Текст книги "Попугай в пиджаке от Версаче"
Автор книги: Наталья Александрова
Жанр: Иронические детективы, Детективы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
– Ни за что… – Танечкины круглые глазки снова наполнились слезами. – Все начальство от него попряталось, а меня выдали ему… на растерзание… – И она, вспомнив вчерашние обиды, захлюпала носом.
– Вот, понимаешь, порядки, – сочувственно проговорил Хвощ, – прямо как у нас. Тоже, как начальство в сердцах приедет, полковники попрячутся и подставляют рядового капитана…
Осознав, что подобное сочувствие понижает его авторитет, капитан посуровел и продолжил, склонившись над своим протоколом:
– Значит, Пеночкина, вы подтверждаете, что вчера имел место серьезный конфликт между покойным гражданином Волкоедовым и присутствующей здесь гражданкой Чижовой?
– Ничего не конфликт! – снова вскинулась Танечка. – Она за меня просто вступилась!
– Это вы мне уже десять раз говорили… а что насчет угроз выцарапать ему глаза?
– Не было никаких таких угроз! – Танечка решила стоять насмерть.
– А вот присутствующая здесь гражданка… – Милиционер повернулся к белобрысой девице с лошадиной физиономией, которая, раскрыв рот, наблюдала за происходящим.
– А ей лишь бы кому-нибудь подгадить! – Танечка повернулась к белобрысой: – Ах ты…
– Были угрозы! – выкрикнула та в ответ.
– Вр-рет! Вр-рет! – очень своевременно гаркнул попугай.
– А вы вообще молчите, вас там не было! – отозвалась белобрысая, от удивления обратившись к попугаю на «вы».
– Сумасшедший дом какой-то! – проговорил капитан, складывая свой листок. – Истерички, артисты, попугаи, и у каждого, видите ли, тонкая ранимая душа… все! Буду вас вызывать к себе повестками, в отделении милиции вы такой цирк не посмеете устраивать!
– Дур-рдом! – попугай в кои-то веки оказался солидарен с представителем власти.
Не помня себя, Лола подхватила клетку с попугаем и побрела по лестнице.
– Вот это номер! – бормотала она. – Это называется, сходили на студию, снялись в сериале. Этот детектив похлеще киношного будет. Что у них там – мужа похитили? А меня чуть в тюрьму не упекли!
– Др-рянь какая! – заорал попугай из клетки.
– Ты уж молчи! – разозлилась Лола. – Все из-за тебя! Тоже мне, захотелось ему славы всемирной! Артист погорелого театра, вот ты кто!
Попугай обиделся и замолчал, тем более что Лола прикрыла клетку платком.
Она подняла руку и села в первую же попавшуюся машину – темно-красные «Жигули». Водитель пытался пристать с разговорами, но Лола была погружена в собственные проблемы, ответила невпопад, и водитель отстал.
«Ну и ну, – думала Лола, – это что же такое получается? Кто-то убивает людей в телецентре, и во втором убийстве подозревают ее? Угораздило же ее сцепиться с этим, как его, Волкоедовым! Хам был редкостный и склочник, все с ним ругались, а убийство хотят свалить на нее. И есть ведь еще второе убийство, продюсера зарезали, ну уж там-то Лола ни сном ни духом, но как знать – если милиции нужен подозреваемый, так, может, и то убийство свалят на Лолу… Скорей домой, к Лене, он, конечно, будет ругаться, что она, ничего ему не сказав, поперлась на студию, но все-таки поможет, должен помочь».
– Какой подъезд? – спросил водитель.
Лола очнулась от грустных мыслей, указала подъезд, расплатилась и вышла, ссутулившись под гнетом навалившихся неприятностей. Машина газанула и сорвалась с места. Лола машинально оглянулась и отметила, что в номере стоят подряд две девятки.
Лола прошла мимо консьержки, не поздоровавшись, что для нее было делом неслыханным, поднялась на лифте и открыла дверь своим ключом.
– Дорогая, ты уже дома? – окликнул ее Леня. – Так быстро?
Все обитатели квартиры высыпали в прихожую, даже кот притащился.
– Что-то не так? – прищурился Маркиз, он отлично умел читать у Лолы по глазам.
– Все не так! – убитым голосом произнесла Лола. – Если бы ты знал, как все плохо!
