Текст книги "Капелька. История любви"

Глава 8

 
Как хорошо во сне, как славно, мило…
В нем нет потерь, былой утраты,
Там мама, там сестра живая, она сама, Рената…
И вот… она уже глаза открыла…
 

Пред ней стояла Рената. Вера еле узнала ее. Девочка выглядела дивно, отдохнувшей, благоухала счастьем. Она была здесь, и словно еще где-то. Ее порозовевшее личико восхищало. Вера залюбовалась ею.

Вдруг лицо Ренаты застыло, замерло. Она занервничала. Вера протянула руку и взяла теплую ладошку Ренаты. И Рената расцвела. Как цветок. Ее глаза ожили. Ротик открылся, закрылся и снова открылся.

Вера готова была закричать, кричать от счастья. Она услышала, она могла поклясться, что она услышала слово, слетевшее с уст девочки… МАМА

Рената так и стояла с открытым, зовущим звуком. Вера вскочила с постели, прижала к себе Ренату. Она плакала, но это были другие слезы. Слезы, за которые она билась всю свою жизнь. Ее девочка могла говорить. Она говорила и понимала сердцем.

Они так и сидели на кровати, обнявшись, Вера уже не плакала, когда вошел Ренат. Изольда вбежала за ним. Она запыхалась.

– Вера…, я не смогла удержать его, прости…, – Изольда держалась за сердце.

– Не надо, Изольда. Не надо его удерживать. Это невозможно. Я знаю его.

Вера повернулась к Ренату.

– Когда ты собираешься увезти Ренату?

Изольда не смогла сдержать громкий возглас. Ренат нахмурился, но молчал.

– Ты ведь не останешься здесь? Правда? – она смотрела на него, ожидая ответ, хотя ей уже не нужно было подтверждения.

Он молча кивнул головой. Изольда обратила внимание на то, что Ренат всегда, когда появлялась возможность не говорить, охотно пользовался ею.

Что произошло дальше, никто не понял. Рената безошибочно определила, где Ренат, она направилась к нему, взяла его руку, прилепила его ладонь к своим губам и «заговорила» …

Ее губки шевелились, дыхание было сбивчиво, но было понятно, что она о чем-то его просила.

Изольда затаила дыхание.

– «Так вот как они говорили», – думала она.

Вера сидела бледной. Она была потрясена, не могла ни о чем думать и, как завороженная, смотрела на них.

Ренат мягко отстранил свою руку от ее губ, взял ее ладошку и заговорил.

Дверь распахнулась и на пороге, шатаясь, показался Витольский. Он был бледен, еле держался на ногах. Увидев, что его дочь очень близко стоит с мужчиной, он забыл, к кому и зачем шел.

Ренат стоял к двери спиной и не мог видеть отца девушки. И потом он был так увлечен Ренатой, что действительно ни на кого не обращал внимания.

Витольский застыл. Он не мог не то, что двинуться, он не мог произнести ни слова. Он прислонился к стене и держался за нее из последних сил.

– Ренат, – громко сказала Вера. – Пришел папа Ренаты. Ренат, ты слышишь? Пришел Виталий Витольдович. К Ренату.

Изольда перевела взгляд на Витольского. Он онемел. Он только сейчас понял, к кому обращается Вера. Он четко услышал, как она назвала его по имени. Он не мог ошибиться. Так вот, почему его дочери сменили имя. Вот в чью честь названа его девочка. Вот кого ждала всю жизнь Вера. И дождалась. Он стал медленно сползать по стене.

Ренат обернулся, увидел Витольского, успел в прыжке подхватить его, тот стал отчаянно сопротивляться. Но Ренат крепко держал его за подмышки. Он осторожно провел его и усадил на стул. Изольда подала ему стакан воды. Виталий Витольдович машинально выпил. Он пил, словно дышал воздухом, которого не хватало. Все ждали его последующих действий. Ренат стоял нахмуренным. Он приготовился биться за Ренату.

Но Виталий Витольдович был так слаб, что вызывал только сострадание. Ренат решил начать первым. Он уже приготовился что-то сказать. Изольда взяла его за руку. Она пыталась удержать его от опрометчивого шага. Она видела состояние Веры, которая была очень напугана, и отца Ренаты, который еле-еле приходил в себя.

