Текст книги "Бокал кардинала Ришелье"

В машине стало заметно светлее – из черного мешочка брызнули лучи искрящегося голубоватого света.

Он был наполнен крупными, необыкновенно красивыми драгоценными камнями.

Мне никогда прежде не доводилось видеть бриллианты такого размера – но я не сомневалась, что это они.

Наталья с потрясенным, просветленным лицом смотрела на бриллианты.

– Надо же, а я до последнего не верила, что они есть…

– Да уж, это точно… – пробормотала я, протянув руку, чтобы потрогать камни, но Наталья быстро завязала мешочек и спрятала его в свою сумку, при этом посмотрела на меня таким взглядом, который мне очень не понравился.

– Извини! – она тут же опомнилась. – Извини, я просто… – Она снова достала камни. – Смотри, если хочешь!

Я с трудом оторвалась от этого увлекательного зрелища, взглянула на улицу…

Пожарная машина уже уехала, жильцы разошлись по своим квартирам. Переулок снова опустел.

И тут я увидела странное создание.

По улице брела, опираясь на палку, крупная сутулая старуха в огромных мужских ботинках.

На ней была коричневая куртка с капюшоном – явно не по сезону. Капюшон закрывал лицо.

В какой-то момент старуха откинула этот капюшон – видимо, он мешал обзору.

Она его тут же поправила, но я успела разглядеть лицо, морщинистое, как у старой черепахи, и блекло-голубые глаза, полуприкрытые черепашьими веками…

Да это же Горыныч!

Надо же, какой маскарад он устроил!

И куда, интересно, он направляется?

Я толкнула локтем Наталью, которая все еще любовалась бриллиантами. Она неохотно оторвалась от них и недовольно повернулась ко мне:

– Что случилось?

– А ты посмотри, кто идет!

– Старуха какая-то…

– Никакая не старуха, а Горыныч!

– Кто?

– Да тот левый антиквар, который вместе с Пашей украл эти бриллианты из тайника.

– Не может быть! – Наталья недоверчиво уставилась на старуху.

– Точно говорю, это он. Я его лицо успела разглядеть. И смотри, куда он направляется.

Фальшивая старуха подошла к подъезду Аглаи Михайловны, воровато оглянулась по сторонам и вошла внутрь.

– Смотрите-ка, он решил еще раз наведаться к Аглае Михайловне! Наверное, как-то узнал, что ее нет дома. Думает, что бриллианты в сейфе за картиной, ну и вообще, хочет обыскать квартиру. Мы его, к счастью, опередили. Так что желаем удачи… он может потратить там остаток своей жизни…

Мы уже собрались уезжать, как вдруг неподалеку остановилась темно-синяя машина, и из нее вышли два хорошо знакомых нам человека.

Это были Ламия и ее длиннолицый спутник Гоша, причем, в отличие от Горыныча, они и не думали прибегать к маскировке.

Сладкая парочка уверенно подошла к тому же подъезду и проникла внутрь…

А что тут трудного, если дверь после пожарных нараспашку. Кстати, пожарные уехали сердитые, поскольку, ясное дело, не нашли очага возгорания. Впрочем, они не больно и искали, иначе бы сунулись в ту бесхозную квартиру.

А дым-машина отключилась сама, так что теперь в подъезде все было относительно тихо. Потом ее заберем.

Узнав Ламию и ее напарника, мы переглянулись.

– И эти туда же… – протянула я. – Кажется, здесь весь город собирается. Мне даже как-то жаль Горыныча…

– А мне нисколько не жаль! – фыркнула Наталья.

Я немного подумала и сказала:

– Мы ведь оставили в той квартире «жучок». Так что можем снова включить его и послушать, что там творится…

Я достала телефон, открыла приложение, связанное с «жучком», включила динамик.

Сначала ничего не было слышно, потом раздался характерный щелчок – видимо, Горыныч открыл сейф…

Потом послышался разочарованный возглас: он убедился, что в сейфе ничего нет, кроме клоуна.

Затем послышались какие-то непонятные звуки, наверное, он в сердцах перерывал вещи Аглаи, что-то швырял на пол, а затем…

Затем чуть слышно скрипнула входная дверь, и Горыныч испуганно вскрикнул.

– Кто вы? Как вы сюда попали?