– У тебя реквизировали Перришона? – спросил Маркиз.
– Да при чем тут это! – Лола махнула рукой. – Перришон…
Тут она оглянулась в поисках клетки, не нашла ее рядом и поглядела на Леню вытаращенными от ужаса глазами.
– Где попугай? – железным голосом спросил Леня. – Что ты с ним сделала?
– Ленечка, ты только не волнуйся, – жалко залепетала Лола, – но, кажется, я его потеряла…
– Та-ак, – протянул Леня внешне спокойно.
Но это было затишье перед грозой, когда черная туча уже нависла над крышами домов, птицы замолкли, и хозяйки сломя голову несутся снимать подсыхающее белье. Спокойствие в Ленином голосе никого не обмануло. Лола втянула голову в плечи и закрыла глаза, готовясь принять справедливую кару, предусмотрительный кот Аскольд одним длинным прыжком взвился на шкаф, и только глупышка Пу И не нашел ничего умнее, чем прижаться к ногам любимой хозяйки. В данной ситуации, прямо скажем, не слишком безопасное место!
– Повтори еще раз, – проскрежетал Леня, постепенно набирая обороты, как мотор от старого трактора, – что ты с ним сделала?
– Я забыла его в машине! – выпалила Лола. – Я была в таком состоянии… ты не представляешь, что случилось на телестудии!
– На тебя посмотрел благосклонно их самый главный режиссер? – ядовито осведомился Маркиз. – Кого ты там встретила? Никиту Михалкова? Эльдара Рязанова? Этого, как его… – Он запнулся, потому что забыл фамилию, и Лола воспользовалась этим, чтобы вставить словечко в свою защиту:
– Ты бы выслушал сначала, что произошло, а потом издевался! Тебя, между прочим, это тоже касается!
– Ты лучше про попугая, – посоветовал Леня, – говори конкретно, где и когда ты его оставила?
– Только что, в машине, когда ехала домой, – отрапортовала Лола. – Понимаешь, я была так расстроена, что просто забыла, что села в машину с попугаем, да еще прикрыла клетку, потому что он все время кричал всякие гадости. Он, конечно, перевозбудился там, на студии, все на него смотрели, да еще такое дело…
– Какая машина? – перебил Леня.
– «Жигули-девятка», цвет «коррида», – с готовностью ответила Лола.
– Очень мило! И ты представляешь, сколько в нашем городе «девяток» цвета «коррида»? – трагически возопил Маркиз. – Пока я буду их всех перебирать, попугай умрет!
– Ну, заметит же его водитель или пассажиры… – неуверенно возразила Лола.
– Ага, и выбросят на помойку, в клетке. Так что бедная птица даже не сможет улететь!
– Скажите пожалуйста, как ты, оказывается, привязан к попугаю! – удивилась Лола. – А я и не знала! Но знаешь, я еще обратила внимание, что в номере машины встречаются подряд две девятки.
– И на том спасибо! – буркнул Маркиз. – Хоть какой-то след… Будем искать, подключу Ухо, у него связи в ГИБДД.
Ухо был приятелем и старым знакомцем Маркиза, Леня часто использовал его в своих операциях, потому что Ухо был большой дока по части автомобилей. Он мог в считаные минуты угнать любую тачку и также любую машину мог переоборудовать, имея для этой цели свою собственную автомастерскую, где работал один и пускал туда только друзей, среди которых был и Маркиз.
– И все равно это совершенно ничего не даст, потому что Перришона могут просто украсть! – сокрушался Леня. – Такой красивый попугай, каждый захочет взять!
– Не ты ли столько раз собирался выпустить его в открытую форточку либо зажарить в духовке? – настырничала Лола. – Ты вспомни, сколько одежды он тебе перепортил!
– Ты просто завидуешь Перришону, что его взяли в сериал, а тебя нет! – заявил Леня, как все мужчины не постеснявшись ударить по самому больному. – И вообще, я начинаю верить, что ты оставила его в машине нарочно!
– Ну, знаешь! – И Лола тут же разразилась слезами.
Слезы ей всегда удавались, это признавали все. Сейчас же и притворяться не надо было, Лола рыдала от души. Она подхватила на руки Пу И и устремилась в гостиную, орошая шелковистую шкурку слезами.
