Текст книги "Последняя из рода Дариан. Книга 1. Наказание"

– Так никто и не шутит, бродяжка. Я с самого начала был предельно серьезен.

Все, спокойно, хватит…

– У нас отработка. Отпусти, принц.

– Если пообещаешь показать, – положил он ладонь на родовую метку на моем боку.

Я повернула голову, оказавшись близко-близко к лицу Шая. Не вовремя вспомнила о недавнем поцелуе, почувствовала запах утренней грозы, смешанной с приятной сладостью, отдаленно напоминающей ледяные цветы, и едва не подалась навстречу.

– Ами, – прошептал Шай, и в сердце кольнуло.

Я испугалась. Оттолкнула наследника, быстро выбралась из его комнаты и наткнулась на скучающий взгляд Кираана, сразу превратившийся в цепкий.

– Вижу, времени зря не теряли, – поднялся он с подоконника.

– Заткнись, Кир, – рявкнул за моей спиной принц.

Я обернулась. С трудом сдержалась, чтобы не прижать руки к груди, словно лента снова падала, а под ней ничего.

– Жди здесь, – это уже мне, сдержанно и без недавней насмешки, – я быстро.

Дверь захлопнулась. Я прикрыла глаза, справляясь с неуместными эмоциями, с рьяно бьющимся сердцем, с ощущением, будто мне только что заглянули в душу, и зашагала прочь. Быстрее, чтобы никто не догнал. Но Шай догнал и не сказал ни слова.

Мы спустились на первый этаж, добрались до главного холла, где встретили недовольно бормочущего надзирателя.

– За мной. Скорее, скорее!

Через пару минут перед нами предстал темный архив, где сильно тянуло сыростью. Вперед убегали ряды стеллажей с подписанными папками и свитками. У стены ютилась пара столов с отбитыми углами. Под потолком нервно подмигивали пульсары.

– Что здесь произошло? – спросил Шай.

– Вам знать не положено, – недовольно отозвался Оронтон. – Третий и пятый стеллажи, все пересмотреть и испорченное переписать. Необходимое найдете здесь, – положил он руку на небольшой шкафчик. – Что бездельничаем? Приступайте!

Глава 24

Оронтон ушел.

Он оставил нас с принцем наедине в закрытом помещении под светом подрагивающих пульсаров. В архиве. Нас, которые пару минут назад целовались в комнате под номером двадцать один.

Я вздрогнула от прикосновения вдоль позвоночника и резко обернулась, готовая обороняться.

– Дикая, – подался вперед колдун, едва не соприкоснувшись со мной носом, но сразу отстранился и пошел к третьему стеллажу, в то время как я не сдвинулась с места.

Не знала, как себя вести, что говорить. В жизни у меня не происходило подобных ситуаций, и шойн к чему-то подобному не готовил. Нет, он рассказывал о взаимоотношениях между мужчинами и женщинами, да и я многое увидела во время путешествий, но лично с такими моментами не сталкивалась.

Казалось, поцелуи, прикосновения, объятья – это что-то задушевное и очень личное и точно не случалось между… врагами. Нормальный человек не станет поить другого стеклянной водой, а потом приставать к нему в своей комнате. Если я правильно растолковала действия Шая, то он просто доказывал мне, что я слабее его. Не получилось добиться своего силой, поэтому выбрал другой путь, более коварный и изощренный.

Значит… ничего не изменилось. Все хорошо. Все понятно и правильно. Все так, как было раньше. Не нужно принимать его поступки близко к сердцу, а лучше считать их очередным оружием в нашей своеобразной борьбе.

Я словила на себе задумчивый взгляд и, почувствовав уверенность, широко улыбнулась в ответ. Со мной его штучки не пройдут, пусть ищет другую дуреху.

Дверь открылась. В архив зашла чопорная женщина с седыми волосами, собранными в высокий пучок, и скорбным видом, будто явилась на казнь. Глаза красные, нижняя губа дрожала. Она оценила обстановку и сразу направилась к Шаю.

– Что здесь произошло? – поинтересовался он властным тоном.