– Тише ты! – проговорил Гоша. – И не рыпайся, знаешь ведь, что Лама этого не любит…

– Ламия! – оборвал его женский голос. – Сколько можно повторять – я не Лама, а Ламия!

– Ламия, Ламия! Главное, не горячись! – примирительно проговорил Гоша и продолжил жестко: – Ну ты, выкладывай! Нашел что-то?

– Я не понимаю, о чем вы говорите…

– Ах не понимаешь? – взвизгнула Ламия. – Ну сейчас я с тобой разберусь… сейчас ты у меня все поймешь…

– Ламочка, подожди, нам он непременно живой нужен, и по возможности целый, а ты его сейчас выведешь из строя… как тогда, с приятелем его, Пашкой Сыроедовым… если бы ты тогда с ним не поспешила, камни бы давно у нас были! – в голосе Гоши слышались прямо умоляющие нотки.

– Так это ты Пашку пришила? – вскрикнул Горыныч.

– А то ты раньше не догадался! – вздохнул Гоша. – Кончай придуриваться, старый черт!

– Ну я! – взвизгнула Ламия, как попавшая на сучок бензопила. – И тебя пришью, если будешь молчать!

– Ну, мужик, – вмешался Гоша, – лучше говори все, что знаешь, а то моя подруга очень любит людей мучить. Если она начнет, ее уже никакими силами не остановишь…

– Не надо! Придержи ее… Ладно, все скажу… да только и говорить особенно нечего…

– Где бриллианты?

– В сейфе их нет, сами посмотрите. Хитрая старуха где-то их спрятала, но где – ума не приложу… ищите сами, я уже всю квартиру перерыл и ничего не нашел!

Честно говоря, мне было жаль Горыныча. Я вспомнила, как пробиралась с ним по подземелью, как дегустировала бесценные вина в подвалах купца Бочкарева… Противный, конечно, дед, но все же не убийца, в антиквариате разбирается…

Но что я могла сделать?

И тут я увидела на улице еще одного знакомого человека.

Это был капитан Семибратов собственной персоной.

Ну надо же – сегодня здесь собираются все, кто хоть как-то причастен к делу с бриллиантами…

Капитан Семибратов вышел из черной машины, направился к тому же подъезду, куда до него вошли Горыныч и Ламия с напарником, но, немного не доходя до него, остановился и достал телефон.

Видимо, ему пришлось ответить на какой-то звонок.

Тут я решила, что просто обязана вмешаться.

Ведь если капитан один отправится в квартиру Аглаи Михайловны – живым он оттуда не выйдет.

Ламия и одна может с кем угодно расправиться, а уж вдвоем со своим напарником…

Если насчет Горыныча у меня еще были какие-то сомнения, то капитана мне определенно было жаль. То есть не то чтобы жаль, но все же он подошел к нам с Нитой по-человечески… И мысли у него в голове были обо мне не такие уж плохие… Думал, что толстые девушки ему не нравятся, а худые – так и ничего даже…

– Куда ты? – Наталья узнала Семибратова и вжалась в сиденье.

– Нужно его предупредить, чтобы не совался в квартиру!

– Вот еще забота! – в сердцах высказалась она.

– И уехать сейчас нельзя, он заметит машину!

Я выбралась из машины и подошла к Семибратову.

– Здрас-сте!

Он удивленно округлил глаза, прикрыл трубку рукой и недовольно прошипел:

– А вы что здесь делаете? Вы как здесь оказались?

– А я вас предупредить хочу, – вполголоса сказала я. – Вы ведь собираетесь войти в квартиру Аглаи Михайловны Сыроедовой?

– Что еще за вопросы? И с какой стати вы их мне задаете?

– С такой, что не ходите туда в одиночку! Вызовите… как это у вас называется? Подкрепление.

– Что? Я хочу всего лишь поговорить с теткой погибшего… старушка – божий одуванчик… да меня все коллеги на смех поднимут, если я запрошу подкрепление!

– Ага, как же! И старушка эта не такая безобидная, как можно подумать, но сейчас ее нет дома, а в квартире у нее находятся двое чрезвычайно опасных преступников. Так что группа поддержки вам наверняка понадобится.

– Что? Опасные преступники? А вы-то откуда про них знаете?

