Текст книги "Викинги"

Еще мы знаем, что викинги использовали мед и пчелиный воск, и что оба товара были очень ценными и упоминаются во многих текстах.

Еще мы знаем, что зима в Скандинавии холодная и пчеловодство там весьма непростой «процесс», даже с современными ульями и технологией.

Некоторые ученые считают, что викинги получали мед от диких пчел, найденных в лесах, и что большая часть меда и пчелиного воска были импортированы.

Другие думают, что если есть англосаксонское слово «дикий мед» (wudu hunig), должно означать «не дикий мед», т. е. викинги сами его «производили».

Третьи предполагают, что пчел разводили в самых южных частях Скандинавии, особенно в Вермланде в Швеции. Остальная часть Скандинавии, включая Исландию и Гренландию, была вынуждена импортировать мед.

Термин «скеп» – улей – происходит от англосаксонского слова «скеппа», буквально «корзина». Чаще всего улья – плетеные, похожие на перевернутую вверх дном кошелку.

Самые ранние археологические находки пчеловодства сделаны в англо-норвежском городе Йорвик, современном Йорке, Англия.

В отличие от современных ульев, пчеловодство с применением скепов всегда приводило к уничтожению и пчел, и плетеных ульев. Пчел либо выкуривали, либо улей «топили». Затем из скепа вырезали соты.

Мед извлекали, помещая соты внутрь мешка и позволяли ему стекать в емкость. Затем тщательно собирали остатки меда, а уж только потом мешок и соты погружали в теплую воду. Именно с этой медовой воды и началось медоварение. Из пчелиного воска делали свечи.

На викингских пирах подавали самые лучшие кушанья, какие были в доме: мясо, рыбу, хорошее крепкое пиво.

На длинном столе, перед которым стояли лавки, ставились блюда с едой; на другом, поменьше, стояли рога и кубки с медом и пивом. Все было выметено, вычищено; зал празднично убран.

На «высоком» месте у южной стены дома сидел сам хозяин; напротив него – самый знатный гость. Гости садились по достоинству и значению: чем ближе к хозяину, тем почетнее. У южной стены места были почетнее, чем у северной. В отдельном помещении или в стороне от «мужского» стола сидели женщины. Самая знатная сидела в середине; прочие по сторонам ее и так же по достоинству: чем более имел значения в обществе муж, тем высшее место следовало жене. Порядок «рассадки» соблюдался строго, и из-за мест за столом выходили между гостями даже громкие споры, кончавшиеся смертельной враждой.

Однако случалось, что женщины и мужчины садились попарно и даже пили из одного кубка. Такой обычай был у «мирных» северян, викинги же (т. е. воины) никогда не ели вместе с женщинами.

В сагах неоднократно подчеркивается, что одним из великих искусств во времена викингов было умение пить.

В знаменитой древнеисландской «Саге об Эгиле» говорится, что Эгиль был первым во всем – в том числе и на пиру. О слепом короле Ререке сообщается, что мог он на пиру перепить любого и спаивал всех, кто сидел подле него, но, добавляется затем, обычно пил он мало. В «Саге об Олаве Тихом» из «Круга Земного» конунг Олав назван «мужем рослым и статным. Все говорят, что не было мужа более красивого или видного, чем он. У него были красивые и золотистые, как шелк, волосы, пышущее здоровьем тело, очень красивые глаза и соразмерное сложение. Он был обычно немногословен и не любил говорить на тингах, но был не прочь попировать и за пивом был разговорчив и приветлив».

Одним из признаков помешательства конунга в «Саге о Сигурде» считается его поведение во время питья пива: «Говорится, что конунг Сигурд бывал неразговорчив, когда пил пиво, и тяжкая нападала на него немочь. Не слушал он, что говорят ему люди… И не было решения в делах, с которыми к нему обращались, когда держал он в руках рог с пивом». Когда посещал он свои усадьбы, то рано отправлялся в постель в то время, как сын его Магнус продолжал долго сидеть за пиршественным столом.

