Текст книги "Западная Сибирь: мифы сказочной тайги"

Легенда про Сартак-пая

Давным-давно на Алтае, в устье Ини, жил могучий богатырь Сартак-пай. Коса у него доставала до земли. Брови его – точно непроходимый кустарник. Мускулы подобны узлам, точно наросты на березе – хоть чашки из них режь.

Ни одна птица не могла пролететь мимо головы Сартак-пая: стрелял он без промаха. Ни один копытный зверь не мог пробежать мимо: Сартак-пай всегда метко бил. Да и в когтистых зверей целился он ловко.

Не пустовали его арчемаки[61]61
  Арчемаки – алтайские кожаные мешки, перекинутые через седло.


[Закрыть]. К седлу всегда была приторочена жирная дичь. Сын, Адучи-Мерген, еще издали услыхав топот иноходца, выбегал навстречу отцу, чтобы помочь расседлать коня. Сноха Оймок готовила богатырю десять напитков из молока и восемнадцать блюд из дичи.

Но не чувствовал себя счастливым прославленный Сартак-пай. И день и ночь слышался ему плач зажатых камнями алтайских рек. Бросаясь с камня на камень, они рвались в клочья. Дробились в ручьи, натыкаясь на горы.

Надоело Сартак-паю видеть слезы алтайских рек, надоело слушать их немолчный стон. И решил он дать дорогу алтайским водам в Ледовитый океан. Позвал Сартак-пай сына:

– Ты, сын, на юг иди, а я на восток пойду.

Отправился Адучи-сын к горе Белухе, высоко поднялся, туда, где лежит вечный снег, стал искать пути для реки Катунь. Сам же Сартак-пай отправился на восток, к жирному озеру Юлу-Кель. Указательным пальцем правой руки тронул богатырь берег Юлу-Келя – и следом за его пальцем потекла река Чулушман. И сразу же в реку эту с веселой песней устремились все попутные речушки и ручейки, все подземные воды и звонкие ключи.

Но сквозь этот радостный звон услышал Сартак-пай горький плач Кош-Агача в горах. Он вытянул левую руку и указательным пальцем провел по горам борозду для реки Башкаус. И, когда засмеялись воды, убегая с Кош-Агача, рассмеялся вместе с ними Сартак-пай.

– Ну что ж, оказывается, левой рукой я тоже умею работать. Однако не годится такое дело левой рукой творить.

И Сартак-пай повернул реку Башкаус к холмам Кокбаша и тут влил ее в Чулушман, а затем повел все воды одной правой рукой вниз, к склонам Артыбаша. Здесь Сартак-пай остановился.

– Где же сын мой Адучи? Почему не идет мне навстречу? Эй, черный дятел, слетай к нему, посмотри, как работает Адучи-Мерген.

Черный дятел полетел к горе Белухе. Видит, что река Катунь бежит на запад. Дятел устремился следом за рекой. Около Усть-Кокса догнал он силача Адучи. Тот вел Катунь все дальше и дальше к западу.

– Что же ты делаешь, Адучи-Мерген? – закричал дятел. – Отец твой вот уже полдня ждет тебя в Артыбаше.

Силач тотчас повернул Катунь на северо-восток, а дятел поспешил к Сартак-паю. Прилетел дятел к Сартак-паю:

– Прославленный богатырь, ваш сын ошибся: реку к западу начал вести, но теперь повернул ее на восток. Через три дня он здесь будет.

– Славный дятел, – сказал Сартак-пай, – ты мою просьбу уважил. За это я научу тебя, как всегда сытым быть. Не ищи червей в земле и не лазай за мошками по ветвям деревьев, а уцепись когтями за ствол, стукни клювом по коре и крикни: «Киук-киук! Караты-хана сын свадьбу справляет, киук! Скорее наденьте желтую шелковую шубу, черную бобровую шапку. Скорей! Караты-хана сын вас к себе на свадьбу зовет!» И все черви, мошки, букашки тот же час выбегут из-под коры на свет.

