Текст книги "Крах «Грозы Вселенной» в Дагестане"

Заключение

В многовековой истории народов Дагестана освободительная борьба против иноземных завоевателей занимает особое место как по содержанию протекавших в то время процессов, так и по их результативности, оказавших решающее влияние на развитие важнейших событий не только на Кавказе, но и далеко за его пределам в обширном евразийском пространстве. Сказанное подтверждается анализом многочисленных материалов, использованных источников и литературы, позволяющих сделать следующие выводы:

Дагестан, расположенный между Европой и Азией, Черным морем и Каспием, на главных коммуникациях, ведущих в Закавказье, на Ближний и Средний Восток, издавна привлекал внимание разных стран и народов, особенно правителей соседних держав – шахского Ирана, султанской Турции и царской России. Главное внимание при этом они уделяли Дербентскому проходу, как «Главному Кавкзскому коридору», связывавшему Юго-Восточную Европу с Передней (и через Каспий) и Средней Азией.

По существу «Каспийский путь» выступал для них в роли постоянного «яблока раздора», овладение которым могло обеспечить гегемонию на Кавказе, расширить их владения в различных направлениях. Ирано-турецкие войны, шедшие с начала XVI в., завершились Касре-Ширинским договором 1639 г., по которому Дагестан, Азербайджан, Восточная Армения и Восточная Грузия попали под власть сефевидского Ирана, а Западная Грузия и Западная Армения отошли к Османской империи. С тех пор до свержения власти Сефевидов в 1722 г. в Плоскостном Дагестане установилось владычество иранских шахов, сочетавшее экономический и социальный гнет завоевателей с религиозным гонением шиитов против суннитов.

Успехи России в Кавказском направлении оказались скромнее, ограничившись овладением Астраханью в 1556 г.

Новая фаза активности кавказской политики России и Турции наступила в связи с мощными антииранскими восстаниями 1707–1721 гг. в Дагестане и Ширване, приведшими к свержению иранского владычества, ускорившими Каспийский поход Петра I и вмешательство Англии и Франции в кавказские дела с антироссийских позиций «восточного барьера». Значение Дагестана и прикаспийских областей в политике противоборствующих сторон еще более возросло, став объектом пристального внимания со стороны Петербурга и Стамбула, стремившихся захватить инициативу и овладеть этими важными в их стратегических и экономических замыслах территориями.

Обстановка на Кавказе благоприятствовала реализации экспансионистских замыслов османских и российских правителей. По мере усиления антииранских восстаний и ослабления власти Сефевидской династии большинство кавказских владетелей, в том числе и дагестанских правителей, стали отходить от Ирана и пошли на сближение с Россией. В то же время другая их часть заняла колеблющуюся позицию, добиваясь поддержки сначала со стороны Петербурга, а затем Стамбула. Учитывая этот важнейший внешнеполитический фактор, противоборствовавшие стороны стали выступать в роли их покровителей: российский кабинет – христианских народов Закавказья, султанское правительство – суннитов Дагестана.

Эта коллизия в кавказской политике соперничавших держав стала проявляться более активно после подписания Петербургского договора 1723 г. и Константинопольского трактата 1724 г., оказавших определенное влияние на выбор внешнеполитической ориентации местными владетелями и старшинами. Подтверждение тому – деятельность правительств и дипломатических ведомств Стамбула и Петербурга в период разграничения на Кавказе, стремительного восхождения Надир-шаха к власти, накануне и во время его первых нашествий на Ширван и Дагестан.

Однако, маскируя истинные цели своих правительств, представители российской и османской администрации были вынуждены проводить более умеренную политику, стремясь заручиться поддержкой определенных политических сил и местных феодальных правителей. Под прикрытием политики покровительства им удавалось найти опору среди части кавказских и дагестанских правителей, а также торгово-ремесленных кругов, заинтересованных в расширении торговли и обмена с Россией и Османской империей. Эти круги надеялись, что переход под власть Порты или российского правительства принесет им больше выгоды, чем деспотический режим иранских шахов, который они испытали в предшествующий период.

Вместе с тем уже в это время правящие круги упомянутых стран не раз демонстрировали захватническую сущность своей политики, хотя она и прикрывалась благими намерениями. Российское правительство, как и Порта, неоднократно отклоняло обращения о подданстве местных владетелей, чтобы сохранить предлог для проведения экспансионистской политики. После смерти Петра I петербургский кабинет организовал ряд карательных экспедиций против строптивых горских владетелей, в частности шамхала Адиль-Гирея, завершившихся лишением их владений, титулов и политических прав. Такая же политика османскими и российскими властями проводилась в отношении старшин союза Кюре и жителей других территорий, не желавших подпасть под иноземное владычество.

