Текст книги "Две души. Испытание бытом"

Глава 5

Вы можете игнорировать реальность. Но вы не можете игнорировать последствия игнорирования реальности.

Дэвид Айк

Ирина:

Высказав Ирме все, что думаю о её неблагоразумном поступке, я с огромным трудом выгнала любопытствующего мужа из комнаты и с помощью незаменимой Верис стала переодеваться к ужину. Ничего лишнего, обычное повседневное платье. Да, у меня оно в разы дороже и изысканней, чем у большинства жителей столицы, да, гости сегодня будут в нарядах попроще, намного проще, но я же не виновата, что моему супругу шлея под хвост попала: только самое лучшее, дорогое и ценное, ничего другого я носить не могла. И ругаться бесполезно, как и объяснять, что в своем мире я на ту же мотоциклетную прогулку каждый раз надевала вещи подешевле, чтобы не жалко было. Нет, и все. Пришлось покориться. Вот и сейчас на мне сидело легкое небесно-голубое шелковое платье, прекрасно облегавшее мою фигуру, подчеркивая все ее достоинства и скрывая некоторые недостатки. Да, чуть выше, чем положено по местному этикету, но уж тут я уперлась рогом: не хочу, да и не буду носить вещи, закрывающие лодыжки. Пусть другие так ходят. Это их дело. Я же буду носить то, что захочу лично я. Всё. Точка. Портниха слушала в ужасе, наверняка мысленно поминая всех известных ей богов и прося их образумить несговорчивую герцогиню, но перечить родовитой клиентке не посмела, так что нынешнее платье было длиной до середины голени. Отлично. То, что надо. На шею – колье из аметистов, в уши – фамильные серьги с тем же камнем, на палез – кольцо, обычный золотой ободок, как на Земле замужние женщины носят, и можно идти.

Муж особо заморачиваться не стал: черные брюки и белая накрахмаленная рубашка. Сверху – пиджак под цвет брюк. Все. Он готов. Везунчик…

– Я тебе не бифштекс с кровью. Варт, нас гости ждут.

В ответ – вздох.

– Не напомнишь мне, зачем мы все это устраиваем?

– Устраиваем что? Ужин обычный, не торжественный. Просто встреча родственников. Не хочешь общаться? Не надо. Сиди все время молча. Но будь любезен, дай понять своей тете и ее семье, что они здесь – желанные гости. Сегодня и всегда. И да. Твой проштрафившийся племянник тоже будет.

Удивленно поднятые черные густые брови:

– Этот-то тут каким боком?

– В воспитательных целях.

За разговором дошли до обеденного зала.

В комнате нас уже ждали: низенькая плотная женщина, высокий худой мужчина и двое разнополых детей-подростков, небольшого роста, худых, как щепки, сидели за столом. Одеты все более чем скромно, но чисто и опрятно: на женской половине – закрывающие все, что только можно, однотонные, серого цвета, довольно безвкусные, сшитые явно в позапрошлом веке где-нибудь в далекой провинции, платья, неимоверно уродовавшие природную привлекательность гостий; мужчины носили такие же старинные коричневые брюки, серую рубашку и черный фрак. Боги. Фрак. По такой жаре. Их же тепловой удар хватит…

Все четверо сидели, чуть ли не сжавшись в комок, на самом краю стола, возле входной двери. Неподалеку от них, но все же отделившись парой-тройкой стульев, расположился горе-племянник. Вот тут уже и по одежде понятно, что это – любимый и лелеемый родителями ребенок, непонятно каким образом очутившийся рядом с бастардами: шелковая рубашка молочного цвета, подчеркивавшая его юношескую полноту, черные брюки, сшитые по последней моде, на шее, как и у Варта, галстук-бабочка. В общем, франт и модник. Воспитание только хромает на все четыре лапы. Но то ж дело десятое. Даже в моем мире встречали по одежке, а уж тут – и подавно.

При нашем с мужем появлении все пятеро быстро вскочили и почтительно склонили головы. Так… А детей-то я не знаю. Мужчина и женщина, да, были, помню. На тех же местах и сидели. Только почему-то без своих чад. Ох уж эта иерархия с кучей правил имперского этикета. Поди пойми, почему они первый раз появились сами, а теперь еще и потомство привезли.

