Текст книги "Последняя из рода Дариан. Книга 1. Наказание"

Глава 29

– Самина, – мгновенно заулыбалась Лорин, быстро спускаясь со мной по лестнице к подруге, которая стояла в компании Марола, – ты не поверишь, что эта босоногая учудила. Сил моих больше нет.

Я почувствовала, как сильнее сжались тонкие пальцы на локте. В голове вдруг стало пронзительно ясно и очень светло. А еще появилось неуловимое ощущение, что передо мной появился надежный щит, способный защитить от любых ударов. И непонятно, кто его сделал: Лорин или воюн, о котором я почти забыла?

Чтобы не выдать себя, пришлось потупить взор. Я вжала голову в плечи, будто до сих пор находилась под влиянием Самины и боялась сказать лишнее слово. Ведь дети Смотрящих – это наше спокойное будущее, беззаботное настоящее и счастливое прошлое!

Меня передернуло от омерзения. Горло сдавило от воспоминаний всех установок, которые давала эта аиэса. От того, сколько пришлось вытерпеть. От собственных мыслей, теперь кажущихся не моими, от покорности, от желания угождать ей, от ощущения ничтожности, от восхваления ужасной личности, не принимающей менее одаренных колдунов за людей. Как я могла так глупо попасться на приворотное зелье, как не распознала его, почему расслабилась и позволила издеваться над собой, не действовала осмотрительно? Если подумать, с моей стороны было совершено очень много ошибок, ничтожно мелких, но ошибок. Я недостаточно старалась. Я подвела великое имя моего шойна, проявила слабость, вовремя не заметила, не среагировала.

Но какой смысл сейчас корить себя? Пришло время делать выводы.

– В оранжерею? – предложила Самина и одним лишь взглядом приказала Маролу остаться.

Руки сжимались в кулаки, однако я старалась хорошо отыграть роль зверька с подчиненной волей. Молчать, безропотно следовать за детьми Смотрящих. Быть тенью, невидимой даже днем.

И сдерживаться!

Пока нельзя нападать. Следует выждать более подходящий момент, а потом ударить, когда этого никто не ждет. Не в спину, нет. Атаковать спереди, чтобы видеть лицо противника, его эмоции. Чтобы впитать их, замазать ими еще не зажившие раны и больше не вспоминать…

Да, потом появятся проблемы, ведь Самина – своеобразный противник с внушительными связями. Здравый рассудок вопил о том, что нужно брать хитростью. Заманить в ловушку, как-то запятнать имя, открыть окружающим ее истинное лицо.

Я не выдержала. Едва мы зашли в оранжерею, шагнула вперед, чтобы накопленной на ладони силой ударить брюнетку.

– Я все знаю! – заявила Лорин и перехватила мою руку. Посмотрела мне прямо в глаза, отрицательно покачала головой и продолжила: – Самина, привороты запрещены.

А брюнетка даже не обернулась. Она отбросила на спину шелковистые волосы и грациозно села на лавочку, словно уже примеряла роль жены нового правителя. Еще и ладонью похлопала, приглашая подругу занять место рядом.

– Извинись перед Ами, – непримиримо сказала блондинка.

– О-о, Лорин, с каких пор ты называешь это отребье по имени? Сама злилась на нее, а теперь защищаешь?

– Я не ее защищаю, а пытаюсь уладить порочащую твое имя ситуацию. Ты поступила неправильно, должна хотя бы извиниться и загладить свою вину. Если сейчас сделаешь так, как я прошу, то не стану докладывать о случившемся ректору или твоему отцу.

– Ладно, пусть так. Извини, Ами, – с невинным видом произнесла Самина. – Что-то еще требуется? Не заставишь же ты на колени перед ней встать.

– Босоногая, тебе этого хватит? – обратилась ко мне Лорин и, словно опомнившись, отпустила мой локоть. Правда, заметила шрамы на моих ладонях, изменилась в лице. – Это что?!

Самина дернула плечом, словно ни в чем не виновата. Я ощутила очередное прояснение в голове, точно кто-то новый слой защиты поставил. Блондинка же взяла мою руку, чтобы посмотреть следы от ежедневных наказаний, но я выдернула ее, спрятала за спиной.