– Никто, – приговаривала она, всхлипывая, – абсолютно никто в этом ужасном мире меня не понимает! Я знаю, всем будет только лучше, когда я умру! Единственное, что меня удерживает от немедленного самоубийства, – это ты, мой дорогой Пу И!
Маркиз, вместо того чтобы броситься утешать свою подругу, схватил телефон и заперся в своей комнате, он действительно волновался за попугая. Лола оглянулась, поняла, что единственный зритель ушел с ее моноспектакля, и прекратила рыдать, тем более Пу И дал понять, что ему некомфортно и мокро от ее слез.
Лола обиделась, выпустила Пу И и ушла к себе. Там на нее навалилась тоска. Она не виновата, что потеряла попугая, если бы с Маркизом так разговаривал милицейский капитан, неизвестно, как бы он реагировал. Лола подумала, что Леня был совершенно прав, когда очень не советовал ей связываться с телестудией. Действительно, как было хорошо раньше, тихо и спокойно. Маркиз совершенно правильно утверждал, что Лолины амбиции когда-нибудь ее погубят. И не когда-нибудь, а очень скоро.
Стало ужасно себя жалко. Лола очень реалистично представила, как она сидит в камере предварительного заключения, сидит на нарах в жуткой полосатой робе и ест похлебку из хряпы обкусанной алюминиевой ложкой. Хотя, кажется, в камере предварительного заключения полосатой робы не носят… Все равно, это ужасно. И никто, никто ее не спасет. Бедный Пу И останется сиротой, потому что Ленька, этот жестокий и эгоистичный индивидуум, думает только о себе. И о попугае.
Лола не слишком волновалась за судьбу Перришона, она была почему-то уверена, что предприимчивый и общительный попугай не пропадет в этом жестоком мире, он либо найдет себе других хозяев, либо придумает, как побыстрее вернуться к Лоле и Маркизу.
Когда Маркиз заглянул к Лоле, удивленный гробовой тишиной, он увидел свою подругу, сидящую на кровати в самой жалкой и трагической позе. Сердце его дрогнуло.
– Дорогая, – сказал он по возможности ласково, – не нужно так переживать. Я, конечно, погорячился, когда сказал, что ты сделала это нарочно. Я уже свел знакомство с одним капитаном из ГИБДД. Нужно надеяться на лучшее.
– Ты думаешь только о попугае! – воскликнула Лола срывающимся голосом. – Тебе все равно, что случилось со мной! Ты найдешь попугая, но вполне можешь потерять меня!
– Ну уж! – всерьез усомнился Маркиз. – Ты-то куда денешься?
Лола уткнулась ему в плечо и, шмыгая носом, рассказала все, что случилось сегодня утром на телестудии. Она ожидала ужасной отповеди и нотаций типа «я же говорил, что так будет» и «если бы ты меня хоть изредка слушалась, такого с тобой не случилось бы…», но Леня только погладил ее по голове и вытер лицо своим носовым платком.
– Ну-ну, – бормотал он, – не нужно плакать. Слезами горю не поможешь. Все не так страшно, как тебе кажется… Ну подумаешь, поругалась ты с этим писателем, как его?
– Волкоедовым… – проныла Лола. – Таня сказала, что он очень известный писатель… у него цикл романов про Могильщика, он раньше был преподавателем музыки, а потом стал киллером…
– Кто – Волкоедов? – удивился Леня.
– Да нет, его герой, этот самый Могильщик!
– Да не морочь ты мне голову! – мигом рассердился Маркиз. – Мы не о писателе должны думать и тем более не о Могильщике, а о том, как вернуть попугая! Потому что только попугай может подтвердить, что ты пришла на студию не просто так, а по делу! Тебя С Перришоном пригласила Аглая Михайловна. А если попугая у нас нет, то и предъявить нечего!
– Но он был!
– Мало ли что был! На слово никто не поверит, тем более эти, из милиции! Так что, дорогая моя, возьми себя в руки, вытри глазки и скажи мне вот что: ты сможешь узнать водителя или ты видела его только со спины?
– Не только, – вздохнула Лола, – он пытался первое время со мной разговаривать… в общем, узнаю я его.
– Уже лучше! – улыбнулся Маркиз. – Тогда мы устроим тебе с ним очную ставку, и горе этому типу, если он не отдаст нашего Перришона!
