Текст книги "Викинги"

Медицина викингов

В раннем Средневековье не было дипломированных врачей, зато были искусные знахари и святые, которые могли лечить руконаложением.

Викинги действительно были искусными лекарями и умели врачевать раны. Им были ведомы и целительные свойства растений. Впрочем, во многих случаях предпочитали обращаться к колдунам, поскольку считали, что болезнь приходит к человеку как кара за нарушение баланса между миром людей и миром сверхъестественных сил.

Особенно искусными были древние скандинавы в лечении ран, что неудивительно: люди в те времена имели дело с оружием с самого раннего детства, воины получали тяжелые увечья в походах и битвах.

После сражений разворачивали полевые госпитали.

Серьезность раны проверяли при помощи лука – в котле варили его вместе с травами и давали испить больному. Об этом подробно рассказывается в сагах. Если рана была глубокой, из нее начинал идти луковый запах. Глубину раны проверяли на предмет «доставания» из нее застрявшего наконечника стрелы, например, доставали их специальными медицинскими клещами.

Лук же в древней Скандинавии вообще пользовался особым «уважением», его считали оберегом, который может отвести болезни и колдовство (сравним с действием чеснока против вампиров в европейской традиции).

Кроме того, на амулетах также часто встречается вырезанное рунами слово laukar – лук.

Верили также в возможность определять глубину раны по вкусу крови. Это видно из рассказа одного умного исландца, Снорри Годи. Найдя после одного сражения большой кусок сгустившейся крови, он поднял его, помял в руке, положил на язык и сказал: «Это кровь из глубокой раны уже умершего человека».

Если верить известиям, попадающимся в сагах, скандинавы умели залечивать самые тяжелые раны. Употребляли мази и теплые припарки из лекарственных трав. Операции делались просто, неискусно и без особенных приготовлений. Кроме ножа и щипцов, не знали никаких хирургических инструментов.

Очень большие раны зашивались.

Особым умением целительства ран славились женщины. Саги часто говорят о них как о хирургах, у которых раненые искали и находили помощь и участие, получали уход и исцеление.

Считалось, что для проведения операций и ухода за больными необходимы были легкие и нежные руки.

Целительные народные ритуалы были весьма разнообразны.

Лечились, прежде всего обращаясь к природе, ибо верили в целительную силу земли, воды и огня, о чем повествуют саги и что, как отмечают исследователи, несомненно, связано с хтоническим культом. Когда хотели излечиться при помощи силы земли, вырезали полоску дерна, и больной голыми ногами наступал на нее, как бы умирая и переходя в объятия матери земли, а в следующее мгновение он сходил с дерна «заново рожденным». По завершении обряда болезнь должна пройти. В канун летнего солнцестояния прыгали через костер, сжигая в его пламени все болезни и приходя в мир «обновленными».

Особой целительной силой обладали кровь, пот и другие выделения человеческого тела, кровь и внутренности жертвенных животных. В крови содержалась сила жизни. Вытекающая из раны по капельке кровь лишала человека жизни и, падая на землю, делала его уязвимым, «нечистым». И во времена викингов, и в более позднюю эпоху считалось, что, испив чужой крови, можно омолодиться, приобрести новые силы и даже изменить судьбу. Поэтому кровь часто используется и в колдовстве, и при лечении.

Что же касается экскрементов и других мало приятных человеческих выделений, то им приписывали силу избавления от зловредных духов. Например, чтобы избавиться от живущих в кургане или холме рядом с усадьбой духов природы альвов, иногда было достаточно просто справить там нужду.

Во все времена и во всех странах народная медицина лечила больных и раненых травами. Из них готовили отвары, делали припарки, ими окуривали больных и всё помещение, подвешивали над кроватью или зарывали под порогом, носили как обереги.

Норвежский исследователь И. Райхборн-Хьеннерюд высказал предположение о том, что на медицину викингов оказала большое влияние античная медицина через ирландцев, англосаксов и походы викингов. Его исследования были проведены в 1930–1940-х годах, и до сих пор эта точка зрения остается общепризнанной. Тем не менее несомненно, что в обществе скандинавов были и собственные рецепты лечения травами.

Викинги лечили корой дуба диарею, а семя льна, смешанное с луком, повышало сексуальность. Паслен, девясил, мята применялись при болезнях, вызванных альвами, а тимьян, зверобой, лук-порей, как и луковицы чеснока и полынь, отгоняли всякую нечисть и лишали силы колдовские чары.