– Мне хватит, спасибо, – получилось грубовато, однако я не собиралась показывать восторг, ведь не планировала прощать. Предложенный метод не подходил. Я должна все сама сделать.

Если не применить силу, то хотя бы поговорить без посторонних лиц, донести свою правду. Показать, насколько я, кочевница без имени рода и связей, независима и без помощи аристократов способна справляться с проблемами. Взглянуть прямо в глаза человеку, возомнившему себя творцом, произнести короткую речь, а потом нанести сокрушительный удар, который оставит если не на теле, то в душе шрамы.

– Нет, постой уж, босоногая. Теперь мне недостаточно, – сжала кулаки Лорин, но моментально выпрямилась, демонстрируя идеальную осанку, и повернулась к подруге. – Самина, на ее руках шрамы от хиэрии? Не о его болезнетворном соке ты много раз рассказывала? Покажешь?

– Достаточно! – качнула головой брюнетка. – Поглумились и хватит. Отпусти ее, пусть себе бегает, а я обещаю, что больше трогать не стану.

– Самина, покажи, мне любопытно, – была настойчива ее светловолосая подруга. – Я могу попросить об услуге босоногую, но очень хочу, чтобы это сделала ты.

Аристократка занервничала. Правда, она быстро приняла тот же невинный вид и неторопливо поднялась. Поплыла по узкой тропинке, скрылась на миг в густых зарослях, дождалась нас возле ненавистного цветка, от одного вида которого меня бросило в липкий холод.

– Покажешь его в действии? – не унималась Лорин.

– Тебе было мало моего унижения, подруга?

– О каком унижении речь? Никакой искренности в извинениях я не расслышала. Показывай, не заставляй ждать… подруга.

Не верилось, что это происходило на моих глазах, что сама Лорин заступалась за меня и заставляла Самину прикасаться к хиэрии. Почему она доводила все до подобной крайности? Неужели обычная просьба Шая настолько важна?

– Давай! – с нажимом поторопила блондинка. – Обхвати бутон обеими руками, как заставляла это делать босоногую. Если она скажет, что все было не так, то повторишь и будешь это делать снова и снова, пока мы не добьемся результата. Сколько обычно все длилось? – обратилась она ко мне, но не дождалась ответа и посмотрела на подругу.

А та стояла с гордо поднятой головой и широко расправленными плечами. Диким зверем смотрела на нас.

– Лорин, опомнись. Это отребье не стоит таких усилий. Мы знакомы уже много лет.

– Именно поэтому я прошу тебя прикоснуться к цветку и прочувствовать все то, что пришлось по твоей вине терпеть Ами Роупи. Я знаю тебя, знаю твое отношение к окружающим и принципы. Я много раз просила тебя не заигрываться, быть осторожнее, но ты не слушала. Все это ради твоего же блага, чтобы ты поняла тех, над кем издевалась, и больше не опускалась до этой низости.

– С каких пор тебя волнуют убогие, Лорин? Ты ненавидела босоногую. Уйми свое напускное чувство справедливости, пока не поздно.

Не думала, что передо мной развернется драма. Девушки прожигали друг друга взглядом, не собираясь уступать. Блондинка сжимала кулаки, ее подруга продолжала смотреть на нас свысока.

– Как долго ты издевалась над Ами Роупи?

– Месяц, – сначала прозвучал голос, а потом к нам вышел его обладатель. – Только что узнал, что Диб готовил на сегодня особое зелье. В сочетании с ядом крийна оно безвозвратно подчинило бы волю.

– Ты совсем выжила из ума?! – сорвалась на крик Лорин.

Ее затрясло, девушка шумно выдохнула. Ей понадобилась пара секунд, чтобы совладать с эмоциями и превратиться внешне в бесчувственную аристократку, способную хладнокровно встречать любые тяготы жизни.

– Прикасайся к хиэрии, Самина, живо!

Брюнетка бросила опасливый взгляд на принца, подошла к цветку. Медленно, словно многострадальная жертва, опустилась на колени и потянулась к бутону. Она содрогнулась, едва ее ладони опалил болезнетворный сок. Стиснула зубы, зажмурилась.

