Текст книги "Кровь Тамерлана"

1992 год

Францев, довольный, потирал руки. Подписаны все бумаги на открытие частного антикварного магазина, владельцем которого он теперь являлся. Прошедшему все круги бюрократического и административного ада, ему до сих пор не верилось, что все позади. После длительных переговоров, раздачи взяток, подарков и обещаний Юрий Владимирович наконец мог вздохнуть спокойно: свой кусок он урвал. Небольшое полуподвальное помещение, бывший склад известного ювелирного магазина, принадлежало ему. Это ли не радость! В самом центре исторического Петербурга на Раковой, теперь опять Итальянской улице, он будет заправлять своими делами вполне официально и легально. Давно уже пора выходить их подполья. Францев расправил плечи и провел пальцем по запыленной поверхности окна. Осталось всего ничего: ремонт, покупка торгового оборудования, набор сотрудников магазина и… Тут Юрий Владимирович замер от нарастающего возбуждения. Теперь можно будет приступать к делу его жизни – распродаже его богатейшей коллекции, которую он собирал двадцать пять лет!

Антикварный магазин был осуществленной мечтой всей его жизни. Вот уже больше двадцати лет он скупал в ломбардах невыкупленные ювелирные украшения и ценные вещи, сданные под залог ленинградцами. И был постоянным покупателем во всех комиссионках города. Трудно представить, что за сущие копейки советские граждане отдавали настоящие сокровища, не разбираясь в их истинной ценности. Этим и воспользовался предприимчивый Францев. Через своих людей, работающих в ломбардах, и через знакомых продавцов в комиссионках он приобретал все, что было ценным для него. Скопилось этих вещей на его полуразрушенной даче по самую крышу. Теперь самое время привести в порядок редчайшие экспонаты и официально торговать в антикварной лавке. Браво, Францев! Не зря старался столько лет. Знал, что настанет твой день!

– Юрий Владимирович! – раздался голос сверху из дверей. – Вы здесь?

Францев вздрогнул от неожиданности, как будто его поймали на месте преступления.

– Тед? Как ты меня нашел? – неприветливо спросил он входящего в подвал парня.

Молодой человек довольно подмигнул:

– Нужные люди донесли… – и тут же, нахмурившись и понизив голос, перешел на другую тему разговора: – Бланки из нотариальной конторы я достал! С печатями самого нотариуса, только вот надо подпись подделать… Ну так что, мне сегодня ночью надо к старухе или завтра?

Юрий Владимирович задумался.

– Хозяин? – вдруг неожиданно раздалось откуда-то сверху. Францев испуганно оглянулся, в помещение заглядывали люди в рабочих спецовках.

– Минуточку! – кивнул он им, а потом, снизив голос, быстро проговорил парню: – Слушай, Тед, давай сегодня ночью. Будь осторожным. Самое главное, чтобы никто тебя не заметил. Ну, остальное, как мы договорились. Понял?

Теодор понимающе качнул головой и, не прощаясь, пулей вылетел на улицу.

– Заходите, заходите! – крикнул рабочим Юрий Владимирович и поднялся им навстречу.

Позже, в этот же день

Был поздний ветреный вечер, и дождь стучал по балконному навесу полуразрушенного от времени здания. В комнате, окна которой были плотно зашторены тяжелыми гобеленовыми портьерами, пожилая дама в ночном халате и укутанная платком, разбирала коробки, которыми было заставлено все довольно-таки большое пространство. Она суетливо вытаскивала одну вещь за другой и внимательно рассматривала перед включенным светильником, освещавшим жилище старушки. Обивка дорогой старинной мебели была вытерта и изъедена молью, давно не чищеный паркет выглядел неопрятно, выцветшие стены были завешаны старинными картинами, и повсюду – на столе, шкафах и полочках – стояли десятки самых разнообразных статуэток и вазочек.

Пожилая женщина радостно оглядела одну из вещичек, вытащенную из коробки, и растроганно заморгала глазами. Это был подарок матери в день ее восемнадцатилетия. Она отложила дамский гребень для волос из слоновой кости с алмазной крошкой в сторону и снова уткнулась в развалы старья.