Вот с тех пор и поныне дятел кормится так, как научил его мудрый Сартак-пай.

Дожидаясь своего сына, Сартак-пай три дня держал указательный палец в долине Артыбаша. За это время к нему под палец натекло Телецкое озеро. Наконец сын привел сюда реку Катунь. Отец повел из Телецкого озера к Оби реку Бий, а сын Адучи быстро бежал, ведя за собой Катунь. Ни на шаг не отставал он от своего могучего отца. Вместе в один миг влились обе реки, Бий и Катунь, в широкую Обь. И эта река понесла воды Алтая в далекий Ледовитый океан.

Счастливый и гордый стоял Адучи-Мерген.

– Сынок, – сказал Сартак-пай, – ты быстро привел Катунь, но я хочу посмотреть, хорошо ли, удобно ли для людей ты вел ее.

Богатырь пошел от Оби вверх по Катуни. Адучи-Мерген шагал сзади, и колени его гнулись от страха. Вот отец перешагнул через реку Чемал и подошел к горе Согонду-Туу. Лицо его потемнело, брови совсем закрыли глаза.

– Ой, стыд, позор, Адучи-Мерген-сынок! Зачем ты заставил Катунь сделать здесь поворот? Люди не поблагодарят тебя за это. Плохо сделал, сынок!

– Отец, – ответил Адучи, – я не мог расколоть Согонду-Туу. Даже борозду провести по ее хребтам у меня сил не хватило.

Тут Сартак-пай снял с плеча железный лук, натянул тугую тетиву и пустил литую из меди трехгранную стрелу: Согонду-Туу раскололась надвое.

Один кусок упал ниже реки Чемала, на нем тут же вырос сосновый бор Бешпек. Другая половина Согонду-Туу до сих пор стоит над Катунью. И до сих пор хвалят люди Сартак-пая за то, что провел он дорогу прямую, как след стрелы.

Дальше идут отец и сын вверх по Катуни. Видит Сартак-пай: река рушит и рвет берега. Свирепо и быстро бегут ее воды.

– Как же будут люди ездить с одного берега на другой, сынок?

У самого устья Чобы богатырь Сартак-пай сел на камень и крепко задумался.

– Здесь, сын мой, – сказал он, – середина реки. Нужно будет тут большой мост построить.

Ничего не ответил молодой Адучи-Мерген. Он очень устал и качался из стороны в сторону, как высокая трава.

– Пойди, сын, отдохни, – позволил Сартак-пай. – Только не смей спать, и жена твоя Оймок из уважения к моей работе пусть не смыкает век.

– Неужели, отец, вы всю ночь не уснете?

– Когда творишь великое дело, сон не посмеет прийти.

Он стал собирать груды камней. Весь день без отдыха работал Сартак-пай. И, когда стемнело, он тоже не захотел отдохнуть.

Катунь бежала, как бешеная, ветер гнул деревья, в небе дымились черные тучи. Они грозно плыли навстречу друг другу. И маленькая туча, налетев на большую, высекла яркую молнию. Сартак-пай поднял руку, поймал молнию и вставил ее в расщепленный ствол пихты. При свете пойманной молнии Сартак-пай стал строить мост. Он вонзал один камень в другой, и камни покорно лепились один к другому. До того берега осталось проложить не больше пятнадцати кулашей[62]62
  Кулаш – мера измерения длины.


[Закрыть]. И тут мост рухнул.

Сартак-пай рявкнул, как медведь, бросил камни так, что они, гремя, посыпались от устья Чобы до устья Эдигана. От страшного грохота проснулся сын Адучи, открыла глаза сноха Оймок. Испугавшись гнева Сартак-пая, они обернулись серыми гусями и улетели вверх по реке Чуй. Сартак-пай бросил им вслед стопудовый камень. Этот камень упал на Курайской степи и до сих пор лежит там. Сын Адучи и сноха Оймок остались гусями навечно.

Одинокий и печальный, сел Сартак-пай на коня и вернулся к устью Ини. Его родной аил давно рассыпался. Сартак-пай расседлал коня, бросил на большой камень стопудовый кичим[63]63
  Кичим – кожаная подстилка под седло.