Лола благодарно прижалась к своему верному компаньону и затихла. Вот так всегда с Ленькой: как только начнешь думать, что он тупое, бесчувственное и толстокожее существо, он тут же проявляет чудеса внимательности. Всегда бы таким был!
На следующий день Лола встала поздно, – незачем спешить просыпаться, когда не ждешь от жизни ничего хорошего. Леня же, напротив, встал пораньше, выгулял Пу И и накормил их с котом завтраком. При виде птичьего корма в душе у него что-то дрогнуло. Он и сам удивился, как сильно привязался к попугаю. Закончив неотложные домашние дела, Леня позвонил знакомому капитану из ГИБДД, и тот просил его приехать лично, что Леня и сделал.
Лола встала, повалялась минут сорок в горячей ванне с душистой пеной, выпила крепкого кофе и хотела было почитать новый детектив, но, вспомнив про вчерашнего сурового милиционера, поежилась и решила, что детективов с нее, пожалуй, хватит.
«Этак я вскоре на любовные романы перейду, – подумала она, – либо на фантастику…»
Настроение было ужасным. Жить не хотелось. Однако плакать и жалеть себя сегодня тоже не слишком тянуло. От природы Лола была весьма деятельной и оптимистичной натурой, поэтому она вскоре устыдилась своей меланхолии. Леня прав – не время сейчас опускать руки! Он-то вовсю ищет Перришона, в то время как Лола только жалеет себя. И Лола решила заняться домашним хозяйством, а именно: приготовить вкусный обед, потому что избитая истина о том, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, имела к ее компаньону самое прямое отношение.
Итак, через некоторое время ни Лолу, ни кухню нельзя было узнать. На плите булькал кроваво-красный борщ, густой и ароматный. На сковородке скворчали котлеты, Лола знала, что домашние котлеты Маркиз обожает с детства. На гарнир она приготовила пюре, взбив его с горячим молоком и маслом. Лола настолько разошлась, что испекла к чаю ватрушку, к счастью, в доме было полно продуктов и Лоле не нужно было бежать за какой-нибудь мелочью в магазин.
На улицу она отчего-то боялась выходить.
Время шло, борщ давно сварился, при этом чуть не выкипел, котлеты чуть не пережарились, а Лени все не было. Ватрушка пересыхала, и пюре остывало, Лола расстроилась, и тут раздался звонок домофона.
– Олечка! – говорила консьержка. – Тут пришел мужчина с попугаем и говорит, что он ваш. А разве у вас пропал попугай?
– Боже мой! – воскликнула Лола. – Пустите, пустите его скорее! Это наш Перришон!
Через минуту на пороге квартиры появился вчерашний водитель с клеткой, накрытой платком.
– Дорогой мой! – Лола чуть не бросилась ему на шею. – Мы вам так признательны! Так благодарны! Это просто такой удар – потеря нашего любимого Перришончика!
– Да уж… – Мужчина выглядел смущенным.
– А как вы меня нашли? – спрашивала Лола, одновременно вырывая у него из рук клетку и призывая в прихожую кота и Пу И.
– Пр-ривет! – как ни в чем не бывало сказал попугай.
– Дорогой, – умилилась Лола, – с тобой ничего не случилось?
– С ним-то ничего не случилось, – зловеще пробормотал водитель, – он сам кого хочешь доведет… Вот вы послушайте: как вы из машины вышли, я и не заметил, что на заднем сиденье клетка осталась. Потом пассажирку взял, даму такую… сильно преклонного возраста. Они, старухи-то, ужас до чего любопытные!
Ну она и говорит, а что это у вас тут такое? Платок сдернула, а этот ваш как заорет: «Дура старая!» – тетка тут и сомлела.
– Ой, как неудобно, – расстроилась Лола, – это он от стресса, он еще ни разу не терялся.
Тут она соврала, но нисколько об этом не жалела. Попугай, выпущенный из клетки, взлетел под потолок и скрылся на кухне.
– Жр-рать! – послышалось оттуда.
Водитель укоризненно покачал головой.
– Вот, значит, нашел я его, тетку отвез куда надо, а потом и думаю, подарю-ка я этого попугая Раисе! Поскольку он, можно сказать, вещь, брошенная хозяевами за ненадобностью и мной найденная. В общем, нехорошо, конечно, поступил, но за то меня и наказали.
