Текст книги "Крах «Грозы Вселенной» в Дагестане"

§ 2. Политический строй и взаимоотношения феодальных владений и союзов сельских общин

Внутриполитическое состояние и внешнеполитическое положение Дагестана определялось воздействием различных внутренних и внешних факторов, вызывавших неоднозначные процессы в феодальных владениях и союзах сельских обществ: политическая раздробленность, этническая разобщенность, междоусобная борьба, сепаратизм и деспотизм господствующего класса, гегемонистская политика противоборствовавших сторон – Ирана, Турции и России.

Из внутренних факторов решающим был политический строй, выражающийся в том, что верховными сюзеренами на подвластной территории выступали неограниченные правители: шамхалы, ханы, уцмии, султаны, майсумы, беки или бии у кумыков. Носители верховной власти формально выбирались на высшем совете феодальной знати по принципу старшинства. Младшие представители господствующей фамилии несли службу на местах, хотя их зависимость от центральной власти постепенно становилась номинальной.[205]205
  Гербер И. Г. Описание стран и народов… // ИГЭД. С. 165; История Дагестана. Т. 1. С. 322, 324, 325, 327.


[Закрыть]

Административное устройство феодальных владений было несложным: они делились на отдельные территориальные объединения аулов и джамаатов, где представители верховной власти осуществляли свои функции совместно с членами сельской знати – старшинами каждой сельской общины, входящей в состав этих владений.[206]206
  Магомедов Р. М. Указ. соч. С. 19, 130, 231.


[Закрыть] На должность старшин избирались наиболее почетные члены общины, власть которых в более развитых обществах стала принимать форму наследственности. Старшины занимались решением повседневных общественных и хозяйственно-бытовых вопросов, руководствуясь адатно-правовыми нормами.

Административные, правовые и судебные функции в княжествах осуществляла центральная власть с помощью постоянного войска – дружины, отдельные представители которой, связанные с сюзереном патриархальными узами, аталычеством и молочным братством, привлекались к выполнению особо важных княжеских поручений. Во время войны феодальные правители на местах собирали народные ополчения, выставляемые общинной знатью на селе.

Уровень развития производительных сил и производственных отношений, устойчивость патриархально-родовых пережитков наложили отпечаток на административное устройство и формы управления удельных княжеских владений и сельских общин, находившихся вне сферы непосредственной власти верховного сюзерена.

Если в феодальных владениях власть общинной знати – старшин была ограничена, то в независимых союзах сельских общин («вольных» обществах) сложившиеся условия содействовали усилению политических прав «сильных» семей, выросших в недрах общины. Должность старшины некоторых главенствующих союзов становилась достоянием исключительно определенного рода.[207]207
  Гаджиев В. Г. Союзы сельских общин Дагестана. С. 21–22.


[Закрыть] Наследственный характер должности старшины за влиятельными тухумами закрепляется и в отдельных общинах.[208]208
  Алиев В. Г. Каба-Дарго в XVIII–XIXbb. Махачкала, 1972. С. 163.


[Закрыть]

Помимо старшин, у всех народностей и племен Дагестана функционировали как высшие органы самоуправления мирские сходы, на которых участвовали представители аулов, входящих в состав союзов сельских обществ. Однако и на этих сходах принимало участие определенное число представителей сельской знати, игравшей решающую роль в решении наиболее важных вопросов: распределение общинных земель и пастбищ, выборы должностных лиц, взаимоотношения между сельскими общинами и феодальными владетелями, решение вопросов войны и мира, утверждение новых адатных норм и решений общинной администрации.[209]209
  Гаджиев В. Г. Сочинение Гербера И. «Описание стран и народов»… // ИГЭД. С. 114.


[Закрыть]

Фактически это означало, что сходы не всегда являлись носителями функций народной власти, которые переходили в руки промежуточных органов – так называемых советов, состоящих из узкого круга должностных лиц и верхушки богатых тухумов, ведавших на деле всеми вопросами внутренней и внешней жизни населения. Такую роль между сходами выполняли административные органы во многих местах, но наряду с ними, а иногда и над ними носителями верховной административной и политической власти выступали кадии, как, например, в Акушинском союзе, Верхнем Табасаране и Андалалском союзе.

