Текст книги "Великая депрессия в Америке"

Теория «недопотребления» была невероятно популярна, но до поры она, как правило, обреталась на задах экономической науки, пока лорд Кейнс не вывел ее оттуда на главную улицу. Согласно этой теории, во время бума происходят некие неправильные события (в одних версиях слишком большой объем инвестиций приводит к появлению слишком большого количества продукции, в других – слишком большая доля доходов начинает доставаться высокодоходным группам населения), и вот эти-то события и приводят к тому, что платежеспособный потребительский спрос оказывается недостаточным для того, чтобы выкупить весь объем произведенных товаров. Как следствие – происходит кризис и наступает депрессия. Эта теория характеризуется наличием не одной, а целого ряда ошибок. Во-первых, пока существуют люди, какой-то уровень потребления сохраняется всегда. Даже если люди внезапно станут потреблять меньше, осуществляя вместо этого тезаврирование, ими все же будет потребляться какое-то минимальное количество продукции. Поскольку тезаврирование не может принять таких масштабов, при которых всякое потребление прекратится, некоторый уровень потребления будет поддерживаться и, стало быть, сохранится некоторый поток денежного потребительского спроса. На свободном рынке не существует причин, по которым цены различных факторов производства, равно как и конечные цены потребительских благ, не могут адаптироваться к этому уровню желаний потребителей. Тогда все убытки будут иметь лишь временный характер, будучи связанными с процессом адаптации [производства] к новому уровню потребления. В той мере, в какой они будут учтены в расчетах предпринимателей и предусмотрены в их планах, их не будет вообще.

Во-вторых, деятельность предпринимателей и состоит в том, чтобы предугадывать спрос потребителей. Нет никаких причин для того, чтобы все предприниматели разом вдруг потеряли способность предвидеть потребительский спрос, способность, которой они пользуются точно так же, как они строят десятки других прогнозов, приводя структуру своего производства в соответствие с этими прогнозами. Теория недопотребления не может объяснить наблюдаемую во время кризиса концентрацию предпринимательских ошибок. Адепты этой теории часто утверждают, что в период бума производство выходит за узкие рамки, ограниченные [платежеспособным] потребительским спросом. Однако, во-первых, поскольку мы не пребываем в состоянии нирваны, спрос на продолжение процессов производства будет существовать всегда, и, во-вторых, остается без ответа следующий вопрос: почему цены на элементы затрат выросли настолько, что стали превышать цены реализации, сделав производство убыточным при данном уровне этих цен? Производящая «машина» увеличивается потому, что этого хотят люди, потому что они стремятся повысить уровень жизни в будущем. Поэтому предполагать, что общий объем производства может перерасти рамки потребительского спроса, абсурдно.

