вселялся в архиепископские покои и получал все права управления епархией, было уже грубым нарушением священных канонов. Бывало, что такой нареченный по разным причинам несколько лет оставался без рукоположения. Случались и беззакония вопиющие: новгородцы по своему произволу изгоняли архиепископа из владычних палат, а на его место избирали другого.

Так, будучи оклеветан по бесовскому наваждению, был изгнан святой архиепископ Иоанн († 1186), великий подвижник и чудотворец. Как повествует его житие, новгородцы «вывели святого и целомудренного святителя Божия Иоанна на Великий мост, что на реке Волхове, и, опустив святого с моста, на плот посадили… Поплыл плот, на котором сидел святой, вверх по реке, никем не подталкиваемый, против самой быстрины, которая как раз у Великого моста, к монастырю святого Георгия. Люди же, узрев такое чудо, стали рвать одежды на себе, говоря: “Согрешили мы, неправедно поступили – овцы осудили пастыря. Теперь-то видим, что бесовским наваждением все произошло!”. Те люди, которые прежде на святого клевету возводили, шли по берегу реки Волхова к монастырю святого Георгия, с мольбой восклицали, говоря: “Возвратись, честной отче, великий святитель Иоанн, на престол свой, не оставь чад своих осиротевшими, не поминай наше согрешение перед тобой!”. Святой же, вняв мольбе их, словно по воздуху несомый, подплыл к берегу и, поднявшись с плота, сошел на землю. Люди же, видевшие все это, радовались, что умолили святого возвратиться, и плакали о своем прегрешении перед ним, прося прощения. Он же, беззлобная душа, простил их всех… И, совершив молебен, с великой честью вернулся на престол свой в Великий Новгород».

Другого своего архипастыря буйная новгородская паства изгнала за то, что он не имел дара творить чудеса. В 1228 году Новгород постигло попущенное Всевышним бедствие; в течение четырех месяцев, по рассказу летописи, «шел дождь великий, день и ночь, с Успеньева дня вплоть до Николина дня, не видели светлого дня, ни сена людям нельзя было добыть, ни нив делать», – в этом новгородцы винили не собственную греховность, а одного архиепископа Арсения: «с престола его свели и из палат владычных выгнали».

Новгородцы враждовали и с устроителем Северной Руси святым князем Андреем Боголюбским, и с его преемниками, княжившими во Владимиро-Суздальской земле. Нежелание подчиняться ни духовной, ни мирской власти, беспрестанная смена князей-«однодневок» на Новгородском столе, нескончаемая борьба городских сторон и «концов», сопровождавшаяся кровавыми уличными побоищами, – весь этот «беспредел» истощал силы Новгорода. Поэтому набеги прибалтийских племен на Земли Святой Софии делались все более дерзкими и опустошительными. А тем временем и на Западе, и на Востоке созревали еще несравненно более могущественные враждебные силы. Папский Рим жаждал покорить Православную Русь, подстрекая на «крестовые походы» против нее Швецию и утвердившийся близ новгородских границ рыцарский орден меченосцев, в который, как язвительно замечает литовский хронист, «стекались толпами богомольцы со всей Германии, но не с посохом, а с мечом – искать спасения души в убийстве людей, ибо папа отпускал грехи всякому, кто проливал кровь в Ливонии». (Меченосцы истребляли прибалтийских язычников, уничтожив при этом целый народ пруссов, а затем ополчились и на православных русичей.) Одновременно воинственные племена и народности Центральной Азии сплачивались в могучую империю – Великую Орду, и эта небывалая мощь вскоре выплеснулась в завоевательных нашествиях.

История показала, что для Православной Руси западная угроза была гораздо опаснее восточной. В Киевской и Белой Руси, захваченных римо-католической Польшей, начались свирепые гонения на Православие, подавлялись святая вера, самобытная культура, историческая память народа. «В рамках западного суперэтноса русичей ждала участь людей второго сорта», – констатирует Л.Н. Гумилев. А Золотая Орда, овладевшая Северной Русью, брала дань, но не касалась души народа, более того – относилась с уважением к Православной Церкви. Уже первый золотоордынский хан Бату (Батый; 1207–1255) издал «ярлык» – указ, по которому за оскорбление православного духовенства или святынь любому ордынцу грозила смертная казнь; этот указ подтверждали все последующие ханы-Чингизиды. В самой столице Орды – Сарае – была утверждена кафедра православного епископа.