– Совершенно случайно. Но, поверьте мне, информация абсолютно достоверная, проверенная. Так что не сомневайтесь – вызывайте подкрепление!

Он все еще раздумывал – а я добавила в картину последний яркий штрих:

– Кстати, один из этих преступников… точнее, одна… именно она убила Павла Сыроедова.

– Что – опять случайно знаете, но информация абсолютно достоверная? – прищурился он.

– Именно так! И бросьте вы ходить вокруг да около! – рассердилась я. – На вас убийство висит, а вы от помощи отказываетесь!

– У нас вообще-то есть подозреваемая, она в розыске… – насупился капитан.

– Да бросьте вы! – отмахнулась я. – Неужели вы сами верите, что приличная обеспеченная женщина станет какого-то мелкого жулика ножом пырять?

Как я помнила по прежнему разу, все же какая-то логика в мыслях капитана Семибратова присутствовала. Сейчас он смотрел удивленно, видимо, не ожидал от меня никаких здравых суждений.

Поэтому он покачал головой, но все же стал вызывать группу поддержки.

А я вернулась в машину.

Наталья смотрела на меня круглыми глазами.

– Ну что, предупредила его?

– Предупредила и убедила, что понадобится подкрепление. Сейчас он его ждет.

– Скорее бы! А то, судя по звукам, этого старика-антиквара там скоро нарежут на мелкие кусочки. Хоть я ему нисколько не сочувствую, но все же жаль – живой человек…

В итоге мы не уехали, а дождались появления на сцене кавалерии… то есть группы спецназа.

Прошло всего минут пятнадцать, и они подъехали на двух больших черных джипах, сами большие, все в черном, в шлемах с зеркальными забралами, увешанные оружием.

Дальше было настоящее кино.

Вообще, приятно смотреть на профессионалов, на их слаженную, отточенную работу.

Это была настоящая пантомима или даже балет.

Они разделились на две группы и по очереди влились в подъезд, совершенно бесшумно, обмениваясь какими-то только им понятными жестами. Капитана Семибратова деликатно отодвинули подальше, так что он вошел самым последним.

Я жалела, что не могу видеть происходящее, но хотя бы слушала.

Сначала из динамика доносились только жалобные стоны Горыныча и резкие выкрики Ламии…

Вдруг послышались глухие звуки ударов, что-то тяжелое упало, и наконец раздался визгливый, злобный голос Ламии:

– А вы еще, блин, кто такие? Вы не знаете, с кем связались…

В ответ ей прозвучал бодрый и жизнерадостный голос капитана Семибратова:

– А вот как раз знаем! Лидия Матвеевна Моторина, она же Лейла Меджидовна Мавликаева, она же Ленни Морицевна Мирбах, она же Лариса Михайловна Мышкина… продолжать?

– Да продолжай сколько хочешь! Мне от этого твоего продолжения ни горячо, ни холодно!

– А вот это зря! У нас на тебя столько всего есть… вплоть до последнего – есть достоверная информация, что это ты убила риелтора Павла Сыроедова!

– Информация! Не смеши меня! Все равно ты ничего не докажешь! У тебя на меня ничего нет, уж по Пашкиному убийству точно… этого никто не мог видеть…

– Эй, капитан! – подал голос Горыныч. – Между прочим, я тут кое-что слышал. Она здесь при мне однозначно заявила, что это она Пашку убила. Я могу свидетелем выступить.

– Ах ты, старый паук! – взвыла Ламия. – Жалко, я тебя вовремя не раздавила! Это все ты, Гоша, – мол, потерпи, он нам живым нужен… вот и доигрались!

– А вы вообще кто? – капитан заинтересовался Горынычем, которого до этого не замечал.

– А я вообще никто… старый человек, пенсионер… ко всем этим делам никакого отношения не имею…

– Не имеете? А как вообще вы в этой квартире оказались?

– Хотел Аглаю Михайловну навестить… у нас с ней, извиняюсь, интимные отношения.

– Что?!

– Что слышали, молодой человек! Вы же знаете – любви все возрасты покорны… ее порывы смехотворны… нет, там как-то иначе. Так вот, я пришел в гости к Аглаше… к Аглае Михайловне, позвонил – а вместо Аглаши мне открыла эта… особа, затащила в квартиру и принялась наносить оскорбления словом и действием. Уж чего она от меня хотела – ума не приложу…

– Так-таки и не приложите?