Одна Изольда знала, к кому и зачем пришел Витольский. Ему сейчас было не до кого. Ренат же думал только о том, что у него могут отнять Ренату. Вряд ли пожатие руки Изольды могло удержать разгоряченного мужчину. Он до смерти боялся потерять свою любовь. Он отбросил руку Изольды…

И вдруг все услышали плач. На какое-то время все забыли о Ренате. А она стояла с протянутыми руками и ждала. Ее пальчики дрожали. Она так громко плакала, как ребенок, она так в детстве не плакала. Ее губки тряслись. Из глаз уже ручьем текли слезы.

Витольский вскочил на одном дыхании, но тут же потерял сознание. Вера, которая была в одном шаге от Ренаты, заметалась.

– Ренат! – кричала она. – Изольда!

Ренат, видя лежащего на полу Виталия Витольдовича, вынужден был броситься на помощь. Он осторожно поднял Витольского и уложил на постель Веры. Тот медленно приходил в себя. Ренат подавал ему воду. Но не выпускал из вида Ренату. Он не мог дождаться, когда Витольский вернет ему стакан.

Изольда кинулась к девочке. Она попыталась успокоить ее. Но Рената отталкивала ее с силой от себя, и снова протягивая руки. Витольский застонал. Он не мог подняться. Вера схватила Ренату в охапку. Ее трясло, она пыталась прижать к себе девочку, но Рената отталкивала и ее от себя.

– Рената, Рената, девочка моя…, – Витольский плакал, протягивая к ней дрожащие ладони.

И тут Ренат подошел к Ренате. Их руки встретились. Она… все это видели, задохнулась от счастья. По залитому личику слезами промелькнуло солнце. На щеках вспыхнул румянец, и все лицо уже пылало огнем. Она обхватила Рената за шею, он поднял ее на руки, и она мгновенно стихла. Она прилепилась к нему, как лепится ребенок к матери, и замерла. Ее лица теперь не было видно, она уткнулась в его плечо, она прятала от всех свое счастье.

И все обратили внимание на лицо Рената. Он умирал…от счастья. Он держал свое сокровище, и его сердце замирало. И только сейчас всем стало понятно, что Ренат не знал, он сходил с ума от этого, но он очень хотел знать, любит ли его – его драгоценная девочка.

Он отошел с Ренатой к окну, отвернулся, и все поняли, что он плачет. Он узнал ответ на мучавший его вопрос.

Никто не мог проронить ни слова…

Никто не мог проронить ни слова даже тогда, когда он выходил из палаты с девочкой на руках.

Витольский сидел на кровати в глубокой задумчивости.

Когда закрылась за ними дверь, Вера тяжело опустилась на стул и протянула руку к Изольде. Изольда поняла без слов. Она выбежала за ними, а когда вернулась, сказала всего одно слово, но Вера поняла ее.

– Послезавтра…

– Что послезавтра? – Виталий Витольдович посмотрел на Веру.

Вера безмолвствовала. Она не слышала вопроса.

– Послезавтра мы уезжаем с Верой в Италию, – ответила за нее Изольда. – Вера, я не говорила тебе, но твои документы лежали на оформлении визы. Завтра мы получаем их. Все готово. Я забираю тебя с собой.

Вера сидела в глубокой прострации. Она не понимала, куда ее звала Изольда. Но она знала точно, здесь ни за что без Ренаты не останется. И она готова была следовать за Изольдой, все равно куда, но не оставаться ни на минуту одной.

Виталий Витольдович ожидал, чего угодно, но не того, что снова потеряет Веру. То, что он не вернется домой, в семью, не вызывало сомнения, и не было даже больно. Он перевел глаза на Веру и понял, что она готова ехать, хоть сейчас. Но, почему с Изольдой? Кто она ей? Его глаза кричали, молили о помощи.

– Вера, – обратился он к ней и посмотрел на Изольду.

Изольда встала, подошла к Вере, нежно обняла ее и сказала.

– Вера, пожалуйста, выслушай Виталия Витольдовича. Только выслушай. Я прошу тебя. Ему сейчас трудно говорить, но ты можешь его понять. Я подожду, я буду в холле. Ты позовешь меня, когда захочешь. Я приду сразу. Я не оставлю тебя.

Вера перевела на нее взгляд. Она не понимала, почему она не должна его выслушать. Она всегда готова поддержать человека в трудности, в горе.

