Текст книги "#DUO"

Глава 7. Выходные сведения

Выходные сведения – информация о печатном издании, необходимая для его библиографической обработки и статистического учета, а также для информирования потребителей.

«Википедия»

23 мая 2016 года, понедельник.

1.

«В понедельник, в час дня обретаю себя в «Виноградово» – небольшом коттеджном посёлке в Воскресенском районе. Сунув руки в задние карманы брюк, я болтаюсь по высокому, выстроенному буквой «п» крыльцу, разглядываю разросшуюся сирень и краем глаз наблюдаю за папой. Отец уютно устроился в стареньком кресле-качалке, и, покуривая трубку, просматривает мои распечатки.

– Па, ну что скажешь? – в конце концов не выдерживаю я.

Отец поднимает на меня карие глаза. Аккуратно откладывает трубку, подцепляет узкую дужку очков и сдвигает их на затылок.

– А роман-то хороший, – серьёзно говорит отец. – Но самое интересное, что ты оказался прав: эту книгу легко переложить на сценарий.

Для справки: мой отец без малого двадцать лет работает сценаристом в киноконцерне «Мосфильм».

– Так где ты взял эту книгу, Артём?

– Я же тебе говорил: автор этой рукописи ко мне на портал прискакала. Сама.

– Автор – это Катя? Это она, да? – Отец внимательно разглядывает обложку с фотографией DUO.

– Ну да.

– Красивая девочка, – одобрительно кивает отец. – И имя у неё хорошее. Катя… Как у нашей мамы.

Ошеломлённо смотрю на отца, поняв, что никогда не ассоциировал имя DUO с именем моей мамы.

– Скажи, а книга этой Кати в публичном доступе, или она только на твоём сайте представлена? – между тем интересуется отец.

– Её книги нигде пока нет.

– Это хорошо.

– А то я не знаю! – Приваливаюсь спиной к витому столбику крыльца. – Я ещё помню твой изумительный монолог на тему о том, что для раскрутки авторов мой сайт, может быть, и хорош, но без подтверждения авторских прав человек, который придумал сюжет, может не получить деньги. Потому что любой проходимец может украсть рукопись и заявить на неё права.

– Включая тебя, – папа подмигивает мне.

– Значит, так: воровать идеи – это не мой профиль, – я раздражённо чешу комариный укус. – А что касается этой книги, то в ближайшие дни она в открытом доступе не появится.

– Это Катя так решила? – папа поднимает вверх брови.

– Нет, это я позаботился. – Изловчившись, прихлопываю навязчивого комара, жаждущего моей крови.

– А зачем тебе это понадобилось? – Папа суёт в рот янтарный мундштук, но не сводит с меня внимательных глаз.

– А так получилось, – неохотно каюсь я.

– А если поподробней?

В общем, вы уже поняли, что у моего отца есть одна отвратительная черта? Скажи ему «а», он и «бэ» из тебя вытянет. Мама, правда, уверяет, что этой манерой я не то что похож на отца, – я бываю ещё хуже.

– Так что там с Катей не так? – продолжает гнуть свою линию папа. – Или ты, в своей дурацкой манере, назвал эту девушку «зайкой»?

– Да никак я её не называл, – морщусь я. – Мы с этой Катей вообще не знакомы. Так, один раз по телефону поговорили, и всё.

– Ну так познакомься, – безмятежно советует отец.

– Что? – Я ошарашенно гляжу на него.

– Я говорю, познакомься… По-моему, эта Катя девочка с головой.

Я плюхаюсь в стоящее рядом кресло:

– Па, начинающие писательницы – это не мой профиль.

– Ну да, твой профиль – это споры на пустом месте, – догоняет меня насмешливый голос отца.

– Нет, мой профиль – это из всего делать деньги!.. Па, хватит препираться, давай ближе к делу: на твой взгляд, этот роман на сценарий в «Мосфильм» можно продать?

– Можно, Артём. Всё можно, если очень захотеть. – Папа легонько отталкивается от пола каблуком мокасины и описывает креслом небольшую параболу. – А позволь ещё вопрос: ты сейчас в качестве кого выступаешь? В качестве владельца сайта или Катиного адвоката? Или ты решил комиссионные с девушки содрать? Ух, как нехорошо, Артём. – Отец с уморительной укоризной качает головой.