– Не приложу. Зато я могу дать свидетельские показания насчет того, что она признавалась в убийстве Павла Сыроедова…

Мы переглянулись с Натальей. Ну и хитер старикан, таким манером он может выкрутиться. Надо же, интимные отношения с этой… да она помесь змеи и крокодила!

Ситуация более-менее нормализовалась, Горыныча, скорее всего, отпустят, Ламию арестовали… Гошу тоже…

Мы можем заниматься своими собственными делами.

– Ладно, – сказала Наталья, – шоу закончилось, на бис нам ничего не покажут. Поехали уже отсюда.

– А куда ты собираешься ехать? – осторожно спросила я.

– Ну пока отвезу тебя домой. Капитан поймал настоящую убийцу, так что ко мне претензий больше не будет. Во всяком случае, я очень на это надеюсь.

– Но нужно еще решить вопрос с бриллиантами… – начала я, но, увидев взгляд Натальи, добавила более уверенно: – Но что-то мне подсказывает, что их хозяин сам проявит инициативу…

– К сожалению, – проговорила Наталья, грустно взглянув на замшевый мешочек. – Ну тебя домой отвезти?

– Ага…

Я подумала, что нужно бы позвонить на работу, но было лень. Два дня уже там не была, сказалась больной, а больничного нет. Ну уволят, так уволят, жалеть не стану.

– Что-то навигатор барахлит, – пожаловалась на полпути Наталья. – Показывает, что мы находимся в Сингапуре.

– Ничего себе! Как это нас так далеко занесло?

– Ничего, это знакомый район, здесь я нормально ориентируюсь. Скоро уже должны приехать…

Мы проехали еще немного, и Наталья озабоченно проговорила:

– Впереди какой-то ремонт, нужно объехать…

Она свернула в незнакомый переулок…

И у меня возникло чувство дежавю.

Я была в этом месте, причем совсем недавно.

Мы въехали в безлюдный переулок, с одной стороны которого возвышалась глухая стена из темно-красного кирпича. С другой стороны стоял такой же мрачный кирпичный шестиэтажный дом, явно нежилой – ни на одном окне не было цветов, ни из одного не выглядывало человеческое лицо.

Единственным признаком жизни в этом переулке был аквариум газетного киоска, за стеклами которого были выставлены цветные журналы и книжки карманного формата в ярких глянцевых обложках – детективы и любовные романы.

Я вспомнила, что через этот киоск мы попали в подземелье.

Вряд ли мы случайно оказались здесь…

Я ведь только что сказала, что владелец бриллиантов, или просто Хозяин, сам проявит инициативу. Так, может, он ее уже проявил?

В это время дверь киоска открылась изнутри…

Надо же, только что я готова была поклясться, что внутри этого киоска нет ни души, а теперь из него вышли две огромные косматые собаки и здоровенный детина с короткой толстой шеей и маленькими тупыми глазками.

Всех их я узнала: это были хорошо знакомые мне собаки с многообещающими кличками Страх и Ужас и тупой громила Феденька…

Собаки потянули Феденьку к нашей машине.

Собака по кличке Страх (с которой я успела подружиться и переименовала ее в Страшу) подбежала к дверце с моей стороны и ясно показывала, что хочет меня облизать.

Я открыла дверцу и обнялась со своей четвероногой подругой.

– Эй, это чего? – запричитал Феденька, пытаясь оттащить Страшу от машины.

– Здравствуй, Феденька! – проговорила я приветливо. – Помнишь меня?

– Нет… а ты кто?

– Ну ты даешь! Друзей не помнишь! Вот у нее память гораздо лучше, – я кивнула на собаку. – А что ты тут вообще с ними делаешь?

– Да отправили этих зверей выгулять, – недовольным тоном признался Феденька. – Говорят, я больше ни на что не гожусь…

– Обидно! – посочувствовала я.

Тут Страша выразительно взглянула на меня.

Я уже научилась читать ее мысли без бокала, и поняла, что она предлагает.

И кивнула – мол, действуй.

Страша взглянула на своего приятеля по кличке Ужас и выразительно рыкнула.