– А кто такая Раиса? – улыбаясь, спросила Лола.
– Знакомая моя, – насупился водитель, – я к ней днем бывает покушать заезжаю, ну и все такое…
– Понимаю, – кивнула Лола.
– Вот, значит, отвез я ей птицу, пообщались мы, потом я поехал – работа ждать не будет, сколько проездишь, столько и заработаешь. А утром звонит мне Райка, кричит – забирай своего петуха ощипанного на фиг! Он мне всю семейную жизнь порушил! С мужем чуть до развода не дошло! Забирай, говорит, а то я его в форточку выпущу, паразита такого!
– Слушайте, что мы в прихожей-то стоим, – спохватилась Лола, – вы хоть пройдите на кухню, чайку выпейте.
– Я на работе, – угрюмо отказался водитель, но в кухню прошел и сел на диванчик.
Попугай, примостившийся на шкафчике, при виде водителя оживился, захлопал крыльями и заорал:
– Гр-риша с Р-раей… в кр-ресле! В кр-ресле! Какой кошмар-р! Какой позор-р! Пор-рногр-рафия!
– А кто это – Гриша? – спросила Лола.
– Я это, – нахмурился водитель. – Уж очень у вас попугай разговаривать любит. Лишнего много болтает.
– Он раньше все время дома сидел, телевизор много смотрел, вот и нахватался. Мы даже к профессору ходили, но пока не помогло.
– Вижу, что не помогло. Раиса мне и говорит, что как только вчера вечером муж ее с работы пришел, так попугай ему все и выдал по полной программе про Раю с Гришей.
– Ужас какой! – воскликнула Лола. – Его же убить могли! Перришон, как тебе не стыдно?
– Ср-рамота! – откликнулся попугай.
– Не то слово! – охотно согласился водитель. – Раиса говорит, уж не помнит, что мужу плела, наврала, что попугая на помойке нашла, дескать, выбросил кто-то прямо в клетке. А она пожалела, и вот теперь он чушь всякую несет. Самое место, говорит, ему на помойке!
Лола возмутилась и хотела сказать, что это неизвестной Раисе место на помойке, а попугай правду говорит, но тут же опомнилась и промолчала.
– Ну взял я попугая, вспомнил, куда вас отвозил, а уж консьержка сказала, что вроде у вас попугай был…
– Спр-раведливость востор-ржествова-ла! – заорал попугай с буфета.
– Спасибо, спасибо вам большое! – воскликнула Лола. – Мы вам так благодарны!
– Ни-ни! – водитель совершенно правильно понял Лолины намерения. – Не нужно мне никаких денег! Если бы я сразу его к вам отвез, я бы с Раисой не поссорился!
– Пр-равильно! – поддакнул попугай.
– Слушай, ты лучше не встревай! – нахмурилась Лола. – Мог бы и промолчать насчет Раи с Гришей, кто тебя за язык тянул?
Попугай поглядел удивленно и сделал вид, что не расслышал.
– Ну раз вы от денег отказываетесь, может, тогда хотя бы пообедаете? – осенило Лолу. – Раз вы теперь с Раей в ссоре, так небось на сухомятке перебиваетесь?
На кухне так упоительно пахло борщом и котлетами, что водитель отмяк душой и согласился на обед.
Маркиз вернулся домой голодный и злой, потому что «девяток» цвета «коррида» оказалось в городе великое множество, а тех, в чьем номере встречаются подряд две девятки, конечно, меньше, но все равно достаточное количество, и проверить их всех на предмет наличия попугая в ближайшее время не представлялось возможным.
Он открыл дверь своим ключом, и каково же было его удивление, когда на кухне он обнаружил совершенно незнакомого мужика, по-хозяйски расположившегося на его месте. Мужик хлебал борщ большой ложкой, заедая его огромным куском хлеба с маслом, причем масло было намазано неприлично толстым слоем.
– Здрассте! – сдержанно приветствовал Леню мужик, слегка приподнявшись на стуле.
– Кушайте, Гриша, кушайте, не стесняйтесь, – тут же встряла Лола, она была очень оживлена и летала по кухне как заведенная.
– Ленечка! – крикнула она. – Это Гриша, он принес нашего попугая. Есть еще на свете добрые люди!