Я смотрела. Видела меняющие лицо судороги, как Самина проглатывала крик, напряженно поднимала плечи. Видела капельки пота, бегущие по виску. Видела слезы.

По-прежнему не веря в происходящее, я подняла руки. Разжала кулаки, чтобы взглянуть на небольшие ямки, оставшиеся от волдырей, на полоски-шрамы, на безобразные неровности кожи. Было печально и немного отвратительно. Как я упустила момент воздействия, почему не защитилась сама? Это унизительно.

И двое аристократов сейчас заступались за меня…

– Хватит, – глухо сказала я.

Самина убрала от цветка руки. Ее губа дрожала, дыхание было глубоким, шумным. Она не позволила себе сесть на землю или упасть, как иногда делала я после наказания. Колдунья поднялась, немного пошатываясь. Продолжила держаться с достоинством, будто не смела опорочить свое славное имя демонстрацией всего ужаса, который сейчас пережила. Это вызывало уважение, и только.

– А теперь выбирай: ректор или отец? – решила дожать ее Лорин. – Полное подавление воли – это серьезное преступление, Самина. Ты осознанно пошла на него. Я даже позволю тебе самой забрать документы и покинуть академию, чтобы не пошли слухи.

– Какое благородство, – срывающимся голосом выплюнула брюнетка и опасливо посмотрела на молчаливого Шая, стоявшего за нашими спинами. – Я в тебе ошибалась, Лорин.

– И я тоже, Самина. У тебя время на раздумья до вечера. Надеюсь, ты примешь верное решение и воздержишься от глупостей, – сказала она и первой ушла.

Я не стала задерживаться. Тоже покинула оранжерею, на выходе из которой наткнулась на застывшую блондинку. Она словно пыталась опомниться от содеянного. Ресницы дрожали, губы были приоткрыты, в глазах застыл настоящий ужас.

– Не попадайся больше ей на глаза. И мне тоже, – ожила девушка. – Не желаю тебя больше видеть.

– Я не просила встревать. Ты могла отказаться.

– Не приближайся к Шаю, – начала наступать она на меня. – Даже не смотри на него. Притворись безжизненной стеной, будто тебя нет в этом мире. А лучше вообще исчезни. Зайди в миар и не вернись, поняла?

– Тише, – оказался возле нас принц и приобнял ее, отвел в сторону, что-то зашептал на ухо.

А ведь еще ночью он прикасался ко мне, целовал. Не заботился о верности. Был со мной, хотя недавно признавался в любви другой.

Закончив со своей девушкой, он подошел ко мне и положил руку на плечо.

– Бродяжка, нас Оронтон заждался.

Глаза Лорин распахнулись шире. Едва наметившаяся улыбка стекла с ее лица. Она посмотрела на ладонь наследника, как на опаснейшего монстра, способного повергнуть мир в хаос, подалась вперед. Сдернула ее, одарила меня гневным взглядом. Громко фыркнув, вовсе понеслась прочь.

– Идем, – кивнул наследник, – потрудимся на благо академии.

– Принц, мне кажется, нам нужно кое-что прояснить, – сказала я, глядя на быстро удаляющуюся блондинку.

– Тогда давай скорее, я люблю выяснять отношения. Особенно делать это в закрытых архивах, где никого нет.

– Ты ведь понимаешь, что ничего не повторится?

– Это ты не понимаешь, бродяжка, – подмигнул он и пошел вперед.

Мне пришлось идти следом. Я старалась держаться на расстоянии, не догоняла и не отставала. Была раздражена.

Оронтон в архиве нас не ждал. Я прикрыла за собой дверь и, едва обернулась, оказалась прижата к ней.

– Попалась, – принц уперся ладонями по обе стороны от моей головы.

– Ты отвратителен мне.

– Не ври самой себе, я тебе нравлюсь.

– Что, перекуса было мало?

– Я не распробовал.

– Осторожно, принц, иначе я подумаю, что у тебя изменились вкусы. – Сердце билось все чаще от запаха Шая, от его близости, от мысли, к чему могло бы это привести, от воспоминаний и нарастающего желания повторить все.

– Порой кислое кажется сладким.

– Кислое остается кислым, принц, меняется восприятие.