Он набычился и вдруг со страшной силой рванулся в дальний конец переулка.

Феденька не ожидал такого рывка, он не устоял на ногах и плюхнулся лицом на асфальт. При этом, конечно, упустил поводок.

Он тут же вскочил на ноги, грязно выругался и вперевалку помчался за Ужасом.

При этом он, разумеется, забыл о второй собаке.

Я погладила Страшу по загривку:

– Умница!

А Страша снова выразительно взглянула на меня и потрусила к газетному киоску.

– Нас приглашают! – сказала я Наталье.

Она вышла из машины, закрыла ее, и мы вслед за Страшей направились к киоску.

На этот раз мы не удивились, когда этот киоск вместе с нами провалился под землю. Мы уже знали, что это – замаскированный лифт…

Некоторое время киоск плавно скользил вниз, наконец он остановился.

Мы открыли дверцу, вышли из необычного лифта и пошли вперед по длинному полутемному сводчатому коридору.

Вскоре этот коридор привел нас в огромное помещение с высоким сводом, похожее на неф средневекового собора.

Правда, в отличие от церковного нефа, потолок этого помещения покрывали изображения свирепых первобытных демонов и звероподобных чудовищ.

Казалось, эти монстры смотрели на нас с неприязнью и угрозой.

Не успели мы войти в этот неф, как навстречу нам выкатился маленький человечек, настоящий карлик. Он был одет в длинную рубаху из оленьей кожи, расшитую яркими узорами, с бахромой по подолу. На ногах карлика были мягкие кожаные сапожки, благодаря которым он двигался совершенно бесшумно.

Он поклонился нам (это выглядело очень смешно, карикатурно) и проговорил со странным акцентом:

– Хозяин уделит вам немного своего времени!

– За такие бриллианты он мог бы и побольше расщедриться! – проворчала Наталья.

Я приложила палец к губам.

Карлик посмотрел на нее весьма неодобрительно – и тут же куда-то исчез.

Мы еще немного прошли по залу, и вдруг Страша, которая послушно шла рядом со мной, остановилась и негромко зарычала.

Наталья покосилась на нее и сделала еще один шаг…

Страша зарычала громче, посмотрела на Наталью угрожающе и обнажила клыки.

– Что это она? – осведомилась Наталья.

Я пристально посмотрела на собаку, и в моей голове зазвучали ее мысли. Собственно, это были не мысли, а какие-то бессловесные, бесформенные ощущения.

– Она дает нам понять, что дальше идти нельзя, здесь нужно остановиться! – перевела я эти ощущения на более привычный человеческий язык.

– Остановиться так остановиться…

Мы встали рядом.

Страша села, внимательно глядя перед собой.

Так прошло несколько минут.

– Ну сколько можно ждать? – недовольно проворчала Наталья. – Это он нарочно, чтобы показать свою значимость…

И в ту же секунду перед нами возникло облако густого темно-золотистого дыма.

Честно говоря, я невольно вспомнила дым-машину, которую позаимствовала у матери. При помощи этой машины запросто можно было создать такой эффект.

Золотистое облако пульсировало и кипело, и вдруг оно рассеялось, так же неожиданно, как возникло.

На том месте, где только что бурлило дымное облако, теперь стоял позолоченный трон, на котором сидел худощавый смуглый человек с узкими рысьими глазами и блестящими черными волосами, черной волной спадающими на плечи.

На голове у него был рогатый шлем, на плечах – длинная мантия из пятнистого меха.

То есть он был в том же парадном наряде, в котором я видела его прошлый раз. Только собак не было возле его трона – одна сидела возле меня, вторая осталась наверху, развлекалась с Феденькой.

Я подумала, что у этого персонажа хороший специалист по спецэффектам.

Человек на троне какое-то время молча смотрел на нас, затем перевел взгляд на собаку.

Страша беспокойно пошевелилась, посмотрела на Хозяина, потом на меня… Потом подошла совсем близко ко мне и прижалась теплым лохматым боком.

– Испортила ты мне собаку! – проговорил Хозяин самым обыкновенным, недовольным голосом.

– Я к ней просто отнеслась по-человечески! – возразила я.

– Я и говорю – испортила!