Ярл Эрлинг из «Саги о Сверрире» более интересовался содержимым рога с пивом, чем делами собственной дружины. Сын его тоже любил пиво и мед, а вот сам конунг Сверри был человеком непьющим.

О воинах Магнуса, что вышли против него в сражении при Илливоллене, конунг Сверрир сказал в речи к своему войску: «Вам надо испытать свои мечи, вспарывая наполненные медом брюха людей из Вика. У нас очень хорошее войско, и нам есть за что сражаться. А их превосходство им не пригодиться. Большинство их людей больше годятся в дружки на свадьбе, чем в дружинники, и больше привыкли к пьянству, чем к войне».

Инги сын Барда был «спокойным и уравновешенным человеком, был он незаносчив и доброжелателен, особенно со своими людьми. Он… не любил больших сборищ и потому не пил пива и меда, что было не по нраву многим из его воинов, которым хотелось бывать на пирах, где говорились громкие слова и лилось пиво».

Совершенно другим человеком был ярл Кнут, умерший в 1261 году, вскоре после свадьбы Магнуса, сына Хакона: «Он был величественным и приятным на вид, добрым и щедрым, высокого роста, но слишком любил пить, и именно пиво стало причиной его болезни». Ярл Кнут – единственный человек, о котором в сагах говорится, что он умер из-за неумеренного питья.

Во времена викингов самым обычным делом было просиживать за пиршественным столом ночь напролет. Лишь в XIII веке, после христианизации Норвегии, излишняя любовь к пиву и меду стала порицаться. В законах появляются наказания, которым подвергаются пьяницы, но пиры по-прежнему продолжаются по всей стране.

У древних скандинавов также существовала поговорка: «Если входит пиво, уходит рассудок», а в одной саге говорится: «Часто человек в пьяном виде говорит много безумного, чего никак не исполнить ему, когда протрезвеет».

* * *

В английских хрониках встречаются сообщения о том, что викинги были необыкновенно чистоплотными людьми и любили часто мыться. И это действительно так. В скандинавской усадьбе обязательно была баня, в которой по субботам мылись. В скандинавских языках само слово «суббота» означает «банный день».

Автор английский хроники пишет о том, что викинги пользовались успехом у дам, так как мылись по субботам, содержали в чистоте и порядке волосы и были нарядно одеты.

Подтверждение этому находят и археологи – в большом количестве при раскопках обнаружены расчески из дерева и кости, некоторые украшены богатой резьбой, и копоушки (ушные палочки Средних веков).

Тем не менее встречаются и исторические свидетельства противоположного свойства – так, араб Ибн Фадлан описал, как при встрече с викингами видел, что моются (умываются) они целой дружиной в одной лохани, которую подносит девушка-рабыня.

Отхожие места строились во дворе позади главного дома по нескольку «сидений» в ряд. Сидение, вырезанное из куска дерева, клали на землю или ведро. На хуторах, расположенных у моря, отхожие места строились поближе к воде.

* * *

Вместе с членами семьи в усадьбе жили рабы и слуги, а в усадьбах богатых людей – и их дружинники.

Некоторые хозяева выделяли своим рабам небольшие участки земли и снабжали их инвентарем.

Структуру семейной общины, постепенно перерастающей в феодальную земельную вотчину, позволяет представить отрывок из исландской саги:

«Бонды платили ему (хозяину усадьбы Эрлингу. – Н.Б.) двойные подати, так как иначе он разорял их селения… Часто Эрлинг отправлялся в походы и добывал добро… У Эрлинга в усадьбе всегда, зимой и летом, было не менее девяноста свободных людей и за обедом питье отмерялось, а за ужином каждый пил, сколько хотел… Он никогда не выходил в море иначе, чем на ладье с двенадцатью гребцами. У Эрлинга был очень большой корабль с сорока двумя скамьями для гребцов. Он всегда ходил на нем в викингские походы, а когда собирали ополчение, на этом корабле было не менее двухсот человек… У Эрлинга в усадьбе было всего тридцать рабов и, кроме того, всякая другая прислуга. Днем Эрлинг заставлял своих людей работать на него, а вечером или ночью он давал возможность тем из них, кто хотел, работать на себя. Он давал рабам землю, и они сеяли хлеб и снимали урожай. Эрлинг установил размер выкупа, и многие рабы выкупали себя через полгода или год, а все, у кого было хоть сколько-нибудь удачи, выкупали себя через полтора года. На эти деньги Эрлинг покупал себе других рабов. Тех, кто становился свободным, он посылал на ловлю сельди или отправлял на другие промыслы. Некоторые расчищали себе участки и селились там, и каждому он чем-нибудь помогал».

Главным человеком в усадьбе был одальман – владелец. Его слово было законом для всех обитателей хутора. Он решал судьбу домочадцев, новорожденного дитя. Если ребенок был слаб или по иным причинам, его выносили в лес или на пустошь.

В семье были как законные дети – от жены, так и незаконнорожденные – от наложниц и рабынь. Незаконнорожденные дети и бедные родственники почти не имели прав.

В норманнском обществе существовала традиция отдавать сыновей на воспитание родичам – чтобы из них получились настоящие викинги. Позднее эта традиция была продолжена и в рыцарском обществе – когда сына рыцаря отправляли послужить пажом к знатному и благородному барону.

Дочери до выхода замуж находились под властью и покровительством отца. После замужества они подчинялись мужу. Однако очень часто связь с семьей отца была сильнее супружеских обязанностей. Примером тому может служить германо-скандинавский эпос и многочисленные свидетельства в сагах.

У скандинавов существовал обычай самоубийства вдов на похоронах мужа.

Женщины обладали правом на развод. Разводиться жены могли в случае, если супруг обнищал и не мог содержать семью, причинил жене вред или нанес смертельную обиду, а также если муж вел себя недостойно, например, носил женскую одежду. Все причины для развода, как и для других судебных поводов, были прописаны в законах.

Мужья были очень озабочены супружеской верностью жен, что не мешало им самим иметь по нескольку наложниц. Тем не менее соблазнителей чужих жен, так же как подлых убийц и умерших от болезни или старости (т. е. позорной смертью), в мифах отправляли в Хель – языческий ад.

Адам Бременский с негодованием писал, что шведы в соответствии со своим достатком могли иметь не одну, а несколько жен. Однако историки полагают, что речь шла не о законных супругах, а о наложницах или рабынях.

Девушки-рабыни сопровождали дружины норманнов в походах и торговых поездках. Они не только прислуживали своим господам, но и были их наложницами. Кроме того, их основная ценность заключалась в том, что они были товаром, который можно было продать на Востоке намного выгоднее, чем меха или моржовую кость.

Арабский купец Ибн Фадлан, повстречавший свеев на Волге, писал: «Они прибывают из своей страны и строят на берегу реки большие дома из дерева, и собираются в таком доме по десять или двадцать человек, и у каждого – своя скамья, и сними девушки – восторг для купцов. И вот один из них сочетается со своей девушкой, а товарищ его смотрит на него. Иногда же соединяются многие из них в таком положении один против другого».

Тем не менее женщина в обществе древних скандинавов обладала большими правами. Она могла унаследовать права вождя общины и при этом оставить себе «должность» жреца местного храма. В «Саге сражений» рассказывается о женщине по имени Стейнвёр, которая была жрицей в храме и содержала его на собственные пожертвования и пожертвования прихожан.

Женщина могла владеть собственностью и управлять ею. Она могла наследовать землю не только после смерти мужа, но и после смерти детей, у которых не было иных близких наследников. В некоторых областях Скандинавии дочь могла претендовать на наследство родителей наряду с сыновьями.

Мужчина мог считаться законным отпрыском королевского рода и претендовать на престол, если королевские предки были у него только по материнской линии.

При этом женщины были наделены даже правом не просто принимать участие в военных походах, но и возглавлять войско. В последнее время были произведены научные исследования, доказывающие этот факт, причем как на основе новых раскопок, так и путем анализа старых материалов.