В условиях, когда Русь оказалась «между двух огней», город Святой Софии (при всех пороках его обитателей) являлся форпостом Русского Православия перед лицом западной угрозы. Если бы под напором папских «крестоносцев» пал Новгород, это могло бы стать началом гибели всей Русской Церкви. Всевышний Бог не попустил такого крушения. Защитником Новгорода явился святой князь Александр Невский (1221–1263) – герой, великий не только воинской доблестью, но и христианскими добродетелями. Дружина благоверного Александра разбила войска шведского короля в 1240 году на Неве, а новгородцы, не помнящие добра, вскоре изгнали своего спасителя. Однако, когда в поход на Землю Святой Софии выступил орден меченосцев, они в ужасе стали звать Невского героя обратно, – и святой Александр, не помнящий зла, разгромил и этих «крестоносцев» на Чудском озере в 1242 году так, что папе надолго пришлось оставить мечтания о покорении русичей.

Но вот наступили тяжкие времена, когда и дальше терпеть новгородское буйство сделалось невозможно. Над Русью воцарилась Золотая Орда: спорить с ее могуществом было бы равнозначно самоубийству. А новгородские «свободолюбцы» подняли мятеж против ордынских чиновников, производивших перепись населения для того, чтобы установить размеры дани. О том, каков может быть ответ Орды, свидетельствовали мертвые, усеянные трупами и покрытые пеплом руины знаменитого Киева, удалой Рязани и многих других русских городов, – и ту же участь восстание «вольного города» могло навлечь не только на него самого, но и на все уцелевшие русские княжества. Святой Александр был уже великим князем Владимирским и нес ответственность за всю Русскую землю. Он сам подавил новгородский мятеж, не пощадив оказавшегося среди заговорщиков собственного сына, – подавил с беспримерной суровостью: зачинщикам восстания «вынимали очи», то есть выкалывали глаза. А после этого смиренный Невский герой отправился в Орду умолять о пощаде для Русской земли, и хан смилостивился. Только слепой приземленный рассудок видит в исторических событиях или круговерть случайностей, хаос, то и дело обагряемый кровью, или плоские схемы вроде «классовой борьбы». А для просвещенного Светом Христовым сознания история есть деяния Промысла Божия в судьбах народов. Ордынское нашествие для Руси было бичом Правосудия Господня – карой за смертный грех братоубийственных междоусобиц, и призывом Божественного Милосердия к спасительному объединению русского народа Божия. Миссию собирания Русской земли в единую державу взяла на себя Москва, куда святой митрополит Петр (1260–1326) перенес кафедру Предстоятелей Русской Церкви. Священному делу великих князей Московских, собиравших Русь воедино, долее всего противился город разнузданных страстей – «вольный» Новгород.

Несмотря на необходимость выплаты дани Орде, Господин Великий Новгород оставался богат и продолжал «беситься с жиру». Продолжались убийственные сражения Софийской и Торговой сторон на Великом мосту и побоища «концов» на городских улицах. По-прежнему новгородские ушкуйники отправлялись в разбойничьи набеги на Русскую землю, которая и без того была обескровлена и стонала от непомерной ордынской дани. Шайка, во главе которой стоял некий «удалец» Александр Абакумович, «прославилась» грабежами, убийствами и поджогами селений и городов на берегах Оби, Камы, Волги. Еще в годы своей юности благоверный великий князь Димитрий Московский (1350–1389; будущий Донской герой), возмутившись преступлениями ушкуйников, посылал в Новгород «грозное слово». Новгородцы отговорились ложью, будто бы молодежь безобразничает сама по себе, хотя все знали, что за организацией разбоев стоят «лучшие люди». Уже после Куликовской битвы 1380 года, в которой русичи во главе со святым Димитрием впервые нанесли поражение Орде, злодеяния новгородской «вольницы» все еще продолжались. Шайка в две тысячи человек, вышедшая «погулять» на семидесяти ушкуях, взяла приступом и сожгла два города – Кострому и Нижний Новгород. Затем «удальцы» направились в Астрахань торговать добытыми в этих городах русскими женщинами. Астраханский хан принял шайку с притворным радушием, а когда на устроенном им пиру ушкуйники перепились – велел зарезать их всех: из черепов этих разбойников в Астрахани построили целую мечеть.