– Да. Да, конечно. Я понимаю. Потерять близкого человека. Это так трудно. Это так страшно. Вот он был с тобою рядом, сейчас, сегодня, а завтра, – она поправилась, – послезавтра, – она судорожно глотнула воздух, – послезавтра его не будет с тобой. Он будет там…, далеко-далеко…, а ты будешь жить, продолжать жить один, никому не будет до тебя дела… один, одна…, – она была на грани помешательства.

Вера не представляла себе жизни без Ренаты.

– Изольда, Изольда, – простонала она.

– Я подожду. Я буду в холле. Я приму любое ваше решение, Вера. Я хочу только, чтобы вы были счастливы.

Вера видела, как за Изольдой закрываются двери, и не понимала, почему она уходит.

Виталий Витольдович смотрел на Веру и думал, что она вправе выгнать, накричать на него. Он видел, что творится с Верой, и понимал, как бесчеловечно обошелся с нею. Но он любил, он столько лет любил, и его любовь давала ему силы.

– Вера, – сказал он и осекся.

Он не понимал, как он может сейчас обрушить на нее свое признание.

– Вера, – он готов был повторять ее имя сотню, тысячу раз.

Находясь вдали от дома, семьи, его мысли неизменно были здесь, с нею, только с Верой. Он засыпал и просыпался с ее именем, когда ехал сюда, к своей дочери и Вере. И вот сейчас, когда он, наконец, мог говорить с нею, он немел.

Понимая, что именно сейчас решается его судьба, намерен был сделать то, о чем безумно мечтал все это долгое время. И он заговорил, заговорил о том, что нестерпимо болело.

– Вера. Я потерял отца, вы знаете. Так неожиданно. Он ехал сюда совершенно здоровым. Он ехал к Ренате.

– Да. Да. Это ужасно.

– Теперь вы знаете, он ни в чем не виноват. Это письмо…, – ему трудно было говорить.

– Да. Да. Я знаю. Письмо. Я не читала его. Никогда. Я боялась. Моя сестра читала его. Я знаю. Она потом…, с ней случилось…, это ужасно. Осталась Рената. Моя крошечка, моя любимая девочка, доченька моя единственная…, я так люблю ее, так люблю ее…

– Вера, я должен вам открыться.

Она его почти не слышала. Она думала только о Ренате. О своей доченьке, маленькой девочке, которой открывалась новая дорога. Дорога счастья. Она столько времени мечтала, ждала, что у Ренаты будет любовь. Самая настоящая, большая любовь, которой ее драгоценная девочка достойна. Она верила, что ее малышку невозможно не полюбить. Она знала это…

– Вера, я должен признаться вам в своей любви…, – сказал Витольский и замер.

– Да, да. В любви, – мгновенно откликнулась Вера. – Конечно, в любви. Я знала это. Я верила, что это будет. Я ждала. Столько лет, столько долгих-долгих лет…

Виталий Витольдович оцепенел.

– Вы знали? Вы знали это, Вера? – Витольский был невероятно потрясен.

Он осторожно встал, подошел к Вере, помог ей подняться. Взял ее за руки. Ее ладони были ледяными, но он не замечал этого.

– Вера, вы знали это? Вы знали это? – он не верил в свое счастье.

Он хотел заглянуть в ее глаза, но она смотрела сквозь него.

– Конечно. Конечно, я знала. Я всегда знала, что однажды, как в «Алых парусах» у Грина, придет корабль, сойдет на берег принц и заберет, заберет с собой мою малышку…

Она упала Витольскому на грудь и разразилась рыданиями. Только сейчас Виталий Витольдович осознал, что Вера говорит не о себе.

Изольда осторожно заглянула в палату, увидела спину Витольского, рыдающую на его груди Веру, которую он осторожно, бережно обнимал, и прикрыла тихонечко дверь.

Первым ее желанием было уйти. Но она вспомнила, что обещала Вере быть рядом в любую минуту. Она задумалась, и время для нее остановилось…

Когда Вера немного успокоилась, он помог ей присесть на постель. Она куталась в больничный халат и никак не могла согреться. Он присел рядом с нею, обнял ее, пытаясь согреть. Она уже не плакала. Она сидела, глубоко задумавшись, и тихонечко, время от времени, судорожно глотала воздух. Виталий Витольдович обнял ее крепче и душевно заговорил.

– Вера, вам нельзя больше оставаться одной, – он видел, что с нею творится, но не мог ничего сделать. – Я бы хотел принять участие в вашей судьбе, если позволите.

