Текст книги "Дорога смерти"

23

Скучные голые стены и потолок – ровный, белый, почти без изъяна. За заснеженными окнами, разрисованными причудливым узором инея, поет свою заунывную песню ветер. Иногда возникают вспышки света, тишину нарушают голоса.

«Воспаление легких… обморожения конечностей второй степени… состояние тяжелое…»

Голоса постепенно утихали, словно отдаляясь, свет исчезал, и Лиза снова проваливалась в небытие.

Сначала она словно летела сквозь огромную пропасть, наполненную чернотой, но затем под ногами появлялась опора, тьма рассеивалась, и Лиза увидела себя в лесу, среди высоких елей. Ярко светило солнце, его лучи прорезывались сквозь кроны деревьев, воздух был наполнен блаженным теплом. Лиза неспешно брела по лесной дорожке, утопая в мягком ковре из зеленого мха, наслаждаясь солнечным светом и пением птиц. Как хорошо, просто так бродить по тайге, наполненной покоем и умиротворением, вдали от суеты, неприятностей, борьбы за выживание, боли и страданий.

Внезапно впереди, среди густых зарослей кустарника появилась вспышка света. Лиза направилась туда без страха, наоборот, охваченная любопытством и хорошим предчувствием. Ее сердце учащенно билось в преддверие встречи с кем-то хорошо знакомым и любимым.

Лиза подошла к тому месту, где видела вспышку и застыла как вкопанная. Все ее существо наполнилось радостью, это чувство разлилось по венам как целительный бальзам. Прошло много лет, но в памяти не стерлись эти черты – смеющиеся светло-голубые глаза, широкий нос, добрая улыбка, волевой подбородок. Сильные руки легли на плечи Лизы, и она ощутила небывалый прилив энергии, наполнившей блаженством каждую частичку ее существа.

– Я так рада видеть тебя, папочка, – прошептала она. – Как я могла жить без тебя все эти годы…

– У каждого из нас – своя судьба, – раздался голос, который Лиза не могла перепутать ни с кем – голос из далекого детства, такой родной и теплый, тот голос, который поддерживал ее все эти страшные часы на трассе среди заснеженной тайги.

– Я понимаю, – кивнула она, глядя в родные глаза, – но иногда жизнь так не справедлива. Я часто думала, что если бы с тобой не случилось несчастья, и ты бы всегда был с нами, моя судьба сложилась бы совсем по-другому. Женька бы не отбился от рук, ведь ты всегда находил с ним общий язык, и не было бы той истории с наркотиками, из-за которой больше всего пострадала я. Тогда бы мне не пришлось уезжать далеко от дома, и я вряд ли бы столкнулась со всей той грязью, в которой жила последние годы. Сколько всяких «бы», папа. Как же часто жизнь бывает несправедлива!

– Доченька, ты забываешь главную истину. Прошлое и настоящее нужно воспринимать такими, как они есть, думать надо лишь о будущем и делать все возможное, чтобы, несмотря на все невзгоды, проблемы и банальные ошибки, следующий день был прожит достойно. Нельзя сломаться, как бы ни было трудно, ни в коем случае не надо впадать в уныние. За тьмой обязательно наступит рассвет. Ты сама в этом убедилась.

Лиза вспомнила фары автомобиля, словно разрезающие ночную тьму, вытаскивающие ее из бездны, когда она уже была так близка к гибели. За тьмой приходит рассвет… Она дождалась его, хотя уже почти вступила на Черную поляну, откуда не было обратной дороги. При одной мысли о том ужасном месте Лиза почувствовала страх, наползающий колющим холодком. Отец словно прочитал ее мысли. Он еще крепче обнял свою дочь, и исходящий от него свет отогнал все тревоги девушки.