Своеобразие этого феномена просматривается на примере Акуша-Дарго, представлявшем своего рода федерацию союзов сельских обществ, включавшей Акушинский, Усишинский, Цудахарский, Мекегинский и Мугинский союзы сельских общин. Решая самостоятельно свои внутренние проблемы, но выступая сообща при решении внешнеполитических задач, они сохраняли внутреннюю автономию и территориальную целостность даже тогда, когда оказывались под мощным давлением шамхальства Тарковского или уцмийства Кайтагского. Подтверждение тому – не только авторитетное мнение акушинского кадия при решении общедаргинских дел, но и его участие «от имени всех верх-недаргинцев… в «коронации»… шамхала Тарковского».[210]210
  Умаханов М.-С. К. Политические взаимоотношения союзов сельских обществ Дагестана. С. 65.


[Закрыть]

Изменение характера политической власти в «вольных» обществах в таком направлении превращало органы управления сельских общин в надстроечную переходную форму, «сочетавшую в себе новые феодальные стороны со старыми первобытнообщинными институтами».[211]211
  Магомедов Р. М. Дагестан. Исторические этюды. Махачкала, 1975. С. 64.


[Закрыть] Наличие элементов этого явления в жизни разных народов наводит на мысль, что это был процесс трансформации демократической народной власти сельских общин в наследственную власть феодализирующейся знати.

Внутриполитическое состояние Дагестана в это время характеризовалось дальнейшим усилением феодальной раздробленности. Истоки политической нестабильности в феодальных владениях и союзах сельских общин сводились к тому, что уже в конце XVII в., по сравнению с предшествующим периодом, «политическая карта Дагестана стала еще более пестрой, дробной».[212]212
  Умаханов М. С. Взаимоотношения феодальных владений. С. 205.


[Закрыть]

Ввиду указанных причин в первой трети XVIII в. здесь не было заметных тенденций к государственной централизации, а продолжало сохраняться 30 с лишним феодальных владений и свыше 60 «вольных» обществ, не имевших постоянных границ между собой и с соседними странами, что облегчало их вмешательство во внутренние дела Дагестана.[213]213
  История Дагестана. Т. 1. С. 320.


[Закрыть]

Наиболее крупными феодальными владениями, игравшими ведущую роль во внутренней жизни и внешнеполитических отношениях Дагестана с середины 30-х гг., являлись шамхальство Тарковское, уцмийство Кайтагское, Казикумухское и Аварское ханства, майсумство и кадийство Табасарана. В качестве независимых правителей с самостоятельной внешнеполитической ориентацией продолжали выступать владетели Бойнака, Казанища, Эрпели, Дженгутая, Отемыша, Эндирея, Аксая, Цахура и Рутула.

Этим обстоятельством нередко пользовались правители соседних держав для привлечения на свою сторону конфликтовавших между собой дагестанских правителей и предводителей «вольных» обществ. «Из дошедших до нас указов и грамот, охранных листов и других государственных актов русских царей и фирманов турецких султанов, – отмечает Р. М. Магомедов, – видно, что владельцы эндиреевский, костековский, казанищенский и эрпелинский всегда отмечались особыми знаками внимания и милости как правители подвластного им кумыкского народа и улусов кочующих ногайцев».[214]214
  Магомедов Р. М. Общественно-экономический и политический строй Дагестана… С. 169–170.


[Закрыть]

Феодальные владения Дагестана по характеру политического строя представляли государственные образования типа восточной деспотии на ранней стадии развития.[215]215
  История Дагестана. Т. 1. С. 321.


[Закрыть] В них не было особых отраслей управления по дипломатическим, военным и финансовым вопросам, отдельных административных и судебных органов. Как указывалось выше, главную военно-политическую и судебную власть на подвластной территории осуществляли верховные правители: шамхал, уцмий, хан, султан, бек (бий), майсум и кадий. В своей повседневной внутренней и внешней политике они опирались на советников из беков, носивших титулы визирей, назиров и мурз.[216]216
  Неверовский А. А. Истребление аварских ханов. СПб., 1848. С. 2–3.


[Закрыть]

Профессиональной армии, кроме отборного отряда нукеров от 3 до 4 тысяч, дагестанские владетели не имели. Основную их воинскую силу составляли узденские ополчения, призываемые поголовно во время внешней опасности. Таким путем уцмий мог выставить до 12000 чел. войска, казикумухский хан – до 20000, шамхал – до 25000, аварский хан – до 30000 чел.[217]217
  Бутков П. Г. Материалы для новой истории Кавказа. Ч. 1. С. 210.


[Закрыть] и т. д. Но эти воинские силы оставались разрозненными, отношения между владетелями и предводителями «вольных» обществ – натянутыми, необходимой материальной базы для защиты своей независимости в отдельности они не имели. Основная часть войска набиралась по найму за счет призыв а узденей – свободных общинников.

