Текст книги "Психодиагностика стресса"

Как уже отмечалось, есть немало свидетельств тому, что длительное воздействие на человека профессиональных стрессов различной природы и интенсивности приводит к снижению интереса и трудовой мотивации, ухудшению самочувствия и удовлетворенности работой, повышению раздражительности и конфликтности, а также увеличивает риск развития стойких симптомов стрессовых состояний и личностных деструкций. Однако на практике можно видеть, что возраст и стаж работы имеют неоднозначные связи с выраженностью разных стресс–симптомов, что не позволяет прямо сопоставить характерные стресс–синдромы для определенных возрастных или профессиональных групп [17, 25]. Очевидно, это связано с тем, что имеется большой разброс в характеристиках личностной стресс–устойчивости, а также с существенным влиянием как «внешних» (социальных, средовых), так и прижизненно приобретенных «внутренних» (личностных) ресурсов адаптации к жизненным и профессиональным стрессам. Тем не менее выделение специфических стресс–синдромов и их симптоматики, факторов риска их развития представляется важным для решения практических задач профилактики и преодоления негативных последствий профессионального стресса.

При интегральном подходе к психологическому стрессу различия в стресс–синдромах между представителями разных возрастных и профессиональных групп выявляются не столько в плоскости степени выраженности тех или иных стресс–симптомов, сколько в плоскости их структуры. Так, по данным А. Б. Леоновой и А. А. Качиной [19], структура профессионального стресса (ПС) у топ–менеджеров существенно отличается от структуры ПС у линейных менеджеров. Различия в симптоматике острых и хронических стрессовых состояний в разных группах менеджеров проявляются на уровне разнородных качественных тенденций. Авторы связывают это с особенностями содержательной стороны выполняемой управленческой деятельности и субъективным отношением к профессиональным трудностям. Наряду с этим обнаружено, что влияние гендерных различий на особенности синдромов ПС имеет опосредованный характер и проявляется в более выраженной симптоматике переживаний острых и хронических стрессовых состояний у менеджеров–женщин. У женщин–менеджеров по сравнению с мужчинами–менеджерами ярче представлена негативная симптоматика переживаний не только стрессовых состояний, но и личностных деформаций. По мнению авторов, эти различия между мужчинами–и женщинами–менеджерами не связаны с принципиальными изменениями в психологической структуре синдромов ПС, а «скорее отражают разницу в формах эмоционального реагирования на затруднительные ситуации между мужчинами и женщинами, закрепленными в культуре полоролевыми стереотипами поведения» [19]. Отмечается, что негативные тенденции более выражены у женщин, занимающих высокие руководящие посты, по сравнению с женщинами–менеджерами линейного уровня. Обнаружено, что влияние возраста на изменения в стресс–синдромах связано с особенностями ситуации личностного роста на разных этапах профессионального становления. Таким образом, наблюдаются специфические особенности стресс–синдромов у представителей управленческих профессий в зависимости от пола, возраста и должностного статуса. Можно предположить, что данные закономерности действуют и для представителей других профессиональных групп.

В качестве методологических концепций изучения стресс–синдромов работающего человека можно выделить следующие. В первую очередь, это синдромологический подход В. Н. Мясищева [24], который направлен на выявление многообразия симптоматики, отягощающей процессы жизнедеятельности и профессиональной адаптации к специфике «рабочей среды» и профессиональным нагрузкам и требованиям. Синдромологический подход сфокусирован на определении системного характера нарушений в механизмах регуляции деятельности при качественно неоднородных состояниях, отражающих причинно–следственные связи между стрессорами и переживаниями дискомфорта и нарушениями работоспособности [14, 19, 31].