– Да ничего я не хочу! – В минуты раздражения мне постоянно хочется курить. Хлопаю себя по карманам, нащупываю пачку «Rothmans», выбиваю сигарету. – Мне комиссионные с Кати не нужны, – сую в рот сигарету.

– Но такая мысль была, да? – докапывается папа.

– Нет. Такой мысли не было!

Ставя точку в споре, чиркаю колесиком зажигалки. Папа описывает креслом ещё одну параболу.

– На тебя это как-то не похоже, – задумчиво заключает он.

– А я исправился, – огрызаюсь я, – я стал бессребреником.

Папа Саша смеётся, а я отвожу глаза в сторону.

– Артём, слушай, что ты затеял? – Поворачиваюсь, ловлю взгляд отца. – Что у тебя на уме, а? Ты же не просто так хочешь помочь этой девочке. Может, тебе стоит посоветоваться со мной? Знаешь, как говорится: один ум – хорошо, а полтора – лучше.

– Очень смешно, – отзываюсь я. – Па, оставь ты Катю в покое. А ещё лучше позвони на «Мосфильм» прямо сейчас. Да, я понимаю, что у тебя отпуск, но ты всё же не мог бы узнать, прямо сейчас, для меня, на каких условиях твоё руководство выкупит эту книгу?

– Ну, хорошо, уболтал, так и быть.

Отец нащупывает телефон в нагрудном кармане рубашки, набирает номер киноконцерна, спрашивает какого-то Сеню, долго ждёт соединения. Наконец, до меня доносится: «Сеня, привет! Ну, как дела?». Далее папа начинает выстреливать фразами, убеждая собеседника в «уникальности» книги Кати.

Прослушав, куда катится разговор, я поднимаюсь из плетёного кресла и направляюсь к дальней стороне крыльца. Рассматриваю жасмин, малину. Взглядом отлавливаю маму, которая идёт к кухне. Маму сопровождает приблудный чёрно-белый кот с интригующей кличкой Барсук. Толстощёкий Барсук льстиво вьётся у мамы в ногах, а мама громко ругает кота за украденный им кусок вырезки. Хлопает на щеке надоедливого комара и тут же поправляет тёмную, выбившуюся из причёски, прядь волос.

«Я так люблю её, – думаю я. – А после Аллы приезжал сюда только раз в полгода, да и то после длительных уговоров. Боялся, что мама прочитает в моих глазах всё, что я скрываю. А ещё спросит, когда же я наконец привезу к ней с отцом свою любимую девушку? Вот только Алла никогда не была моей девушкой. Впрочем, по большому счёту, моей она тоже никогда не была…».

– Артём, всё, готово! Иди сюда.

Оборачиваюсь: отец машет рукой, подзывая меня.

– Договорился?

Папа кивает, а на крыльцо поднимается мама.

– Мужчины, обедать! – властно требует она.

– Мяу, – вторит маме Барсук.

– Сейчас идём. – Папа ловит руку мамы, целует её в ладонь. – Сейчас идём, Катя… А Соболев-младший, как ни странно, снова оказался прав: сценарий потянет на два миллиона, но при условии, что это будет именно готовый сценарий, а не рукопись, и не книга.

– Йес! – Я совершенно по-дурацки вскидываю вверх кулак и делаю взмах локтем.

Папа быстро переглядывается с мамой, а я ловлю нечто в их глазах. И это «нечто» настолько красноречиво, что в моей бедовой голове красной строкой немедленно пробегает мысль о том, что родители что-то затеяли. Прищуриваюсь не хуже Барсука, сую ладони в задние карманы брюк, отступаю к косяку двери:

– Продолжай, – говорю я папе.

– В общем, итог такой: в течение двух недель из книги надо сделать полноценный сценарий. Как думаешь, твоя Катя сможет его написать?

– Во-первых, Катя – не моя, – напоминаю я, – а во-вторых, я без понятия.