Так, еще в 1889 году в Бирке была обнаружена могила викинга Х века. Шарлотта Хеденстиерна-Йонсон, которая руководила исследованием в Уппсальском университете (Швеция), объясняет: «Это захоронение принадлежит не валькирии мифов и сказаний, а настоящей женщине-воину, военному лидеру из касты офицеров, выражаясь современным языком».

Останки воина-викингессы окружены оружием, в том числе мечом, стрелами, а также скелетами двух лошадей. Был там и полный набор игровых фигур и игровая доска. Игровой набор – еще одно доказательство того, что усопшая была «офицером», утверждают ученые, кем-то, кто работал с тактикой и стратегией и мог вести войска в бою, поскольку хнефатафл (подобие современных шахмат) использовался при разработке стратегии боя в качестве «наглядного пособия».

Воспитание детей

У викингов детей воспитывали просто и строго – никакого баловства, даже для девочек. Потому что когда мужчины уходили в поход, «рулили» в усадьбе именно представительницы слабого пола, которых так называть язык не повернется. Они были сильны духом и умели противостоять невзгодам.

Гордость была одним из основных качеств женщины. И оскорбление она требовала «искупить». Леди викингов умели и стрелять, и хозяйством заниматься, и детей воспитывать.

Дочерей не заставляли выходить замуж по принуждению – это было чревато, потому что гордые северные дамы могли за себя постоять, они умели выжидать и мстить.

Очень часто именно мать подстрекала сыновей на смертельные подвиги – чтобы защитить честь рода и выполнить законы общества, без которых немыслимо было выживание в те времена.

Мальчиков, вне зависимости от того, жив их отец или нет, часто отдавали на воспитание более знатным или просто уважаемым людям, потому что те могли привить им не просто практические навыки, но еще и воспитать честными и неизбалованными людьми.

С детства к желаниям ребенка прислушивались. Иначе было невозможно – проще всего подавить волю маленького человека – и тогда ни на какие подвиги он был уже не способен. Да что там подвиги, даже незнакомое дело было бы ему не по плечу, потому что оно требовало смекалки, отваги и нестандартного подхода.

Взять хотя бы поединки викингов – очень часто выигрывает не тот, кто более умелый воин. А тот, кто умнее и смекалистей. Кто готов принять нестандартное решение и вовремя применить неожиданный прием (замечу – совершенно разрешенный, просто неожиданный!).

Да, воспитание было суровым. С шести лет заставляли упражняться с оружием, изготовленным по силе мальчика, а часто и девочки. Мы уже говорили, что среди викингов были и женщины.

Детей учили часами стоять с вытянутой левой рукой, чтобы приучить к луку. Иногда на вытянутой руке заставляли держать зажатую в кулаке палку, размер и вес которой постепенно увеличивались. В боевые схватки брали детей уже с десятилетнего возраста.

Нигде не упоминается в сагах, чтобы отцы жестоко наказывали сыновей, однако в случае сильного гнева они прогоняли их из своих домов. Заметьте, никакого физического воздействия на ребенка. Воспитывали примером, а не запретом и принуждением. Не покупали любовь, а пытались внушить нормы морали и этики. И это было необходимым условием выживания – нарушивший законы общества из него изгонялся.

С самого юного возраста ребенка готовили стать воином. Такому воспитанию способствовала сама жизнь, окружающая его: мальчик постоянно видел вооруженных людей, брал в руки их оружие, отправлялся с родичами на охоту и убивал зверей и дичь в лесах. В свободное от морских походов время викинги упражнялись дома и охотно принимали в свои игры подрастающих сыновей.

Молодые люди и подростки состязались друг с другом в прыжках с высоких гор, в перепрыгивании не только рек и ручьев, но и лошадей и людей. Взрослея, они учились прыгать с различными тяжестями в руках или привязав груз на теле.