Ужин был простым, без изысков: рыбный суп на первое, два вида салатов, один из сезонных овощей, другой мясной, на гарнир – тушеные грибы, сливовый компот детям, вино, не особо ценное, взрослым. На меня народ старался особо не глазеть, сидели молча, уставившись исключительно в свои тарелки но я прекрасно понимала, что сейчас, сидя рядом с Вартом, кажусь им кем-то вроде недоступной богини, равнодушной к проблемам простых смертных.

– И нужно было это все затевать, – супруг, лениво зевая, лежал на постели.

– Действительно. Тем более, поселил ты их все равно там же, где и слуг.

– Ну не гостевые же комнаты ради них снова открывать. Не по чину будет.

– Зараза. Варт, слушай, я так и не спросила тогда. Тот бордель, в котором мы с твоей матушкой были, он чей?

Хмыканье.

– Хочешь себе такой же? Ой!

– Сейчас еще и «ай» будет. Варт! Не распускай руки.

– Иди ко мне.

– И не подумаю. Так чей?

Тяжелый вздох.

– Сестры Императора.

– Бастарда, я так полагаю?

– Естественно. Никто из аристократов никогда не будет о подобное мараться.

– Действительно. Вот я наивная. Значит, посещать этот больдельеро им можно, а владеть им – нет. Логика, ау!

– Милая, не язви. Наш Император мудр и прекрасно понимает, что отдыхать от засасывающей повседневности нужно не только мужчинам, но и женщинам.

– Ну да. Только и тех, и других надо держать под неусыпным контролем.

– Конечно. Для их же блага.

– Угу. Что-то подобное я уже слышала. В своем мире.

– Родная, ты не хочешь простить этого мальчишку?

– Какого? Твоего племянника, что ли? С какой стати? Ты же сам сказал, что юные помощники твоему управляющему не помешают. Или не так? Варт?

– Не совсем. Понимаешь, в чем проблема… Одно дело – обычное наказание за неподобающее поведение, особенно когда это касается старших по званию, длящееся всего несколько дней, тут никто и слова не скажет, я в своем полном праве; и совсем другое – длительная жизнь в роли бастарда, в полном подчинении тем же бастардам, пусть и в доме близкого родственника. Второе – сильный удар по репутации. А парню еще карьеру строить. Ты же знаешь, как быстро в высшем свете новости разносятся, ято хорошие, что плохие…

– Можешь не продолжать. Я поняла: выгода. Все дело в ней, да? Как обычно, впрочем. Нет. Даже и не подумаю. Сегодня я проявлю великодушие и его прощу, заставив простить и Верис, а завтра он, ничтоже сумнящеся, снова примется за старое – будет без малейшего стеснения насиловать рабынь у всех на виду и зажимать по углам служанок. И не надо так выразительно на меня смотреть. Не поможет. Раз уж ты согласился принять в этом доме служанку своей матери с ее семьей, значит, еще одного нахлебника в качестве бастарда ты вполне способен содержать.

Ирма:

Узнав, кто я на самом деле, Зоя резко поменяла отношение ко мне. Теперь у меня появился свой собственный хвостик: моя новая родственница не отходила от меня ни на шаг, чем изрядно веселила Тошу, и постоянно просила всё новых и новых подробностей о повседневной жизни в чужом для неё мире.

– Нет.

– Но, Ира…

– Я с ней ни о чем разговаривать не собираюсь. Еще чего не хватало. И вообще, что она делает у тебя в квартире?

– Она попросилась погостить немного.

– И Антон ей позволил?

– Почему нет? Я не вижу ничего дурного в этом. Она больше не делает гадостей. Знаешь, она оказалась довольно милой девочкой.

– Ага. Когда спит зубами к стенке и с повязкой на глазах. И можешь даже не начинать возмущаться. Я эту малолетнюю ехидну знаю намного дольше, чем ты. Чего стоит хотя бы молочный коктейль, опрокинутый при всех в ресторане, якобы совершенно случайно, на платье одной из моих приятельниц. Весьма дорогое, кстати, платье. Извинений, как ты понимаешь, не последовало.

– Я правда не хотела!

– Ба, какие люди. И без охраны. И даже без справки из психушки. Зойка, ты вообще взрослеешь? Или все та же дурная малолетка? Имидж сменить не хочешь?

