Текст книги "Западная Сибирь: мифы сказочной тайги"

Догадливая выдра

Поглядишь, так зверям и птицам совсем вольно и беззаботно живется: нет среди них ни родовитых князьков, владеющих самыми обильными и добычливыми угодьями, ни богачей, жадных и хитрых, закабаляющих вечно своих бедных родичей долгами и обманом. А все-таки и им приходится ежегодно и выкуп за себя выплачивать, и дань в срок приносить: птицам – своими перьями, а зверям – шерстью. Каждую весну все звери и птицы линяют – скидывают теплые пушистые шубы или зимнее оперение. Вот этой одежкой или украшениями они и платят албан – дань и повинность духам – хозяевам земли и воды. Живущие на суше звери и птицы хозяевам гор и тайги албан выплачивают, обитающие в воде – хозяевам рек и озер дань несут.

Из зверей только одна выдра ни горному, ни водяному хозяину албан платить не желает, хитро от него увертывается. Она ведь попеременно то на берегу, то в воде живет. И когда Хозяин горы ее спросит:

– Где ты, зверюга, проживаешь?

Выдра лукаво отвечает:

– В воде живу!

А когда Хозяин реки допрашивает:

– Где ты, красавица, обитаешь?

Она в ответ:

– В тайге, на горе жилище мое!

Когда Хозяин горы сердито ее к ответу требует:

– Кому ты, непокорная, албан платишь?

Выдра, посмеиваясь в усы, говорит:

– Хозяину реки должна платить!

А спрашивающему о том же Хозяину воды дерзко отвечает:

– Хозяину горы я должна дань приносить!

Так ни тому, ни другому албана и не платит. Поэтому выдра весной и не линяет – красивой и пышной шерстки не меняет.

Чагыс

Давным-давно это было. На свете одинокий юноша жил и имя такое носил – Чагыс. Однажды неподалеку от его стойбища трое рыбаков на озере рыбу ловили, на троих одну лишь щуку поймали. Чагыс рядом овцу пас. Юноше Чагысу три рыбака щуку принесли и сказали ему:

– За щуку нашу овцу не отдашь ли?

– С единственной моей четырехногой скотиной как расстанусь?

Подумал, подумал и на обмен согласился. Рыбаки его овцу взяли. Чагыс щуку в мешок положил, в гору отправился. По дороге щука, еще живая, прорвала мешок, на землю прыгнула. Чагыс ее камнем по голове ударил, снова в мешок сунул. А щука вскоре мешок опять продырявила, на землю вывалилась.

Юноша снова щуку камнем оглушил, в мешок завязал. Когда к своему жилищу подошел, щука снова из мешка вырвалась. Юноша рассердился и бросил щуку в озеро. А сам в жилище вошел и спать улегся.

Рано утром его незнакомый человек разбудил.

– Подымайся скорее, тебя Хозяин воды к себе зовет.

На берег того озера, куда Чагыс щуку бросил, пришли они.

– Как же я в воду войду, на глубину спущусь? – спросил юноша.

– На спину мне навьючивайся, вместе нырнем, – ответил незнакомец.

Как только Чагыс на плечи ему уселся, человек в воду прыгнул. Быстро они дна достигли, Чагыс даже вымокнуть не успел. По дну озера, как по солнечной земле, шагали, как по дневному миру путешествовали.

Проводник юноше сказал:

– Вчера сын Хозяина воды по озеру плавал, в рыбачьи сети попал и на берег был вытащен. Ты душу его спас, в озеро вернул.

Юноша вчерашнюю щуку вспомнил и все понял.

– Хозяин воды тобою доволен, поэтому тебя к себе призывает, хочет тебя отблагодарить. Будет тебе дорогие камни и золото предлагать – отказывайся. В подарок собаку хозяйскую худошерстную попроси, много добра от нее будет.

Так незнакомец юношу поучал.

К обиталищу Хозяина воды подошли, и он навстречу вышел. Чагыса за руку взял, в жилище ввел, посредине усадил. Сын Хозяина воды на печи лежал, голова платком перевязана. Юноша вспомнил, как вчера щуку камнем по голове бил, – испугался, думал, Хозяин воды за сына накажет. А Хозяин воды перед ним дорогие камни рассыпал, золотые и серебряные слитки разложил.

– Лучший из этих камней себе выбери, сколько хочешь слитков возьми, – предлагал Хозяин воды.

Чагыс от дорогих камней отказался. Хозяин воды перед ним золотые монеты рассыпал, настаивал: «Сколько унести сумеешь, столько и возьми!»

Юноша и от монет отказался, Хозяину воды так сказал:

– Если меня одарить хочешь, лучше собачонку свою худошерстную мне отдай, она мне другом на земле будет.

Хозяин воды сначала засмеялся, потом горько заплакал, собачонку на руках принес и еще горше заплакал. Однако собачонку юноше отдал. Чагыса богато угостил и на землю отпустил. Чтобы на поверхность его проводить, давешнего посланца вызвал.

– Гостя, спасителя сына моего, к его стойбищу отведи, наверх подыми так, чтоб ни один волосок на нем не намок.

Юноша, взяв собачонку, на провожатого уселся, мигом на берег принесен был так, что ни он, ни собачонка вымокнуть не успели. Вечером той же пищей, что и сам ел, из той же посуды он и собачку накормил, подле себя спать уложил. Утром пробудился, глазам не поверил: деревянная чашка его золотой стала, тонкой резьбой украшена.

Вечером пищу себе и собачке приготовил, из одной посуды поужинали; спать собачку в ногах у себя положил. Утром удивился: вся утварь в его жилище золотой и серебряной стала.

На следующую ночь, спать укладываясь, собачку он за пазуху себе положил, на груди своей отогрел.

На заре Чагыс проснулся – собачки за пазухой нет. И тут же юноша услышал, в его очаге что-то весело потрескивает, посудой кто-то позванивает. Глаза Чагыс открыл и увидел у очага девицу-красавицу с волосами, как медь, сверкающими. Чагыс с лежанки вскочил, к девице подбежал, обнял ее. Девица ему сказала:

– Экой ты нетерпеливый! Завтра сюда сын Хозяина воды придет, с тобой спор из-за меня затеет.

Назавтра утром, точно, сын Хозяина воды явился, в жилище юноши заглянул, к отцу вернулся.

– Зачем одинокому юноше невесту мою отдал? – спросил он отца. – Если девицу мне не вернешь, отцом тебя считать перестану.

Хозяин воды ответил:

– К Чагысу иди, в прятки с ним поиграй, кто кого обманет, тому и девица достанется.

Сын Хозяина воды в жилище Чагыса пришел, в прятки с собой играть позвал.

– Если ты в прятки играть желаешь, ты первым и прячься, а я искать буду, – объявил Чагыс.

Сын Хозяина воды прятаться побежал. Чагыс в жилище своем остался. Девица его спросила:

– Что же ты не идешь искать его?

– А где мне его искать, не скажешь ли?

– Вдоль берега озера иди, скотный загон увидишь, внутрь входи. Внутри три барана лежат. Как только они тебя увидят, как медведи, на тебя кинутся, ты не пугайся. Среди баранов есть один с закрученными и раздвоенными рогами. Его за рога хватай, голову выворачивай, он голос подаст – это и есть сын Хозяина.

Чагыс в загон вошел, как девица его учила, поступил. Когда он барану шею перекрутил, тот голосом сына Хозяина воды взмолился:

– Ой, больно, ой, шея моя!

Чагыс быстро в жилище вернулся с девицей посоветоваться, куда ему самому спрятаться.

Она сидела, волосы медно-золотые расчесывала, Чагыса в гребень обратила. Сын Хозяина воды прибежал, за стол уселся, большую книгу из-за пазухи вынул, стал читать. Обо всех корнях, какие в земле произрастают, он прочитал; обо всех речных гальках, сколько их на берегах и на дне рек водится, прочитал; обо всех звездах, какие на небе есть, прочитал. Всю книгу он прочитал, а где юноша Чагыс спрятался, книга ему не ответила. Когда сын Хозяина книгу закрыл, девица гребень уронила. Чагыс поднялся и крикнул:

– Я здесь!

Сын Хозяина воды снова прятаться отправился, Чагыс подле девицы остался. Она его поучала дальше:

– По степи ты сейчас пойдешь, на стадо быков наткнешься. Стадо, тебя завидев, с мычаньем за тобой кинется – не бойся. Быки, догнав тебя, с ревом окружат – не пугайся. Будет там один бык – самый огромный в стаде, рога у него прямые, как стрелы. Смело за рога хватай, шею ему перекручивай, он пощады попросит.

Все, как предсказывала она, у Чагыса получилось: сына Хозяина воды отыскав, юноша в жилище вернулся. Девушка за шитьем сидела. Как только сын Хозяина к их жилищу прибежал, она Чагыса в наперсток превратила и на палец наперсток надела.

Сын Хозяина воды новую книгу открыл, стал читать. Обо всех деревьях, какие на земле растут, он прочитал; имена всех рыб, какие только в водах водятся; имена всех птиц и зверей, какие в тайге обитают, он перечитал, – нигде Чагыса не обнаружил.

Потеряв надежду найти его, сердито вскричал:

– Явись!

Девица наперсток на пол уронила – Чагыс вскочил.

– Я здесь, – сказал.

В третий раз сын Хозяина воды спрятался. Девушка Чагысу говорит:

– Берегом моря иди, груду крупных камней увидишь, за нею россыпь гальки найдешь. На гальке множество птиц разгуливает, среди них одну с золотым гребешком увидишь. Всю ловкость собери, птицу поймай, легонько шею ей перекрути – птица человеческий голос подаст.

Так Чагыс в третий раз сына Хозяина воды отыскал. Когда он появился, девушка Чагыса в иглу превратила.

Сын Хозяина воды, сев за стол, снова книгу раскрыл, долго читал: всех людей, на земле живущих, называл поименно; обо всем, что на поверхности и в глубине земли, читал, читал, а Чагыса отыскать не мог, чуть не плача, закричал: «Явись!»

Девушка иглу на пол тихонько бросила. Чагыс с пола вскочил.

– Я здесь!

Так ни с чем сын Хозяина воды домой и отправился.

– Больше он сюда не придет, – сказала девушка, – меня добиваться больше не посмеет, станет тебя бояться. Спасибо тебе, Чагыс, что меня из неволи выручил, теперь я верной подругой тебе стану.

Дружно и долго они вместе жили, Чагыс своему счастью не мог нарадоваться!

Счастливый Неккер

Задолго до наших дней жили в тайге три брата-анчи, на зверей и птиц в одних угодьях охотились, в одной реке рыбу ловили.

Однажды у старшего брата сын родился, дали ему имя Неккер. Когда мальчику исполнился год, младший из братьев решил племяннику подарок «на зубок» преподнести. В тайгу отправился, чтоб редкого зверя добыть или самую красивую птицу поймать.

С восхода до заката по тайге скитался – ничего не добыл. Назавтра снова в тайгу пошел, опять без добычи вернулся. И третий день ему удачи не было, даже рябчика не мог подстрелить. Тогда младший брат старшему и сказал:

– Видно, сыну твоему счастья на свете не будет, имя ему такое надо дать: Ырызы – Несчастливец.

Так и стали чаще звать маленького Неккера – Несчастливец. Рос же он веселым, ловким, в играх с ровесниками время проводил. И всегда ему в играх удача улыбалась, всех ребят Неккер обыгрывал, а те его все-таки Несчастливцем звали.

Однажды Неккер в бабки[71]71
  Бабки – народная игра.


[Закрыть] всех ребят обыграл. А мальчики из зависти стали его дразнить:

– Ырызы, Ырызы, Неккер-Ырызы, Несчастливец!

Неккеру стало обидно. Горько плача, он к отцу прибежал и пожаловался:

– Из-за вас меня так травят. Разве другого имени не могли мне дать? Я больше терпеть его не могу и носить не стану!

С этими словами мальчик горько зарыдал, на землю упал, никакие уговоры его утешить не могли.

На заре следующего дня мальчик раньше всех с постели поднялся и тайно ушел из дому. Из улуса[72]72
  Улус – поселение, стойбище.


[Закрыть] родного куда глаза глядят Неккер пустился.

Так он шел несколько дней, много ли, мало ли прошел, куда направлялся – сам не знал. Встретится добрый человек – мальчик у него еды попросит, неприветливых, сердитых людей Неккер стороною обходит.

Так он шел и шел. Вдруг голос нежный за собой услышал. Оглянулся и увидел девочку, по летам ему ровесницу. Она, его окликая, бежала, пыталась догнать. Неккер остановился, девочку подождал.

– Куда ты, мальчик, один идешь, не заблудился ли? – спросила девочка, за обе руки его взяла, в глаза ему заглянула. – Зачем отцовский улус покинул?

– Плохое имя мне носить надоело, – ответил Неккер. – Как мне в отцовском улусе жить, если меня и старый и малый этим именем дразнят? Лучше уйти мне, куда глаза поведут!

– Глупый ты мальчик, – ответила девочка. – Сам ты счастливым будешь, имени нечего стыдиться. Надо тебе в родной улус вернуться, хочешь, и я с тобою пойду? У меня никого родных нет, кроме старой бабушки.

– Нет, домой я не вернусь, меня там совсем засмеют, а отец еще и побьет за побег.

– Тогда пойдем к нам жить, друзьями с тобой станем, будем друг другу помогать и вместе счастье добывать.

Сколько Неккер ни отказывался, девочка на своем настояла, руки его из своих рук не выпуская, за собой повела. Вечером они до земляной избушки добрались, из трубы землянки черный дым поднимался. Девочка первой в землянку вбежала, Неккер за нею несмело вошел. Заметил, что у очага черная, как пенек, старушка сидит, что-то в котелке помешивает и бормочет. Как увидела Неккера, разогнулась и сказала:

– Здравствуй, здравствуй, мой зятек Ырызы-Неккер, давно тебя мы ждали.

Удивился Неккер, откуда старухе его имя известно и почему она его своим зятем называет, страшновато ему стало.

– Вот, бабушка, теперь у нас в доме хоть маленький, да мужчина будет, – радовалась девочка. – Теперь мне есть с кем играть, есть кому нам еды и дров припасти.

А старуха больше ни слова не произнесла, в котелке что-то помешивала да бормотала себе под нос.

Когда старуха с девочкой спать легли и уснули, Неккер тихонько из землянки выбрался и что есть духу прочь побежал. К восходу солнца он уже далеко от этого места был, целый день без передышки шел, куда его глаза вели. Под вечер вой ветра за спиной услышал: все сильней ветер, все громче его гудение. В гудении ветра Неккеру голос вчерашней девочки послышался. Тогда он с дороги свернул, на вершину густолиственного дерева быстро взобрался, чтоб спрятаться, – снова встречаться с девчонкой ему не хотелось. А ветер на дерево налетел, Неккера, как перышко, с вершины сорвал, но бережно на землю его опустил. Не успел Неккер очнуться, а перед ним вчерашняя девочка стоит и говорит ему:

– Ой, Ырызы-Неккер, зря ты от меня убегаешь, все равно я тебя догоню, везде разыщу, бабушка моя мне поможет. Больно ты мне поглянулся, хочу я счастливым тебя сделать.

– Никогда я счастливым не стану, – ответил Неккер, – видно, теперь мне и домой не вернуться, раз вы с бабушкой-колдуньей на моем пути встретились.

– Если ты меня слушаться будешь, счастливым домой вернешься, все тебе завидовать будут, никто твоего несчастливого имени даже не вспомнит, – так девочка Неккера уговаривала.

Как Неккер ни сопротивлялся, девочка его за руку взяла и за собой повела. Ночь их в пути застала. Девочка привела Неккера в пещеру, а в ней у костра та же старуха сидела, в котле какое-то варево помешивала и под нос себе что-то бормотала. И опять старуха Неккеру сказала:

– Здравствуй, здравствуй, мой зятек Ырызы!

Когда утром Неккер проснулся, старухи в пещере уже не было. Девочка Неккеру пару чирков[73]73
  Чирки – обувь, сшитая из одного куска кожи.


[Закрыть] сыромятных подает и говорит:

– Твоя обувь совсем износилась, возьми новые чирки надень, большой путь тебе предстоит.

Когда Неккер переобулся, девочка ему плетку, из трех таловых прутиков сплетенную, подала и сказала:

– Когда от правильного пути, который я тебе укажу, вздумаешь отклониться, эта плетка тебя подстегнет, не собьешься с дороги.

– Куда же ты меня отправляешь? – удивился Неккер.

– За счастьем своим пойдешь. В нескольких днях пути отсюда, у слияния девяти рек, полуостров есть. На полуострове – широкий и чистый луг. На дальнем краю луга медный шатер стоит. Войди в этот высокий шатер, по девяти ступеням в девятую комнату подымись. Из нее по сорока ступеням на дно озера спустишься и там золотой шатер увидишь. В этом шатре посредине золотой стол стоит, за которым сам Бог обедает. Когда к столу золотому присядешь, шапку сними и поздоровайся. После этого на столе разные кушанья появятся – ешь их не переставляя. Во время обеда к столу все черви и рыбы озера соберутся, будут вместе с тобою угощаться, ты на них не гляди, продолжай есть. Последней к столу черная жаба явится, не гляди и на нее, покуда она не насытится. А когда она к дверям прыгнет, собираясь уйти, ты ее шапкой своей накрой. Что дальше будет, сам увидишь.

– Однако на гибель ты меня посылаешь! – испугался Неккер. – Уж лучше мне в свой улус вернуться, чем на такие дела идти.

– Домой ты со счастьем вернешься, – заверяла девочка. – А счастье это сам добыть должен. Не упрямься и не бойся, Неккер, если хочешь от несчастливого имени освободиться.

Встал на ноги Неккер, и, словно крылья у него за спиной выросли, тело легким вдруг стало. Из пещеры он вышел, а ноги его сами тотчас вперед понесли.

– Видишь, какие чирки тебе бабушка моя подарила, – сказала девочка. – Быстро тебя донесут куда надо. Когда сделаешь все, что я тебе наказала, прямо домой к себе отправляйся, там с тобой и встретимся.

Неккер в путь отправился. Ноги его втрое быстрее, чем прежде, несут, чирки им такую скорость дают. Ни твердокопытный марал, ни быстролетная птица за ним не могут угнаться. Когда же вздумал Неккер в сторону дома свернуть, таловая плетка его тотчас по спине больно хлестнула, когда усталость и сон его одолевать стали, сам себя плеткой таловой легонько подстегнул, чирки пуще прежнего помчались.

Много ли, мало ли он пробежал, впереди синее озеро показалось, в которое девять рек, как в чашу, вливаются, зеленый полуостров виднелся. Неккер на полуостров прибежал, медный шатер нашел, по сорокаступенчатой лестнице на дно озера спустился, в золотой шатер вошел. Посредине его круглый золотой стол стоит, а за ним сам Бог. Неккер за стол сел, шапку снял, поздоровался, и тотчас на столе кушанья разные появились. Неккер за еду принялся.

Невиданные рыбы и черви, длинные, как змеи, вокруг появились, все к столу тянутся. Неккер, не глядя на них, за обе щеки яства уплетал. Спустя немного большая черная жаба появилась, на золотой стол прыгнула, за еду принялась. Неккер и виду не подал, что ее видит. Черная жаба, насытившись, на пол спрыгнула, к дверям направилась, а золотой стол за нею двинулся. Неккер шапкой своей жабу накрыл, а шапку из рук не выпускал. Жаба, как хороший конь, помчалась, со дна озера Неккера мигом на поверхность вынесла.

Взглянул Неккер, а золотой стол тут же под солнечными лучами сверкал. Тут черная жаба человечий облик приняла – бабушкой девочки, что Неккера сюда послала, оказалась.

– Мой зятек, Несчастливец-Неккер, теперь ты самый счастливый человек на свете; у самого водяного бога – Эзи-Суг – ты золотой стол увез, стал хозяином его. Теперь домой отправляйся, там тебя с радостью встретят. Только внучку мою не обижай, от дружбы ее не отказывайся, во всем ее слушайся.

Так сказав, старуха исчезла, будто сквозь землю провалилась или в озере растаяла. Неккер, стол золотой на спину взвалив и ног под собой не чуя, домой помчался. Чирки его, почти земли не касаясь, прямо по воздуху летели. Неподалеку от родного улуса Неккер гудение ветра у себя за спиной услышал, догадался, что это его девочка догоняет.

За высокое дерево ухватившись, Неккер остановился, а рядом уже и девочка лесная стояла и смеялась:

– Ну вот, мой хороший Неккер, теперь тебе и домой не стыдно будет вернуться, к золотому столу всех родственников созовешь, всех ровесников пригласишь, как следует угостишь, никто тебя Несчастливцем не назовет.

– Спасибо тебе, хорошая девочка, – благодарил Неккер, – хоть имя мне свое назови, чем отблагодарить тебя могу, скажи.

– Имени у меня нет, если хочешь, Дружбой меня зови. Благодарить меня незачем, а если тебе помощь какая нужна будет, на ту дорогу, где мы с тобой в первый раз встретились, выйди, меня покличь, всегда рядом с тобою буду. Когда ты вырастешь, взрослым станешь, тогда мы с тобой снова встретимся, если меня не забудешь.

Сказав это, лесная девочка вдруг исчезла, легкий ветерок лишь в листве деревьев прошелестел. Когда Неккер в отцовский улус вернулся, все родные и ровесники его как дорогого гостя встретили, за золотым столом всем места и яств хватило.

И никто в улусе с тех пор Неккера Несчастливцем не называл!

Темир-Тау – Железная гора

Было это давным-давно, когда тайга и горное эхо, златорогий олень и пушистый соболь не слышали еще выстрелов из ружья, не знали лязга железных капканов. Стрелы и лук, деревянный силок – шергей – вот и все, с чем охотник шел на зверя и птицу.

В тайге, на берегу быстроструйного Мрас-Су, жили трое братьев-охотников – шор-анчи. Добыча двух братьев была богатой – белка и соболь будто сами набегали на охотников. А третьему брату удачи не было. Он возвращался в свой шалаш с пустой сумкой, питался лишь кореньями кандыка и стеблями ревеня.

«Видно, хозяин тайги на меня прогневался», – думал охотник и остатками пищи угощал деревянного божка Шалыга – злого духа тайги. Недаром когда-то добрый Ульгень[74]74
  Ульгень – верховное божество.


[Закрыть] загнал Шалыга под землю вместе с его женой и тяжелым камнем завалил выход из подземного мира. Но под землею Шалыг породил сына-богатыря, и сын отвалил камень. Вновь на земле появился Шалыг, с тех пор он еще злей стал.

 
Сын Сарыг-хана
С палкой из желтой акации,
С желтой бородой,
С выпуклыми желтыми глазами,
Почтенный хан Шалыг,
За что на меня гневаешься,
Почему удачи меня лишил?
 

Так уговаривал шор-анчи злого божка. Остатками чая он брызгал на костер, чтобы и Мать-огонь на него не гневалась. Но после молений не приходила удача к охотнику. Совсем опечалился шор-анчи.

Однажды ночью, большой костер разведя, он сидел и, тоскуя, играл на комысе[75]75
  Комыс – музыкальный инструмент наподобие балалайки.


[Закрыть] и печально пел:

 
Из кедра сделанный мой комыс рассохся,
Скоро совсем развалится.
Голос мой тихий скоро умолкнет.
В землю лицом упаду я.
 

В полночь по тайге ветер пронесся. Возле костра шор-анчи незнакомый человек вдруг появился – с зелеными волосами, с зелеными глазами и в каменных сапогах. Неизвестный пришелец у огня присел и сказал:

– Пой свои песни, я посижу послушаю.

Охотнику стало страшно, но он потихоньку запел.

– Птицу и зверя ты не можешь добыть, оттого и печалишься, – сказал незнакомец. – Пойдем со мной – богатым будешь.

Охотник пошел за ним. Они поднялись на вершину одной горы, перед ними каменные двери открылись. «Видно, это Хозяин гор», – подумал охотник и совсем испугался.

Хозяин гор его внутрь горы повел. Пришли они в подземный дворец. На одной половине его много висело шкур собольих, лисьих и горностаевых, на другой половине грудами лежали блестящие камни, а посредине стоял большой котел, наполненный хмельной водой. Хозяин гор, угостив охотника жгучей водой, взял большой мешок, насыпал в него блестящих, красных, как кровь, камней и сказал:

– Подарок мой даст тебе силу и славу.

Охотник же глядел на звериные шкуры и думал про себя: «Если бы дал он хоть немного этих мехов, я сразу разбогател бы. Зачем мне камни? Разве камни дают богатство?»

Хозяин гор дал в руки охотнику второй мешок и велел его наполнить мехами. Шор-анчи набил мешок собольими шкурками – на стенах дворца их не убавилось.

– Унесешь ли оба мешка? – спросил Хозяин гор.

– Разве я не мужчина, чтобы не унести, – унесу! – хвалился охотник.

– Смотри, мешок с камнями не бросай, камни тебе великую силу дадут, – наказал Хозяин гор и вывел охотника из подземного дворца.

«Мне бы меха до своего стойбища донести, зачем я эти тяжелые камни буду тащить на себе, разве их мало в горах, всегда смогу набрать сколько угодно!» – подумал охотник и по дороге бросил мешок с камнями.

На свою землю придя, охотник пушнину распродал, сразу богатым стал, сам торговать начал разными товарами. О мешке с камнями даже не вспомнил, никому о нем не сказал. Сам на охоту ходить отвык – ему приносили свою добычу бедные шор-анчи в уплату долгов. Из охотника он превратился в купца.

Хозяин гор, найдя в тайге мешок с подаренными им камнями, сильно разгневался на охотника, мешок в горы унес и снова глубоко под землю упрятал. По дороге он обронил один камешек.

Однажды один молодой шор-анчи, блуждая по тайге, на этот камешек наткнулся, подобрал его. «Такого тяжелого и красного, как бычья кровь, камня мне еще не доводилось видеть и подымать», – подумал шор-анчи и принес его в свое стойбище.

Увидев этот камешек, люди тоже удивились. Решили испытать его огнем. Молодой охотник бросил камень в жаркий очаг, и скоро из раскаленного добела камня потекла огненная жидкость. А застыв на земле, она стала гибкой и твердой и больше не плавилась.

Тогда люди и поняли, что это был камень, рождающий железо, из которого все можно сделать: и топор, чтоб дерево рубить, и котел, чтобы в нем пищу варить, и наконечник для стрелы, чтоб зверя и птицу добывать, и много других полезных вещей.

Люди отправились к горе, возле которой охотник подобрал чудесный камень, стали долбить и рыть эту гору, ища железо. Хозяин гор, заслышав это, рассердился, еще глубже свои богатства запрятал, завалил сплошным камнем, перед которым бессильны были людские руки. Но люди продолжали упорно долбить гору, рыть ходы в глубь ее недр. Хозяин гор на людей сильные ветры напустил, чтобы с гор их смахнуть, обвалы каменные с вершин на них не раз обрушивал, – ничем не мог заставить людей отступиться, бросить поиски. Они все-таки добрались до подземной кладовой, таившей камень, рождающий железо. Гору эту назвали Темир-Тау – Железной горой.

Хозяин гор, силу и упорство людей увидев, свое бессилие пред ними понял; зверей и птиц собрал и в глубь тайги от Темир-Тау увел. А может, и совсем куда-то запрятался, потому что люди перестали в него верить и бояться его.

Теперь у подножия Темир-Тау гремит огненный город, из которого течет огненная река железа.