Для управления стресс–синдромами недостаточным является только выявление и упорядочивание симптомов дезадаптации – форм психического или функционального неблагополучия, личностных или организационных причин их возникновения. Важно определение специфики проявления стресс–синдромов в зависимости от этапов профессионализации, типов стрессовых ситуаций и особенностей взаимодействия субъекта труда с данными ситуациями (содержательными, смысловыми, ресурсными и временными параметрами). В связи с этим в качестве второго методологического подхода следует выделить динамический подход Л. А. Анцыферой. Он ориентирован на изучение качественных изменений в личности с возрастом, жизненными обстоятельствами, профессией и пр., выявление первичных и вторичных детерминант трансформации субъектных качеств, в том числе и стресс–реагирования в зависимости от личностных, ситуационных, ролевых, организационных, профессиональных и других факторов.

Третьим методологическим основанием для изучения стресс–синдромов является когнитивная концепция психологического стресса (Кокс, Лазарус), рассматривающая зависимость формирования стресс–синдромов от особенностей когнитивной оценки (субъективной репрезентации) стрессогенных ситуаций и копинг–стратегий на разных возрастных этапах профессионализации специалистов. Важность изучения профессиональных стресс–синдромов (причин и последствий), а также их профилактики не вызывает сомнений в связи с повышением невротизации и «омоложением» психосоматических заболеваний среди разных категорий специалистов, а также в связи с увеличением зависимости конкурентоспособности организаций от способности организации обеспечивать стабильность персонала – надежность функционирования, высокую привлекательность работы в организации, профессиональную сохранность и самореализацию.

Итак, можно выделить разные уровни описания стресс–синдромов: уровень состояний, трансакций и уровень личностных и поведенческих изменений. При интегральном подходе к изучению синдромов профессионального стресса должны рассматриваться симптомы развития стресс–синдромов на разных уровнях.

5.2. Синдром выгорания в аспекте профессионального стресса

Н. Водопьянова, Е. Старченкова

Профессиональное выгорание представляет собой стресс–синдром как совокупность симптомов, которые негативно сказываются на работоспособности, самочувствии и интерперсональных отношениях субъекта профессиональной деятельности. В соответствии с моделью К. Маслач выгорание является ответной реакцией на профессиональные стрессы, состоящей из трех компонентов: эмоционального истощения, деперсонализации и редукции персональных достижений [46]. Эмоциональное истощение проявляется в ощущениях эмоционального перенапряжения, усталости, исчерпанности эмоциональных ресурсов. Деперсонализация представляет собой негативное, циничное, бездушное отношение к реципиентам. Редукция персональных достижений проявляется в снижении чувства компетентности в своей работе, негативном самовосприятии в профессиональном плане.

Первоначально психическое выгорание (burnout) изучалось в основном в профессиях коммуникативных (врачи, медсестры, социальные работники, учителя и др.), в которых наиболее часто встречаются эмоционально насыщенные контакты с реципиентами. Однако в настоящее время список профессий, подверженных выгоранию, существенно расширен. Это связано с тем, что взаимодействие с реципиентами или коллегами свойственно многим профессиям, к тому же деперсонализация в концепции выгорания в настоящее время многими авторами заменяется на понятие «цинизм» – бездушное, циничное отношение к реципиентам, коллегам, организации, предмету своего труда [52]. Наличие совокупности относительно устойчивых проявлений стрессового реагирования в типичных профессионально–трудных условиях (истощение, цинизм, редукция персональных достижений) позволяет рассматривать выгорание как один из видов стресс–синдромов.

В специальной литературе ведется широкая полемика по вопросу соотношения таких понятий, как «стресс» и «выгорание». Несмотря на растущий консенсус концепции выгорания, к сожалению, до сих пор в литературе отсутствует четкое разделение между феноменами стресса и выгорания. Это нашло свое отражение и в ряде концептуальных подходов к выгоранию как в зарубежной, так и в отечественной психологии. Согласно концепции Г. Селье, стресс определяется как общий адаптационный синдром, включающий в себя три стадии: тревога, резистентность, истощение. С этой точки зрения выгорание олицетворяет третью фазу (фазу истощения), для которой характерно наличие необратимых изменений в организме и исчерпанность физиологических ресурсов. Не случайно в работах по стрессу вообще и профессиональному стрессу в частности понятия «выгорание» и «профессиональный стресс» часто употребляются вместе.