– Ира, что-то случилось? У тебя сегодня какое-то странное настроение, боевое…

– У меня? Действительно, подумаешь, этот твой бывший муженек отправил свою тетку полы во всем доме мыть. Одну! Вручную! Каменные полы! А детей – на окна. Ирма, солнце, ты еще помнишь, какие в этом доме окна?

– Высокие и широкие.

– Вот именно. А теперь представь себе, как без помощи кого-либо парень с девчонкой вымоют все окна в этом здании? Как?

– Ну… Слуги же моют.

– Ты сейчас издеваешься? Специально меня злишь? У слуг, позволь тебе напомнить, есть спецоборудование, их снизу страхуют рабы. А тут он, видите ли, заявил: «Ничего, как-нибудь выкрутятся» и сбежал порталом, обормот.

– Ира, они бастарды. Им придется учиться…

– Зоя, Ирма тебе рассказывала о бастардах? Нет? А о рабынях? О том, что и тех, и других может поиметь в любое время в любом месте каждый, кому только не лень? Тебе действительно хочется побольше узнать об этом сволочном мире?

Девушка в легком халатике на голое тело побледнела и испуганно посмотрела на меня:

– Это правда? Ирма, у вас действительно так гнусно обращаются с женщинами?

Я тяжело вздохнула:

– Не со всеми. Только с определенным классом.

– То есть, я…

– Угу, Зоя. Ты поняла все верно. Ты, как незаконнорожденная, бастардка, то есть, была бы здесь совсем бесправной. А магия… Да, магия здесь есть. Чтоб ее.

– Милая, ты опять ворчишь.

Тихое злое рычанье, как у разъяренной, но пока еще не собирающейся кидаться дворовой собаки, и в зеркале подруги появляется хорошо знакомая мне фигура черного мага. Глаза моей золовки, погасшие было, загораются вновь:

– Это и есть твой муж, Ира?

– Вот уж совсем в этом не уверена. Особенно теперь. Варт, ты действительно мой муж? Милый, поработай моделью. Пусть Зоя тебя со всех сторон оценит.

Голос подруги просто сочится ядом. Была бы змеей – ужалила бы насмерть. Видно, что она доведена до предела, а значит, в любой момент может начаться грандиозный скандал. Вартариус, думаю, это тоже прекрасно понимает, но ему, похоже, нравится дразнить жену.

Обернувшись к зеркалу, словно выполняя просьбу жены, мой бывший супруг вежливо кивает мне в ответ на мое почтительное приветствие и окидывает равнодушным взглядом мою родственницу.

– Сестра Антона? Та самая, что подложила тебе голову?

Все. Два вопроса, адресованных мне, причем в ответах черный маг не нуждается. После этого Вартариус отворачивается от нас с Зоей, наклоняется к Ире, и картинка исчезает. Сеанс закончен.

Ирина:

– Какой еще вечер? Варт, мы только недавно там были! Я скоро этого твоего Императора и весь его дурацкий двор и в темноте наощупь узнавать начну!

– Солнышко, эльфийские послы требуют полного двора. Ты понимаешь, что отказать им нельзя?

– Не понимаю. Как и термин твой. Что за полный двор?

– По обыкновению, ну или если хочешь, давней традиции, возле Императора, кроме советников и министров, практически постоянно находятся только военные, карьеристы и члены его семьи. Всё. Это так называемый неполный двор. Больше Императору никого и не нужно. Но во время различных торжественных приемов, вручения доверительных грамот послами, балов, устраиваемых в честь каких-либо отличившихся деятелей или подобных важных событий принято собирать всю высшую аристократию, дабы показать пышность двора.

– Ясно. Блеск и нищета куртизанок.

– Прости, что?

– Пускание пыли в глаза, вот что. Правильно я понимаю, что мне надо там быть, потому что я – твоя жена и герцогиня?

– Именно, родная. Единственное…

– Что?

– Тебе надо будет прибыть туда обязательно в сопровождении кого-нибудь из так называемых фрейлин.

– Э… Варт, счастье мое, ты не перегрелся случаем? Какие фрейлины? Я не принцесса, вообще-то.