– Именно, – улыбнулся он и наклонился, чтобы невесомым поцелуем коснуться моих губ. Оторвал руку от двери, провел пальцами по моим волосам. – От тебя сводит скулы, бродяжка, и мне это начинает нравиться.

– Не надо, – перехватила я его ладонь.

– Не бойся.

– Я вроде бы говорила, что мало чего в своей жизни боюсь.

Шай сократил оставшееся между нами расстояние, снова поцеловал. Неторопливо, нежно.

– Прекрати. Принц, хватит! – отвернулась.

– Просил ведь не бояться, – отступил он и опустился на свой стул. – После шага навстречу люди обычно делают несколько назад. Они сами возводят стены друг между другом, называя их разными именами. Опасаются последствий, осуждения окружающих, не находят в себе смелости озвучить настоящие чувства, боятся их и дальнейшего развития. Страшатся спросить о переживаниях другого. Сдерживаются, все портят, отдаляются.

– А ты знаток людских душ?

– Я был с тобой осторожен, бродяжка, – поднял Шай глаза.

Я оторвалась от двери, подошла к своему стулу, но не села. Присутствовала неловкость, нежелание обсуждать то, что мы уже обсуждали. Но я ведь не боюсь.

– Хорошо, будем откровенны. Я сделала это из любопытства. Не остановила тебя, потому что хотела проверить некоторые услышанные мнения женщин и составить собственное. Мне понравилось. Однако продолжать я не намерена, так как обычно подобные связи ведут к последствиям разного характера. У меня нет нужды, которую требуется утолить, и нет потребности в трепетных связях. Признаться, на последние ты вообще не подходишь.

– Почему это?

По стене за спиной Шая потянулась влажная дорожка. Я не успела ни ответить, ни подумать о воюне, как в архив зашел Оронтон со шкатулкой в руках.

– Закончили? А теперь идите, чтобы не мешались. Никакого проку от вас, только портить и умеете. Все вы одинаковы. Как ломать, так первые, а восстанавливать никто не хочет. Все мне надо.

Он еще ворчал. Тащил к центру комнаты стул, вставал на него. Приговаривал и приговаривал. Рассматривал пульсары, выключал и включал их, заменял плохие, настраивал на групповую работу.

Я вышла первой. Собралась пойти в столовую, но Шай придержал меня за руку и кивнул головой на соседний кабинет.

– Мы не договорили.

– Думаю, уже сказали достаточно, чтобы сделать правильные выводы.

– Твои выводы меня не устраивают.

Он потянул меня за собой. Я не особо упиралась, не понимая, почему наследник вообще со мной возился. Нам бы разойтись и жить уже налаженной жизнью, встречаться изредка и расходиться, снова забывать о существовании друг друга.

– Принц, это бессмысленно, – покачала я головой, пока он накладывал защитное колдовство на третью от архива дверь. – Разговоры между мной и тобой бессмысленны. Это как переливание из пустого в порожнее. Ты меня не привлекаешь, а я тебя, судя по твоей настойчивости, уже привлекаю. Было между нами что-то, но ситуация была особенная, случилось, да. Однако давай забудем и мирно разойдемся.

– Как я могу это забыть? – выпрямился наследник. – Ты не выходишь из моей головы уже целый месяц. Снишься, будишь по утрам, проходишь мимо днем, не замечаешь, делаешь вид, будто я пустое место, потом снова снишься.

– Я была под влиянием Самины.

– Знаю, – хищно улыбнулся Шай, неотвратимо приближаясь.

Я вмиг вспомнила, как невольно содрогалась от его вида, как боялась, хотя была уверена в своих силах. Холодный, сильный, с цепким взглядом и подавляющей аурой. Теперь это все повторилось, но добавилось немного приятной пряности. Легкой, как волшебное послевкусие после острого соуса из южных краев.

– Но это не отменяло того факта, что ты сводила меня с ума одним своим видом, точно та самая кислота, лишь однажды попробуешь, становится сладкой.

– Осторожно, принц, – отступила я и уперлась рукой ему в грудь, – пусть кислое остается кислым, ты не тот, кто может это менять.

