Текст книги "Год дракона"

Правила общежития

Я не ожидал, что нам удастся малой кровью вывезти брата из Болгарии. Как потом признался Вовка, он тоже не верил в столь благополучный исход событий. Тётя Оля подписала все необходимые документы: что она даёт разрешение сыну на выезд, что на время поездки ответственным за Максика назначается Вовка и прочую бюрократическую тягомотину. На младшего мы возложили сборы, и он набрал две огромные сумки всякого барахла. Увидев их, Вовка расхохотался:

– У меня, конечно, внедорожник, но, боюсь, этих баулов подвеска не выдержит.

Пришлось рассортировать обе сумки.

– Две пары джинсов, пять пар носков, тёплый свитер, толстовка, несколько футболок и куртка, – Вовка бросал эти вещи в отдельную кучу. – Всё, этого достаточно. Если что-то понадобится – купим.

– А спортивный костюм? – ужаснулся Максик.

– Его бери, ладно. Но больше – ничего. Только гигиену – шампунь, зубную щётку с пастой, полотенце…

– А рубашку?!

– Ты перед кем собрался щеголять, парень? На танцы тебе некогда будет ходить.

– Это выбросить не дам! – Максик прижал к груди свою художественную папку, больше напоминавшую этюдник, только без ножек.

– Это бери, – согласился Вовка.

Тётя вышла нас провожать со слезами на глазах.

– Успокойтесь, мы позаботимся о парне, – Вовка поглаживал её по плечу. – Он будет звонить вам каждый день.

Мы сели в машину: старший за руль, я рядом, Максик расположился на заднем сидении. Когда «Черик» выехал со двора, Вовка заговорил:

– Значит, так, небольшое введение перед предстоящим путешествием. Машина моя, и правила поведения в ней устанавливаю я. Кому они не нравятся – идёт пешком. Второе: кто за рулём, тот и прав. Поясню: с водителем не спорить, водителя не оскорблять, и музыку тоже выбирает водитель.

Я улыбнулся в этом месте, потому что за всё время, что мы путешествовали с Вовкой, он ни разу не включил радио или диск.

– Правило третье, – продолжал брат. – С таможенниками, полицейскими, военными и другими представителями закона разговариваю я. Остальные изображают моих слепоглухонемых братьев.

– Дышать-то хоть можно в твоей машине? – буркнул Максик.

– Можно всё, что не запрещено.

Когда выехали из города, Максик решился задать вопрос, который я ждал с самого момента отъезда:

– Мы так и будем ехать в тишине? Может, радио включим?

– Музыку выбирает водитель, – напомнил Вовка.

– Так я не против – пусть выбирает. Но мы едем без музыки!

– Это выбор водителя, – усмехнулся Вовка. – Вообще-то, я думал, что ты захочешь поговорить. Мы не виделись восемь лет – неужели нечего сказать, не о чем спросить?

Максик притих. Я решил ему помочь и слегка развернулся в его сторону:

– Почему ты стал рисовать драконов?

– Пошарились в моей комнате, да?

– У тебя все стены ими увешаны.

– Нравятся, – после паузы ответил брат. – Мечтал иметь собственного дракона, чтобы летать на нём, куда захочу. Хоть к тебе в детдом, хоть к Вовке на войну.

Вовка улыбнулся.

– А ты сам хотел бы стать драконом? – продолжал я.

– Чисто теоретически – да. Я бы улетел в горы и жил бы там среди скал, куда только орлы могут долететь. А море меня бесит. Я здесь как на ладони.

– Дракону нужно охотиться, чтобы не умереть с голоду, – вставил Вовка.

– Я бы охотился.

– Охота – жестокое занятие.

– Зато честное, – Максик подался вперёд. – Я смотрел фильмы Би-Би-Си. Каждый хищник – будь то лев или акула – съедает только третью жертву, потому что первые две либо убегают, либо дают отпор. Не хочешь быть съеденным – сражайся, хочешь есть – сражайся! Всё честно.

– Он точно воин, – подмигнул мне старший брат.

– Чего? – не расслышал Максик. – Кто я?

– Ты умеешь сражаться? – спросил я.

– Ну, так… В Тихвине ходил в секцию фехтования, а тут это дорого.

– Фехтования! – удивились мы с Вовкой в один голос.

– Да ты прирождённый воин! – восхитился старший брат. – А с огнестрельным оружием умеешь обращаться?

– Откуда? Мой отец был инженером, а не военным.