– Каждый из нас останется при своем мнении. И мы сюда пришли не для дискуссии о дрессировке собак. Мы вам, между прочим, принесли то, что вы безуспешно искали…

– Слезы горы, – произнес он не вопросительным, а утвердительным тоном.

– Ну да… мы принесли те камни, которые вам так нужны.

– День и ночь мои соотечественники вгрызаются в плоть горы, чтобы отнять у нее ее кровь – золото и серебро, а также ее слезы – те камни, которые гора неохотно отдает нам…

«Ну вот, опять завел свое фэнтези!» – подумала я.

Он словно прочитал мои мысли, резко остановился и просто сказал:

– Спасибо! – И протянул руку.

Наталья шагнула вперед и отдала ему заветный замшевый мешочек.

При этом даже по ее напряженной спине я поняла, как не хотелось ей это делать.

– Спасибо! – повторил Хозяин. – Я вам очень признателен… могу я что-нибудь сделать для вас?

– А знаете – да! – Наталья оживилась. – У вас тут в подземелье есть подвал с хорошими старыми винами. Так вот нельзя ли мне забрать их? Хотя бы часть?

– Да забирайте, конечно. Мне они без надобности. Я вам еще и людей дам, чтобы их перетаскать…

– Вот спасибо! – искренне обрадовалась Наталья.

– А вам чем я могу помочь? – повернулся Хозяин ко мне.

Я хотела сказать про бокал, но вдруг Страша тихонько зарычала, и в голове у меня проступила ее мысль:

«Ничего не проси!»

– Спасибо, мне ничего не нужно! – послушно проговорила я.

– Вот как? – протянул Хозяин удивленно, но тут же улыбнулся. – Что ж, если ничего не нужно – не смею вас больше задерживать. Собака вас проводит – у вас же с ней теперь особые отношения!

И правда, Страша затрусила обратно через огромный зал.

Мы с Натальей едва поспевали за ней.

Когда мы уже вышли из зала, я покосилась на собаку и спросила недовольно:

– Что это было, Страша? Почему ты не позволила мне попросить у него бокал?

Она выразительно посмотрела на меня… и я не прочитала, но уловила ее мысль:

«Не нужно ничего просить у людей, которые сильнее тебя. Что-то у них попросив, ты становишься их рабом».

– Да, но бокал…

Страша тихонько рыкнула и вдруг свернула в темный боковой коридор.

Из темноты какое-то время доносилось цоканье когтей по каменному полу, потом оно затихло.

– Куда это она сбежала? – спросила Наталья.

– Не знаю, – честно ответила я.

А звонкое цоканье когтей снова раздалось, и из темноты появилась Страша.

В зубах у нее что-то сверкало…

Я пригляделась – и поняла, что псина несет в пасти тот самый заветный бокал.

Она несла его очень осторожно, чтобы не повредить.

Наверное, так же осторожно она переносила своих новорожденных щенков…

Я благодарно потрепала Страшу по загривку, спрятала бокал в сумку, и мы пошли дальше.

Еще несколько минут мы молча шли по коридорам.

Я уже давно потеряла направление, перестала ориентироваться в этом запутанном подземелье и надеялась теперь только на собаку – она явно была здесь как дома и уверенно вела нас в каком-то известном ей направлении.

Мы очередной раз свернули – и перед нами открылся знакомый подвал с высоким сводчатым потолком и бесконечными рядами запыленных бутылок по сторонам от прохода – винный погреб купца первой гильдии Бочкарева…

Глаза Натальи засияли.

– Неужели это все мое! – прошептала она едва слышно.

Тут же она спохватилась, покосилась на меня и проговорила извиняющимся голосом:

– Ты не беспокойся, подруга, я тебя не обижу! Ты свою долю получишь!

Я хотела что-то ответить ей, но тут рядом с нами непонятно откуда возник маленький человечек в длинной рубахе из оленьей кожи, расшитой яркими узорами, и в мягких кожаных сапожках, делавших его шаги бесшумными.

Я подумала, что это тот же карлик, который чуть раньше привел нас к Хозяину, но, приглядевшись, поняла, что он несколько старше и лицо его украшает реденькая седая бородка.

– Хозяин велел мне и моим братьям помочь вам! – проговорил маленький человек с поклоном.

