Текст книги "Прикосновение ангела"

Глава 6

Красивая самка спала, запрокинув руку за голову, обнажая тяжелую грудь. Ее длинные медные волосы шелковой волной разлились по подушке. Шарль Жели потянул простыню и обнажил тело девушки. «Неплохой экземпляр», – тихо заметил он, разглядывая тонкую талию, слегка округлый живот, длинные ноги, красивой формы.

Проведя по крутому изгибу бедра, Шарль потрепал рыжий треугольник. И тут же, отдался власти инстинкта. Девушка не проснулась. Постанывая, она обнажила ряд ровных белых зубов. «Типичная самка», – резюмировал Жели, вставая.

Одевшись, молодой человек спустился по лестнице и вышел на улицу. Начало светать, утренняя прохлада на разгоряченном теле отозвалась ознобом. Шарль ускорил шаг, а затем перешел на бег. Он любил утренние пробежки после общения с самками.

Вскоре, Жели очутился у своего дома. Скинув одежду, подхваченную слугой, молодой человек проследовал обнаженным до комнаты, где облил себя водой из кувшина. Одевшись, Шарль приступил к завтраку – каше и чашке горячего шоколада.

В Париже он был известен как практикующий врач. Но львиную долю средств Жели зарабатывал шпионажем и отдельными очень дорогими услугами.

О нем знали в Вене, Петербурге, Лондоне и Берлине. Но ровно столько, сколько было положено знать. Шарль уже не помнил своего имени, данного при рождении. Он забыл свою Родину, считая себя человеком Мира. У молодого врача было две слабости – деньги и власть. Одна плавно вытекала из другой.

Семьи у сего господина не было. Женщин он не любил, даже презирал. Пользуя их согласно инстинкту. Удовлетворив желание, не помнил имени, да и не трудился запомнить. Они были для Шарля – зверьками, самками.

Сейчас, его место в Париже. Здесь делалась история. И Жели должен был принять в ней активное участие. Шарль не симпатизировал ни королям, ни революционерам. Равно зарабатывал деньги на тех и других.

Дверь отворилась. Слуга бесшумно скользнул в комнату, вручив Жели конверт. «Началось», – с удовлетворением подумал человек Мира.

Вечером, Шарль отправился в дом на Вандомской площади, прежде называвшейся площадью Людовика Великого. Молодой человек намеревался посетить знаменитого Месмера, необычайно модного в Париже. В числе его пациентов было много влиятельных людей, богатых аристократов. Сама королева Мария-Антуанетта была поклонницей его все целительного метода.

Впрочем, у модного господина были и противники в лице большинства Парижских врачей и ученых из Французской академии. Ученые мужи объявили Месмера шарлатаном и мошенником.

Жели не принадлежал ни к противникам, ни к сторонникам Месмера. Он находился где-то посередине. На сеансе Шарль вознамеривался присмотреться к одному господину, но и пассы коллеги представляли для него интерес.

Внеся умеренную плату, Жели прошел в затемненную комнату. Масса зеркал, придавали ей таинственность, отражая фигуры знаков зодиака. В загадочную атмосферу периодически врезались звуки гармоники, исходящие из соседнего помещения.

Пройдя в центральный зал, Шарль увидел безмолвную группу пациентов, сидящих вокруг громадного «ушата». Молодой человек едва сдержался от смеха, группа истериков выглядела очень комично. Они периодически смыкали пальцы с соседями, образуя магическую цепь.

«А, господин Месмер очень не глуп! Как умело выстроил театральное действо! У слабых личностей ноги подкашивались, когда они оказывались в помещениях, увешанных коврами и тяжелыми портьерами, не говоря о сборище вокруг тазика», – мысленно похвалил Месмера Шарль.

Молодой человек сел около ушата, и тут же соседи впились в его пальцы. Справа сидела тощая молодая женщина. В ее глазах читался священный ужас. «Еще немного и эта психопатка упадет в обморок», – брезгливо подумал Жели. Соседом слева оказался предмет наблюдения – худой, остроносый человек, с сухими ладонями и тонкими пальцами. Господин Робеспьер был чересчур серьезен.

Напряжение росло. Все ждали появления великого целителя. Месмер томил своих пациентов, доводя до истерики. Жели стало скучно, и он принялся разглядывать окружающих.

Почти все находились во взвинченном состоянии, кроме одной девушки. Она и привлекла внимание человека Мира. Незнакомка была некрасива – лицо с неправильностью черт, одно плечо выше другого. Дурнушка также скучала, как и Шарль. Глаза девушки скользили по лицам присутствующих. Иногда легкая улыбка касалась ее губ. Когда взгляд Шарля и незнакомки пересеклись, дурнушка вздрогнула. В глазах посетительницы застыли удивление и испуг.