В то же время в годы российско-османского разграничения и нашествий крымских правителей на Дагестан представители обеих сторон под видом «покровительства» и «помощи» активно склоняли на свою сторону местных владетелей и старшин, сочетая приемы политики «ласкания» и применения силы, когда это диктовалось их интересами. С этой же целью проводилось переселение жителей из одной зоны оккупации в другую, чтобы создать опору в лице компактно расположенного единоверного населения.

Двойственность, непоследовательность, противоречивость османской и российской политики на Кавказе ослабляли их позиции, создавая разнобой во внешнеполитической ориентации владетелей и старшин, толкая одних в объятия Петербурга, других – в сторону Стамбула, третьих – на сближение с вновь восходящей звездой на иранском небосклоне – Надир-Кули-ханом, активно добиваясь перевеса сил на Востоке в пользу Ирана и территориальных уступок со стороны России и Османской империи.

Ввиду указанных причин территориальные приобретения османских и российских правителей на Кавказе оказались непрочными. С начала 30-х гг. военно-политическая обстановка на Кавказе сложилась в пользу Ирана. По Рештскому договору 1732 г. петербургский кабинет обязался вернуть Надиру прикаспийские территории вплоть до места слияния Аракса и Куры. Попытки Порты противодействовать аналогичным требованиям со стороны Надира потерпели провал. В кровопролитных боях 1731–1733 гг. турецкие войска были разгромлены. По Багдадскому договору 1733 г. Порта обязалась очистить оккупированные иранские провинции, в том числе часть территорий Дагестана и Ширвана, считавшихся под властью Сурхай-хана Казикумухского.

Багдадский договор был использован Надиром как прецедент для предъявления новых требований к Петербургу о возвращении оставшихся под его властью бывших иранских владений на Кавказе. Однако ни одна из сторон, подписавших упомянутые договоры с Ираном, не собиралась выполнять их до конца. Под прикрытием дипломатических переговоров Петербург и Стамбул старались найти новые возможности для сохранения в этом регионе своего влияния и ослабления позиций другой стороны.

Конкретным выражением новой конфликтной ситуации в регионе стали походы крымских ханов через Северный Кавказ и Дагестан в Закавказье в 1733 и 1735 гг. и нашествия Надир Кули-хана на Ширван и Дагестан в 1734 и 1735 гг. С тех пор территория Дагестана превратилась в арену острой борьбы между Россией и Османской империй, с одной стороны, и между Ираном и Турцией – с другой. Не улучшил, а, наоборот, ухудшил положение и Гянджинский договор 1735 г., вынудивший Петербург вывести свои войска за реку Сулак. Так были устранены серьезные препятствии, стоявшие на пути иранской агрессии на Дагестан.

Анализ обширной дипломатической документации и исторической литературы на разных языках показывает, что середина 30-х – первая половина 40-х гг. XVIII в. составили особую главу в истории Дагестана. Она началась освободительной борьбой народов Дагестана против эпизодических нашествий Надир Кули-хана в 1734 – 1735 гг., но затем – с 1741 г. – переросла в героическую эпопею, направленную против систематических, целенаправленных, широкомасштабных, преследующих далеко идущие стратегические цели, завоевательных походов «Грозы Вселенной» – Надир-шаха Афшара.

По своим масштабам, количеству участников, накалу борьбы, особенно региональным и международным последствиям она не имеет аналогов в истории освободительной борьбы народов Востока в рассматриваемый период. Не случайно героизм и упорство защитников родной земли, всенародный, массовый характер борьбы, блистательные победы, одержанные ими над грозным противником, восхитили современников и продолжают вызывать активный интерес многих последующих поколений. Важным итогом политического прозрения народов Дагестана в ходе этой борьбы стало осознание необходимости совместных, сплоченных действий для защиты родного края, своей жизни, языка, религии и культуры, уничтожения и изгнания ненавистных завоевателей ради сохранения национальной самобытности и будущего своих потомков.