Она мигом убрала пустую тарелку от борща и подсунула Григорию другую, с двумя котлетами и горкой пюре. Пюре напоминало индонезийский вулкан Кракатау, и растопленное масло стекало по бокам, как потоки раскаленной лавы. Григорий взялся за дело споро и мигом расправился с двумя котлетами, и Лола тут же подсунула ему третью. Леня сглотнул голодную слюну и обиженно подумал, что ему Лолка никогда не разрешает съесть сразу три котлеты, она говорит, что это излишество. И вообще, он с утра пораньше бегал как савраска в поисках попугая, а вся благодарность досталась этому самому Григорию. Ишь, как Лолка умильно на него смотрит!
Настроение немного поднял попугай. Он спикировал с буфета прямо Лене на плечо, легонько тюкнул его клювом и пробормотал ласково:
– Хор-роший, хор-роший Мар-ркиз! Р-ра-дость какая!
– Перенька! – растрогался Леня. – Дорогой! Орешков Переньке!
Григорий в это время пил крепкий чай, да еще Лолка отрезала ему приличный кусок домашней ватрушки. Леня с грустью подумал, что его в этом доме кормят почти всегда полуфабрикатами, а для какого-то постороннего мужика Лолка так расстаралась. Не в силах глядеть на такое безобразие, он удалился в ванную с попугаем на плече, как Робинзон Крузо.
Григорий допил чай и откланялся. Лола, посмеиваясь, рассказала Лене про Гришу и Раю в кресле.
– Ну ты даешь, Перришон! – удивился Леня. – Этак и шею свернуть могли в сердцах!
Он тоже плотно пообедал и подобрел.
– Ну какие же все-таки милые попадаются люди в нашем городе! – шумно восхищалась Лола. – Ведь он мог просто бросить клетку где-нибудь… Кстати, я не сомневалась, что Перришон найдется. И вовсе незачем было пороть горячку и обращаться в ГИБДД.
– Ты уж молчи! Если бы ты не оставила клетку в машине…
– Р-растяпа! – поддакнул попугай.
Перришон нашелся весьма кстати, потому что вечером позвонила Аглая Михайловна и велела завтра приносить попугая на съемки.
– Неужели все-таки нашли актрис на роль двух пятидесятилетних теток? – удивилась Лола. – Вы же говорили, что с этим большие проблемы…
– Не говори, дорогая, – вздохнула Аглая, – уж такие проблемы, что не приведи господи! Но, кажется, мы их успешно преодолели. Режиссер наш, Олег Бруствер, обладает даром убеждения, но и то, я тебе скажу, уговорил только двух… – Она назвала фамилии.
– Ой! – вскрикнула Лола. – Я еще в детский сад ходила, в старшую группу. А они уже…
– Это я в детский сад ходила, а ты тогда еще вообще не родилась! – буркнула Аглая. – И они тогда уже снимались. Но что делать, раз никого помоложе не найти!
– Но вы же говорили, что по сценарию героини ведут весьма активный образ жизни – бегают за автобусом, сражаются с бандитами, ползают в подземелье, чуть ли не с парашютом прыгают!
– Бегать, прыгать и ползать будут каскадеры, – заявила Аглая, – снимут их со спины, так что зрители и не заподозрят. А наши старушки будут в основном на кухне сидеть, чай пить и разговаривать. Так что завтра к одиннадцати утра, будь добра, приноси свою птичку.
На прощание Лола осторожно поинтересовалась, как там дела с убийством и не отразится ли это на работе телестудии.
– Ну что делать, – вздохнула Аглая, – не может же работа останавливаться. Этот Волкоедов, честно сказать, так всем надоел своим склочничеством, что без него только лучше станет, спокойнее. Нашего продюсера Животовского, конечно, жалко, но режиссер уже другого нашел.
– Только после вас, дорогая! – дородная дама с неестественным румянцем во всю щеку остановилась в дверях павильона, пропуская вперед худощавую брюнетку. – Я всегда уважаю возраст!
– Марго, милочка, – брюнетка оскалилась, изображая лучезарную улыбку, – кстати, о возрасте… кажется, у вас неприятности?
– О чем это вы, Нинель?
– Ну как же, говорят, отменяют бесплатный проезд для пенсионеров в общественном транспорте?