Как было отмечено выше, наряду с феодальными владениями, в Дагестане было множество разбросанных повсюду «вольных» обществ, составлявших относительно самостоятельные административно-политические единицы со своими общинными органами управления. В интересах обороны и защиты «вольные» общества иногда объединялись в более крупные союзы, представляя внушительную силу, с которой не могли не считаться феодальные владетели Дагестана и монархи соседних государств. «Древнейшему и обыкновенно могущественнейшему аулу, – писал М. М. Ковалевский, – удавалось путем нередко молчаливо заключенных союзов взять на себя руководство судьбами соседних с ним обществ, и в этом случае старшина этого аула принимал на себя предводительство в военных походах».[218]218
  Ковалевский М. М. Закон и обычай на Кавказе. Т. 2. М., 1890. С. 162–163.


[Закрыть] Так образовались у даргинцев Акушинский и Цудахарский союзы, у кайтагов – Кубачинский и Башлинский, у аварцев – Андалалский и Андийский, у лезгин и рутулов – Ахтынский и Рутульский, на границе с Грузией и Азербайджаном – Джарский и Тальский союзы и др.

Такие крупные объединения общинников играли важную роль в политической жизни Дагестана. Во главе их стояли опытные старшины, пользовавшиеся признанием не только у соплеменников своего союза, но также далеко за его пределами. По решению высших органов наравне с феодальными владетелями они сносились с иностранными державами, заключали договоры, вступали в подданство, рассматривали вопросы войны и мира. Наибольшим влиянием из них в период Дагестанской кампании шаха Надира пользовались джарские старшины Ибрагим Диванэ и Магомед-Халил, аварские старшины Маллаччи и Галега, кубачинский старшина Баммат и др.

Ведущее место среди даргинских союзов сельских обществ занимало Акуша-Дарго, управляемое наследственным кадием и представлявшее свое войско за плату шамхалу Тарковскому. В военное время акушинский кадий предводительствовал ополчением. Его решения по духовным вопросам считались окончательными не только для жителей самого союза, но и Кайтагского уцмийства. Отдельными небольшими отрядами командовали магальные кадии. По форме правления Акуша-Дарго напоминало теократию. Наследственная власть кадия устанавливалась также в Цудахарском союзе сельских обществ.

Заметную роль в общественно-политической жизни Аварии играли хунзахский кадий (шейх-уль-ислам) и другие представители мусульманского духовенства, решавшие духовные дела по законам шариата.[219]219
  История Дагестана. Т. 1. С. 327, 329, 331.


[Закрыть] Определенное влияние на политическую жизнь Кайтага оказывало общество Кубани, правовые нормы которого были типичными для многих «вольных» обществ Среднего и Нагорного Дагестана. «Жители в нем все мастеровые и торговые, – писал А. И. Лопухин о кубачинцах в 1718 г., – ни с кем ссоры не имеют и они никого не слушают, а живут сами с собой, а управителей из своей братии имеют погодно».[220]220
  Лопухин А. И. Указ. соч. // ИГЭД. С. 36.


[Закрыть] Спустя 10 лет И. Г. Гербер также подтвердил, что кубачинцы «никому ни в чем не уступают, а главное их старание состоит в том, чтобы защищать свою вольность».[221]221
  Гербер И. Г. Известия о находящихся… С. 47.


[Закрыть] Наиболее важные вопросы, особенно военно-дипломатического и внешнеполитического характера, кубачинские старшины обсуждали и решали вместе с кайтагским уцмием.

Однако соседние феодальные владетели покушались на самостоятельность «вольных» обществ, вынуждая их прибегать под свое покровительство. Таким путем под властью шам-хала в разное время оказывались Мекегинское, Мугинское и Цудахарское общества. От уцмия зависели союзы обществ Гапш, Мюйри, Ирчамуль, Шуравкент, Каттаган, Урахи, Гимры. В начале XVIII в. под видом покровительства Сурхай-хан установил власть над джамаатами Амух, Антлух, Ашты, Сайджи, Худуц, Цикра, Кунки[222]222
  Магомедов Р. М. Указ. соч. С. 42–66, 119–130, 261–263.


[Закрыть] и др. До 1725 г., сообщает И. Г. Гербер, акушинцы были людьми вольными, но в этом же году «уцмий подговорил выступить их против России, а затем установил над ними свое господство».[223]223
  Гербер И. Г. Известия о находящихся… С. 48.


[Закрыть]

Но власть уцмия над акушинцами осталась номинальной. Управление джамаатами в повседневной жизни сохранялось в руках выборных старейшин. «Каждая деревня, – писал тот же автор в 1728 г. об акушинцах, – имеет своего старшину, которые ныне усмею послушны, только он, усмей, с ними вежливо поступать принужден, ибо оные себя подданными числить не дают».[224]224
  Гербер И. Г. Описание стран и народов… // ИГЭД. С. 101.