В этот момент, дверь в комнату отворилась и все увидели Месмера. У Шарля возникло острое желание рассмеяться, но внешне он соответствовал настроению окружающих.

Магнетизер был одет в длинную мантию фиолетового шелка, в руке он держал жезл.

Утомившиеся в ожидании пациенты замерли под впечатлением от эффектного появления Месмера. Магнетизер начал бесшумно обходить присутствующих. Периодически он делал пассы волшебной палочкой, то прочерчивал в воздухе круг, над головой пациента, то взмахивал ей вдоль тела сидящего человека. Каждому Месмер заглядывал в глаза, смотря пронзительно и напряженно.

У дамы слева началась истерика. Она встала на четвереньки, закатила глаза и принялась биться головой об пол.

Шарль взглянул на некрасивую незнакомку. Та смотрела на истеричку с жалостью, готовая сорваться с места, чтобы оказать помощь. Месмер отдал безмолвное приказание ассистентам и беснующуюся женщину унесли из комнаты.

Робеспьер замер, Шарль чувствовал страх, идущий от него. «Боится за себя, констатировал человек мира, – Не хочет биться головой об пол, плакать и хохотать у всех на виду».

Месмер подошел к Жели, посмотрел ему в глаза и кратко произнес: «Уходите!» Рядом оказались ассистенты готовые выдворить Шарля силой. Человек мира молча встал и вышел из комнаты. Оказавшись на улице, он принялся ходить вдоль дома. Вскоре его ожидание оправдалось. Некрасивая девушка вышла из дверей особняка.

«Вас тоже выгнали?» – улыбнувшись, произнес Шарль. «Да», – тихо ответила незнакомка. «Мы для него оказались крепкими орешками», – смеясь, заметил молодой человек. «Да», – согласилась собеседница.

– Разрешите представиться, Шарль Жели.

– Мари Анна Ленорман.

– Предлагаю прогулку по Парижу, в полнолунный вечер.

– Но…. Попыталась возразить девушка.

– Мы – жертвы, – улыбаясь, констатировал Шарль, – С нами не пожелал общаться великий Месмер.

– Да, мы ему мешали.

– Париж наводнен аферистами. Еще до революции веру в Бога сменил мистицизм, страсть к «тайным» наукам, спиритизму, черной магии. В столицу Франции потянулись многочисленные гадалки, ясновидящие, предсказатели, а попросту мошенники.

Девушка медленно повернула голову и посмотрела в глаза Шарлю. Она была намного ниже его ростом, но мужчина почувствовал себя карликом.

– Я не считаю деятельность господина Месмера мошенничеством, – твердо заявила она, – Я согласна с магнетизером в том, что все болезни человека должны лечиться после излечения нервной системы. На его сеансах люди плачут, смеются, бьются в истерике. Думаю, так они очищаются. Магнетическая сила его взгляда помогает им раскрыться.

Еще в XVI Парацельс первый раз заговорил о магнетизме. Так же, как и Месмер, он верил в целительную силу магнита, прикладывая его к больному месту человека.

Думаю, дело не в лечебном свойстве магнита, а в вере человека, что магнит его вылечит.

Шарль Жели с удивлением взирал на маленькую некрасивую полную девушку, чувствуя, какая сила идет от нее.

– Да, – произнес молодой человек, – Я, как врач, согласен с Парацельсом. Болезни, вызванные воспаленным воображением надо лечить, воздействуя на психику пациента.

Следуя опыту великого врача, я иногда предлагаю больному вылепить из воска свое изображение, мысленно перенести грехи и обиды на фигурку и сжечь ее. Положительный результат всегда очевиден.

В воздействие на нервную систему слабого человека более сильным, я верю. А в ясновидящих и гадалок – нет. Взять хотя бы, модного Дезире. Умный аферист, да и только.

Пройдя по площади Революции, Шарль и Мари оказались на улице, идущей вдоль Сены.

– Я, как и Парацельс, много путешествовал, продолжал говорить Шарль, – Был в Индии, России, Венгрии. И пришел к выводу, что многие знахарки лечат лучше академиков.

Поразил Китай. Удивительная страна! С богатой историей и неожиданными формами лечения. Представляете, они оздоравливают людей, втыкая им иглы в тело.

Жели посмотрел на девушку, и воскликнул: «Что с Вами?!»