Как указывалось выше, героическая борьба народов Дагестана обескровила иранскую армию, фактически преградила ее агрессию на Север. Она вышла за рамки узкоместного значения и приобрела международный характер. Не случайно за ней заинтересованно следили не только из столиц соперничавших держав – Петербурга и Стамбула, но и западных стран – Парижа и Лондона, оказывавших Надир-шаху активную поддержку в его агрессивной политике. Донесения османских и российских послов с полей сражений и английских и французских послов из Петербурга и Стамбула своим правительствам – наглядное тому подтверждение.

Неоднозначное воздействие на ход завоевательный политики Надир-шаха в Дагестане оказывала позиция соперниц Ирана по борьбе за гегемонию на Кавказе – России и Османской империи. Хотя ирано-турецкие войны, происходившие в это время за пределами Дагестана, оказывали косвенное воздействие на политику шаха и его окружения, они не могли иметь решающего влияния на исход кровопролитных сражений, развернувшихся на полях Дагестана. В основном же Порта ограничивалась декларацией политики покровительства, выражавшейся в виде жалованных грамот, присвоения титулов, вручения денежных наград и других подарков активным участникам антииранской борьбы, а также выдвижением на кавказскую политическую арену различных самозванцев под видом защиты своих сторонников и мнимых прав «законных» наследников Сефевидов.

На этом фоне более эффективной оказалась политика петербургского кабинета, поддерживавшего негласно освободительную борьбу народов Дагестана материальными и политико-дипломатическими средствами ради достижения собственных целей. Более существенную роль сыграло укрепление Кизляра, сооружение форпостов по Сулакской границе, расположение подвижных кавалерийских отрядов в аулах Северной Кумыкии, предупреждения шаха о погубности для Ирана продолжения завоевательной политики в Дагестане и т. п. Освободительная борьба народов Дагестана, подрывавшая военно-политическую мощь Ирана, совпадая со стратегическими целями кавказской политики царизма на данном этапе – не допустить господства иранских и османских феодалов, стала важным фактором расширения и укрепления российско-дагестанских отношений.

На наш взгляд, как свидетельствуют многочисленные источники, в мобилизации сил для отпора врагу, организации и руководстве освободительной борьбой дагестанских народов, разгроме сил могущественного противника и достижении победы над «непобедимой» армией Надир-шаха позитивную роль сыграло участие в многочисленных боях, особенно в решающих сражениях, виднейших дагестанских владетелей, духовных деятелей и старшин. Их готовность сражаться за родную землю, боевой опыт и военное искусство, умение проводить боевые операции в горных условиях вдохновляли на борьбу народные массы, вселяли веру в конечную победу над врагом.

Среди наиболее активных участников и руководителей национально-освободительной борьбы ярко выделяются колоритные фигуры сына Сурхая Муртузали-хана Казикумухского, правителя Мехтулинского владения Ахмед-хана Дженгутаевского, авторитетного духовного деятеля Ибрагима-Хаджи Урадинского, активно проявившего себя на решающем этапе борьбы кайтагского уцмия Ахмед-хана, известного табасаранского поэта Мирзы Калукского, народных героев – Маллаччи Унцукульского, Нур-Магомеда Согратлинского, Галеги Анцухского, Гаджи-Мусы Хочобского, Модилава Чохского, Амирцилава Ругуджинского, Чопалава и Давуд-бека из близкого окружения малолетнего хунзахского хана Магомед-нуцала и многих других.

Однако, как свидетельствуют многочисленные источники, народные сказания, предания и легенды, решающую роль в разгроме многочисленных сил противника сыграли не владетели и их дружины, а народные массы Дагестана. Вместе с тем мы должны признать, что определенную помощь им в этой борьбе оказали другие народы Кавказа. Участие в освободительной борьбе дагестанцев добровольческих дружин из Азербайджана под предводительством Ибрагима-Диване и Магомед-Халила, грузинских отрядов под командованием эристави Шенша и князя Гиви Амилахвари, чеченских ополчений во главе со старшинами Дайтиевым и Грузиловым – отдельные эпизоды совместного отражения нашествий Надир-шаха Афшара. Не предавая забвению заслуг одних народов и не выпячивая подвигов других, надо признать, что историческая победа над «Грозой Вселенной» стала общим достоянием всех народов, подвергавшихся истреблению иранскими завоевателями.