Благоверный Димитрий готовился искоренить бандитское логово в Новгороде так же тщательно, как дотоле готовился к битве с Мамаевым полчищем: государь Московский вел с собою объединенную дружину тридцати княжеств. Новгородцы перепугались настолько, что сами сожгли свои предместья, причем сгорело двадцать четыре монастыря, и готовились «сесть в осаду крепкую». Однако святой Димитрий не хотел пролития русской крови и, не дойдя до Новгорода, позволил склонить себя на мир.

Верховную власть великих князей над Русью формально никто и никогда не отменял; власть эта была подорвана беззаконием удельных междоусобиц.

Собиратели Русской земли, великие князья Московские, неторопливо и неуклонно восстанавливали утраченное единодержавие. Княжества одно за другим смирялись под крепкую руку Москвы: исстрадавшийся народ повсюду понимал необходимость единения, это дошло уже и до сознания удельных владетелей. И только Господин Великий Новгород упрямо цеплялся за «вольности и права», которые вырвал у прежних своих князей, – и ради сохранения этих «свобод» оказывался готов даже на преступления против Святого Православия.

V. Предсказания Клопского юродивого

22 января 1440 года с колокольни Новгородского пригородного Клопского монастыря раздался праздничный благовест. Братия сбежалась посмотреть, что происходит. Выяснилось, что звонил юродивый Христа ради. Это был самый странный из живших в обители иноков. Он ходил босиком и летом и зимою, носил изношенный до дыр подрясник, который менял на другой, тоже ветхий, лишь когда прежний начинал окончательно расползаться у него на теле. Поступки его могли показаться нелепыми и даже безумными. Когда его о чем-то спрашивали, он обычно, словно эхо, отвечал повторением обращенного к нему вопроса. Но если он что-то говорил сам, в его словах звучали прозрение, мудрость, сила. Братия знала, какими дарованиями наделен этот юродствующий монах, и сам настоятель обители не предпринимал ничего важного без его совета. На сей раз, когда его спросили, какую праздничную радость возвещает он колокольным звоном, юродивый ответил внятно:

– На Москве нынче великая радость. У государя родился сын, который во прах втопчет вольности новгородские и положит конец усобицам и непокорству, поганящим город Святой Софии.

Действительно, в этот день родился будущий великий князь Иоанн III Васильевич (1440–1505), которому предстояло смирить Новгород.

Юродивый, прозревавший судьбу города, появился в Клопском монастыре за тридцать лет до этого дня. Невесть откуда взявшегося оборванного монаха нашли в келье, которая до того была заперта снаружи и оставалась запертой после его появления. Он сидел за столиком и переписывал книгу Деяний Апостольских. На все вопросы он отвечал повторением обращенных к нему фраз, крестился и ёжился. Игумен Феодосий, опытный в духовной жизни старец, решил оставить пришельца в покое и посмотреть, что тот станет делать. Юродивый вошел в монастырский храм во время богослужения, подошел за благословением к игумену и отправился читать Апостол, а потом пел на клиросе. Читал и пел он так красиво, что братии казалось, что звучит голос Ангела Божия.

Игумен велел поселить нового собрата в той келье, где его нашли. Суровость его подвигов была удивительна: спал он на земляном полу не более трех часов в сутки, ел и пил раз в неделю, вкушая толику воды и черствого хлеба по воскресным дням. В обители долго не знали ни его происхождения, ни даже его имени. Узнали это лишь через семь лет, когда в монастырь на богомолье приехал князь

Константин, младший сын благоверного Димитрия Донского. За трапезой, когда блаженный читал вслух жития святых, князь всмотрелся в его лицо и сказал игумену:

– Берегите его! Се Михайло, Максимов сын, роду княжеского, сродник наш.

Одетый в лохмотья юродивый оказался внуком великого князя Симеона Гордого (1317–1353). На слова сродника он откликнулся:

– Один только Создавший меня ведает, кто я есть. А звать меня и впрямь Михаилом.