Один из распространенных вариантов теории недопотребления в качестве главной причины сбоя механизма экономического роста называет имеющее место в период бума гипотетическое изменение структуры совокупных доходов, состоящее в увеличении доли прибыли и доходов высокодоходных групп. Поскольку, как предполагается в этом построении, богачи потребляют меньше бедняков, это приводит к тому, что широкие массы населения более не располагают «покупательной способностью», достаточной для того, чтобы выкупать увеличивающийся объем произведенной продукции. Выше мы видели, что, во-первых, если речь идет о предельных (приростных) величинах, то эмпирические исследования не подтверждают гипотезу о том, что богачи потребляют меньше бедняков. Во-вторых, даже если доля высокодоходных групп в суммарном доходе общества и вправду растет, то это происходит не обязательно во время бума. Но даже если мы допустим, что эти гипотетические условия выполняются, необходимо помнить, что а) предприниматели и богачи тоже потребляют и б) сбережения формируют спрос на производственные блага. Сбережения, будучи направленными на инвестирование, столь же необходимы для поддержания структуры производства, как и потребление. Здесь нас сбивает с толку то обстоятельство, что статистика национального дохода оперирует исключительно чистыми (net) показателями. Даже «валовой национальный продукт» ни в каком смысле не является валовым: единственный «валовой» агрегат, который в нем имеется, это включаемые в него валовые долгосрочные инвестиции, тогда как валовые инвестиции в запасы исключены из него[78]78
  Валовой национальный продукт, определенный как денежная оценка потребленных в течение года товаров и услуг физическими и юридическими лицами, находящимися под юрисдикцией национальных властей страны, включает в себя:
  1) расходы на потребление,
  2) инвестиции в основной капитал,
  3) прирост запасов,
  4) государственные закупки и
  5) экспорт.
  Из суммы (1) +… + (5) вычитается импорт, чтобы избежать двойного счета (так как он включен в каждый из перечисленных элементов).
  Из этого определения видно, что инвестиции в основной капитал (2) и инвестиции в запасы (3), являющиеся элементом оборотного капитала, учитываются по-разному. Если первые учитываются в соответствии с валовым принципом, т. е. полностью, а именно включая и прирост, и выбытие изношенного капитала, то вторые включаются в соответствии с чистым принципом, т. е. только в части прироста денежной оценки запасов. В этом смысле верная мысль Ротбарда выражена им с помощью не вполне точного выражения – важно не то, что валовые инвестиции в запасы не включаются в годовой ВВП, а то, что в отличие от инвестиций в основной капитал (долгосрочных в терминах Ротбарда), инвестиции в запасы (краткосрочные в терминах Ротбарда) отражены только в части чистого (net) прироста. В то же время необходимо заметить, что характеристику gross (валовой) валовой национальный продукт и его модификация, валовой внутренний продукт (ВВП), который, в отличие от ВНП, представляет собой продукт, созданный в течение года на территории страны (т. е. ВВП есть ВНП за вычетом субъектов национального права за границей и включая иностранцев и иностранные юридические лица, работающие в стране, и который сменил ВНП в качестве стандарта для измерения годовой продуктивности экономики через 20 лет после выхода данной книги в свет), получил не как сумма распределенной конечной продукции, а как сумма элементов денежных оценок вновь созданной ценности, т. е. заработной платы, налогов и суммы прибыли и амортизации. Наличие последней и отличает валовой национальный продукт от чистого национального продукта, или национального дохода (зарплата плюс прибыль). – Прим. науч. ред.


[Закрыть]. Та картина, из которой исходит теория недопотребления, а именно будто капитал сперва инвестируется, а затем извергается на рынок в форме произведенной продукции, снашиваясь и исчезая, совершенно неверна. Дело обстоит в точности наоборот. Для поддержания высокого уровня жизни производственная структура (структура капитала) должна «удлиняться», причем это «удлинение должно быть устойчивым»: в развитой экономике по мере накопления капитала все больше средств используется только для того, чтобы поддерживать эту «удлиняющуюся» структуру капитала и заменять ее выбывающие элементы. Это предполагает увеличение объема валовых сбережений, которые должны устойчиво расти и инвестироваться в каждую из более высоких стадий производства (т. е. все более отдаленных от стадии производства потребительских благ). Так, розничные торговцы должны продолжать закупать товары у мелких оптовиков, мелкие оптовики – у крупных и т. д. Растущие сбережения не есть пустая растрата ресурсов, – наоборот, они жизненно необходимы для поддержания высокого уровня жизни, характерного для развитой цивилизации.

Сторонники теории недопотребления утверждают, что расширение производства является постоянно действующей причиной депрессионного давления на экономику, потому что цены имеют тенденцию к падению. Однако падающие цены не являются чем-то, что вызывает депрессию. Напротив, так как понижающиеся, вследствие увеличения инвестиций и производительности [факторов производства], цены приводят к снижению удельных затрат, прибыльность вообще не затрагивается этим процессом. Понижающиеся цены просто-напросто распределяют плоды возросшей производительности на всех членов общества. Естественный ход экономического развития, являющийся альтернативой инфляции, состоит в том, чтобы позволить ценам снижаться под влиянием накопления капитала и роста производительности. Ставки денежной (т. е. номинальной) заработной платы тоже будут демонстрировать тенденцию к снижению, поскольку данное количество денег, задействованное в экономике, будет использоваться для обслуживания увеличившегося количества стадий производства. Однако ставки денежной заработной платы понизятся в меньшей степени, чем цены потребительских благ, в результате чего экономический рост приведет к повышению ставок реальной заработной платы и реальных доходов в экономике. В отличие от того, что утверждает доктрина недопотребления, постоянный уровень цен вовсе не является нормой, а инфлирование денег и кредита, предпринимаемое с тем, чтобы не допустить падения «уровня цен», может привести лишь к бедствиям, которые сопутствуют экономическому циклу[79]79
  Часто можно встретить аргумент, согласно которому предложение денег должно увеличиваться, «чтобы соответствовать увеличивающемуся предложению товаров». Но деньги и товары совершенно несоизмеримы, так что вся эта рекомендация бессмысленна с самого начала. Нет никакого способа сделать так, чтобы количество денег «соответствовало» количеству товаров.