– Тогда я научу тебя стрелять, – пообещал Вовка.

– Серьёзно?

– Ты же хотел охотиться. В наше время без ружья охотиться опасно.

Глаза Максика засверкали. Это сразу разрядило обстановку и сократило расстояние между нами и нашим младшим.

За несколько километров до границы мы остановились пообедать в чудесном местечке с грозным названием Генерал-Тошево. Вовка притормозил возле ресторанчика, на козырьке крыльца которого красовалась улыбающаяся голова кабана.

– Мило! – резюмировал Максик.

Кормили тут очень вкусно. За время нашего длинного путешествия мы с Вовкой едали всякого. Иногда приходилось обедать в ужасных забегаловках, где тошнило от одного запаха горелого масла, но иногда мы находили ресторанчики, где готовили потрясающие блюда. Обычно в таких местах на меня и накатывала ностальгия по кухарству. Я мечтал, как мы привезём Максика домой, и я приготовлю свинину в винном соусе или побалую братьев фаршированными баклажанами. Думая об этом, я не заметил, как уплёл свои куриные крылышки.

После обеда, когда мы уже садились в машину, Вовка сказал:

– Кому надо отлить, сделайте это сейчас. На таможне туалеты хуже атомной войны.

– Я не хочу, – скривился Максик.

Я тоже отказался. Вовка кивнул и направился к ресторанчику.

– Сейчас-то можно радио включить? – спросил Максик, когда Вовка отошёл от машины.

Если честно, я даже не знал, как это делается, но показывать это младшему не хотел, поэтому небрежно бросил:

– Лучше не привыкай к музыке, иначе потом без неё будет труднее.

– Поездка намечается не такая уж приятная, – вздохнул Максик и вынул пачку сигарет.

Я насторожился, но до последнего не верил, что брат закурит. Когда же он поджёг сигарету, я, стараясь не выходить за рамки доверительного тона, сообщил:

– Вовка не любит, когда курят.

– Я тоже не люблю, когда командуют, – пожал плечами Максик.

– Но это его машина!

– А это мои сигареты, не его.

Я чувствовал, что напряжённость между мной и братом нарастает, но как сгладить конфликт до прихода Вовки, мне не приходило в голову.

– Послушай, сигареты – это… – начал было я, но Максик перебил меня:

– Знаю! Яд, медленная смерть, причина рака лёгких. Я ничего не упустил? Мой отец в своей жизни не выкурил ни одной сигареты, но умер от инсульта.

– Он бы прожил дольше, если бы не… – я чуть не ляпнул «если бы не ты», но вовремя осёкся.

– Отвали! – Максик пустил в потолок струю дыма.

Внезапно дверца с его стороны распахнулась – и через полсекунды сигарета полетела на асфальт. Это произошло так стремительно, что младший аж подпрыгнул на месте.

– Значит, так: в моей машине не курят, не пьют алкоголь и не матерятся, – грозно произнёс Вовка. – Кто нарушит правила, тот два месяца будет мыть «Черик».

– Если ты заметил, мы не в армии, – огрызнулся Максик.

– Именно поэтому тебя тут никто не держит. Сумку на плечо – и возвращайся в школу. Там никто не командует, я уверен.

Максик насупился и скрестил руки на груди.

– Отлично! – Вовка сел за руль.

Я опасался, что на границе возникнут сложности из-за Максика, и предчувствия меня не обманули. Восемь лет совершенно не изменили непредсказуемый характер брата. Поначалу всё шло гладко: младший улыбался и строил из себя пай-мальчика. Я надеялся, что внушение, которое Вовка сделал ему на подъезде к границе, настроило Максика на нужный лад. Всё-таки ему было уже пятнадцать лет – возраст, когда человек может сделать над собой усилие и хотя бы часа полтора не вести себя, как засранец.

Пройдя таможенный досмотр, мы зашли в помещение пограничного контроля. Оно представляло собой большой зал, в дальней трети которого располагались три кабинки. В них восседали три пограничника: двое мужчин сурового вида и одна женщина, ещё молодая и миловидная, но уже потихоньку обрастающая неприветливостью и неприступностью. К этим кабинкам выстроились три очереди. Начинались они, как водится, от ярко-жёлтой линии, нарисованной на полу метрах в трёх от этих стеклянных будок. И как только человек проходил пограничный контроль и получал отметку в паспорте, открывался турникет позади кабинки. Человек выходил уже по другую сторону границы, а его место перед пограничником занимал следующий очередной.