[Закрыть] и, чтобы он скорей высох, повернул камень к солнцу, а сам сел рядом и умер.

Тут кончается легенда про Сартак-пая – строителя, про Сартак-пая – мудреца, про Сартак-пая – хозяина молний, про Сартак-пая – богатыря.

Как богатырь Сартак-пай шмеля победил

Весеннее солнце землю согрело, и тут же белым цветом закипела черемуха. Выглянули из восковых аилов семеро братьев, семь мохнатых шмелей. Шестеро к черемухе полетели, а седьмой – к золотым тюльпанам.

Вдруг черная тень легла на поляну.

Это Дьелбеген-людоед с горы спустился верхом на синем быке.

– Братья, братья, я дрож-ж-жу, – заплакал шмель.

Но братья были далеко, а Дьелбеген подходил все ближе и ближе. У него семь голов, четырнадцать глаз, куда от него скроешься?

– Жу-жу… – метался шмель.

Кружился, кружился да вдруг переменил песенку:

– Ж-ж-жу, богатырю Дьелбегену я служ-ж-жу!

– Ха-ха-ха! – расхохотался Дьелбеген. – Полети, мой слуга, узнай, кто на земле всех слаще. Я голоден, ужасно голоден!

Полетел шмель, укусил собаку, корову, медведя, лошадь, курицу, мышонка, оленя и девочку.

– Ж-ж-ж! Девочка всех слаще-слаще-слащ-щ-ще!

Девочка заплакала:

– Милый шмель, не говори людоеду, он меня съест.

– Скажу, скаж-ж-жу, людоеду я служу, служ-ж-жу!

– Замолчи, шмель, – просит ее отец, – мы коня тебе дадим.

– Нарядную шубу сошьем, – плачет мать.

– Соболью шапку подарим, – уговаривают шмеля бабушка с дедушкой.

А он все не унимается:

– Девочка всех слаще-слаще-сла-щ-ще!

Все стойбище вышло шмелю на поклон:

– Не говори, шмель, про нашу девочку! Мы аил тебе высокий поставим, над твоим очагом котел медный повесим, под ноги положим белую кошму.

– А не лучше ли будет, – сказал богатырь Сартак-пай, – укоротить шмелю его длинный язык?

Поймал шмеля и выдернул язык.

Вот явился шмель к Дьелбегену. Тот как зарычит:

– Где пропадал? Кто всех слаще? Говори!

А шмель в ответ:

– М-м-м, м-м-м…

Ничего другого он и по сей день сказать не может.

Сказка о бедняке Оскюс-Ооле и его мудрой жене

Жил возле устья семи рек Оскюс-Оол – парень-сирота. Работал он с малых лет на богатых людей и заработал всего-навсего одну рыжую кобылицу. Стал Оскюс-Оол пасти ее, всячески холить. А через год кобылица принесла ему семь гнедых коней. Обрадовался Оскюс-Оол: теперь и у него есть скот!

Да недолго он радовался. Пришел ночью волк и съел одного гнедого коня. Переселился Оскюс-Оол в другое место, к устью шести рек. Но волк прибежал и сюда и съел еще одного гнедого коня.

Отправился Оскюс-Оол с пятью своими гнедыми конями на новое место, к устью пяти рек. Сам думает: «Сюда этот волк не прибежит!» Но волк прибежал и опять загрыз гнедого коня. Так он съел одного за другим шесть гнедых коней Оскюс-Оола.

Остался у Оскюс-Оола всего один конь. Рассердился Оскюс-Оол – решил выследить волка. Залег ночью возле последнего коня и стал ждать. Темной ночью прибежал волк, накинулся на коня, повалил его и стал грызть. Подскочил Оскюс-Оол, схватил волка за шею и сказал:

– Попался ты мне в руки, ненасытные твои глаза! Ты съел моих гнедых коней, а я не хочу ходить пешком: теперь вози меня сам.