[Закрыть].

Если бы кризисы действительно объяснялись недопотреблением, то они сопровождались бы депрессией в отраслях, производящих потребительские блага, в виде накопления их торговых избытков и по крайней мере относительным процветанием в отраслях, производящих производственные блага. Однако общепризнанным фактом является то, что от депрессии в наибольшей степени страдают отрасли, производящие именно производственные, а вовсе не потребительские блага. Недопотребление не может объяснить этот феномен, тогда как теория Мизеса отлично его объясняет[80]80
  Блестящая критика доктрины недопотребления с позиций австрийской теории содержится в: F. A. Hayek, “The ‘Paradox’ of Saving,” in Profits, Interest, and Investment (London: Routledge and Kegan Paul, 1939), pp. 199–263. Хайек указал на фатальные (и не замечавшиеся до него) слабости теории капитала, процента и производственной структуры, присущие построениям сторонников доктрины недопотребления Фостера и Катчингса. См. также: Phillips et al., Banking and the Business Cycle, pp. 69–76.


[Закрыть]’ [81]81
  В рамках кейнсианского подхода всегда подчеркивается факт недостаточных расходов, а не просто одно только недопотребление. Выше мы уже касались кейнсианской трактовки «тезаврирования» и кейнсианского противопоставления сбережений и инвестирования, а также кейнсианской концепции заработной платы и безработицы.


[Закрыть]. Каждый кризис отмечен ошибочными инвестициями и недостаточными сбережениями, а не недостаточным потреблением.

Единственная концепция, на базе которой сторонники теории недопотребления могут постараться объяснить проблему большей амплитуды колебаний в отраслях, производящих производственные блага (большей – по сравнению с отраслями, производящими потребительские блага), – это концепция акселератора. Концепция, или принцип, акселератора отправляется от совершенно истинного утверждения, гласящего, что всякое производство затевается в конечном счете ради потребления. Принцип акселератора, развиваемый дальше, доходит до утверждения, согласно которому не только спрос на производственные блага зависит от спроса на потребительские блага, но и этот последний оказывает глубоко распределенное воздействие на инвестиции, объем которых увеличивается и растет с ростом потребительского спроса. Демонстрация того, как действует принцип акселератора, неизменно начинается с гипотетической отдельной и целостной фирмы или отрасли. Предположим, что фирма производит, скажем, 100 единиц некоего блага в год и что для производства этого количества необходимо использовать 10 станков определенного типа. Предположим далее, что потребители предъявляют спрос на эти 100 единиц и все их покупают. Предположим также, что средний срок службы станка равен 10 годам. Тогда, в ситуации равновесия, фирма покупает каждый год один станок для замены изношенного. Теперь предположим, что потребительский спрос на продукцию этой фирмы увеличился на 20 %. Теперь потребители хотят покупать 120 единиц. Если мы будем исходить из постоянства отношения капитала к выпуску, фирме понадобится теперь 12 станков. Таким образом, в этом году она дополнительно покупает два станка, т. е. в общей сложности три вместо одного. Итак, увеличение потребительского спроса на 20 % привело к увеличению спроса на станки на 200 %. Следовательно, говорят сторонники концепции акселератора, общее увеличение потребительского спроса в экономике приведет к кратно большему увеличению спроса на капитальные блага – пропорционально длительности использования (durability) капитала. Очевидно, что эффект кратности тем больше, чем более длительное использование предусматривает капитальное благо и чем ниже уровень спроса на компенсацию его ежегодного износа.