– Это я во всем виновата, – вжала она голову в плечи. – Из-за расположения архива здесь застаивается воздух, поэтому по вечерам я разгоняю его и высушиваю. Но вчера что-то пошло не так. Сила… взбесилась. Вместо ветра появилась вода и начала сметать все с полок. Она не поддавалась контролю, я… – женщина прикрыла ладошкой подрагивающие губы. – Я не смогла удержать.

– Это все? Что-то особенное происходило до или после? Как справились, кого вызвали на помощь?

– Азиала, то есть нашего ректора, – закивала она и бросила быстрый взгляд в мою сторону. – Он разобрался с водой и высушил все по мере возможности. Еще попросил, чтобы я сама вам все рассказала, ибо не хотел с вами, кхм… занят, в общем. Ничего особенного до или после я не заметила. Половина записей испорчена, нужно как можно скорее восстановить. Скоро турнир, а еще Лабиринт откроется – понадобятся данные прошлых лет.

– Мы как раз для этого сюда явились, нас Оронтон привел.

– Вы?! – удивилась она и растерянно посмотрела на меня, потом на Шая. – Я думала, что вы проверяете. Ой, что же вы сразу не сказали? Сейчас, сейчас я все покажу. Простите за мою болтливость, ваше высочество.

Она начала кланяться, отступать. Торопливо достала из шкафчика со скрипучими дверцами чистые папки, положила на стол несколько испорченных, с размазанными буквами на страницах, выудила из недр выдвижных ящиков перья, чернильницу, отодвинула стулья и, едва ли не прыгая на месте от желания выслужиться, пригласила на них присесть.

– Вот смотрите…

Работы оказалось много. Следовало перенести в новые папки записи, которые не удалось восстановить с помощью силы. Здесь была информация о выпускниках, работниках академии, об успеваемости, краткие данные обо всех колдунах. Я смотрела на высокие стопки и не представляла, сколько на это уйдет времени. А еще думала о том, что потерь почти никаких.

Вчера вместо воздуха появилась вода. Огонь отличался от стихийных видов, однако тоже мог нечаянно возникнуть, и тогда эти записи превратились бы в пепел. Как бы тогда их восстанавливали?

Первое время все шло мирно. Заведующая архивом крутилась вокруг нас, потом убежала по срочным делам. Даже Шай вел себя прилично. На удивление первый десяток минут занимался переписыванием, но потом все чаще отвлекался. Делал короткие перерывы. Молчал. Казалось, смотрел на меня, вот только я намеренно не проверяла и всецело отдавалась порученной работе.

К моменту появления Оронтона кисть уже болела, от неподвижного сидения затекла шея и спина. Надзиратель академии засчитал нам по полтора часа на каждого и сказал не опаздывать вечером.

– Не хочешь провести тренировочный бой? – спросил на выходе принц.

– Что? – растерянно повернулась я к Шаю.

– Приходи после заката в оружейную. Посмотрим на твое владение гайо.

– Заняться мне больше нечем, – фыркнула я и зашагала вперед, с трудом сдерживаясь, чтобы не обернуться.

Тот поцелуй – обычное ухищрение. Наследник надо мной издевался, проверял. Нельзя реагировать на него!

Я завернула за угол, на миг остановилась и закрыла глаза. Провела пальцами по вороту рубашки, потянулась, чтобы понюхать ее. Совсем чуть-чуть, пока никто не видит. С самого начала хотелось проверить, пахла ли она принцем. Пахла! Голова едва не пошла кругом от запаха утренней грозы с легкими нотками сладости, которые тонкими струйками потянулись в легкие и побежали по кровотоку.

Как здесь остановиться? Я, словно завороженная, вдыхала этот чудный аромат при каждом удобном случае. В ученической, слушая лекции ди Тарта, в столовой, по дороге в общежитие и обратно, в библиотеке, пролистывая страницы книги, содержащей информацию о Лабиринте.

Хотелось еще и еще. С каждым новым вздохом губы норовили растянуться в глупой улыбке. Было в моем поведении что-то неправильное, однако я не собиралась лишать себя удовольствия, раз за разом погружалась в умопомрачительный аромат.

Передо мной вдруг упал плотный бумажный сверток с ярким розовым бантом. Я отдернула ворот от носа, словно нехотя оторвалась от «чтения» и подняла голову, всем своим видом показывая, будто не нюхала мгновением ранее вещь Шая. А он возвышался надо мной.