– Ну, тогда, если «не твоя» Катя не сможет переработать книгу, то дай ей телефон папы. А ещё лучше, привези девочку к нам, папа ей сам всё объяснит, – невинно предлагает мама.

«Ах, вот оно что».

Итак, передо мной – сговор. Я насмешливо киваю:

– Сводничеством занимаетесь, уважаемые родители? Ничего у вас не выйдет. И кстати, если уж на то пошло, то я и сам могу рассказать Кате, как писать сценарий. Ещё не забыл, вашими молитвами.

– Правда? – звучит ироничный голос отца.

– А не дурак, – мама смеётся и поглаживает широкое плечо папы.

– Думаешь? – папа улыбается и накрывает ладонью тонкие пальцы мамы.

А я, не выдержав, смеюсь: мои родители – неподражаемы. А ещё мне отчётливо ясно, что им DUO почему-то понравилась.

Спустя час вызываю такси. Мама машет с крыльца, отец провожает меня до машины.

– Так не забудь, Артём: у вас с Катей есть две недели, чтобы написать сценарий, – напоминает он.

Я киваю:

– Запомню.

– Ну, пока. Звони, если что.

Отец захлопывает дверь, и такси отъезжает.

В 16:00 вхожу в офис адвокатской конторы «Дробин и Ко». Киваю секретарше, которая рассматривает что-то, лежащее в верхнем ящике стола:

– Маш, привет.

– Здравствуйте, Артём, – вздрагивает девушка. – Илья Алексеевич вас ждёт.

– И это правильно, – замечаю я. – Ну, как твои дела?

Маша стремительно краснеет и задвигает ящик стола. Едва слышно шепчет:

– Всё хорошо, всё нормально.

– Любовь зла, – я подмигиваю багровой от смущения Маше и толкаю дверь с табличкой: «Илья Дробин – старший партнёр».

– Привет юристам!

– Салют коммерсантам! – Мой единственный, выживший после моего «развода» с Аллой, друг поднимается из кресла и в привычной манере пытается ударить меня по плечу. Я уклоняюсь, и удар Ильи приходится в воздух. – Ты, как всегда, вовремя.

Я протягиваю для приветствия ладонь.

– Что с Агентством ISBN?

– С Агентством? Всё прекрасно. Давай, садись. Чай или кофе хочешь? Или может, чего покрепче? Сейчас Машку вызову, – Илья тянет царственную длань к телефону, напоминающему миниатюрную АТС.

– Ничего мне не надо. Оставь ты Машу в покое.

– Как скажешь. А Машку ты, кстати, зря жалеешь: её гонять и гонять надо! У нас ведь как, у юристов?

– И как у вас, у юристов? – Я рассаживаюсь на стуле.

– А так: волка ноги кормят, – Илья плюхается в кресло и привольно размещает на углу столешницы две скрещённых ноги в туфлях нереального сорок шестого размера.

– Ну, тогда рассказывай, куда тебя твои лыжи завели, – я указываю подбородком на Дробинские ботинки.

– Да иди ты, – беззлобно фыркает Илья, – в общем, вот что мы имеем… – Далее Дробин быстро рассказывает мне, как провёл встречу с Российской книжной палатой, как встретился с чиновниками из «Роскомнадзора», и во что нам с ним обойдётся создание собственного издательства, основная «фишка» которого заключается в присвоении книге ISBN.

– Таким образом, наш пакет будет состоять из индексов ББК и УДК, а также ISBN, который, как ты знаешь, представляет собой международный стандартный книжный номер, необходимый для распространения книжных изданий в любых торговых сетях, – заканчивает свой рассказ Илья. – А с учётом того, что Агентство ISBN нашу заявку уже приняло, и договор с ними я уже подписал, то до 7 июля мы пройдём регистрацию в системе международной стандартной нумерации издания. А это означает…

– … что для получения ISBN на любую книгу нам будет достаточно оформить заявку по установленной форме, что займет часа два, – подхватываю я. – Таким образом, писатель получит бонус – ISBN, а мы с тобой – прибыль с продажи книги в онлайн-магазинах.

– Так точно, партнёр, – Дробин удовлетворённо жмурится.

– Отлично, партнёр. А теперь скажи-ка, ты подготовил второй договор?