– Да. Да. Нельзя. Я знаю. Я уезжаю. Вы слышали, я уезжаю с мадам, – она не заметила, что по-новому назвала Изольду.

Витольский вздрогнул. Он точно знал, кто называл Изольду мадам. Он и раньше удивлялся этому. Но услышать это от Веры…

– Вера, – мягко заговорил он. – Что вы знаете об этой немолодой женщине? Вы давно знакомы с нею?

– Я…, – Вера не понимала, что от нее хотят. – Да, да, давно. Три года. Мы переписывались по поводу Наты. Я… Простите, мне не к кому было обратиться. Я одна, все время одна… с тех пор.

Он нежно погладил ее плечо, и она, глубоко вздохнув, продолжила.

– Изольда приехала сразу, как только я обратилась к ней в первый раз. Потом еще приезжала. Теперь вот приехала с Яном. Этот мальчик не слышит, совсем. Она ему тоже хочет помочь. Она всем, всем хочет помочь. Она ездила к сумасшедшему… недавно… напрасно…

– К кому? – не понял он. – К сумасшедшему?

– Да. Он врач. Она его так называет. Мадам говорит, что только сумасшедшие могут невозможное. Но он тоже не смог…

– Он что-то посоветовал ей?

– Да. Он сказал, что наша девочка будет счастлива, несмотря ни на что, если мы сами не разрушим ее счастья…, – Вера прерывисто вздохнула.

Витольский сидел в задумчивости. Вера – тоже. Каждый думал о своем.

– Вера, вы хотите поехать с Изольдой? Я имею в виду, вы собираетесь ехать с нею?

Вера безмолвствовала. Витольский не мог позволить ей уехать, и он решился.

– Вера, я хочу, чтобы вы поехали со мной. Я хочу забрать вас с собой. Навсегда. Вера, пожалуйста, не отвечайте сразу. Я понимаю, вам надо время. Вам надо подумать. Вы слышите? Вы слышите меня? Я хочу забрать вас с собой. Навсегда, Вера!

– С собой? Куда? – вряд ли она понимала, что он имеет в виду, она спрашивала машинально.

– Вера, я… должен вам открыться. Вера, я…, – он осекся.

Она поежилась. Он снова крепко обнял ее.

– Вера, выслушайте меня. Пожалуйста, – горячо заговорил он. – Я приехал сюда не за Ренатой. Вернее, за Ренатой и за вами. Я хотел бросить все…

– Да. Да. За Ренатой. Но она, она уезжает. Вы слышали? – Вера в растерянности с испугом смотрела на Витольского. Она только сейчас осознала, что это будет так скоро. – Она уезжает наша малышка. Послезавтра…, – она молила его о помощи. Она не представляла, как можно перенести разлуку с Ренатой.

Витольский побелел. Только сейчас он понял значение слова, произнесенного Изольдой, – послезавтра.

– Она уезжает, – повторила Вера и безутешно заплакала.

Витольский вскочил. Его качнуло.

– Вы с ума сошли! Вы все сошли с ума! – держась за кровать, он сел снова. – Она не может никуда ехать! Вы слышите, Рената не может…, – он держался рукой за сердце.

Вера взглянула на Виталия Витольдовича, словно впервые увидела его. Он не выдержал ее взгляда. Отвел глаза.

– Да. Да, вы правы. Да, я поеду с ними, – Вера была неимоверно возбуждена. – Я не могу оставить мою малышку одну. Я буду рядом. Я буду всегда рядом. Помогать. Я все буду делать…

– Вера, – Витольский нежно, горячо взял ее за руку. – Вы не должны отпускать ее от себя. Рената должна быть только с вами. Ее нельзя никому доверять.

– Да. Да. Я не могу отпустить ее. Я не могу отпустить ее одну, – Вера вскочила.

Она хотела бежать. Бежать немедленно. Она должна сказать Ренату, что она никуда не отпустит дочь. Она поедет с нею. Витольский буквально поймал ее на ходу, удерживая силой.

– Вера, вы не поняли меня! – он настойчиво повел ее к кровати. – Мы никогда! не должны отпускать от себя Ренату. Вы слышите? Никогда!

Он осторожно усадил Веру на постель. Он был страшно расстроен и не знал, как остановить ее. А она испуганно глядела на него и не понимала, что он хочет. Он мучил ее и не замечал этого.

– Вера…, – Витольский с любовью глядел в ее глаза.