– Забудь про то, что случилось с тобой тогда в лесу, – сказал он успокаивающим тоном. – Ты никогда не должна даже мысленно возвращаться туда. Лиза, ты будешь жить дальше, и теперь все будет хорошо, даже не сомневайся. Все, что терзало тебя в прошлом, ушло навсегда. Но ты сама не должна бездействовать. Не позволяй мрачным и злым мыслям владеть твоей душой. Ты должна отпустить все, что тебя когда-либо тяготило.

– Даже ту историю с… ну, ты знаешь… – Лиза верила, что покойники знают все. – Но ведь тогда вся моя жизнь перевернулась с ног на голову…

– Как бы ни было тяжело, но все уже в прошлом. Ты должна это принять, и, самое главное, прости брата. Он совершил ужасный поступок, но уже давно раскаялся и заплатил.

Лиза вспомнила тот страшный день, когда злые руки незнакомца затащили ее в машину, и она оказалась в грязной квартире, где ее насиловали и мучили несколько часов. Обида червячком вновь зашевелилась где-то в глубинах души. В это время Лиза ощутила еще чье-то присутствие. Она подняла голову с отцовского плеча и увидела перед собой Женьку, бледного, растрепанного, с глубоко несчастными глазами. Брат и сестра молча смотрели друг на друга.

– Лиза, ну, пожалуйста… – Женька первым нарушил молчание.

– Лиза, честное слово. Я хотел тебе сказать, но ты не слушала.

Лиза опустила глаза. Она с трудом справлялась с паникой и не могла произнести ни слова.

– Это твое право, доченька, – спокойно сказал отец. – Ты многое пережила, и сейчас решай.

– Я ненавидела тебя все эти годы, – наконец заговорила Лиза, стараясь не смотреть на брата. – И могу сказать честно, что радовалась, когда ты умер.

– Прости.

Она стояла, охваченная бурей противоречивых эмоций. Печальный взгляд Женьки затронул какую-то струну в ее душе. Лиза вдруг поняла: ненависть к брату двигала ее по проклятому пути, полному грязи и унижений. Теперь, после темных часов на трассе, Лиза Кропоткина начинала понимать, что дальше так жить нельзя. Как бы ни было трудно, но нужно справиться с собой.

– Я прощаю тебя, – решительно сказала она. И в тот же миг Лиза ощутила небывалую легкость. – Я прощаю тебя, слышишь, прощаю!

«…прощаю… прощаю…»

Эти слова эхом разнеслись по лесу и затихли где-то вдали.

Суровые таежные пейзажи начали расплываться, свет стал ярче, и Лиза увидела удаляющиеся фигуры отца и брата.

– Куда вы? – крикнула она им вслед.

– Пора уходить, – раздался голос отца. – Но тебе с нами нельзя.

Лиза, тебе еще предстоит борьба, и ты должна достойно выстоять. Я верю в тебя.

Внезапно все исчезло, и Лиза увидела себя лежащей на больничной койке, словно неподвижная кукла. Наступила темнота, и девушка ощутила себя в собственном теле, которое, однако, не слушалось её. Конечности были практически неподвижны.

Лиза с большим трудом приоткрыла веки. По щекам тонкими струйками стекали слезы. Мысленно она без конца прокручивала недавние видения: лес, яркие лучи, отец, Женька, вымаливающий прощение… И ведь она простила… и как ни странно, ей стало невероятно легко, как будто скинула какой-то невыносимый груз.

До сознания Лизы с трудом дошла мысль о том, что она разговаривала со своими умершими отцом и братом, и произнесла те слова, которые никогда бы не сказала раньше, пока не прошла всю эту череду мучений на жестоком морозе. Лиза лежала на своей кровати под капельницей. Девушку охватило некое подобие эйфории.

«Я видела сон… спустя столько лет… я видела сон… это невероятно…»

Очередная слеза скатилась по щеке, резвой змейкой добежала до подбородка и спустилась к шее. Лиза ощущала невероятное умиротворение, а вместе с ним желание жить. Исцелиться и просто наслаждаться жизнью! Теперь она – совсем другая, сильнее, чем когда бы то ни было. Ее не остановят страшные обморожения, болезненные пузырьки, как маленькие острые иглы, терзающие ее прекрасную кожу. Лиза Кропоткина не подпустит к себе отчаяние, ведь у нее есть самое главное: родные, с нетерпением ждущие ее выздоровления, Дима, бросившийся искать свою школьную любовь, несмотря на страшный холод, и вера в свои силы.