– Тот, что на два миллиона? – уточняет Илья. Я киваю. – Ага. Тебе распечатку сделать? Сейчас Машке скажу…

– Стой.

– Почему?

– Пришли мне его на почту.

– Ладно, как скажешь… кстати, напоминаю: в договор нужно будет внести подробное описание сервисного центра и паспортные данных тех людей, которые заключат сделку.

– Внесу, внесу. – («Я этот сервисный центр по гроб жизни вспоминать буду!») – А насчёт паспортных данных – узнаю у Ка… то есть, у владельца спрошу.

– Всё у тебя тайны… – небрежно замечает Илья и косится на часы. – Слушай, пошли, пообедаем? Я тут такую кафешку нашёл – м-м-м, какие там блинчики!

– Я уже сегодня обедал. А есть два раза для фигуры вредно, – усмехаюсь я. – А ты знаешь, что сделай? Пригласи-ка ты Машу. И сам развеешься, и девушке приятное сделаешь.

Пауза. Дробин вскидывает на меня изумлённые глаза:

– Ну ты даёшь, Соболев.

Я глубокомысленно поднимаю вверх бровь, указываю на дверь, за которой ресепшен Маши, закатываю глаза, и до Дробина наконец доходит. Он сглатывает, я киваю:

– Она держит в верхнем ящике своего стола твою фотографию, – шепотом сообщаю я.

Ильюха моргает. Потом улыбается и трясет головой:

– Ну, ты спец. Ладно, давай, вали.

– Удачи в любви!

Пропускаю несильный удар в плечо, прощаюсь с Дробиным. Братские рукопожатия, похлопывание по спине, шаг – и я на ресепшен. Красная, как свекла, Маша сидит за столом и старательно отводит глаза в сторону. Я грозно сдвигаю брови:

– Маш, тебя Илья Алексеевич просил срочно зайти!

– Ой, – Маша пугается и стремглав несётся к Дробину в кабинет. Я смеюсь, опускаю на нос очки и выхожу на улицу».

2.

23 мая 2016 года, понедельник.

«Пристраиваю «Ауди» в квадрат придомовой парковки, выпрыгиваю из машины и первое, что я вижу, как из подъезда моего дома, украшенного латунной табличкой «Дробин и Ко», выходит облачённый в костюм мальчишка, которого я встретила в «Меге». Я моргаю и – присев, быстро прячусь за дверцей.

Не замечая меня, мальчишка сдвигает с затылка на нос солнцезащитные очки, достаёт мобильный, что-то ищет в нём, быстро бегая пальцами по клавиатуре. Через секунду убирает сотовый в карман и быстрым шагом идёт в сторону проезжей части дороги. Через секунду его гибкая фигура скрывается от меня за зарослями акаций. А я выпрямляюсь и ловлю себя на мысли о том, что я спряталась от него, как девчонка. Раздражённо кусаю внутреннюю сторону щеки и рассматриваю вывеску адвокатской конторы. В голове мелькает безумная идея зайти и поинтересоваться, кто этот парень? Но, во-первых, мысль заглянуть к адвокатам действительно дурацкая, а во-вторых, мой отец и сам юрист, и я, зная его работу, руку могу заложить, что в «Дробин и Ко» меня, после такого вопроса, скорее полиции передадут, нежели выдадут мне тайны клиента.

От вихря мыслей, образовавшегося в моей голове, меня отвлекает пришедшая на телефон смс-ка. «Только бы не с работы», – молюсь я и вижу сообщение от Германа. Открываю его:

«Добрый вечер, Катя. Скажите, Вы можете позвонить мне сегодня ровно в шесть? Есть разговор».

Прикидываю время. Мне ещё нужно сходить в магазин, набить холодильник продуктами и переделать кое-какие домашние дела, потому что моя квартира долгое время была в запустении. И я пишу:

«Добрый вечер, Герман. А Вы не против поговорить со мной не в шесть, а в восемь вечера?»

«К сожалению, против. У меня встреча в девять».

«Интересно, куда это он, на ночь глядя, собрался?» – думаю я. Впрочем, мне-то какое дело? И я печатаю: «Хорошо, в шесть так в шесть».