Практически все растения употреблялись викингами «в дело»: крапива, тысячелистник, подорожник, чистотел, рута, зверобой, белена, болиголов, волчий борец, можжевельник. Отваром из исландского мха лечили туберкулез, кашель, можжевельник применяли при прерывании беременности, ревматизме и болях в желудке, из дягиля варили отвары для получения мочегонного эффекта.

При помощи чистотела избавлялись от бородавок, лечили и другие кожные заболевания, а также водянку и печень.

В те далекие времена травы собирали в определенные, обычно связанные с языческими празднествами дни. Впрочем, так же делают и современные травницы, выбирая строго определенные, закрепленные в народной традиции, дни для своей «жатвы».

Многие отвары не столько лечили, сколько калечили. Судя по всему, в норманнском обществе женщины умели избавляться от греха тайной страсти. В отвары, прерывающие беременность, кроме упоминаемого можжевельника входили печеночница, лютик, полынь, спорынья (паразит ржи, ядовитый грибок).

Считалось также, что есть отвары, которые могут помочь женщине зачать ребенка, даже если в течение многих лет брака ей не удавалось родить.

В «Саге об Олаве сыне Трюггви» рассказывается о колдуне Эйвинде, который появился на свет благодаря ворожбе финнов, хотя раньше у его отца и матери не было детей.

Викинги из путешествий привозили не только злато и серебро, но еще и знания, в том числе и медицинские.

В ходу у них было кровопускание, у которого долгая история.

Несколько тысяч лет назад, будь вы египтянином, страдающим мигренью, или греком с температурой, велика была вероятность того, что ваш врач попробует прежде всего вылечить вас кровопусканием. Вену «открывали» ланцетом или заостренным куском дерева, а кровь спускали в стоящий рядом сосуд. Иногда вместо кровопускания ставили пиявок.

Считается, что кровопускание, которое является одной из старейших медицинских практик, зародилось в Древнем Египте. Затем оно стало применяться в Греции, где такие врачи, как Эрасистрат, живший в III веке до н. э., считали, что все болезни происходят от переизбытка крови или плохой крови.

В средневековой Европе кровопускание стало стандартным лечением различных заболеваний – от чумы и оспы до эпилепсии и подагры. Практикующие врачи обычно надрезали вены или артерии на предплечье или шее, иногда используя специальный инструмент с фиксированным лезвием, известный как скарификатор.

Некоторые лекарства викингов были вполне эффективны, даже по сравнению с современными, особенно учитывая серьезность заболеваний и ранений и общий фон эпохи.

Сочетание толченого или мелко порубленного лука порея и чеснока, смешанных с вином в латунной или медной чаше, были сравнимы с действием современных антибиотиков. Этой адской смесью дезинфицировали раны. Конечно, рану жгло, как будто туда насыпали соль, но средство надежно защищало от инфекции.

Англосаксы также описывали это как средство от ячменя на веках.

Мед также использовался как антисептик – он был «антибиотиком» древних врачей, начиная со времен Гиппократа.

Мед усиливает кровоток и отток лимфы, быстро заживляет раны, помогает при ожогах и отеках.

Интересно, что про мед вспомнили в сложных условиях Второй мировой войны, когда с его помощью меда военврачи заживляли огнестрельные ранения.

Как и сегодня, врачи эпохи викингов могли оперировать раненых мужчин и женщин. Инструменты в целом такие же, но больше и менее точны: скальпели, ножи, пинцеты, клещи, пилы.

Известно, что раны зашивались иглами. Или прижигались раскаленным железом.

Без анестетика боль была бы невыносимой. Пациенту, возможно, давали крепкие спиртные напитки или небольшое количество болиголова или белладонны – оба растения достаточно опасны во время операции, поскольку они разжижают кровь.

Историки медицины предполагают, пациенту давали что-то зажать между зубами, но чаще всего, к счастью, он от боли терял сознание.

Даже с учетом рисков эти операции должны были иметь определенный успех.

Сильным обезболивающим была черная белена. Это растение было широко распространено не только в Скандинавии, но и на обширной территории Евразии. Многие народы знали о ее ядовитых свойствах и том, что ее употребление оказывает заметное влияние на функционирование нервной системы. Черная белена содержит очень сильные алкалоиды, благодаря которым ее использовали и продолжают использовать в качестве сырья для изготовления лекарственных препаратов. Скорее всего, ее употребляли и при операциях.