Дни в больничной палате, были похожи один на другой: каждый – как маленькая битва с болезнью и подступавшим унынием. Лиза верила, что полностью поправится, снова ощутит силу в ногах, с пальцев сойдут жуткие волдыри, и к ним вернется былая подвижность и сноровка. И она оденет туфли на высоких каблуках, как раньше. Нужно было бороться, до конца вырваться из плена тех неведомых сил, что чуть не погубили ее среди тайги! Чем ближе выздоровление, тем дальше воспоминания о жутких силуэтах среди заснеженных деревьев в пустынном лесу! Борьба и еще раз борьба: с ужасной болью, жгущей измученное тело, со страшными картинами прошлого, время от времени всплывающими перед ней, с самой собой!

Глубокой ночью, лежа в больничной постели, Лиза смотрела на тени, игравшие на потолке, и, словно мантру, повторяла заветные слова: «Нет прошлого, только настоящее и будущее. Надо учиться жить дальше, какими невыносимыми и непреодолимыми ни казались предстоящие испытания». В этот момент девушке казалось, что это не она говорит, а что-то извне ее губами произносит ободряющие фразы.

Все это время Лиза Кропоткина была не одна. Мать и отчим вместе с другими близкими родственниками регулярно навещали ее.

– Девочка моя, – плакала Ольга Михайловна, стоя возле постели дочери, – солнышко, как я рада, что ты выжила. Я чуть с ума не сошла, когда ты не приехала в город к положенному времени.

– Лиза, что ты пережила, просто подумать страшно, – грустно вздыхал Вадим. – Я так корю себя, что не смог тебя сам встретить. Бедный Валера… Несколько месяцев назад перенес инфаркт…

– Лизонька, выздоравливай скорее, – продолжала всхлипывать мама, – главное, что ты выжила, вышла из комы. Мы все так переживали…

Лиза прикусила губу, чтобы не разрыдаться, и опустила глаза. Ей вспомнились долгие годы, проведенные вдали от дома, нежелание много общаться с родными, конфликты с матерью. Как она могла считать, что мама ее не любит! Как у нее хватало совести отстраняться от своей семьи, гордясь своей принадлежностью к миру грязи и пошлости. Никто из тех людей, которых Лиза считала своими друзьями, даже не поинтересовались: жива ли она? Да разве кому-то из этих высокомерных, заносчивых личностей нужна такая Лиза Кропоткина, лежащая под капельницей на больничной кровати в окружении угрюмых стен, страдающая от невыносимой боли? А Игорь… ну что, Игорь? Найдет себе другую игрушку, потакающую фантазиям избалованного извращенца, и выбросит больную Лизу из своей жизни, словно сломанную куклу… Она никому не нужна, кроме своей семьи и того человека, которого не видела больше десяти лет, и который, рискуя своей собственной жизнью, бросился ей на помощь.

Дима тоже часто навещал Лизу.

Когда наступил ее день рождения, вся палата была уставлена букетами цветов, в которые были вложены яркие открытки с пожеланиями скорейшего выздоровления. Самый большой и красивый – от Димы. Так получилось, что его поставили прямо напротив кровати Лизы, и девушка словно заряжалась от этого букета неиссякаемой энергией, все больше укреплявшей в ней желание бороться за свою жизнь, здоровье и счастье.

Как-то унылым зимним днем, когда на улице выла свои заунывные песни вьюга, а ветер дребезжал стеклом оконной рамы, Дима снова навестил свою возлюбленную. От его присутствия настроение Лизы сразу поднялось, а сердце учащенно забилось. Они вели неспешную беседу.