Не успел волк щелкнуть зубами, как Оскюс-Оол захлестнул его крепким арканом. Видит волк, не вывернуться ему, смерть его приходит, стал упрашивать Оскюс-Оола:

– Я все сделаю, что ты мне прикажешь, только не убивай меня! Если хочешь получить плату за своих коней, ступай за мной!

Взял Оскюс-Оол конец аркана и пошел вслед за волком. Вел его волк, вел и по тайге, и через горы, и по степи, и по караганникам[64]64
  Карагана – род листопадных кустарников или небольших деревьев семейства Бобовые.


[Закрыть]. Наконец перевалили они через желтый хребет и пришли к большой белой юрте.

– В этой юрте, – сказал волк, – живет мой отец, хан всех волков. Будет он предлагать тебе разные подарки, но ты ничего не бери. Скажи: «Дай мне маленькую рыжую собачку, тощего ягненка и три верхние жерди с твоей юрты; больше мне ничего не надо». Послушаешь меня – будешь жить счастливо и богато.

Вошел Оскюс-Оол в белую юрту и увидел большого старого волка. Поклонился ему Оскюс-Оол и сказал:

– Здравствуй, почтенный старик! Здоров ли ты, как твой скот?

– Как твое здоровье, друг? В порядке ли твой скот? – спросил старик-волк.

– Сам я здоров, – ответил Оскюс-Оол, – а скота у меня нет. Было семь гнедых коней, да твой сын всех съел. Вот я и пришел к тебе с жалобой на него. Чем ты заплатишь мне за моих коней?

Старик-волк сказал:

– Не хочешь ли взять табун моих коней?

– Нет, – ответил Оскюс-Оол, – мне твои кони не нужны. Прибежит твой сын и загрызет их.

– Тогда возьми стадо моих верблюдов и верблюдиц, – предложил старик-волк.

Но Оскюс-Оол отказался и от них.

– Если тебе не нужны верблюды, – сказал старик-волк, – возьми сколько пожелаешь быков и коров.

Не взял Оскюс-Оол быков и коров, не пожелал он взять и стадо овец.

– Что же ты тогда возьмешь, друг?

– Дай мне твою маленькую рыжую собачку, тощего ягненка и три верхние жерди с твоей юрты! – потребовал Оскюс-Оол.

– Что же ты будешь с ними делать?

Оскюс-Оол ответил ему так:

– Жерди я свяжу верхними концами вместе и воткну в землю, вот у меня и будет своя маленькая юрта. Тощего ягненка я буду пасти, а маленькая рыжая собачка будет всюду бегать за мною.

– Хорошо, – промолвил старик-волк, – я дам тебе все, что ты просишь!

И он дал Оскюс-Оолу три верхние жерди со своей юрты, маленькую рыжую собачку и тощего ягненка.

Оскюс-Оол поблагодарил старика-волка и хотел уходить. Старик-волк взглянул на Оскюс-Оола и громко расхохотался, потом посмотрел на свои подарки и горько заплакал.

Перевалил Оскюс-Оол через желтый хребет и пошел. Долго он шел и добрался до какого-то пустынного места. Остановился он, связал жерди концами вместе, воткнул в землю и лег под ними. Маленькую рыжую собачку положил рядом с собой, а тощего ягненка отпустил пастись. Сделал он все это, разделся, разулся и крепко заснул.

Рано утром проснулся Оскюс-Оол, открыл глаза, огляделся – ничего не может понять! Лежит он в большой новой юрте. Юрта вся устлана ширдаками – мягким войлоком. Вокруг большие сундуки стоят, серебром украшены. Среди юрты в очаге горит огонь, а возле огня сидит девушка невиданной красоты, варит чай.

– Кто ты такая? – спрашивает Оскюс-Оол.

– Я твоя жена.

– А чья это юрта?

– Наша. Вставай, Оскюс-Оол, будем чай пить!

– Встану, только дай мой халат. Вон он, у входа лежит!