«Отлично. Тогда жду Вашего звонка».

Запихиваю телефон в карман жакета, роюсь в сумке, ищу ключи. Двигаю к подъезду, вызываю лифт, прибываю на свой этаж, отпираю входную дверь. До звонка ещё час. За это время я уже не успеваю наведаться в магазин, зато могу кофе выпить. Иду на кухню, включаю чайник. Пока вода греется, сдираю с себя офисную «броню» и, голышом, на ходу завязывая в пучок хвост волос, отправляюсь в ванную.

Через двадцать минут, облаченная в джинсы и футболку, я сижу на кухне. В руках – мобильный телефон. На столе чашка кофе. Я медленно прокручиваю в сотовом фотографии. Вот мы с Димкой, ещё улыбающиеся и очень счастливые. Этот снимок был сделан на нашем первом свидании. Вот Димка в своём кабинете, сидит за широким столом, и, привычно упершись в кулак подбородком, смотрит на меня и смеётся. Вот третье изображение: Димка и я в первые майские выходные, на даче у моего отца. Рядом стоят мой папа и Инесса, его жена, заменившая отцу мою маму. Я не люблю этот снимок, но всё же все мы здесь кажемся одной семьёй. Листая фотографии, я разглядываю то весёлое, то спокойное, то задумчивое лицо Димки и думаю, когда же всё в нашей жизни пошло не так? Отчего всё так изменилось?

Вчерашняя ночь превратилась в кошмар. Димка ворвался в мою квартиру, и я почувствовала, буквально кожей ощутила, как у Бергера внутри кипит злость, которую – я знала! – он обязательно выплеснет. И это произошло – но не так, как думала я, а хуже. Страшней. Отвратительней.

Дождавшись, когда мы ляжем в постель, Бергер рывком притянул меня. Поцелуй, рука, настойчиво пробирающаяся между ног – это было мало похоже на ласку.

– Дима, не надо.

– Почему?

– Дим, я устала и не хочу.

Он промолчал, но его руки стальным обручем обхватили меня, не давая сдвинуться. Навалилось жёсткое тело, а привычный, родной запах Димки, смешанный с ароматом дорогого парфюма, вдруг показался мне чужим и начал душить меня.

– Дим, хватит, – забилась я.

Но он силой загнал меня под себя, и я, увидев его неумолимые глаза, испугалась по-настоящему.

– Дима, прошу тебя, нет! Не надо…

Вместо того, чтобы оставить меня в покое, Бергер принялся добиваться ответа. Это было страшно и отвратительно – это было насилие. Неведомо как вывернувшись из-под него, я спрыгнула с кровати и, тяжело, испуганно дыша, отскочила на середину комнаты.

– Бергер, с ума сошёл? – Мне хотелось выпалить это грозно и громко, но из моего горла вырвался только писк. Не сводя с меня глаз, Димка медленно скинул с постели ноги, собираясь встать и достать меня.

– Не подходи, или я закричу!

Мой несчастный вопль резанул тишину комнаты. Услышав его, Бергер замер. Вздрогнул, мотнул головой, точно отгоняя видения. Положил локти на колени, устало пропустил между пальцами взлохмаченные пряди волос. Его руки казались белыми в темноте, а я отчего-то подумала, что я – с чужаком в одной комнате.

– Бергер, ты с ума сошёл? – обнимая себя руками, чувствуя, как меня начинает трясти, шёпотом повторила я.

– Что? Нет… Всё, Кать, прости. Просто… у меня на работе не заладилось. А теперь ещё и ты…

– Что «ещё и я»? – Больше всего в эту минуту я боялась, что Бергер поднимет голову, и я увижу его глаза. – Что я не так сделала?

– Ты стала другой, – помедлив, нехотя произнёс Дима. – Я бизнес теряю, а теперь ещё и ты… мне отказываешь. Последнее время ты постоянно говоришь «нет».

– А ты хотел, чтобы я с утра и до ночи скакала, как заведённая? – Гнев, внезапно охвативший меня, придал мне силы. – Ты считаешь, что я всегда должна говорить тебе «да»?