Я первым прошёл таможенный досмотр и встал в очередь к женщине. Мне почему-то казалось, что обмануть её бдительность проще, чем одного из мужчин. Видимо, многие, пересекавшие эту границу, размышляли так же, потому что к дамочке выстроилась самая длинная очередь. Вовка и Максик встали к соседнему пограничнику – уже седеющему болгару с лицом строгого, но справедливого учителя. Пока мы продвигались к жёлтой линии, а на это ушло минут двадцать или даже чуть больше, мы вели себя, как настоящая семья: разговаривали, подтрунивали друг над другом, делились планами на ближайшие два часа. Тон этому задал Вовка, который обнял одной рукой Максика за шею и тормошил его, как тормошил бы любой старший брат младшего. Максик фырчал и слабо сопротивлялся, но я, да и не только я – все видели, что ему такое внимание приятно.

– У нас ещё остались бутерброды? – как бы между делом спрашивал он.

– Проголодался, чертёнок! – Вовка ерошил его волосы костяшками пальцев свободной руки. – Говорил же: обедать надо плотно!

– Там было мерзкое мясо! Оно даже не жевалось!

– Ничего, домой приедем, я тебе приготовлю такой бифштекс – язык проглотишь! – успокаивал брата я.

Как мне казалось, мы все трое прикладывали максимум усилий, чтобы казаться обычными, и у нас это получалось. До тех пор, пока не пришла очередь Максика проходить контроль. Он направился к седовласому дядечке, улыбающийся и энергичный, а мы с Вовкой остались за линией.

Я первым почувствовал, что что-то пошло не так. Я ещё не мог подкрепить это ощущение фактами, но я уже заметил, что поведение младшего брата меняется. Слишком часто он сдувает чёлку со лба, слишком нетерпеливо переминается с ноги на ногу, слишком много мелких движений и жестов.

– Вов… – я привлёк внимание брата и едва заметно кивнул в сторону Максика.

Вовка выдержал несколько секунд и медленно повернулся в его сторону, словно бы блуждая взглядом по стенам помещения. К этому моменту волнение младшего стало очевидным. Он вцепился в край подоконника, предназначенного для документов, весь собрался, словно намеревался одним рывком перебросить себя в будку через узкое отверстие окна. Я следил за ним, опасаясь, что он выкинет что-то противозаконное, создаст нам проблемы и его не выпустят из страны. Я хотел бы помешать этому, но не знал как, потому что не слышал, о чём говорил с ним пограничник. Максик же показывал то на меня, то на Вовку, стучал пальцем по стеклу… Его разговор с пограничником затягивался. Уже отправился к моей будке мужчина, стоявший передо мной. В третьей кабинке тоже сменился турист, а седовласый болгарин всё что-то выяснял, глядя то в бумаги, то на экран монитора.

И вдруг Максик резко подался вперёд и, чуть ли не касаясь губами стекла будки, прокричал:

– Да вы издеваетесь, что ли?

Мы с Вовкой обменялись тревожными взглядами, и он тут же двинулся в сторону кабинки.

– Оставайтесь за линией! – прогремел голос из динамиков, но брат, не обращая на него внимания, подскочил к месту конфликта и что-то сказал в прорезь окна. Судя по тому, как обалдело замерли Максик и пограничник, Вовка произнёс заклинание гипноза, но со стороны это выглядело так, будто оба они сражены каким-то неоспоримым доводом подошедшего. Вовка тем временем положил руку младшему на плечо и что-то шепнул ему, как будто успокаивал, а потом обратился к пограничнику.

Я так увлёкся созерцанием происходящего, что даже не заметил, что подошла моя очередь подавать документы женщине. Парень, стоявший позади меня, вежливо попросил не задерживать очередь. Направляясь к своей кабинке, я мысленно восхищался братом: такая умелая маскировка! Ведь никто из присутствующих – ни туристов, ни служащих – даже не заподозрил Вовку в махинации. Всё, что он делал, выглядело естественно и неопасно, поэтому очень скоро мои братья вышли через турникет и направились к выходу. Я понял, что Вовка уводит Максика, чтобы разгипнотизировать его на улице. Да и задерживаться здесь было лишним.

Я заговорил, лишь когда пограничный пост остался позади, как будто упоминание об инциденте могло отбросить нас обратно на таможню.

– Что там произошло? Почему этот хрыч прикопался к тебе?