Князь Константин сильно тосковал, потому что старший брат, государь Василий III, за какую-то вину прогневавшись, осудил его на изгнание. Как-то, когда князь, утирая слезы, думал о своей беде, к нему подошел блаженный Михаил и посоветовал:

– А вот построишь в нашей обители храм каменный, на том печали твои и кончатся.

Князь послушался, привез из Новгорода зодчих и начал строить. В самый день освящения новосозданного дома Божия в монастырь явились гонцы от Василия II c известием: государь прощает брата и зовет его к себе в Москву. Вскоре государь вновь дал князю Константину удел, но почему-то после того, как он долго пробыл среди подвижников Клопской обители, возвращение чести и власти князя не радовало. Через несколько лет сам князь Константин отрекся от мира и принял иноческий постриг.

Во время постигшей Земли Святой Софии засухи блаженный Михаил повел братию на песчаное место, начертал на песке: «Чашу спасения приимите!» – и сказал: «Давайте копать». Открылся источник удивительно чистой, вкусной и целебной воды.

Настал голодный год, и святой Михаил сказал братии: «Растворим житницу нашу алчущим, дабы нам самим не взалкать». Зерно из монастырских запасов стали раздавать всем нуждающимся, но количество его в амбарах чудесным образом не убывало.

Однажды блаженный Михаил расхохотался и сообщил: «Дорогие гости хотят прийти к нам». Пошли встречать гостей и за монастырской оградой обнаружили тридцать вооруженных до зубов разбойников, намеревавшихся ограбить обитель. Святой Михаил повел их в трапезную и стал угощать, говоря:

– Хоть покушайте, дурная затея ваша все одно ведь не выгорит.

Разбойники, ужаснувшись, вскочили и побежали прочь. Два члена шайки остались, младший из них стал умолять принять его в монастырь. «Постригите его, да побыстрее», – посоветовал игумену блаженный Михаил. Сразу же после пострижения новый инок упал бездыханным: душа его обрела прощение в последний миг земного бытия (также некогда Христос с Креста сказал распятому рядом кающемуся разбойнику: Ныне же будешь со Мною в раю — Лк. 23, 43). Второй из шайки, видевший эти дивные дела, поклялся исправиться и пообещал догнать остальных с тем, чтобы и их возвратить к честной жизни.

Однако другого злодея – такого, который терзал всю Русскую землю, – даже блаженный Михаил усовестить не сумел.

В те времена Новгород грешил перед русским народом Божиим особенно тяжко: «отогревал на груди ядовитого аспида». Дмитрий Шемяка (1420–1453), двоюродный брат государя Василия III (1479–1533), осатанело рвался к власти. Заговорщики не постеснялись захватить великого князя во время его богомолья в Свято-Троицкой Лавре, а потом Шемяка собственноручно выколол ему глаза (после этого Василий III был прозван Темным, то есть лишившимся света очей). Великодушный государь, вернувшись на престол по благословению Церкви и с помощью верного народа, простил злобного родственника, а потом прощал еще и еще, потому что Шемяка поднимал всё новые мятежи, а потерпев очередное поражение, целовал Животворящий Крест Христов с клятвою, что никогда более не изменит государю, – и вновь и вновь попирал эти священные клятвы. Шемяка был ненасытен во властолюбии, коварстве, кровожадности: вербовал отряды оголтелых головорезов, вместе с ними громил храмы и монастыри, тысячами убивал мирных людей, не щадя ни детей, ни старцев, ни священников, опустошал целые области. Наконец, его злодейства переполнили чашу терпения Святой Церкви, и Собор Русских Святителей анафематствовал Шемяку в грозном к нему послании:

«Враг рода человеческого возбудил тебя на брань междоусобную. Презирая святость Крестных обетов, ты, второй Каин и Святополк в братоубийстве, разбоем схватил старшего брата твоего, великого князя, и злодейски истерзал его: на добро ли себе и людям? долго ли властвовал и в тишине ли? не беспрестанно ли волнуемый, мучимый страхом, перебегал с места на место, днем томимый заботами, а в ночи сновидениями и мечтами? Искал ты большего, но сгубил свое меньшее. Великий князь снова на престоле, ибо данного Богом никто отнять не может.