– Ты права, – перестал наступать колдун. – Эмоции в моем положении лишние, но…

– Нам лучше перестать, – перебила его я.

– Мы не договорили.

– Иной раз лучше не разговаривать. Мне кажется, что ты сейчас скажешь что-то такое, чем обяжешь меня. Я не могу. Я не хочу!

Шай поджал губы, печально улыбнулся.

– Сегодняшняя ночь, – продолжила, лишь бы не дать ему слово, – ни к чему тебя не обязывает. Я все та же бродяжка, которая раздражает тебя и твою Лорин.

– Потренируешься со мной после заката? Сегодня я не приду на вторую отработку, потому что у нас дополнительная тренировка группового колдовства. Зато потом я свободен.

– Принц, это будет… слишком.

– Если ничего не изменилось, то почему бы нам не сойтись в бою на гайо? Между нами ничего нет, значит, тебя не стеснит обычный спарринг. Или ты настолько боишься, что поддашься чувствам и сама набросишься на меня?

– Этого никогда не произойдет!

– Поспорим?

– Не вижу в этом необходимости.

– Боишься проиграть?

– Я ничего не!.. – толкнула я наследника и усмехнулась, поняв очевидное. – Не выйдет. Не пытайся давить на слабости и управлять.

– А как еще себя вести с такой колючкой? Может, взывать к твоему любопытству, интриговать, обещать, раз за разом демонстрировать, какой ты можешь быть мягкой?

Я отступила и вздрогнула, наткнувшись на край стола. Глаза Шая сверкнули сталью, он в два шага сократил между нами расстояние, резко прижал к себе, выбив воздух из легких. Наклонился к губам.

– Моя дикая сладость, – произнес тягуче-хрипло, вызывая холодные покалывания вдоль позвоночника. Заправил прядь моих волос за ухо, погладил щеку.

– Не надо.

– Как ты и просила, я буду очень осторожен, – поцелуй-укус, ласка его горячего дыхания. – Не прошу многого, хотя бы помоги избавиться от наваждения. Ты же знаешь, как бывает, когда чего-то очень хочется? Это сидит в голове, зудит под кожей. Но едва ты получаешь желаемое, вскоре перестаешь этого хотеть.

– Решил попользоваться мной и бросить?

– Ты сама сказала, что тебе понравилось. Как-то раз назвала меня красивым. И поцеловала первой, помнишь? Так кто еще кем пользуется?

– Бедный, несчастный принц, бродяжка совсем тебя извела?

– Невыносимо колючая, – очередной поцелуй, от которого руки сами потянулись аристократу на плечи, вот только пришлось вовремя одернуть себя. – Все-таки боишься. Опасаешься, что сердечко не выдержит моей неотразимости и влюбится в своего принца?

– Даже не надейся.

Я сумела вывернуться из ловушки, в которую Шай меня загонял. Нырнула под его руку, оказалась возле двери.

– Сам разбирайся со своей проблемой! Кстати, совесть у тебя есть? А как же любимая девушка? Не стыдно изменять ей? И я не боюсь, принц, даже могла бы согласиться на твое предложение, но нельзя забывать о гордости. Считаешь, раз кочевница и без имени рода, то вправе мне подобное предлагать?

– А не поздно ли ты заговорила…

– Не поздно! Я не еда, чтобы мной насытиться, а потом выбросить в урну за ненадобностью.

– Хочешь одного и навсегда?

– Может, хочу. Но не стану с тобой это обсуждать, – сказала я и потянулась к ручке. – Кстати, я не забыла стеклянную воду и против того, как ты влез в мою ситуацию с Саминой. Надеюсь, обойдемся без повторений.

Я сдернула второй рукой защиту, потянула ручку на себя и, перед тем как выйти, услышала:

– После заката буду ждать в оружейной.

Глава 30

Воюн появился, едва я добралась до своей комнаты. Он словно выпрыгнул из миара и разлегся возле моих ног, виляя хвостом. Еще и язык высунул.

– Это ты облизывал стены и горшок?

– Они такие вкусные. Стоят, не убегают. Я должен был их попробовать.

– Ладно, – решила я хотя бы это не запрещать. – А защиту ты сделал?

– Да.

– И в моем сознании?