Ну и конечно, нельзя забывать о мухоморах. Ими лечили, из них делали настойки и, кроме того, изначально такие снадобья использовали во время сакральных действ.

Многие лекарки, знавшие искусство врачевания, при случае могли и навредить. Им были ведомы руны, которые из «целебных» при необходимости могли стать и «насылающими болезнь». В «Старшей Эдде» есть такие строки: «Целебные руны для врачеванья ты должен познать; на стволе, что ветви клонит к востоку, вырежи их».

По скандинавским источникам, колдуны в те далекие времена на Севере, как, впрочем, и по всему миру, не гнушались насылать на страну или «избранные» хутора эпидемии. Для их предотвращения необходимо было ликвидировать источник колдовства. Во время эпидемии падал скот и умирали люди. Бедствию, как правило, предшествовало явление живого мертвеца. Тот же, кто умирал первым, был либо колдуном, либо его жертвой.

В «Саге о людях с Песчаного Берега» рассказывается о случившейся на хуторе беде, которая началась со смерти пастуха. По мнению окружающих, во время своего пребывания в горах на пастбище он был околдован. Но доказательств тому колдовству никаких не было – до тех пор, пока через несколько дней после смерти пастух не стал по ночам являться людям. Те, кому он являлся, вскоре заболевали и умирали, а в назначенное время сами выходили из могил. В результате вокруг хутора стали уже разгуливать толпы живых мертвецов, которые с каждым днем становились все многочисленнее. Избавиться от проклятых покойников смогли только после сожжения их тел.

В «Саге об Эйрике Рыжем» рассказывается тоже об одной эпидемии на хуторе в Гренландии, которая началась со смерти надсмотрщика по имени Гарди.

Однако не стоит думать, что абсолютно все эпидемии и болезни объяснялись в сагах колдовством. Древнескандинавские литературные источники содержат много сведений о самых реальных причинах болезней. Так, норманны во время длительных морских путешествий страдали от разных недугов, связанных с недостатком витаминов, в частности от цинги, которую даже называли «болезнью викингов». Ее лечили отваром из хвои.

Можно предположить, что эпидемии, которые саги объясняют появлением живых мертвецов, также были вызваны какими-то вполне материалистическими причинами – например, плохими продуктами или инфекцией.

При этом сами викинги, как установили ученые, явились источником распространения оспы в мире.

Авторы недавнего исследования во главе с известным датским палеогенетиком Эске Виллерслевом) решили выделить вирусный геном из более древних останков. Они обследовали кости или зубы в общей сложности 1867 человек, живших в Евразии и Америке, от примерно 31 630 и до 150 лет назад. Вирусные последовательности натуральной оспы были выделены у 13 человек в Северной Европе. Эти люди были похоронены на территории современных Дании, Швеции, Норвегии, Великобритании и России.

Древний вариант болезни был не таким смертельным, как натуральная оспа XVIII–XX веков. По мнению авторов работы, полученные данные соответствуют письменным свидетельствам о том, что оспа существовала в Западной и Южной Европе уже к концу VI века, и опровергает гипотезы, что болезнь была завезена в Европу крестоносцами с Ближнего Востока или что она попала в Англию при нормандском завоевании. Хотя неясно, как и когда в Европу проникла современная форма оспы, Эске Виллерслев утверждает, что одна из возможностей заключается в том, что ее «предок» уже существовал в эпоху викингов, но был просто менее распространен, чем штамм, который удалось обнаружить.

Драконы морей. Способы передвижения. Военная организация походов викингов

Поездки викинги совершали часто, как по суше, так и водным путем.

По суше можно было передвигаться пешком или верхом, а в зимнее время – на санях, лыжах, снегоступах или коньках.

Люди этой эпохи были очень «прыткими» и не сидели на месте. Они в прямом смысле этого слова рассекали по жизни. В том числе и на костяных коньках. На коньках катились и при помощи палок, как на лыжах. Коньки представляли собой сточенную снизу лошадиную кость и ремнем прикреплялись к обуви.

Катились на коньках и при помощи палок, как на лыжах.

Для преодоления рек еще в каменном веке были устроены броды.