Одно милосердие государя спасло тебя: он поверил клятве твоей и опять видит измену… Ты дерзаешь быть вероломным, презрел Крестное целование, а епитрахили наши сквернишь своими богомерзкими речами… Епитрахили наши не могут скверниться твоими гнусными клятвопреступными словами, но ты губишь бедную душу твою. Никогда между христианами не было слуху о таких злодействах, какие ты совершил. Принеси покаяние пред Богом и примирись с великим князем, а он готов, по нашему ходатайству, жаловать тебя и держать как брата. Если же не раскаешься, то чужд будешь Богу и Церкви Божией и Православной вере, не будет тебе части с верными, не будет на тебе милости Божией и силы Животворящего Креста, который ты целовал клятвопреступно. Ты будешь проклят и погибнешь навеки».

Закосневший в злодействах Шемяка не вразумился утратой имени православного христианина, угрозою адских мук. Новгород он сделал своей «базой»: за стенами города поселил свою семью, там вербовал дружины для новых кровавых мятежей, оттуда отправлялся терзать родной народ. Изверга и душегуба, клятвопреступника и вероотступника Шемяку выставляло Новгородское вече неким несправедливо гонимым страдальцем, – в его честь толпа вопила: «Святая София – защита притесненным!» И это превращение имени Софии Премудрости Божией в лозунг пособничества злодею, изверженному из лона Святого Православия, было таким же кощунством, как лживые клятвы самого Шемяки на Кресте Господнем.

Перед новым своим походом Шемяка поехал в Клопский монастырь, где, как все уже знали, подвизался блаженный чудотворец Михаил. То ли желая прикинуться благочестивым перед народом, то ли не понимая, с кем говорит и чего требует, вероотступник попросил угодника Божия молиться об успехе затеянного мятежа. На это святой Михаил ответил: «Довольно бед натворил ты, если еще примешься за то же, со стыдом воротишься сюда, где гроб ждет тебя!»

Шемяка не внял и этому предостережению. Битва при Угличе 1450 года, в которой пошедшая за ним новгородская дружина была наголову разбита, стала последним кровопролитием в ряду русских княжеских междоусобиц. Вдали от Углича в самый час этого сражения блаженный Михаил сказал монастырской братии: «Наши новгородцы потеряли путь и бегут от войска государева».

После разгрома Шемяка опять явился в Клопскую обитель: зачем? какого утешения искал этот несчастный? Блаженный Михаил лишь погладил его по голове со словами: «Земля зовет тебя, князь». Предсказанное исполнилось. Нечестивцы обычно окружают себя подобными им злодеями: Шемяку отравил его любимец и ближайший приспешник Иван Котов, думая через такую «услугу» войти в милость к государю, – но благочестивый Василий Темный отшатнулся от этого убийцы с омерзением.

2 января 1456 года отошел ко Господу блаженный Михаил Клопский, перед тем указав место своей будущей могилы. Стояли суровые холода, и, где бы на монастырском кладбище ни пытались копать, промерзшую землю разрыть было невозможно, – лишь в месте, показанном святым Михаилом, почва оказалась мягкой и рыхлой, словно летом: там и погребли его тело.

А через три года люди вспомнили обстоятельства первого появления блаженного Михаила на земле Святой Софии. Это было еще до того, как он поселился в Клопском монастыре. В обличье бродячего монаха-оборванца он шел по городским улицам, никому не ведомый, и сам он здесь не мог знать никого. На одной из улиц играла стайка детей. Увидев юродивого, сорванцы стали над ним насмехаться, некоторые даже принялись швырять в него камешки. Не обращая внимания на их проделки, угодник Божий подошел к стоявшему в сторонке от ребячьей ватаги хилому мальчугану, подхватил его, поднял над своей головой и, глядя на ребенка снизу вверх, промолвил: «Иван, прилежно изучай книги, быть тебе архиепископом в Великом Новгороде». Затем он поцеловал мальчика, благословил его и удалился. С той поры прошло более полувека, но вот – сбывалось и это предсказание Клопского прозорливца: новгородцы избирали своим архипастырем знаменитого подвижника, некогда бывшего тем самым тихим и болезненным мальчуганом. На сей раз не понадобилось класть никаких жребиев на престол Софийского собора, потому что кандидат оказался только один. Весь народ на вече восклицал единодушно: «Волим во владыки Иону, архимандрита Отенского!»