Потом приложила золотую брошь к потертому халату и подошла к большому старинному зеркалу. В отражении, словно привидение, появилась печально улыбающаяся старушка. Она вздохнула: «Ничего уже не украшает! Старая совсем стала… – и убрала брошь обратно в коробку. – Надо отнести кое-что из этого в ломбард…»

Разговаривая сама с собой, пожилая женщина все время перемещалась по комнате, то и дело возвращаясь к коробкам. «А может, оставить пока… Нет, в могилу с собой не возьмешь. Надо продавать. Пенсию уже второй месяц не платят. Вот это действительно беда! Да и сколько мне осталось жить-то, год от силы, если повезет! Слава богу, что нашелся наследник! Хоть и француз он, но все же родной внук мамы! Не зря же Иван Бенедиктович, разбирая архив и все бумаги, которые хранились в чулане еще с военных времен, докопался до истины и разложил по полочкам: кто есть кто. Надо завершить дело до конца и выполнить волю матери: найти ее родных детей. Ну не крестнику же все достанется! Хватит с него моих вещей и комнаты!» Поджав печально губы, старушка решительно подошла к балкону и отодвинула едва прибитую доску в нише под окном. Она достала ворох старых газет, обвязанных бечевкой, осторожно развязала и извлекла коробку из-под чая. Проверила содержимое тайника. Все на месте. Да и куда бы все это делось, ведь ниша была невидимой стеной. А обнаружилась она случайно во время последнего ремонта в 1977 году. Маляр, красивший балконную дверь, увидел щель в стене и предложил забить, мол, дует из-под окна. Когда оторвали старые доски, нашли большую нишу, заваленную старыми газетами. Чуть не выбросила Анастасия Христофоровна весь мусор на помойку! Но, увидев коробку из-под чая, молниеносно вспомнила предсмертные слова матери: балкон, сокровище, коробка из-под чая… Тогда, в блокаду, она подумала, что это был предсмертный бред, но на всякий случай после смерти матери перерыла всю квартиру и балкон, но ничего не нашла. И вот, через много лет, в ее руках материнское наследство. Как и говорила мать перед смертью, на дне коробки лежали драгоценности и письмо-завещание, в котором она просила найти ее детей, увезенных за границу. Больше десяти лет Анастасия Христофоровна хранила свое богатство, боясь даже думать о нем, не говоря уже о поисках заграничной семьи. Времена стояли суровые, за связь с иностранцами можно запросто было сесть в тюрьму. И только лишь когда пришла перестройка, во время отъезда соседей Герсановских в Америку, при разборе вещей был найден в чулане общего коридора архив ее семьи. Только тогда ситуация с сокровищами прояснилась. Профессор Сквирский, скрупулезно изучив бумаги, сообщил ей, что Анастасия Вакулова на самом деле дочь богатого промышленника Христофора Александроса. В архиве было письмо от самого Александроса Христофора Виссарионовича, написанное Василовой Зинаиде Николаевне в 1918 году, в котором он умолял ее присмотреть за дочерью. Доказательство было налицо. После этого, хорошо подумав, Анастасия Христофоровна доверилась Ивану Бенедиктовичу о найденном тайнике. Но не сказала даже ему о рубине и где сам тайник. Лишь попросила найти родных детей матери. Он с радостью взялся за дело. И только внезапная смерть профессора Сквирского спутала все карты. Но, к счастью, профессор успел найти внука Зинаиды Николаевны Василовой. И вот – Поль Базилофф здесь! Это ли не удача! Старушка растроганно вытерла слезы. Есть кому передать семейное наследство! Засыпав сухую заварку обратно, Анастасия Христофоровна отнесла коробку на кухню и поставила на полку в глубину стола. Она не боялась оставлять сокровища на кухне, ведь в квартире проживала одна. Да и кому в голову придет, что драгоценности могут находиться в коробке из-под чая! Послезавтра она покажет все это законному наследнику и спрячет до решения, что с этим всем делать, обратно в нишу. Вернувшись в комнату, старушка начала складывать разбросанные предметы по местам. Наконец, оставив вещи в покое, взглянула на часы и села в потертое кресло. Часы показывали полночь. Она выключила свет и, не раздеваясь, прилегла на кровать. Когда закрыла глаза, собираясь заснуть, услышала странный шорох со стороны коридора. «Что такое?» – настороженно прислушалась старушка. В большой коммунальной квартире после смерти профессора Сквирского и выехавшей в эмиграцию за границу большой еврейской семьи она была абсолютно одна. Вглядываясь в темноту, Вакулова неохотно встала с кровати и включила ночник. Стукнула, как ей показалось, входная дверь. Выйдя из своей комнаты, Анастасия Христофоровна щелкнула выключателем на стене и опешила: свет не зажигался. Что такое? Ведь с вечера горел! Осторожно пробираясь по темному коридору в сторону прихожей, она неожиданно наткнулась на чьи-то протянутые руки и испуганно отпрянула назад. Старушка хотела закричать, но не успела. Тяжелый удар по голове обрушился с неимоверной силой. Пожилая женщина мешковато осела на пол и завалилась на спину.