Только обретя большую ловкость в прыжках, викинг мог рассчитывать на сохранение собственной жизни в бою, когда требовалось быстро уклониться от пущенного копья или перескочить через «посланный» по скользкому льду щит. Иногда даже особо тренированному и смелому норманну удавалось перепрыгнуть через головы врагов, окруживших его.

В бою часто возникала ситуация, когда надо было сражаться сразу против нескольких противников, когда приходилось отскакивать в сторону и даже прыгать вверх, уклоняясь от выпадов копьями.

В морском бою, когда драккары сходились бортами, воины должны были уметь ловко перепрыгивать на корабль противника, причем делать это в полном боевом облачении.

В сагах часто рассказывается о необыкновенном военном искусстве древних скандинавов. Так, в одной саге читаем о невероятном прыжке викинга: он подпрыгнул, избегая удара копья, и, еще не успев приземлиться, ударом ноги сломал копье противника. А в «Саге о Ньяле» говорится о знатном исландце Гуннаре сыне Хамунда из Хлидаренди, «искусном в бою. Он рубил в битве мечом обеими руками и в то же время метал копья, если хотел. При этом он так быстро взмахивал мечами, что казалось, в воздухе летают не два, а три меча. Не было равных ему в стрельбе из лука, и никогда не знал он промаха. В полном вооружении мог он подпрыгнуть больше чем на высоту своего роста, и вперед он прыгал так же хорошо, как и назад. И еще он плавал, как тюлень». Сага прибавляет: «Не было такой игры, в какой кто-либо мог состязаться с ним». И нам становится понятно, как серьезно в обществе того времени относились к военным упражнениям и играм, ибо они показывали мощь и силу воина.

Саги упоминают также о таких людях, которые быстрым прыжком в сторону уклонялись от стрелы или брошенного копья, не успев отразить оружие щитом, или, окруженные врагами, перескакивали через них и таким образом спасались, или, наконец, избегали их смелым прыжком с крутизны.

Как известно, на Севере много гор и скалистых островков – шхер, на которых живут птицы. Поэтому умение взбираться на практически отвесную скалу ценилось викингами не меньше, чем умение владеть мечом: и смелость свою можно показать и добыть редкий деликатес.

Надо сказать, что подобное искусство востребовано и в современной Скандинавии. Так, на Вестманнских островах весной исландцы собирают яйца тупиков и убивают самих этих птиц. Чтобы добыть яйца, смельчаки лазают по отвесным утесам и болтаются на тонком канате над морской пучиной. Но на подвиг людей толкает не только и не столько чувство голода и желание отведать деликатес. Среди островной молодежи лазанье по скалам сродни спорту. Молодые люди соревнуются друг с другом в ловкости и быстроте лазанья и устраивают настоящие представления. Взрослые тупики строят свои гнезда на самой вершине утесов и скал, и карабканье туда – весьма опасное предприятие. Вы можете подумать, что риск искупается вкусом мяса этих птиц, который, быть может, сравним со вкусом амброзии. Однако вас ждет разочарование. В каком бы виде вам ни подали мясо этой птицы – жареном, пареном или вареном, оно все равно всегда отдает прогорклым маслом.

Но вернемся во времена викингов, которым особенная ловкость и искусство в лазанье по скалам приносили великую славу. Вечно соревнующиеся друг с другом молодые северяне часто спорили, кто из них быстрее всех заберется на гору, и кто достигнет большей высоты. Иногда смельчаков ждали не только разочарование, но и позор. По словам саг, многие достигали изумительной степени совершенства в этом искусстве.

Одним из самых знаменитых воинов своего времени был норвежский конунг Олав Трюггвасон. О нем в сагах рассказываются удивительные истории. Однажды конунг Олав влез на утес Смальсахорн и укрепил свой щит на вершине этой скалы. А еще рассказывают, что как-то двое его дружинников решили взобраться на вершину другой скалы, и один из них на середине скалы не смог ни спуститься вниз, ни подняться на вершину. Тогда король поднялся к нему и, обхватив его рукой, спустился с ним на землю.