– Это общее название. Нужна будет женщина или девушка, которая будет находиться возле тебя неотлучно и в любую минуту сможет по твоему требованию принести тебе напиток или, допустим, подержать веер, пока ты танцуешь.

– Ясно. Девочка на побегушках. Сплошное подай-принеси. И кого же ты хочешь впихнуть на эту незавидную роль?

– Были бы здесь дочери Шонары и Ульвиры, было бы проще. Им по статусу положено присутствовать на таких мероприятиях, но они еще не доросли до свободного передвижения по залу и общения с себе подобными. А так, увы, придется ограничиться той, что мыла окна.

– То есть твоей кузиной? Не кривись так. Почему увы? Очень миленькая девочка, особенно если ее приодеть. Или ты хочешь сказать, что на подобные мероприятия бастарды и их дети ни в коем случае не допускаются?

– Почему же. Допускаются. Как слуги.

Вот же сноб.

Дождавшись, когда муж отбудет порталом по своим делам, я позвала Верис:

– Найди и приведи девочку, что мыла окна.

Рабыня послушно присела в реверансе и отправилась выполнять приказ.

Через несколько минут дверь открылась, пропуская в комнату рабыню и дочь бастарда. Девочка при ближайшем рассмотрении действительно была миленькой: среднего роста, еще костлявая, но уже с округляющимися формами; овальное кукольное личико, голубые глазки, светло-русые волосы, немного жидковатые, но достаточно длинные, чтобы заплести их в косу, небольшой прямой нос, полноватые розовые губы. И настороженный взгляд, как у зверька в ловушке, будто ребенок в любой момент ожидает от жизни очередной гадости. Да уж. У меня Верис, и та спокойней смотрит.

– Подойди. Как тебя зовут?

– Ингира, госпожа.

– Сколько тебе лет?

– Четырнадцать, госпожа.

Ребенок. Хотя будь она рождена от «законной» родственницы, ей давно бы уже нашли жениха, а может, и замуж выдали бы.

– Ты будешь сопровождать меня во дворец Императора через три дня. Сегодня придет швея, сошьем тебе наряд. Верис, проводи ее в ванную и помоги вымыться. Халат дашь один из моих.

Девочка, как я и полагала, оказалась на редкость смышленой, хоть и сильно зажатой. И еще она очень чего-то боялась: вздрагивала от малейшего звука и шороха, сжималась от прикосновений к ней, но общение с портнихой вытерпела стойко. Как оказалось, она была совершенно безграмотна – среди бастардов редко попадались знающие хотя бы простейшую грамоту люди, а если кого и учили, то только мальчиков, так как им нужно было для управления хозяйством и помощи хозяину уметь и читать, и писать. Так что пока мужа не было дома, я развлекалась тем, что учила и ее, и Верис алфавиту и письму. С рабыней я занималась регулярно, она уже умела читать по слогам и знала основы математики, а вот Ингире пришлось объяснять все с самых азов.

– Дай ей защиту.

– Ира…

– Варт, я прекрасно знаю этот взгляд, успела насмотреться, в том числе и в своем мире. Тем более Верис ты все же защитил. Так что мешает помочь и ей?

– Любимая, ты собираешься облагодетельствовать всех сирых и убогих в этом мире?

– Родной, ты же вроде хотел детей? Нет? А для них, мой ненаглядный, нужна няня. Верис будет занята мной, а я вечно с детьми быть не смогу.

– И ты хочешь оставить этого растрепанного воробья здесь? Хорошо, я подумаю.

Ирма:

Разговор давно закончился, а Зоя все еще взволнованно расхаживала по комнате: и самое недолгое, но довольно насыщенное общение, и мой бывший муж произвели на девушку неизгладимое впечатление. Я же не могла поверить в другое. Зоя – внебрачная дочь, бастард. Она младше Антона, значит… Мой любимый – внебрачный сын. Тоже бастард. Боги… Нет, я не перестала его меньше любить и не начала заламывать руки от отчаяния и ужаса и горько рыдать при одной мысли о том, что мой еще не родившийся ребенок окажется сыном бастарда. Прожив здесь некоторое время, я успела уяснить для себя, что в этом мире ко многому относятся проще, к подобным бракам – в том числе. Но воспитание… Оно въелось в кожу, вошло в кровь, не давало ни на секунду забыть о себе. Мой любимый – бастард. Боги всех миров, кто бы вы ни были, благодарю вас за невозможность проникнуть в этот мир кому-нибудь постороннему. Мои родители этого не пережили бы. А вместе с ними… Нет, нельзя, не нужно думать о возможных последствиях. Здесь в моде сейчас позитивное мышление. Да и доктора советуют думать только о хорошем…

– Ирма.