* * *

Анна Рассудина, двадцатисемилетняя скрипачка симфонического оркестра, жила одна в большой трехкомнатной квартире. Четыре года назад ее отец, профессор Ленинградской консерватории, умер от инфаркта. Матери, которая скончалась от тяжелой болезни, когда Ане было пять лет, она практически не помнила. Воспитывала девочку бабушка, мать отца, пережившая сына на год. После потери близких почти в один год Анна полностью отдалась работе, чтобы забыться. Три года оркестровой бродячей жизни физически истощили ее. И морально тоже. Директор оркестра Саидов преследовал Аню не на шутку. Пятидесятилетний бывший бюрократ из управления культуры чувствовал себя настоящим хозяином оркестра, работа которого полностью зависела от него. Контракты, поездки, зарплаты находились под его полным контролем. Когда Аня первый раз отказала ему в том, чтобы зайти к ней в номер после концерта, он только самодовольно хмыкнул, мол, а куда ты денешься! На вторую неудачную попытку, прекрасно зная, что она у себя одна, постучав ей в дверь и, не дождавшись ответа, разозлился. На следующее утро, не предупредив, переселил девушку из отдельного в трехместный номер с арфисткой и флейтисткой. Ее профессиональная жизнь превратилась в ад. Она терпела только ради денег. Оркестру платили в валюте той страны, где они гастролировали. А давали концерты в основном в богатых странах Западной Европы. Отказывая себе во всем, Анна мечтала только об одном, чтобы, как только накопится приличная сумма для отпуска на год или два, сразу уйти из оркестра. Терпела все лишения и унижения три года. И когда, наконец, десять тысяч долларов, для России тех времен реальное богатство, дали ей возможность вздохнуть спокойно – банк исчез!