Девушка подняла изодранный, старый халат, бросила Оскюс-оолу – упал к его ногам новый, шелковый халат. Бросила старые, стоптанные сапоги – упали к ногам Оскюс-Оола новые, вышитые. Оделся Оскюс-Оол, вышел из юрты, увидел, как табуны коней около юрты ходили, стада верблюдов, коров, овец.

– Откуда все это появилось? – удивился Оскюс-Оол.

Засмеялась девушка и сказала:

– Хорошие подарки получил ты от старика-волка!

Так они и стали жить вместе. Оба молодые, оба красивые и счастливые, все у них есть – белая новая юрта, нарядная одежда, лошади, верблюды, коровы, овцы.

Сколько они жили – кто знает, только приехал однажды в эти места на охоту сын Каратты-хана. Вошел он в юрту Оскюс-Оола, увидел его молодую жену и сразу чувств лишился, упал: такая она красавица! Такой красоты люди не видели, только слышали о ней от стариков, когда зимними вечерами они в юртах сказки рассказывали. Такая хорошая и красивая была жена у Оскюс-Оола!

Подошла жена Оскюс-Оола к ханскому сыну, сбрызнула его водой, подняла и прислонила к столбу юрты. Сама спросила:

– Что это с тобой случилось? Неужели ты никогда людей не видал?

Ничего не ответил ей сын Каратты-хана. Вскочил на своего коня и ускакал прочь. Прискакал он к своей юрте, остановился, внутрь не вошел, начал плакать, рыдать, реветь и стонать.

Выбежали из юрты Каратты-хан с женой, стали расспрашивать сына, успокаивать его, упрашивать войти в юрту. А он не слушал их, ногами топал и только одно кричал:

– Если хочешь, отец, чтобы твой сын был жив – сейчас же отними у Оскюс-Оола его жену, а его самого убей! Я хочу, чтоб она моей женой стала! Не отнимешь – ножом себя зарежу!

– Успокойся, мой сын, – говорит Каратты-хан, – хитростью или силой отниму жену у этого Оскюс-Оола! Убить его не могу, а жену отниму!

Кликнул Каратты-хан сто пятьдесят воинов, приказал им скакать к Оскюс-Оолу:

– Добром не пойдет, притащите его силой!

Прискакали воины к юрте Оскюс-Оола, передали ему приказ Каратты-хана.

– Что мне делать, жена моя? – забеспокоился Оскюс-Оол.

– Отправляйся к Каратты-хану и узнай, что ему нужно от тебя, – посоветовала жена.

Привезли Оскюс-Оола в ханскую юрту. Каратты-хан сказал:

– По три раза ты и мой сын будете прятаться один от другого. Найдет он тебя – отдашь ему свою жену. Не найдет – останется она у тебя. Завтра утром мой сын приедет к тебе!

В большом горе вернулся Оскюс-Оол в свою юрту. Рассказал жене, что затеял Каратты-хан. «Отнимут тебя, – говорит, – а без тебя я жить не могу.»

– Не горюй, – утешила его жена. – Пусть ханский сын ищет тебя! Посмотрим – найдет ли он!

– А где же мне спрятаться от него, – спросил Оскюс-Оол, – в горах, в утесах?

– Нет, там он тебя разыщет. Я сама тебя спрячу, а сейчас ложись и спи спокойно!

Утром жена превратила Оскюс-Оола в иголку и села шить. Выглянула она из юрты, видит: пыль над степью стоит, значит, ищет ханский сын Оскюс-Оола. Обыскал, обскакал все: и степь, и горы, и утесы, и лес, – примчался к юрте. Стал в юрте искать – все сундуки открыл, все войлоки поднял, все чашки осмотрел.

Туда, сюда кидается – не может найти.

– Не могу найти! Где твой муж, скажи?

Тут жена Оскюс-Оола незаметно бросила на пол иголку, показала рукой и сказала: «Так вот же он!» Появился перед ханским сыном Оскюс-Оол и засмеялся:

– Плохо ты искал! Теперь я буду тебя искать!