Предположим теперь, что в следующем году потребительский спрос остался на уровне 120 единиц. Что произойдет со спросом на станки, предъявляемым фирмой? Фирме не нужно приобретать никаких новых станков, за исключением того их количества, которое требуется для замены выбывающих. В этом году для замены потребуется всего один станок, так что совокупный спрос со стороны фирмы развернется в обратном направлении, уменьшившись с трех станков в прошлом году до одного станка в этом. Итак, неизменный потребительский спрос привел к падению спроса на капитальные блага на 200 %. Если мы опять распространим принцип акселератора на экономику в целом, то обнаружится, что умеренное увеличение потребительского спроса порождает гораздо более интенсивные колебания спроса на основной капитал, сперва непропорционально увеличивая его, а затем значительно снижая. Таким образом, говорят сторонники концепции акселератора, увеличение потребительского спроса в период бума приводит к интенсификации спроса на капитальные блага. Затем, по мере прекращения роста потребления, понижение темпов его роста само по себе провоцирует депрессию в отраслях, производящих капитальные блага. В период депрессии, когда потребительский спрос снижается, в экономике неизбежно имеются «избыточные мощности», созданные в период бума. Принцип акселератора редко используется для того, чтобы представить теорию цикла в целом; но он очень часто фигурирует в качестве одного из главных элементов теории цикла, в частности объясняющего сильные колебания в отраслях, производящих капитальные блага.

Кажущийся таким правдоподобным принцип акселератора в действительности представляет собой поистине сплошной клубок ошибок. Заметим прежде всего, что представляющаяся такой очевидной схема износа, выбытия и замены станков, в соответствии с которой ежегодно выбывает и подлежит замене один станок, предполагает, что в каждый из десяти предшествующих лет к парку станков фирмы добавлялся один станок. Иными словами, в основе этой схемы лежит крайне нереалистичное предположение, согласно которому фирма быстро и непрерывно расширяла свои операции в течение предыдущего десятилетия[82]82
  Это или какое-то аналогичное объяснение должно иметь место для какого-то из предшествующих десятилетий, по истечении которого фирма (или экономика в целом) впала в состояние вялой стагнации.


[Закрыть]. Это довольно странный способ описания ситуации равновесия. Кроме того, сомнительна сама конструкция примера, по условиям которого чередование бума и депрессии вдруг начинается лишь по прошествии целого десятилетия, в течение которого имело место равномерное расширение операций фирмы. Разумеется, это выглядит так, как будто фирма одновременно закупила все десять станков разом, – гипотеза, которая в гораздо большей степени согласуется с текущим состоянием равновесия, в котором находится эта фирма. Если имела место именно такая закупка станков, то фирма будет предъявлять спрос на замену оборудования один раз в десять лет. Поначалу кажется, что это лишь укрепляет концепцию акселератора. Помимо всего прочего, знаменатель, отражающий замену, теперь стал намного меньше, и, следовательно, увеличение спроса на капитал в ответ на увеличение спроса на продукцию будет намного больше. Но это усиление кажущееся, поскольку всем известно, что в реальной действительности, при нормальном течении дел в экономике в целом, не бывает длительных периодов нулевого спроса на капитал, раз в десять лет сменяющихся взрывами спроса на инвестиции. Вообще говоря, инвестиционный рыночный спрос в периоды, когда рынок находится в состояниях, близких к стационарному, более или менее постоянен. Но если рынок может выравнивать такие резкие возмущения, почему он не может выровнять более мягкое возмущение, постулируемое стандартной версией принципа акселератора?

Более того, очень важная ошибка коренится в самой сути примера, с помощью которого вводится концепция акселератора. Эта ошибка была вскрыта Хаттом[83]83
  См. блистательную критику принципа акселератора в неопубликованной рукописи Хатта, которая, однако, доступна, если сделать запрос в Фонд экономического образования, W. H. Hutt, “Coordination and the Price System”, Foundation for Economic Education, Irvington-on-Hudson, New York, 1955, pp. 73 – 117.