В тот день, когда Аня решила уйти из оркестра, несмотря на то, что оставалась без средств на существование, и уже написала заявление об уходе по собственному желанию, у нее была жуткая мигрень. Весь день она боролась с головной болью, принимая безобидный цитрамон, который никак не помогал, и девушка решила выпить тройчатку анальгина, хотя и не любила сильнодействующие лекарства. Что делать, пронзительная и неотступная боль в висках и затылке заставила ее отступить от правил. Аня знала причину мигрени: бессонные ночи, проблемы на работе и потеря сбережений в лопнувшем банке психологически и физически сломали ее. Три года работы на гастрольных турне по Европе и откладывание честно заработанной валюты канули в небытие за одну ночь. Банк исчез, как будто его никогда и не было по этому адресу. Чертовы аферисты! И как жить дальше, бессильно ругалась она на бесчувственных банкиров. А ночью потеряла сон – заснешь тут при таких переживаниях! В этот поздний злополучный вечер необходимость высказаться и выплакаться подкатили к горлу, и она решила позвонить своей подруге Маринке, такой же ночной птичке из оркестра, как и она. Девушка прошла на кухню и включила чайник. Старинные часы отбили полночь. Когда она, налив горячий чай в чашку, присела в кресло в прихожей у телефона, услышала непонятные звуки на лестничной площадке. Ей послышались как будто шаги. Анна подошла к дверям и посмотрела в дверной глазок. В искаженном оптическом пространстве мелькнула долговязая мужская фигура у дверей соседней квартиры и неожиданно метнувшаяся из кругового обзора глазка в сторону лестницы. Что-то насторожило ее в самом факте позднего визитера на лестничной площадке. Приоткрыв дверь на цепочке, она выглянула и увидела спускавшегося вниз человека, которого успела хорошо разглядеть. Неожиданно он повернул голову в ее сторону и встретился с ней глазами. Этот взгляд прожег ее насквозь. Аня в испуге захлопнула дверь. Ее сердце стучало так, что даже заглушило головную боль, а дрожащие руки не могли держать чашку с горячим чаем. Что это? Почему он так на меня посмотрел? Естественно, после этого ночного происшествия подруге она так и не позвонила, потеряв потребность в душевной беседе от безотчетного страха. Девушка долго не могла заснуть, прокрутившись в постели до самого утра, а проснувшись, обо всем забыла. Мало ли ночных случайных прохожих? На этом и успокоилась.

Утром, когда она завтракала, в дверь раздался долгий и настойчивый звонок. Увидев в глазок человека в милицейской форме, Анна сразу вспомнила ночной эпизод с бегущим по лестнице мужчиной и распахнула дверь. Представившись, милиционер извинился и рассказал, что соседку по лестничной площадке ночью избили и ограбили.

– Как избили? Старую немощную женщину! – содрогнулась от такой новости Аня. Соседка по лестничной площадке была близкой подругой ее бабушки. И даже после смерти бабушки и отца девушка общалась с Анастасией Христофоровной и иногда помогала по хозяйству. Оправившись от шока, тихо спросила: – Что с ней? Она жива?

– Жива, ее увезли на «скорой» в тяжелом состоянии в больницу.

– Вот беда! – побледнела от волнения Анна.

Оглядев квартиру, человек в форме спросил:

– Вы не слышали чего-либо подозрительного? – и внимательно посмотрел в глаза девушки. Аня не знала, что и ответить. По правде сказать, ей не хотелось вмешиваться в подозрительную историю. Своих дел хватало. Один исчезнувший банк чего стоил! Но, вспомнив злобный взгляд преступника, при одном воспоминании о котором у нее перехватывало дыхание от страха, она решила все рассказать. Врать она не умела.

– Я слышала шаги… Посмотрела в глазок и увидела мужчину, спускавшегося вниз. Но я не уверена, что это имеет отношение к преступлению… – тихо проговорила девушка.

– Значит, видели мужчину? Отлично! – воскликнул обрадованный появившейся в деле свидетельнице страж порядка. – Вы должны нам дать показания…

* * *

В этот час на Невском проспекте жизнь кипела в своем полудне. Центральная магистраль города была в беспрерывном движении, точно в ее пространстве текла ртуть вместо снующей толпы и несущегося транспорта. Базилофф решил наперекор словам Францева еще раз сходить к Анастасии Христофоровне. Ведь не зря же она просила его о встрече. Он повторил уже проделанный накануне путь через два гулких двора, быстро поднялся по лестнице и остановился у квартиры номер 17. Позвонив несколько раз и не дождавшись ответа, он почувствовал беспокойство и тревогу. Через минуту-другую, как и в прошлый визит, принялся настойчиво стучать кулаком. Но тщетно. Никто не отзывался. Потом, где-то в стороне, послышался шорох, и он услышал, как открылась дверь квартиры напротив.

– Вы кого-то ищете? – тихо спросили его.

Базилофф от неожиданности вздрогнул и резко обернулся. Из приоткрывшейся двери выглядывала молодая женщина лет двадцати пяти: очень бледная, с огромными голубыми глазами, вьющиеся светлые волосы густого золотистого оттенка падали на плечи. Неожиданность вывела его из себя. Нервы были на взводе, сердце бешено стучало. Однако девушка выглядела вполне безобидно и была совершенно спокойной.