Он коснулся моего плеча, и по телу пробежала волна силы. Стало как-то блекло вдруг. Я не сразу поняла, что исчез его запах, витающий целый день вокруг меня.

Принц наклонился, зашептал проникновенно на самое ухо:

– Хочу вернуть свою рубашку. Сейчас.

– Мне здесь раздеться? – процедила я, глядя прямо перед собой.

– Да, идем.

Он выпрямился, протянул руку. На миг появилось игривое настроение и порыв скользнуть пальцами по ладони наследника, притвориться милой, сказать что-нибудь глупо-женское и даже улыбнуться, но все быстро угасло под волной раздражения. Наследник снова издевался надо мной.

Я поднялась с видом, полным достоинства. Дождалась, когда Шай заберет сверток, направилась за ним между полок с книгами, завернула в укромный закуток и начала быстро расстегивать пуговицы. Решил посмеяться? Не выйдет.

– Что дать взамен? – спросил он, и мои пальцы дрогнули. – Рубашку с моего тела или это?

Я посмотрела на розовый бант на свертке – очередная насмешка с его стороны. Без слов достала полы из штанов, сняла с себя чужую вещь и протянула принцу. Даже если голой придется идти, мне все равно. Главное, чтобы перестал думать, будто имеет надо мною власть. Подумаешь, запах. Он заметил, теперь я точно знала.

– Ты не ответила.

– Мне от тебя ничего не нужно.

Принц смотрел мне прямо в глаза, сжимал в руках сверток. Не спешил забирать рубашку.

Я припечатала ее к груди наследника и собралась покинуть это место, но Шай перегородил мне выход.

– Спешишь куда-то?

– У меня много дел, отойди.

– Зачем грубить, бродяжка?

– Отойди. Принц!

Глаза в глаза. Безмолвная борьба взглядов. Ощущение, что мы не в библиотеке, а в центре арены – стоим и ждем, кто первым нападет. Безумно долго, изматывающе, до жестокого желания сдаться и упрямого намерения идти до конца.

– С тобой сложно оставаться спокойным, – Шай нарушил наш безмолвный поединок и протянул сверток. – Это твоя одежда. Отнес толковому бытовику, чтобы починил. Не будешь же ты бродить по академии в подобном виде.

– Тебя это смущает?

Я сдернула дурацкий бант, начала распаковывать. Нашла свою майку, рубашку и…

– Там кое-что от меня.

– Мне это не нужно, – протянула я нательное кружевное белье.

– Все лучше, чем твоя тряпка. Одевайся, я посторожу, чтобы сюда никто не зашел, – отступил Шай и скрылся за стеллажом.

Стало неловко. В щеках потеплело. Я замотала головой, отгоняя прочь смущение, выдвинула одну книгу и повесила на нее за бретельки своеобразный подарок принца. Быстро надела майку, свою рубашку. Собрала бумагу, свернула ее. Проверив, подобающе ли выгляжу, сняла кружевную вещицу и вскоре протянула наследнику.

– Забирай, мне не нужны подачки.

– Не хочешь принимать – выбрось, – махнул Шай на урну и, сунув руки в карманы, пошел прочь.

– Какой раздражительный, – пробурчала я ему вслед. – И выброшу!

Бумага исчезла в черном зеве. Туда же полетел бант и едва не упал подарок Шая. Я замешкалась. Понимала, что так правильно и единственно верно, но сил в себе не нашла. Нужно, да, вот только… Проверив, не наблюдает ли кто за мной, спрятала маленькую тряпочку за пояс и покинула библиотеку, но до своей комнаты дойти не успела.

Возле ближайшей лестницы в нос ударил запах меда. Сознание обволокло, сковало мягким прикосновением. Каждый шаг превратился в борьбу. Что со мной? Я поднимала ногу, толкала вперед, опускала на пол – вроде бы двигалась, но топталась на одном месте.

Вдох. В мозг впилась новая порция сладости. Все вокруг размазалось, поплыло, статуи птиц приблизились. Стены зашевелились, опасно нависли.

Я моргнула – и все прекратилось, словно ничего не было. Минутное помутнение. Воздух уже не казался тяжелым и тягучим. Окружение приобрело прежние очертания. Все так же на полу растекались квадраты блеклого дневного света, слева между окон стояли каменные воплощения диких животных, справа виднелись арочные углубления и вереница административных кабинетов.