– Ну почему же… Иногда можешь просто промолчать, – Бергер усмехнулся. – Всё лучше, чем открыто демонстрировать отсутствие желания.

– Погоди-ка. Выходит, ты так пытаешься компенсировать неурядицы на работе? – Теперь кое-что понятно и мне. А главное, мне ясно, почему моё тело перестало отзываться на него. Смотрю на Димку, который молчит. Но молчание – знак согласия. – Дим, опомнись. Твой бизнес – это всего лишь деньги. Это. Всего лишь. Деньги!

– Мужик без денег – для бабы ничто, – Бергер поднимает голову и угрюмо глядит на меня. – И то, что ты стоишь там, а не лежишь здесь, – он дважды хлопает ладонью по матрасу, – это как раз лучшее тому доказательство.

Между нами разливается вязкая тишина. А внутри меня образуется новая трещина.

– Прости, но тебе сейчас лучше уехать.

– Что? – Димка хмурится.

– Сейчас тебе лучше уйти, – повторяю я. – Или же я уйду.

– И куда это, интересно? – Я молчу. – Ладно, всё. Я был не прав. Пойду в душ, а ты пока тоже остынь. – Бергер встаёт, и избегая глядеть на меня, решительно направляется в ванную. Хлопает дверью, откуда через минуту слышится шум воды. А я сажусь на диван, стоящий у окна. Обнимаю колени и плачу.

Я так и задремала там, на диване, свернувшись клубком. В полудрёме я ощутила, как Димка, вернувшись в комнату, тронул меня за плечо.

– Дима, нет, – испуганно дёрнулась я.

– Сказал же, не буду! Дай, хоть на кровать тебя перенесу…

– Я сама дойду.

Больше Бергер до меня не дотрагивался.

Утром всё было, как раньше: мы улыбались друг другу и вежливо разговаривали, но это были уже улыбки двух чужаков, проснувшихся в одной комнате. Между нами наметился первый серьёзный скол, а в воздухе до предела натянутой струной звенело напряжение. Оно ощущалось в наших коротких словах, в излишне вежливых фразах и быстрых, настороженных, изучающих взглядах. Оно не пропало даже тогда, когда Димка осторожно поцеловал меня в щёку, благодаря за завтрак. Взрывоопасность была даже тогда, когда мы вместе вышли из дома и спустились в затенённый акациями двор. Там, решившись, я протянула Димке ключ от замка зажигания своего «Ауди».

– Тебя на работу отвезти? – Бергер с недоумением посмотрел на меня.

– Нет. Но сначала… скажи, ты не будешь против, если эту неделю я одна поживу? Здесь, у себя?

Димка замер.

– Зачем? – тихо спросил он.

– Дим, – помедлив, я мягко тронула его за отворот пиджака, – мне не понравилось то, что случилось. Да, у тебя на работе неприятности, ты в постоянном напряжении, тебе нужна разрядка, но я – не трофей и уж тем более, не компенсация. Беда даже не в том, что ночью ты напугал меня. Проблема в том, с кем ты меня сравнил. Возможно, я дала тебе повод так говорить о себе, приняв от тебя эту машину, но… в общем, я хочу её вернуть. Вот.

– Нет. Катя, не надо! – Бергер схватил меня за запястье, вложил в мою ладонь ключ и осторожно потянул на себя. – Не надо, пожалуйста. Хоть ты меня не добивай…

– Ладно, хорошо, – лишь бы не спорить, кивнула я, мысленно поклявшись прибавить стоимость своего «Ауди» к двадцати пяти тысячам долларов – тем самым, которые мне ещё предстояло достать для него. – Но, может, нам пока лучше пока взять в отношениях паузу? Мне кажется, тебе надо выдохнуть.

– А тебе?

– А мне – разыскать для тебя два миллиона.

– То есть… ты хочешь сказать, что ты это сможешь? – Димка изумлённо моргнул.

– А ты как думаешь? – грустно усмехнулась я.

– А ты не сбежишь с моего тонущего корабля? – «грозно» сдвинул брови Димка, но в его глазах я ясно видела радость от осознания того факта, что я смогу достать для него деньги. Деньги, которые были нужны ему. Нужны позарез.