Мари оцепенела, в ее глазах стояли слезы. Трясущейся рукой она указывала в даль. Шарль посмотрел в заданном направлении и заметил, что на берегу что-то белеет.

– Это она, – шептала Ленорман, – Я не сказала, пожалела. Теперь не буду никого жалеть. Вдруг это что-нибудь изменит.

Жели побежал к белому пятну. Вскоре, он обнаружил утопленницу. На девушке было изорвано платье. Лицо умершей было синим, а светлые пряди волос, темны от грязной воды Сены.

Глава 7

Неизбежные для каждой революции инфляция, разруха, рост цен вызывали новые волнения.

20 апреля 1792 года Франция объявила войну Австрии, на стороне которой выступила Пруссия. Первые неудачи, в ходе военных действий, породили слухи об измене.

Мари чувствовала, как сгущается воздух – вот-вот должно было случиться что-то страшное. Нарыв из злости и ненависти лопнул 10 августа 1792 года. С раннего утра помощница Мари куда-то исчезла. Ленорман разложила карты и поняла, что Кати жива, но у нее неприятности.

Утром следующего дня пропавшая девушка вернулась в разорванном окровавленном платье. Глядя безумными глазами, Кати рассказала о том, что с ней произошло.

Отправившись за продуктами, девушка пополнила собой толпу санкюлотов предместья Сен-Марсо. Увеличивая число шествующих, они забирали с собой всех зевак. Людской поток рос с течением времени. Все улицы, ведущие к Карузели, были переполнены.

«Я слышала грохот пушек, вопли окружающих людей, понимая, что теряю сознание. Но меня отрезвили победные крики, известившие о том, что король ушел, – говорила девушка непослушными губами, – Толпа подхватила меня и вскоре, мы оказались во дворе Тюильри. Несколько мужчин схватили двух часовых-швейцарцев и, под общий гогот обезоружили их.

Увидев, в какой ситуации, находятся товарищи, охрана дала залп. Это послужило началу всеобщего побоища. Швейцарцы стреляли, пока не кончились патроны. Они погибли.

Мне казалось, что люди обезумели. Кровь лилась потоками в покоях дворца и потайных комнатах.

Я слышала, что, ворвавшись в кухни, безумцы схватили несчастного поваренка. Ребенок плакал, молил о пощаде. Но….. Они сварили его», – девушка замолчала и Мари увидела, что по ее щекам текут слезы. Ленорман облегченно вздохнула, стресс от пережитого стал выходить со слезами.

«В погребах, на толстом слое разбитых бутылок валялись пьяные победители, – шептала Кати, – вперемежку с трупами. Захлебываясь от восторга, люди плясали на крови. Санкюлотки жарили в ящиках для угля, оторванные конечности убитых швейцарцев. Все вокруг мародерствовали, то, что не могли унести с собой, они крушили.

Я пробиралась через окровавленные изуродованные труппы. Тучи мух кружили над ними, ползая по вылезшим из орбит глазам и распоротым кишкам».

Девушка вскочила и выбежала в коридор. Мари слышала, что ее тошнит. От рассказа бежал мороз по коже. Не дай Бог, увидеть такое. Мари приготовила травяной успокоительный чай, и Кати вскоре уснула.

Лишь спустя 2 дня замок был приведен в порядок. Трупы отвезли для погребения на участок, который Коммуна приобрела у бывшего монастыря Вилль-Эвек.

Новое кладбище было названо кладбищем Магдалены, по имени церкви, находящейся поблизости.

«Началось!» – произнесла Мари, глядя вслед телеге с труппами швейцарцев. Все чаще к ней стали приходить обреченные.

Вслед за восстанием 10 августа, началось наступление прусско-австрийских войск. Появились новые слухи о заговорах и предательствах в тылу.

Поражения на фронтах, острая нехватка продовольствия вызывали нарастающее недовольство жителей. Надо было кого-то обвинить в несчастьях. Жертвами стали священники и роялисты. Их заключали в бывшую тюрьму аббатства Сен-Жермен-де-Пре.

Которая была переполнена родственниками эмигрантов, священниками, журналистами, аристократами. Узниками были заняты все помещения каземата.

Мари казалось, что в этой тревожной обстановке, большинство людей перестало существовать поодиночке. Обезличившись, они превратились в серую толпу, обезумевшее человеческое стадо. Эта масса требовала новых жертв, быстро насыщаясь. Ее аппетиты росли с количеством добычи.

2 сентября жадная серая масса поглотила 270 человек, убитых в аббатстве Сен-Жермен-де-Пре.