[Закрыть]. Мы уже видели, что потребительский спрос увеличился на 20 %. Но почему два дополнительных станка нужно приобретать через год? Какое отношение год имеет ко всей этой истории? Если мы более внимательно проанализируем пример, мы обнаружим, что год взят здесь совершенно произвольно и данная единица времени не имеет для логики примера никакого значения и никак не связана с ним. С равным успехом в качестве периода времени мы могли бы взять неделю. Мы утверждали бы тогда, что потребительский спрос (который в реальной жизни, вообще говоря, реализуется не один раз в неделю или один раз в год, а непрерывно) в течение первой недели увеличился на 20 %, что привело бы к необходимости увеличить спрос на станки в течение первой недели на 200 % (или даже к бесконечному увеличению, если в первую неделю ничего не выбывает и не заменяется), а затем, в течение следующей недели, последовало бы снижение спроса на станки на 200 % (или бесконечно большое снижение), после чего наступил бы период стабильности. Сторонники концепции акселератора никогда не используют неделю, поскольку тогда обнаружится, что пример неприменим к реальной жизни, в которой никогда не наблюдаются подобные колебания в течение пары недель, и что данная теория со всей очевидностью не годится для объяснения экономического цикла в общем случае. Однако неделя является не более произвольной единицей времени, чем год. Единственный вариант, который не будет произвольным, – принять временной период равным сроку службы станка (т. е. 10 годам)[84]84
  Это не просто проблема временного лага, необходимого для производства новых станков; это гораздо более широкий вопрос выбора временного периода, в течение которого делаются инвестиции. Но это тут же наводит нас на другую ошибку, совершаемую сторонниками концепции акселератора: у них получается, что производство новых станков является практически мгновенным.


[Закрыть]. Раньше, в течение 10 лет, спрос на станки был равен 10, а в текущее и следующее десятилетия он стал равен 10 плюс 2 дополнительных, т. е. 12. Иначе говоря, за десять лет темпы роста спроса на станки в точности равнялись темпам роста спроса на потребительские блага, так что никакого эффекта кратности вообще не существует. Поскольку компании покупают и производят все время на протяжении планового периода, охватывающего срок службы их оборудования, нет никакой причины предполагать, что рынок не будет планировать производство [станков] соответствующим образом, что будет выражаться в гладкой динамике, а не в беспорядочных выбросах, порождаемых моделью акселератора. На самом деле нет никаких оснований утверждать, что увеличившееся потребление требует немедленного увеличения производства станков. Наоборот, это увеличение сбережений и инвестиций в производство станков, осуществленное в момент времени, выбранный предпринимателями, руководствовавшимися только своими гипотетическими представлениями об ожидаемой прибыльности, позволяет увеличивать производство потребительских благ в будущем[85]85
  Сторонники концепции акселератора привычно путают потребление и производство потребительских благ, говоря об первом, когда релевантным является оперирование вторым.


[Закрыть].

Принцип акселератора содержит в себе и другие ошибочные положения. Например, он постулирует постоянство отношения «основной капитал/выпуск продукции», не учитывает всегда имеющуюся возможность замещения, не предусматривает большую или меньшую степень интенсивности использования различных факторов производства и т. п. Он предполагает также совершенную делимость капитала, игнорируя тот факт, что инвестиции являются целочисленными и осуществляются скачкообразно, в особенности инвестиции в здания и сооружения.

Однако эта концепция имеет гораздо более серьезный (и действительно фатальный) недостаток, который отражается в ригидности этой механистической модели. При изложении принципа акселератора вообще не упоминаются ни цены, ни предприниматели. Это упущение вызывает огромное удивление, если принять во внимание тот факт, что все акты производства на рынке осуществляются предпринимателями, ведущими свои дела в условиях системы цен. Трудно понять, как можно всерьез воспринимать экономическую теорию, которая в своих построениях полностью проигнорировала систему цен. Изменения потребительского спроса изменят цены потребительских благ, однако таких воздействий нет в модели, в которой безнадежно переплелись монетарные и физические факторы, поскольку при ее построении использовалась теория, в которой изменения цен даже не упоминаются. Мера, в которой предприниматель готов осуществлять инвестиции в увеличение производства товаров, зависит от ценовых соотношений, а именно от разности цен реализации и цен факторов производства (или, как иногда называют эти разности, от ценовых дифференциалов). Между ценовыми дифференциалами разных стадий существует взаимосвязь. Например, если увеличится денежный спрос на потребительские блага, то производитель потребительских благ обнаружит, что это произошло, когда вырастут цены на его продукцию. Если ценовой дифференциал между ценами реализации некоего товара и ценами закупок элементов затрат (т. е. теми ценами, по которым предприниматель закупает материалы и оплачивает услуги факторов производства данного блага) увеличивается, то это побуждает предпринимателя увеличивать производство этого товара. Если же цены факторов производства растут быстрее цен реализации, то производство сокращается, а если изменения цен одинаковы, то это не оказывает влияния на производство. Следовательно, игнорировать цены при обсуждении модели производства означает с самого начала пользоваться совершенно несостоятельной, выхолощенной теорией.