Но значение вклада, внесенного народами Дагестана в победу над врагом в кровопролитных боях 1741–1745 гг., занимает доминирующее положение и выходит за рамки истории страны. Память о тех, кто пал в этих боях, обязывает нас бережно хранить и приумножать славные традиции любви к Родине, героизма и дружбы народов, проявленные нашими предками в те грозные годы.

Именно поэтому – для сохранения памяти о героических подвигах наших славных предков и воспитания молодежи в их примере в духе патриотизма и дружбы народов – в первом издании этой книги автором выражалось сокровенное желание о необходимости возвести памятные сооружения в местах решающих сражений (Согратль, Чох, Обох, Мегеб, Кумух, Турчи, Хурхи, Ури и других) со следующей надписью: «Эй, путник, остановись. Остановись и прочти: Здесь в сентябре 1741 г. наши героические предки разгромили войска «непобедимого» Надир-шаха. Прочти и передай потомкам».[811]811
  Сотавов Н. А. Крах «Грозы Вселенной». Махачкала, 2000. С. 209.


[Закрыть]

Однако действительность, как это порою случается в жизни, намного превзошла ожидания автора, придав этой работе небывалую высоту, масштабность и духовную оплодотворен-ность. Обусловлено это тем, что – и это особенно отрадно отметить – руководство республики проводило и проводит постоянную, целенаправленную работу в этом направлении, воплощая ее в зримых, конкретных делах. Подтверждение тому – открытие 12 августа 2004 г. у подножия Турчидага на поле Хициб мемориального комплекса «Батан» в память о блистательной победе народов Дагестана над Надир-шахом.

Выступление Председателя Госсовета РД М. М. Магомедова «Бессмертен подвиг дагестанских народов» на открытии этого памятника стало заметным стимулом для реализации конкретной программы в этой области. Основы и перспективы для дальнейшего усиления такой работы с учетом нынешних реалий заложены в материалах III Съезда народов Дагестана, особенно в докладе Президента РД М. М. Магомедова «Дагестан за мир, единство и развитие».

В этой связи уместно отметить, что, придавая важное значение идее обеспечения единства народов Дагестана, он особо подчеркнул: «Дагестанцы, воспитанные на такой идее, совершали великие исторические подвиги. Так было, когда наши народы общими усилиями громили войска грозных, жестоких завоевателей Тамерлана и Надир-шаха. Так было и в годы Великой Отечественной войны, и в новейшей истории, когда в 1999 году мы дали решительный отпор международным террористам…

Все это и есть общедагестанский дух, который должен быть возрожден и заслуживает особого отношения и признания, потому что это великое духовное достояние всех наших народов.

В связи с этим, уважаемые делегаты, считаю целесообразным учредить республиканский праздник – День единства народов Дагестана. Этот праздник должен служить сохранению лучших традиций Страны гор».[812]812
  Съезд народов Дагестана 15 декабря 2010 г. Махчкала, 2011. С. 53–54.


[Закрыть]

Как известно, таким ежегодным праздничным днем решением III Съезда народов Дагестана и указом Президента РД М. М. Магомедова от б июля 2011 г. определено 15 сентября. Весьма символично, что накануне первого торжественного праздника по этому случаю 14 сентября 2011 г. в сел. Кумух состоялось открытие второго памятника, посвященного победе над Надир-шахом. Мемориал, в центре которого – фигура Муртузали-хана Казикумухского, – яркий символ единения и многовековой дружбы дагестанских народов.

Весьма знаменательно и то, что, открывая этот памятник, Президент Дагестана еще раз подчеркнул: «Единство дагестанцев – это наше главное историческое достижение и главное богатство. Пока мы едины – нам не страшны никакие испытания. Нам по плечу любые трудности и те, которые есть в жизни нашей страны. Мы никогда не должны забывать о том, что Дагестан – это самая лучшая, сильная, динамичная часть великой страны, нашей Родины – Российской Федерации. Только в единстве с Россией, в большой семье российских народов мы видим свое будущее».[813]813
  В Кумухе открыт памятник, символизирующий единство дагестанских народов//Пресс-служба Президента РД.