Она насторожилась. Она боялась всего, что он произнесет. У нее разум мутился…

– Что вы знаете о нем? Что это за человек? – Виталий Витольдович искренне хотел знать о том, кто рядом с его дочерью. И о своих подозрениях тоже. – Что вы знаете о нем?

– О нем? – растерянно переспросила Вера.

– Да. Как его имя?

– Его зовут… Ренат. Вы знаете, Слышали. Ренат Родионович. У него фамилия… забавная. Бурый, – ее лицо было опечалено.

– Сколько ему лет?

– Тридцать девять. Да, – подумав, подтвердила Вера, – тридцать девять лет.

– Он был женат? – насторожился Витольский, подумав про себя, интересно, сколько раз.

Вера оцепенела. Она не думала об этом. Витольский мгновенно понял, что Вера не знает этого.

– Или он все еще женат? – Виталий Витольдович был в ужасе, кому Вера вверила свою дочь.

Вера сидела потерянной.

– У него есть семья, дети? – настаивал он.

Ее руки безжизненно повисли. Она ничего, ничего не знала о Ренате. Она его не видела много лет. Он никогда не писал ей. Она тоже никогда, ничего не слышала о нем. Кому же она тогда доверяла свою дочурку?

– Вот видите, Вера, – говорил он с укором. – Вы ничего не знаете об этом человеке. Куда же вы хотите отправить Ренату послезавтра? – он говорил, как можно мягче, пытаясь воззвать к ее разуму. – Где вы будете искать ее потом? В море?

Крик раздался на всю больницу.

Изольда ворвалась, как сумасшедшая. Она не могла ничего понять. Вера каталась по полу, корчась в муках. Витольский был белым и держался обеими руками за голову…

Помощь потребовалась обоим. Они переполошили всех. В палате оказался почти весь медперсонал. Им вводили инъекции одновременно.

Витольского на носилках уносили из палаты. Веру, обмякшую, уложили на кровать.

Изольда держалась за сердце и почти теряла сознание. Ей ввели успокоительное, и она полулежала на кресле, которое принесли из холла…

На следующее утро Изольда услышала, что кто-то зовет ее.

– Мадам, мадам…, – Ян пытался осторожно разбудить ее.

Изольда с трудом приоткрывала тяжелые веки.

– Вера Константиновна… там…, – Ян был взволнован.

Услышав имя Веры, Изольда мгновенно открыла глаза. Попыталась приподняться с кресла, силы оставляли ее. Перевела взгляд на кровать. Она была пуста.

– Что случилось, Ян? Где Вера? Что с нею?

– Вера Константиновна…

– Что? Что? Ян! Не молчи! Что с Верой? Где она?

– Вера Константиновна в гостинице, в вашем номере.

– Где?!

– В вашем номере. Она перерывает все вещи. Она что-то ищет. Она собрала все вещи Ренаты. Она, как сумасшедшая. Она никого не слышит и не видит.

– Почему в моем номере? Ян! Разве вещи Ренаты в моем номере? – Изольда потихонечку приподнималась.

– Да, мадам. Я их прятал там. От папы Ренаты.

– Вещи Ренаты прятал? Зачем? Ян! – она ухватилась за его руку, чтобы не упасть. Ее слегка качало.

– Нет, мадам. Я прятал Ренату и Рената Родионовича в вашем номере.

Мадам. Я все перепутал. Пойдемте. Быстрее. Я расскажу вам по дороге.

Пока они шли, Ян сбивчиво объяснял, как он предложил Ренату Родионовичу перевести Ренату в номер мадам, потому что испугался за Нату и Веру Константиновну. Изольда взяла его за плечо.

– Да, да, Ян, ты правильно сделал, – поддержала она его и, подумав в который раз, как хорошо, что взяла юношу с собой, ухватила его под локоть, ей стало идти намного легче.

Ободренный поддержкой Ян продолжил.

– Он ее перевел, мадам. При мне. Все объяснил, но она не хотела оставаться одна. Она так нервничала, мадам. Ренат Родионович не выдержал, поднял ее на руки и снова понес к себе.

Изольда ахнула, непроизвольно дернув Яна за руку. Он понял это по-своему.

– Нет, мадам. Я не разрешил.

Изольда остановилась.

– А что же ты сделал, Ян?

Она искренне не понимала, как можно было остановить Рената.

– Я велел им обоим оставаться у вас, мадам.

Изольда улыбнулась. Но Ян не увидел.