– Когда я ехал по дороге, – рассказывал Дима, глядя на Лизу своими большими карими глазами, – то думал о тебе, и еще о том, чтобы успеть вовремя и застать тебя живой. До сих пор помню, как выжимал все силы из своей машины… Меня трясло, помню, что поймал себя на том, что без конца твержу: где ты, только держись, я люблю тебя… Что-то в этом роде. А как я обрадовался, когда увидел тебя на дороге…

Лиза почувствовала, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

– Спасибо тебе за все, – тихо сказала она, откинувшись на подушки, – если честно, я и сама не верила, что кто-то еще может меня спасти…

«… от холода, призраков тайги, жгучих воспоминаний, себя самой».

– Лиза, да как я мог спокойно сидеть в теплой квартире, когда все указывало на то, что с тобой случилась беда! Я бы бросился тебя искать хоть в минус шестьдесят! Я же не могу без тебя… столько лет прошло, а ты все время стояла у меня перед глазами… Может, это – невероятно, но я никак не мог выкинуть тебя из головы. Даже хотел жениться, но свадьба сорвалась. Знаешь, я пытался связаться с тобой через Интернет, но ты не отвечала…

– Я помню, – кивнула Лиза, едва сдерживая волнение, – но я была так занята какой-то чепухой. Даже не подумала написать ответ на твое сообщение в «Одноклассниках». Мне теперь так стыдно, ты просто представить себе не можешь.

– Ничего страшного, – улыбнулся Дима, – главное, чтобы ты поправилась. Я смотрю, ты устала.

– Нет, ничего страшного, только немного спать хочется, – тихо сказала Лиза.

– Мне пора идти, отдыхай, – сильные пальцы коснулись волос девушки. – Скоро я снова тебя навещу. До встречи.

– Пока, – улыбнулась Лиза. Она, хоть и не без труда, подняла руку, чтобы махнуть ему вслед.

Дима ушел, оставив после себя в палате восхитительный запах туалетной воды, а Лиза, устроившись поудобнее на мягких подушках, закрыла глаза.

– Еще раз спасибо тебе за все… просто за то, что ты есть, – прошептала она, засыпая.

За окнами стемнело, вьюга продолжала неистовствовать, кружа в воздухе сверкающие снежинки. Бледный свет луны, наполнивший палату, освещал лицо спящей девушки, которая отныне снова могла видеть сны.

Эпилог

Дни летели незаметно, словно мелькающие кадры кинопленки. Наступила весна, и в воздухе витала особая атмосфера приближающегося тепла.

Лиза Кропоткина шла на поправку. Какое-то время врачи опасались за ее ноги, но теперь им ничего не оставалось, как недоуменно разводить руками. Лечащий доктор лишь повторял, что здесь определенно имело место чудо. А Лиза лишь улыбалась про себя всем этим удивленным восклицаниям. Для нее теперь не было ничего невозможного. Жажда жизни била в ней неиссякаемым целебным ключом, оживляя обмороженные ткани. Страшные болезненные пузыри прошли, рубцы начинали затягиваться, к пальцам вернулась подвижность. Все существо Лизы словно наполнялось чем-то, исцелявшим раны, как потоки живительной воды наполняют иссушенную, покрытую трещинами землю пустынь.

Ее выписали из больницы, и теперь Лиза долечивалась в родительском доме. Дима все время был рядом, не переставая поддерживать любимую девушку. Его появление доставляло Лизе огромную радость.

– Я, конечно, пока стометровку не пробегу, но могу сама передвигаться, – делилась Лиза своими успехами с Димой. – Жду не дождусь, когда снова смогу дефилировать на высоких каблуках.

– А как руки? – поинтересовался он с ноткой участия в голосе.

– Просто отлично, – улыбнулась Лиза. – Я даже села за фортепиано и вспомнила несколько простых пьес. Кстати, спасибо тебе за ноутбук. Он мне нужен, как нельзя кстати. В голове накопилось много мыслей. Часто хочется изложить их, например, в виде дневника, или мемуаров.