Мне не почудилось!

Внутри застучала тревога. Я сосредоточилась на силе, на своем контроле над ней, ощутила объем каждой капли, покидающей тело. Мысленно прокрутила в голове каждое прожитое мгновение последних нескольких минут, свои ощущения.

Это было воздействие со спины или следствие яда? Пора действовать или можно подождать, когда Зиана сделает пластины? Кажется, у нее снова с этим проблемы.

В груди сдавило. Под лопаткой зачесалось. Я пошла… Появилось стойкое ощущение, что мне куда-то надо. Ноги двигались вперед, глаза выискивали подходящий коридор, лестницу, дверь. Мимо проносились студенты. Я вглядывалась в лица, опять чувствовала запах меда и двигалась на него, к нему, с ним.

Первый этаж, главный холл, несколько ученических, лабораторий. Галерея, тренировочный зал, вопросительный взгляд декана ди Тарта. Опять шаги, бесконечное движение. И мед, запах меда – обволакивающий, липкий, приторно-сладкий.

Лекарский зал, крыло общежития, комната двадцать один. Почему меня вечно тянуло сюда? Я заметила, как повернулась ручка, и поспешила спрятаться в живом уголке за зеленью растений.

– Шай, что происходит? Я беспокоюсь, – прозвучал пытливый голос Лорин.

– Будь осторожнее с применением силы, не используй ее без надобности. Отец приказал проконтролировать действия академии на время закрытия, но ректор намеренно скрывает от меня большинство случаев, словно знает основную причину.

– Я не о том!

Они остановились прямо за углом. Я видела локоть принца и край юбки девушки.

– Кираан мне рассказал. Ты связался с этой девицей, с Ами Роупи?

– Лорин…

– Скажи! Пожалуйста, скажи, что это неправда. Только не она!

– Ревнуешь?

– Шай, не время для шуток. Ты же знаешь, я очень сильно люблю тебя, но не готова закрывать глаза на твою связь с отребьем.

Я забыла, как дышать. Головой понимала, что ничего хорошего не услышу, но глупое сердце почему-то стучало неровно, сжимаясь от бессмысленной надежды на что-то.

– Нет поводов для беспокойства. Я тоже тебя люблю и помню, кто мы. А с этой… Ами нельзя спускать глаз. Она не та, за кого себя выдает.

– Ты уделяешь ей слишком много внимания.

– Мне приходится. Не думай о ней, Лорин, и ни о чем не беспокойся, мы со всем справимся.

Они ушли, а я еще стояла. Смотрела перед собой на зеленую листву и чувствовала усиливающийся запах меда. В голове было пусто. На сердце тяжело. Испарились вопросы, ушла путаница в собственных чувствах, взявшихся невесть откуда. Я просто не двигалась. Дышала.

– Где она? – вывел меня из оцепенения гневный голос. – Ты говорил, что теперь точно сработает. Ни ты, ни твои дружки не справились, сколько можно ждать?!

Не задумываясь, я шагнула вперед, и чувство обволакивающего мое тело меда усилилось. Внутри все запело от вида подруги Лорин.

– Зверек, – заметила меня девушка. – Почему ты пряталась здесь?

Ее голос… Мягкий, тонкий, тягучий, он напоминал дивную песню и вился вокруг меня.

Рядом с ней стоял высокий парень, но я его почти не видела. Смотрела во все глаза на брюнетку и впитывала источаемый ею свет. Не могла налюбоваться. Восхищалась.

– Идем, зверек. Я сказала прийти в оранжерею, ты проигнорировала мои слова. Что ж, теперь придется усвоить урок: я не та, кому стоит отказывать.

Она развернулась, черные волосы взметнулись, легли на плечи мягким каскадом. Застучали высокие каблучки. Я засеменила следом, радуясь, что мне можно…

– Я потратила на тебя силы и время, – говорила девушка, имени которой я до сих пор не знала, и в груди распускались дивные цветы со сладким ароматом… меда. – Мои ребята хотели привести тебя ко мне, но ты вечно избегала с ними встречи, где-то пропадала. Но ничего, теперь ты со мной, – произнесла она и вскоре распахнула стеклянные двери.