Днем к Мари пришла жена лавочника, торгующего неподалеку от аббатства. Женщина хотела узнать о судьбе сына, находящегося в армии. Гадалка успокоила мать: Юноша, преодолев трудности, вернется домой и доживет до старости.

Обрадовавшись, жена лавочника не удержалась от рассказа о том, что видела утром.

Женщина встает очень рано. Сегодня, выйдя на работу, она заметила темную груду трупов рядом с аббатством. Пройдя вдоль улицы, лавочница постоянно натыкалась на мертвецов.

Наконец, около 8 часов, убийцы решили убрать это безобразие. Посмеиваясь, они выливали воду на мостовую, которая почернела от крови. Кто-то предложил принести соломы и засыпать двор. Они так и сделали. Все происходило под шутки и смех убийц.

Поверх соломы они положили одежду убитых, чтобы те, кто еще остался жив – задохнулись.

Женщина оглянулась на дверь и перешла на шепот: «Когда на улице забивали священников, которые подъехали на каретах к аббатству, старый святой отец из церкви Сен-Жан-он-Грев читал отходные молитвы для 60 узников. Заключенные слышали с улицы крики несчастных и ждали своей смерти. Говорят, пол был полностью залит, многие справили потребности, помимо воли. Упокой их душу, Господи!». Женщина испытывающее посмотрела на Мари. Гадалка беспристрастно молчала. Лавочница встала и, сгорбившись, вышла из комнаты.

Спустя мгновение, дверь распахнулась, и Ленорман увидела Кати. Ее волосы были растрепаны, девушка часто дышала. Плюхнувшись на стул, она хрипло произнесла: «Уже знаешь?»

Мари подошла к двери и проверила, нет ли за ней посторонних. Глядя безумными глазами, Кати произнесла: «Убийцы сбрасывали жертв, раздирали их, топтали ногами» Девушка заплакала.

«Прекрати истерику!» – резко сказала Ленорман. Помощница испуганно посмотрела на гадалку. Вытерев слезы, она тихо спросила: «Но, что нам делать?» «Выживать! – наклонившись к ее лицу, сказала Мари, – Учиться существовать в этом кошмаре. Мы ничего не изменим. Нашим семьям нужны средства к существованию. Научись держать язык за зубами! – прорычала Ленорман, – Париж полон шпионов, если нас арестуют, близкие умрут с голоду. Приведи себя в порядок!»

Девушка, кивнув, поправила прическу и вышла из комнаты. Клиентов, несмотря на ужасающие события, в этот день не убавилось. Гадалка пресекала все попытки визитеров поговорить на политические темы.

В ноябре 1792 года в Тюильри были найдены документы, подтверждающие предательство королевской семьи. Гражданина Людовика Капета обвинили в заговоре против свободы нации и покушении на национальную безопасность.

23 декабря предатель подвергся допросу Конвента. Вечером Ленорман разложила карты. Короля ждала смерть.

Случилось! В 1770 году, в ознаменование бракосочетания Марии-Антуанетты и герцога Беррийского (Людовика XVII) был дан фейерверк. Он окончился пожаром. Сгорело заживо много людей, остальные получили ожоги.

Ужасающее начало и трагичный конец.

Вспомнив о печальном происшествии, явившемся предзнаменованием. Мари подошла к окну. За ним тихо падали большие хлопья снега.

Гадалка перевела взгляд на противоположную сторону улицы и резко отпрянула. Девушка села в кресло, положив руку на грудь. Сердце колотилось очень быстро. Ленорман попыталась успокоиться. Сделала глубокий вдох и выдохнула. Повторила это несколько раз.

Что ее могло так напугать? Мари увидела высокого незнакомца в черном плаще. Лицо человека было скрыто под капюшоном. Ленорман почувствовала опасность.

Успокоившись, девушка резко встала и подошла к окну. Мимо проехал экипаж. На улице никого не было.

Глава 8

Шарль продолжал наблюдать за господином Робеспьером. Вернее гражданином, сейчас, во Франции все стали гражданами. Он напоминал ему таракана. Молодого напыщенного тараканчика.

Еще в детстве, Шарль заточал надоедливых жучков в стеклянную тюрьму. Жертва билась, боролась за жизнь. А Жели наблюдал, зная, что это ее конец. Ему было приятно чувствовать себя хозяином положения. Повелителем, который мог или приподнять край сосуда и жертва, бьющаяся в агонии, спасалась. Или же молча наблюдать, как божья тварь умирает.

Да! Именно тогда, у Шарля появилась брезгливость к убийству, совершенному собственными руками. Уничтожить жертву должны другие, податливые пешки, покорные воле хозяина. Или, жертва должна умереть сама, вследствие стечения обстоятельств, задыхаясь под колпаком. А заточит ее туда – Шарль.