[Закрыть] Такие же взаимоотношения между владетелем и их полупокорными подданными были характерны и в других местах. На этой почве между «вольными» обществами и феодальными

владетелями происходили частые столкновения, что усугубляло нестабильность внутренней и внешней обстановки, содействовало дальнейшей политической раздробленности края.

Со времени ирано-турецкого договора 1639 г. приморская территория Дагестана номинально входила в состав Ирана. В этом смысле власть иранских феодалов распространялась и на джаро-белоканские «вольные» общества, лезгин, табасаранцев, Элисуйское султанство, уцмийство Кайтагское, шамхальство Тарковское. Однако многие местные владетели и предводители «вольных» обществ лишь формально признавали такую власть, получая за это денежное содержание и другие вознаграждения из шахской казны.[225]225
  Ахмед Джевдет-паша. Описание событий в Грузии и Черкесии по отношению к Оттоманской империи от 1192 по 1202 г.х. (1778–1788 р. х.) // Русский архив. Кн. 1, 1889. С. 37.


[Закрыть] Дербент с 1607 г. находился под контролем иранских шахов.

Население Нагорного Дагестана не только не признавало иранское владычество, но и само переходило в активное наступление против иранских завоевателей. Имея в виду упомянутый договор, А. А. Неверовский писал, что «получившая в удел восточную часть Закавказья Персия никогда не могла обуздать Дагестан. Посылаемые в Дагестан персидские войска испытывали одни лишь поражения, и в Персии существовала пословица: «Если шах глуп, то пусть пойдет войной на лезгин».[226]226
  Неверовский А. А. Краткий взгляд на Северный и Средний Дагестан в топографическом и статистическом отношениях до уничтожения влияния лезгинов на Закавказье. СПб., 1848. С. 9–10.


[Закрыть]

Этими обстоятельствами стремилась воспользоваться Турция, воздействуя на отдельных дагестанских правителей и предводителей «вольных» обществ через союзников из среды местных феодалов и мусульманского духовенства. Такая политика соседних держав усугубляла бедственное положение народных масс, подрывала производительные силы края, препятствовала процессу политической консолидации, сохраняла неустойчивость внутриполитического состояния и внешнеполитического положения Дагестана. Особенно трагически складывалась судьба народностей и племен (лезгин, табасаранцев, кайтагов, кумыков и других), расположенных вблизи Дербентского прохода, куда устремлялись иранские и турецкие феодалы. «С конца XVI века и вплоть до присоединения к России, – пишет С. С. Агаширинова, – лезгины, как и другие народы Дагестана, стали объектом почти беспрерывной и жестокой агрессии со стороны иранских шахов и турецких султанов. Борьбе с захватчиками мешала политическая раздробленность, являвшаяся следствием социально-экономической отсталости».[227]227
  Цит по: Агаширинова С. С. Материальная культура лезгин XIX – начала XX в. Автореф. докт. ист. наук. М., 1980. С. 6–7.


[Закрыть]

Приведенный материал показывает, что со времени ирано-турецкого договора 1639 г. обстановка в Дагестане оставалась неустойчивой. Складыванию такой ситуации способствовали не только причины внутреннего порядка, о которых шла речь выше, но и политика соперничавших держав (Иран, Россия, Турция), уходящая своими истоками в более ранний период. Придавая важное значение овладению Северным Кавказом как связующим звеном между Европой и Азией, ведущее место в своей политике они уделяли Кабарде, стоявшей на пути османо-крымской агрессии со стороны Азова, и Дагестану, отсекавшему волну иранских и османских нашествий с юга. Ситуация в Дагестана особенно обострилась накануне нашествий Надир-шаха Афшара, когда этот край стал объектом острого противоборства между Россией, Турцией и Ираном.

§ 3. Дагестан в планах противоборствовавших сторон со времени ликвидации иранского гнета до начала вторжения Надир-шаха Афшара

Дагестан, расположенный на западном берегу Каспия – стыке Европы и Азии, издавна привлекал внимание соседних держав – Ирана, России и Турции. Занимая выгодное географическое положение между упомянутыми странами, Приморский Дагестан представлял собой не только богатую природными ресурсами часть Кавказа, но и имел первостепенное стратегическое значение. Древний город Дербент, замыкавший узкий проход между морем и горами, испокон веков являлся важным пунктом, связывавшим Восточную Европу с Передней Азией. Военно-стратегическое и торговое значение Дербентского прохода между двумя континентами было одной из причин неоднократного вторжения завоевателей в Дагестан.