– Мадам, я сделал неправильно? – он заглядывал ей в лицо.

– Нет. Нет, Ян. Ты сделал лучшее, что можно было сделать.

Они уже подходили к гостинице. Ян первым побежал по лестнице. Изольда еле успевала за ним. В ее номере уже никого не было. Изольда, увидев две кровати, облегченно вздохнула. Нет, она не сомневалась, что им требовалась вторая кровать, но для Веры это было спокойнее. Она увидела, что все вокруг перерыто, прошла по номеру, поискала Веру и остановилась в нерешительности.

– Где же она может быть? – растерялась Изольда.

– Мадам, она, наверное, теперь в номере Рената Родионовича.

Изольда вошла как раз в тот момент, когда Вера доставала письмо Рената из кармана его рубашки. Она внимательно изучала адрес.

– Вера, я везде ищу тебя, – промолвила Изольда.

Вера подняла вверх палец, чтобы ей не мешали. Изольда подошла поближе. Она увидела конверт, поняла, что это готовое письмо.

– Это его письмо, – говорила Вера и смотрела на него, как завороженная. – Это письмо Рената. Наверное, домой. Он не успел его отправить.

– Вера, сейчас придет Ренат, кинется за письмом, а оно у тебя.

– Пусть, – она искала, чем отрезать.

– Что ты ищешь, Вера?

– Ножницы, – говорила Вера и уже надрывала конверт.

– Вера! Что ты делаешь? – Изольда попыталась забрать у нее письмо. – Вера, остановись! Это письмо чужое. Оно написано не тебе.

– Да. Я уже один раз остановилась. Оно тоже было написано не мне. Если бы я не остановилась тогда. Все бы было по-другому.

Вера говорила и держала письмо за спиной так, чтобы Изольда его не отобрала у нее.

– Вера, дай мне его, – Изольда протянула руку. – Дай мне письмо, пожалуйста.

– Нет! Я хочу знать, что в нем! – ее глаза блестели.

– Ну, ты же не знаешь, кому оно написано?

– Не знаю. Вот сейчас и узнаю. Витольский прав. Он здесь, а она там.

– Кто? Кто там, Вера? – Изольда старалась, как можно спокойнее говорить с ней.

– Жена! – выкрикнула Вера. – Его жена! – заговорщицки громко шептала она.

– Жена?! – ахнула Изольда. – Не может быть. Не может быть, Вера, – Изольда из стороны в сторону качала головой, но в ее сердце уже вкралось сомнение.

– Вот сейчас и узнаю, может или не может быть, если вы не будете мешать мне. Я хочу прочесть. Я хочу знать, что в этом письме. Я хочу знать, что в этом письме…

Она осеклась. В дверях стоял Ренат. За руку за ним шла Рената. Он осторожно провел девушку к креслу и усадил ее. Потом обернулся к Вере.

– Что здесь происходит? – устало спросил он.

Ренат не ожидал, что в его номере будет устроен обыск. Но Вере он прощал все.

– Вера, ты нашла письмо? – Ренат смотрел на нее.

– Да, – она все еще держала руки за спиной.

– Вера, пожалуйста, не надо его читать.

Вера безмолвствовала.

– Ты распечатала письмо?

– Да.

– Отдай его мне, – мягко попросил он.

– Нет! – Вера сделала шаг назад.

– Почему? – Ренат стоял на месте.

– Потому что я уже однажды не стала читать письмо. И вот чем кончилось.

– Вера, я тоже держал в руках это письмо. Я знал, чем это кончилось, поэтому я положил его в конверт и заклеил. А ты его распечатала. Зачем?

Вера слушала Рената и не могла понять, о чем он говорит.

– Ренат, это ваше письмо, – в разговор вступила Изольда, – Вера нашла ваше личное письмо. Вы его написали, но почему-то оно было вами не отправлено.

Ренат мгновенно понял, о каком письме идет речь. Он слегка зарделся. Потом подошел к столу, открыл верхний ящик, увидел лежащее там письмо и успокоился. Вера не двигалась. Она наблюдала за каждым движением Рената.

– Что ты хочешь узнать, Вера?

– Я ничего, ничего не знаю о тебе, – Вера нервничала. – Виталий Витольдович, отец Ренаты, спрашивает, а я ничего не могу ответить. А ты хочешь забрать мою дочь.

Он подошел к Вере. Она напряглась.