Тут же из разных концов подвала бесшумно возникли еще не меньше десятка похожих на него человечков – таких же маленьких, в таких же расшитых кожаных рубахах и мягких сапожках.

Некоторые из них катили перед собой тачки.

Маленькие люди принялись аккуратно снимать со стеллажей пыльные бутылки и укладывать их на тачки. При этом они иногда ловко подбрасывали бутылки и жонглировали ими, при этом весело распевая на непонятном языке.

– Осторожно! – испуганно верещала Наталья. – Не разбейте бутылки! Они безумно дорогие!

Маленькие человечки в ответ только заразительно смеялись и пели еще громче.

Теперь я смогла разобрать слова их песни:

 
Все бутылки мы побьем,
На осколках спляшем!
Как мы весело живем в королевстве нашем!
 

Несмотря на такое обещание, они не разбили ни одной бутылки.

Нагрузив тачки, малыши покатили их по коридору.

Бородатый карлик подошел к нам и сказал Наталье, потирая руки:

– Пока мы вынесем бутылки из подвала и погрузим, а потом ты скажешь, куда их везти.

– А на чем вы их повезете? Наверное, надо подогнать грузовик?

– Не волнуйся, у нас свой транспорт!

Мы пошли следом за тачками, и вскоре коридор вывел нас к распахнутым воротам, которые вели на большой пустырь, поросший бурьяном и лебедой.

На этом пустыре стояли в ряд несколько больших повозок, запряженных оленями.

Маленькие люди перегрузили содержимое тачек в эти повозки и вернулись в подземелье за следующей партией бутылок.

Наталья в изумлении смотрела на повозки, на оленей и их погонщиков…

– Ну это просто цирк! – проговорила она наконец.

– Так и хорошо. Люди так и подумают, что это цирк приехал на гастроли.

– Да, – спохватилась Наталья. – Не думай, что я неблагодарная. Я тебя возьму на работу, с очень хорошей оплатой. Ты ведь прекрасно разбираешься в винах.

– Ну не так прекрасно, как ты думаешь! – усмехнулась я. – На самом деле я в них совсем не разбираюсь.

Не хотелось рассказывать Наталье про бокал, но и врать тоже теперь не с руки.

– Да что ты? – она взглянула на меня недоверчиво. – Ну я тебя все равно возьму, не сомелье, так менеджером. И не думай – я не собираюсь тебя кинуть, ты получишь процент от продажи этих вин, ведь это ты меня к ним привела. И уверяю тебя – твой процент составит очень значительную сумму!

Что ж, совсем неплохо получить хорошо оплачиваемую работу. Деньги понадобятся на квартиру.

Я ввалилась домой совершенно без сил, была одна мысль – поскорее завалиться в постель, даже есть не хотелось.

Тут я вспомнила, что есть и хорошие новости: завтра суббота, так что можно отоспаться. А в понедельник я пойду на работу только для того, чтобы написать заявление об уходе. И может быть, мне даже удастся уговорить Мишу, чтобы он отпустил меня без обязательной отработки двух недель.

– Виталька! – Аида, услышав скрип двери, выскочила в прихожую. – А у тебя гости.

– Какие еще гости? – оторопела я.

В мыслях почему-то вертелся энергичный капитан Семибратов. Пришел поговорить или допросить, или черт его знает зачем. Может, спасибо хочет сказать за то, что я его предупредила. В любом случае сейчас он очень некстати.

Я сделала самое мрачное выражение лица и вошла в комнату.

И тут же застыла на пороге. Потому что у стола сидел немолодой, даже, скорее всего, пожилой мужчина самого приличного вида. У него были пышные седые волосы и очки в золоченой оправе. И хоть не было на нем сейчас домашней куртки и тапочек в клеточку, я сразу узнала его. Это он позвонил в квартиру бабушки тем утром, представился соседом снизу (все, конечно, наврал) и вернул мне чайницу, в которой спрятал «жучок». И вот теперь явился сюда.

Увидев меня, мужчина поспешно встал с места и церемонно поклонился.

– Прошу простить, что вошел сюда без вас, – сказал он приятным приветливым голосом, – меня впустила сюда эта милая женщина, ваша соседка.

– И что же вы от меня хотите? – я с трудом заставила себя говорить ровным голосом. – Зачем вы ко мне пришли? Это уже похоже на преследование.