– Простите за шум… – извинился он. – В этой квартире живет Анастасия Христофоровна Вакулова, она мне назначила встречу на сегодня… Вы не знаете, она дома?

Поль подошел ближе к девушке, стоявшей в дверях. Тусклый электрический свет, мерцая, падал на лестничную площадку, и воздух, словно вибрируя над светлой головой молодой особы, показался ему дрожащим нимбом. Эффект таинственности усиливался звуками патетической оркестровой музыки, отчетливо слышной через открытые двери. Базилофф замер и встретился с девушкой глазами. Она внимательно, слегка исподлобья смотрела на него. Вдруг ее взгляд заметался, и выражение изумления и испуга отразилось на ее прекрасном лице, словно случилось что-то ужасное. Поль смутился. Наверное, не надо было приходить, слишком поздно уже.

– Я пришел к Вакуловой Анастасии Христофоровне по ее просьбе, – повторил он.

Девушка в некоторой растерянности отвела глаза.

– Ах да, конечно, она живет здесь. То есть, я хочу сказать, жила… Но вчера ночью… – она перевела дыхание. – Анастасию Христофоровну…

Голос у нее был грудной, проникновенный. Базилофф внутренне ахнул, подумав, что так, именно так должна выглядеть настоящая русская красавица. Она так ему понравилась, что Поль отвлекся, разглядывая девушку, и упустил нить разговора. А когда до него дошло, что случилось – не мог поверить.

– Как на «скорой»? Этого не может быть! – обеспокоенно воскликнул Базилофф. – Я разговаривал с ней позавчера вечером, и она пригласила меня сегодня навестить ее!

Молодая женщина молчала.

– Что же произошло с ней?

Вспомнив, что подписала бумаги в милиции о неразглашении деталей расследования по делу, в котором она проходила свидетелем, Анна неуверенно качнула головой:

– К сожалению, я не знаю, это случилось ночью… Ее увезли на «скорой»…

– А в какую больницу ее увезли? – еще больше взволновался Поль.

Девушка пожала плечами и печально вздохнула:

– Я не в курсе.

Потрясенный Базилофф потерял дар речи. А что тут скажешь? Беда.

– До свидания… – услышал Поль, и от стука закрываемой двери он пришел в себя. Девушка исчезла, словно пригрезившееся видение. Он хотел позвонить и спросить, как зовут красавицу, но побоялся показаться назойливым, успокоив себя тем, что у него есть предлог вернуться сюда еще раз за информацией о несчастной старушке. Тогда он точно постучит в дверь прекрасной незнакомки. Механически он сделал несколько шагов в сторону и начал спускаться вниз по лестнице.

А в это время Анна, закрыв дверь перед озадаченным чужестранцем, опустилась на пол прямо у порога своей квартиры. Ее бил озноб. «Господи, Димка! Что за наваждение! Может, ты остался жив? Был взят в плен и скитался десять лет в далеких краях, а теперь решил навестить меня?» – шептала она. Ее музыкальный слух сразу уловил едва заметный акцент у нежданного визитера. «Димка! Родной!» Аня заплакала горько и обреченно, понимая, что это пустые фантазии. Незнакомец явно был старше Дмитрия. Но эти синие глаза в обрамлении черных ресниц словно ожили из прошлого на лице загадочного посетителя. Неужели такое бывает? Она еще долго сидела, прислонившись к косяку дверей, не имея сил подняться. Опустошенная событием, лишившим ее последней иллюзии на счастье, и обреченная на одиночество, Анна закрыла глаза и впала в забытье.

* * *

Через полчаса в гостинице «Англетер», проходя через вертящуюся дверь, Базилофф заметил того самого стюарда, приносившего ему завтрак. Он стоял, облокотившись о стойку регистрационного офиса, и не сводил пустых глаз с вошедшего. Снисходительно улыбнувшись, парень кивнул ему как старому знакомому:

– Здрасьте…

Поль дипломатично взмахнул рукой:

– Добрый день!