Кроме отсутствия системы цен и процессов ценообразования в концепции акселератора, для нее также характерна безнадежно механистическая концепция предпринимателя. Главной функцией предпринимателя является спекуляция, т. е. вынесение оценки относительно неопределенного будущего на основе своего субъективного суждения. Но принцип акселератора исходит из того, что предприниматель слепо и автоматически реагирует скорее на данные, относящиеся к настоящему моменту (что означает на практике – на данные, относящиеся к непосредственному прошлому), а не оценивает данные, относящиеся к будущему. Подчеркивая данный момент, мы делаем очевидным тот факт, что предприниматель, действующий в условиях рыночной экономики без вмешательства со стороны государства и его органов, способен предвидеть ослабление спроса и соответствующим образом организовать свои инвестиции. Если предприниматель может более-менее точно спрогнозировать действие гипотетического принципа акселератора, тогда предполагаемое ослабление инвестиционного спроса, хотя и приведет к понижению экономической активности в соответствующих отраслях, не обязательно должно иметь депрессивный характер, поскольку оно не должно порождать и не породит распространение убытков на всех предпринимателей. Поэтому даже если частично согласиться с принципом акселератора, он в состоянии объяснить лишь флуктуации, но не депрессию, – не концентрацию ошибок, совершаемых предпринимателями. Если сторонники концепции акселератора утверждают, что ошибки вызваны именно ошибками предпринимателей, допущенными ими при прогнозировании изменений, мы обязаны спросить: а почему предприниматели ошиблись все разом? Согласно теории Мизеса, правильно прогнозировать предпринимателям мешает искажение рыночных сигналов, ставшее следствием государственного вмешательства. Но в примере с принципом акселератора нет никакого государственного вмешательства – там явным образом имеется в виду свободный рынок. Более того, принцип акселератора гораздо более понятен, чем теория Мизеса. В нем нет ничего сложного, и, если бы он был верным, для всех предпринимателей было бы очевидно, что инвестиционный спрос в следующем году обязательно Должен упасть, причем значительно больше [чем спрос на конечную продукцию]. И они, и другие участники рынка скорректировали бы свои дела соответствующим образом, так что не возникло бы ни общей депрессии, ни масштабных убытков. Так, гипотетические инвестиции в производство оборудования для борьбы с саранчой, появляющейся раз в семь лет (см. с. 48), могут быть очень значительными на протяжении одного или двух лет, а затем сильно упасть в последующие годы. Но это не породит никакой депрессии, так как данные изменения были учтены заранее, их последствия просчитаны и дела были организованы в соответствии с этими расчетами. Иные аспекты производственной деятельности могут не позволить произвести подготовительные работы с такой же эффективностью, но это не отменяет бесспорный характер наличия у предпринимателей способности предвидеть подобные эффекты. На самом деле предвидение этого рода доступно всем и каждому, но предприниматели занимают то положение, которое они занимают сейчас, именно потому, что обладают способностями к такого рода предвидениям. Принцип акселератора не в состоянии объяснить предпринимательскую ошибку[86]86
  Другой доктриной, построенной в предположении, согласно которому все предприниматели – болваны, слепо реагирующие на происшедшее, а не успешно предугадывающие будущее на основе своих спекулятивных суждений, является «паутинообразная модель».


[Закрыть].