– Да. Тебе понравилось, человек? Теперь никто не пробьется в твою голову, я сильный. И еще…

– Голодный?

– Немножечко. Я постарался, покорми меня.

Захотелось наклониться и погладить зверька, но я подумала, что проявление ласки навредит. Все-таки непривычно видеть рядом с собой животное и понимать, что, вероятно, он теперь со мной навсегда. Это как-то дико и неправильно. Я одиночка. В моей жизни нет никаких привязанностей, делающих меня слабее, даже с шойном у нас отстраненно-уважительные отношения. А это маленькое существо, нужно ли оно мне? Красивое, милое, но немного глупое и наивное. В случае опасности я стану отвлекаться на него. Может, стоит отказаться, пока не поздно?

– Человек, ты на меня страшно смотришь, – поднялся на лапы воюн.

– У меня вопрос.

– Задавай. Люблю вопросы, – сел он и в своеобразной улыбке открыл пасть.

– Зачем ты меня ждал?

– Потому что мы связаны.

– Это я уже слышала, – перешагнула я через него и достала книгу по редким животным, которую еще не полностью изучила.

Пролистнула половину, отыскала главу, описывающую моего маленького зверька. Повадки, пристрастия в еде, особенности, упоминание о его редкости. Пометка, что опасен, и сноска, где говорилось, что имели место быть жестокие нападения на людей.

– Что дает эта связь?

– Я стану полноценным, начну расти. Ты получишь защитника от ментального колдовства – я пока только с ним одним работать умею. Но потом стану лучше, намного лучше. Скоро научусь вспомогательным видам силы и каким-нибудь другим, буду дополнять твои способности.

– А в чем заключается полноценность? Я услышала лишь то, что получу я. Тебе выгода какая?

Воюн поочередно моргнул одной и второй парой глаз, закрыл пасть.

– Я буду расти, – прозвучало немного растерянно.

– И все? Столько усилий ради обычного роста? Ты и маленький очень даже симпатичный, зачем тебе становиться взрослым?

– Человек, я ничего-ничего не ел, даже не кусал. Не прогоняй меня, – жалостливо проговорил зверек. – И я не сильно голодный, потерплю.

Он отбежал к окну и тихонечко улегся там, словно от малейшего шума я решу от него избавиться. Теперь осторожничал. Почти ничего не говорил, делал вид, будто спал, пока я изучала слова силы. Прятался по дороге в столовую, радостно завизжал в моих мыслях, когда я бросила ему под стол несколько сочных мясных кусочков.

Из-за выходных сегодня по коридорам академии гуляло больше студентов. Стоял шум. Они были на улице, находились возле рощи, встречались на лужайке за академией.

Отовсюду слышались взволнованные разговоры о скором прибытии участников турнира из других городов. Шептались о бале. Обсуждали, кто кого уже пригласил. Даже Георд напомнил о себе на пути к общежитию и сказал, что до сих пор готов снизойти до роли моего сопровождающего, ведь он такой выдающийся…

– Не пойму, что в тебе особенного? – все-таки высказалась я.

– Как же, я боевик, – поправил он бордовый жилет.

– Боевиков в академии достаточно, но так зазнаешься ты один.

– Ну, – дунул он на челку, которая даже не доставала до бровей, – такой, можно сказать, один. Я сильнее наследного принца Надмирии.

– Что-то не верится.

– У меня боевые способности врожденные, а аристократы идут на факультет боевых искусств, потому что это престижно. Они восполняют все большим резервом. Я на лед трачу крохи, на огонь и молнию – тоже мало. Ты разве не замечала, что принц обычно использует ветер? Был бы прирожденным боевиком, то использовал бы агрессивные стихии, а не природные.

– Понятно, – кивнула я, задумавшись над этим вопросом, и пошла.

– Эй, а приглашение? Я жду.

– Хорошо-хорошо.

– Это воспринимать как согласие?

Я отмахнулась и скрылась в здании общежития. Пошла на второй этаж, добралась до комнаты все в тех же раздумьях, плавно перешедших к принцу, а потом неведомым образом и к нашей ночи, впилась взглядом в открытую книгу и долго над ней сидела. Едва не пропустила закат. Вдоволь поделилась с рощей своими эмоциями, выпустила покормиться бедного воюна, еще раз предложила ему остаться и получила жалостливые глазки и понуро опущенную голову в ответ.