Мосты появились на Севере лишь во времена викингов – не ранее конца 900-х годов. Историки предполагают, что первые мосты скандинавы увидели у славянских народов. Самым большим мостом викингов считается мост через реку Вейле в Ютландии. Длина его около 800 метров, ширина – 5,5 метра, а общая площадь проезжей части около 35 000 квадратных метров. В среднем деревянные мосты требовали ремонта каждые 10–15 лет.

Мостами викинги также называли настилы или гати. Самой известной гатью считается настил через болота в Тэбю в Швеции. Длина его около 150 метров, а ширина – 6,5 метра.

В дорогу, как уже говорилось, часто отправлялись верхом на лошади. Лошади в ту эпоху были менее крупными, чем в наши дни. Упряжь же существенно не отличалась от современной. «Отличительным» признаком сбруи лошадей викингов были так называемые звучащие плети с набором железных колец. Зимой копыта лошадей подбивались шипами, чтобы они не скользили по насту или льду.

* * *

В эпоху викингов люди ездили на дальние расстояния по торговым делам и «просто так», а не только ходили в военные походы.

В пути людей подстерегали опасности, самой большой из которых были не дикие звери, а разбойники.

Из шведских городов Конунгахеллы и Льодхуса товары привозились в Вестготландию лесом. Это занимало два дня пути. В одной из саг есть об этой дороге следующий рассказ.

Некто Аудгисли, имевший в Готаланде двор и жену, возвращался из поездки в Англию по торговым делам в Конунгахеллу. Он привез с собой много богатства. Повстречавшись однажды со Халльфредом Трудным Скальдом, незадолго до того потерпевшим кораблекрушение и утратившим все имущество, Аудгисли сказал ему: «Я дам тебе десять фунтов серебра и зимний приют в своем доме, если проводишь меня к востоку в Готаланд; дорога не безопасна, и многие, располагавшие идти туда, остались дома». Халльфред согласился. Они навьючили пять лошадей и сверх того имели порожнюю лошадь.

В лесу попался им человек высокого роста и крепкого сложения, шедший с восточной стороны, это был шведский уроженец и звался Аунунд. «Этот путь опасен, – сказал он путешественникам, – если вы идете в восточную часть леса и не знаете его хорошо. Некоторые говорят, там нельзя ходить с каким бы то ни было добром. Со мной, однако ж, ничего не случилось, потому что знаю я все тропинки и стараюсь обходить места, где живут разбойники. Если дадите мне что-нибудь, я, пожалуй, пойду с вами». Они обещали ему 12 серебряных монет.

Под вечер они подошли к дому, построенному посреди леса для путешественников. Они уговорились, чтобы Аудгисли принес воды, Халльфред развел огонь, а Аунунд наколол дров. Халльфред снял свой пояс, к которому привешен был нож, как носили в то время: ножик попал ему на спину, когда он набрасывал пояс на шею и нагибался раздувать огонь. В ту же минуту Аунунд вернулся назад, подошел к Халльфреду, взмахнул своей большой секирой и ударил его поперек спины. Удар пришелся в нож, и Халльфред получил только легкие раны по обеим сторонам ножа. Схватив Аунунда за ноги, он повалил его и заколол коротким мечом, который носил под платьем. Аудгисли же не возвращался.

На рассвете другого дня Халльфред пошел искать его и нашел убитым у колодца. Он понял, что Аунунд был одним из людей, делавших опасной дорогу по глухим пограничным лесам для купцов и других путешественников, которые ехали не с пустыми руками. Похоронив Аудгисли, он взял его пояс с ножом и продолжал путь с лошадьми и поклажей к востоку. Одно было плохо: он не знал дороги.

К вечеру послышалось ему, что колют дрова в лесу. Он отправился в ту сторону и выехал на лесную просеку. Человек, рубивший дрова, был высокого роста и крепкого сложения, с рыжей бородой, с темными густыми бровями, и смотрел очень не ласково. На вопрос Халльфреда он отвечал: «Меня зовут Бьёрн, я живу недалеко отсюда в лесу; пойдем ночевать ко мне; в моем доме будет для тебя довольно места: я постерегу и твои товары». Халльфред пошел с ним, но бонд показался ему подозрительным: глаза у него были слишком уж завидущими.

Бьёрн прекрасно угостил путника. На дворе у него было много народа.

Ночью хозяин и его жена легли на кровать с дверцей впереди; в той же комнате поместился и Халльфред на кровати с таким же отверстием. Однако ж, боясь злого умысла, он не раздевался и не ложился, но присел на краю постели и вынул меч, подаренный ему конунгом Олавом Трюггвасоном.