Одним из наиболее важных заблуждений, связанных с принципом акселератора, является совершенно произвольный переход от единственной фирмы или отрасли к экономике в целом. Эта ошибка похожа на ошибки, совершаемые значительной частью англо-американских экономических теорий, которые фокусируются на анализе только двух сфер – единственной фирмы или отрасли, с одной стороны, и экономики в целом – с другой. Фокус на обеих этих сферах совершенно ошибочен, поскольку при этом упускается из виду наиболее важная сфера – сфера взаимодействия между разными подсистемами экономики. Верна лишь общая экономическая теория, не являющаяся ни теоретической системой, основанной на анализе отдельного или изолированного феномена, ни система, изучающая поведение холистических агрегатов, ни теория, анализирующая созданную ею смесь из первых двух случаев[87]87
  Наличие этого порока в высшей степени характерно для англоамериканской экономической науки. Система Маршалла базируется на частном случае теории «отрасли», тогда как современные экономико-теоретические доктрины раздробили предмет еще больше, чтобы обсуждать изолированную фирму. Для устранения этого дефекта Кейнс и более поздняя эконометрика говорят об экономике в терминах небольшого числа холистических агрегатов. Лишь системы Мизеса и Вальраса являются по-настоящему общими экономическими теориями, основываясь на взаимосвязанных обменах индивидов. При этом система Вальраса является нереалистичной, поскольку содержит лишь математический анализ несуществующей (хотя и важной в теоретическом отношении) системы равновесия.


[Закрыть]. Возвращаясь к принципу акселератора, спросим себя, как могло возникнуть 20 %-ное увеличение потребления продукции фирмы? Вообще говоря, может случиться так, что увеличение потребления одного продукта на 20 % в одном месте означает, что имело место 20 %-ное уменьшение потребления где-то в другом месте. Разумеется, в этом случае перепрыгивать от уровня одной фирмы на агрегированный уровень особенно некорректно, поскольку в данном случае ни в том, что касается потребления, ни в том, что касается инвестиций, нет никакого бума. Если же увеличение потребления на 20 % относится к экономике в целом, то как это увеличение было профинансировано? Мы не можем просто постулировать увеличение потребления, так как нужно ответить на важный вопрос – как оно должно финансироваться? Какие общие изменения должны были произойти в экономике, которые позволили бы реализоваться этому увеличению? Эти вопросы сторонники концепции акселератора никогда не ставили перед собой. Если временно отвлечься от анализа изменений спроса на деньги и денежного предложения, то увеличение потребления может быть достигнуто только за счет уменьшения сбережений и инвестиций. Но если совокупные сбережения и инвестиции (имеются в виду соответствующие агрегированные величины) должны упасть, чтобы позволить увеличиться агрегированному потреблению, тогда инвестиции не могут увеличиться в ответ на увеличившееся потребление – инвестиции должны, наоборот, уменьшиться. Принцип акселератора никогда не сталкивается с этой проблемой, поскольку его авторы полные невежды в экономической теории, т. е. во всем том, что касается изучения действия принципа целей и средств в человеческих делах. Наш мир не есть состояние нирваны, все ресурсы являются здесь дефицитными, и эти ресурсы должны направляться на удовлетворение наиболее острых потребностей индивидов, составляющих общество. Это и есть специфическая проблема экономической науки, и это означает, что для того, чтобы получить благо повышенной ценности, взамен должно быть отдано какое-то иное благо, обладающее меньшей ценностью для индивида. Больший объем потребления в настоящем может быть обеспечен только посредством понижения агрегированных сбережений и инвестиций. Иначе говоря, люди выбирают между настоящим и будущим потреблением – они могут увеличить настоящее потребление только за счет уменьшения потребления будущего, и наоборот. Но принцип акселератора игнорирует эту экономико-теоретическую проблему – игнорирует полностью и с самыми катастрофическими последствиями.