– Откуда я знаю? – Максик пожал плечами и уставился в окно, словно речь шла не о нём. Меня такое равнодушие взбесило.

– Почему тогда у нас с Вовкой нет проблем, а у тебя их всегда вагон? – едко поинтересовался я.

– Вовсе не вагон!

– Да как же! Ещё какой вагон! Аж спасать тебя пришлось…

– Я не просил меня спасать. Я бы всё уладил сам.

– Я видел, как ты улаживал. Орал на всю таможню. Если бы не Вовка, тебя бы арестовали.

– Ты всегда такой паникёр? Небольшая заминка – а ты сразу «арестовали»!

– Я не паникёр. Это ты не можешь простое задание выполнить – лезешь на рожон и всех провоцируешь.

– Истеричка!

– Заткнулись оба! – рявкнул Вовка, и мы оба испуганно притихли. – Разборки устраивайте вне машины.

В машине воцарилась тишина. Салон наполняло лишь гудение двигателя, да изредка врывался рёв машин, проносящихся навстречу. Вовка, казалось, тут же забыл о нашей перепалке, Максик закрыл глаза и делал вид, что спит. А я размышлял над тем, почему мы с ним в первый же день поцапались. Ведь я так ждал встречи с ним, я столько думал о нём, скучал, переживал, но вот мы вместе – и он опять меня раздражает, как в детстве. Стоило ему появиться – и тогда, и сейчас, – как наша с Вовкой идиллия бесследно исчезала. Вот и теперь Вовка велел ему вести себя естественно, но Максик всё испортил, и старшему брату пришлось исправлять ситуацию с помощью колдовских чар. Иногда мне казалось, что младший брат намеренно вредит, чтобы притягивать к себе внимание.

– Где мы остановимся на ночлег? – прервал молчание Максик, которому надоело притворяться спящим.

– Нигде, – отозвался Вовка.

– В каком смысле? Мы не будем спать?

– Спи, кто тебе не даёт? – пожал плечами Вовка. – Могу достать подушку и плед из багажника.

– Спать в машине? – не унимался Максик. – Ты сдурел?

Вовка ударил по тормозам так, что младшего брата бросило вперёд.

– Кажется, я предупреждал, что водителя оскорблять нельзя и препираться с ним тоже, – в голосе старшего послышались металлические нотки. – Быстро вытряхивайся и топай пешком! Ночуй, где тебе нравится, – в мотеле, под кустом, в кузове фуры.

Максик сидел, забившись в угол, и испуганно молчал. Вовка вышел и распахнул заднюю дверь.

– Вылезай! – он схватил Максика за ногу и потащил из машины.

– Я больше не буду! Прости! Прости! – завопил младший, хватаясь за спинки сидений.

– Правила писаны для всех и наказание тоже для всех одинаково. Ещё хоть раз ты нарушишь…

– Нет, больше не нарушу! – Максик снова забился в угол. – Я буду вести себя хорошо.

– Очень на это надеюсь, потому что в дороге надо уважать своих попутчиков.

Вовка вернулся на место. Я внутренне ликовал. Обычно в детстве все шалости сходили младшему с рук, а тут он получил хороший нагоняй. Справедливость восторжествовала.

Неожиданный поворот

Ехать в молчании для Максика было невыносимо, и он заговорил. Расспросил Вовку об армии, меня о детдоме. Его любопытство никогда не знало границ.

– Ты обещал про моего папу рассказать, – напомнил он.

– Что именно? Почему я считаю его смерть самоубийством, а не несчастным случаем? – уточнил Вовка. – Потому что я провёл собственное расследование. Оно подробно описано в моём дневнике. Женька даст тебе почитать.

– И что ты выяснил? В чём была причина самоубийства?

– В маме, как ни странно. Она была не совсем человеком. Она была продуктом научного эксперимента, но сбежала и пряталась. Она пыталась затеряться среди простых людей, поэтому вышла замуж сначала за моего отца, потом за твоего. Однако та генетическая мутация, которая присутствовала в ней, негативно влияла на людей. Сергей Ермоленко, как впоследствии и Сергей Тартанов, не стали исключением – они оба покончили с собой.

– Хочешь сказать, мой отец догадывался, кто она такая, и намеренно убил её? – ужаснулся Максик.

– Не думаю, что он догадывался. Просто на подобное самоубийство человека толкает какой-то импульс – внезапная жажда смерти. Мой отец в разгар перестрелки выскочил на линию огня, твой – сиганул с моста в машине. Мама просто стала случайной жертвой.