Перед нами открылся целый мир великолепных цветов. Белых, красных, розовых, синих. Большинство утопало в зелени пышных растений, некоторые вились по стенам, другие прятались за невысокой изгородью.

– Идем за мной, – поманила пальчиком подруга Лорин. – Ты слишком своевольная – это мне не нравится. Будем учить тебя манерам.

Брюнетка двигалась по прямой дорожке, свернула в густую ботву и скрылась за длинными широкими листьями низкорослого дерева натмама. Я без раздумий последовала за ней.

– Вот, это хиэрии – мое недавнее открытие. На колени, – приказала эта красотка, и мне ничего не оставалось, как послушаться.

Я опустилась, в предвкушении улыбнулась, ведь могла выполнять ее волеизъявления и служить этой невероятной колдунье. Наверняка она очень одаренная и сильная. У нее лучшие оценки. А еще много поклонников, от которых прохода нет. Но сейчас она только со мной, уделила мне драгоценное время, снизошла до разговора с обычной кочевницей.

– Обхвати красный стебель обеими руками.

Я повернулась к остролистому цветку и дернулась назад, будто меня ударили хлыстом. В голове раздался истошный крик-предупреждение. В груди стало тесно.

– Не заставляй меня ждать, – положила брюнетка ладонь мне на плечо, и я растаяла.

Меня обволок запах меда. Такой восхитительный, тягуче-терпкий, теплый, плотно прилипающий к коже.

Я протянула руки к цветку и вздрогнула от прикосновения. Ладони тут же обожгло, пронзило. В уголках глаз появились слезы.

– Терпи молча.

Пришлось поджать губы и делать, как того хочет… аиса? Нет-нет, она из благородной семьи, такая не может быть обычной смертной. Аиэса! Моя аиэса.

Боль поднималась по рукам вверх. Я едва стояла на коленях, с трудом сдерживала крик, но терпела, ведь так сказала эта восхитительная колдунья. Ее нельзя огорчать.

Перед глазами двоилось, голова кружилась. А я прижимала ладони к стеблю, сочащемуся соком. С раннего детства знала о свойствах хиэрии, так как наткнулась на нее и по незнанию сорвала.

Это лишь боль, зато аиэса будет довольна…

– Достаточно, – сжалилась она. – Покажи ладони.

Я развернула дрожащие руки, заметила красные волдыри и вздрогнула, когда колдунья призвала воду, чтобы смочить мои ожоги. Какая великодушная.

– Для первого раза хватит. Ты занятная, и я поиграла бы с тобой еще, но у меня сегодня много дел. Завтра увидимся, не опаздывай.

Я неуверенно поднялась. Заглянула в глаза цвета темного шоколада и заулыбалась. Она невероятная!

– Иди, чего встала?!

– Да, – послушно опустила я голову и попятилась.

Вскоре передо мной сомкнулись широкие листья натмама, а слуха коснулся дивный голос, теперь обращенный не ко мне:

– Долго продержится приворот? Сама не выкарабкается?

– Девчонка выпила целый стакан, поэтому долго. Пользуйся, теперь она полностью в твоей власти, – ответил собеседник мужского пола.

Глава 25

«Ты должна быть отзывчивее».

«Зверек, нужно помогать людям».

«Будь ласковой, поняла?»

«Где твое уважение, где почтение, где раболепствование перед детьми Смотрящих? Ты разочаровала меня! Наказана».

«Наказана!»

«Иди, ты снова наказана».

Перед каждой встречей с моей аиэсой в северной части оранжереи я внутренне содрогалась от страха опять ее разочаровать. Моя жизнь наполнилась любовью к ней, стала совершенно другой. Ушли глупые цели и предрассудки, стало проще, понятнее, легче. Теперь хотелось лишь одного: угодить Самине, вызвать ее восхитительную улыбку, заслужить поощрение.

Ведь она так великолепна!

– Пойми, я стараюсь ради тебя, – ее голос был усладой для слуха. Я смотрела снизу вверх на самую красивую колдунью из всех живущих на земле и впитывала ее красоту, ее благородство, ее чистоту. – Ты должна научиться вести себя правильно со мной и окружающими. Почти месяц прошел, а ты до сих пор совершаешь нелепые ошибки.