– А?

– А туда никак нельзя попасть?

– Куда?

Золовка раздраженно возвела очи горе.

– Ну куда? В твой бывший мир, естественно.

– Нет.

– А как же вас с Ирой тогда так удачно телами поменяли?

– Я тебе уже рассказывала: Вартариус – сильный маг, но и ему нужна была помощь коллег.

– То есть теоретически это все-таки возможно?

Она это сейчас серьезно? Ой… Я знаю этот взгляд. Так Ира любит смотреть на выбранную ею жертву.

– Зоя, ну сама подумай: сильный и эгоистичный черный маг захотел вытащить в чужой мир женщину, которая была ему нужна, как воздух. Ради этого он затеял небывалый эксперимент, оказавшийся, слава всем богам, удачным. Но там был вопрос жизни и смерти. В твоем же случае… Из всех известных мне магов того мира помочь тебе может лишь Вартариус. Но… Зачем ты ему? Что такого важного ты знаешь или умеешь, что не могла быть дать ему Ира?

Энтузиазм моей родственницы немного поутих, но совсем не исчез. Несколько секунд золовка напряженно о чем-то думала, а потом вдруг выдала:

– А вдруг я – сильный маг? Тоже? Ну или настоящий дракон, как Ирка? Только магию эту во мне нужно пробудить, а дракона – вырастить? Что тогда, а?

Это был не смех, нет. Это был хохот. Как пишут в местных книгах – гомерический. Мы с Зоей испуганно вздрогнули, одновременно обернулись и с разными выражениями на лицах уставились на вошедшего: мой муж в своем дорогом итальянском костюме буквально катался по полу от смеха, тихо подвывая, периодически икая и вытирая дрожавшими руками слезившиеся глаза.

– Прекрати! – обиженно надулась родственница. – Хватит, слышишь! Вон, у Ирки кровь драконов оказалась. А я чем хуже?

– Брысь… – простонал, с трудом поднимаясь с пола, Тоша. – Сгинь долой с моих глаз, колдунья недоделанная.

Золовка фыркнула что-то не очень лестное себе под нос и хлопнула дверью, а мой муж перезревшим яблоком упал на диван.

– Я из-за нее от хохота помру, – пожаловался он, обнимая меня за плечи. – С детства с ума по волшебству и ведьмам сходила, я, наивный, думал, переросла, как же. Сильный маг. Дракон. Нет, надо было все же ее пороть…

Ирина:

– Психдом на прогулке. Психи без смирительных рубашек – это не только смешно, но и страшно. Зойка – потенциально сильный маг с еще не пробудившейся драконьей кровью. Ей бы книги писать. Фантастические. Покруче Роулинг наваяла бы. Правильно Антон сделал, что выдворил ее. Пусть наконец-то вспомнит, что у нее тоже дом есть. Нечего у вас все время ошиваться.

– Ира…

– Угу? Ну что ты смотришь такими больными глазами, словно подстреленная зайчиха?

– Но если Зоя – бастард…

– О! Дошло наконец-то. Мои поздравления. Знаешь, Ирма, в том мире, который ты сейчас так успешно обживаешь, есть очень хорошая фраза: «Бойтесь своих желаний, ибо они исполняются». Ты хотела замуж по любви? Ты полюбила Антона? Получите-распишитесь. Никто нигде не оговаривал, что твой супруг должен быть рожден так сказать «в законе».

В ответ – все тот же взгляд безвинно мучимого создания и тяжелый вздох. Ладно. Как говорится, клин клином.

– Ирма, слушай, а почему у вас образование настолько элитарно? Верис вон в свои годы даже не знала, что читать можно. Ингира тоже бараном смотрела, когда я ей объясняла насчет букв.

– Ингира?

– Угу. Дочь тетки-бастарда Варта. Между прочим, довольно умненькая и способная девочка.