– Вера, сядь, пожалуйста. Рядом с Ренатой. Видишь, она уснула. Она спокойна. Я хочу, чтобы ты тоже была спокойна. Я буду отвечать на все твои вопросы. Я отвечу на любой твой вопрос. Я скажу тебе всю правду. Поверь мне. Прошу тебя.

Он увидел, как Изольда с Яном направились к двери.

– Пожалуйста, Ян, Изольда, не уходите. Мне нечего скрывать.

Изольда тронула Яна за плечо.

– Ян, нам надо остаться, – сказала Изольда.

Ян повиновался. Все сели.

– Я слушаю, Вера, – он держал руку Ренаты.

– Ренат, ты… был женат?

Изольда уловила дрожь в голосе Веры. В ней в этот миг говорила не мать, это хотела знать сама Вера. Он понял.

– Нет. Никогда, Вера, – сказал он и в это мгновение почувствовал такое сострадание к ней, он знал, что теперь скорее умрет, но никогда в жизни не причинит ей боли.

– Почему? – вырвалось у нее. – Прости.

– Я никого не любил, – просто ответил он. – Я не умел любить, Вера. Сначала был молод. Возможно, тогда и пропустил что-то важное. Потом искал, но не находил. Три месяца назад я навсегда расстался с девушкой, потому что понял, что…

– Что? – Вера не смогла скрыть испуг. – Что ты понял?

– «Вот так он возьмет однажды и расстанется с Ренатой», – подумала она.

– Что ты понял? – Веру уже трясло.

– Что никогда не возьму ее в жены. Потому что не смогу полюбить ее. И тогда я поехал… к тебе, Вера.

Изольда ахнула про себя. Лицо Яна вспыхнуло и зарозовело.

– Ко мне? – Вера осеклась, она не могла больше произнести ни слова.

– Да. Да, Вера. Ты не ослышалась. Я ехал к тебе, потому что уже погибал. У меня было все, но не было самого главного. Не было рядом человека, которого бы я любил. По-настоящему. Без которого я бы не мог жить. Я хотел любить. И я подумал, что ты поможешь мне. Я не знал, что с тобой, здесь ли ты, но ты – мое самое светлое, самое главное в моей жизни воспоминание.

Вера сидела притихшей. Ренат продолжал.

– Я нашел твой дом. Не узнал его и подумал, что тебя здесь давно нет. Я был убит. Я смотрел на людей и не видел никого. Через неделю я не выдержал и уехал на один день. Ты знаешь. Я бродил потерянным, ничего со мной не происходило, я вернулся утром, решил в последний раз искупаться в море и уехать… навсегда…

Он смолк. Она помнила то утро и теперь сидела, забыв обо всем на свете.

– А письмо, которое ты держишь в своих руках, написано для моей мамы. Папа умер год назад. Когда я уезжаю, я всегда пишу ей письма. Много. Но в этот раз я забыл о ней. Я вспомнил только тогда, когда вы забрали от меня Ренату. Я чуть с ума не сошел без нее. И я сел писать это письмо. Я писал долго. В нем я рассказывал маме, о том, что впервые в жизни полюбил…

Он смолк. Задумался. Потом продолжил.

– Встретив свою Капельку, которую я так долго искал, я забыл обо всех на свете. И о маме…

– Как? Как ты назвал Ренату?

– Капелька моя, – нежно прошептал он, с любовью глядя на Ренату. – Моя маленькая ненаглядная Капелька.

Вера улыбалась. Ее лицо порозовело. Перед ними сидела спокойная, счастливая мать.

– Я, когда увидел бегающие по поляне босые ножки, я понял, что только ее, Капельки мне не хватало всю жизнь. Я сразу решил, что выполню любое ее желание, повезу туда, куда она захочет. Я уже в тот миг знал, что она станет моей женой. Но тут появился Ян. И я чуть с ума не сошел…

Я готов был уничтожить любого, кто приблизится к ней. Но самое большое испытание, которое ждало меня, это, когда ты назвала ее имя.

Ренат взялся за голову. Он до сих пор помнил это страшное время.

– Я не хотел быть ей отцом. Я мечтал, чтобы она стала моей женой. Я мечтал, чтобы у нас были дети. Много детей. Ты, Вера, не хотела говорить мне правду. Я понимаю, я обидел тебя тогда. Я ничего не знаю о тебе. Я даже не знаю, была ли ты замужем…

Слезы застилали лицо Веры. Ренат все понял. Он поднялся, подошел к Вере и, встав на колени, просил у нее прощения.