VI. Благословенный мир

Будущий духоносный архипастырь, по молитвам которого на многомятежный Новгород снизошло успокоение, в миру носил имя Иоанн. Раннее детство его было горестным: трехлетним младенцем он лишился матери, а когда Ване было семь лет, скончался и его отец. Ребенок был тщедушным и болезненным: казалось, этому сироте предстоит скитаться с нищенской сумой, а когда наступит зима – замерзнуть где-нибудь под забором. Но Защитник сирот – Вселюбящий Бог не оставил его Своим попечением. Благочестивая вдова Наталия Медоварцева, знавшая родителей Вани, пришла на похороны его отца, увидела рыдавшего на могиле ребенка, пожалела его и взяла в свой дом. Приемыш доставил доброй женщине много забот и хлопот: в хозяйстве помощи от него не было никакой, Ваня постоянно хворал, и за ним самим нужно было ухаживать. Наталия чувствовала, какой искренней и пылкой любовью платит ей за добро приемный сынишка, и это было ее наградой. Еще одной радостью названой матери стали восторженные отзывы дьяка, к которому Ваню отдали в науку, о редкостной понятливости и беспримерном прилежании мальчика.

Ваня был тихим и смиренным отроком. Болезненность не позволяла ему принимать участия в шумных детских играх, за которыми он наблюдал со стороны, с некоторым недоумением, когда забавы сверстников становились буйными. Другие дети нередко обижали его, но он не помнил зла, отвечая обидчикам кротостью и приветливостью. Зато добро, заботы и ласки приемной своей матери, вдовы Наталии, он запомнил навсегда. Когда, уже под старость, он сподобится чести архипастырской, то явит себя подобным древним праведникам «заступником вдовиц, отцом сирот, оком слепых, ногою хромых, прибежищем и пристанищем всех обездоленных».

По заповеди Христовой, кроткий Иоанн любил всех людей: и добрых, и злых; но поступки грешников внушали ему жалость и недоумение. Взрослея, он все больше ощущал себя чужим в бурлящем нечистыми страстями мире. Когда скончалась его приемная мать, боголюбивый юноша уже знал, куда стремится его душа. Он отправился в тихую Отнюю пустынь, таившуюся среди дремучих лесов в пятидесяти верстах от Новгорода. Архимандрит Отенский Харитон принял пришельца с любовью и постриг его в иночество с наречением имени Иона.

Строг был устав Отней пустыни: длительность молитв, ночные бдения, суровый пост, тяжесть трудовых послушаний – все это казалось непосильным для инока Ионы, который был с детства слаб здоровьем. Но в ревностности, в суровости возложенных на себя монашеских подвигов он вскоре превзошел всю братию, и можно было дивиться тому, что прежние болезни отступили от него и более не возвращались, – Сам Господь «укреплял его кости». Шли годы, десятилетия в неведомом и непонятном мирянам возрастании: среди трудов и молитв душа подвижника приближалась ко Всевышнему, высветлялась до святости. Когда скончался архимандрит Харитон, Отенская братия признала достойнейшим в своей среде святого Иону, избрав его настоятелем обители.

Да, к тому времени тихий подвижник возрос духом уже настолько, что мог и с другими делиться своим внутренним светом, стать наставником и отцом для многих. Святой архимандрит Иона сделался истинным пастырем, любвеобильным и мудрым: братия слушалась его с радостью. Подобно «светильнику на вершине горы», духовные светочи не могут долго скрываться от взоров народа. Вскоре по земле Святой Софии распространилась молва о том, что настоятель Отней пустыни велик пред Господом. В монастырь ради его благословения и советов стали стекаться паломники, в казну обители потекли щедрые пожертвования. Немало ревнителей благочестия приходили сюда и затем, чтобы принять иноческий образ и остаться навсегда, питаясь наставлениями и по мере сил подражая подвигам святого архимандрита. Отняя пустынь, прежде скудная и убогая, при возглавлении святого Ионы превращалась в многолюдный и процветающий остров благодати.