О, а урок-то жизненный хорошо усвоился. По глазам вижу: хотела сесть на своего любимого конька, но, видно, вспомнила о муже и в этот раз на провокацию не поддалась.

– Так а смысл их учить? Только время и терять. Рабов и мальчиков-бастардов – еще ладно, кто знает, когда и в каких условиях помощь их хозяину понадобится. Вдруг и грамота нужна будет. А рабыни и бастардки… Они убирают в доме, служат утехой для мужчин, вынашивают будущих рабов. К чему им грамота?

Нет, все-таки мало ее жизнь била, ой, мало. Похоже, скоро еще стукнет, и довольно сильно, чтобы глупость не выдавала с таким умным видом. А кстати… Может, и к супругу с этим вопросом лезть не придется.

– Слушай, а почему мать Ингиры замужем? Варт же вроде говорил, что бастарды не могут жениться? Ну или замуж выходить?

Недоумение в глазах:

– Почему не могут. Официально это не запрещено. Просто тот, кто захочет связать свою жизнь с бастардом, сразу же будет отсечен от своего рода и войдет в семью этого самого бастарда на правах слуги. Ну и клятву на верность чужому роду принесет. Немногие на это соглашаются, потому большинство бастардов и живет без собственной семьи, в одиночестве. А в этом случае, насколько я помню, мужчина был из обедневшего, малоизвестного, аристократического рода, как бы не винтар: в юности приехал в столицу откуда-то из глубокой глуши счастья искать, может, и на партию хорошую рассчитывал, кто ж его знает; себе на беду связался с дурной компанией, в одном из подпольных казино столицы за вечер проиграл все, что имел при себе, попытался отомстить более удачливому сопернику, при этом по глупости каким-то образом перешел дорогу отцу Вартариуса, что-то там было насчет оскорбления чести, по-моему. Но я точно не знаю.

– И? Каким образом это связано с теткой Варта?

– Так у старшего герцога всегда было извращенное чувство юмора. Однажды он шутки ради поженил рабыню, которую подкладывал под всех своих именитых гостей, и одного из своих племянников-бастардов. Ну и продолжил так же ее подкладывать, а детей должен был племянник растить и воспитывать. В том же случае он предложил: или парня публично накажут на главной площади, то есть высекут обнаженным, а потом отправят на своих двоих в ту глушь, откуда он явился, а это несколько дней езды на лошадях, или он решится взять в жены бастарда и воспитывать ее детей от других мужчин. Тот помялся, но согласился на второй вариант, так как и закон, и сила были на стороне герцога.

– Боги, какая дикость…

– Что именно?

– Да все: жениться не на той – позор, за оскорбление – жестокое наказание, женишься на бастарде или выйдешь за него замуж – становишься бесправным слугой. Вот как чувствовала: не надо было мне на тот обмен душами соглашаться!

Разозленная дурацкими обычаями чуждого мне мира, я надела брючный костюм темно-синего цвета и спустилась в конюшню – капитальное строение с многочисленными стойлами, построенное из серого камня неподалеку от дома – и решительно направилась к своему любимцу – Лидеку. Вороной конь с длинными черными ресницами и мягкими, будто шелк, крупными губами, конечно, не так и не смог в полной мере заменить мне Риччи, но в его обществе я отдыхала душой, забыв о глупостях и неурядицах этого мира.

«Полудикий» парк неподалеку от дома, специально не окультуривавшийся, с многочисленной порослью и не всегда ровными дорожками и тропинками, был прекрасным местом для конных прогулок, тем более для моих – местная знать, не сговариваясь, предпочитала проводить свой отдых в ухоженной небольшой рощице в нескольких кварталах от парка, что и меня, и Лидека вполне устраивало, позволяя наслаждаться тишиной и одиночеством. Но, увы, не в этот раз. Мы с конем провели наедине с природой не так уж много времени.

Приближение гостя конь почувствовал издалека: напрягся, нервно закусил удила, стал прясть ушами. Времени подготовиться ко встрече было более чем достаточно, но я решила, что если уж шокировать очередного «умника», так на полную катушку, и, остановив коня, осталась в седле, демонстрируя мужской костюм для верховой езды и беззаботное выражение лица.