А потом были терзания: идти в оружейную или нет? Я даже оделась для тренировки, спустилась на первый этаж, почти дошла до академии, но увидела впереди три темных силуэта и резко перехотела встречаться с принцем. Зачем мне это? Да, наш прошлый поединок на гайо был великолепен, однако это не повод вновь видеться с ним.

Все-таки я вернулась в комнату. Долго не могла уснуть, ворочалась и проснулась от падающих на мой лоб капель. Разлепила веки и увидела распахнутую пасть с высунутым языком прямо надо мной.

Воюн застыл и, моргнув сразу четырьмя глазами, отпрыгнул, но не очень удачно. Задние лапы соскользнули с кровати. Он рявкнул, выпустил когти. Затрещала простынь. Появились длинные борозды. Я подхватила зверька за холку и высоко подняла.

– Я только чуточку, – жалобно заскулил зверек.

– Ты собрался попробовать меня, пока сплю?

– Лизнуть немножечко, не есть. Ты запретила есть. Человек, ты злишься?

– Конечно, зачем так пугать?

– Но у тебя нет причин для страха. Я твой защитник, я не причиню вреда. Никто теперь не причинит, потому что у тебя есть я. Ты счастлива?

– Безмерно.

– Тогда и я счастлив, мой человек. А теперь можно поставить меня на пол? – неуверенно подергал он задними лапками.

– Поставлю, если пообещаешь меня больше не лизать.

– А если самую малость, только кончиком языка? Ты сладкая, ну пожа-а-алуйста.

– Даже кончиком нельзя.

– А зубами? Без языка, только зубами прикусить, я умею аккуратно, честно-честно.

– И так нельзя.

– Может…

– Никак нельзя!

– Хорошо, обещаю, – сдался зверек и вскоре оказался на полу. – Мы идем есть?

– Да, только оденусь.

Состояние после бессонной ночи было ужасное. Все казалось, что вот-вот под лопаткой появится зуд, а тело окутает запахом меда. И потом придется идти в оранжерею, прикасаться к хиэрии… Я убеждала себя, что можно расслабиться. Никто не посмеет подчинить мою волю, ведь у меня есть воюн, к тому же я полностью очистилась от действия яда и зелья. Однако неприятное чувство, оставшееся после месяца подчинения, еще было.

В теле чувствовалась усталость, в голове продолжали крутиться всякие глупости. Меня раздражало, что сегодня выходной день, нарушивший привычный ритм моей жизни. А еще студенты попадались на каждом углу, бродили даже возле рощи.

Хмурый Оронтон в архиве сообщил, что отработка на сегодня отменяется. В главном холле почему-то редкими группками собирались люди. Столовая оказалась непривычно пуста.

Решив держаться в стороне от всякого рода странностей, я высмотрела Зиану, сидевшую в одиночестве за столом. Нужно рассказать ей о крийне. Переживает, наверное, из-за пропажи. Думает, что сбежал. Вот только девушка не выглядела расстроенной, скорее, задумчивой.

– Зиана, – в третий раз позвала я и даже руку на ее ладонь положила.

– А? О, Ами, ты здесь.

– Что-то произошло?

– Да. Хотя нет… Не знаю.

– Снова что-то с твоими питомцами? – осторожно поинтересовалась я.

– М-м-м, – свела она брови на переносице и снова уткнулась в тарелку с кашей, которую вообще не попробовала. – Там неопределенно. Наверное, нужно радоваться, но очень грустно. Я потеряла их всех.

– Кого всех?

– Хм, – выдала колдунья и начала кусать губу. Решительно отложила ложку, взглянула на меня. – Знаешь, я пойду. Нужно проверить, хорошо?

Она поднялась, к нам подошел Георд.

– Можно не вставать, рыжая, я все равно не к тебе.

Колдунья не отреагировала на высказывание боевика и зашагала прочь. Я тоже не стала задерживаться.

– Эй, а как же мое приглашение?

– Я еще подумаю, – ответила, не оборачиваясь, и вскоре скрылась от него в коридоре.