Ускакал ханский сын в свой аил прятаться. А Оскюс-Оол пригорюнился и спросил:

– Где же я буду его искать? Куда мне идти: в степь или в горы?

– Не в степи его надо искать! – ответила жена. – Ступай прямо в ханскую юрту. Увидишь там шелковые халаты, хватай их и рви. Так ты и найдешь сына Каратты-хана!

Прискакал Оскюс-Оол к ханской юрте, вошел в нее, видит – лежат в углу шелковые халаты. Он не сразу к ним подошел – сначала всю юрту осмотрел, а потом давай рвать халаты! Один халат разорвал, другой разорвал, а когда взял третий, халат жалобно закричал:

– Не рви, Оскюс-Оол! Не рви! Чуть руку не оторвал! Больно мне! Ведь это я, сын Каратты-хана!

Взглянул Оскюс-Оол – халата уже нет, перед ним – ханский сын, он и сказал:

– Ну, теперь твой черед прятаться. Иди!

Прискакал Оскюс-Оол к себе в юрту, стал думать, куда бы ему спрятаться. А жена предложила:

– Будь угольком!

Превратила она Оскюс-Оола в уголек, а сама села у очага и стала помешивать угли. Примчался сын Каратты-хана. Все кругом осмотрел, перещупал, перерыл по три раза – не может найти Оскюс-Оола! Устал он, измучился и стал просить:

– Скажи, куда твой муж спрятался? Все равно мне его не найти!

– Разве ты не видишь его? Вон он, сидит возле огня, – сказала жена Оскюс-Оола и незаметно отбросила один уголек.

Глянул ханский сын – правда, сидит на войлоке Оскюс-Оол, над ним смеется.

– Теперь, – ухмыльнулся, – мой черед искать. Ступай, спрячься получше!

Позеленел от досады ханский сын, вскочил на коня, поскакал в юрту отца. А Оскюс-Оол снова спросил жену:

– Найду ли я в этот раз сына Каратты-хана?

– Найти сына Каратты-хана – дело совсем немудреное, – ответила жена. – Беги скорее в юрту Каратты-хана. Там лежат три черные собольи шапки. Возьми среднюю и выдирай из нее мех. Найдется тогда сын Каратты-хана!

Оскюс-Оол так и сделал. Вбежал он в юрту Каратты-хана, огляделся и увидел три черные собольи шапки. Схватил он среднюю и стал выдирать мех. Вдруг шапка закричала жалобным голосом:

– Ой, перестань! Ой, не отрывай мне уши!

И в тот же самый миг шапка превратилась в ханского сына.

– Нашел ты меня, Оскюс-Оол, – процедил он, а сам от досады чуть не плакал. – Будем в последний раз прятаться! Беги к себе домой!

Прибежал Оскюс-Оол и сразу к жене:

– Куда мне теперь спрятаться? Может, в тальниках, возле реки?

– Нет, там он тебя разыщет! Я превращу тебя в гребень.

Превратила жена Оскюс-Оола в гребень и стала расчесывать волосы. Тут вбежал в юрту сын Каратты-хана и стал искать. Долго искал, измучился, устал, а найти нигде не смог:

– Выходи, Оскюс-Оол! Не могу я тебя найти!

– Да зачем ему выходить? – улыбнулась жена Оскюс-Оола. – Вот он!

Рукой махнула – гребень упал и превратился в Оскюс-Оола. Побелел от злости сын Каратты-хана.

– Погоди! Мне еще раз прятаться! Ну-ка, попробуй, найди меня теперь!

Сказал и ускакал в свой аил. Жена Оскюс-Оола сказала:

– Теперь не ищи его в юрте. Ступай к реке, на пастбище. Там пасется ханское стадо. Позади стада ходит бурый грязный бык. Схвати его за хвост и крути изо всей силы. Найдется тогда ханский сын!

Как жена сказала, так Оскюс-Оол и сделал. Прискакал он к реке, схватил грязного бурого быка за хвост и давай крутить что было мочи. Закричал бурый бык человеческим голосом:

– Отпусти, Оскюс-Оол, больно мне!