Многие исследователи полагают, что выгорание выступает как отдельный аспект профессионального стресса в том, что оно определяется и исследуется в основном как модель ответных реакций на хронические рабочие стрессоры [56, 42]. В таком случае выгорание представляет собой следствие профессионального стресса, в котором модель эмоционального истощения, деперсонализации и редуцированных персональных достижений является результатом действия разнообразных рабочих требований (стрессоров), особенно межличностной природы. Выгорание возникает в тех стрессогенных ситуациях, когда адаптационные возможности субъекта труда превышены.

Н. В. Гришина [7] подчеркивает, что выгорание должно рассматриваться как особое состояние человека, являющееся следствием профессиональных стрессов, адекватный анализ которого нуждается в экзистенциальном уровне описания, поскольку развитие выгорания не ограничивается только профессиональной сферой, а проявляется в различных ситуациях бытия человека; болезненное разочарование в работе как способе обретения смысла окрашивает всю жизненную ситуацию.

В. В. Бойко [2] рассматривает феномен «эмоционального сгорания» как механизм психологической защиты в форме полного или частичного исключения эмоций в ответ на избранные психотравмирующие воздействия. Согласно данной концепции, синдром выгорания рассматривается как динамический процесс, возникающей поэтапно в соответствии с развитием механизма стресса (фазы тревоги, резистенции, истощения). Таким образом, открытым остается вопрос о специфике выгорания в данном контексте и его принципиальном отличии от стресса.

Исследования показывают наличие тесной связи между стрессом и выгоранием. Дж. Поулин и К. Вальтер [51] в лонгитюдном исследовании социальных работников обнаружили, что увеличение уровня выгорания связано с увеличением уровня профессионального стресса.

М. Рове [56] получил данные о том, что лица, переживающие выгорание, имеют более высокий уровень психологического стресса и меньшую устойчивость, выносливость (hardiness).

Основываясь на результатах ряда исследований, Е. Перлман и Б. Хартман [48] предложили модель, которая рассматривает выгорание в аспекте профессиональных стрессов. Три измерения выгорания отражают три основные симптоматические категории стресса:

• физиологическую, сфокусированную на физических симптомах (физическое истощение);

• аффективно–когнитивную, сфокусированную на установках и чувствах (эмоциональное истощение, деперсонализация);

• поведенческую, сфокусированную на симптоматических типах поведения (деперсонализация, сниженная рабочая продуктивность).

Модель включает четыре стадии развития стресса. Первая стадия отражает степень, в которой рабочая ситуация способствует стрессу. Существует два наиболее вероятных типа ситуаций, при которых возникает стресс. Первый тип ситуаций – навыки и умения субъекта труда являются недостаточными, чтобы соответствовать воспринимаемым или действительным профессиональным требованиям. Второй тип ситуаций – работа не соответствует ожиданиям, потребностям или ценностям субъекта труда. Говоря другими словами, стресс вероятен, когда существует противоречие между профессиональной компетентностью субъекта труда, его ожиданиями и требованиями со стороны рабочих ситуаций. Вторая стадия включает в себя восприятие, переживание стресса. Многие ситуации, способствующие стрессу, не приводят к тому, что люди считают себя находящимися под воздействием стресса. Движение от первой стадии ко второй зависит от субъективной оценки стресс–факторов, ресурсов личности, а также от ролевых и организационных переменных. Третья стадия содержит три основных класса реакций на стресс (физиологические, аффективно–когнитивные, поведенческие), а четвертая представляет собой последствия стресса. Согласно мнению авторов, выгорание как многогранное переживание хронического эмоционального стресса находится на четвертой стадии, представляя собой результат реакции на продолжительный стресс.