«Дагестан… по географическому своему местоположению, – писал местный исследователь Д.-М. Шихалиев, – был путем всем древним народам, не раз чрез него проходившим по военным и мирным видам из Азии в Скифию и обратно. Недаром Дербенд назван Темир-капу (железные врата) или по-арабски Баб-ал-абваб (врата врат)… Путь в южную Азию для этих диких народов… был самый удобный чрез Дагестан… Против этих набегов еще в глубокой древности была воздвигнута Дербентская стена, которую возобновляли и поправляли неоднократно и персидские правители – Сасаниды и багдадские халифы… Скифы, хазары и Золотая Орда, одни за другими, врывались и опустошали славное ширванское царство, защищение которого и ограждение от набегов было предметом забот многих из государей, царствовавших на Востоке. В свою очередь, Аксак-Темир два раза провел через Дагестан свои полчища; шах Надир посетил край этот со своими войсками, крымские ханы не раз проходили чрез него, помогая туркам в войне против персиян. Русские, под предводительством императора Петра Великого, чрез Дагестан впервые познакомились с Закавказьем; словом, Дагестан был одним из первых путей всех древних и новейших народов, проходивших через Кавказские горы из Азии в Европу и обратно».[228]228
  Шихалиев Д.-М. Рассказ кумыка о кумыках. Махачкала, 1993. С. 20–21.


[Закрыть]

Роль Дагестана во взаимоотношениях России, Ирана и Турции была неоднозначной и зависела от многих факторов: стратегических планов соперничавших держав, объективных возможностей для их реализации, внешнеполитической ориентации владетелей и старшин, отношением дагестанских народов к политике противоборствовавших сторон и местной феодальной элиты, особенно в вопросах, имевших или обретавших внешнеполитический характер. Анализ политической ситуации в Дагестана с учетом упомянутых факторов может высветить общий фон, на котором происходили описываемые события.

Такой анализ следует начать с антииранских восстаний, ускоривших вмешательство соперников Ирана в кавказские дела и падение Сефевидской династии в самом Иране. Преимущественное внимание к антииранским восстаниям важно и потому, что в начале 90-х гг. появились отдельные газетные публикации о предводителях восстаний (Сурхай-хан Казикумухский, Дауд-бек Мюшкюрский)[229]229
  Зубаиров М. Легендарный Сурхай-хан // Дагестанская правда, 23 января 1991, N 16, 24 января 1991, N 17; Р. Ризванов. И в походы ходили вместе // Дагестанская правда, 24 апреля 1991, N 79 и др.


[Закрыть], не лишенные фактических ошибок и освещающие их роль с субъективных позиций. Между тем объективная оценка роли дагестанских владетелей в антииранской борьбе во многом проясняет их действия не только в период борьбы против владычества Сефевидов, но и нашествий Надир-шаха Афшара.

Предводителями антииранских восстаний, охвативших в 1707–1712 гг. Джаро-Белоканы, Цахур, Табасаран и Северный Азербайджан, выступили Хаджи-Дауд Мюшкюрский, Сурхай-хан Казикумухский, Ахмед-хан Кайтагский и Али-Султан Цахурский, поставив себе целью, по мнению Г. Алкадари, «организовать убийство и уничтожить в Нухинском, Ширванском и Кубинском уездах поставленных шахом Хусейном ханов и служащих».[230]230
  Алкадари Г. Э. Асари Дагестан. С. 64.


[Закрыть]Но, кроме этих мотивов, как заметил А. Неверовский, они воспользовались возможностью отложиться от Ирана, особенно тем, что «предприимчивым людям было открыто свободное поприще приобретения новой власти, новых владений».[231]231
  Неверовский А. А. Краткий взгляд на Северный и Средний Дагестан. С. 9.


[Закрыть]

С этой целью осенью 1712 г. во главе повстанческих сил до 30 тыс. человек они напали на Шемаху, но не смогли ее взять. После этой неудачи Ахмед-хан под влиянием шамхала Адиль-Гирея воздержался от дальнейшей борьбы, а Сурхай и Али-Султан вернулись в свои владения. О позиции самого Адиль-Гирея в это время И. Гербер сообщает: «Когда бунт в Дагестане и Ширване начался, то Шамхал по своей мочи трудился оное утушить, токмо ни добротою, ни силою то учинить не мог».[232]232
  Гербер И. Г. Описание стран и народов… // ИГЭД. С. 72.