– Я похожа на крысу? – отчего-то разозлилась я.

– Нет. Ты похожа на мою будущую жену… Хорошо, если тебе так удобней, то пока поживи одна.

«Интересно, а отпустил бы он меня так легко, скажи я ему, что не смогу найти эти два миллиона?» – думала я, провожая глазами его машину – не тот новенький, лаковый «Бентли», который был у Димки ещё год назад, а старенький, как и у меня, «Ауди».

***

Оттрубив на работе положенные восемь часов (без учёта времени на обед, которого мне хватило, чтобы смотаться к Димке на Олимпийский проспект и забрать кое-какие вещи), я отправилась к себе домой, на Ленинградку. Дальнейшее вы уже знаете: я чуть не наткнулась на большого любителя «заек». И вот сейчас я сижу на кухне, одна и жду шести вечера. Мой взгляд падает на часовые стрелки.

«Господи боже, уже шесть пятнадцать, а Дьячков просил меня позвонить ему ровно в шесть!»

Хватаю телефон, но в спешке опрокидываю чашку. Чертыхаюсь, ищу тряпку, чтобы вытереть стол. В это время мобильный истошным голосом исполняет сигнал входящего.

– Алло, – кричу я в трубку.

– Э-э, Катя? – У Дьячкова тот удивленный тон, которым разговаривают люди, встретившие на улице живого мамонта.

– Да, это я, я, – еложу тряпкой по полу.

– Катя, у вас всё хорошо?

– У меня всё прекрасно! – Я бьюсь головой об острый угол столешницы: – Ай!

– Оно и видно, – фыркает Герман. – Вам что, кирпич упал на ногу?

– Нет, я кофе пролила, – жалуюсь я.

– Обожглись?

– Нет.

– Мне перезвонить вам?

– Нет, секунду, – откладываю мобильный, отжимаю тряпку, вытираю руки. – Всё, я готова.

– Катя, скажите, вы умеете писать сценарии?

Если бы он спросил у меня, летала ли я на Луну, я не удивилась бы больше.

– Да как вам сказать, – осторожно начинаю я. – В институте я это проходила.

– А в жизни?

– А в жизни я пока пишу только книги.

– Ясно… В общем, я нашёл для вас два миллиона, но, чтобы их получить, вам в течение двух недель придётся переложить ваш роман на сценарий.

– Что? – удивляюсь я. – Зачем?

– Вашу книгу хочет купить одна уважаемая киностудия.

– Какая?

– «Парамаунт Пикчерс» подойдёт? – иронично интересуется Дьячков. – Это «Мосфильм», Катя… И если вы действительно знаете, как писать сценарии, то это сэкономит время и вам и мне. Если нет, то я готов вам помочь, – Герман тяжко вздыхает.

– И сколько я вам буду за это должна? – не смогла удержаться я.

– Нисколько, – огрызается Герман в ответ, – считайте, моя работа уже входит в мои комиссионные.

– Хорошо, – мямлю я, – а с чего мы начнём?

– А начнём мы с того, что я перешлю вам шаблон сценария. Посмотрите на него, и, если что, зададите мне вопросы.

– А я могу перезвонить вам сегодня, предположим в десять часов? Кстати, мы сможем поговорить по «Скайпу», – закидываю удочку я (почему-то мне хочется его увидеть).

– Нет, – резко говорит Герман. Потом исправляется и берёт другой тон: – Простите, Катя, но я не смогу. В это время у меня встреча.

– Встреча?

«Так поздно? И с кем?»

– С девушкой, – смеётся Дьячков, и я понимаю, что я произнесла свой вопрос вслух. – Так что до завтра, Катя.

Герман вешает трубку, а на мою почту приходит письмо с обещанным мне трафаретом. «Спасибо», – торопливо печатаю я. В ответ – тишина. Итак, Герман отправился по девочкам, а меня ждёт работа. Вздохнув, сажусь за компьютер. Последняя мысль, перед тем, как я окончательно погружаюсь в шаблон, это вопрос: тот темноволосый мальчишка, что когда-то был с ним, в «Меге», тоже пойдёт по «зайкам»?»