Переменные, значимо связанные с выгоранием, разделяются на организационные и индивидуальные характеристики и воздействуют на:

• восприятие субъектом своей профессиональной роли и организации;

• ответную реакцию на это восприятие;

• реакцию организации на симптомы, проявляющиеся у работника (на третьей стадии), которые затем могут привести к последствиям, обозначенным на четвертой стадии.

В зависимости от того, насколько эффективно преодолевающее поведение субъекта деятельности, будет происходить возвращение к первоначальным стадиям модели, включая субъективную оценку стресса. Именно с этой точки зрения должна пониматься многомерная природа выгорания. Поскольку организация реагирует на симптомы проявления стресса, то возможны разнообразные последствия, например неудовлетворенность работой, снижение лояльности по отношению к организации, текучесть кадров, профессиональное выгорание.

Макманус [26] изучал взаимосвязи между стрессом и выгоранием на выборке врачей (n = 331) в 3–летнем лонгитюдном исследовании. Результаты показали, что уровень выгорания изменился: деперсонализация осталась на том же уровне, тогда как уровень эмоционального истощения увеличился, а самооценка профессиональных достижений снизилась. Построенная на результатах исследования модель показывает причинную циклическую взаимосвязь между стрессом и выгоранием. Эмоциональное истощение приводит к возрастанию стресса у врачей, а стресс приводит к возрастанию эмоционального истощения. Другие компоненты выгорания также влияют на переживание стресса, хотя ни один из них им не обусловлен. Деперсонализация (цинизм) уменьшает уровень стресса преимущественно через действие эго–защитного механизма. И наоборот, самооценка персональных достижений увеличивает уровень стресса как непосредственно, так и опосредованно через возрастание эмоционального истощения. Таким образом, профессиональный стресс и синдром выгорания рассматриваются как пересекающиеся, но не совпадающие полностью психические явления.

Интересным представляется вывод исследователей о том, что свойственное современной организационной среде постоянное требование более высоких профессиональных стандартов в деятельности медицинского персонала приводит к увеличению уровня стресса и выгорания у врачей, в то время как деперсонализация действует в качестве защитного механизма, снижающего уровень стресса. Поскольку самые сильные статистические связи (paths) в модели включали эмоциональное истощение, программы, направленные на снижение уровня стресса, вероятно, должны быть направлены на уменьшение уровня эмоционального истощения, например, через оптимизацию технологий, рабочих процессов, уменьшающих рабочие нагрузки. Роль деперсонализации (цинизма) следует рассматривать как адаптивную, тогда как ощущение несоответствия стандартам профессиональной успешности может быть неадаптивным, увеличивая стресс и выгорание.

В. Е. Орел [26, 27] считает, что психическое выгорание – это дисфункция, вызванная воздействием профессиональной деятельности на личность, наиболее отчетливо проявляющаяся в сфере субъектных видов труда. Он полагает, что стресс не является причиной выгорания, которое имеет сугубо профессиональную направленность. Исходя из имеющихся исследований структуры выгорания делается вывод о его близости к категории психических состояний. В частности, структура психического выгорания включает три основных компонента: эмоциональный (психоэмоциональное истощение), мотивационный (цинизм) и оценочный (самооценка профессиональной эффективности).

Трудно согласиться с тем, что стресс не является причиной выгорания. Кумулятивный эффект воздействия стресс–факторов рабочей среды, согласно мнению большинства исследователей в области выгорания, приводит к возникновению основной триады его проявлений. Действительно, не любой вид стресса, а только те, которые имеют отношение к профессиональной деятельности, могут привести к возникновению специфических симптомов данного стресс–синдрома. К таким проявлениям относятся прежде всего редуцирование самооценки профессиональной успешности и развитие циничных установок по отношению к реципиентам и выполняемой деятельности. При этом многие исследователи [53] указывают на неспецифичность такого компонента выгорания, как эмоциональное истощение, сопровождающего протекание многих других психических состояний (стресс, депрессия и др.)