– Что это за мутация такая? – в голосе младшего брата недоверие смешивалось со страхом и любопытством.

– Этой мутацией у тебя дома все стены увешаны.

– Драконы?! – Максик аж вперёд подался и вцепился в подголовник моего сидения. – А это здесь при чём?!

– Наша мама была драконом. Чистокровным. Выведенным в лаборатории после долгих столетий экспериментов, – Вовка произнёс это так, словно мы о политике США на Ближнем Востоке говорили. – А мы, соответственно, дракоиды, помесь.

– Приехали, блин! – Максик откинулся на спинку сидения. – Женька, скажи, что вы меня разыгрываете!

– Ни капли!

– Да ладно! Такого не может быть! Драконы – это сказочные существа. Их никогда не было!

– Откуда ты знаешь? Ты разве жил в стародавние времена? – удивился Вовка. – Я не могу тебе назвать точную дату, когда драконы ушли из этого мира, но я с уверенностью могу сказать: сейчас они в него вернулись.

Максик расхохотался. Как раз в это время мы подъехали к перекрёстку, на котором Вовка свернул налево, хотя нам надо было ехать прямо.

– У нас изменились планы? – спросил я старшего брата.

– Нет.

– Но ты свернул, а нам надо прямо! Мы ехали сюда по той дороге.

– Обратно поедем по другой.

– Тебе надо к кому-то заехать?

– Да, забрать посылочку для Кота.

– Хорошо, если мама была драконом, почему у неё не было крыльев? – возобновил свой допрос Максик.

– Я же тебе объяснил: драконов выводили специально для жизни в людском мире. Представь, какое внимание привлёк бы огнедышащий гигант с размахом крыльев в двенадцать метров!

– То есть у мамы не было родителей?

– Не было.

Аргументы Максика были исчерпаны. Он притих на заднем сидении, только что-то бубнил себе под нос. Но через несколько минут он уже собрался с силами для нового захода:

– Кому же понадобилось создавать человекодраконов? Жили мы без них – и всё было нормально.

– Не так нормально, как хотелось бы, – с готовностью ответил Вовка. – Видишь ли, с одной стороны, драконы оберегают людей от смертельной опасности, а с другой – длительное проживание бок о бок с драконом плохо влияет на людей. Настолько, что некоторые даже умирают. Такой вот побочный эффект…

– И от какой опасности драконы нас оберегают?

– Я тебе позже расскажу, – хитро улыбнулся брат.

– Я хочу сейчас!

– Придется потерпеть. Ты ведь наверняка потребуешь предъявить тебе какие-то доказательства, а я не могу этого сделать за рулём.

Максик недовольно замолчал. Я знал, что он ищет новые пути для атаки. Такой уж он был: его любопытство ничто не могло сломить. Если он хотел добыть какую-то информацию, он вытряхивал её вместе с душой. Поэтому я и ждал нового залпа: мне было интересно, как Вовка справится с нашим прилипалой. И прилипала не замешкался:

– А ты-то откуда узнал про драконов? Прочитал в интернете?

– Нет, я просто стал одним из них, – небрежно бросил брат.

И хоть я не видел лица Максика, я готов был поклясться, что оно вытянулось от удивления.

– Это что, прикол такой? – нервно усмехнулся младший.

– Вот так всегда: люди требуют сказать им правду, а когда слышат её, то почему-то считают выдумкой, – сказал Вовка, слегка повернувшись ко мне, как будто делился своими наблюдениями. Я подыграл ему и понимающе кивнул.

– Сговорились, да? Двое против одного… Ну ладно! – Максик обиженно надулся, и мне, как в детстве, захотелось его поддеть. Обычно я делал так, если в нашем с ним споре я оказывался правым или с запозданием торжествовала справедливость, и братишка получал за свои шалости нагоняй. Надо признаться, случалось это редко, потому что большинство проказ сходило ему с рук, и потому моё желание лягнуть его напоследок было особенно сильным. Таким, что и сейчас я не удержался. Вызвал внутренний свет и, повернувшись к Максику, прорычал:

– Отдай своё сердце!

– Что это?! Блин! – он шарахнулся в угол сидения, испуганно вытаращившись на меня.

– Мы с Вовкой уже обрели силу драконов, скоро и ты станешь одним из нас… – завывающим голосом произнёс я.