Студенты встречались на каждом шагу. Они шептались, выглядели взволнованными, задумчивыми и хмурыми. Я никак не могла отделаться от мысли, что своим неведением пропускала нечто важное, потому расспросила подвернувшегося мне под руку колдуна, и все сразу стало ясно.

Они прибыли ближе к обеду.

По стенам пробежало прозрачное мерцание, раздался глухой хлопок, и главные двери распахнулись. За ними стояла толпа гостей. Они держались кучно, были разделены по цветам своих учебных заведений.

– Добро пожаловать в Нааринскую академию! – радушно сказал ректор, занявший место на специально для этого дела сооруженном возвышении, и прибывшие колдуны зашевелились.

Вперед вышел высокий мужчина в широкополой шляпе с эмблемой на груди в виде открывшего пасть зверя. За ним стройным ручейком потянулись его студенты.

Слаженно, словно репетировали много раз, то же самое проделали остальные команды. Они выстроились перед ректором четырьмя кучными группами, выслушали приветственную речь ди Ронанда, почти не отвлекались на прибежавших на них поглазеть студентов.

Понадобилось приложить немало усилий, чтобы выбраться из основной массы и хотя бы добраться до лестницы, где меньше людей. Я даже пожалела, что решила посмотреть на прибытие участников турнира, как заметила Лорин, стоявшую чуть выше меня. Она выглядела непривычно. Вроде бы идеально подогнанная по фигуре форма, юбка из дорогого материала, туфли на высоком каблуке. Волосы уложены, губы накрашены, но глаза… В них затаилось отчаяние. Она словно не видела ничего. И Шая не было рядом, чтобы обнять за плечи и утешить.

Меня не должно было беспокоить состояние блондинки. Вот только все равно тревожило. Что с ней?

Церемония приветствия постепенно подходила к логическому завершению. Ректор восхвалял явившихся к нам в гости друзей, вещал о важности турнира по сетариаллам, обещал устроить комфортное проживание и выказывал надежду, что предстоящие бои не оставят никого равнодушными. Я не различала прибывшие школы. Видела лишь, что в одной группе больше девушек, другие держались по-военному ровно, третьи шумели громче всех, а четвертые вообще явились в повседневной одежде, в то время как все остальные предпочли студенческую форму.

Последним пунктом в речи ректора стало объявление, что двери вот-вот закроются. Он попросил вышедших на улицу вернуться в академию.

И тут на лестнице появилась Самина. Она с гордо поднятой головой прошла мимо Лорин, подарила мне сдержанную улыбку и направилась к выходу. За ней несколько парней несли чемоданы. Вот брюнетка добралась до невидимой грани миара, остановилась. Казалось, ей не хватало духу сделать шаг вперед. Он станет решающим. Девушка обернулась прямо на меня, подмигнула и все же покинула стены учебного заведения.

За ней захлопнулись двери. Я не сразу отмерла, посмотрела на блондинку, но той уже не было на прежнем месте.

Получается, Самина все-таки закончила учебу? Ее выгнали из-за меня?

Я чувствовала себя необычно. Ни радости, ни жалости. Небольшое смятение и толика горечи, что с ней разобралась не я. А еще было неясное беспокойство.

Оно не отпускало до вечера, усилилось следующим утром, когда Оронтон сообщил, что можно пока не приходить на отработку, не соизволив объяснить причину. И принца нигде не было. Не то чтобы я искала с ним встречи, просто непривычно оказалось без него. Раньше он появлялся каждый день, надоедал вопросами, потом своим стремлением поговорить, а еще приглашениями сойтись в поединке.

Зато жизнь в академии продолжала идти своим чередом. На открытом воздухе возле почти зеленого, с редкими мазками разноцветных листьев дерева устроили место сбора всех команд по сетариаллам. Ректор объявил об открытии сезона, поздравил присутствующих с первым этапом, представил участников, где на удивление Шая тоже не было. А вот Лорин выглядела еще мрачнее.

Завтра намечался бал, на следующий после него день назначили первые бои. Студенты радовались, хлопали. Взял слово ди Тарт. Он оглашал капитанов, те выходили на возвышение, говорили короткую речь. Последней была наша.