В распахнутой двери показался Виталий Витольдович.

Он стучал. Но никто из них не слышал стука. Все были потрясены откровением Рената. Так мог говорить только безумно влюбленный человек.

Витольский, увидев Рената возле Веры, обезумел.

– Она не поедет с вами! – громко заявил он. – Вера поедет со мной.

Ренат, не вставая с коленей, обернулся и увидел Витольского, который был неимоверно возбужден.

– Почему? – он приподнимался. – Почему Вера должна ехать с вами? – Он не сводил глаз с Витольского.

– Потому что я люблю ее, – прямо ответил Виталий Витольдович. – Я люблю Веру. – Он повернулся к Вере. – Всегда любил, только не говорил это.

Вера вся в слезах смотрела на Виталия Витольдовича и не понимала, зачем он так шутит. Он впервые в жизни увидел ее. Но он уже был рядом.

– Вера, нам надо ехать. Немедленно. У нас совсем не остается времени.

– Куда? – она машинально вытирала заплаканное лицо. – Зачем?!

Вера в страхе смотрела на Виталия Витольдовича, на которого так подействовала смерть близкого человека.

– Вера, я прошу вас. Решайтесь, – он стоял перед ней, готовый на все. – Я все сделаю для вас. Клянусь вам. Вы будете самой счастливой женщиной на свете. Я всегда, всегда любил вас, только не признавался в этом.

Вера уже не плакала. Она сидела потрясенной.

– Я запутался, – продолжал Витольский. – Я не знал, что не было вашей вины. Вы – святая Вера. Я – обманутый человек. Мне нет прощения, но я люблю вас. Очень. Я ехал не к дочери. Я лгал самому себе. Я ехал к вам! Только к вам, Вера…

Изольда прикрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть.

Вера встала, заговорила, Витольский замер. Он буквально ловил каждое слово Веры. Он не видел никого и ничего вокруг.

– Вам плохо, – тихо произнесла Вера. Она была подавлена, и у нее не было сил, ни для чьих признаний. – Я понимаю. Вы потеряли самого родного, самого близкого вам человека. Я знаю, как это тяжело. Изольда, где здесь вода?

Витольский метнул взгляд в поисках воды. Но Ренат опередил его, он схватил стакан, налил воды и подал Вере. Витольский ждал, когда Вера возьмет воду.

– Нет, нет, не мне, – она показала на Виталия Витольдовича.

Витольский не глядя, отстранил руку Рената. Он не сводил с Веры глаз. Он понял, что она не верит ему.

– Я прибежал к вам домой, – продолжил рассказывать он. – Я хотел все рассказать вам, открыться. Я бежал и кричал ваше имя. Я хотел навсегда остаться с вами и моей малышкой. Я хотел все, все бросить и быть с вами рядом. Я бегал по дому, как сумасшедший, мне казалось, что мое сердце разорвется, если в следующую секунду я не увижу вас. Я кричал, кричал ваше имя. Но вас нигде не было. Я не знал, что вы были в больнице. Я искал вас, но там были только Ян и мой…, мой несчастный отец, – он взял руку Веры и крепко держал ее в своих ладонях.

Она не вырывала ее. Она смотрела мимо него. Он смолк, напряженно ждал. Он не мог понять, о чем она думает, почему молчит. Он машинально потряс ее руку, она встрепенулась.

– Ренат Родионович не женат. Никогда не был…, – вдруг произнесла она.

– Вера…, – Витольский был потрясен. Она не слышала его.

– Я верю ему, – отрешенно говорила Вера. – Пусть покажет вам свой паспорт.

– Вера, вы не ответили мне, – Витольский был сокрушен.

Она осторожно высвободила свою руку и пошла, потом села. Он следил за каждым ее движением.

– Вы сказали, что должны ехать, немедленно, – говорила она. – Когда?

– Сегодня ночью, Вера, – он понимал, что не оставлял ей времени. – Вера…, – молил он.

Никто не видел, как побледнел Ян.

– Я провожу вас. С Капелькой. Мы придем вместе. Она любит вас. Она будет провожать вас…, – Вера не могла уже говорить. Она поняла, что это не Виталий Витольдович уезжает, а ее доченька, ее маленькая девочка уезжает от нее.

– С кем? Вера, что с вами? Вы бледны. Куда вы?