Через пару минут я поняла, что ошиблась в численности – из-за деревьев появились двое: высокий полноватый пожилой мужчина в костюме для верховой езды и юноша в брюках, рубашке и фраке, тоже высокий, но очень худой, угловатый, я бы даже сказала, нескладный. Но если первый был верхом на прекрасно выученном кауром жеребце, то второй… скользил по воздуху. Нет, он, вероятно, шел, как и все обычные люди, но мне его перемещения казались именно скольжением.

Заметив меня, оба остановились и внимательно уставились на скромную одинокую женщину. Старик, как про себя я окрестила всадника, только что не облизывался и очень напоминал мне кота, укравшего с кухни огромный кусок мяса и собиравшегося в тишине и покое разделаться с «подарком» судьбы: та же широкая масленая ухмылка на толстых, широких, мясистых, как у негра, губах, то же нескрываемое вожделение в темно-карих глазах. Типичный самец, нахальный и самовлюбленный. Вон как раздуваются крылья носа короткого носа «картошкой». Явно уже воображение заработало на полную. А вот его спутник смотрел настороженно и оценивающе. У этого, похоже, мозги в голове еще остались не вытесненными в нижние полушария, и сообразить, что просто так в этом государстве женщина одна в «дикий лес» не отправится, он смог. Хотя… Судя по непонятному выражению синих глаз… Там дело в другом… Может быть…

– Какая приятная встреча! – Конечно же, додумать мне не дали, и, конечно же, прервал наше молчание именно всадник. – Что же делает прекрасная незнакомка одна в этом жутком месте?

Это он про данный парк, что ли? Да уж, местные мужчины явно цены себе не сложат… Жуткое место – это эта полузаросшая местность? А старик, небось, возомнил себя спасителем сирых и убогих. Если, конечно, у них есть длинные ресницы и нужные выпуклости на теле.

Прогулка верхом еще не принесла желанного умиротворения, так что я уже готова была, не стесняясь, послать обоих «товарищей» в дальнее эротическое путешествие, красочно расписав им все подробности и остановки по пути, когда тот, что помоложе, вдруг опустился на правое колено и, приложив правую руку к сердцу и низко наклонив голову, произнес:

– Да простит аринэ глупость и невежество моего спутника. Мы нарушили ваше уединение и сейчас же покинем эту часть парка. Приятного отдыха.

Не обращая ни малейшего внимания на ошарашенный вид своего приятеля, парень мгновенно раскрыл портал и буквально силком вытолкнул в неизвестность и всадника, и его коня, после чего, не оглядываясь, ушел и сам.

Э… Это что сейчас было? Откуда в практически ребенке такая сила? И почему он так поспешно сбежал? А главное: что такого он во мне увидел? Нет, мне срочно нужен Варт!

Муж появился дома только ближе к вечеру, до этого я, изнывая от любопытства, маялась дурью дома: гоняла слуг, «строя» тех, кто, по моему мнению, совсем уж обнаглел, учила своих барышень, в библиотеке мага снова и снова пыталась по непонятному мне обращению найти нужную литературу – тщетно.

Супруг моему рассказу не обрадовался. Уставившись на меня, будто на провинившуюся школьницу, которую грозный родитель застал впервые целующейся на заднем дворе школы, раздраженно спросил:

– Нормально жить ты, как я понимаю, не можешь? Скучно тебе? Приключений не хватает?

Да что ж он так взъелся-то? От обычной, ничем не примечательной встречи?

– А нормально – это как? – Не осталась в долгу обиженная таким к себе отношением я. Ведь ни за что нагрубил! – Салфетки кружевные каждый день вязать, по столикам их раскладывать да самостоятельно рабов пороть в ваше отсутствие, о мой повелитель?

У Варта дернулась щека, он развернулся и уставился в стенку. Какое-то время оба молчали, потом послышалось:

– Дура ты. Доведешь же: посажу под замок, как в старые добрые времена.

Да ладно? Смелый, да?

– Ну попробуй. Что ты там говорил о пробуждающейся драконьей крови?

В ответ – всполохи огня в глазах, и муж исчез в портале.

Поговорили. Превосходно. Нет, просто чудесно. А самое главное – я так и ничего не узнала.