– Я пришел, чтобы извиниться за все то, что сделал в прошлый раз. Знакомство наше вышло неудачным… – он улыбнулся.

– Вот как? Вы считаете это знакомством? – я потихоньку накалялась. – Вы обманом проникли в мою… в ту квартиру, которую бабушка оставила мне, представились соседом, буквально силой впихнули мне ту дурацкую чайницу, а в ней оказался «жучок»!

– Я, конечно, виноват, – он наклонил голову, – я не учел всех обстоятельств. Я не думал, что вы так быстро найдете подслушивающее устройство.

– И не думали, что я захочу проверить, являетесь ли вы действительно моим соседом? – прищурилась я. – Слушайте, вы уж простите, но я вас не приглашала и сегодня очень устала, так что… – я выразительно поглядела на дверь.

И дверь тут же открылась, и на пороге появилась Аида с подносом, на котором стояли две чашки, сахарница, тарелка с печеньем и вазочка с конфетами.

– Что ж вы просто так сидите, всухомятку, – сказала она, укоризненно на меня посмотрев, – у меня печенье домашнее, только что испекла. Угощай гостя-то, Вита!

И не скажешь же ей, что никакой это не гость, а черт его знает кто такой.

Аида деликатно вышла, старик отпил чая и откусил печенье, похвалил и снова стал серьезным.

– Виталия, – сказал он, – я пришел за бокалом.

– Что-о? – Я едва удержалась, чтобы не вскочить со стула.

– Да-да, вы не ослышались, – повторил он, – я пришел за бокалом, который вы нашли в квартире вашей бабушки.

Ноги сами меня подвели к сумке, руки сами достали бокал и поставили его на стол.

– Хорош… – сказал мой незваный гость и протянул было руку, чтобы взять бокал, но передумал.

Очевидно, почувствовал, что если только дотронется до бокала, то я двину его стулом. Клянусь, я так бы и сделала.

Душу мою переполняли злость и негодование. Кто этот тип? И как он посмел покуситься на мой бокал?

– Это не ваш бокал, – сказал гость, – бабушка оставила вам только половину квартиры, про бокал, если честно, она и не вспомнила. Он хранился в семье с незапамятных времен, она его прятала, как привыкла, а потом просто забыла о его существовании. Что поделаешь, возраст… – он грустно улыбнулся.

А я взяла бокал и провела по краю пальцем. Послышался тихий мелодичный звук, я подняла бокал и посмотрела сквозь него. Комната выглядела залитой волшебным рубиновым светом. Я ждала, но ничего не случилось, я не перенеслась в сознание этого человека. По-прежнему он сидел напротив, и я не знала, какой он меня видит. И ни одной мысли я прочитать не смогла.

Это было совсем не так, как с Витькой. У того в голове просто не было никаких мыслей. Ничего не было.

Но тут… тут был не то чтобы непроницаемый заслон, просто я поняла, что бокал на этого человека совсем не действует. Он смотрел на меня и улыбался.

– Виталия, – сказал он, когда я оставила свои попытки, – бокал не игрушка. А вы используете его исключительно для интереса. Или для любопытства.

– А что, что это такое? – спросила я.

– Это очень старая история, – сказал он, – по преданию, бокал принадлежал кардиналу Ришелье, знаете о таком?

– Уж как-нибудь, – обиделась я, – «Три мушкетера» читала в детстве, как все.

– Ну да, ну да… – он снова печально улыбнулся. – Так вот, на самом деле этот бокал гораздо древнее, но… думаю, что вам это будет неинтересно.

– Говорите, что бабушка про бокал забыла? – заговорила я. – А вот это вы видели?

И я показала ему бабушкино письмо, которое нашла в ящике старого серванта и принесла сюда.

– Вот видите, тут ясно сказано, что она оставляет своим внучкам квартиру и все, что в ней есть. Значит, и бокал тоже.

– Это ничего не значит, – сказал он, потом прочитал французскую фразу:

«Celui qui possède l’information possède le monde». Затем он перевел ее: «Тот, кто владеет информацией, владеет миром!» Ну да, эту фразу приписывают кардиналу Ришелье, незаурядный был человек, что и говорить. Он-то умел использовать этот бокал с толком.