[Закрыть]Однако по мере нарастания антииранских восстаний Адиль-Гирей стал отходить от Ирана и пошел на сближение с Россией. Касаясь этого зигзага в политике тарковского владетеля, тот же автор подчеркивает, что шамхал, видя бессилие шаха подавить эти восстания, «и потому такому бунту конца не будет… обрадовался, что Россия намерена с войском в Персию вступить».[233]233
  Там же.


[Закрыть]В марте 1717 г. Адиль-Гирей принял российское подданство.

Отношение дагестанских владетелей к антииранским восстаниям зависело от решаемых ими конкретных задач. По существу остался в стороне от них аварский нуцал Умма-хан. Не вмешиваясь в бурные события своего времени, правитель Аварии занялся подчинением своей власти близлежащих «вольных» обществ и владений. Отмечая усиление власти аварского хана над своими подданными, И. Гербер писал, что «они подвластны различным князьям… Знатнейший из них усмей авар называется, а особливое имя его Ума-хан».[234]234
  Там же. С. 165.


[Закрыть]

Более глубокие причины «нейтралитета» Аварии в этих событиях, обращая внимание на ее географическое положение и труднодоступность для завоевателей, вскрывает другой источник. «Хотя по времени шах персидский и султан турецкий владели некоторыми ханствами в Грузии, – отметил генерал-майор Энгельгардт в «Замечаниях против списка подполковника Скалона», – но Авария никогда не подвергалась быть данниками или чем-нибудь зависимым от сих держав (Ирана и Турции. – Н. С.), как Тарки, Дербент и протчие, которые просили шаха персидского утвердить их властителями по наследству получаемых ими краев, без чего народ им не повиновался. По воинственной нравственности сего народа, Авария и тогда почиталась неприступною и заставляла сии державы по необходимости иметь союзные сношения с оною, дабы от нее получать надежное наемное войско».[235]235
  Институт рукописных документов (ИРД) АН РГ. ROS 181. С. 9.


[Закрыть]

Не принимали участия в антииранских восстаниях находившиеся под угрозой постоянных нашествий табасаранские владетели майсум и кадий. Тот же автор писал о табасаранцах, что «они имеют собственного своего князя, который называется Махсум. Тогдашний назывался Мугамед, а Кади Рустан бек. Оба они находились прежде в подданстве у Персии и зависели от султана Дербентского».[236]236
  Гербер И. Г. Описание стран и народов… // ИГЭД. С. 114.


[Закрыть] В отличие от них, по мере развития антииранского движения предводители Рутула добились независимости и пошли на сближение с Сурхаем.

Обуславливалось это тем, что наибольших успехов в это время добился правитель Лакии. Воспользовавшись ослаблением Ирана и создавшейся благоприятной обстановкой, Сурхай-хан расширил границы своего владения от Кумуха, Кюре и Самура до Кубы. «В это время значение Казикумуха достигло высокой степени, – отмечает А. В. Комаров. – Все владетели обществ искали дружбы и покровительства Чолак Сурхай-хана».[237]237
  Комаров А. В. Казикумухские и кюринские ханы // ССКГ. Вып. 2. СПб., 1889. С. 10.


[Закрыть]

Неоднозначные внешнеполитические ориентиры выбрали кумыкские князья. Постепенно отворачиваясь от Ирана в период спада антииранского движения, наиболее последовательными сторонниками России выступили шамхал Адиль-Ги-рей и аксаевский владелец Султан-Махмуд. Северокумыкские эндиреевские владетели, занятые распрями с кабардинскими князьями, поставили себя в натянутые отношения с Россией. Буйнакский владелец Муртузали, соперничая с Адиль-Гиреем в борьбе за власть, склонился на сторону казанищенского Умалата, оставшегося сторонником Ирана. Находившийся под влиянием кайтагского уцмия Ахмед-хана отемышский владетель Султан-Махмуд, совершив нападение на представителей российского посольства в 1718 г., осложнил взаимоотношения с Россией. Оставшись в одиночестве, Дауд-бек совершал вылазки против иранцев, но был пленен и просидел в дербентской тюрьме до освобождения своими единомышленниками в 1720 г.

К этому времени разложение Сефевидской державы достигло апогея. Иран и подвластные Сефевидам территории были охвачены массовыми восстаниями. Решающий удар по кавказским позициям Ирана нанесли дагестанские повстанцы. После двухнедельной осады во главе с Дауд-беком и Сурхаем 7 августа 1721 г. они захватили Шемаху, уничтожили кавказского наместника шаха Кей Хосров-хана, 800 членов иранской администрации и 300 русских купцов, изъяв у них товары, по данным различных источников, от 500 тыс. до 2 млн. руб.[238]238
  АВПРИ, ф. 89. Сношения России с Турцией, оп. 89/1,1721, д.7, л. 114; Соловьев С. М. История России. Кн. IX. Т. 18. С. 373.