Вместе с тем, несмотря на общность механизмов возникновения и сходную картину протекания, существуют определенные различия между стрессом и выгоранием, которые проявляются, прежде всего, в длительности этого процесса. Выгорание, согласно мнению ряда авторов, является длительным процессом исчерпывания ресурсов индивидуума без возможности их адекватного восстановления. В ресурсных концепциях выгорания Широм и Езрахи [55] предполагают, что на ранних его стадиях люди пытаются противостоять профессиональным стрессорам путем использования имеющихся у них ресурсов. На этой стадии у работников часто наблюдается напряженность, тревожность и фрустрация из–за недостаточности ресурсов, которые могут повлиять на решение проблем. Следствием такого поведения является эмоциональное истощение, чувство деперсонализации и неудачи и различные сопутствующие негативные переживания, такие как тревожность и депрессия.

Циклы потери ресурсов при выгорании являются медленными, иллюзорными и даже намеренно скрываемыми работниками, профессиональными союзами, рабочими правилами и присущей людям потребностью верить в то, что их работа ценится. Например, учителя имеют один из наиболее высоких рейтингов выгорания среди других профессий. Во многих образовательных учреждениях тяжелая работа учителей, первоначальное усердие, идеализм и чувство достижения результатов часто не ценятся. Такие факторы, как большое помещение класса, отсутствие необходимых дидактических материалов, оборудования, недостаток льгот, низкая зарплата приводят к постоянной потере ресурсов. Однако еще большую роль играет вложение средств без последующего их поступления. Циклы потерь незаметно, постепенно исчерпывают личностные ресурсы, и такая ситуация очень характерна для выгорания.

Другое существенное отличие между выгоранием и стрессом кроется в специфике влияния на поведение и деятельность субъекта. Если стресс как адаптационный синдром может мобилизовать все стороны психики человека и не только снижать показатели эффективности профессиональной деятельности, но и улучшать их, то выгорание приводит к снижению самооценки в области профессиональной успешности и в дальнейшем к ухудшению показателей деятельности [33].

Еще одно отличие выгорания от стресса – степень его распространенности. В отличие от стресса, возникающего во множестве социальных ситуаций (война, стихийные бедствия, безработица, болезнь, семейные проблемы и т. п.), выгорание представляет собой профессиональный синдром, который наиболее ярко проявляется в социально–ориентированных профессиях.

Таким образом, в отличие от стресса, который может вызывать временные нарушения умственной и физической активности индивида, выгорание представляет собой хроническое дисфункционирование и является относительно самостоятельным феноменом, отличительными особенностями которого являются его дезадаптационный характер и профессиональная направленность.

Рассмотрение выгорания как специфического стресс–синдрома требует его сопоставления с состояниями, отрицательно влияющими на эффективность трудовой деятельности человека. Негативное воздействие на результаты труда и снижение показателей продуктивности деятельности сближает выгорание с группой неблагоприятных фукциональных состояний сниженной работоспособности, а также с «неравновесными состояниями» [17, 28]. Состояния сниженной работоспособности (ССРс) имеют общие характеристики, такие как снижение показателей продуктивности, ухудшение работоспособности, наличие перерывов в деятельности вплоть до полного отказа от ее выполнения, нарушение оптимального сочетания скоростных и точностных параметров деятельности и др. Данные характеристики отдельных состояний в определенной степени совпадают с особенностями деятельности профессионала, переживающего выгорание, на уровне их проявлений.

С другой стороны, выгорание имеет определенные особенности, отличающие его от данной категории состояний. Общим отличительным признаком выгорания является его принадлежность к профессиональной деятельности, в то время как конкретные составляющие группы ССРс могут присутствовать и в других ее видах (учебной, спортивной). Кроме того, симптоматика выгорания является более разнообразной и разнонаправленной, чем у большинства рассматриваемых состояний сниженной работоспособности.