– Слава богу, я не пользуюсь общественным транспортом! – румянец на щеках Марго стал еще ярче. – Я за рулем. Кстати, если хотите, подвезу вас до дома престарелых. Вы ведь, кажется, там живете?
– Девочки, девочки, опять вы принялись за старое? – прервал назревающую перепалку режиссер, пузатый коротышка с кустистыми бровями и гордо торчащей кверху бородкой. – Сколько вас помню, все время цапаетесь… еще в шестьдесят втором…
– В шестьдесят втором меня еще не было на свете! – возмутилась дородная Марго.
– Не «на свете», – поправила ее Нинель, – а «на этом свете». Вы тогда, дорогая, лежали в реанимации после неудачной пластической операции, что вам тогда делали – убирали излишки жира или подтягивали морщины?
– Какая у вас память! – пропела Марго. – В таком-то возрасте!
– Все, все, я сказал – немедленно прекратили! – режиссер повысил голос. – Или я срочно найду других исполнительниц! Вы забыли, что по сценарию должны быть подругами? Если вы будете так смотреть друг на друга, никто не поверит в вашу дружбу!
– Судя по тому, что вы пригласили Нинель, – произнесла Марго последнюю реплику, – мы снимаем фильм ужасов, что-нибудь вроде «Возвращения живых трупов»…
Режиссер так взглянул на нее, что актриса замолкла. Часть павильона была превращена в кухню обыкновенной небогатой квартиры. Режиссер уселся в свое кресло и скомандовал:
– Марго, ты садишься за стол, подперев подбородок кулаком…
– Который? – не удержалась Нинель. – Или все три?
– А это еще что? – Марго уставилась на большого красивого попугая, который сидел на подлокотнике режиссерского кресла. – Почему в павильоне птица? Вы же знаете, что у меня аллергия на птиц? Ведь я неоднократно предупреждала, что не должно быть…
– Марго! – рявкнул режиссер. – Мне надоели твои фокусы! Ты хоть читала сценарий?
– А как же! Вы же знаете, что я всегда очень ответственно отношусь к работе…
– Но ты хотя бы прочитала название? Как называется наш фильм, ты помнишь?
– Но Олег Генрихович, вы придираетесь! – На глазах Марго заблестели слезы. – Почему вы ко мне все время придираетесь?
– Оставь эти слезы до следующей сцены, – прикрикнул на нее режиссер, – и запомни, наш фильм называется «Две дамы с попугаем», так что без птицы мы никак не можем обойтись! А вот без тебя – запросто! Выгляни на улицу – там целая очередь из желающих получить эту роль! Особенно твою – полная дама среднего, скажем так, возраста!
– Все, все! – испуганно отозвалась Марго. – Я уже вылечила свою аллергию! Еще в прошлом году, я забыла…
– Склер-роз! – гаркнул попугай.
– И ты тоже помолчи, – повернулся к нему режиссер, – а то выставлю из павильона! Ты в этой сцене не задействован, я тебя взял только чтобы приучить к обстановке!
Все «творческие натуры» испуганно замолчали, и режиссер, воспользовавшись временным затишьем, постарался направить процесс в нужном направлении:
– Поехали. Нинель, твоя реплика!
– Что случилось, дорогая? – воскликнула брюнетка с фальшивым сочувствием. – На тебе просто лица нет… впрочем, и никогда не было, – добавила она вполголоса.
– Придерживайся текста! – рявкнул режиссер. – У нас нет времени на бесконечные репетиции! Теперь – твоя реплика, Марго!
– От меня ушел Тимофеев! – воскликнула толстуха Марго с глубоким чувством.
– Как я его понимаю! – воскликнула Нинель.
– Кажется, я сказал – придерживайся текста! – Режиссер подпрыгнул на месте. – У тебя совсем другая реплика!
– Ах, извините, – Нинель изобразила виноватую улыбку, – я слегка перепутала…
– Склероз, дорогая, – оскалилась на нее Марго, – в вашем возрасте это вполне понятно и простительно!
– Лучше склероз, дорогая, – немедленно отозвалась Нинель, – чем маразм, как у вас…
– Я сказал – прекратить отсебятину! – Режиссер от злости заскрипел зубами. – Твоя реплика, Нинель!
– Как это – ушел? – воскликнула брюнетка, заглянув в сценарий. – Что ты хочешь сказать?