– Я думаю, у тебя бы здорово получилось, – сказал Дима, глядя на Лизу влюбленными глазами.

На улице весна уже полностью вступила в свои законные права. На деревьях распускались нежные листочки, а птицы щебетали свои веселые песни под звонкий аккомпанемент капели. Лиза смотрела на Диму, чувствуя, как ее охватывают волны нежности. Его рослая крепкая фигура, сильные руки, теплые карие глаза и темные волосы, челкой падавшие на высокий лоб, – все казалось таким родным, как будто с этим человеком она провела всю жизнь. Даже не верится, что Лиза Кропоткина сидит рядом с ним в простеньком халатике, с растрепанными волосами и без макияжа. Плед накинут на голые колени, и она чувствует, при этом, что для Димы Шевелькова она – самая желанная, самая красивая, самая лучшая, пусть и без модной прически, без яркой косметики и брендовой одежды. С ним она может быть самой собой! Если счастье и существует, то оно находится сейчас в этой комнате; Дима держит ее руку, дарит ободряющую улыбку, вселяет любовь к жизни. Вся прошлая жизнь казалась мрачной и беспросветной, но сейчас, наконец-то, в конце длинного туннеля забрезжил свет.

– Ты хочешь вернуться в Москву? – внезапно задал вопрос Дима.

– Не знаю, – пожала плечами Лиза. – Мне все равно. Честно говоря, не очень-то и хочется, хотя у меня там – квартира и целых три машины. В принципе, пока денег у меня более чем достаточно, и я могу жить, где угодно. Понимаешь, не в месте дело, а в том, кто тебя там окружает.

– Это точно, – кивнул он. – Правильно подмечено.

– Ну, вот видишь, – продолжала Лиза, – а какой смысл мне ехать туда, если там меня не будет окружать то же, что здесь? Разве что, если ты поедешь со мной.

– Интересное предложение, – лицо Димы озарила нежная улыбка. – Но если тебе хорошо там, где я, а мне – там, где ты, то при такой взаимности стоит только подыскать место, где нам будет лучше всего. Хотя это – уже вторично, сама понимаешь.

– Само собой, – Лиза задумчиво теребила краешек пледа. – Кстати, а как ты жил здесь все эти годы?

– Да никак, – пожал плечами Дима, – вроде, ни в чем не нуждался, с работой все отлично складывалось, а вот на душе было паршиво… временами… Не мог тебя забыть, как ни пытался. Так и не встретил никого, кто смог бы сравниться с тобой.

– А я как жила… ты просто представить себе не можешь, – вздохнула Лиза. – Какая-то суета, борьба, непонятно за что… а в итоге заблудилась… Но сейчас все – по-другому. Я чувствую себя совершенно иным человеком, и, в первую очередь, благодаря тебе.

– Солнышко, я не мог поступить иначе, – Дима взял руку Лизы в свою ладонь, непонятно, что он хотел этим сказать.

– Ты всегда будешь рядом? – тихо спросила Лиза, сжимая его руку, и тут же почувствовала себя глупо, а потом подумала: «Пусть вопрос не умный, но я должна была это спросить, потому что меня волнует именно это».

– Я всегда буду с тобой. Ты знаешь, до сих пор не верится, что мы встретились опять. Словно сон какой-то.

Лиза улыбнулась.

«Словно сон… действительно… – подумала она про себя. – И я снова вижу сны. И эти сны – о нас».

Они еще долго болтали обо всем на свете, наслаждаясь ароматом весны, наполнявшим комнату через открытое окно.

Лиза смотрела на Диму, сжимала его ладонь и светилась от невероятного, неисчерпаемого, подлинного счастья. Он – здесь, он – рядом с ней. Нет больше прошлой жизни. Хочется радоваться наступившей весне, слушать звон капель за окном, любоваться распускающимися деревьями. Хочется веселиться, любить, дышать, надеяться, что так будет всегда… Просто хочется жить.