Утомление представляет собой функциональное состояние, возникающее в результате интенсивной и/или длительной нагрузки и проявляющееся во временном нарушении ряда физиологических и психических функций субъекта, а также в снижении эффективности трудовой деятельности. Основными показателями утомления являются: снижение работоспособности, сопровождаемое чувством слабосилия; расстройство когнитивных процессов и внимания; нарушения в моторной сфере, выражающиеся либо в снижении темпа движений, либо в ускорении; преобладание мотивации на завершение работы и отдых. Основное различие между выгоранием и утомлением заключается в том, что в последнем случае человек может достаточно быстро восстановить свои физические и психические ресурсы, в то время как выгорание – в большей степени процесс необратимый.

Под монотонией понимается состояние сниженного сознательного контроля выполнения деятельности, вызванное ее однообразием. Оно сопровождается переживаниями скуки, сонливости, потерей интереса к работе, усталостью. Отмеченные симптомы являются идентичными и для характеристики выгорания, что обусловливает сходство между анализируемыми состояниями. Однако выгорание имеет ряд существенных отличий. Состояние монотонии обычно порождается специфической деятельностью, характеризующейся однообразием выполняемых заданий, повторяющимися стереотипными действиями, обедненной внешней средой. В этом плане данное состояние возникает в ограниченном круге профессий (например, конвейерный труд). Выгорание является следствием выполнения более разнообразного и творческого труда, накладывающего интенсивные эмоциональные нагрузки на субъект профессиональной деятельности.

Другое отличие касается детерминант монотонии и выгорания. Например, повышенная мотивация к работе и чувство ответственности может компенсировать неблагоприятные свойства монотонного труда и преодолеть тем самым негативные последствия скучной и однообразной работы в виде монотонии. В то же время отмеченные характеристики мотивационной сферы могут, наоборот, способствовать возникновению выгорания в случае наличия противоречия между высоким уровнем мотивации и невозможностью реализоваться в конкретной деятельности [17].

Сходными являются и различия между выгоранием и психическим пресыщением, под которым понимается состояние неприятия слишком простой и субъективно неинтересной или малоосмысленной деятельности, которое проявляется в выраженном стремлении прекратить работу или внести разнообразие в заданный стереотип исполнения. По характеру своего проявления психическое пресыщение сходно с монотонией (хотя отличия, безусловно, имеются), поэтому указанные выше различия между монотонией и выгоранием можно отнести и к данному феномену.

Сравнение существующих подходов показало наличие разных точек зрения на понимание места выгорания в традиционной парадигме психологического стресса. Можно сделать вывод о том, что выгорание, по–видимому, не является особым видом стресса, хотя с точки зрения своего развития может быть отнесено к последней стадии стресса (истощение), оно имеет ряд существенных отличий, которые позволяют рассматривать его как самостоятельный феномен. Рассмотренные подходы позволяют сделать вывод о том, что выгорание тесно связано с действием различных стресс–факторов рабочего контекста и представляет собой следствие профессиональных стрессов. Кумулятивный эффект воздействия рабочих стрессоров приводит к развитию специфического синдрома выгорания в виде совокупности проявлений (эмоциональное истощение, деперсонализация и редукция персональных достижений), образующих определенную структуру, когда адаптационные возможности по совладанию с профессиональным стрессом субъекта труда превышены.

Модели изучения синдрома выгорания и методы его измерения

В настоящее время существует несколько моделей выгорания, описывающих данный феномен.

Однофакторная модель Пинеса и Аронсона. Согласно ней, выгорание – это состояние физического, эмоционального и когнитивного истощения, вызванного длительным пребыванием в эмоционально перегруженных ситуациях. Авторы одномерного подхода рассматривают истощение в качестве главной причины (компонента), а остальные проявления дисгармонии переживаний и поведения считают следствием. Риск выгорания угрожает не только представителям социальных профессий [49, 50].

Двухфакторная модель. Ее авторы – Д. Дирендонк, В. Шауфели, Х. Сиксма – голландские исследователи, которые проводили исследования среди медсестер. Синдром выгорания сводится к двухмерной конструкции, состоящей из эмоционального истощения и деперсонализации [39]. Первый компонент, получивший название аффективного, относится к сфере жалоб на свое здоровье, физическое самочувствие, нервное напряжение, эмоциональное истощение. Второй – деперсонализация – проявляется в изменении отношения либо к пациентам, либо к себе. Он получил название установочного.