В самую глубокую ночь хозяин встал, взял копье и кольнул им в кровать Халльфреда. Но скальд не растерялся и ударил его мечом и ранил смертельно. В доме поднялся шум. Зажгли огонь. Жена Бьёрна бросила платьем в Халльфреда, который приготовился к обороне. Скальда одолели, связали, повели на тинг судить.

Но пояс и нож Аудгисли, которые он представил в подтверждение своих показаний, были узнаны женой убитого, умной Ингеборг. Она со своим отцом, Тораром, отправилась на двор Бьёрна. Там нашли все пожитки Халльфреда и ее покойного мужа. Послали людей в западную сторону леса, и тогда оказалось, что подсудимый рассказывал правду.

Он провел зиму у Ингеборг; с ним обходились ласково; жителям было, что рассказать про него. Он и Ингеборг не гнушались друг другом, несмотря на то, что один был христианином, а другая язычницей. Он просил ее руки и получил ее.

Из этой истории становится понятно, что останавливаясь на ночлег в чужой усадьбе, путнику надо было быть очень осторожным.

Однако в лесах возле дорог строились специальные домики для проезжающих, своеобразные гостиницы. Такое пристанище находилось, например, на дороге из Трондхейма в Ямталанд. Эти пристанища в дремучих лесах, по которым пролегали торговые дороги, были довольно большими, может быть, потому, что купцы ездили многочисленными «компаниями» для безопасности.

В одной из саг говорится, что однажды вечером 12 купцов прибыли в гостиницу Ямталандского леса и нашли там ночлег для себя и помещение для товаров, хотя в эту же ночь остановились там и другие проезжие. После ночевки считалось обязательным при отъезде оставить в доме наколотые дрова, чтобы будущие проезжие тотчас же могли развести огонь, обогреться и приготовить еду.

* * *

Предки викингов впервые упоминаются у древнеримского историка Корнелия Тацита в его труде «О происхождении германцев и местоположении Германии», где отмечается любопытная форма их ладей, главные черты которых на протяжении веков оставались неизменными. До 1862 года о кораблях викингов знали лишь по описаниям Тацита, араба Ибн Фадлана да изображениям на гобелене из Байе королевы Матильды, жены Вильгельма Завоевателя.

Корабли той эпохи поражали и современников, и нынешних посетителей Музея викингских кораблей в Осло своей красотой и элегантностью. До наших дней дошло описание (быть может, слегка преувеличенное) флота завоевателей с Севера, которое сделал в 1040 году монах из монастыря Святого Омера во Фландрии:

«На штевнях были укреплены отлитые в золоте львы, а на верхушках мачт – позолоченные птицы, которые, поворачиваясь, указывали направление ветра. На носах кораблей извергали дым многоцветные резные драконы. Иногда нос ладьи украшали фигуры людей, почти неотличимые от живых, иногда – наклонившие крутые рога быки, иногда – бронзовые дельфины и кентавры, напоминавшие о преданиях седой старины. Борта кораблей были выкрашены в яркие краски и украшены изображениями из злата и серебра… По знаку, данному королем, все корабли одновременно вышли в море и выстроились так, как было приказано. Часть их плыла слева от ладьи конунга, часто – справа, однако все форштевни были на одно линии».

В 1862 году при раскопках в болотах под Шлезвигом впервые нашли ладью викингов. Нос и корма были одинаковыми, что позволяло идти на веслах в любом направлении, не разворачиваясь. Обшивка была выполнена внакрой. Однако она была небольшой – скорее лодка, чем корабль.

Первым найденным драккаром стала ладья из Мюклебю в Норвегии.

Реконструированная реплика находится сейчас в Музейном центре «Сагастад» в Нордфьордэйде. Именно здесь в 1874 году был раскопан крупнейший из найденных на сегодняшний день драккаров эпохи викингов, судно под названием «Мюклебуст».Драккар, восстановленный в полном размере (его длина составляет 30 метров), – главная достопримечательность центра «Сагастад». Здесь же посетителей ждут и другие экспонаты эпохи викингов.

Постройка «Мюклебюста» была начата осенью 2016 года. Сегодня судно выглядит так, как выглядело тысячу лет назад. Его восстановление потребовало немало усилий и знаний древней эпохи, ведь при погребении в кургане с конунгом на борту, драккар был сожжен. Именно поэтому он и отошел в тень после обнаружения кораблей в Усеберге и Гокстаде.