Смотрит Оскюс-Оол: грязного бурого быка нет, а перед ним стоит сын Каратты-хана, от стыда и от злости весь трясется. С черными мыслями убежал он в юрту своего отца и давай реветь, стонать, выть и кричать:

– Как хотите, изведите этого Оскюс-Оола! Как знаете, отнимите у него жену!

Стал Каратты-хан думать. Долго думал, а как надумал, послал за Оскюс-Оолом гонцов, велел сейчас же привезти его.

Привезли Оскюс-Оола. Каратты-хан сказал ему:

– Победил ты моего сына, это так! Теперь ступай и сосчитай, сколько зайцев живет в лесу и на хребте. Если не сосчитаешь – прикажу отнять у тебя твою жену.

Вернулся Оскюс-Оол в свою юрту печальный.

– Какое у тебя горе появилось? – спросила его жена.

– Каратты-хан приказал мне сосчитать всех зайцев, которые живут в лесу и на хребте. А как я их сосчитаю?

– Не горюй, ложись и спи спокойно, а завтра утром пойдешь в лес.

Утром она смешала в чашке муку и соль, разбудила Оскюс-Оола и сказала:

– Иди в лес, поставь под дерево эту чашку, а сам спрячься и слушай хорошенько!

Пришел Оскюс-Оол в лес, поставил чашку под толстое дерево, а сам спрятался. Немного времени прошло, прибежал большой заяц. Стал он есть муку с солью, а как съел все, сказал:

– Восемьдесят тысяч зайцев живут в лесу, шестьдесят тысяч зайцев живут на хребте, а никто из них никогда не находил такой вкусной еды!

Заяц убежал, а Оскюс-Оол пришел к Каратты-хану и сказал:

– Восемьдесят тысяч зайцев живут в лесу, шестьдесят тысяч зайцев живут на хребте. Хотите проверить – проверьте!

Выслушал Каратты-хан и приказал:

– Это ты узнал. Теперь ступай на горный хребет. Там живет большой старый медведь. Узнай, сколько ему лет. Если не узнаешь – останешься без жены!

Невеселый пришел Оскюс-Оол к жене. Расспросила она его, что в этот раз потребовал Каратты-хан, и сказала:

– Ложись отдыхай. Завтра утром пойдешь на горный хребет!

Заснул Оскюс-Оол, а жена принялась за дело: сделала она шестьдесят маленьких кукол, нарядила всех в меховые шапочки и шелковые халаты и посадила в решето. Утром она разбудила Оскюс-Оола и сказала:

– Иди на горный хребет, найди берлогу старого медведя и поставь возле нее это решето, а сам спрячься за камень.

Поднялся Оскюс-Оол на горный хребет, разыскал берлогу старого медведя и поставил возле нее решето с куколками. А сам спрятался за большой серый камень. Приготовился ждать. Скоро из берлоги вылез медведь, подошел к решету, осмотрел куколок и сказал:

– Вот уже шестьдесят два года живу я на свете, много всего перевидал, а такого маленького народца никогда не встречал!

Сказал он это и опять залез в свою берлогу. А Оскюс-Оол побежал к Каратты-хану. Прибежал и заявил:

– Большому старому медведю шестьдесят два года. Он сам сказал!

Рассердился Каратты-хан. Отпустил Оскюс-Оола и стал собирать войско:

– Пойдем силой отнимем жену у Оскюс-Оола!

Собрались, пошли. Увидел их Оскюс-Оол и сказал жене:

– Видно, гибель моя пришла! Идет сюда Каратты-хан со своим войском!

Усмехнулась жена и ответила:

– И к нам Каратты-хан не дойдет, и в свой аил не вернется!

Вынесла она маленький железный ящик, открыла крышку и поставила на пути Каратты-хана. Хлынула из ящичка вода, опрокинула и Каратты-хана, и его сына, и все войско, и унесла их далеко в море. Весь ханский скот взяли бедняки из ближних аилов. А у Оскюс-Оола не стало врагов, и он долго еще жил с красивой и мудрой женой.