[Закрыть]

Одновременно Иран стал объектом нашествия 30-тысячного войска афганцев под предводительством Мир-Махмуда. Летом 1722 г. афганские войска нанесли поражение Сефевидам, захватили Керман и двинулись на столицу Исфахан. Перепуганный шах Султан Хусейн обратился за помощью к дагестанским владетелям, «склоняя на это полупокорных подданных деньгами и подарками».[239]239
  Неверовский А. А. Краткий взгляд на Северный и Средний Дагестан. С. 10.


[Закрыть] Потерпев неудачу, он заточил в темницу родственника тарковских шамхалов великого визиря Фатали-хана Дагестани, ложно обвиненного придворной камарильей в тайных сношениях с дагестанскими повстанцами.

Деморализованные иранские войска не могли сопротивляться. 22 октября 1722 г. столица Ирана была захвачена афганцами. Шах Хуссейн Сефи был низложен, но его сыну Тахмаспу удалось бежать сначала в Казвин, а затем в Тебриз, где он объявил себя шахом под именем Тахмаспа II.

Развалом Иранской державы решили воспользоваться Россия и Турция, рассчитывая поглотить иранские владения на Кавказе и в прикаспийских областях. Порта надеялась использовать в своих интересах организаторов шемахинского побоища – Сурхая и Дауд-бека, поставивших себя во враждебные отношения с Россией. Осенью 1721 г. от кабардинских князей поступило донесение, что Сурхай и Дауд-бек, опасаясь карательных действий со стороны России, добиваются покровительства от Порты. 8 февраля 1722 г. резидент И. И. Неплюев сообщил из Стамбула, что Порта ведет тайные переговоры о принятии в свое подданство «лезгин Дауд-бека и Сурхая».[240]240
  АВПРИ, ф. 89: Сношения России с Турцией, оп. 89/1,1722, д. 8, ч. 1, л. 30.


[Закрыть]

Склонение двух видных предводителей антииранских восстаний на сторону Турции заметно повышало ее шансы на овладение Дагестаном, что противоречило основным целям восточной политики Петра I. Выход к южным морям и обеспечение безопасности южных границ не могли быть обеспечены без овладения побережьем Каспия. Решение этой проблемы для российского двора стало насущной задачей дня. Завершение Северной войны победой над Швецией и выходом к Балтике дало возможность реализовать давно задуманный и тщательно подготовленный поход на юг. В результате вторжения 100-тысячной армии Петра I территория от Аграханского залива в устье Сулака до реки Милюкент за Дербентом была занята в течение четырех недель (июль-август 1722 г.). Попытки противостоять российскому войску со стороны владетелей Эндирея и Отемыша обернулись тем, что первое из них было обращено «в пепел»,[241]241
  Соловьев С. М. История России. Кн. IX. Т. 18. С. 377.


[Закрыть] а из второго «солдаты (царя. – Я. С.) сделали… фейерверк».[242]242
  Там же. С. 379.


[Закрыть]

Столь быстрое продвижение русской армии объяснялось не только ее многочисленностью или оперативностью принимаемых мер, но и стремлением местного населения (торговцы, ремесленники, крестьяне) освободиться с помощью России от «произвола коррумпированной шахской администрации, от феодального разбоя и политических неурядиц».[243]243
  Алиев Ф. М. Антииранские выступления. С. 10.


[Закрыть] Очевидцы и современники событий однозначно подтверждают, что ситуация на Кавказе и в прикаспийских областях благоприятствовала походу Петра I.[244]244
  См. Ашрафян К. 3. Падение державы Сефевидов (1502–1722 гг.) // Очерки по новой истории стран Среднего Востока. М., 1951. С. 202; Гаджиев А. С. Роль русского народа в исторических судьбах народов Дагестана. Махачкала, 1964. С. 9.


[Закрыть] Большинство владетелей Кабарды и Дагестана находилось в российском подданстве, а шамхал Адиль-Гирей и аксаевский князь Султан-Махмуд оказали активное содействие в продвижении русской армии. В результате Петровского похода было занято дагестанское побережье Каспия.

Успешное осуществление части задуманного плана царя вызвало острое недовольство в Стамбуле, подогреваемое Англией и Францией, опасавшихся усиления влияния России на Востоке. Опираясь на их поддержку, Порта развернула активную деятельность, добиваясь вывода русских войск из Дагестана. С этой целью в сентябре и декабре 1722 г. она приняла в свое подданство Али-Султана Цахурского и Дауд-бека Мюшкюрского, поставив перед ними задачу захвата соседних территорий и вытеснения русских войск из Дагестана.[245]245
  Шищацик I. Н. Osmanb tarihi. Cilt. 4. Ankara, 1956. S. 187.