«Храбрым не станет стареющий воин, коль в детстве был трусом», – говорится в «Старшей Эдде». И поэтому смертоубийства даже во время военных детских игр в достаточной степени поощрялись.

Всякий, дороживший уважением других, не мог хладнокровно сносить обиды или оставлять без отмщения смерть друга либо родственника. Немного мужества и мало утешения ожидали от того, кто никогда не видел крови. «Никогда не видать человеческой крови» было позорным упреком для мужчины. Даже дети не уважали мальчиков, не убивших хотя бы одного зверя.

Иногда даже во время игр происходили смертоубийства. Так случилось со знаменитым скальдом Эгилем Скаллагримсоном. На двенадцатом году жизни «Эгиль был очень силен в борьбе, вспыльчив и горяч, и все отцы просили своих сыновей уступать ему в спорах». Как-то той зимой была многолюдная игра в мяч на поле у реки Хвиты. Эгиль приехал на игры вместе со своим родичем Торда сына Грани. Эгилю пришлось играть против своего одногодка – мальчика по имени Грим сына Хегга, который во время игры оказался сильнее Эгиля. Когда Эгиль попытался стукнуть Грима, последний поколотил обидчика да еще прибавил, что еще больше задаст задире, если тот не научится хорошо вести себя. Эгиль обиделся, но смолчал, зато пошел к Торду сыну Грани и рассказал ему, что произошло. Торд дал ему секиру, которую держал в руках. Вместе они пошли туда, где играли мальчики. Эгиль подбежал к Гриму и рассек ему голову. Грим умер на месте.

Когда же они вернулись домой, то отец Эгиля, Скаллаграм, был им недоволен, зато мать сказала, что из ее сына вырастет отличный викинг и что надо ему дать боевой корабль, как только он еще немного подрастет.

Через год отец во время игры убил Торда сына Грани, но Эгиль сумел отомстить ему и убил управляющего усадьбой отца, которого тот очень любил.

Вспышки горячности в детях нравились больше слабой боязливости, не предвещавшей никаких храбрых подвигов. Обыкновенно говорили: «Лучше бейся с врагами, а не будь труслив!»

Отмстивший за друга и брата, северянин всегда оставлял в ране убитого врага свой меч или копье, ибо оружие в то время было своеобразной визитной карточкой человека, по которой его всегда было легко опознать.

Викинги столь ценили храбрость, силу и мужество противников, что нередко враги, не смогшие одолеть друг друга в бою, становились названными братьями. (Ритуал побратимства, т. е. прохождение под пластами дерна, обладал, по мнению скандинавов, такой священной силой, то мог выполнять функцию очистительной присяги. Язычники чувствовали не меньшую ответственность, когда им приходилось подвергаться этому обряду, чем христиане, когда они проходят через испытательное очищение. Тот считался чистым, когда проходил под полоской дерна так, что она не обрушивалась на него.)

Однако не только физические упражнения были в ходу.

Детей учили думать, учили аналитике и логическому мышлению. Помогали в этом также игры, одна из которых уже упоминалась нами – хнефатафл. Археологи находят эту настольную игру и в Скандинавии, и за ее пределами, например в Англии.

Один их «канонических» вариантов хранится в Музее кораблей викингов в Осло, он сделан из полированного камня, а вот в Великобритании несколько лет назад нашли их свинцовые аналоги.

Смысл игры и правила не до конца известны и понятны историкам, но предполагается, что один играющий должен переместить «короля» на один из угловых квадратов, которые обозначены как замки, в то время как другой игрок атакует и пытается окружить короля со всех четырех сторон, чтобы не дать ему двигаться.

Есть сведения, что эта игра применялась в качестве наглядного пособия, когда перед сражением конунг и его команда обсуждали тактику и стратегию предстоящего морского боя. А в домашних условиях люди просо играли в «шахматы».

Словом, воспитывали в таких условиях викингов и викингесс, которые, быть может, нам и покажутся суровыми, но зато они и жили по чести.