Ирма:

– Нет, ну вот в Интернете ясно же сказано, что переходы такие бывают! И не очень уж они и сложные! Смотри, вот же эта статья! Ирма, ну вот что ты губы кусаешь и глаза прячешь? Тоже надо мной смеешься, как и Антон, да?

Зоя напросилась в гости уже через день, видимо, снова желая общаться на тему иных миров и перехода туда. Последний час я усиленно пыталась сдержаться, скрыть свои чувства и не рассмеяться, что, признаться, было невероятно сложно, учитывая наивность рассуждений золовки. Кто еще, кроме Зои, мог верить непонятно кем и для чего написанным статьям в этом всемогущем божестве современных землян – Интернете?

– Зоя, если ты веришь Интернету, то при чем здесь я? Там не только описания должны быть, но и прямые руководства к действию. Кто же тебе мешает опробовать их?

– Угу. Закинет ее куда-нибудь в Преисподнюю, будешь потом перед своим мужем прощение слезно вымаливать, а она – чертей развлекать. Во всех позах.

Ира. Не выспавшаяся, с черными синяками под глазами. Или это от слез? Ира и плакала?

– Что случилось?

Раздраженное фырчание.

– Ты не знаешь, есть какой-нибудь способ прибить главу рода и выжить при этом?

Вартариус?

– Он тебя обидел?

– Да хрен его знает. Можно и так сказать. Я пока сама не решила. Ирма, кто такая аринэ?

Ой.

– Вообще-то, аринэ – это обращение.

– Да? И кого к кому?

– Мужчины-дракона, чаще всего молодого, к женщине его расы, именитой женщине.

– Супер. Слушай, выгони на несколько минут свой хвостик из комнаты. Дело есть.

– Нет! Я ничем вас обеих не хуже! И все уже знаю!

Зоя. А глаза…

– Одержимая.

Это уже Ира. Да, наверное, правильное слово. Моя родственница и правда одержима этим миром, в котором даже психологически сильной Ире приходится несладко.

– Ладно, фиг с тобой, золотая рыбка. Слушай.

– То есть получается, что ты встретила дракона…

– Именно. Вот скажи, с чего ему было беситься, а?

– Ты о муже? Может, ревнует?

– К кому? К незнакомому челове… тьфу ты, дракону? Бред. Хотя этот может, конечно… Но делать-то теперь что?

Я вздохнула:

– Понятия не имею. Никогда не была в подобной ситуации.

Ирина:

Ночевать мой благоверный на этот раз не пришел. Привычная к подобному положению дел, я вольготно раскинулась на супружеской кровати и, закончив читать очередную белиберду о межрасовой любовной связи, на этот раз – вполне удачной, со счастливым концом, благополучно уплыла в царство Морфея.

Снилась мне какая-то гадость: я изо всех сил бежала по бескрайнему пустому полю, то ли пряталась от кого-то, то ли просто дурью маялась, а кто-то меня догонял, сначала пытался съесть, потом схватил за плечи и начал трясти.

– Ира. Ира.

Так. На сон это мало похоже. Да и непонятное чудовище, желавшее подзакусить мной, все больше напоминает любимого мужа.

Окончательно проснувшись, я фыркнула:

– Я тебе не груша. Хватит трясти.

Меня отпустили.

– Одевайся. У тебя несколько минут.

И стоит смотрит. А видок… Помятый, злобный, как у медведя, которому чудом удалось от собак сбежать. Кто ж тебя так достал, милый мой, что ты искры из глаз пускаешь? Неужели любимая супруга и здесь повинна?

Жить мне хотелось, еще и как, и когда Варт бывал в таком «приподнятом» настроении, я обычно не спорила: мало ли, вдруг на этот раз не сдержится, сгоряча превратит в лепешку, разбирайся потом, где у тебя зад, а где – перед.

Сонная, кое-как доковыляла до платяного шкафа, стоявшего неподалеку, открыла дверцы, нырнула внутрь. Стараясь как можно меньше зевать, натянула любимые коричневые брюки, схватила и надела, не особо присматриваясь, первую попавшуюся блузку, по напряженному выражению мужниного лица поняла, что что-то явно не так, опустила глаза и хмыкнула: да уж, чересчур откровенная. Вон как в вырез все самое интересное просматривается, чуть ли не до пупка. Но переодеться мне не дали. Портал – и мы непонятно где.