[Закрыть] Турецкий командующий в Эрзеруме для поддержки их усилий получил приказ с 20-тысячным войском «иттить в Дагистанскую землю, дабы российским войскам запретить в прогрессах».[246]246
  АВПРИ, ф. 89: Сношения России с Турцией, on. 89/1,1722, д. 16, л. 37 об.


[Закрыть] Самому же Дауд-беку, признанному турецким султаном Ахмедом III верховным правителем Дагестана и Ширвана с резиденцией в Шемахе, повелевалось: «всеми мерами стараться выгнать российский гарнизон из Дербента и всяких тамошних краев».[247]247
  Там же, д. 5, ч. 1, л. 11 с об.


[Закрыть]

Переговоры, проходившие в январе-августе 1723 г., не дали положительных результатов. Поддерживаемая западными державами, особенно Англией, Порта вела себя воинственно. В июне 1723 г. турецкие войска заняли Тбилиси. В ответ на это русские войска сначала заняли Решт, а затем Баку.[248]248
  Маркова О. П. Россия, Закавказье и международные отношения в XVIII в. С. 28.


[Закрыть] Вслед за этим, стараясь не допустить Турцию на побережье Каспия, Россия стала добиваться от Тахмаспа II добровольной уступки Дагестана и прикаспийских областей, обещая взамен на это помощь Ирану в борьбе с османами и афганскими завоевателями. На этой основе 12 сентября 1723 г. был подписан Петербургский русско-иранский договор, предоставлявший России «в вечное владение города Дербент, Баку со всеми к ним прилегающими и по Каспийскому морю лежащими землями и местами також де и провинции Гилян, Мизандрон и Астрабат»[249]249
  АВПРИ, ф.77: Сношения России с Персией, оп. 77/1, 1723, д.1, л. 10.


[Закрыть]. Взамен на это Россия обязалась помочь Ирану в борьбе против его врагов. Договор закрепил переход к России части Северо-Восточного Кавказа, включая Дагестан. К ней же отходили прикаспийские провинции (Астрабад, Гилян, Мазандаран), что явилось важной ее дипломатической победой: не нарушая мира с Ираном, она могла отстаивать их на основе взаимных обязательств.[250]250
  Моэззи Н. X. Тарих-е равабат-е сийаси-йе Иран ба доньйа, Техран, 1365/1946. С. 243.


[Закрыть]

Не случайно этот договор вызвал ярость турецкого правительства, пытавшегося укрепиться в Дагестане и Ширване, объявив в Шемахе в конце сентября «публично султанский указ и диплом в какой силе шейх Дауду провинция Ширван под владение от султана назначена».[251]251
  АВПРИ, ф. 89: Сношения России с Турцией, оп. 89/1, 1723, д. 5, ч. 2, Л. 412.


[Закрыть] Однако эта акция Стамбула имела обратный результат. Дагестанские владетели не признали верховной власти Дауд-бека, а съехались в урочище Худат, где вынесли решение: «…быть Шемахе и Баку городу за Шамхалом, да Мюскер Шабран за Даудом, да Кубе и Калхан за Усмеем, а городу Дербени за Майсумом».[252]252
  АВПРИ, ф. 77: Сношения России с Персией, оп. 77/1,1723, д. 1, л. 112.


[Закрыть] Но от намеченного плана им пришлось отказаться, так как в Шемаху была переброшена турецкая конница под командованием сераскера Кара Мустафы-паши, «дабы все оные владельцы у Порты в послушании содержать».[253]253
  АВПРИ, ф. 89: Сношения России с Турцией, оп. 89/1, 1723, д. 5, ч.2, л. 412.


[Закрыть]

Однако добиться от них «послушания» Порте не удалось. Дагестанские владетели продолжали враждовать с Дауд-беком, стараясь изгнать его из Шемахи. Повидимому, сказывались последствия фактического двоевластия, установленного в мае 1723 г., когда в Шемахе управляли двое: брат Дауд-бека Мамат-хан и дядя Сурхая Качай (Карат-бек. – Н. С.), которому фактически принадлежала власть в городе. Архивные материалы подтверждают, что Шемаха превратилась в объект острой борьбы между Турцией и Дауд-беком с одной стороны, Сурхаем, шамхалом и уцмием – с другой.[254]254
  Там же, д. 8, л. 54 с об., 186–187 с об.


[Закрыть]