Трехфакторная модель (К. Маслач и С. Джексон) [47]. Синдром психического выгорания представляет собой трехмерный конструкт, включающий в себя эмоциональное истощение, деперсонализацию и редукцию личных достижений. Эмоциональное истощение рассматривается как основная составляющая выгорания и проявляется в сниженном эмоциональном фоне, равнодушии или эмоциональном перенасыщении. Вторая составляющая (деперсонализация) сказывается в деформации отношений с другими людьми. В одних случаях это может быть повышение зависимости от окружающих. В других – усиление негативизма, циничности установок и чувств по отношению к реципиентам: пациентам, клиентам и т. п. Третья составляющая выгорания, редукция личностных достижений, может проявляться либо в тенденции негативной самооценки, занижении своих профессиональных достижений и успехов, негативизме по отношению к служебным достоинствам и возможностям, либо в приуменьшении собственного достоинства, ограничении своих возможностей, обязанностей по отношению к другим [46, 47].

Описанные три компонента выгорания в какой–то степени отражают специфику профессиональной сферы, в которой впервые был обнаружен данный феномен. Особенно это касается второго компонента выгорания – деперсонализации, нередко показывающей состояние сферы социального обслуживания людей и оказания им помощи. Исследования последних лет не только подтвердили правомерность такой структуры, но и позволили существенно расширить область ее распространения, включив профессии, не связанные с социальным кругом. Это привело к некоторой модификации понятия выгорания и его структуры.

Выгорание понимается как профессиональный кризис, связанный с работой в целом, а не только с межличностными взаимоотношениями в ее процессе. Такое понимание подвергло определенному видоизменению и понимание его основных компонентов: эмоционального истощения, цинизма, профессиональной эффективности. С этих позиций понятие деперсонализации имеет более широкое значение и означает отрицательное отношение не только к клиентам, но и к труду и его предмету в целом.

Четырехфакторная модель [41, 47]. В четырехкомпонентной модели выгорания один из его элементов (эмоциональное истощение, деперсонализация или редуцированные персональные достижения) разделяется на два отдельных фактора. Например, деперсонализация, связанная с работой и с реципиентами соответственно [42, 45].

Процессуальные модели рассматривают выгорание как динамический процесс, развивающийся во времени и имеющий определенные фазы (см. об этом ниже.).

Для измерения выгорания в зарубежной психологии наиболее широко используются две методики: MBI (Maslach–Burnout–Inventor) – Маслач и Джексон и ВМ (Измерение выгорания – Burnout Measure) – Пинса и Аронсона [49, 50].

Первоначальная версия опросника BM вышла под названием «Измерение скуки» («Tedium Measure») [47]. Согласно определению авторов книги, выгорание представляет собой состояние физического и психического (mental) истощения, вызванное длительным пребыванием в эмоционально нагруженных ситуациях. Опросник ВМ был задуман как одномерный, хотя три вида истощения различаются между собой. В исследованиях [40] проверялись структура и валидность опросника ВМ на голландской выборке (n = 2190). Оказалось, что измерения физического, эмоционального и психического истощения заменены деморализацией, истощением и потерей мотивации. Авторы пришли к выводу о том, что «ВМ» охватывает лишь определенный аспект выгорания и скорее измеряет общее самочувствие (well–being). Структура опросника ВМ такова: «деморализация» – 10 утверждений; «истощение» – 6 утверждений; «потеря мотивации» – 5 утверждений. В противоположность «MBI» авторы «ВМ» не ограничивают возможность проявления выгорания только в строго определенном круге профессий. «ВМ» содержит 21 утверждение (например, «чувствую, что разочаровался в людях»). Ответы варьируют от «никогда» (1 балл) до «всегда» (7 баллов).