– Я не хочу участвовать в этой бредятине! Я хочу домой! – Максик был так напуган, что едва держался, чтобы не заплакать.

Вовка толкнул меня в грудь, заставляя вернуться в прежнее положение. Я сел, погасил воронку, со стыдом понимая, что перегнул палку.

– Домой тебе нельзя. По крайней мере, сейчас, – успокаивающе заговорил Вовка, поглядывая на младшего брата в зеркало заднего вида. – Мы должны держаться вместе, потому что только так я могу защитить тебя. Нашу маму искали, найдут и нас, и мы должны быть готовы дать им отпор. Ты же сам говорил: не хочешь стать едой – сражайся.

– Я хочу домой, – у Максика заблестели глаза и задрожали губы. – Пожалуйста! Я никому не скажу…

– Хорошо, – неожиданно согласился Вовка. – Но сначала я научу тебя драться и стрелять. Ты не против? Просто я хочу, чтобы у тебя был шанс спастись, когда за тобой придут.

– Ладно, – еле слышно ответил младший, который сейчас походил на загнанного зверька.

Я понял хитрый ход брата: сейчас надо успокоить Максика, увлечь новыми перспективами, а потом он свыкнется с ситуацией, и она перестанет его пугать.

Мы довольно долго ехали на север. Уже начало темнеть, а мы проезжали один населённый пункт за другим.

– Где ты должен забрать посылку? – не выдержал я.

– Скоро уже.

– Надеюсь, нам не придется пересекать границу?

– Боже упаси!

Перевалило за полночь, когда мы достигли населённого пункта Чернавода. Утомлённый событиями, Максик дрыхнул без задних ног, и поэтому я разговаривал с Вовкой шёпотом:

– Что здесь такое?

– Атомная электростанция.

– Ты собираешься…

– Да, Кот попросил привезти ему радиоактивное топливо. Отходы не дают нужного результата, вот он и экспериментирует.

– Но под Пензой есть завод по изготовлению ядерных боеголовок!

– Не то. Он просил топливо для АЭС.

– И что мы будем делать?

– Я схожу за топливом, а ты постоишь на шухере и заодно присмотришь за мелким. Его ведь нельзя оставлять одного ночью в машине рядом с запретной зоной.

– А как же радиация? На нас она не действует, ладно, – но Максик!

– Стержень находится в свинцовом футляре, так что не переживай. Излучение небольшое. Лучше подумай, как мы будем его через границу переправлять.

Мы проехали спящий посёлок, Вовка выключил фары, и по дороге, ведущей через поля, мы выбрались к жиденькому лесу. Сквозь молодую листву была хорошо видна освещённая территория АЭС, окружённая трёхметровым забором с выносом из колючей проволоки. В полях по обе стороны от леска возвышались сторожевые вышки.

– Ты знаешь, куда там идти? – спросил я.

– Вон то здание: Кот скинул мне подробный план. Хранилище в подвале, но сегодня вечером пришёл поезд, который доставил партию стержней. Разгрузка занимает много времени, поэтому за световой день они не управились. То, что не успели разгрузить, лежит в контейнерах в вагонах. Мне проще взять оттуда. В любом случае если за два часа не управлюсь – вернусь. У нас есть дело поважнее, – он кивнул на спящего Максика.

Младшего пришлось разбудить.

– Ну-ка привстань, соня, – Вовка вытащил его из машины и открыл тайник.

Увидев его, Максик сразу проснулся и восхищённо вытаращил глаза. Вовка взял «Стечкина» и прикрутил к нему глушитель, приговаривая:

– Врага лучше держать на расстоянии и в тишине. Но если он подберётся поближе, то…

С этими словами он надел на спину ножны с мечом, а к ремню на штанах пристегнул чехол с ножом.

– Это тебе, – Вовка протянул мне вальтер и глушитель к нему. – Тебе тоже лучше не шуметь и не подпускать никого близко.

– А если подойдут? – подражая брату, спросил я и взял свой меч.

– А мне? – Максик переступал с ноги на ногу от нетерпения.

– Ты будешь дозорным. Доставай бинокль, – Вовка закрыл тайник. – Сверим часы, парни.

– Два – ноль – восемь, – ответил я, взглянув на свои.

– К четырём я должен вернуться. Сидите тихо, – Вовка надел на голову вязаную шапочку, которая легко трансформировалась в маску, и шепнул мне: – Присматривай за ним, ладно?

Я козырнул, и Вовка потрусил к ограде.