Некоторые историки считают, что именно в этом кургане в Нордфьордэйде покоится погибший в битве 877 года конунг Аудбьёрн, имя которого упоминается в «Хеймскрингле» Снорри Стурлусона.

Курган был раскопан в 1874 году молодым археологом Андерсом Лоранге. В этой местности было 5 курганов. Для раскопок был выбран самый большой – 30 метров длиной и 4 метра высотой, и археологи не прогадали – были обнаружены драккар, оружие и домашняя утварь.

Позднее нашли еще несколько судов, которые стали знаменитыми и стоят ныне на приколе в Музее кораблей викингов в Осло – это норвежские драккары из Туне (1867), Гокстада (1880) и Усеберга (1904).

Иконой стиля северных кораблей считают драккар из Усеберга. Он необыкновенно красив и загадочен. Совсем недавно Музей кораблей викингов опубликовал фотографии с раскопок 1904 года, на которых видно, что ладья стоит на приколе. Как известно, она была «найдена» в кургане и полностью оснащена для плавания в Мир мертвых, куда должна была доставить двух женщин.

Но историки не могут дать однозначного толкования одному факту – во время раскопок в 1904 года было обнаружено и задокументировано, что дубовую ладью «держит» громадный камень-якорь, обвязанный два раза канатом.

Существует несколько теорий. По одной из них, погребенная вместе со служанкой викингесса была не просто королевой, а «шаманкой», и ее душа отправлялась путешествовать по мирам. И ей важно было вернуться обратно в бренное тело даже после смерти, а это было бы невозможно, если бы драккар отплыл в мир иной.

Однако, несмотря на богатейшие находки именно в Усебергском кургане, благодаря новым технологиям и цифровой реконструкций, ученым удалось доказать, что драккар из Туне, скорее всего, был самым быстрым парусным судном из обнаруженных на сегодняшний день. Он также был и гребным судном.

Ученые из Норвежского института исследований культурного наследия (NIKU) с помощью методов лазерного сканирования пришли к выводу, что корабль из Туне отличается от Гокстадской и Усебергской ладьи по нескольким параметрам.

Все три построены как клинкеры – метод постройки гребного судна, при котором края досок корпуса перекрывают друг друга, т. е. сделаны внахлест.

Но драккар из Туне имеет значительно другое соотношение длины к ширине и более плоскую нижнюю часть.

Цифровая модель подтверждает предположения ученых о корабле, а также дает дополнительные сведения. Например, ранее считалось, что надводный борт корабля слишком низок для того, чтобы оно могло пересечь Северное море. Но модель показывает, что ладья, должно быть, была быстроходным парусным кораблем, который хорошо шел и на веслах.

Мы можем назвать его быстроходным курьерским кораблем, по меткому определению ученых, построенным в основном для быстрого перемещения большого количества людей на короткие или длинные расстояния. Корабль имеет очень прочную и тяжелую мачту, которая находилась в середине ладьи и буквально намертво крепилась. Ее предполагаемые размеры и вес указывают, что парус был около 1000 квадратных футов. Это очень большая площадь парусов по сравнению с кораблем такого размера.

Все ладьи удалось реконструировать и точно воспроизвести детали.

Изумительная сохранность предметов в норвежских захоронениях, по мнению археолога Хелены-Марит Несс, сотрудника Музея, объясняется везением и не только.

Во-первых, для обшивки лодок использовался очень прочный просмоленный дуб. Во-вторых, почва в местах находок очень влажная, и благодаря глинозему создался очень благоприятный для сохранности деревянных конструкций микроклимат. Дуб стал мореным.

Викинги верили в загробную жизнь и отправляли умерших в потустороннее плавание со всем необходимым снаряжением и антуражем. Но, в отличие от древних египтян, которые снабжали фараонов в путешествие в загробный мир множеством ценных вещей, северяне намеренно разрушали материальную среду (предметы – оружие, и утварь) вокруг тел умерших, кидая большие камни внутрь лодки.

Эти захоронения были разграблены еще в древности. Заметно почти полное отсутствие золотых и серебряных украшений. Тогда осквернение могил носило по большей части ритуальный характер. Грабежом и вандализмом разрушалась память о врагах.