Он вздохнул с некоторым облегчением, покинув холл отеля, хотя врожденное чувство интуиции подсказало ему об опасности, идущей от этого неприятного типа. Что-то часто он мельтешит перед глазами. Явно неспроста!

Открывая дверь, Базилофф остановился как вкопанный. Его номер был в полнейшем беспорядке. Повсюду были разбросаны вещи, а чемодан был вывернут практически наизнанку.

«Что за дьявольщина?» – Он, потрясенный, оглядывал разгромленную комнату. На полу валялись рубашки, галстуки, нижнее белье и бумаги. Инстинктивно он проверил карманы: кредитные карты на месте. Деньги тоже. На ограбление было не похоже. Дорогие вещи и аксессуары (один английский бритвенный станок из серебра чего стоил!) были не тронуты. Потом Поля как пронзило насквозь: его паспорт, план, набросанный на листке, опись ценных экспонатов его парижской коллекции, адреса, телефоны деловых партнеров и клиентов – исчезли. Но самое главное – паспорт!

Вот горе, без паспорта он не мог сделать и шага! Базилофф в растерянности набрал номер администрации отеля:

– Извините, по-моему, в моем номере побывали воры…

У стойки регистратуры в холле гостиницы «Англетер» стояли, переговариваясь между собой, несколько человек. Базилофф, мрачный и усталый, не имея никакого желания ехать в отделение милиции, прямо через их головы отдал ключ от своего номера. Направляясь к выходу, где его ждал милиционер, он услышал голос того самого стюарда, который явно преследовал его:

– Товарищ Базилофф, вы забыли взять регистрационную карточку нашей гостиницы, там данные вашего паспорта. Без карточки дело не заведут! – Он с натянутой улыбкой протянул Полю документ. Потом интригующим голосом добавил: – Надеюсь, мы с вами еще увидимся! – и, развернувшись, удалился к стойке.

«На что он мне намекает?» – с раздражением подумал Базилофф и вышел на улицу, где его ждала милицейская машина. Усаживаясь на заднее сиденье автомобиля, он растерянно оглянулся на гостиницу, и у него пронеслось в голове: «Как завезут сейчас подальше, и ищи-свищи!»

Поль устало откинул голову на спинку сиденья. Мог ли он себе представить, отправляясь в эту деловую, как задумывалось, поездку, рассчитывая, в общем-то, на туристические каникулы, что все обернется таким ужасным образом. Человека, пригласившего его в Ленинград, оказалось, нет в живых. Соседка умершего, на которую он рассчитывал, чтобы узнать об интересующих его вещах из коллекции профессора Сквирского, попала в больницу. А теперь, черт возьми, еще это ограбление в гостинице! Что еще?

Базилофф прикрыл глаза. Ему припомнился темный подъезд полуразрушенного здания, лестница, пахнущая кошками, бледнолицая красавица в проеме дверей … Ну чем не интригующий детектив!

– Приехали. Выходите! – услышал он беспардонный окрик. Базилофф вздрогнул и, выглянув в окно, скользнул взглядом по обшарпанному, заставленному мусорными бачками двору и приготовился к самому страшному.

* * *

Длинный коридор больницы был заставлен раскладушками, на которых лежали и стонали пациенты травматологического отделения. В большой светлой палате на восемь человек находилась больная Вакулова. Молодой невысокий парень заглянул в палату и, оглядев присутствующих, сразу отметил свою подопечную, лежащую под капельницей. Значит, жива, и дело, заведенное на жертву ограбления, повисло на нем, черт возьми! Он тихонько прикрыл дверь и подошел к старшей медсестре.

– Разрешите представиться, лейтенант Мухин… – и показал удостоверение.

Медсестра согласно кивнула. Она была в курсе событий.

– Мне о вас доложил главврач. Чем могу вам помочь?

– Мне нужен белый халат. Я буду вашим медбратом!

– Сделаем, братишка! – задорно улыбнулась молодая женщина. – И работы у нас невпроворот! Клизмы умеете ставить?

– Я? – Мухин испуганно уставился на нее. – Я не умею! Я буду на посту наблюдения.