[Закрыть]

Такие же уроки можно извлечь из трудов видных дагестанских историков – Р. М. Магомедова и В. Г. Гаджиева, содержащих концептуальные оценки значения разгрома Надир-шаха для укрепления единства народов и их взаимоотношений с Россией. Сказанное прежде всего относится к новейшей работе основателя и создателя дагестанской исторической науки Р. М. Магомедова с таким послесловием: «Осень 1999 г. показала, что в случае серьезного кризиса только Россия действительно обеспечит необходимый баланс сил – военных, политических, экономических. Однако напоминаю нашим согражданам: даже Аллах помогает лишь тем, кто готов помочь себе сам. Без нашей внутренней воли к сохранению единства нам не поможет никто… Если нам суждено уцелеть на страницах истории в цепи поколений наших потомков, то только вместе, а порознь наши народы не имеют будущего».[814]814
  Магомедов Р. М. Единство народов – великое благо Дагестана. Махачкала, 2001. С. 76.


[Закрыть]

Думается, что завещание учителя и наставника всех наших историков Р. М. Магомедова, метко названное академиком Г. Г. Гамзатовым «Манифестом единства Дагестана»[815]815
  Там же. С. 4.


[Закрыть], особенно созвучно с конкретными реалиями сегодняшнего дня. Наша задача – интенсивная повседневная работа по воплощению в жизнь вышеобозначенных принципиальных рекомендаций и суждений. В этом смысле широкая просветительская работа через средства массовой информации (телевидение, интернет, печать), выступления с лекциями, докладами и беседами перед населением республики на эту тему – гражданский долг всех тех, кто склоняет голову перед памятью о великом подвиге наших предков, сокрушивших полчища «Грозы Вселенной».