Единственный способ увеличить инвестиции одновременно с потреблением заключается в том, чтобы прибегнуть к инфляционистской кредитной экспансии, и сторонники концепции акселератора часто бегло упоминают от этой предпосылке. Но данное признание совершенно уничтожает всю их теорию. Оно означает, что, во-первых, принцип акселератора в принципе не действует в условиях свободного рынка, – если он и проявляется каким бы то ни было образом, он обязан этим проявлением не капитализму с его принципом laissez faire, а государственному вмешательству. Но даже признание необходимости кредитной экспансии не спасает принцип акселератора, поскольку пример, посредством которого вводится этот принцип, всегда строится в физических, т. е. реальных единицах. В ответ на увеличение спроса здесь постулируется увеличение производства штук. Но если увеличение спроса имеет чисто монетарную природу, тогда цены, как потребительских, так и производственных благ, могут вырасти без всякого увеличения количества продукции в физических единицах – и тогда никакого эффекта акселерации вообще не будет иметь места. Иначе говоря, предложение денег может увеличиться на 20 %, что приведет к 20 %-ному росту потребления и инвестиций – на самом деле всех количеств, но реальные количества и ценовые соотношения не поменяются, т. е. не произойдет никакого кратного увеличения инвестиций в реальных денежных единицах. Между прочим, то же самое применимо и к случаю, когда денежное выражение инвестиций или потребления увеличится не вследствие кредитной экспансии, а вследствие детезаврирования (dishoarding).

На это можно возразить, что инфляция не увеличивает и не может увеличивать все количества пропорционально и что именно это представляет собой ее главную особенность. Это безусловно верно. Но продолжая движение мысли в этом направлении, мы выйдем именно к австрийской теории цикла, необратимо потеряв по дороге принцип акселератора. Ведь австрийская теория как раз и занимается искажениями пропорций между потреблением и инвестициями, которые сложились бы в условиях чистого рынка, искажениями, привнесенными инфляционистской кредитной экспансией[88]88
  Еще один изъян, присущий концепции акселератора в связи с попыткой объяснить с ее помощью феномен экономического цикла, состоит в том, что она считает, будто демонстрировать резкие колебания способно только капитальное оборудование. На самом деле, как было показано выше, бум не характеризуется какой-то избыточной реактивностью элементов капитала только лишь с длительным сроком службы – такие элементы краткосрочного капитала, как промышленное сырье, подвержены столь же сильным колебаниям, как и элементы основного капитала. Австрийская теория придает особое значение тому факту, что флуктуации имеют место в отраслях, производящих производственные блага, а не долгосрочные блага с длительными сроками службы (на что делается упор в концепции акселератора).


[Закрыть]. Итак, сторонники концепции акселератора придерживаются той точки зрения, что предприниматели осуществляют избыточные инвестиции в капитальные блага с длительными сроками службы, поскольку их заманило на этот путь увеличение потребления. Ну а австрийская теория показывает, что вследствие инфляции, искажающей рыночные сигналы, предприниматели могут сделать лишь ошибочные, но не «избыточные» инвестиции. Предприниматели осуществляют избыточное инвестирование в отрасли более высоких порядков [т. е. в такие стадии производства, на которых производятся блага, дальше отстоящие от производства потребительских благ] и недостаточное инвестирование в стадии, расположенные ближе к производству потребительских благ. Совокупный объем инвестиций ограничен предложением имеющихся сбережений, а общее увеличение потребления означает снижение сбережений и, следовательно, снижение общего объема инвестиций (а вовсе не увеличение и уж тем более не кратное увеличение, как это утверждает принцип акселератора[89]89
  См.: Hutt, “Coordination and the Price System,” p. 109.


[Закрыть]). Более того, австрийская теория показывает, что концентрация предпринимательских ошибок порождена искажениями рыночной процентной ставки, привносимыми инфляцией[90]90
  Принцип акселератора провозглашает также, что гипотетический спад производства капитальных благ порождается спадом в отраслях, производящих потребительские блага. Даже если принять общую логику концепции акселератора, такое, однако, может произойти только при очень специфических предположениях (истинность которых никогда не выполняется на практике), в соответствии с которыми продажи потребительских благ в ходе экономического цикла описываются синусоидой. Кривые другой формы не порождают вообще ничего. О принципе акселератора см. также: L. Albert Hahn, Common Sense Economics (New York: Abelard – Schuman, 1956), pp. 139–143; Ludwig von Mises, Human Action (New Haven, Conn.: Yale University Press, 1949), pp. 581–583 (Мизес Л. фон. Человеческая деятельность, Челябинск: Социум, 2005. С. 545–546); Simon S. Kuznets, “Relation Between Capital Goods and Finished Products in the Business Cycle,” in Economic Essays in Honor of Wesley C. Mitchell (New York: Columbia University Press, 1935), pp. 209–267.


[Закрыть].