Медсестра засмеялась:

– Не волнуйтесь, товарищ лейтенант! У нас хватает сестричек. Вон какие красотки! – Она кивнула в сторону процедурного кабинета, где щебетали и смеялись молодые практикантки

Молодой человек, совсем засмущавшись, прокашлялся и серьезно сказал:

– Я здесь на работе!

– Мы все на работе… не волнуйтесь, сейчас я вас представлю коллективу. Как вас зовут?

– Лейтенант Мухин…

– Ой, не могу! – захохотала женщина. – Это вы в милиции товарищ лейтенант! Я спрашиваю, как ваше имя?

Краснея и проклиная в душе своего начальника, направившего его сюда, парень тихо сказал:

– Меня зовут Сергей.

– Прекрасно, Сергей, вот ваша новая униформа! – и она протянула молодому милиционеру свернутый белый медицинский халат. – Девочки! У нас новый медбратик Сережа! Прошу любить и жаловать!

– Ваша виза истекает через неделю, и вы должны будете покинуть территорию Российской Федерации! Вам понятно?

– Да, конечно, – Базилофф напряженно всматривался в бумажку, выданную вместо украденного паспорта, – у меня билет обратный на второе ноября, не волнуйтесь…

– А мы и не волнуемся! – ехидно гоготнул здоровенный мужчина в форме капитана милиции. – Это вам надо волноваться, чтобы кто-нибудь не воспользовался вашими документами. А наше дело маленькое, установить, кто влез в ваш номер и зачем это надо. Вы ведь утверждаете, что ничего не украли?

– Нет. Только паспорт и записную книжку…

– Не забудьте во французском консульстве заявить о пропаже документа, – напомнил ему сотрудник отделения.

– Хорошо, – кивнул Базилофф.

– Ну вот, вы свободны. Прочитайте и распишитесь под вашими показаниями. – Капитан протянул ему отпечатанные на машинке листки бумаги и ткнул пальцем: – Здесь. И еще здесь, на каждой странице. – Он удовлетворенно сложил рапорт и приподнялся в кресле, показывая всем видом, что разговор окончен. – Спасибо, можете идти.

На улице начался дождь. Базилофф вышел из переулка Крылова на Садовую улицу и поспешил в сторону Невского проспекта. Проходя мимо Публичной библиотеки Салтыкова-Щедрина, он замедлил шаги. Ему показалось, что за ним от самого отделения милиции следует человек. Поль остановился у входа в библиотеку и потянул на себя за ручку тяжелую дверь. В просторной прихожей между дверью и проходной он приник к окну, выходящему на Садовую, и увидел, что человек, невысокий кряжистый мужчина в дубленке, кружит у входа в библиотеку.

«Что за бред! – вконец разозлился Базилофф. – Завтра уезжаю! Хватит! – Он сжал руки в кулаки: – Чертовщина какая-то! Смерть Сквирского. Какой-то коллекционер Францев. Наследство. Исчезновение Анастасии Христофоровны Вакуловой. Пропажа паспорта. Что еще? С меня достаточно! Прямо сейчас иду в Аэрофлот!»

Размахивая возмущенно руками, Поль двинулся по Невскому вдоль Гостиного Двора. У городской думы он опять обратил внимание на человека в дубленке, следующего за ним по пятам и, неожиданно для себя резко развернулся и подошел к нему.

– Простите, вам что-то надо от меня?

– Видите ли, товарищ… – испуганно протянул гражданин в надвинутой на самые глаза кроличьей шапке.

При этих словах Базилофф недовольно поднял брови. Мужчина, заметив гримасу на его лице, быстро исправился:

– Господин…

Но Поль прекратил его слушать и пошел дальше. Человек в дубленке двинулся вслед за ним.

– Господин Базилофф, подождите! – окликнул он его.

Поль изумленно остановился:

– Так вы знаете меня? Вроде бы мне вас встречать не приходилось… – он начал внимательно вглядываться в него.