– Простите.

– Не могу, – снисходительно улыбнулась она, отчего стала еще прекраснее.

Под потолком оранжереи ярко светили пульсары, нас окружала зелень натмамов – низкорослых деревьев из самой южной точки Надмирии. Вокруг витал приятный цветочный аромат, но он был приглушен запахом меда.

– Я стараюсь ради тебя, зверек. Если прощу, то ты не усвоишь урок и не изменишься. Ты слишком упряма и своевольна, и эту гниль из тебя сложно достать. Если я попросила рассказать, что произошло за сегодняшний день, значит, жду подробного описания событий, а не нелепого «ничего нового». Теперь давай без утаек, поняла?

– Слушаюсь, аиэса. Сначала была пробежка. Затем я сходила в дикий сад, напитала его, потом пошла к наследному принцу, долго стучала в дверь, пока не разбудила его – я запомнила ваши слова и больше в комнату не заходила. Я молодец?

– Да, ты умница. Что было дальше?

– Дальше мы снова переписывали архивные документы. За месяц почти все восстановили. Осталось немного.

– О чем вы говорили с принцем?

– Мы в основном молчали. Только…

– Что? Рассказывай, ты же знаешь, что мне можно доверять.

– Конечно, – начала подползать я к Самине на коленях, но не решилась дотронуться до подола ее юбки. – Он очень задумчивый в последнее время. Смотрит на меня долго и ничего не говорит. Но дело не в моем поведении, честно-честно. Я все контролирую, не позволяю себе лишнего. Просто ходят слухи, что участились случаи с искаженным колдовством, поэтому наследный принц недоволен. И… он опять предложил потренироваться с ним после заката.

– Ты согласилась?

– Как могу? Это запрещено. Девушке не положено выходить из комнаты в темное время суток. Тем более вы сами говорили, что он… ваш.

Самина недовольно покачала головой, и я сжалась от предстоящего наказания. Снова разочаровала ее. Снова сделала что-то не так.

– Согласись.

– Что?

– Зверек, ты оглохла? На этот раз согласись, я сказала. Как ты меня раздражаешь своей тупостью. Немедленно дотронься до хиэрии!

Из глаз брызнули слезы. Руки затряслись – они помнили всю пережитую боль. Вот только я не имела права противиться и хоть как-то демонстрировать нежелание исполнять волю моей славной аиэсы. Она права, во всем права: следует отвечать за свои поступки.

Я потянулась к остролистому цветку, и кожу обожгло его защитными соками. В ушах зазвенело. Ладони обдало нестерпимым жаром, который опаляющими плоть щупальцами потянулся к плечам. Стало невыносимо. С губ едва не сорвался стон, однако я не имела права пискнуть, потому до крови закусила внутреннюю сторону щеки. Сдерживалась. Даже не мычала. Стояла на коленях, едва не падала.

Я виновата, а виноватые должны быть наказаны.

Я виновата.

Я снова виновата.

Запах меда окутывал. Он помогал бороться, давал силы на выполнение желаний моей аиэсы. Это все ради моего блага.

– Можешь отпускать.

– Спасибо, – разрыдалась я и отползла.

Едва не уткнулась лбом в песок, старалась не смотреть на свои слабые, дрожащие руки. Я недостойна, раз не могу выдержать наказания. Нельзя плакать. Это все ради меня.

Пришлось вытереть слезы тыльной стороной ладони. Превозмогая боль, выпрямилась и ровно села на колени перед блистательной Саминой.

– Что еще сегодня было?

– Я сидела на лекциях декана ди Тарта, слушала про силовые потоки и методы их изменения, потом была… – я с трудом удерживала нить повествования – боль в руках отвлекала. Но мне нельзя разочаровывать мою аиэсу. – Потом лекция по словам силы у второго курса, после нее обед в столовой с Зианой. Я дружу с ней, как вы и сказали.

– Правильно, у каждого должен быть близкий человек. Если бы ты оставалась одна, то это вызвало бы подозрения. Продолжай.

– Я стала отзывчивее, а потому теперь исправно хожу на практику декана и наблюдаю вместе с ним за тренировкой основного состава по сетариаллам.