– Ушел к другой женщине! – прорыдала Марго. – К другой, после стольких лет! Оставил мне ужасную записку, взял выходной костюм, документы, деньги… кажется, еще одну чистую рубашку… – Марго замолчала, сотрясаясь от беззвучных рыданий.
– Может быть, накапать тебе валерианки? – с наигранной жалостью проговорила Нинель. – Хотя, конечно, дорогая, валерианка тебе вряд ли поможет, обычно ты накачиваешься третьесортным коньяком, недаром морда такая красная…
– Да что же это такое? – Марго вскочила со стула и бросилась на партнершу, сжав пудовые кулаки. – Да когда же это прекратится?
Нинель отскочила в сторону и заняла оборонительную позицию, прижавшись спиной к стене и выставив вперед длинные ярко накрашенные ногти. При этом она шипела, как разъяренная кошка.
Попугай радостно захлопал крыльями и завопил во все горло:
– Мегер-ры! Цир-рк! Бр-раво! Умор-ра! Мегер-ры!
– Ну вот что! – Маленький бородатый режиссер с неожиданной ловкостью вскочил на стол, оказавшись выше всех в павильоне, и заорал в мегафон, перекрывая шум, как капитан корабля перекрывает прокуренным басом грохот шторма. – Я сказал – соблюдать трудовую дисциплину! Кто скажет хоть слово не по сценарию – немедленно вылетит из сериала! Это мое последнее слово, и касается абсолютно всех!
– Бр-раво! – заорал попугай. – Ур-ра! Тр-риумф! Спр-раведливость востор-ржество-вала!
– И тебя это касается! – Режиссер повернулся к Перришону. – Где Аглая? Где, я спрашиваю, Аглая?
Аглая Михайловна послушно выскочила из молчаливой толпы телевизионной обслуги и встала перед грозным режиссером, как лист перед травой, ожидая приказаний.
– Унеси свою птицу! – рявкнул тот. – Пока она не задействована, пусть посидит у тебя в кабинете, а то, понимаешь, только добавляет бардака…
– Пр-реследуют! Тер-рор-ризируют! – проговорил Перришон, пригорюнившись, но сопротивляться не стал – суровый вид режиссера произвел на него впечатление.
Аглая Михайловна вошла в свой кабинет, поставила клетку с попугаем на шкаф и хотела вернуться в павильон, но в это время на ее столе истерично зазвонил телефон. Белобрысой девицы, Аглаиной соседки по кабинету, не было на месте, как всегда, когда она бывала нужна.
Аглая тяжело вздохнула, села за стол и сняла трубку.
Тяжелый вздох объяснялся тем, что она хорошо знала по своему опыту: стоит только сесть за рабочий стол, встать из-за него удастся очень нескоро, потому что звонки и посетители непременно потянутся сплошной чередой.
– Что это вы трубку не берете? – недовольно осведомился начальник юридического отдела студии. – Я вам уже четвертый раз звоню!
– Я в павильоне у Бруствера, Леопольд Казимирович, – начала оправдываться Аглая, – в кабинете никого не было…
– Как всегда! – рявкнул юрист. – Что это за странные документы от вас приходят?
– А в чем дело?
– Кто так заполняет анкеты на артистов? У меня волосы дыбом встали!
Аглая Михайловна усомнилась в словах юриста: Леопольд Казимирович был лыс, как колено. Но спорить с ним она, разумеется, не стала.
– Да в чем же дело?
– В анкете не указано ни имя, ни отчество, ни образование артиста, а про возраст – вообще какая-то глупость: «Со слов, приблизительно». Спасибо, хоть фамилию удосужились написать!
– Извините, Леопольд Казимирович, а фамилия какая?
– Тоже какая-то странная – Перришон.
– Тогда все понятно!
– Что это вам понятно? – пробубнил юрист. – Мне, например, ничего не понятно!
– Перришон – это не артист… то есть это не совсем артист…
– Что вы мне голову морочите? – Леопольд Казимирович совершенно разъярился. – Как это – не совсем артист? Если он не артист, зачем вы прислали мне его анкету?
– Перришон – это попугай! – проговорила Аглая Михайловна, дождавшись паузы в монологе рассерженного юриста.
– Кто?!
– Попугай, и кстати, очень красивый.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.