– Нет, нет, мы не знакомы! Я знаю вас со слов одного человека…

– Черт возьми? Какого еще человека? Я здесь никого не знаю и знать не желаю! – неожиданно даже для себя закричал возмущенно Поль оторопевшему преследователю. – Я завтра улетаю! Понимаете? Все! – И он, развернувшись, быстро пошел прочь.

– Подождите! – опять закричал ему вслед мужчина и поспешил следом. – Я от Вакуловой Анастасии Христофоровны. Ей нужна ваша помощь…

Базилофф нерешительно остановился и внимательно посмотрел в глаза мужчине:

– Где она и что с ней случилось?

– Вы понимаете, какая беда! Анастасию Христофоровну пытались убить! – поспешно заговорил незнакомец.

– Не может быть! – воскликнул пораженный Базилофф. – Пожилую женщину убить? За что? Я видел ее несколько дней назад в полном здравии. Правда, соседка сказала, что она заболела и попала в больницу, но чтобы пытались убить… Вы уверены?

– Да, представьте себе! Ее ограбили! Взяли все ее ценности…

– Ценности? У бедной старушки?

– Для вашего сведения, старушка была не бедной. У нее были украшения, которые ей достались в наследство и которые она периодически сдавала в ломбард…

– Никогда бы не подумал, что у такой скромной на вид старушки были драгоценности – задумчиво произнес Поль. – Вот несчастье! – горестно покрутил он головой. – А откуда вы знаете, что я Базилофф? – вдруг с подозрением спросил Поль у человека.

– Анастасия Христофоровна моя крестная мать, – начал спокойно объяснять мужчина, – я был у нее в больнице. Когда она пришла в себя, то попросила найти вас.

– И как же вы нашли? – с любопытством задал Базилофф вопрос, все еще не очень доверяя постороннему человеку.

Было видно, как мужчина смутился:

– Пошел в гостиницу, увидел, как вас увозили в милицию. На машине было написано – 28 отделение. Я пошел туда. Ждал в переулке Крылова, а потом – вот! – Он обескураженно развел руками. – Вы сами ко мне подошли!

– Так что же хочет от меня Анастасия Христофоровна? Зачем я ей нужен? – забеспокоился Поль, вспомнив все небольшие недоразумения и происшествия: звонки по телефону, подозрительные лица в гостинице и на выставке, пропажа паспорта из номера… Вся эта история все больше и больше не нравилось ему.

Мужчина внимательно посмотрел на него и медленно произнес:

– Этот разговор не здесь! Нам надо куда-нибудь зайти, где я спокойно вам все разъясню.

«Начинается!» – нервно напрягся Базилофф, но решил следовать своему внутреннему чутью. А чутье ему подсказывало, что мужчина не лжет.

– Где мы можем спокойно поговорить? Я, кроме кафе «Север», ничего не знаю!

Мужчина пожал плечами:

– Это не важно, можно выпить пива в Гостинке на втором этаже в баре.

Они молча зашли в кишащий народом универмаг и поднялись по широкой мраморной лестнице на Перинную линию. Заказав себе пива и бутерброды с копченой колбасой, мужчины сели за маленький пластмассовый столик у большого зеркала.

– Так вот, господин Базилофф, для начала у меня для вас сюрприз… – И человек протянул ему письмо. – Это вам.

Поль взял в руки измятый конверт, на котором знакомым почерком профессора Сквирского было размашисто написано: «Для месье Базилофф».

* * *

Центральный городской ломбард находился в самом центре Петербурга на Лиговском проспекте. Быстро оглядев длинную очередь, Францев быстро прошел между стоящими людьми в боковую дверь, на которой висела табличка «Посторонним вход воспрещен».

Через час он вышел на улицу с набитой до отказа большой спортивной сумкой. Очень довольный сделкой, Юрий Владимирович забросил вещи в багажник старенькой «Волги» и вырулил на Невский проспект.

Каждый месяц первого числа, когда невыкупленные вещи подготавливались к продаже в отдел реализации, Францев, за хорошие комиссионные скупщикам, забирал приглянувшиеся ему товары. Это были в основном ювелирные изделия, представлявшие историческую ценность, иконы и антикварная посуда.