– Вы снова с принцем заходили в миар?

– Д-да, – опасливо подняла я глаза, боясь, что меня за это накажут.

Самине не нравилось, что мне приходилось проводить много времени с Шаем, однако я прикладывала все силы, чтобы увеличить пропасть между нами. Не отвечала на его вопросы, не смотрела на него, старалась не приближаться, но… помнила о необходимости быть отзывчивой. Ведь он принц, а я всего лишь глупый зверек, не способный понять, что даже пыль под ногами ценнее моей жизни.

Запах меда резко ударил по рецепторам, стал приторно-сладким.

Пыль ценнее моей жизни…

Я повела головой, чувствуя некое несоответствие.

Самина наклонилась, надавила ноготками на мой подбородок, заставив запрокинуть голову и посмотреть ей в глаза. Растопленный шоколад. Горький, горячий. Опасный!

Она навязала… мне…

– Марол!

– Да? – моментально появился ее надежный помощник – симпатичный колдун с запоминающейся родинкой возле носа.

Если быть честной, я недолюбливала его. Несмотря на безответную любовь к Самине, он не пренебрегал другими связями, часто глумился над слабыми, унижал. Две недели назад Марол напился, подловил меня в общем коридоре и начал приставать. Говорил гадости, от которых уши скручивались в трубочки, распускал руки. Правда, нас заметил проходивший мимо Алиагран Бувье, отругал обоих за непристойное поведение. После этого мне пришлось тщательнее выбирать пути, по которым ходить, чтобы не сталкиваться с неприятными личностями. Но все же мне надо добрее быть к людям…

– Скорее принеси зелье, чтобы она снова не сорвалась, – приказала Самина и строго посмотрела на меня: – Что-то еще важное произошло?

– Объявили дату начала турнира по сетариаллам, – говорила я, чувствуя металлический привкус крови во рту и хватаясь за яркую мысль, отторгаемую моим сознанием. – Скоро откроют двери академии, чтобы впустить студентов из других городов. Собираются устроить в честь первого этапа бал.

Я пожевала губу и все же спросила:

– Не опрометчиво ли впускать сюда новых людей и проводить турнир, когда проблемы с силой?

– Никаких проблем нет – это все глупые слухи. Смотрящие все контролируют.

– Но сам принц говорил…

– Ты вздумала спорить со мной?! – разозлилась Самина. – Прикоснись к хиэрии. Живо!

Внутри все сжалось. Руки словно онемели, стали неподъемными.

Со стороны главной дорожки в наш тихий закуток пробрался Марол со стаканом желтого напитка и протянул его колдунье. Вздохнув, она оторвала свой волос, прошептала несколько слов и бросила туда, а он испарился на подлете и осел на жидкость темным порошком.

– В последнее время приходится давать его все чаще. Попроси у Диба что-нибудь новое, а то у нее выработалось привыкание. Он вроде бы говорил об одном, действующим в связке с ядом крийна. Безвозвратный способ подчинения будет кстати, а то мне надоело за ней приглядывать.

– Все сделаю, моя аиэса.

Самина проводила своего помощника взглядом и подошла ко мне. Наклонилась. Улыбнулась.

– Мне нравится с тобой играть, зверек, но зубки твои еще слишком острые. На, выпей.

Я потянулась к стакану, но едва дотронулась, сразу зашипела из-за пышущих жаром волдырей на коже.

– Точно-точно, давай помогу.

Она коснулась стеклом моей губы, надавила. В мой рот потекла теплая жидкость, разлилась медом по языку, попала в гортань. Я пила. Смотрела на Самину, такую восхитительную и благородную, и не понимала, как смею вообще ее расстраивать. Это настоящее преступление!

– Вот так, – выпрямилась колдунья и указала на хиэрию. – А теперь наказание. Запомни раз и навсегда: никаких проблем нет. Это не с силой беда, а с людьми, не умеющими ею пользоваться, поняла?

– Да, – закивала я и потянулась к цветку.

Ослепительная вспышка боли. Темные пятна перед глазами. Пот, проступивший на лбу. Я с трудом не закричала, сжалась вся, согнулась, но руки не убрала.

Минута, две.

Слезы капали за землю, на языке разливалась кровь.

Три, четыре.