Приложение

 
Словно тучи в день осенний
Надвигаются иранцы.
Как на дне морском песчинок,
Сосчитать их невозможно.
Слышен рокот, словно волны
Разлились живого моря,
Разлились – вот-вот затопят
Наши горы, наши гнезда!
Блещут ратные доспехи,
Копий вырос лес дремучий.
То идут на нас афганцы,
С ними курды и трухменцы,
Посредине выступают
Силачи-мазандаранцы.
Это шахова пехота
Все с лица земли стирает!
Перед нею врассыпную,
Но готовые для битвы
Идут стройные красавцы —
То стрелки Азербайджана.
Весь Иран на нас поднялся,
Реют шаховы знамена!
Столько их, что даже мулла
Не сочтет с утра до ночи.
Все равнины на предгорьях
Затопили орды злые.
Во главе их «всепобедный»
Шах Надир – «Гроза Вселенной».
С ним Шахман, изменник подлый,
От которого и дети,
Сыновья, его любимцы,
Отказалися навеки,
Изгнан был Шахман презренный.
На родимые аулы
Ради мести за обиду
Он привел теперь иранцев.
Пусть проклято будет чрево,
Что его в себе носило!
Пусть сосцы прокляты будут,
Что изменника вскормили!
Пусть его презренной кровью
И кинжал не обагрится!
Пусть умрет он, как собака,
Проклинаемый в аулах!
Надвигаются иранцы.
Вот пред ними наши горы.
Топот ног людских и конских
Заглушает рев потоков.
Ой, беда, родные горы!
Как бы с места вас иранцы
Не подвинули, чтоб в море
Побросать вас вместе с нами!
Вот пришли, пришли и стали.
Шах Надир с Шахманом подлым
Из долины смотрят зорко
На утесы, на вершины.
Говорит Надир Шахману:
– На подоблачных высотах,
Где орлы одни летают,
Вижу я людей каких-то.
Верно, страх передо мною,
Пред моей великой силой,
Нет которой равной в мире,
Их загнал на эти кручи!
Отвечал изменник шаху,
Потупляя долу очи:
– Нет, не страх туда загнал их
Пред твоей великой силой!
Страх сердцам их неизвестен,
Битва – радость им и счастье.
Берегися, повелитель:
Там ты видишь андалалцев,
То гнездо над облаками
Не орлам приютом служит,
Чох – аул-то андалалский.
Берегись, «Гроза Вселенной»!
Шах Надир, «Гроза Вселенной»,
Услыхав ответ Шахмана,
Засмеялся, словно шутку
Он веселую услышал:
– Не спеши, – в ответ промолвил,
– Разве есть на белом свете,
Кто противиться мне мог бы,
Повелителю Вселенной?
Сокрушу я андалалцев
Так, что память их исчезнет!
И, сказав такое слово,
Он послал спросить в аулы:
«Что за мыши эти лезут
На моих котов иранских?»
И владыке полумира
Отвечали андалалцы:
– Погляди, шиит презренный,
На своих ты куропаток,
Что осмелились подняться
На орлов из Лезгистана!
И тогда вскипела битва,
Загремели наши ружья,
Засверкали наши шашки,
Пролилися реки крови.
Лезут на горы иранцы,
Нет числа их ратной силе,
Но пред ними оживают
Камни, скалы и утесы.
Из-за них бойцам навстречу
Смерть холодная несется,
Но их столько, что и смерти
Подбирать их не под силу.
Добрались до нас. Стеною
Стали мы живой пред ними,
И схватилися грудь с грудью
Мы с иранскими бойцами.
Солнце вышло, и на солнце
Сталь каленая сверкает.
И заржавели кинжалы
От иранской подлой крови.
На горах другие горы
Поднялись высоко к небу —
– То тела бойцов Надира,
Павших в битве пред Согратлем.
Полдень знойный, андалалцы
Не отодвинулись ни шагу
И стоят средь грозной сечи
Пред иранскими бойцами,
Что по воле шах Надира
На смерть идут неотступно,
Как гранитные утесы
Пред морским прибоем в бурю.
Но и капля долбит камень!
Лишь один Аллах всесилен,
А людским ничтожным силам
Им положены пределы!
Андалалцы все на месте,
Взад не двинулись ни шагу,
Все остались, но немного
На горах, средь них стоящих,
Большинство легло, как ветром
В ниве сбитые колосья.
В дикой радости иранцы
Заревели, словно звери!
Верх за ними остается!
Погибают андалалцы.
Ждать им помощи откуда?
Разве только от Аллаха!
Но и тот разгневан, верно,
А не то такой победы
Он отверженцам-шиитам
Никогда не даровал бы!
Шах Надир уже ликует.
Конь под ним арабской крови,
Разукрашенный, как в сказке,
Удила грызет свирепо.
А Шахман главой поникнул:
Знать, ему под броню в сердце
Заползла змеею совесть,
Заползла и душу точит.
Говорит Надир, надменно
На изменника взгляд кинув:
– Поглядим-ка мы на дерзких,
Что противиться нам смели!
Тронул он коня и скачет.
Визирь скачет вслед за шахом,
И блестящая вся свита
Потянулася за ними.
Вдруг – о ужас! – Что такое?
Потемнел Надир. Он видит,
Что бойцам последним помощь
Из аула подоспела,
Видит, будто в пять раз больше
Стало сразу андалалцев.
И опять бой затихавший
Загорелся с силой ярой.
Что за воины такие?
Место им не в жаркой сечи,
Не отточенною шашкой
Наносить им людям раны.
Нет! Не шашкой. Поцелуем
Им разить сердца людские
И в гаремах им любовью
Услаждать бы жизнь на свете!
То не мужи, что для битвы
Родились и с колыбели
Приучалися с врагами
В жаркой схватке биться насмерть.
Андалальские то девы,
Жены, матери и вдовы
В бой кровавый поспешили.
Умереть они готовы
С теми, кто был дорог сердцу,
Только смерть бы подороже
Обошлась врагам свирепым!
Блещут шашки и кинжалы
В их руках, что лишь недавно
В праздник светлый и веселый
Бубны звонкие держали.
И не песня – клич свирепый
С уст срывается их нежных,
Будто смерть сама несется,
Предводительствуя ими.
Сонм ли гурий, злые духи
Появились столь нежданно?
Распознать того не могут
Пораженные иранцы.
Опустилися их руки,
Робость их сердца объяла,
Вместе с нею смертный ужас
Помрачил их слабый разум.
Миг еще – они шатнулись,
Миг еще – и в беспорядке
Побежали вспять от Чоха
Все бойцы Надира-шаха.
Шах Надир глядит на битву
И глазам своим не верит:
Как напуганное стадо,
Орды катят от Согратля,
Побежали вспять афганцы,
Что закованы в железо,
Понеслись азербайджанцы
С наших гор быстрее ланей.
Силачи-мазандаранцы
Покатилися за ними,
Курды, лазы и трухменцы
С диким гиканьем помчались.
Удержать их невозможно,
Даже шаховых велений
Беглецы в испуге диком
На пути своем не слышат.
Вслед им смех несется женский,
Смех и радостный, и звонкий.
Всемогущему Аллаху
Похвала гремит немолчно.
Со стыдом от андалалцев
Шах ушел в Иран свой бедный.
Был слабейшими руками
Посрамлен «Гроза Вселенной».
 

(Из Эпоса народов Дагестана. СПБ., 1910)