Воспоминание о предсказании юродивого, в детстве предрекшего ему Новгородский архиепископский престол, святой Иона таил в глубине сознания, прятал от самого себя. Он знал, что юродивый тот был блаженный Михаил, но вот – дни святого Ионы уже клонились к старости, и, когда всплывало то давнее воспоминание, он утешал себя мыслью, что даже Клопский провидец мог ошибиться. Заветным желанием святого архимандрита было никогда не разлучаться с возлюбленной Отней обителью, в ее стенах, среди возлюбленных духовных сыновей – иноков, отойти в вечность. А о возвращении в Новгород, буйства которого были известны святому Ионе, ему и помыслить было страшно. Но грянул предназначенный срок – 11 марта 1458 года скончался святитель Евфимий Новгородский, и ему в преемники народ единодушно выкликнул отенского архимандрита.

Горько было святому Ионе оставлять благодатную пустынь, трудно было браться за крест архипастырства, но в призыве народа он расслышал веление Божие, которому был не вправе противиться. Ему предстояло окормлять своевольную, закосневшую в раздоpax и мятежах паству, причем в очень опасные времена. Лишь недавно отполыхала Шемякина смута и смутьяны новгородцы не без оснований опасались гнева государя Василия III. После победы в Угличской битве великий князь уже приходил с войсками в Новгород, где покарал главных крамольников. На нового своего архипастыря, святителя Иону, новгородцы смотрели с надеждой, что этот угодник Божий сумеет вымолить им у государя прощение.

Василий Темный был человек благочестивый, незлобивый и незлопамятный; государственный долг наказания преступников самому ему был тягостен. В 1460 году великий князь опять отправился в Новгород; на сей раз он шел с миром, желая помолиться в соборе Святой Софии и поклониться честным мощам Новгородских чудотворцев, а заодно собрать причитавшуюся верховному правителю подать. Еще более утвердило государя в мирных намерениях увиденное им чудо. По пути от внезапной болезни умер молодой великокняжеский постельничий, но, когда гроб с телом почившего поставили у раки с честными мощами преподобного Варлаама Хутынского, Небесного покровителя Новгорода, юноша воскрес, а потом рассказал, что вернул его к жизни святой чудотворец Варлаам.

Государь шел с миром, но в Новгороде многие страшились его прибытия, а некоторых нечистая совесть подталкивала к новым преступлениям. Составился злодейский заговор, имевший целью убийство великого князя. Святой архиепископ Иона был далек от политических страстей; узнать об этом черном замысле ему было неоткуда, но Сам Господь открыл прозорливому старцу, что некоторые из его паствы затевают цареубийство. Нежданный и незваный, святитель Иона внезапно явился в собрании заговорщиков и обратился к ним с увещанием:

– Безумцы! Что вы замыслили? Если вы и убьете великого князя, то чего добьетесь? Только одно несчастие и бедствие навлечете на Новгород. Его старший сын Иоанн, сведав о вашем злодействе, без промедления явится сюда с сильным войском, предаст город мечу и огню, и опустеет вся земля Новгородская.

Устрашенные неожиданным появлением архипастыря и вразумленные его обличением, заговорщики поклялись оставить свое безумное намерение. В Новгороде государя приняли с подобающими ему почестями. Особенно по душе пришлись Василию Темному, с юности любившему размышления о Божественном, беседы со святителем Ионой; государь величал кроткого старца отцом своим и обещал даже, что во всем будет слушать его советы.

Это обещание, данное великим князем тихому подвижнику, уже вскоре оказалось кстати. Хотя в Новгороде уже не возникало значительных «крамол», но застарелая ненависть к государям Московским и к Москве-Объединительнице продолжала тлеть подспудно, прорываясь подчас в недобрых разговорах, в выкрикнутых вслух проклятиях. Находились «доброхоты», сообщавшие Василию III о таких выходках новгородцев. И при дворе великого князя были вельможи, которые считали, что давно пора смирить (а заодно и ограбить) надменный Новгород; такие интриганы подогревали недоверие и неприязнь государя к еще недавно бунтовавшему городу. Наслушавшись их наветов, Василий III стал собирать войска – карать на сей раз не столь уж и виновных новгородских ропотников.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации