Текст книги "Западная Сибирь: мифы сказочной тайги"

И согласился Ябтако выдать сестру за сына вождя рода Ламдо. Чтобы не быть ей без выкупа, попросил сто оленей, десять белых песцов и десяток красных лисиц. Другим же Ябтако пообещал свою дочь.

– Выкупа за нее не надо, – сказал он. – Пусть еще подрастет.

И грянула свадьба. Месяц гуляли. В конце месяца вождь рода Ламдо сказал:

– Долго гуляем. Пора и по чумам. Не век же гулять нам?

Брат и сестра аргиш снарядили, нарты дорогими сукнами покрыли. Сто быков запрягли в аргиш. Вот и увезли Ябтане.

– Младший жених пусть подождет, пока невеста вырастет, – обратился Ябтако ко вторым гостям.

– Подождем, – согласился вождь рода Хаби. – Ведь и раньше мы были вторыми.

Три стойбища разбили чумы так, чтобы видеть друг друга, чтобы в гости ездить, и чтобы беду не проглядеть.

Тут и конец.

Как могучий орел вернул ненцам солнце

Очень давно это было. Много лет тому назад солнце над ненецкой землей не скрывалось с неба. Озера и реки тогда, словно вода в котле, кипели, столько в них было рыбы. От берегов морей до самых лесов паслись оленьи стада. Голубых и белых песцов не переловить было капканами. Каждой весной тучами налетали гуси, утки и лебеди. Весело жилось ненцам в тундре.

А далеко за лесами жил черный коршун. Две головы было у него, два жадных клюва, две пары завистливых глаз. Сколько ни было у него добра, все ему казалось мало. Служили ему верные слуги: злые ястребы.

Раз залетел один ястреб далеко в тундру и увидел, как хорошо живут ненцы. Вернулся он к своему господину, коршуну, все ему рассказал. Тут черный коршун еще чернее стал от зависти. Задумал он хитростью забрать у ненцев солнце. Велел он своим слугам сплести большую сеть. Сам ударился о землю, обернулся толстым купцом. Взял с собой много опьяняющей воды и поехал к ненецким чумам.

Как гостя встретили его ненцы. На шкуры усадили, угостили оленьим мясом и рыбой. А купец стал угощать их опьяняющей водой. От нее закружились головы ненцев. Принялись они петь и плясать, потом все спать повалились.

Толстый купец только этого и ждал. Громким свистом он созвал своих слуг. Прилетела тысяча ястребов. Накинули они сеть на солнце и потащили за собой. Второй раз свистнул купец, прилетела еще тысяча ястребов. Угнали они оленей, истребили голубых и белых песцов, все богатство у ненцев забрали.

А ненцы крепко спали, ничего не слышали. Наконец проснулись и не узнали своей земли. В тундре стояла темная ночь. Дул холодный северный ветер, бушевала пурга. Озера и реки покрылись толстым льдом.

С тех пор стало бродить несчастье по ненецким чумам. Дети рождались слабыми. Старики слепли от дыма костров. Не было солнца – приходилось в холодных темных чумах днем и ночью костры жечь. Раньше ненцы любили песни петь, а без солнца про песни забыли. Только свист пурги да волчий вой слышались в тундре.

А черный двуглавый коршун жил в своем золотом чуме. Солнце, что увел от ненцев, держал он в золотых цепях.

Так прошло много лет. В той стороне, где жил двуглавый коршун, выросли могучий орел и стая орлят. Хотели они, чтобы солнце всем светило, всех грело. Коршун солнца не отдавал. Стали орел и орлята биться с черным коршуном, со злыми ястребами. Бьет черный коршун орла двумя железными клювами, рвет его железными когтями. Ястребы над орлом тучей нависают. Помогают черному коршуну. Но сила у орла могучая, бьется он не на жизнь, а на смерть. И орлята с ним бьются, ястребов клюют, у двуглавого коршуна все перья повыщипывали.

Долго так бились. Наконец высоко в небо взвился орел, поднялся выше облаков и кинулся на черного коршуна. Камнем полетел коршун на землю и упал в тундровое озеро. До самого дна расступились холодные волны, потом снова сомкнулись над черным коршуном. Увидали это ястребы, с криком разлетелись во все стороны. Но орлята догнали их и заклевали всех до одного. А могучий орел разбил золотые цепи и освободил солнце. Стало солнце посередине неба – всем светит, всех греет.

Доходят его лучи и до тундры. Хорошо теперь ненцам в тундре жить, дружно они работают. Развели много оленей, вместе на охоту ходят, бьют песцов и черно-бурых лисиц. По озерам и рекам на лодках-самоходках плавают, рыбу ловят.

Вернулось в ненецкие чумы веселье. Опять ненцы начали песни петь, лучше прежнего. Поется в тех песнях про советскую власть – это она принесла ненцам радость и счастье.

Харючи[40]40
  Харючи – одна из фратрий ненцев.


[Закрыть]

Жили мы только вдвоем с сестрою у самого устья Харючи-Яга. И фамилия наша была Харючи. Я был холостой, она – девица. Я как-то говорю ей:

– После отца, после матери растил я тебя десять лет. Оленей у нас пятьдесят голов: ни прибавляются, ни убывают. Мы живем одни, нам скучно. К людям нам, сестра, надо двинуться. Есть такое, знаю, место: если обозом ехать, три месяца ехать надо. Семь братьев тунгусов там. У них рыбы и гусей много. Зимой на диких оленей охотятся.

Когда сказал так, стали чум разбирать. Оленей запрягли. Я передом пошел, сестра – сзади. Четыре месяца шли, выбрались на большой хребет. Тут я сказал сестре:

– Смотри!

Сестра посмотрела. Под хребтом семь чумов увидела.

– Вот это чумы тунгусов и будут.

Мы на хребте свой чум поставили. Потом четырех оленей запрягли, к тунгусам поехали. Они нас хорошо приняли. Вместе жить захотели. Зиму с ними мы и прожили. Весна наступила, озера вскрылись, гуси прилетели, много гусей. Наступило лето, так гуси и облиняли.

Тунгусы тогда сказали нам:

– Поедем гусей бить.

Я да младший тунгус четырех черных быков для сестры запрягли, а для себя по шесть белых быков. Половину дня ехали. Озеро увидали. Большое озеро. В середине озера было много гусей. Я и младший тунгус взяли по лодке и поплыли по озеру. Стали стрелять. Лодка быстро наполнилась гусями. Я привез три лодки, тунгус – две.

– Довольно, хватит, – сказал тунгус, – не увезти будет.

Гусей на сани сложили. К чумам поехали. Лето прожили. Стала осень. Потом снег выпал. Морозы начались.

Тунгус мне говорит:

– Есть Тунгуска-река. Надо туда двинуться, оленей диких промышлять.

На завтрашний день я со своей сестрой отправился, младший тунгус – со своей. Три недели ехали. У Тунгуски-реки остановились.

Три месяца охотились. Много оленей убили. Убитых оленей обратно домой привезли. Тогда я сказал сестре:

– Теперь нам надо жить лучше: летом добыли много гусей и диких оленей. Своих оленей не будем есть.

Зиму хорошо прожили. Наступила весна. Тунгусы говорят:

– Поедем рыбу ловить.

Выехали три тунгуса, я отправился четвертым. Доехали до устья Тунгуски-реки. Ловили-ловили целое лето. Наступила осень. Много рыбы наловили и на сани сложили.

Доехали до старого места. Стали жить. Три года вместе прожили. Как-то собрались в другое место, старший тунгус и говорит мне:

– Когда ты приехал к нам, у тебя было пятьдесят оленей, сейчас двести стало. Ты холостой, у нас младший тунгус тоже холостой. У тебя есть сестра, у нас тоже есть сестра. Как думаешь, нельзя ли нам сменяться? Ты возьмешь нашу сестру, мы – твою.

Я согласился. В свой чум зашел, то же сестре сказал: она согласилась. Тут сделали свадьбу, большую свадьбу. После свадьбы я сказал тунгусам:

– Поеду на свою родину. Отпустите или нет?

Тунгусы сказали:

– Поедешь, дело твое. Когда вздумаешь – приходи к нам.

Я всех своих оленей взял. Тунгусы мне еще сто голов дали, и я уехал на свою родину, на Харючи-Ягу. На своей родине до сих пор живу.

У племен-народов бывала дружба. Только с богатеями дружбы не бывало.

Селькупы

Ича и Черт

Ича жил со своей бабушкой. Однажды собрался Ича на озеро идти. Бабушка осталась одна в чуме. Вышел Ича из чума, к реке спустился, сел в челнок и поплыл вверх по реке.

Недолго плыл. Видит, на воде чирки[41]41
  Чирки – небольшие птицы из рода речных уток.


[Закрыть] сидят. Взял Ича лук, стрелу с железною развилкой-наконечником, надел стрелу на тетиву, нацелился, выстрелил по чиркам и промахнулся! Улетели чирки. Жаль Иче стрелу свою. Подплыл к берегу и пошел искать стрелу.

Нашел.

Воткнулась стрела в кочку. Потянул Ича стрелу, но что такое? Не выдернуть стрелы, будто кто-то держит ее.

В досаде Ича громко крикнул:

– Что это держит мою стрелу?

И вдруг слышит, как эхо отвечает:

«Что это держит мою стрелу?»

Ича начинал злиться:

– Черт, негодная куча, стрелу мою отпусти!

И опять слышит:

«Черт, негодная куча, стрелу мою отпусти!»

Рассердился Ича – стукнул кулаком по кочке. Кулак что-то схватило.

– Эй, черт, негодная куча, кулак мой отпусти!

А эхо вторит:

«Эй, черт, негодная куча, кулак мой отпусти!»

Ударил другим кулаком, но и тот попался.

Совсем рассердился Ича, ударил ногой – ногу кто-то схватил. Ударил другой ногой – и ту поймало. Что делать? Ударил Ича лбом кочку, и лоб прилип. Совсем попался Ича. Закричал:

– Черт, мусорная куча, лоб мой отпусти!

И будто эхо повторяет:

«Черт, мусорная куча, лоб мой отпусти!»

Лежит Ича. Двинуться не может. Что делать? Вдруг черт-старик показался. Идет, смеется:

– У-у! Счастливый капкан мой! Какую пташечку я поймал. Верно, это кукши[42]42
  Кукша – сибирская сойка, птица семейства врановых.


[Закрыть] птенца я поймал! У-у!

Подошел, схватил Ичу, взвалил на плечо и потащил домой к себе. Принес. Дочкам своим показывает:

– Дочки, ну-ка, котел берите, воды налейте! На огонь повесьте! Смотрите, какую пташку я поймал!

Чует Ича – черт его варить собирается. Говорит Ича черту:

– Дедушка, что это ты говоришь? Разве в такой маленький котел я хорошо помещусь? Если в нем меня будешь варить, половина жира на землю через край выльется!

– У-у! Внучек, справедливо говоришь!

Говорит черт дочкам:

– Ладно, подождем до завтра! Я завтра за большим котлом схожу, пожалуй!

На следующее утро пошел черт за большим котлом. Ича с дочками черта дома остался. Дочки черта в пологе сидят. Не велел им черт-старик с Ичей играть. Среди дня Ича им говорит:

– А не сделать ли мне для вас красивые, узорные ложечки? Хотите, сделаю?

Дочки закричали:

– Верно, Ича, верно! Ну-ка, сделай!

Ича взял топор, вышел на улицу. К одному дереву подошел, топором постучал, к другому дереву подошел, топором постучал – будто ложки делает. Потом чертовых дочек позвал:

– Ай-да, хорошую ложку делаю! Ай-да! Выгляните на двор, посмотрите сами!

Чертовы дочки были любопытны. Не усидела старшая и вышла к Иче на улицу. Какую ложку ей Ича сделал? Ича ее топором зашиб. Пошел в полог и младшую дочку прикончил. Схватил котел, налил воды, на огонь повесил да чертовых дочек варить стал. Варево на дорогу выставил, чтобы черт увидел.

Сам поймал в лесу двух птичек-сорок и в полог впустил. Щебечут в пологе сороки, будто дочки черта говорят, спорят. Взял Ича пимы[43]43
  Пим – валяный сапог, валенок.


[Закрыть] черта-старика, начерпал в пимы золы, привязал к поясу, заткнул за пояс топор и залез на одну из высоких лиственниц, что против двери чертова дома росли. Залез и притаился. Сидит, ждет, что дальше будет.

Вот возвратился черт-старик. Подошел к котлу с варевом, схватил котел, проговорил:

– У-у! Чем-то вкусным пахнет! Возьму с собой!

Дошел до дома. Котел большой притащил. Слышит: в пологе дочки спорят. Крикнул им:

– Что это вы с Ичей играете? Теперь уж Ичин жир на землю не прольется! И большущий же котел я притащил!

А дочки не идут. Слышно, в пологе весело болтают. Ввалился в полог рассерженный черт, поднял полог. Понял черт, что Ича его дочек убил. Заплакал черт, упал на землю. Плачет, песчинки в земле считает, смотрит – не ушел ли Ича в землю. Нет, ничего не видно. Повернулся черт на спину, лежит, звезды считает – не ушел ли Ича в небо. Нет, ничего не видно. Деревья считает черт, смотрит – где Ича? Нигде ничего нет. Куда Ича делся? Куда он ушел?

Вдруг увидел черт, что Ича на лиственнице сидел. Около самого дома на лиственнице! Черт рассердился, схватил топор, стал эту лиственницу рубить. Рубит, рубит. Бежит по лесу медведь. Увидел черта и говорит:

– Дедушка, ты устал, отдохни, я за тебя порублю!

– Дельно говоришь, внучек!

Черт отдал топор медведю, а сам лег.

Медведь раз-другой по дереву ударил и убежал с топором. Черт вскочил, погнался за медведем. Да разве догонишь! Убежал медведь. Взял черт другой топор. Опять рубит, рубит. Прибежала из лесу росомаха:

– Дедушка, отдохни, ты устал, дай я помогу тебе!

– Верно, внучка, помоги!

Отдал росомахе топор, а сам лег.

Росомаха разок-другой рубнула – и бежать! Черт вскочил, погнался за ней. Да где уж! Разве догонишь! Убежала. Что делать? Нет больше топоров у черта. Сел и начал думать. Вспомнил: «У-у! В прошлом году я целый город проглотил. Верно, есть там топоры!»

Стал черт отрыгивать съеденное, отрыгнул топор без топорища. Сделал топорище, надел топор и принялся рубить лиственницу, где Ича сидел. Рубил, рубил.

Бежит из лесу лисица:

– Дедушка, ты устал, давай я тебе помогу!

– Ладно, внученька, помоги, я прилягу!

Отдал черт топор лисице, сам лег, глаза закрыл. Лисичка рубнула разок-другой – и убежала с топором. Вскочил черт, погнался за лисичкой, стал уговаривать ее:

– Внученька, отдай топор, внученька, отдай топор!

Где уж догнать или докричаться! Совсем убежала.

Вдруг слышит черт, как Ича говорит ему:

– Дедушка, ты так совсем надорвешься! Лучше сделаем так: ты ложись под эту лиственницу, рот и глаза распяль пошире, а я прямо в рот тебе спрыгну!

– Верно, внучек, так-то будет лучше!

Лег черт под лиственницу, глаза и рот палочками распялил, чтобы шире были, и лежит.

Ича стал спускаться.

– Что это, внучек, мне в глаза сор летит?

– Потерпи, дедушка, я спускаюсь пониже, это кора с дерева летит!

Спустился Ича еще пониже, взял пимы с золой, которые у него за поясом приготовлены были, и высыпал золу черту в глаза. Только ногами задрыгал черт. Ича спустился, заторопился.

Черта топором зарубил. Костер большой развел и черта сжег.

– Не будешь ты, старик-черт, людей таскать и губить да дочек своих откармливать!

Когда горел черт, от костра большие искры вверх летели. Летели и жужжали, но наверху потухали и в комаров превращались. Вот так родились комары из искр от костра, на котором давно-давно Ича злого старика-черта сжег.

Сказка о Пучике-Чурике

Остался однажды Пучика-Чурика в чуме один. Мать его к щучьему запору пошла. Отец его тетеревов стрелять отправился. Старший брат его тетерок стрелять отправился. Взял Пучика-Чурика нож матери и стал у очага жерди резать. Тут черт-старик к чуму подошел и закричал:

– Пучика-Чурика, куда ушла твоя мать?

– Моя мать к щучьему запору ушла.

– Пойду-ка я твою мать погоняю!

– Ты мою мать не гоняй! Моя мать своим большим топором тебя надвое разрубит: одна твоя половина на небо полетит, другая – в землю уйдет.

– Пучика-Чурика, куда пошел отец твой?

– Отец мой тетеревов стрелять отправился.

– Пойду-ка я твоего отца погоняю!

– Ты моего отца не гоняй. Если отца гонять станешь, отец мой большим мечом-отказом тебя надвое разрубит: одна твоя половина к небу полетит, другая – в землю уйдет.

– Пучика-Чурика, куда ушел твой брат?

– Брат мой тетерок стрелять отправился.

– Пойду-ка я твоего брата погоняю!

– Ты моего брата не гоняй. Мой старший брат большим отказом тебя надвое разрубит: одна твоя половина на небо полетит, другая – в землю уйдет.

Тут черт-старик в чум зашел. Пучика-Чурика под жерди полез и нож свой в рукав засунул.

Черт-старик по ковшику ударил:

– Куда Пучика-Чурика девался?

Ковшик так говорит:

– Я про Пучика-Чурика не скажу. Какую бы еду Пучика-Чурика ни ел – эта еда сначала мне попадает.

Потом по котлу ударил:

– Куда Пучика-Чурика девался?

Котел так сказал:

– Я про Пучика-Чурика не скажу. Какую бы еду Пучика-Чурика ни ел – эта еда сначала мне попадает.

Потом черт по низу все облазил. По низу облазив, по жердям ударил:

– Куда Пучика-Чурика девался?

Жерди так сказали:

– Пучика-Чурика сегодня наши спины резал, вот он под нами и сидит!

Тут черт-старик Пучика-Чурика проглотил. А Пучика-Чурика ножом своим живот черта-старика колоть стал. Черт так и закрутился:

– Брюхо мое кто-то ест!

Пучика-Чурика живот черта-старика распорол и наружу вывалился. Черт-старик из чума выскочил и убежал. Тут мать Пучика-Чурика к чуму подошла, закричала:

– Пучика-Чурика, неси-ка связку щучек в чум!

А Пучика-Чурика так говорит:

– Меня черт проглотил, меня дьявол проглотил.

Потом отец его пришел:

– Пучика-Чурика, неси-ка связки тетеревов в чум!

– Меня черт проглотил, меня дьявол проглотил!

Потом брат его пришел:

– Пучика-Чурика, неси-ка связки тетерок в чум!

– Меня черт проглотил, меня дьявол проглотил!

Тут все со смоляными факелами в чум зашли. Лишь заглянули, видят: Пучика-Чурика весь мазаный-перемазанный сидит. Потом мать его вымыла.

Сыновья Старика морского мыса

Жил старик. Было у него семь сыновей и одна дочка. Однажды старший сын пошел в лес дерево искать, чтобы из него лодку выдолбить. В лесу нашел нужный кедр, срубил его. Упало дерево. Стал парень вершину кедра отрубать. Трудно – дерево толстое, сучковатое. Наконец справился, отрубил верхушку. Только кончил, сел отдохнуть – видит, что к нему из чащи выходит черт. Подошел к парню и говорит:

– Эге, внучек, что ты тут делаешь?

– Да вот, дедушка, для лодки дерево срубил.

Лесной старик спрашивает:

– Чум-то твой далеко ли стоит?

– Да, далеко, очень далеко.

– Ну, внучек, пойдем в твой чум.

– Нет, дедушка, мне ведь лодку делать нужно.

– А ты домой кедр унеси, там и будешь делать.

– Дедушка, как же я унесу такой большой кедр? Не смогу.

– Эх, внучек, когда я прежде такой, как ты, молодой был, когда я с многими ветками толстый кедр срубал, я тоже верхушку отделял, а потом легко, без труда домой его относил. А ты что же?

– Дедушка, попробуй, может, и сейчас ты, как в молодости, поднять кедр можешь?

Лесной старик повернулся, на дерево посмотрел, поднял его и говорит:

– Ладно, внучек, иди вперед, где чум твой, показывай.

Парень топор свой подобрал и домой к чуму побежал. Лесной старик от него не отставал. Подошли к чуму. Старик дерево сбросил на землю, вместе с парнем в чум вошел. В чуме сели. Отец говорит сыну:

– Этого человека накормить надо; чем его кормить будем?

Тут самый младший сын к огню подсел. Взял в руки лук, тамар[44]44
  Тамар – стрела.


[Закрыть] на тетиву поставил, лук натянул и по корню огня в очаге выстрелил. Тамар в золу, в землю ушел. В чуме все тихо сидят. Вдруг видят – внизу костра дрожащее древко тамара появилось. Старший сын вскочил, потянул древко вверх и вытащил трехгодовалого детеныша мамонта.

– Вот и угощение гостю!

Дочка старика вскочила, схватила котел, положила в него целиком детеныша мамонта, водой налила, повесила на огонь. Все некоторое время сидели. Сидели и ждали. Вот дочка котел сняла, мясом мамонтова детеныша корытце деревянное наполнила и лесному старику поставила. Лесной старик чуть-чуть поел, оставил. Старшему своему брату тогда поставила – тот все съел да еще и суп выпил. Поели. Сидят. Лесной старик тоже сидит. Тогда отец, Старик морского мыса, говорит сыновьям:

– Что же сидит этот гость? Поел, посидел; что ему еще надо?

Старший его сын встал, достал со спального места свою шапку, из шкуры головы зверя сшитую, надел и вышел из чума.

Довольно времени прошло. Старик морского мыса говорит лесному старику:

– Чего же ты сидишь? Товарищ твой куда-то ушел, может быть, ждет тебя.

Лесной старик будто не слышит, сидит. Наконец поднялся, вышел из чума, к берегу пошел. Видит: берег в море мысом вытянулся. На вершине мыса семь стальных столбов стоят. На седьмом стальном столбе сидит сын Старика морского мыса. Подошел туда Лесной старик. Видит, около столбов много костей кучей набросано. Куча до неба достает – все погибшие лесные люди-лозы. Сцепился Лесной старик с сыном Старика морского мыса, стали бороться. Никто другого одолеть не может. Тогда Лесной старик сказал:

– Давай лучше мудростью померяемся. Полетим через море, кто из нас долетит, тот победил.

Взялись за руки, полетели. Еще до половины моря не долетели, стал старик уставать. Сын Старика морского мыса попробовал тащить его за руку. Немного погодя Лесной старик вовсе обессилел, упал в море и утонул. Парень так крепко его держал, что руку с лопаткой вырвал, так через море и перелетел. Потом повернулся и домой полетел. В чум пришел, спать лег.

Так дальше и жили. Однажды старший сын снова в лес пошел хорошее дерево искать. Топор взял, за пояс заткнул, тесло[45]45
  Тесло – плотницкий инструмент.


[Закрыть] взял, на плечо положил. Идет по лесу. Все согнутые, кривые деревья попадаются. Вот кривую лиственницу увидел. Теслом ее ударил, застряло тесло. Взглянул повыше, а это лесной лоз, протянув руку, стоит, будто лиственница с сучком. Тесло этот лоз и поймал. Парень поднатужился, вырвал тесло, бросил на землю, топор тоже бросил, с лозом схватился и стал бороться. Долго боролись. Упал лесной лоз на колени, по рту его кровь, как пена, пошла. Ударил лоза сын Старика морского мыса, тот надвое раскололся. Падая, лоз зарычал:

– Ну, ладно, сейчас ты одолел, но еще погоди, вспомнишь меня.

Пошел парень домой. Дома никому ничего не сказал, лег спать. Наутро проснулся, увидел, что только младший брат да сестра его живые сидят, а остальные пять братьев и отец с матерью все умерли. Втроем загоревали.

Так одни жить и остались. Однажды братья сестре говорят:

– Ты в чуме нашем живи, а мы пойдем лозов искать. Это они нам такую беду наслали.

Пошли; старший из них – на сторону ночного неба, младший – на солнечную сторону неба. Сказка дальше с младшим пойдет.

Шел он, шел, долго шел. Изголодался, вот-вот с голоду умрет. Однажды увидел следы: олень, видно, шел. Пошел младший по оленьей тропе, видит: лежит спящий олень. А дальше что же он может сделать? Лука у него нет, только посох есть. Бросил парень посох в оленя и попал. Олень тут же растянулся. Подошел к нему, отрезал мяса кусок, немного поел, лег спать. Проснулся и увидел, что впереди него на небе туча растет, черная, как сажа, будто крылья у нее с боков, и огонь в ней сверкает. Ближе придвинулась. Увидел парень, что санки пришли. В них дивные звери запряжены – по обеим сторонам рта огонь вырывается. А на санках человек сидит, шапка такая высокая, что до тучи достает, край ее бороздит. Подъехал человек к парню и спросил:

– Ты из какой земли, человек, и чего ты хочешь здесь?

– Ничего не хочу. Лозы моего отца, мать и братьев погубили. Только двое нас, братьев, да сестра живыми остались. Брат пошел к ночной стороне неба с лозами воевать, я на солнечную сторону пошел узнать, почему моих родителей и братьев убили.

Человек приказал парню:

– Ну-ка, садись на мои санки.

А парень в ответ:

– Как же это я на такие высокие санки заберусь?

Человек взял парня за плечи, поднял и посадил на санки, дверь закрыл и двинулся вперед. Полозья санок его так землю скребли, будто гром гремел. Вот остановились. Человек, слышно, подошел, против глаз парня стенку санок пальцем проткнул и сказал:

– Вот, посмотри на наши игры.

Парень посмотрел в дырку и увидел, как семь богатырей с одной стороны и семь – с другой огромными камнями играют, друг другу бросают. Человек повернулся, поднял камень еще больше тех, которыми богатыри играют, бросил его. Будто гром прогремел, а там, куда камень упал, безводное, безлесное чистое место стало. Дырку, куда парень смотрел, человек закрыл и, слышно, дальше поехал. Ехал-ехал, опять остановился. Дырку открыл и сказал:

– Смотри, скоро мы к твоей земле подъезжать будем.

Правда, парень заметил, будто стали подходить к месту, где чум его стоял. А дальше увидел парень, что большая туча растет, а там лозы брата его совсем одолевают, он уже на коленях ползет. Парень закричал человеку:

– Ты куда делся? Не видишь, что ли, моего брата лозы сейчас убьют!

Человек на санках обернулся, схватил лук и тамар, нацелился и выстрелил – безлесная, безводная пустыня стала землей. Немного погодя земля в море превратилась. Некоторое время прошло, вода потихоньку ушла, земля высохла. Что же увидел парень? Родители его и братья как будто ожили. Подъехали к ним; радости надолго хватило.

Старик морского мыса тому человеку дочку свою в жены отдал. Человек домой уехал. Сын Старика морского мыса на прощанье ему сказал:

– Если ты попадешь в какую-нибудь беду, вспомни меня, позови.

– Ладно, вспомню. Тебя тоже, может быть, небо или земля бедой настигнут, тогда и ты меня вспомни.

Так и жить стали.