Ладони перестали слушаться – горели, горели, горели. Покраснение уже перешло на тыльную сторону, добралось до запястий. Я сильнее прикусывала губу, сдерживала стон, как-то держалась.

Пять, шесть.

– Все.

Я рухнула боком на землю, зажмурилась. Лишилась последних сил. Чувствовала, как полыхают руки, и не могла ими пошевелить.

– Разрешаю использовать восстанавливающую мазь. И помни, что никому нельзя говорить о своих проблемах, иначе все узнают, насколько ты несдержанная, импульсивная, неучтивая. Они посчитают тебя плаксивой слабачкой, наговаривающей на честных людей. Но ты ведь не такая.

У меня не было сил пошевелиться. Я боролась с болью в ладонях и смотрела на землю перед моим носом, на приходящие в движение песчинки после каждого выдоха.

Следовало встать и поблагодарить Самину за ее благородство, за то, что наставляла на путь истинный, учила правильным вещам и контролировала каждый мой шаг. Но сейчас я ничего не могла.

Лежала.

– Согласись на тренировочный бой с наследным принцем. Стань мешком для битья – пусть поиграет с тобой, ему, наверное, нравится это делать со слабыми. Может, услышишь что-нибудь полезное. Пока что проку от тебя маловато. И возьми у своей подруги Зианы того розового паучка. Принеси его сюда… Зверек, ты слышишь меня?

– Да, – прохрипела. – Я все сделаю.

– Умница. Буду ждать здесь в это же время.

Самина ушла, а запах меда остался. Он стал неотъемлемой частью жизни, сопровождал повсюду, усиливался и крайне редко пропадал. Сжимал в прочные тиски, обволакивал тело липким слоем, ограждал от всех и будто защищал.

Я не смогла с первого раза подняться. Руки дрожали, плохо слушались. Мне даже не удалось достать из кармана на поясе мазь, пришлось изворачиваться с помощью колдовства – отращивать у ближайшего натмама тонкую веточку и вынимать нужную мне вещь.

После нанесения восстанавливающего вещества стало немного легче. Жжение перестало быть нестерпимым, однако не прекратилось. К тому же несколько волдырей лопнули и теперь быстро не заживут. И почему я такая неумеха? Знала же, что нужно быть осторожнее, не шевелиться, тогда не повредила бы целостность кожи и не страдала бы лишний раз.

Ничего, будет мне уроком. Я просто не должна огорчать Самину, тогда вообще не придется терпеть. Она и так слишком много уделяла мне времени, разговаривала со мной…

Я словила себя на том, что глупо улыбалась. Тряхнула головой, нанесла еще один слой мази и пошла по узким тропинкам оранжереи. Каждый раз после наказания так делала. Ждала, когда жар в руках спадет и боль станет менее яркой.

А потом продолжилось привычное течение моей жизни. Отработка в архиве. Нацеленные на меня взгляды наследного принца и его извечный вопрос, все ли со мной в порядке. Закономерная встреча с Геордом возле общежития.

– Ами, а я тебя жду, – оттолкнулся он от стены, которую подпирал. – Слышал, скоро будет бал в честь открытия сетариаллов. Я согласен принять от тебя приглашение.

– Какое приглашение?

– Стать твоей парой на вечер. Только поторопись, ведь на меня, боевика, спрос велик. Девушки будут виться толпой, пока кто-нибудь не займет место рядом.

Я смотрела на него и не понимала, что ответить. Раньше сказала бы, что рада за его популярность, но приглашать его на бал точно не собираюсь. Вот только Самина учила меня быть отзывчивее, мягче. Учтивее.

– Спасибо за совет, я подумаю, – улыбнулась Георду и прошла мимо.

– Поспеши, горячее местечко долго пустовать не будет!

– Хорошо.

Переодевшись, я отправилась к дикому саду. Больше не обращала внимания на устрашающие виды деревьев, их изломанные ветви-руки без единого листка, колючие кусты, жухлую траву – все создано для устрашения. Просто подошла, приложила ладонь к ближайшему стволу и погрузилась мыслями в детство – там больше всего эмоций. Отдавала, переживала. Потом открыла глаза и, не обращая внимания на четырехглазого воюна, который постоянно подглядывал за мной из недр рощи, зашагала обратно.