Деревянные каркасы лодок совершенно черные, но это не их первоначальный цвет. Они почернели со временем. В жизни же викинги очень любили яркие цвета – белый, красный, синий, любые, которые могли получить из растений и минералов. Мы привыкли думать о Средневековье, как о темном времени, мрачной эпохе. Напротив, в реальности то время характеризовала невероятная яркость красок. И в том числе раскраска кораблей.

Музейные работники драккары в Осло даже взвешивали, и мы точно знаем, что масса Усебергского драккара составляет 4219 килограммов.

Взвешивали корабль не просто так, а с определенной целью.

В 2025 году к существующему Музею кораблей викингов в Осло пристроят новое современное здание – и драккар переедет в зал за стеной. Все должно пройти без сучка и без задоринки, поэтому музейные работники и инженеры готовятся заранее.

Установлено, что викингские корабли имели киль, к которому крепились шпангоуты, выполненные из одной «штуки» дерева. Обшивку внакрой к шпангоутам прикрепляли при помощи штырей, а друг с другом доски соединяли железными гвоздями. Для уплотнения швов между досками прокладывали шнур, скрученный в три нитки из свиной щетины или коровьего волоса, пропитанный смолой. В верхней части обшивки делали уключины.

Для кораблей очень тщательно отбирали древесину, так как важно было отобрать ту, у которой направление волокон соответствовало бы конфигурации готовой ладьи. Поэтому шпангоуты вырезались из свилеватой древесины, а бортовые доски отрубались от ствола дерева параллельно его длине.

На викингских кораблях был всего один парус, обычно из шерсти, красно-белый, полосатый. Натягивался парус при помощи большой горизонтальной реи и ромбовидной сети из тросов.

Паруса шили из полос разного цвета. Делались они из шерсти овец, причем порода эта сохранились до наших дней и называется североевропейская короткохвостая овца. С одной овцы можно настричь полтора килограмма шерсти за сезон.

На один среднего типа парус, площадью 85 квадратов – нужно две тонны шерсти – сырья. Были проведены исследования, в том числе и на практике. Ученые выяснили, что у четырех женщин ушло полгода на сбор шерсти, ее подготовку и изготовление, и два с половиной года на прядение нитей, которые пошли на парус.

При этом шерсть не мыли, чтобы сохранить ланолиновый слой – естественный жир, который мог долгое время предохранять парус от намокания и гниения.

Шерстяные паруса викингов имели на 10 % больший КПД, по сравнению с современными парусами, а вот по сравнению с парусами Средних веков выигрыш был 20–25 %.

Рулем служило большое весло. Ладьи викингов достигали 30–40 метров в длину и имели от 30 до 60 пар весел.

Основными достоинствами кораблей викингов было то, что легкие и послушные суда с небольшой осадкой могли выходить как в открытое море и преодолевать колоссальные расстояния, так и подниматься вверх по рекам. Их с легкостью можно было вытаскивать на берег и передвигать через пороги, например, Днепровские, на катках.

Боевые корабли получили название драккаров, или драконов, по резным носовым фигурам. Эти драконы должны были устрашать противников в бою, и законы запрещали викингам при возвращении домой подплывать к земле на корабле, на носу которого была разинутая пасть дракона. Это, по верованиям древних скандинавов, могло испугать добрых духов земли. Поэтому головы драконов при приближении к родному берегу снимались.

Напугать и деморализовать врага – значит, практически победить его. А теперь представьте несущийся по волнам стремительный корабль, на штевне которого укреплена голова дракона, а за ней – рдеет парус, подобно крыльям мифического чудовищна. Даже на самого смелого воина такое зрелище должно было произвести впечатление.

Однако символика дракона требует отдельного объяснения.

Дракон у любого народа – хищник, опасный и быстрый, неумолимый в бою и лишенный особых правил чести.

Дракон, он же Змей, связан с мирами, враждебными людям, прежде всего Подземным миром и Океаном (Мировой змей Йормунганд).

Змеи отождествлялись норманнами с силами из иных миров – турсами/йотунами и троллями.

Так, например, в прозаической части «Песни о Хельги сыне Хъёрварда» читаем: «Ехал Хедин домой из леса в вечер под Йоль и встретил женщину-тролля. Она ехала на волке, и змеи были у нее удилами».

Дракон викингов не просто враг, он еще и может пожирать людей, как Нидхёгг, живущий под землей и пожирающий мертвецов.