Занимаясь жертвой, Жели казалось, что он начинает жить в ее теле, проникает в ее мозги. Человек ел, пил, радовался жизни – не понимая, что участь его решена.

Робеспьер тешит себя надеждой, что он властитель Франции. Плетя кружева словоблудия, он завоевал прозвище «Неподкупный». Став инициатором казни короля, он забыл, что когда-то маленьким мальчиком, учеником старинной школы имени Людовика XIV, взволнованно читал приветствие и свои стихи на латыни королю, которого впоследствии отправит под нож гильотины.

А может, и помнил, получая непомерное удовольствие от управляемой смерти былого властителя. Шарль попросил слугу приготовить кофе.

Молодому человеку нравилось снимать маски с политиков. За величием одного из хозяев Франции, Жели видел мальчика, которого бросил родной отец, после смерти матери.

Еще ребенком, он почувствовал горечь предательства. Позже, Максимилиан стремился доказать всему миру, что его можно полюбить. Если не просто так, то за исключительные заслуги.

Робеспьер стремился разрушить старый мир, в котором он был так несчастен и, создать новый. «Сказочник!» – Шарль брезгливо поморщился.

Слуга принес маленькую чашку с кофе и конверт. Жели, лениво потянувшись, втянул в себя сладковатый аромат корицы, дымкой идущий от фарфоровой крохи. Слуга удалился, молодой человек вскрыл конверт и тут же отбросил его. Былая вальяжность исчезла без следа.

Врач пил крепкий напиток, сосредоточившись, обдумывая ход предстоящей беседы. Затем он быстро собрался и отправился за город.

Добравшись до деревни Рошфор-ан-Ивлин, что к юго-востоку от Рамбуйе, Шарль поднялся по каменным ступеням к церкви Сен-Жиль. Там его ждал Эдвин, на нем был длинный черный плащ.

«Задание меняется. Сначала Марат, но Робеспьера можете напугать», – сказал он на чистейшем английском языке. Даже не взглянув на Жели, он спустился вниз и, сев на лошадь, умчался прочь.

Шарль, разозлившись, со всей силы ударил по каменной ограде. Руку заломило от боли.

«Дурак! Какой я, дурак! – прорычал Жели, – возомнил себя повелителем, а являюсь всего лишь букашкой!»

Молодой человек сбежал вниз и, вскочив на лошадь, понесся в сторону Парижа. И тут, холодной змеей в его мозг вползла мысль: «Я достаточно богат. Могу позволить себе исчезнуть. Стать свободным»

Но, поток радужных мечтаний пресекло страшное воспоминание. Обезглавленный труп, поедаемый червями. Голова мертвеца, с выклеванными глазницами, была нанизана на сук дерева, рядом с телом. Шарля передернуло, и он прошептал: «Плата за свободу! Он тоже хотел уйти».

Когда Жели оказался дома, слуга сообщил, что одному из пациентов не здоровиться. Остаток вечера человек Мира провел у постели мнимого больного.

Исследовав рыхлый живот пациента, Шарль слушал о «проблемах и несчастьях». Важный господин всегда говорил одно и тоже, и Жели научился отключать свое внимание, при общей заинтересованности на лице.

План осуществления нового задания все четче прорисовывался, молодой человек обдумывал каждую деталь. «Это можно сделать очень интересно и эффектно!» – предвкушая будущую победу, подытожил Шарль.

Жели заметил, что «больному» лучше. Попрощавшись, он вышел на улицу. Молодой человек решил прогуляться по темным улицам Парижа. Он понимал, что это очень опасно, поэтому так соблазнительно.

Вскоре Шарль почувствовал, что за ним кто-то крадется. Радость от предстоящей схватки смешанная со страхом, защекотав желудок, растворилась на лице улыбкой.

Жели, упредив удар нападавшего, заглянул ему в глаза. Это были глазки мелкого хищника. Усилием воли, Шарль подчинил себе человека. Тело нападавшего обмякло, и он упал на колени, обрызгав врача грязью. Затем незнакомец завалился на бок и огласил окрестности громким переливчатым храпом.

Шарль ухмыльнулся: «Быстрая победа!» Перед ним лежал небритый мужчина средних лет, одетый в широкие брюки кюлоты, деревянные башмаки и куртку карманьолу. «Вот они, борцы революции. Днем орут о свободе, равенстве и братстве, а ночью выходят грабить одиноких прохожих», – произнеся это сладко спящему санкюлоту, Жели направился к дому.